Ромео и Лиза Ч. 12. Привал

Ромео и Лиза    Часть 12

 Пройдя метров двести по засоренному валежником склону, мы очутились на освещенной солнцем поляне.

Никита бросил на траву  рюкзачок и, присев на выгоревший бугор, с нескрываемым любопытством посмотрел на Егора.

- Все, опасный участок прошли, - улыбнулся он, - можете опустить свою даму.

- И правда, Егор, отпусти, - подчеркнуто вежливо произнесла я, поймав на себе  наэлектризованный взгляд.

- Хорошо, - засопел он, с неохотой опустив меня на землю, - но от меня ни на шаг.

 Никита достал из рюкзачка пакет со съестным и пригласив нас к импровизированному столу, присел на корточки.

- Угощайтесь. Печенье, баранки, вода … чем, как говорится, богаты…

- Ну, что вы, Никита, - рассыпаясь в благодарностях, залепетала я, -  если бы не вы, не знаю, чтобы мы сейчас делали.

- Да бросьте, - смущенно проговорил он, сунув мне в руку баранку. - Ешьте, впереди трудный подъем.

- Подъем?! – поперхнулся Егор, - вот старые ведьмы!

- Ну, это вы зря, - укоризненно покачал головой Никита. - Мэриме никому плохого не сделала.

- Прости, я не хотел, - смутился Егор. - Просто не верю я экстрасенсам и колдунам. Шарлатаны они и обманщики. Наживаются на чужой беде, а сами ни ухом, ни рылом...

- Мэриме не такая. Она ни копейки с людей не берет.

- Понятное дело. На фига ей деньги в горах. Ни суп сварить, ни засолить.  Продуктами мзду берет?

- Представьте себе нет. Единственное от чего не отказывается, это от хлеба. Говорит, грех назад возвращать… А, какой с лепешек навар?

- Да-а-а, - задумчиво промычал Егор, -  действительно странная бабка. Ладно, придем, посмотрим, что там, да как. - Галюнь, а ты чего замолчала?

- Так, задумалась.

- О чем?

- Обо всем… Об Антоне, о Лизе. Тяжелая судьба, сначала жена,потом единственная дочь. Как это не справедливо. Почему хорошим людям так не везет? Не понимаю...

- Я сам в этой жизни много чего не понимаю, - вздохнул он. - И чем старше становлюсь, тем больше вопросов себе задаю, а ответить не могу. В двадцать мог, в восемнадцать мог, в шестнадцать вообще любого жизни мог научить, а сейчас… Не знаю, Галчонок, что тебе и сказать… 

 - Слушай, Егор, я тут калеку одного вспомнила. Дорогу как-то переходила, и он рядом со мной шел, вернее, ехал на самодельной доске с колесиками, отталкиваясь от асфальта деревянными чурбачками. У него ноги по самый пах были отрезаны. Лицо серое, одутловатое, похожее на испачканный в грязи мяч… А глаза насмешливые и злые-презлые. Я хотела ему помочь. Но он с таким презрением посмотрел на меня, что я, честно говоря, испугалась. А он поднял руку и, не глядя на красный свет, размахивая чурбачком, выехал на дорогу. Машины останавливались, пропускали его… А если бы какой-нибудь водитель не заметил его. Представляешь, что бы тогда было?

- А, может, ему опостылела его жизнь? Об этом ты не подумала?

- Ну, а водитель то здесь причем?

- Галь, что-то я не пойму, к чему ты все-таки клонишь?

- А к тому, что ехал этот убогий не куда-нибудь, а в винный магазин, где его ждали такие же отекшие, как он, дружбаны…

- И, что с того? Таких калек у магазинов пруд пруди. И в большинстве своем они все погибают от пьянства. Ну, подумай, кому эти бедолаги нужны? Ни семьи, ни детей. Про работу уже и не говорю…

 - Да в том-то и дело, что все у него есть: И мать, и жена, и дети. Мне об этом соседка рассказала. И изгаляется он над ними так, что жена его, Лена, сама готова в петлю залезть, а ему хоть бы что. Живет себе припеваючи, водку пьет, дебоширит, и смерть его не берет, несмотря на отсутствие ног и еще кучи болезней. А ноги ему переехал троллейбус, когда он в полном здравии, в пьяном виде дорогу на красный свет переходил. Вот я и спрашиваю, где справедливость?

- Какая справедливость, Галь! Это судьба! На небесах про нас давно все расписано: когда родиться, когда умереть, кем быть, каким быть, что суждено совершить, если вообще суждено что-либо  совершить… 

- Ты, что же, хочешь сказать, что все уже предопределено и человек бессилен что-либо изменить?

