Местоположение Е

I

Свеча в старом подсвечнике уже догорала. Слабый и без того огонек начал мерцать, да так, что казалось, будто сейчас он потухнет и вовсе. Но начавшуюся в этом дому перепалку это не занимало. «Если он снова сюда придет – я за себя не ручаюсь!» - злостно кричала женщина куда-то в дальний угол. Свет потухающей свечи уже не доставал до него, поэтому там была кромешная темнота. «Сколько это может продолжаться?!» - не унималась она – «Что ему вообще от тебя нужно? Если бы я не вмешалась – он бы вообще весь дом разнес!». В углу было тихо. «Эх…» - она разражено махнула рукой и направилась к выходу. Махом открыв дверь, она остановилась, кинула взгляд в тот самый угол, покачала головой и удалилась. Образовавшийся сквозняк задул свечу и мрак из угла распространился по квартире. Она тем временем исчезала, пока загущающаяся ночь не поглотила ее окончательно.

В квартире воцарилась тишина. Возникал вопрос, слышал ли вообще кто-нибудь этот скандал, кроме его зачинателя, не сотрясался ли воздух зря.
Но вскоре раздался легкий шорох в углу. Выходит, слушатель все-таки был. Мягкое покашливание, легкий шум и к нераскрытой двери приближается силуэт человека, кажется, мужчины. Он остановился около дверной рамы, глубоко вдохнул ночной свежий воздух. Теперь можно было с уверенностью утверждать, что перед нами именно мужчина. Посмотрев во двор, он захлопнул дверь, задвинул засов и, в кромешной темноте, плюхнулся на кровать.

С первыми петухами в поселке забурлила жизнь. Отовсюду раздавались громкие приветствия, сонная брань, скрипы калиток, колодезных ручек. Даже малая мышь, жившая в углу, тихонько попискивала около своей норы и периодически высовывала испуганную мордочку с широко раскрытыми глазами. Сквозь неплотно сколоченные двери пробивались косые лучи солнца. На кровати в ровной, спокойной позе лежал ночной незнакомец. Теперь его можно было разглядеть сполна: плотный, ширококостный, как обычно, говорят, мужчина средних лет. Он спал прямо на одеяле, в старой рабочей одежде. На первый взгляд спал он с невозмутимостью покойника, ровно выпрямив ноги, правильно сложив руки на животе, - ничто не тревожило его сон – но в глаза сразу бросалась вертикальная морщина между бровей, будто бы от постоянного страдания или раздумья. Она образовывалась лишь в моменты сна и разглаживалась после того, как, после очередного скандала. его жена приходила под утро. Где она пропадала, ему было совершенно безразлично, но по ее возвращению он испытывал блаженство. Покоя ему не давала лишь эта странного рода зависимость, при которой было совершенно плевать на предмет, являющийся в то же время частью его бытия. Он сковывал его. Быть может, именно это подразумевала его морщина, как бы жившая отдельно от него. Но это всего только мои догадки.

В дверь постучались.
 «А что б тебя!..» - возмущенно сказал мужчина. Он поднялся с кровати и продолжал бормотать несуразные ругательства, направился к двери. «Кто там?» - выкрикнув, но не дожидаясь ответа, отодвинул дверной засов.
Дверь распахнулась и вошла она. В это время мужчина снова плюхнулся на кровать. Заложив ладони за голову, смотря в потолок, он производил впечатление мелкого мальчишки на снопе сена, разглядывающего облака. Не хватало только соломинки в зубах. Она узнавала своего его поведение. Что бы она не делала, ей казалось, он смотрит на нее не так. Что бы она не говорила – он воспринимал ее слова как совершенно лишнее. Его отношение бесило ее, заставляло совершать странные поступки, пытаясь вызвать на себя повышенное внимание. И когда это не удавалось – она закатывала истерики и удалялась вновь. Он же воспринимал это как тотальное неуважение, и игнорировал ее ещё больше. По возвращении она изо всех сил старалась загладить конфликт. Впрочем, как и в этот раз.
«Роббер, милый, прости что вспылила» - начала было она. Отсутствующий взгляд мужчины печалил ее. «Я приготовлю завтрак» - и, резко развернувшись, вышла в кладовую.
Роббер, не сказав ни слова, повернулся набок и закрыл глаза. Мышь, как только стало тихо, снова робко давала о себе знать.

