продолжение романа карьера

   9.


      Количество писем от поклонников и поклонниц неуклонно росло вместе с популярностью Глеба Маркушева. К его секретарше приставили молодую помощницу, и они вдвоем едва успевали разбирать ежедневную почту – с восторженными комплиментами, с просьбами о содействии, с призывами от многочисленных фондов принять участие в благотворительной деятельности,  с мольбами от профессиональных охотников за знаменитостями прислать им какой-нибудь сувенир или хотя бы открытку с автографом… 
   Лотман настаивал на том, чтобы Глеб с пониманием относился к этим новым вынужденным обстоятельствам. Откинувшись на спинку кресла, он терпеливо поучал:
   - Никогда не забывай, сынок, что твоя сила – в количестве людей, которые тебя смотрят!..
   Сайм до отказа был набит советами относительно того, как и что должна делать знаменитость. И это было вполне естественно, потому что он давно уже привык к тому, что для большинства его клиентов жизнь сводилась к решению одной задачи – каким образом добиться возобновления выгодного контракта. У Маркушева еще оставалось достаточно времени для решения этого вопроса. Но ведь существовали и другие проблемы.
   Прежде всего, Лотман настоятельно советовал ему не стесняться и не скромничать при определении гонорара за каждый дополнительно выполненный вид работы, как например встреча с общественностью, проведение мастер-класса, выступление по радио, лекция на факультете журналистики… 
   Он также объяснил Глебу, что ему следует приобрести несколько кредитных карточек и впредь повсюду, где можно, расплачиваться только с их помощью, чтобы отвести от себя ненужные риски и упростить отношения с налоговой инспекцией. 
   Кроме того, он рекомендовал ни в коем случае не отвергать с ходу  приглашения и деловые предложения, поступающие от общественных или официальных организаций, и строго-настрого наказал Глебу пристально следить за тем, чтобы его секретарши были предельно вежливы и любезны со всеми без исключения.
   - Даже те, кому ты отказываешь просто потому, что тебе не нравятся их физиономии, должны быть уверены в том, что тебя вынудили к этому какие-то совершенно форсмажорные обстоятельства! – строго наставлял Сайм. – Такая политика, пусть даже косвенно, только укрепит твое реноме, а вместе с ним и  твою добрую славу…
   По мнению Лотмана, Маркушеву следовало безо всяких раздумий вступать во все организации, которые могли внести хоть какую-нибудь лепту в его деловую биографию.
   - Можно, конечно, пренебречь регулярным посещением собраний и конференций, но… - тут Сайм сделал выразительную паузу и красноречиво поднял вверх указательный палец, - но любое предложение, сделанное во время таких совещаний, ты обязан принять не только незамедлительно, но и с видимой готовностью… Если же у тебя возникнут  сомнения в связи с очевидной спорностью какого-либо вопроса, то тогда обращайся ко мне, и я сам во всем разберусь. Что касается финансовых инвестиций, то, на мой взгляд, наиболее простым и верным делом было бы приобретение недвижимости, которую можно затем сдавать в аренду и таким образом получать устойчивый доход…
   В отличие от первых недель, когда Глеб старался не пропустить ни одного письма от поклонников и особенно поклонниц, почта больше не интересовала его. Теперь ею занимались секретарши. Они отбирали наиболее важные или необычные письма и передавали их Маркушеву. Кроме того, Глеб составил особый список и строго-настрого приказал секретаршам без его разрешения не вскрывать письма от тех, кто в нем значился, а сразу класть их ему на стол. К корреспонденции такого рода в первую очередь относились записки Сайма Лотмана, банковские бумаги и приходящие от случая к случаю отчеты психиатра – Антона Николаевича Чекина.
   Из регулярных докладов Чекина следовало, что смиренно-уступчивое, покорное поведение Варвары позволяло надеяться на счастливый исход дела. Однако доктор предостерегал от непосредственного общения между супругами на этой стадии лечения, поскольку оно могло привести к нежелательным последствиям, и в связи с этим предлагал перенести бракоразводный процесс на другое, более подходящее время…
   Глеб никому и ничего не рассказывал о Варваре. Да его, собственно, никто и не беспокоил вопросами о семейных отношениях. Москвичи заметно отличались от тверичей тем, что почти совсем не лезли в чужую личную жизнь. Первый, кто осторожно поинтересовался у Маркушева, когда же, наконец, его жена переедет в Москву, был Углов. Как-то раз, когда они готовили материал об очередном интервью президента, Анатолий Анатольевич вдруг спросил:
   - Как ты провел Новый год? Ездил домой?
