Любовная Лирика

"и АААААГРОМНАВА ЩАСТЬЯ! :)))))))
или хвимке, запорожцы и революция".

(Громко, громовержно-раскатисто, неудержимо. Как горный ингушский Зевс):

Да я смотрю – ошалело племя каиново! Осмелело! Опаску и нюх потеряла! В стаю сбилась. Прелести для ради. Разорения святынь ради-же того для. Раззадорилась в злобе лютая своея. Осатанела в воровстве и блуде погрязше. На добролюбие, благомыслие-же и скромность мою неслыханную, гнет свой пакостный наложить удумала? Мыслишки траченыя и суетливыя в прок придержанныя лелеючи. Похотью своея дерзкыя и подлыя искушая. Паскудство поверх наказа поставила. Дворовую-же девку дочь пупляшкину ко лже греховной присовокупила! Пока я в странах дольнех извозу был подвержен в опасностях неимоверныя! Аки пчела в трудех пребывая изрядных и неустанныя. Повинность кормления чада своея для ради исполняя. Тягости многыя неслыханная испытавше. Пакостники воинственная. Своевольныя и неУдержныя! Так-то мои наставления отскыя исправляяти: а, ты не смей расстраивать дедулю любимага. Не срами! Бесовства своего для ради потешания. Нечисть бесталаныя. Бездуховныя. Как яйцо воробьиное у гнезде о прошлом годе забытое. Воробьихой бездумной, безмозглой. А ты бы вор Хвимке сосуд с нечистотами ни ходил-ба к нам. А и не дыхивал-ба на нас нечистотами. А и не смел бы тот вор уличать и прелестью велия искушая охаивать чады моя. Бо нетерпим и страшен во гневе еси!
Берегись, Хрюомадорий! Бес лукавый! Возмездие неотвратимо! ОНО спешило. Как Деда Мороз! На елку! ОНО - настигло. А и не будет жа табе от нея спасения! Ни в градех ни в весях иных. Ни на земле, ни в небе! Ни на самом дне моря-окыяна.
Поскудства и неправды твоея для ради.

Любимый и придирчиво-празднично строго одетый, (несколько ошарашенный, но в папахе и с газырями на пиджаке), деда Ингуш (у скалы). С растопыренными от новогоднех подарков карманами. Тащится. У нея, типа, улет!

Вблизи, (какыя коварство неслыханная), - горы Кавказа, прикорнувший у скале некто и леНКАворовбей. Прилетела. Откуда-то, видать. Случайно. В перьях. Думает: «Это ингушский Прометей, наверно!» (А это злой ингуш чеченский притаился. С кынжалом вострым). Она тут жа узнает, несмотря на окраску, и кричит дурным воробьиным голосом, как бытта ея черный иностранный козодой поймать и употребить хотяще, (в пищу, в смысле): «Натерпелась от вас, сволочь!!!».  Хочет клюнуть. Из солидарности. Думает: «Где-то тут печень ее должна быть». Немного стесняица, пока. Суетится по мелочи. Потом решает не связывать себе скромностью. Прицеливается… и… КЛЮК!.. - клюет! В печень. Ея. А на ее, в то время – бронежилет. Российскага воспроизводства. Напяленный. Под новогоднем убранстве. Слезы, смех, и все вместях радуюца…. За печень. За ея неподклювность. Собирают клюв. На место хотяще водрузити.
Капыет пушыстый новогодней снег.


(Всем, радостно, пушысто и поэтично):

С НАСТУПАЮЩИМ НОВЫМ ГОДОМ!!!

Всех Людей! А тако-же: всех пернатых, (безбровых, бестолковых - равно). Всех неистребимо жиганецпупляшпескоструйкиных. И всех животных, тому подобныя. Которые напротив мене. Я очень добрый поскольку, и приятный в общении велми. Несмотря на враждебность пернатая.
С праздником!

Не отвлекайтесь на полуграмотных "критиков", пусть идут мимо и дальше.
Бабка Ёшка   02.12.2010 01:01   Заявить о нарушении правил

Да нет, бабулька! Не могу пройтить! Мымо. Позырь старческыма, годами натруженыма шнифтамы своема, сколь умных. Вокруг мене, полуграмотнага. И тупога. Размножайся – не хочу! Улучшения породы для. А это и называется  - «Не проходите мымо».
С теплым приветом
Дедулька Ингуш

вот именно. больше ничего не нужно :)).
дурак полность обнажает себя сам :)))
Извините, Наташа, что вклинился, но у меня высвечивается эта лента. не смог удержаться от слёз умиления :)).
насколько же надо быть больным, самовлюблённым и тупым, чтобы простой вопрос о "ложи" вместо "клади" вызвал такие припадки :)))
Фима Жиганец   07.12.2010 11:04   Заявить о нарушении правил

Люди часто говорят на разных языках,он мнит, что мнение имеет, а просто не понял ничего. Пожалейте.Просто Бог почему-то ума не дал.
Альбина Типляшина   10.12.2010 20:45   Заявить о нарушении правил

Фим, сорри, что с моей страницы такой... пациент*
но я не только надеюсь, а даже знаю, что тебя это не особо должно колыхать:)
зашла - Привет сказать:))
С ув.ЛенКа
Ленка Воробей   20.12.2010 20:16   Заявить о нарушении правил

Леночка,
ну конечно же, ты права :)))
Дай Бог тебе всяческих успехов и АААААГРОМНАВА ЩАСТЬЯ! :)))))))
Фима Жиганец   20.12.2010 21:21   Заявить о нарушении правил
Добавить замечания


Хвим, сорри! И от мене тожить зашел, уже. Привет сказать! Радости праздничной для ради. Конечно, это тебе не должно особо крупно колупать, надежа ты наша! Скажу больше: будь, как всегда умным. Как и девчушки вокруг тебе. Не обращай внимание на мене, дурака тупога. И не расстраивайся вельми. Праздника для ради.