II

Диалог в доме разбудил его. Он начал спиной к говорившим и не мог видеть происходящего.
«Уходи, - говорила жена – он спит».
«Госпожа, но мне нужно его повидать! У меня к нему дело!» - говорил незнакомец сиплым голосом.
Роббер знал его. Голос бывалого морского волка, повидавшего многое в своей жизни. В мальчишеском возрасте они были настоящими друзьями. Вместе лазили по деревьям, совершали мелкие шалости, вместе мечтали. Как-то раз, когда они гуляли по набережной, его друг сказал, что хочет быть моряком. Он говорил ещё, что не собирается оставаться в этом поселке, а уедет в какой-нибудь портовый городишко и там наймется юнгой на корабль.
Отчасти эта затея ему удалась, но в последствии приняла несколько иной оборот. Внезапно началась война и его призвали на флот. Служба продвигалась с завидной быстротой. Многие предрекали ему намного бОльшее: хорошую пенсию, отличные связи. И, поверив в это, поверив в себя, он расслабился. В портах, благодаря своему компанейскому характеру, он пользовался успехом у путан, занимательные военные истории сделали его желанным гостем у местных забулдыг, с которыми он не брезговал потратить некоторую сумму денег.
Но одной ночью его военной карьере пришел конец. Погуляв в пабе, пригласив в себе одну из путан, он вел ее под руку и о чем-то оживленно рассказывал, когда на голову ему обрушилась деревянная балка. Предполагают, будто все что было подстроено его же дружками. После этого события путана покончила со своим прошлым, успешно вышла замуж и сейчас живет в каком-нибудь уютном домике, тогда как друга направили в госпиталь с тяжелой черепно-мозговой травмой, а затем депортировали на родину. Это случай вывел на чистую воду его тайные пристрастия к разгульной жизни, о чем немедленно было доложено начальству.
Он был лишен своего военного звания, привилегий и с позором выгнан из морского флота.
После депортации он, на почве своей травмы, усердно принялся искать местоположение некой "Е". Что это такое "Е", никто не знал. Больной говорил, будто знает, как она выглядит, но ему не приложит, где она может находиться. Совсем потеряв рассудок, он чуть не умер в колодце, просидев там двое суток. Когда же его спросили, как это произошло, ответом послужило краткое уверенное: « Там было "Е".
Родители отреклись от него, выгнав из дому. Он сам отстроил семе небольшое убежище. Разговаривать с ним никто не хотел, единственный человеком, который принимал его по старой дружбе, оставался Роббер. Он молча впускал былого друга к себе домой, когда тот стучался, зажигал свечу на столе и слушал его размышления по поводу "Е". По словам его приятеля, она находилась в различных, немыслимых местах. Но что это такое, Робберу было безразлично.
И вот сейчас он нанес очередной визит. Женщина, безусловно, была против такого гостя, быть объектом сплетен односельчан ей представлялось незавидной участью. Но Роббера репутация совсем не волновала. Он засиживался с гостем до поздней ночи, и ее это злило. После ухода визитера женщина возмущенно ругалась, затем, не видя ответной реакции, принималась причитать ещё громче, пока ей это не надоедало. Она, красная от гнева, быстро уходила, даже не удосужившись закрывать двери. В этот день все было иначе: старый друг пришел утром, чего раньше он никогда не делал.
«Пусть заходит» - выкрикнул Роббер. Жена от неожиданности резко повернула голову в его сторону, затем на гостя и, оттолкнув его, буквально выбежала из дому. Гость стоял в дверях.