   - Нет, я был в Москве, - ответил Глеб.
   - Что, жена приехала?
   - Да нет, я встречал Новый год в полном одиночестве. Правда, вечером, после работы, зашли с Говорухиным в ресторан, хорошенько выпили и закусили, после чего Влад поехал в свой теннисный клуб, а я пошел к себе спать. Честно говоря, мне не было скучно, потому что я не люблю праздновать Новый год в шумных компаниях…
   Не отрываясь от монитора, Углов как бы вскользь заметил:
   - Что ни говори, но постоянно сидеть одному должно быть не сладко. Когда же она все-таки приедет?
   Глеб неопределенно пожал плечами и, чувствуя, как краска заливает лицо, уклончиво сказал:            
   - Еще не все проблемы решены, Анатолий Анатольевич…
   Углов, прищурившись, внимательно посмотрел на него, откинулся в кресле и стал набивать трубку:
   - Ладно. Семейные дела, могут подождать… У меня для тебя есть кое-что посерьезнее. Не хочешь ли ты своими глазами увидеть войну?
   - Я вас не вполне понимаю. Вы хотите сказать, что пришла свежая военная хроника? – недоуменно спросил Глеб.
   - Нет, я говорю о твоей небольшой познавательной прогулке в Чечню. Наверняка ты еще не забыл славное советское прошлое. Помнишь магические слова, с которых начиналась для нас непреклонная воля коммунистической партии? «Есть мнение»… Так вот, есть мнение, что, мол, как-то очень нехорошо получается, когда наша телевизионная звезда, безотлучно отсиживаясь в Москве, почти в каждой передаче рассказывает о войне, на которой другие русские парни проливают свою кровь. Иногда это выглядит так, что для того чтобы попасть в твою программу, им надо непременно умереть.   
   - Чье же это мнение? Большого босса?..
   Углов как-то неопределенно рассмеялся и раскурил трубку:
   - Раз уж ты спросил, то для твоего сведения могу сообщить, что Березуцкий находится сейчас в Лондоне. И вообще делать какие-то конкретные предположения бесполезно. Между прочим, Женя Власов считает, что это отличная идея…
   - Женя Власов не в силах разглядеть хорошую идею до тех пор, пока, как крот, не уткнется в нее носом!.. 
   - Ладно, успокойся… Собственно говоря, прежде всего она нравится мне. Теперь хотелось бы услышать твое мнение по этому поводу.
   Какая-то непонятная тревога, похожая на страх, охватила Глеба:
   - В общем, конечно… Почему бы и нет?.. Только все это уж слишком как-то неожиданно для меня! 
   - Не волнуйся, вам с Женей не придется торчать там слишком долго.
   - С Женей?..
   - Да, вот именно – с Женей Власовым. Он поедет вместе с тобой. А чему ты, собственно, удивляешься?.. Думаю, десяти дней, включая дорогу, вам вполне достаточно, чтобы полностью прочувствовать ситуацию на месте.
   - Вы имеете в виду, достаточно для того, чтобы потом сказать людям, что я был на войне?..
   Углов нахмурился и отложил трубку.
   - Послушай, дорогой мой… Десять дней – не такой уж большой промежуток времени… Но и его для тебя будет больше чем достаточно, чтобы насмотреться всякого. Мы исходили из того, что тебе нельзя надолго оставлять свои непосредственные обязанности, - это не в наших интересах… Подставлять тебя под пули мы тоже не имеем права – ничего подобного и близко не будет, не волнуйся. Будет мирная беседа с каким-нибудь генералом, если он, конечно, согласится, будут эмоциональные картинки твоего дружеского общения с бойцами и с мирными жителями, желательно с теми, кто остался без крыши над головой… И, естественно, обязательно должны быть вертолетные съемки! Нам непременно нужна захватывающая панорама сверху, с высоты птичьего полета… Что еще?.. Для начала хватит, наверное…  В остальном решайте сами – по обстановке… Наш тамошний корреспондент Ренат Темирканов заблаговременно все для вас подготовит… Словом, отсюда вы улетаете в пятницу на военном транспортном самолете, а в следующую пятницу возвращаетесь, - и ты как раз успеваешь к вечерней передаче в понедельник. Как обычно… С военными мы обо всем договорились…
   - Вы имеете в виду эту пятницу?