Я смотрю, вас уже масса получается. Остальные что-то задерживаются. (Подозреваю, еще есть). Наконец-то и у воробьихи пернатой голос прорезался. А то одне вопли. Дурные, как и ея стихи. Пусть лучший свой стих даст – полюбопытствовать. Ни одного слова неправды не будет. И альбинка пупляшкина. Поздравьте ее с новым годом. За счет профсоюза горнорудных сельхозработников. Этой смело можно доверить отделению. У твоем колхозу. Уже прочел, по мелочи. Ум, который мне не дал Бог, явно, по своей доброте, ей навалил. Счастливице проказной! Мозгамы! За счет мене неутешнага. Я усек это дело. Гляньте, люди добрые, на что, (по пупляшкиному мнению), Бог, ныне, свои божественные дары тратит, (остальное на ее странице):

«Плачет мой падший ангел,
Лик превратился в рожу,
Мысли промыл в стакане,
Веры найти не может».
Альбина Типляшина

Вы бы лучше МОЗГИ в стаканЕ промыла! А еще удобней - в лафитничке, (имеется в виду скромность размера). Сразу все обнаружилось бы - вера, сщюрА, хвима, хрюкомотрий...
Видать, когда Он давал ей, мне предназначенную, часть ума, рассчитывал на голову. А там головенка оказалась. Размером с редиску. Много не поместилось. Зато получился достойный кандидат в члены Русского Литературного Клуба. До кучи. Чем это не  язык и возможности стрейкет? Или сидоркова? Или леНКАворовбей. Один в один! Может только мастью! Проверить-то не трудно. Любому! Куча небольшая. И, пока новый год и морозно, (и всосалось от холода), вони не  много. Все в природе замерзает, и перестает вонять. Испытанно. И больше трех-четырех все равно не осилишь. Стишков. У каждого.

 (здесь должна быть его фо-та) - не мог скопировать. Из боязни склоки. Но можно посмотреть на его странице. Незабываемое зрелище.

(неподкупно, строго, зычным гласом): «А вас, Хвимке, я попрошу остаться!».

(и тут жа - расслаблено, шутливо, по-новогоднему, мы же черики):
Не, ну, красавЕц! Я бы сказал – эллинец. Титанический! Спартанец! В некотором даже роде - ДиАген! Какие пальчики! Фылософычна настроенные на думы. (Видать про очередную каку в думах). Взор… весь, (унутре), в трудех фылософычныя. Когти коротковатые. От природы. (Что говорит о некоей устойчивой черте характера). Ну, да, не без этого! Лунолик. В полном смысле! Брови не выражены. Глаза маленькие, юркия, без растительности. А ухо! Красава! Тут жа апазнал! Я! Об тибе! (об этом, несколько, попозже). Верхняя часть, как у хозяина твово, (форма), а нижняя еще что-то потустороннее напоминает. Потом, постепенно, сразу вспомню! И обязательно черкну. Тебе. Рот мелковат. Для крупной добычи. Разве что для моркови. Или сосиски. Но его можно расщеперить. Раздать. В стороны. Колодками. Для обуви.  Очень симптоматичное лицо. В целом – лиК. (но не тот лик, который у рожу переходит -  другой). Для создания неких кучев. Запахов.
С кунками дружелюбен. Бесхитростен. Ровен. (всем «и АААААГРОМНАВА ЩАСТЬЯ! :)))))))» жалаить). 
Не очень умен, зато знаменито вонюч. Косноязычен, порчен. Что очень многих, (летающих и подползающих), в нем и привлекает. 

Пупляшка - один в один тебе! Помнишь: подобное к подобному…? Интересно, кто еще проявится? Скоро тесно будет. От порожнячков матершинных. Родные! Я и сам-то не всегда, то есть, как сейчас, стеснительный. Так что…! Залетайте, заползайте. Не опасайтесь! Можно даже стадами. Туменами! ТЬМАМЫ! У мине на всех хватит.