III

«Входи же!» - сказал Роббер не подымаясь с кровати.
«Привет, - негромко сказал друг – и как ты с ней уживаешься…»
«Это не тебе судить» – задумчиво произнес Роббер, все ещё глядя в потолок.
«Да, но я хочу знать, почему тогда она…»
«Ты на этим пришел? – перебил его Роббер и, подымаясь с кровати, медленно переместился за стол. – Садись. Зачем пожаловал?»
«Все считают меня умалишенным, только ты расположен ко мне должным образом. Я хочу рассказать тебе, что есть эта «"Е"»
«А сам то ты знаешь, что это такое?»
«Я знаю что такое "Е". Знаю. Я уже знаю, что ее нет в настоящем. Это следующий момент настоящего, а за этим моментом наступает следующий – он бормотал об этом в шокирующем экстазе, выражение его лица стало неописуемо меняться, голос его, как ни странно, отнюдь не повышался, а даже скорее затихал. – Это миг, волнующий меня. После той зловещей ночи я потерял все, но я обрел мысль о "Е". И это компенсирует мое теперешнее положение! – теперь сиплый голос перешел на шепот, и говорил с хрипотцой, который, для незнакомого человека, был ужаснее крика. – и теперь, друг мой, я могу рассказать тебе об этом.»
Зловещую атмосферу прервала жена, резко зашедшая в дом. На ее лице царила решительность. Она обдумала сложившуюся ситуацию и вернулась, чтоб высказать свое негодование. Роббер был несколько удивлен ее скорым возвращением, а гость, толи от отчаяния, толи от испуга, замотал головой и разразился тирадой, состоящей из бессмысленно набора слов и сочетаний. Глаза его выражали отчаяние. Роббер спокойно сидел, потупившись в стол, но его жена испуганно взвизгнула.
«Роббер, выгони этого выродка! Он совсем с катушек съехал! Ты слышишь меня, сволочь!» - исказившимся от испуга голосом прокричала жена. Роббер сидел с отсутствующим видом, и, сложив руки в замок, не проронил ни слова. Его, казалось, вовсе не интересует происходящее, но образовавшаяся с приходом жены морщина выдавала его напряденное мышление. Его друг затих и сидел с виноватым видом.
К жене снова вернулось самообладание. «Роббер, ты что, дар речи потерял?! Я к тебе обращаюсь! - Он не шелохнулся. – Роббер, неужели у тебя не хватает смелости выгнать эту погань? Чего он хочет от тебя? Зачем приходит? Он ведь трех слов связать не может! – она нависла прямо над столом и безудержно причитала.
«Ну и жена у тебя, Роббер.»
«О! Ты смотри! Дорогой, твой незамысловатый друг ещё смеет меня оскорблять! О нас и…» Скандал ненадолго был прерван резким движение мужа, да этого сидевшего, как гранитное изваяние.
«Дружище, какого размера твое "Е"? Случайно не размером с горошину?» – вымолвил он как-то саркастически. Морщина его вмиг расправилась.
«Даа! Маленькая такая!» - оживился гость.
«Тогда я знаю, где она – победоносно проговорил Роббер. Гость замер в ожидании. Женщина молча наблюдала – это было затишье перед бурей.
«В гортани этой истерички, когда-то бывшей моей женой, - и кивнул головой. – уж поверь мне, я видел ее там.»
Глаза у гостя загорелись. Жена лишь расхохоталась: «Какая горошина, идиот! И с чего ты называешь этого психа своим другом?» Невообразимая сумятица чувств отразилась у него на лице когда он взглянул на кричащую. Плавно скользя взглядом снизу-вверх, он остановился на ее дергающемся горле. Потом с опаской посмотрел на друга.
«Ничего» - кратко усмехнувшись, произнес Роббер.
Собеседник понимающе кивнул. Теперь он казался более спокойным и сосредоточенным, а его виноватое лицо враз сменилась выражением едва ли не доподлинного аристократа. Жена замолкла, ошарашенная этой переменой. Происходившее все ещё оставалось для нее загадкой, но воцарившаяся в доме тишина действовала на нее угнетающе. Гость молча поднялся, подошел к кухонному столу и взял нож. Сзади него послышался резкий вздох вероятной жертвы. Друг Роббера теперь обрел для нее зловещий образ. Она попятилась назад, бежать к двери было уже поздно. Развернувшись, гость медленно направился к ней. На его лице лежала печать сосредоточенной решительности. «Мне нужна «Е»» - тихо сказал он.
Полное понимание происходящего пришло в ней внезапно. Она вмиг поняла свою участь. Отринув назад, она издала крик, переходящий на иступленный визг: «У меня в горле нет никакой "Е"! Не подходи ко мне, психопат! Роббер!» Роббер не внимал ее воплям, как и гость. Он подходил к ней все ближе и ближе, она кричала, пока в ее голосе не появился свист, а слова «Роббер! Роббер!» она произнесла не губами, а перерезанным горлом.
Роббер не видел подробностей, в этот момент он выходил из двери спокойно, не суетясь Казалось, его не интересовало и это. Лицо было спокойно и безмятежно, но меж бровей была заметна маленькая вертикальная морщина, выдававшая его переживания. Только маленькая мышь была очевидицей разочарования умалишенного моряка.