зажигалка

я могу управлять её миром, приводить в чувства, расставлять точки над и, все по местам.  печаль – щелчок, тоска – щелчок, ликование – щелчок.

как я попала к ней?
- девушка, зажигалку, - уверенным тоном произнесла, опустив на магазинный прилавок три пятьдесят.
- Вам какую?
- без разницы. любую.
ничего особенного. заурядный вторник. у неё тряслись руки. щелчок – и очередная сигарета скурена в секунды ровно до половины. за последние 20 минут эта была уже четвертой… я чувствовала бьющую мелко-мелко дрожь: она волновалась, нервно затягиваясь и выдыхая противный дым. она неумело пыталась справиться с наивным смятением: то кидала меня в сумку, то вновь доставала, то кидала, то доставала. и снова новая порция никотина в её по-детски слабые лёгкие.

позже я слышала её неуверенные шаги: ритм движения пульсировал в голове, в теле и сердце. я неизменно - в кармане брюк, на случай «долго не искать». считанные мгновенья, чьи-то объятия, звонкий смех, щелчок.
теперь пальчики нервничали уже по-особенному, нервничали нежно и мягко. я увидела его. 

потом был еле живой скрип умирающего мартовского снега. зачем они сбежали? хотели быть вместе. слово «вместе» той ранней весной значило лишь одно – дальше от всех, исключительно вдвоем, без завистливых глаз. они гуляли, смеялись, очаровывали себя собой. никто и ничто не могло им помешать. формально «их» ещё не было как местоимения. «ты и я». ну, и мелькающая в её замерзших руках я. молчащая, голубая.

полетели недели днями вместе. на убивающее убывание, на уходящий субботний  поезд. своими сбывшимися мечтами, долгожданным желанием встречи они обнимали город, не отпуская ладони друг друга ни на мгновение… их объединяло многолетнее одинокое ожидание возможности распределения своего счастья на двоих.

я помню стук капель о стекло, желтовато-тусклый свет уличного фонаря, ледяной подоконник и происходящее в соседней комнате. картинки сменялись: страсть, обладание, томное дыхание, обреченный взгляд. она оставила меня тут, на кухне, отпустила меня на 8 больных сумасшествием часов. она в своих руках, обычно предназначенных только для меня, держала недосягаемую любовь. раньше в её использованных мыслях не находилось места для правдивого наслаждения. он воскресил её в ту дождливую ночь. он забрал её у меня, окунув её тело в теплую постель. позже она опять вернулась ко мне: щелчок - и я чувствую печаль. стало понятно: отпустить его так просто она уже не сможет.

4 утра. тихая одинокая улица, чуть тронутая рассветом. такая же одинокая девушка. она стояла возле подъезда, много курила, пересчитывала в ночном небе затухающие звёзды и аккуратно вспоминала всё произошедшее. она боялась теперь потерять себя, потеряв его….

тогда, в парке, она плакала, отпуская его на долгие месяцы.
от одержимости им ёе спасал только щелчок.
формально «их» уже не было как местоимения.


musice: тату - нас не догонят;
март 2009; февраль 2011.