Виват! Виват! Наследник!

                НАСЛЕДНИК!

      Прошло полторы недели, как я находилась в роддоме, а ребёнок никак не хотел появляться на свет. Кроме того, прошло менее месяца, как я оказалась не только в непривычных условиях в чужой мне стране, но ещё и в сложных отношениях с незнакомыми мне людьми.

      Мне очень мешал языковый барьер, хотя я очень старалась перейти этот Рубикон для себя. Кое-что я уже неплохо понимала, на уровне разговорной речи, но объяснялась с большим трудом, зачастую допуская смешные ошибки.
      Вероятно, судьба сжалилась надо мной и ко мне «приставили» ассистентку гинеколога, которая знала русский язык. К моему удивлению, она объяснила мне, что по всем нормальным подсчётам я должна была бы уже родить, но ребёнок пока не подаёт знаков заинтересованности в своём рождении.

      От неё же я узнала, что роды у меня будут принимать гинекологи-мужчины. Мне стало очень неловко от этой новости, потому что у меня на родине гинекологами были женщины. Не имея другого выхода, я убедила себя, что гинеколог, это, прежде всего врач, а уже потом мужчина, поэтому я заставила себя воспринимать врачей, как бесполых эскулапов.

      Моральная нагрузка повлекла за собой и безысходность моральной усталости.
      Меня из семьи мужа никто не навещал, я чувствовала себя брошенной и никому не нужной. Даже письма, приходившие от моих родителей на адрес родителей мужа, мне вручили только после того, как меня выписали из роддома.

      Никогда никто ничего мне не объяснял про процесс рождения детей, и я, не зная последствий, решила помочь водам отойти поскорее. И вскоре я «допрыгалась»! Воды отошли, но ребёнок всё равно не рождался. Оказывается, по незнанию, я только усложнила процесс рождения малыша. Результат? Невыносимые боли изнуряли меня непрерывно в течение шестнадцати часов.
 
      Мой первенец родился 16 сентября в 12 часов 30 минут в городе Клуж, Румыния. Я не слышала первого крика ребёнка, потому что его унесли от меня очень быстро. Только через три дня я увидела своего малыша, и только после выхода из роддома я узнала от мужа причину столь долгого отсутствия сына у своей груди. Он родился с пуповиной обмотанной вокруг своего горлышка, поэтому его срочно поместили в реабилитационную камеру для новорождённых.
      Три дня он находился на искусственном дыхании, пока врачи не убедились, что с ним всё в порядке, и только после этого принесли его ко мне.

      Все события, происходившие со мной после пересечения границы, менее чем за месяц, наматываясь одно на другое, как будто происходили вне меня и не со мной.
      После моей доброй и заботливой семьи я, как будто, попала в какой-то сюрреалистический мир. В мир, где меня перебрасывали из одного душевного и физического состояния в другое, где вместо заботливых лиц своих родителей я видела любопытствующие, смеющиеся, насмехающиеся, настороженные и даже недоброжелательные лица-маски, говорящие на чужом для меня языке.
      Родился малыш в пятницу, а в понедельник я попросила мужа, что бы он забрал меня из роддома. Врачи не возражали и напрасно, поскольку роды у меня были очень тяжёлые, и я должна была бы, как минимум ещё неделю восстанавливать своё здоровье в больнице. За всё в жизни надо платить. Заплатила и я!

      В доме родителей мужа его сестра уступила нам свою комнату, и на этом, пожалуй, весь комфорт заканчивался. Опять таки из-за языкового барьера никто не мог мне помочь разобраться в сложностях ухода за малышом, пока в доме не появилась очень приятная и добрая врач-педиатор, кое-что понимающая и немного говорящая на русском языке.

      Постоянная усталость, недоедание, недосыпание, поскольку малыш был очень беспокойным ребёнком и ночью и днём, привело к тому, что у меня не только стало пропадать молоко, но буквально через месяц после рождения сына, я заболела. Диагноз-мастит.

