Старшина 2й статьи и плоскостопый Полковник

   Вечером 23 февраля, когда все вернулись с работы, женщины сделали подарок своим мужчинам. Накрыли большой общий стол в Красном уголке дома № 66/6. За столом поначалу разместились согласно табели о рангах. Во главе стола сидел председатель домового комитета тов.Бататов. По правую руку от него устроилась супруга и по совместительству бухгалтер кооператива Свенсоншведская. Левый фланг председателя прикрывала секретарь Двубортникова. Далее следовали жильцы, наделенные общественными полномочиями. Как то: цветовод дома Севрюгин, Иванов, которому после случая с неудавшейся эмиграцией вменили в обязанность вскапывать газоны, Полковник, за его звучную фамилию, поскольку генералов среди жильцов не было, пенсионер Волозов, как личный друг председателя… Далее сидел прочий люд. Привели даже Панкратова, и усадили на крайний стул. Как был, с сейфом на голове.

   Первой слово приветствия взяла секретарь Двубортникова. Держа в подрагивающих от волнения пальцах бокал с крепленым вином «Улыбка», она сказала:

    — Дорогие наши защитники! Хочу сказать, что мы вас очень любим, — при этих словах Фраерман, не сводивший с нее восторженного взгляда, порозовел, — добрососедской любовью. Из меня плохой оратор и я пожелаю вам здоровья стишками: Чтоб хотелось и сбылось, чтоб стояло и моглось!

   Фраерман залился густой краской смущения и поправил пальцем очки, сползшие с вмиг вспотевшего носа.

   В перерывах между налитым звучали и другие поздравления. Ответное слово держал тов.Бататов:

   — Уважаемые члены женского рода нашего коллектива, приятно было слышать от вас добрые слова в наш адрес. Особенно хочется подчеркнуть слова нашей секретаря Двубортниковой. Мы постараемся соответствовать. Будет и на вашей улице праздник. Это относится и к тебе, дуся,  — не понижая голоса, шепнул он супруге. — На этом торжественную часть можно считать законченной. А теперь — отдыхаем: танцы, беседы, произвольные тосты.

   Свенсоншведская громко посетовала на неизвестных вандалов, которые сожгли пианино в Красном уголке. Она, мол, могла бы создать звуковой фон. Тов.Бататов и пенсионер Волозов сделали вид, что эти слова их никоим образом не касаются.

   Петов сбегал домой и принес двухкассетник-балалайку китайского производства. Правда на его кассетах была записана только лезгинка, а народ еще не дошел до той кондиции, когда под зажигательный танец народов Кавказа и Закавказья легко удается изобразить и танго, и шейк. Жильцы скинулись, кто чем богат, и вскоре из динамиков магнитофона знаменитый секс-символ России Распутин в подаче чернокожих немцев “Boney M”, чередовался с Людмилой Зыкиной про то, как «Течет река Волга».
 
   Веселье набирало силу. Лишь Фраерман грустно сидел на своем стуле, с робкой надеждой поглядывая на Двубортникову. Та не танцевала, а с непонятным выражением лица поглядывала периодически в окно.

   — Ты чего там высматриваешь? — подошла к ней Свенсоншведская.

   — Да вот, послала поздравительную открытку Карлсону, а ну, как прилетит? — с плохо скрытой надеждой произнесла Двубортникова.

   — Ну, ты, подруга, даешь! — покрутила жирной шеей жена председателя. — Поздравила она. Он у тебя что, Талалихин какой или Гастелло? К нам он, какое отношение имеет? Если кого и защищает, так это небо шведского королевства. Да и то, его от банки с вареньем не оторвать.

   — Да понимаю я, а вдруг прилетит все же?

   В очередной раз беременная Коровина зажала в углу доктора Бубкина и что-то объясняла тому, энергично жестикулируя большим животом и руками. Доктор обреченно кивал головой, видимо соглашаться — был лучший выход из положения и с тоской поглядывал на мужчин, успевших сгруппироваться в кучку.

   А там уже полным ходом шли воспоминания и выяснения, кто служил, а кто нет. А если служил, то в каких войсках.

   — Вам, товарищ председатель, наверное, и не довелось потоптать в кирзачах плац? — предположил Полковник.

   — Не довелось, — благодушно согласился тов.Бататов.

   — Закосили, — понимающе кивнул головой Полковник.

   — Я закосил? Да я — три года в Тихоокеанском Краснознаменном флоте! — Тов.Бататов браво втянул животик. — Старшиной второй статьи, между прочим, на гражданку вернулся. А вот ты, поди, со своей знатной фамилией, Петрович, при штабе ошивался? — предположил он и добавил с легкой ноткой превосходства моряка перед сухопутной крысой. — Рядовой Полковник.

   — Да я вообще не служил, — смутился жилец с офицерской фамилией. — Плоскостопие у меня. Третьей степени.
 
   — Ну, а ты, Петрович? — председатель почувствовал, что он старше всех не только по положению, но и, похоже, по воинскому званию.

   — Товарищ председатель, я Вас уже поправлял, я не Петрович, я Моисеевич, Вы видимо забыли, — с интеллигентными интонациями в голосе отозвался Фраерман.
 
   — Ишь ты, — покрутил головой тов.Бататов, — гордый. Ладно, будешь Петросеевичем, — И громко расхохотался собственному остроумию. — Так, служил?

   — Полгода. Наводчиком зенитной установки. На учениях сбил самолет поддержки и меня комиссовали в связи с сильной близорукостью.

   Выпили за доблестных наводчиков зенитных установок.

   — А вот джигит наш точно лихим ефрейтором был, наверное. С одной лычкой щеголял.
 
   — Пачэму обижаишь? — возмутился Петов. — Я что, нэ чэлавек? Ефрейтором Ибатулин был, мы с ним в одном стройбате служили. Дом сэкретарю райкома комсомола строили. Я — честный рядовой.

   — Не дали лычку, вот и честный, — фыркнул Ибатулин.

   — Ну, а ты, Петрович, служил? — тов.Бататов, желая отвлечь сослуживцев от дискуссии, грозящей эволюционировать в перепалку, постучал костяшками пальцев по сейфу на голове Панкратова.

   — Бу-ба-бу, — глухо отозвался тот внутри несгораемого ящика.

   — С ним все ясно, — махнул рукой бывший старшина второй статьи. — Ну, тогда выпьем за доблестные бронетанковые войска!

   Закусили. Петова пригласила на «белый танец» беременная Коровина. Фраерман двинулся было с аналогичным намерением в сторону Двубортниковой, но на половине пути свернул в сторону, испугавшись, что та ему откажет.

   — Петрович, а ты служил? — ткнул локтем в бок пенсионера Волозова тов.Бататов.

   — Не только служил, а и повоевать пришлось, — отозвался тот. — Я в молодости лихим рубакой был. С самим Семеном Михайловичем в атаку с шашкой наголо. В Первой Конной.

   — С Буденным?! — присвистнул удивленно Полковник.

   — А то! — расправил плечи пенсионер Волозов.

   — Так ты — дед, выходит?

   — Не дед, а пенсионер, — обиделся пенсионер Волозов. — Разные вещи, между прочим.

   — За это и выпьем! — предложил тов.Бататов.

   Праздник удался. Расходились по квартирам далеко за полночь. Оглашая двор и окрестности громким исполнением песни «И от Москвы до Британских морей Красная Армия всех сильней…» Нестройно, но хором.