Ты дурака-то не включай, Хвиометрий СидоропОпАлос, так по-эллински звучит твое имя, (очень красиво). Почти как Македонский. Клянусь… ИСКАНДАР! Я же просил всех, тому подобных, не провоцировать дедулю. Не в коем случае! Не компрометировать люби-мО-гА! А? Какие же вы все-таки воинственные, пакостники! А? Агрессоры! Неискоренимая! Ну, да, ладно… раз пришли. Не буду пресекать. И пинать. Ооо! То есть - пенять! (пинаться, а то, нехорошо, как-та!). За доброту щедрую, за новый год, да за искренность помыслов! И не лей слезы, Хвимке, как шамотра лагерная. Некрасиво, а то. Даже противно! Роду мужицкого для ради. Хотя бы даже и от умиления. Получается, будто я на тебе справил. Спелобойкую рифму в печально вялую строку. И у тебе горе случился. Не любишь, как тОлан, исправления на себе? А? Ты что ли дружичок не мужичок? А? Шалунишка! Скоропалительный! А то я начинаю в тебе подозревать. И уважать перестану, и не буду делать так! От грусти. Неимоверныя. Уж ты-то точно знаешь, что нагородил. Чем, сколько и почем. Справляй не справляй – понт нет.
Какой-то ты, порою, нехороший. Бытта кака обиженна. Порченый, что ле? Или крученый? А еще  филолог. Или фуфлолог? Знаменосец лагерной фени. На фене и потрем с тобою. За житуху. Срамник. Что касается твоего фуфла - не обижайся, терпящий: туда - это не сюда.  И, даже, конечно-же, тут же, не обратно. А ты знаешь, если на то пошло, (и такой грамотный), как, к примеру, «Сидоров» будет звучать по-японски? Аааа…, а я тебе подскажу, (записывай, знай, задарма): - СУмаська-сан. Прикинь! Какая поэзия! Как цветущая сакура!  На горе Фудзи. Перед землесотрясанием. А, к примеру, на китайском «Сидоров», (тоже очень красиво), будет: на северном диалекте - СидОри-Пу И. На югах - Чемо-Дань У Пу. На тюрском, к примеру, «Сидоров» будет уже как – Баул-бай, на югах как - Баул-бобо. На персидском, тот же «Сидоров»,  будет – аль Хурджуни. Сколько поэзии! Чистейшей! Как родник в оазисе. В жарком песке. А, к примеру, на французском  «Сидоров»  –  де Радикюль. Прикинь! Аэропорт де Голля напоминает. Широко-охватным планом! А на монгольском – Си Дор-чжи. Это уже на Чингиз-хана смахивает. Очень серьезно и НАИКРУПНЕЙШИМ планом. А вот на запорожском – Сумарец, (на югах – Сидорец).  Напоминает – оседелец. Правда, легкомысленно, как-то. Фу, как-та, несерьезно! Не соответственно. И все оне были такие, (запорожцы), несерьезные. Чуть  что не так: «Сарынь на кичку!». И айда!.. -  султанОв благочестивых всяких граблить. Шайтаны! Как самураи в благословенные времена сегунов. И т.д., и т.д. Редкостное имя. И ответственныя. Имеется в виду красота. И глупооокий смысл. Что значит языци человеческыя! Непреходящее богатство!
Вот ты говоришь: «анау-мынау… тудому-сюдому…». А, вместе с тем, как мы с тобою только что вычислили, земля, оказывается, набита сидорАмы. Вот и альбинка пескоструйкина, то есть пупляшкина, не последняя. И это не удивительно. На земле всякой всячины очень многополно. Не оскудевает, однем словом. Думаю, под твои знамена многие еще воспрянут. Жанна!  Надежа наша. (Опять аэропорт де Голля вспомнился). А я буду перетирать с имя. За жисть. С большоооой, надо заметить, охотой. И с интересом. Очень любопытная прослойка, однако! Мозги пошшшупати. Пошукати.
А про «простОты» вопроса, (ложи-клади), ты мне не гони порожнячек, хвимообразное. Это ты леНКАворовбейка, или альбинкепескоструйкиной, (очень, по фото видно, любит песочек мокрый, как бабушка улита), втирай. Одно дело спрашивают с желанием перегнать, (поделиться, помочь),  другое с желанием обозначиться, (кумовской ход). Это, как ты, болванец, то есть жиганец, должен будешь усвоить, (намертво), две неподъемные для балбесов разницы. Таких как ты, «жиганЕцов», я повидал. И не мало. И для чего задают именно такие «жиганЕцы», (и именно таким образом),  вопросы… ты мне не протирай. Прежде, чем ответить тебе, я зашел к тебе. Прочел. А читать,  поверь на слово, я умею. И прочел твою серую, (на некоторых подвальных голохвостых похожую),  и трусливую душу. (Ты очень характерная, даже для этой породы, личность). Ведь про ея стих ты ничего не сказал. (Видать понравился). Как и про мою рецензию. (Видать понравилась тоже). Нет! Тебе надо было зацепиться. Вот и цепляйся. ОбоИма рукамы. Посмотрел, очень внимательно, на твою фо-ту. Скопировал. Ты не просто член своего заведения - ты его ОЛИЦЕТВОРЕНИЕ. Я имею в виду серую и очень активно-инициативную глупость! А если у тибе уши к черепу, (окаянному), коричневой тряпицей приторочить…, (Чаша Иерусалимская…), один в один – член. Этого редкодостойного заведения. ЗАЧЕМ ВЫ ПИШЕТЕ??? сЩюра! В этой жизни вони достаточно! И без вас. (Это я так шутю по-новогоднему, чтобы настроения у мене поднялся на тебе). И если ты только изучал лагерную феню, то я на ней вырос. А такое чувство, будто в этой грязи рос Ты. Водонесмываемый. Ты пишешь в стишке «Бог нЕ дал мне ума», (самая крупная твоя озарения), про «бешенство бетонных стен»… Что ты   понторез, можешь, знать об этом! Балаболка! Полорогая. Говорить нужно о знакомом тебе. О пережитом. Тебе же уважают, (а в однем храме, чтоб ты знал, под Бомбеем, индийцы даже любят крыс), а ты что делаешь? А? Нехорошо! Тебе же по личику безбородому  видать – готовый баландер.  С запасом прочности. Мы-то знаем с тобою, о чем речь. Несмотря на то, что я, как ты говоришь, тупой дурак. Зачем ты  напоминаешь больному, самое больное?  Прямо ковыряшь! По живому месту. Унутре. Под лепилу косишь? Настоящий, без дерьма кумовского, лепила, так не сделает! Нехорошо! Только ты одно не сделал погАнец, то есть  жигАнец, ты не ответил по-поводу своей драной «Чаши иерусалимской…». По поводу дурного оскорбления целого народа! Журналист. Тоже скромница видать? Ерзаешь. Как сорока у гнезду. Ерзай, ерзай. Наерзаешь и врюхаешься! Рано альбо поздно. Если уже не врюхался.