   - Конечно. Что тебе мешает? Если есть какие-то проблемы, только скажи – мы поможем…
   - А кто будет вести передачу в мое отсутствие?
   - Я думаю пригласить Диму Беланова из Питера. Он уже не раз подменял Визенталя…
   - Кто такой Беланов?
   - Наш очень хороший питерский телеведущий. Правда, нельзя сказать, что он идеально подходит для твоей программы, но ведь это всего лишь на неделю…
   - Однако…
   - Совсем забыл!.. – резко перебил его Углов, как бы вовсе и не заметив этого растерянного «однако». – Еще я попрошу Тоню Трофимову организовать съемки с сестрой милосердия. В общем, для тебя здесь  ничего нового… ты ведь служил в армии?..
   -  Если вас это действительно интересует, то срочную службу я проходил в ракетных войсках под Мурманском…
   - О, да ты специалист!.. – осклабившись во весь рот, сказал Углов тоном, каким обычно взрослый дядя общается с маленьким ребенком. – А теперь иди… Мы еще не один раз успеем поговорить до твоего отъезда…
   Первоначальное легкое потрясение постепенно проходило. Итак, Чечня…
Что же, по крайней мере, это что-то стоящее. Пожалуй, он в самом деле готов туда лететь.
    Есть лишь одна небольшая проблема, которая его беспокоит, - Беланов. Что и говорить, Глебу совсем не хотелось, чтобы Дмитрий Беланов оказался вдруг ничуть не хуже его самого…


   Когда по окончании программы Маркушев вернулся в свой офис, Полина, в шапке и пальто, нетерпеливо ходила из угла в угол. Должно быть, она давно уже собралась домой, но что-то непредвиденное задержало ее.
   - Наконец-то вы пришли, Глеб Петрович! Я уже собралась уходить, но в это время позвонил какой-то мужчина. – Полина быстро заглянула в записку, которую держала в руке. – Его зовут Павел Борисович Левин, якобы ваш тверской товарищ. Он просил передать, что с вокзала поедет прямо к вам… Я решила не оставлять записку, а на всякий случай дождаться вашего возвращения. Вдруг понадобится моя помощь…
   - Отлично! Еду сейчас же… Вы можете идти. Спасибо, Полина…
   К этому времени Глеб выехал из гостиницы. Как только вступил в силу контракт, подготовленный Саймом Лотманом, телекомпания перестала оплачивать гостиничные счета Маркушева, и Говорухин, за вполне приемлемую цену, снял для него отличную меблированную трехкомнатную квартиру в двух шагах от офиса.
   Едва Маркушев снял дубленку, как в дверь позвонил Павел.
   - Заходи, старина! Как я рад тебя видеть!..
   Левин скромно стоял в дверях, двумя руками держа перед собой дешевенькую парусиновую дорожную сумку. Это был преждевременно полысевший, плотного телосложения мужчина, с некрасивым, но очень добрым лицом. 
   - Это и есть твоя новая лачуга, о которой ты так небрежно отозвался по телефону? Недурна, совсем недурна…
   Увидев на столе бутылку «Столичной», Павел удовлетворенно заметил: 
   - Ага, наша любимая! Однако ты не забываешь!..
   - Может быть, ты ее уже не употребляешь? Не беда, достанется кому-нибудь другому…
   - Ха! Это я-то не употребляю! О чем ты говоришь!..
   Левин бросил сумку на пол и ловко раскупорил бутылку.
   - Можешь себе представить, тамошние негодяи в последнюю минуту пытались на неделю перенести поездку.
   - Обычно им удается все сделать по-своему!
   - В этот раз я их послал куда подальше!.. И не жалею об этом!.. Могут  теперь поступать со мной, как хотят… Если даже меня выгонят с работы, я не стану возражать!...
   - Пусть только попробуют тронуть моего кореша!.. Кстати, а ты хотел бы  работать в Москве, Паша?
   Павел подмигнул над рюмкой водки.
   - В вашей телекомпании?
   - Берусь все устроить!