- Ну, да! – безапелляционно сказал он, бросив в рот очередную баранку.

- А я не согласен, – встрял в разговор Никита.  Я считаю, что судьба это не какая-то там неподвижная субстанция, и не узкоколейка, с которой уже не свернешь, и не дорога с односторонним движением.

- Ах, вот как? - ухмыльнулся Егор. - Так, что же это по-твоему? 

- Ну, точного определения у меня нет. Знаю только одно, судьба - штука тонкая, хитрая, как женщина, - он исподлобья  посмотрел на меня, - и она частенько дает человеку шанс изменить свою жизнь, подбрасывая ситуации,  знаки, вещие сны... 

- Ну, ты и завернул, - усмехнулся Егор. - Что-то я не припомню, чтобы мне когда-нибудь, кто-нибудь предлагал какой-нибудь шанс.

- Неужели? – хитро ухмыльнулся Никита. - А я уверен, что вы много раз пользовались им. И много раз отказывались от него и зачастую жалели об этом.

- Да?! – поднял брови Егор. А я что-то таких случаев не припомню.

- Что ж могу привести пример.

- Пример?!

- Ну, да. Сначала из моей, а потом, если хотите из вашей.

- Ну, ну, давай удиви! А мы с Галчонком послушаем. Только, боюсь, не удастся тебе нас убедить.

- Так, вот, - начал Никита, не обращая внимания на его саркастический тон, - произошла эта история несколько лет назад. Я в то время на Скорой работал. Еду как-то утром на смену, мне тогда машину разрешали около своего дома парковать, вижу, девушка на шоссе голосует. Дай, думаю, подвезу, пока время есть, и заодно подхалтурю. Спрашиваю: «Куда ехать, красавица»? А она как-то странно смотрит мимо меня и, растягивая слова, говорит: «В ближайшую церковь, молодой человек».
 А я ей: «И чего это тебе такой молодой и красивой в церкви  понадобилось? Неужели грехи замаливать в такую рань собралась»? Она смотрит на меня и молчит. Тогда я ей говорю: « А может, ну ее эту церковь! Давай лучше куда-нибудь заедем кофейку  попьем, а вечерком погуляем». 

- Что же, - говорит она, - попьем, только потом. А сейчас мне в церковь надо и побыстрей, - и бледнеть начала.

Я, глядя на нее, испугался.

- Может, у тебя случилось что? – спрашиваю. 

- Случилось, - говорит и смотрит на меня, как загнанный зверь, и платок в руках теребит. - Сон мне сегодня вещий приснился. - Чего? – спрашиваю. – Какой такой сон?

- Мамка приснилась, она полгода назад умерла. Пришла она ко мне в комнату и говорит: «Соскучилась я по тебе, доченька». А глаза злые, как будто бы не ее. Я ей на шею бросилась, а она засмеялась и говорит: «Ничего, доченька, не плачь, скоро увидимся. Сделай так, как я тебе накажу, и все у тебя будет хорошо".

- А, что сделать то? - спрашиваю.

А она гладит меня по голове и говорит: «Как проснешься, в церковь сходи, свечку поставь богородице, а к девяти часам на улицу Ленина приходи. Там у детского магазина, на светофоре жди меня. Встретимся, поговорим. Только обязательно приходи, не обмани, а то я на тебя обижусь». Ну, я ей и пообещала.

- И что? – говорю я, - неужели пойдешь?

- Пойду, - говорит, - проверить хочу, правду ли говорят, про вещие сны и всякие там судьбоносные  знаки.

- Да брось ты, – начал отговаривать я. – Неужели ты веришь во все эти бредни?

- В том то и дело, что нет. А сестра моя верит! Вот я и хочу ей доказать, что все это ерунда!

Я, как услышал, так прямо и обалдел. Остановил машину и говорю: «Дальше не повезу. Выходи»!

А она мне в руку вцепилась и чуть ли не плачет: «Довези, пожалуйста, довези! Мне с тобой не так страшно». И трясется вся, как осиновый лист.
Ладно, - говорю, - довезу, но только до церкви. А ты, как свечку поставишь, домой поезжай! И про сон свой дурацкий забудь!

- Хорошо, - лепечет она, и руку мне все крепче сжимает, - я так и сделаю, только ты меня довези...

В общем, довез я ее до церкви, а сам за угол завернул. Думаю, подожду пять минут,
мало ли что.

- И что? – чуть ли ни хором, крикнули мы.

- Что, что… вышла она из церкви и стала машину ловить. Постоял я еще пару минут и выехал ей навстречу.