Посеять ветер. Глава 22

          

               
  Незаметно пролетели четыре блаженных дня.

  Юрик в первый же вечер отогнал автомобиль в сгоревшую усадьбу, вернув его таким образом законному владельцу, и отправился куда-то к себе, где с приятелем снимал «двушку». Ему предстояло теперь искать новую работу, причем в срочном порядке, ибо с той зарплаты, что он получал, отложить что-то на черный день просто не представлялось возможным. О том, чтобы вернуться к Суворовым, он и слышать не желал: «Нечисто у них, не хочу связываться».

  Мы с Анжу гуляли по жаркому летнему городу, часами сидели в скверах, бесцельно бродили по магазинам, толкались на рынках, покупая редиску и зелень.

  Я с надеждой разглядывала улицы, жадно всматривалась в чужие лица, пытаясь хоть что-то восстановить в своей разрушенной памяти, но – тщетно. Возникла было идея отыскать клинику, в которой я лежала после аварии, но ее тоже пришлось отмести как несостоятельную, ведь в свое время я не удосужилась ни адреса узнать, ни запомнить месторасположение. Не до того было…

  Анжу предлагала попробовать найти Жанну Альбертовну и Павла Петровича, чтобы «прижать их к ногтю и выведать всю правду». Но мне не хотелось возвращаться к прошлому, видеть полные притворства лица, выслушивать очередную порцию лжи. Не для того ведь они скрывали истину, чтобы в одночасье ее рассекретить.

  - Надо зайти в кафе к девчатам, кое-что узнать, - сказала как-то Анжу, когда мы совершали очередной променад. - Алка обещала подсуетиться насчет работы. Оттуда-то мне пришлось уйти, поругалась с начальством.
  -Ты воинственная,- похвалила я. – В обиду себя не дашь.

  И посмотрела уныло, и тут же мысленно прокляла свое малодушие.

  - Лиз, ты чего, а? – заглянула мне в глаза проницательная Анжу. - Ну-ка, выше нос!
  - Мне ведь тоже надо работать… - совсем сникла я.

  - Надо, конечно, а чего кукситься-то? Найдется что-нибудь, всему свое время.
  Она бодро шагала рядом, стуча каблучками. Завитые в тугие спирали длинные волосы лихо подпрыгивали в такт. И было в ней столько уверенности и упрямства в хорошем смысле этого слова, что я невольно раззавидовалась,  мысленно обзывая себя безвольной тряпкой, раскисающей по любому поводу.

  - Анжу, у меня нет никаких документов – это раз. И еще… я ничего не умею делать… То есть, наверное, что-то умею, ведь жила же я как-то до того, как потеряла память… Но я не знаю, что именно. Чем я занималась в прошлой жизни?

  Я с надеждой глянула на нее, словно подруга могла помочь мне разрешить эту задачу.
  Мы остановились на светофоре. Народ на противоположной стороне тоже терпеливо ждал. Вот сейчас загорится зеленый, и все эти люди, на несколько минут остановившие бег своей жизни, заспешат по своим делам, разойдутся в разные стороны, а к вечеру, голодные и усталые, укроются за дверями домов, где их ждут мужья, жены, дети…  А потом будет ужин, просмотр любимых передач и еще… подушка. Своя, родная, личная…

  Мне стало совсем худо.
  Анжу беспечно жевала резинку, ей и в голову не могло прийти, что Лиза жарким полднем, стоя на бровке тротуара, мечтает бог знает о чем. Вот о подушке, например.

  - Слушай, может, ты балериной была? – Зажегся зеленый, и толпа тронулась.- Ну, в той своей жизни?
  - Почему… балериной? - Я  опешила от такого неожиданного предположения.

  - Ну, ты вся такая воздушная, изящная… Возвышенная какая-то... - Она выдула громадный шар, через секунду молниеносно слизала с губ его бренные останки, и снова энергично заработала челюстями.- Это я из рабоче-крестьянской среды, а в тебе чувствуется интеллигентность, порода, как сейчас принято говорить.- Она внимательно на меня посмотрела, словно желая убедиться в моей «породистости».- Не переживай, все со временем утрясется. Найдем мы тебе работу. Подумаешь, паспорта у нее нет! Может, ты его только вчера потеряла? Что теперь, с голоду сдохнуть, что ли?.. Ты-то сама к чему больше всего склоняешься, о чем думаешь сейчас?

  - О подушке,- просто и честно ответила я.
  - О чем-о чем? – Анжу даже остановилась и перестала жевать. В глазах ее плясали веселые чертики.

  - О подушке,- упрямо повторила я.
  - Ну, ты даешь…  На жрицу любви не похожа вроде, на Обломова тоже не смахиваешь…

  - Да нет, ты не поняла. Вернее, я неправильно выразилась. Мечтаю, знаешь ли, друг мой Анжу, о своей собственной мягенькой подушечке. У всех людей таковая имеется, а у меня нет. Обидно.
  - Ладно, вон там базарчик, давай-ка завернем,- постановила Анжу и притворно-тяжко вздохнула:- Куда от тебя деваться?

  После получаса шныряния по торговым рядам, как я ни возражала, подруга торжественно вручила мне предмет моих вожделений, купленный у бойкой деревенской тетки. « Настоящая, перьевая, не какое-нибудь фуфло химическое,- напутствовала та напоследок, засовывая полученные деньги в лифчик.- Не пожалеете, еще благодарить меня будете!»

 - Только таскай теперь свой пакетище сама,- беззаботно помахала миниатюрной дамской сумочкой Анжу.- Хоть вы и благородных кровей, сударыня, но все люди рождаются равными. Это я в одной умной передаче слышала,- пояснила егоза. – Сейчас в кафешку забежим, тут рядом, а потом домой поедем. У нас там окрошечка холодненькая! Может, винца легенького возьмем, обмоем покупку?

  Мы пошли дворами, которые в этот знойный обеденный час были пустынными, лишь кое-где в теньке сидели старушки да молодые мамочки прогуливались с колясками. При упоминании о вкусной окрошке настроение поднялось, потекли приятные мысли о прохладном душе и тенистой комнате в квартире Анжу, об отдыхе на удобной софе. Ноги от долгой ходьбы гудели, было душно и хотелось пить.

  - Пришли,- объявила Анжу и плюхнулась на скамейку.- Покурю… Уф-ф, жарища-то какая сегодня! Скорее бы домой. Сейчас минералки куплю, а то погибнем от жажды бесславно.- Она кивнула на палатку, что была в двух шагах, и рванула туда.- Держи!- протянула через несколько минут запотевшую, из холодильника, пластиковую бутылку.- Значит, так. Кафе – вон оно, через дорогу, видишь? Не думаю, что тебе стоит там появляться, береженого бог бережет. Я быстренько сбегаю, а ты здесь, в тенечке, посиди… Босоножки сними, пусть ноги отдыхают, - посоветовала, обернувшись. - Я скоро!