Убийство иерусалимского нищего. 5 Борька
Борька Балабан - кареглазый, с золотистыми патлами, с дерганым веснущатым лицом – примчался к месту происшествия одним из первых, едва вой полицейской свирели оповестил улицу.
Далеко бежать не пришлось: несколько прыжков по лестнице с четвертого этажа, где он и еще двое парней снимали на троих комнату и салон за 500 долларов в месяц.
Все трое приехали из СНГ по молодежной программе как школьники. Приняли израильское гражданство. Теперь в ожидании призыва в армию вели самостоятельную жизнь.
Балабан слушал, всем нутром отзываясь на разговоры вокруг.
По первости, это никому не бросилось в глаза.
Парни жили своей жизнью. Соседи - в основном,
выходцы из Марокко и тайманцы - смуглые, похожие на арабов, симпатичные уроженцы Йемена - тесных отношений с ними не поддерживали.
- Кетель... - Раздавалось на всех этажах.
" Надо же… Чисто по фене! – В СпецПТУ у себя ,в Питере, Борька достаточно нахватался блатных словечек. – Кецель… У нас ведь тоже! " Укецали " – значит, " убили"!
Балабан вертел головой, перехватывая отдельные фразы.
Кто-то вспомнил:
- Амран жаловался, что у него хотят отобрать место на Кикар Цион, где он сидит. А отдавать не собирался...
Сосед с третьего этажа вытянул перед собой сложенные щепотью пальцы:
- Люди перестали жить по Торе! А ведь умирать будем!
Он повторял одно и то же по каждому поводу много раз в день.
Собеседник, такой же старик-курд, возразил:
- Может, наследники прикончили! Не считаешь?
Тайманец удивился:
- Я тут десять лет! И ни разу не появлялись ни брат, ни сестра...
- Какая сестра?! Я говорил о сестре?!
- Я хочу сказать, что он один все годы! Да и какое наследство!
- Что б нищий и без денег?! А куда он исчезал каждый год?! Не бывал месяцами! - Кто-то еще вмешался. - И дома не каждую ночь!
Разговор вертелся вокруг финансового состояния убитого.
- Можешь не сомневаться! - седой уроженец Йемена дернул облезлым подбородком. - Амран стоял на Кикар Цион лет пятнадцать. Каждый день! Меньше ста долларов оттуда в день не приносят... Наследник появится! И не один! Если деньги, конечно, не украли. Убийцы ведь тоже поживились!
С ним согласились.
Несколько человек беззвучно молились, раскачиваясь и опустив головы над молитвенниками.
У квартиры Амрана Коэна на площадке зажгли поминальные свечи - в плоских станиолевых баночках со стеарином.
Колеблющиеся светлячки напоминали об огоньке жизни, который может быть задут в любую секунду могущественным Провидением...
.
- Борька...
Балабан оглянулся - Ленка длинноногая, с гладкой
прической, узкой талией - на первом этаже внизу просунула голову в колодезь между лестницами, подмигнула хитро.
На ней было широкое лимонного цвета платье "до живота", обтянувшие зад блестящие тайцы и ниже - спущенные "гармошкой" черные шерстяные чулки и высокие ботинки - "Док Мартинъ".
Ленка не расставалась с тяжелыми ботинками и жаркими чулками в любой зной. Одевалась и вела себя абсолютно независимо.
" Прямо, израильтянка..."
Она и в дом, где лежал убитый Амран Коэн, вошла с собакой - с кэри-блю - терьером, тщательно причесанным, с курчавой копной черных с голубым отливом волос на глазах.
Израильтяне, в массе своей невероятно боявшиеся собак, боязливо озирались.
- На минутку...
Она поманила Балабана рукой.
- Ты чего?
Ленка считалась его - х а в е р о й, хотя они только целовались во всю, едва оказывались вдвоем - в темном подъезде, в сквере.
Несколько раз, ему удавалось просунуть пылающую ладонь вдоль бедра ей под коротко обрубленные разлохмаченные джинсы, где, впрочем, оказывались еще и тесные плавки. Ленка извивалась, гнулась, льнула, стонала...
Иногда она позволяла поцеловать ее цветную наколку -"бабочку-махаон" на изгибе груди, но на другой день могла пройти, не здороваясь. Каждый вечер ее приходилось завоевывать заново. На несколько ночных часов.
- Борька...
Она снова махнула ему рукой.
Балабан как бы нехотя спустился. Внизу людей было еще больше. Они пугливо оглядывались на собаку.
- Выйдем...
На Бар-Йохай стояло несколько полицейских машин. Синие форменные куртки с шапочками, на манер бейсбольных, сновали из машин в подъезд и обратно.