      Атмосфера в семье накалялась. Я уже очень многое понимала из того, что говорилось между членами семьи. Причиной их недовольства были я и мой сын. Конечно, я понимала, что внесла в установившийся семейный быт определённые неудобства, но мне просто некуда было деться, кроме как уехать обратно домой в Союз.
      Однако сделать этого я не могла по многим причинам. Прежде всего, мой муж, дорогой мне человек, не был виноват за отношение своих родных ко мне, а во-вторых, я ему никогда ничего не рассказывала, помня завет моей мамы.

      Много позже я поняла, что не только я была причиной их внутрисемейных разборок, просто для женской части семьи, это был стиль жизни, даже, когда нас и близко не было.
      Отцу мужа попадало так же, как и нам с сыном. Это был интеллигентный мягкий, может быть слишком мягкий, человек, который в силу слабости своего характера, не мог в достаточной мере противостоять своим дамам, защищая меня от их нападок.

      Он предпочитал ретироваться то ли в другую комнату, то ли уходил с нами гулять, когда я на колясочке вывозила малыша на прогулку.
      Со мной он становился разговорчивым, весёлым, рассказывал мне всякие интересные и смешные истории. Благодаря нему я всё больше узнавала румынских слов и выражений. Он видел, как мне не легко живётся в доме. Он просил меня не обращать внимания на своих женщин. Ну, а если у меня получится, то попросил меня набраться терпения и попробовать прощать их.

      Помимо реально очень чистого клужского горного воздуха, меня успокаивало и дыхание добра, понимания и симпатии к себе со стороны отца мужа. Надышавшись чистотой воздуха, и пониманием друг к другу, получив запас моральной прочности, мы с ним опять могли возвращаться в наш общий дом и принимать удары судьбы. Однако теперь я знала, что я не одна и пусть молчаливая, но у меня есть поддержка в лице отца мужа.

      Прошло чуть более двух месяцев, как я вошла в новые для меня условия жизни. Ни привыкнуть, ни принять атмосферу, в которой мы с малышом пребывали, я не могла, но я терпела, стараясь не «вызывать огонь на себя».

      Поэтому я пыталась, как можно меньше находиться дома. Мои родители никогда не ссорились, я жила в атмосфере любви и уважения между мужем и женой, поэтому постоянные выяснения отношений в новой семье между её членами, я принимала за какую-то мою, собственную вину перед ними. Это меня угнетало, потому что я не знала, как исправить сложившуюся ситуацию. Разрешилось всё неожиданно и само собой.

      Мой муж не помнит, чтобы дни рождений в его семье когда-либо отмечались, как это принято в других семьях. Однако он знал, когда ещё учился в Украине, что эти праздники считались особыми и отмечались весело в нашей большой семье, куда приглашали и его.
      Несмотря на свою загруженность на работе, он сумел отпроситься и приехал в Клуж на мой день рождения 22 ноября. Его приезд вне графика был приятным сюрпризом не только для меня, но и удивлением для его родителей.
      Не знаю почему, но его маме не понравилась идея отпраздновать дома мой день рождения и впервые за всё время, что я жила у них, она стала что-то высказывать мужу и жаловаться на меня.
      Я мало что понимала из ссоры, происходящей между ними. Но я никогда не думала, что муж может так сказать своей маме:
- «Если не можешь помочь нам, то хотя бы не мешай!».
Меня в кухне при этом разговоре не было, но я всё слышала из другой комнаты, и в тот момент поняла, что раз тайное стало явным, то больше, даже относительно спокойной жизни, мне здесь не будет!
      В тот день я впервые с мольбой обратилась к мужу:
- «Пожалуйста, забери меня отсюда! Я знаю, что у нас нет квартиры, что нам негде жить, но я буду жить с тобой под чистым небом, только забери меня отсюда!».
Муж внял моим мольбам. Может быть он сделал бы это и раньше, но он ничего не знал о том, как мне плохо здесь без него.
      На второй день он уехал обратно в город, где работал, но в тот же день вернулся снова с грузовой машиной, и забрал меня и малыша с собой в город, где он работал.

   (продолжение следует)  http://proza.ru/2011/02/23/946
                БЫТИЕ, ГДЕ Я ОТВЕЧАЮ ЗА ВСЁ!