Удача

                Удача.
       Ружье у меня было отличное. Вертикалка-ТОЗ-34 ЕР. После каждой охоты я долго его чистил, тщательно протирал. Почистив, делал пару-тройку артикулов и вешал его на стене, в своей комнате, чтобы оно ласкало мой взор.
       Но к охоте, о которой я хочу рассказать, на моем счету и на счету моего ружья были лишь десяток рябчиков и два чирка, хотя один сезон с этим ружьем я уже отходил.
К этому времени, а был конец сентября, у меня подрос русский гончий Байкал. Ему был год отроду. Нагонкой мы с ним не занимались, а просто брали с собой в лес, когда ехали за ягодами, грибами или на рыбалку. Я полагался на его генетику, на кровь, которая рано или поздно взыграет в нем и бросит в погоню за зайцем.

      Итак, конец сентября. В субботу, рано утром, отец увез меня километров за 10 от города, вместе с Байкалом, высадил и уехал по своим делам. Мы пешком, по лесу, идем обратно. Байкал, довольный прогулкой, носится на рысях, засовывая нос то в пенек трухлявый, чихая при этом, то в куст. Сдерживаю его эмоции тем, что, поймав, валю на землю, подношу кулак к носу, треплю за загривок. Обиженный, плетется сзади. Время от времени посвистываю в манок рябчиковый  Долго никто не откликается. Идем вдоль небольшого ручейка, поросшего ольховником и шиповником.
       Слышу, но не вижу, как вспархивает рябчик. Падаю на колени, подминаю под себя пса и начинаю выводить в манок – Тиу-тиу-тють-тю-тю-тю. Рябчик восторженно отвечает и мчится в мою сторону, падает в кусты, метрах в двадцати от меня, и опять свистит.
Байкал, выпучив глаза, лезет из-под меня. Сижу на нем, выискивая в траве дичь. Увидел!      
      Целюсь, стреляю и наперегонки с собакой мчусь к добыче. Есть почин! Укладываю рябчика в рюкзак. Гончак прыгает, клацает зубами, глаза блестят, хвост как заведенный ходит.  – Ты не прыгай без толку, - говорю ему – иди уже, зайца лови.  Собака косит вопросительно одним глазом на меня, другой глаз по-прежнему алчно смотрит на рюкзак, в котором лежит наша добыча.
       Идем дальше. Лес все время меняется. То прорываемся через молодой, густо растущий сосняк, то идем по осиннику, с редким вкраплением рябины. По ручьям ольха, черемуха, калина горит ягодой. Запоминаю место, мать любит пироги с калиной. Когда морозцы первые ударят, тогда и время эту ягоду собирать.
       Кружим по лесу уже часа четыре. Выходим к очередному ручью. К нему вплотную подступил сосновый бор, с другой стороны непролазный ольховник тянется, не хочется туда переходить. Иду сосняком по ручью. В манок посвистываю. Байкал то рядом, то кружит неподалеку, нюхая землю и хвостом махая без остановки.
      Заяц выскочил непонятно откуда. Как говорят – из-под ног. Вскидываю ружье, нажимаю на спуск. Выстрела нет! Предохранитель забыл снять. Переключаю кнопку, но этих секунд хватило Байкалу, чтобы примчаться и броситься за зайцем, мешая мне стрелять.
     Он чуть не поймал его, куст помешал. Долго шел с визгом, лишь, когда заяц оторвался от него, пошел с голосом. Лаял редко, но басовито. Но недолго. Минуты через четыре крутился возле меня. Эх, если бы не предохранитель, заяц в рюкзаке сейчас лежал бы.
     В наказание себе кинулся в чащу, через ручей, продрался сквозь нее, отряхнулся и вскоре вышел на высоковольтную линию, всю заросшую молодым сосняком. Едва вошел в него, как со всех сторон с шумом-треском начали подниматься тетерева. Один взметнулся головешкой черной прямо передо мной, рванулся вверх и вбок, в заросли сосновые.
      Делаю дуплет. Косач как-то неловко пошел по дуге и упал в метрах 30, в непроходимую чащу деревьев.
Трава еще не упала, сосенки стояли разлаписто и густо. Вся надежда, на Байкала, но где же он? На мой жалобно-пронзительный зов тот появился мгновенно.
      Сунулся, было ко мне, но тут же кинулся в сторону, рванулся под дерево и косач забился у него в зубах. Ай да Байкал! По всем законам охотничьей радости я должен был затрубить в «рог» на крови, дать «пазанок» гончаку. Ни того, ни другого у меня не было. Я лишь обнял, свою псину. Это был мой первый тетерев!


       Дело шло уже к вечеру. Накрутили мы по горкам много, пора идти домой. Перейдешь ручей, лезешь на горку. Спускаешься – опять ручей, опять горка. День выдался жаркий, солнечный – оба мы приустали изрядно. Едва перешли очередную водную преграду, как Байкал рванулся вперед, скрылся в кустах. Я схватился за ружье.
      Оглушительно затрещали крылья и два глухаря взметнулись неуклюже, спасаясь от дурной собаки. Один низко пошел краем горки, уводя за собой Байкала. Второй, отлетев немного, сел на сухую сосну. Руки тряслись, пришлось приложиться к стволу ольхи. Белое пятно на плече птицы, беру чуть пониже, стреляю.
      Глухарь комом падает, кубарем катится с горки чуть не ко мне под ноги. Здоровый! Не верю своему счастью! За одну охоту и косача и глухаря. И все в первый раз!
    Дома вся семья ходит вокруг птиц, щупают их, слушают мой рассказ, радуются за меня. Быстро варю овсянку, кладу в «собачье» ведерко косточки, Куринные лапы и бегу в «собачник» к напарнику своему – Байкалу.