Ждали Яира Ицхаки - командующего иерусалимской окружной полицией.
На галлерее, тянувшейся вдоль здания, повсюду тоже виднелись возбужденные люди. В основном, женщины. Мужчины были на работе.
Вдоль тротуаров с криками носились дети.
Палило нещадно. На солнцепеке было не меньше сорока.
- Я сейчас...-Она нагнулась, подняла обтянутый жаркими тайцами зад, подтянула чулки.
" Сама напрашивается... - подумал Балабан. - Давно следовало ее трахнуть..."
В принципе для этого были все условия: два его сожителя и он работали в разные смены.
" На следующей недели, когда обоих не будет..."
- Насчет вечера сегодня... - Ленка разогнулась. Нарочно, чтобы позлить старух у домов, обняла его за талию. - Не забыл?
С заходом солнца наступал светлый иудейский праздник Лаг ба-омер. По преданию во время оно в этот день прекратилась эпидемия, унесшая множество тысяч жизней.
Праздник отмечали кострами и пением. Что-то наподобие православного Ивана Купалы.
- Нет, конечно.
Ленка передвинула руку ему на живот, он напряг пресс. Каждое движение нежного пальчика больно отдавалось у него внизу.
Кэри-блю-терьер на ходу терся о ногу.
Она остановилась у детского скверика. Аттракционы были залиты испепеляющими прямыми лучами, сейчас тут не было ни души.
- Здесь постоим!
- Ну чего? - спросил он недовольно.
Она подтянула ему на шее золотую цепочку - ладошку и глаз против порчи. Ладошка подтянулась под горло.
- Ваша работа?!
- Ты о чем?
Она дернула плечом в сторону дома, из которого они только что вышли.
- Об Амране- нищем!
- Охренела?!
- Да ладно! Не маленькая.
Балабан фыркнул:
- Больше нам делать нечего, как нищего прибить...
- Не доверяешь? Или и в самом деле больше по качалкам? - Ладно. - Она пренебрежительно прищурилась. - Бай! Мне еще в лавку. Мать заказала постного масла купить. - Она, не обернулась, двинулась между домами.
Бар Йохай была третьей из концентрических окружностей, опоясывавших округлый склон. Вершина приходилась на перекресток Йаков Пат. Подъем был крутой: перепад между улицами составлял метров пятьдесят.
Впереди была лестница.
Борька пошел следом. Свистнул несильно:
- Ленк, погоди, вместе пойдем!
Она дернула собаку, рванувшуюся, было, с поводка к кошкам на мусорном ящике, напоминавшем бронетранспортер. Взглянула на подходившего Балабана.
- Тайманцы говорили, у нищего денег куры не клюют... - Ленка подождала, пока он поравнялся. - И знаешь, чего я подумала?
Они снова пошли рядом.
- Почем я знаю?
- Мы бы теперь могли смотаться с тобой ненадолго...
- Ты о чем?
- Испания. Восемь дней, двухразовое питание… Всего восемьсот сорок девять долларов. Экскурсии на русском языке... Сама читала. Без портовой пошлины и чаевых. Чаевые можно вообще не давать. Перебьются.
- А матери, что сказала бы?
- Выиграла , мол, путевку в "лотто"!
- И она поверила бы?
- А какие возражения? Мадрид, Севилья, Толедо...Мать любит, когда экскурсии с историческим уклоном.
- А какое агентство?
Ленка назвала.
Балабан вытер бледный потный лоб. Веснущатое лицо его загар не брал.
- Дерьмо...
- Можно найти другое. Честно говоря, я предпочла бы Канары или Гавайи...
Она остановилась.
Теперь они стояли совсем близко друг к другу. Она огляделась.
- Это вы, Борька! Кроме вас некому!
- Ты в своем уме?!
- Я слышала, вы говорили:" нищий-миллионер..."
- Не помню!
- Ладно! Бай!
- Ленка!
Ленка вернулась, снова положила руку ему на плечо. Провела вверх по голове, убирая патлы.
Борька оглянулся вокруг.
Никого. Выжженная трава, неровный выщербленный камень. В галереях на первых этажах домов малыши гоняли на роликах...
У мусорного ящика румын или араб, а, может, свой брат - новый российский репатриант - разглядывал выброшенные вещи...
- Значит, все-таки вы! Я так и знала! С Гией?!
Свидетельство о публикации №211022201349
С уважением Виктор.
Виктор Лукинов 29.04.2011 12:39 Заявить о нарушении
Леонид Словин 29.04.2011 17:10 Заявить о нарушении