Или это:
Вот зачем ты в эту свою дрянь безрогую засунул «Баллада о солдате»? Вот в эту ее часть:

«И я всё жду команды «По вагонам!»,
мне Адлер кажется тревожным полигоном:
его цветущих персиков сады,
и лиственниц тенистые ряды,
кафе и рестораны у воды
с обилием напитков и еды,
где с райской блажью нас на миг столкнул Создатель,
как Лёшу с мамою в «Балладе о солдате»,
а сам глядит с высот печальным взглядом:
«И это, твари, всё, чего вам надо?».
Он вновь нас выпрет в города и веси,
где каждого опять сочтёт и взвесит,
и наши души, жалкие, калечные,
вернёт в орлиный рай.

На муки вечные».

Команды оне ждет! Балаболка бесхитростная, тупорылая.

Это малая часть нетленки: «Отдых в орлином раю. Элигия, ёптыть»
Александр Сидоров, (Фима Жиганец). С перскага – Искендер аль Хурджуни - (хурджун, сидор - нечто для переноски не обязательно нечистот).

Зачем вы так неистребимо словоблудливы, сЩюрА? Зачем святые образы Родины и прошедшей войны, лапаешь? Зачем постоянно о Боге брешешь? Поскудник словобесовый. Откуда это ОН будет «нас выпрет в города и веси»?
Что такое «души калечные»? Фуфлолог! И чьи это «души калечные»? Зачем за братву грязь кумовскую льешь? За себе базарь. Если есть что! «Элигия, ёптыть»? Сам ты калечный, балбес! Говорю так только из родственного уважения. Ну, что еще может тупой дурак сказать калечному балбесу? Ты-то должен рюхнуть!
Этого что, повествовательная ткань потребовала? Или высшие помыслы русской поэзии? Аааа…, фуфлология... Ну, так и скажи сразу! БрОттан! Знаю, сопутствующая наука. Калечным балбесам.

Вам же, всем, не работа важна - важно понт проколотить. И на баланду пристроится. Как шамотры кухОнныя: знай жрет, а срок  идет! Не шугайся, у мене ты уже прослыл. Барачным дневальным-стенгазетчиком. До конца веков! Вместе со всей махалей своей!

Очень похоже на маляву той мадам, которой для ради вы приперлись ко мне в первый раз:
«Кому наши теории??? …до жопы…». Это из леНКАворовбьиных литературно-философский озарений.
И ЭТОМУ ты «АААААГРОМНАВА ШАСТЬЯ»  желаешь? Каково твое правописание, такое  ея и «щастья» ожидает.
Паскудники!
Словобесовые!

Вы что, все из одного барака? Вы что такие похожие, паразиты? Как ребеночки у  насекомых барачных. Прям - одна заточка. Повторю, перефразируя Сулеймана Великолепного: «бездарь – это навсегда». Ты сымотриии... чо ввернууул... надо записать. Для патомкав………………….. Записал, уже. Здесь, (в орлином раю), такое же, – словоблудие. Я бы даже сказал – СЛОВОБЕСИЕ. Какие-то вы неопрятные в словах. А значит - в мыслях. А значит и в душах. Грязные. Потные. И, что характерно, - непотопляемые. Во все времена. Как энное вещество из проруби. Кучковальщики. И кары небесной не страшатся. За словобесие свое. Это я и называю, по тупости своея, - равностью душ. В данном случае – равностью куч! Подобное к подобному…