   - Ничего себе! Круто!..
   Польщенный восхищенной репликой друга, Глеб рассмеялся и по-дружески ударил Левина по плечу.
   - Представляю рожу Шемякина, если бы ты объявил ему об этом!
   - А я представляю рожи всех остальных!.. – хохоча, сказал Левин.
   - Послушай, этот сукин сын Шемякин до сих пор даже не поздравил меня!
   - А с какой стати? Может быть, и поздравил бы, будь он хоть в какой-то степени реально заинтересован в общении с тобой. Ну, например, если бы вас связывал какой-нибудь договор о совместном сотрудничестве… Но ведь этого ничего нет, и он  просто не в силах перешагнуть через себя…
   - Шемякин – единственный человек, Паша, которого я по-настоящему ненавижу!
   - Не бери в голову. Он просто недоделок. И вся его компания тоже. Им просто не дано быть другими!..
   - Не важно, зависят они от меня или не зависят, - так или иначе им теперь придется считаться с моим мнением. Стоит тебе только заикнуться, старина, и я тут же выверну их наизнанку!
   Павел выразительно хмыкнул:
   - Ты хочешь сказать, что для тебя отныне нет ничего невозможного?
   - Не стану скромничать, мне удалось многого достичь, Павел… Кстати, я собираюсь на недельку в Чечню. Улетаю в пятницу военно-транспортным самолетом.
   - Так уж прямо в Чечню?
   - Конечно. А почему бы и нет?..
   Павел ничего не сказал, наполнил рюмки, и они молча выпили.
   - Как дела у Вари? – немного погодя спросил Левин.
   - Что ты имеешь  виду?
   - Я слышал, она лечится у психиатра?
   - Ах, ты про это!.. Я полагал, что ты в курсе всех событий, поэтому ни о чем тебе не рассказывал. Да и недосуг было мне посвящать тебя в эти дела…
Она стала пить мертвую. Ее состояние хуже некуда…
   - Неужели?         
   - Теперь ей предстоит длительный курс лечения с помощью психоанализа.
   - Неужели?.. – заметно мрачнея, повторил Левин, как-то не по-доброму, исподлобья, глядя на Глеба.
   - Степанов рекомендовал какого-то Антона Николаевича Чекина, сказал, что тот якобы лучший из докторов…
   - Неужели так и сказал?!.
   Глеб в упор посмотрел в лицо Левина:
   - В чем дело, Павел? Или, по-твоему, я что-то не так делаю?.. Между прочим, я трачу на все это кучу денег!..
   - Охотно верю…
   - Сейчас ей гораздо лучше… Ну и… ну и когда она совсем станет на ноги, я привезу ее в Москву. Согласись, со своей стороны я делаю все возможное…
   Говоря это, Маркушев искренне удивился самому себе: почему из всех, с кем он общался последнее время, он солгал именно Левину, своему самому близкому и верному другу?!.
   - Я вижу, ты себе костюмчик приобрел? – вдруг спросил Павел, выразительно оглядывая Глеба с ног до головы.
   - Говорят, сидит на мне как влитой! Нравится?..
   - Новый Глеб Маркушев, - в раздумье произнес Левин, качая головой.
   - Послушай, старик, к чему этот сарказм? У меня теперь такая работа… я не могу выглядеть каким-то…
   - Каким-то охламоном, вроде твоего тверского кореша Пашки Левина!..
   В напряженном молчании Маркушев несколько мгновений пристально и тяжело смотрел в глаза Левину, потом вдруг рассмеялся и вновь взялся за бутылку:
   - Ты так ничего и не понял!.. Ну да ладно! Не будем об этом…
   Павел вдруг стал решительно подниматься из-за стола:
   - Хватит пить. Я голоден. Давай поедим где-нибудь…
   - Что тебя устроит больше – рыба или мясо?
   - Что угодно! Только поскорее!..
   Они поехали в «Кавказскую пленницу». И не потому, что Глеб Маркушев уже стал тамошним завсегдатаем, а просто кто-то в Твери посоветовал Павлу непременно побывать в этом ресторане. После того, как они сделали заказ, Павел как бы между прочим обронил:
   - Мне показалось, что официант узнал тебя.