Мы возвернулись, (из поездки), в родные пенаты, вы не поверите, затаренные по самое атата! С Серегой. (Я у него за второго водилу, катаемся по степу, пополам). А тут вы, родненький! Да с помогершами. Уже с новыми. И где вы находите все это? И такого неистребимо-знакомого, (и ванючего во все времена), качества. И, как всегда, непосредственный такой! Все такой же безбровый, безбородый и луноликий. Как главный евнух Сулеймана Великолепного. Помните: Шагатай Абдрашид ибн Эффрон Булбул уль Ислам Куддури Эрлингтон-бобо сидори аль Стамбули – 17 (хурджунопопый). Что в переводе с арабск. – задница семнадцатого Шагатая похожая на сидор Эрлингтона-бобо живущего в Стамбуле.
Благословенный султан, (мир его праху), Сулейман Великолепный, очень не любил евнухов. Прикинь! Называл их – пакостники! Как и я тебе называю. Дааа…СТОП!..- ты смотри!.. А ведь - прямая аналогия!!! Выходит, я тоже… того… ВеликолЕееее…пнЫыый?! А как иначе? (И в восторге): Ты смотрииии! А вы все время кудахчешь - тупойдурАаак, тупойдурАаак! Что-то не пойму:  никак… похоже… унизить… что ли, как бы, норовишь?..  А? Лягнуть! Растоптать!  Ты что это, Хрюомотрий? Распоясалса, никак? Мотри у мене! А еще ИскЕндер! Тебе за житуху, ты за фуфло! Нехорошо! Серега, когда я ему прочитал это, сразу мене, (как-то нестерпимо животным голосом), говорит: «Дай мне какую-нибудь У Пу тухлую – порву как ХвУ-ХвАн!». (Мауздадун, тоже, нашелся, в натуре!). Я пресек его! Очень строго, печальностальным, (иначе нельзя, расслабившись распоясается), голосом, как старший, сказал ему: «Нехорошо, Сережа-бобо! Обзываться!  На  фулалогов У ПУ.  Это оне в Китае сволота, а здесь - ХурджунОва леНКА. Своя, стало быть!». Хвим, не поверишь, потом еще раз пресек и попенял ему. Нехорошо, в натуре, обзываться. Дааа….
Благочестивый Сулейман, (мир ему от Создателя), всю жизнь повторял: «Если человек евнух – это навсегда!» Прозорливцем был! Редкостным! Одно слово – Великолепный! Но к тебе это не относится, не держи за гнилой бАзар. Ты-то, в натуре, настоящий. Экземпляр. Неподдельный. Это я просто мыслишками делюсь. С родным чериком. Я лично не вижу причин могущих воспрепятствовать мене, (лично), поздравить всех умных хурджунпупляшкиных шмар с Новым Годом. Пусть и безбородых. (И, с некоей грустью): пусть и не любящих мене. Но, и, в тоже время, думаю, чисто про себе, и внутренне содрогаясь, (с опаской, как бы): «Хорошо моему черику Хвимке,  (по-японски Сумаська-сану), Бог нЕ дал рогов, (винторогих), клыков, (саблезубых), и копыт, (гнетостойких). Или дал? Боязно! А ну, начнет носиться, как кобыла потная, по прерии! Зигзагами! Смести может. Вместе с Серегой. Невзначай. А пасть, (на глаз), вроде, с виду, неопасная. (Это я так размышляю сам по себе, в стороне). С другой стороны у некоторых голохвостых тоже, с виду, пасть неопасная, мелкая. А как пожирают! Дааа…. И когти мелковатые. Хорошо и то, что живет далеко - укусить не может. (Забодать, забить). Надо учитывать расстояние. Ведь яд, судя по заточке, так и сочится. С каждого клыка. По отдельности. С персидскага это прозвучит как - искушение аль Хурджуни.  (Хурджун, как мы уже выяснили, с перскага, – сидор для переноски неких грузов).  Видишь? Куда ни кинь – везде одне сумари. Вот и альбинка, (любящая песочек пескоструйный), прибавилась. В вашей махале. Тоже рассекАааить: туг-дУн, туг-дУн, туг-дУн! По степу. Тоже теперь знаменитость будет! Вон и у леНКА голос проявился. От скабрезности ея непомерныя. И ярости. Девичьей. (А, было, пропал тожить). Но, пока, паразиты, не расстраивайте мене. А? Нехорошо, а то! Под новый год. А? Лучше насмешите. (Хотя дальше некуда). А то прекращу пиарить вас. Недотрог неущщщупанных! Не прикормленных! Я сейчас в куражах. С рейса. Могу и накормить, если что! Если, к примеру, оголодамши. Настроение, (скажу только одной тебе, сШура, шепотом, на твою знаменитую грелку, млея от счастья) - ОТЛИЧНОЕ! (Аж, дурею, Хвим!) От восторга, праздника и прибыли. От писем ваших пуплякдудуновых. И пескойструкиныма. И, думаю, нам так изрядно повезло только потому, что вы молитвы читали о нас. Чтобы мы побыстрей возвернулись. За что мы, (я и мой дружбан Сережа-бобо), очень тебе благодарны. (скажи, Серега!). Я вначале, прочитав твой ответ, хотел, глухо, разозлиться. Но, подумав, и поняв твою благотворную, хотя и бесхитростную роль в нашей поездке, не стал - прикинь! – пенять и вчинять тебе. Наоборот, проникся неизъяснимой братской бережностью к тебе: за такое  добро, от такого добра, надо платить только добром. И только равным. Или даже большим. От щедрот своея непомерныя.
И все-таки я вспомнил, (по дороге), где я тебе видел. Ааааа…. Говорил же – вспомню! Апазнал, стало быть! Зуб дам за правду-мамке. Твоя грелка сделали дело. Подъезжаем в субботу на сусамырский пост, (месяца декабря, восемнадцатый день, Узбекистон), глядь – гибодэдэшник! Неискоренимый взяточник. Местный. Уши!!!.. – сразу тибе апазнал! Надо же, - прикинь! - как подлость бывает похожа! Сама на себе в промежутке между сЕбе. Ты не подумай, это не про тебе. Это будет не совсем так. У нея шнобель не как твоя – арийскыя, а  перскыя. Горбоносен и пакости полныя. И я сразу за тебе вспомнил. Ну, и память у мене! Не поверишь: сам себе, порой, не узнаю. Думаю: «Да я ли это?» И тащусь. От сибе. Об тибе тоже завидую. Знаменитые уши. Нигде не пропадешь! И где видел наподобие тебе раньше – сразу постепенно вспомнился!
Какой-то ты противный ныне! Порой. Сидорков. Как амириканец – Сидор-бой!  И хвимовастый. Все время мине противоречите. Подначиваете! И уличаете. (А между тем, я тебе уважаю, тем самым). И правду-мамашке не люююбите!.. Нехорошо!
Был у нас в детдоме, (последний мой детдом), один хвиманЕц. Из «шефов». (Шефы - активисты-старшеклассники, из ярых комсомольцев, помощники воспитателей, часто заменяли воспитателей и экзекуторов). Звали ея, - ты сейчас опять не поверишь, - по-родственному – Хведор Алиакперович Сеточкин. (Сеточка – советск. разновидность сидора). Уши!!!.. - сейчас тоже уже не поверишь! - как у тибе, у цербера! И такая же наглая заточка: безбровая, нехорошая и мутная. Очень любил сквернословные и жалостливые лагерные песни. Так и говорил: «Лублу, век слободы не повидать, за лагерную жисть! Мол, не верю, не побоюсь и… не папрашу. Никада! Ни у каму! Ни за что! Больше своей жизни окаянной».  (здесь он даже подпрыгивал, уверх, один с половиной разА). От страсти. Страстныя был. Но об этом дальше. Дааа… значит. Редкостная и прыгучая сволочь была. По виду - один в один на тибе похож, окаянный. И матершинный. И на леНКА, (нутро), даже стесняюсь сказать, (из робости), пуплякструйкину. Но вы-то не такие. Мы-то за вас в курсях: вы очень хорошие! Видел бы ты, как оне с нами при комиссиях каких-нибудь перетирал: елейно и по-хвимски. Как только оставался сам на сам - опять несло. Прототип ушастый и фальшивый. И угристый. И мысли, и рожа, и спина. Любил развлекаться тем, что заставлял провинившихся пацанят, ночью, после отбоя, давить себе угри на спине. Оне у него были крупныя да жирныя. Достойныя. Как коричневые пятна дореволюционного свинного жира на поверхности тощей утренней баланды. В необъятно холодной огромной столовой. Мясо-то раньше закладки в суп растаскивали. Такие как ты, голохвостые. Нимало мы, (не только я), харчевались от него за то, что не могли вынести, (до рвоты), эти выдавливания. И отказывались. Давить. Угрей. Жаловаться было немыслимо. Да и некому. Оставалась только подхарчевка. Через каждые два дня. Это был второй-третий класс. Но и мы подарками не были. В разные блудни его вталкивали. Пакостная и посильная. И разнообразные. Да, и, вот, хотя бы, пример: у него была черная кожаная куртка-кожан. Форсистая. Как у племенного, (забитого насмерть кетменем), народного комиссара Бронштейна (Троцкого). По тем временам неслыханное богатство. Оне гордился ею неимоверно. Когда напяливал ея на себе, харя стальная становилась. Наверное восемнадцатый год вспоминался. Продразверстка. Оно всегда, (до этого случая), вешал ее в нашу сушилку. Для сушки обуви и одежды. Чтобы зрили и бдели. И для того, чтобы одевать ее не остывшую, в огне революции пребывая. После трудов посильных. И ратных. Дело было в декабре. Пока ему очередной должник давил угрей и расчесывал спину, (козлу ушастому), мы взяли в оборот его куртку. «Утки», (тогда «сексоты»), при этаких делах не присутствовали. Оне были все известны. Наперечет. И не допускались. Распороли подклад, (потом также аккуратно зашили), сзади. По продольному внутреннему шву и чуть чуть. И тонким слоем под подклад, на морозе, наложили какашков. На ощупь не заметно. По нижнему шву. Какашки были замерзшие. И толченные на морозе. Как сухая глина. И не очень наглым слоем. Когда он напялил ея на себе, они разогрелись и впитались. Что мы, (по малолетству), и предполагали. В подклад и кожу. Так он и провонял до самой весны. И ничего не понял. Откуда вонь взялась. (Только много лет спустя). А куртка у него была одна. Какая одежда в детдоме тех лет? Как только он ее не стирал, (до фиолетовых, как у тебе, подозреваю, угрей на харе, в юности), в каких только водах не мыл. Бесполезно! В тепле начинается вонь! Только на морозе можно было блатануть. Зима и форс не давали ему распроститься с кожанОм просто так. Хоть и воняло, как от твоих стихов. К дилектору не мог попасть. Видать, тот нанюхал, (еще тот был прохвост), и запретил, и его не подпускали. И в сушилке за вонь ему запретили вешать кожан. И всю оставшуюся деятельность звали Вонючкой.