   - Не думаю, - засмеялся Глеб. – Я еще не настолько знаменит, чтобы меня безошибочно узнавали с первого взгляда. Видимо, мое лицо просто показалось ему знакомым, и теперь он никак не может вспомнить, где ему довелось меня видеть. Такие вещи со мной происходят теперь постоянно. Очень часто все кончается тем, что официант обращается ко мне с вопросом, где он мог меня видеть…
   - Вполне естественно.
   - Меня иногда путают с другими, но я не обижаюсь…
   - Понятно… Зачем обижаться!..
   - Знаешь, как правило, эти люди ведут себя так, как будто чувствуют себя большими должниками передо мной. Честно говоря, я вовсе не в восторге от этого!..
   - Глеб, я хочу заказать выпивку за свой счет.
   - Кажется, мы договорились, что весь наш сегодняшний поход я беру на свой кошт!
   - А я говорю, что сам хочу угостить тебя выпивкой! В конце концов, имею я на это право после долгой разлуки?!.
   - Ладно тебе! – благодушно отмахнулся Глеб. – До чего же ты недотрога сегодня!.. Поступай как знаешь!
   Левин остался в восторге от ужина. В «Кавказской пленнице» ему нравилось все – и телега с закусками, и жареное мясо, и клюквенный морс, и водка… Но больше всего его восхищала знаменитая троица – Никулин, Моргунов и Вицин, которые как живые сидели за соседним столом…
   К концу вечера, когда они уже здорово нагрузились, Павел вдруг тихо сказал:
   - Слушай, Глеб… Я обдумал твое предложение насчет работы в вашей телекомпании…
   - И каков будет твой ответ, мой старый друг?
   - Больше не называй меня так. Мы не можем оставаться друзьями, как раньше. Это и есть мой ответ…
   - Что за чертовщину ты несешь?


   Павел грустно улыбнулся и с пьяной горечью в голосе сказал:
   - Это слишком серьезно, чтобы быть чертовщиной, Глеб… Предположим, что я все-таки приехал бы в Москву и получил у вас работу… Но даже в этом случае мы не смогли бы остаться приятелями!..
   - Господи! Почему?!.
   - Потому что для Глеба Маркушева, телевизионной звезды, я все равно оставался бы человеком второго сорта, шелухой…
   - Ты сошел с ума, Левин! Когда речь идет о нас с тобой, для меня не имеет никакого значения, кто есть кто!..
   Павел упрямо покрутил охмелевшей головой:
   - Зато для меня это имеет огромное значение!..
   Совершенно некстати около их столика внезапно возник официант и, поставив перед ними два пузатых бокала с коньяком, торжественно объявил:
   - Комплимент… За счет нашего заведения, господин Маркушев!..
   - Вы знакомы? – удивился Павел.
   - Клянусь, что впервые его вижу!
   - Вот!.. Именно это я и имею в виду! – воскликнул Левин. – Именно!..
   - Пошел к чертям!.. Ты был и останешься моим самым лучшим другом!
   - Э-э, нет… Теперь уже нет… Поезд ушел… У-у-у-у… - загудел Левин, и по его небритым щекам внезапно потекли обильные слезы.
   - Это ничего, Паша… Ты просто здорово набрался…
  - Умоляю – замолчи!... – Некоторое время Левин с интересом что-то разглядывал в бокале, словно видел там золотых рыбок. – Если бы я не напился, то не смог бы сказать тебе правду!..
   - Какую правду, псих?
   - Ты стал другим, Глеб.
   - Сумасшедший! Что значит – «другим»?
   - А вот то и значит!.. Объясни мне, пожалуйста, с какой стати Варвара, наша ненаглядная Варюша, святая женщина, должна посещать этого фаршмачного сушителя мозгов? Если бы она была с тобой, все было бы прекрасно! Чего ты хочешь?.. Избавиться от нее?..
   - А заодно и от тебя, - пытаясь все обратить в шутку, сказал, через силу улыбнувшись, Глеб и потянулся к Левину, чтобы обнять его. Но тот так резко увернулся, что чуть не свалился со стула.
   Этим разговором и закончился их дружеский ужин…
   Глеб взял такси, и весь путь до дома они проделали в полном молчании. 
   Так же, молча, они вошли в квартиру и тут же повалились на двуспальную кровать.
  Утром, когда Глеб открыл глаза, Левина уже не было, как не было и его парусиновой сумки…