Но погремушка, (Вонючка), еще полбеды была: его девушка, на которой он мечтал пожениться, бросила его. Ну вот прикинь: начинает его девушка прижиматься к нему, (в неодолимой девичьей страсти), а он, негодяй, еще больше начинает вонять. Видать его тоже распирала и забирала в это время страсть. Как уже упоминалось: страстныя был. И разогревался. Не в меру. Прикинь: забористая эта штука – страсть! К девушке.  Как твоя стихи: пока в стороне - вроде ничего, а начинаешь читать… внАтуре! - страсть.  И такой "списифиссський"… воздух…. Воздуся…. Дааа.… Потом, по слухам, он впарил ее какому-то секлетарю заводской  комсомольской партейной ячейки. Побрызгав одеколоном. Еще и наварился, подлюка. Чем там кончилось, у партейной ячейке – незнаю, но подозреваю: оне не испугались трудностев! До сих пор не могу понять: что нам помешало просто порезать ее? На ровные ремни. Вокруг воротника. Как елка был бы. И без прибыли. Ведь ничего не стоило! Досси жалею! Не додумались. По присущим нам, мелким деткам, доброте и легкомысленности. И это только малая часть того, что мы проделывали с ним. Он все это, конечно, знал. Но предъявить, (доказать), не мог. Мог только бить и не давать спать. По своим дежурствам. И лютая ненавистью ненавидел. Как и вы мене любить и уважать теперь, пока, не будете, потныя. (Временно).
Ты смотри! Вокруг тебе уже целая шарА сбилась. Очень интересно! На запах, видать, летят. Ползут, по мере силов. Скус, однако! Скусныя ты, оказывается, к тому жа, надежа наша! Дааа… надежа... значит.... И уйти с головой в другую работу он не мог. Как и ты не уйдешь. А ты бы плюнула, Шурка, на свои пустопорожние стишки, да пошел бы на курсы какие. И девчушкам своим присоветывал-ба! Взяли-ба в аренду трактор Беларусь, (леНКА масломером можно пристроить, пристяжным, бабку – грачей гонять с пашни, альбинку – впередибегущей приспособить можно), и потрудилась-ба. Для Родины. В Дальнем Востоке. Хотя бы и демографии для ради. Да, у тебе и гарем готовый. Трудись! Не ленись, харя бестолковая. В куражах неимоверных станете. Щутить от счастья будете. Радостныя. Едва ли не кажын день. Завидую. Счастливыя. Или, вот, хотя бы, на штукатуров-маляров. Или в ездовые. Как я. И кормился бы честным мужицким трудом. Думаю, и дояр из тебе неплохой получился бы. Тоже, (сужу по заточке), по твоим луналиким силам. Да у тебе и заточка - готовый пропуск на ферму. Близлежащую. Ничего и выписывать не надо. Только платок и фуфан напяль на себе. Чтобы местный бык не повелся. Никто и не въедет. Даже коровы. Прикинь! Лафа какая! Подползай, (вдоль запретке до локалки, только  без хипишу), между имя, к самой толстой, и…  лакай, знай, себе. Без меры! Незаметно. Молочко! Парное. Дармовое.
Даааа… Дармовое… значит. С работой после войны в нашем маленьком городишке было проблемно. Деваться некуда. И столовая. Прикинь, нас было четыреста шестьдесят пацанят. Один в один! Наша босОта была еще та. За спиной у каждого было, минимум, по пятилеточке, (а у иных и по червончику уже), баланды да нар детдомовских. Да свар лихих. Поверь на слово. (И лучше бы ты не попался нам в то время, мы тебе сразу бы апазнали по ушам). А ну, каждому по ложке, хотя, не долей? Супу. Или когда, полуофициально, того-другого оставляли – без завтрака, обеда и ужина. И никто не пожалуется. Многие, наподобие тибе, столовались у нас бесплатно. Свиноматок держали. Наподобие, как тибе у некоем заведении держуть. Хотя и воняет, а, вдруг, можа, да и сгодится на что! Пока не всосалось. У тепле. Потом, по прошествии лет я встречал его. Крановщиком на мостовом кране в местном ДЗТМКа работал. Он не узнал меня. Мне было уже семнадцать. И матерости, (прыткости), у меня бы хватило. На нескольких таких штук, как он. Оказался маленький ростом. А в детстве казалось – НУ, ГОЛИАААФ! Как твоя репка на ксиве. И такие же крохотные и нехорошие, (кумовские), шнифты. Без ресниц. Тоже что-то напоминает. Вроде какое-то животное. Толстое. Из гарема, что ли? Или из сарая?  Если что, потом, по ходу дела, постепенно сразу вспомню – напишу. Память - не поверишь!.. И в  какую-нибудь «непонятку», (по старой памяти), я бы его запихал без проблем. Для куражу. А то и просто по дыне бы настучал. Да зла-то у меня уже и не осталось тогда. Напомнить - напомнил. Строго. И так же строго заставил взять, (в долг), литр бормоты. У сторожей на проходной. (Чужим не давали). Памяти для ради. Строжайшим образом, (сам на сам), выпил и… отпустил с миром. Правда, он все равно исчез. Наверное, подумал: дойка не прекратится. Как и ты, беспокойный, по себе рассудил. А может быть ты и права был, коза суходойная.

Хвимке, ушастик порожнячковый, не поверишь, руки чешутся повесть накатать. О таких как ты. Для будущего. Даже погремушку придумал: ПОВЕСТЬ ОКАЯННЫХ ЛЕТ! Я в сибе братскую симпатию об тибе обнаружил. Вернее об таких, как ты.  Ко всем. Случайно. По дороге. Или, видать, соскучился по табе и трудам любимым. Теперь копировать буду вас без меры. Для памяти. И работы. Время есть, а стишки не пишуться. Буду рецензии вам троим писать. Вся зиму. А если забаните, я буду на своей странице, как рассказы помещать. И буду писать чистую правду. Зуб отдам. Да ты, Хвимке, и сам уже понял: я, врать без толку, как ты, не буду.
Ну, да, сейчас, не будем о сволочном, лучше о пустом. (шутю, так, по-новогоднему)
Давай-ка о поэзии твоей погуторим. Может что-нибудь и сгодится тебе. Черику. О японской поэзии для начала. У тебе есть, где погулять. Потерпи. Везде погуляем. ПопозжА.

Танка
Фима Жиганец
Мёртвые листья узоры вьют,
словно ветер рвет чешую
с дракона, который
легко и неслышимо
в облачном небе парит над крышами.


Ты что пишешь, дудун?  ДОдиковый! А? (дудун, по-нашему, по-кавказски - родственник). А еще – черик! Что за «танка»? Никак трифной ботвы гороховой на ночь рубанул! Как китаец! Сикока-сикока! Нельзя так над внутренностями изголятся! И над супругой. А, Хвим?
«Мертвые листья», которые «узоры вьют, словно ветер рвет чешую с дракона»?  В смысле,  а как это – мертвым листьям узоры вить словно ветер который рвет?.. Что такое - «вьют» словно «рвет»?  Это, на каком языке? Балаболка, (это я по-родственному), противная! Или ты так шифруешься, паразит? А как это рвать чешую с дракона? Откуда ты знаешь, что оне в чешуйке шастають? А може оне кожаные. С какого дракона, пустышка? Да еще не просто с дракона, а «который легко и НЕСЛЫШИМО в облачном небе парит над крышами»? «Неслышимо» – это как? В «облачном небе» или «над крышами»? Ведь, послушай противный фуфлолог, (шутю сейчас тожить): парить в «облачном небе», и парить «над крышами» – это, как не крути, две разные вещи. Это все равно как ГОРНЫЯ, (икилянусбокым),  и НЭСГИБАЕМОГОРДЫЯ ИНГУШ-ОРЕЛ парит, (в поисках дОбычи), в небе, и стрекотливая, (как леНКА пескоструйпупляшкина), и несерьезная сорока Шурка Сидоркова парит над крышами сараев. В поисках остатков людской пищи. Дааааа…. Только орел может понять орла! Стоп!.. Ты смотри! Очень интересное сравнение! И КРУПНОЕ! Надо записать. Для патомкав.……………………… Записал! Не пожалел времени. Дааа... Так вот - ты мене не убиваете, а крушите! Все мое уважение к филалогам. Некоторым. И переводчикам. Не говорю про самураев. Самураи, (нехороший Сумаська-сан), так не сделали бы. И за такое глумление над «танка» оне бы вам отстегнули бы. Ваши бесхитростные уши. Да шашками своими запорожскыма! Да без всякой жалости. Однем росчерком!!!

Какой-то вы, в нАтуре, грамотей пустопорожний. И ядовитый. Или, может, притворяетесь? Или выбражаешь специально? А? Ах, ты выбражулька!!! Новогодняя! Мотри, чо вытваряит? Пакостник! Чтобы мине посильней обидеть. Завести в заблуждению. По поводу себе. Ахальник, супротивный! С кучерявым ахахальником! Говорила, как-то, покойная соседка гречанка Тетьхвеня, (после нашей случайной за тромбон ссоры), дааа… (отсидела в карлаге два червонца по 58ой там и привыкла к тромбону): «Ингуш, никогда не связывайся с человеками, имя которых на «хвуй» начинается. Натерпишься!». Уже натерпеваюсь! Вот и леНКА туда же. Пупляшкина. Анекдот! Но не послушал ведь! И каюсь! И страдаю изрядно. Прикинь: и тупой, и дурак, и полуграмотный, и «пациент», и Бог ума не дал….  Я-то может и не совсем, (как вы все вместе тонко и изрядно заметили), такой, как вы, но такое, как твоя срамная  «Чаша Иерусалимская», и выше перечисленное, стараюсь не допускать. А за «танку» - чур, мене! Срам! Какой-то же вы, все-таки, неопрятный. ФуфлОлог! (шутю). В писанине. Я бы даже сказал: какой-то пакостный! Порозит!
Пустозвон эдакий!

(Очень громко, доверительно, радостно, и, несколько, поэтично, как и прежде):
С НОВЫМ СЧАСТЬЕМ, ВАС, хвимке! Сатрап мерзостныя!
Можете дергать и праздновать. Праздник! С нашими.
(Тихо, почти под нос, строго, не шевеля губами, чтобы только ты одна услышала, сЩюра):
Пуплячек на троячек - забегай. Пиши! Почаще.
А лучше – воздержись, уже! Убогыя.
(И снова громко, радостно, задорно, чтобы все радовались за нас вместях):
ДО ВСТРЕЧИ В НОВОМ ГОДУ, черик Сидорометриус!
(Мотри, шустряк! - уже и в Венецию к дожам сгонял!).

p.s. «Дай Бог тебе всяческих успехов и АААААГРОМНАВА ЩАСТЬЯ! :)))))))»

(шутю все еще, конечно, об эту пору, туповато).




Черик – это, типа, лучший из кунаков.