Бог всё-таки есть...

                И ВСЕ-ТАКИ БОГ ЕСТЬ...
                (Из серии "Колхозная эпопея")

     На рабочем столе моей лаборантки под стеклом лежала карта Запорожской области, на которой  отмечали районы и поселки, где мы побывали во время колхозных работ. Глядя на эту карту, вспоминаются различные приятные и курьезные случаи, а плохое - забываешь. Например, как Леня Король однажды запил спирт подсолнечным маслом. Особенно часто вспоминается колхоз в селе Бурчак. Мы там были в 1971г.  Этот заезд был особенным во многих отношениях. Колхоз и,  его председатель значительно отличались от других колхозов. Во всех, как правило,
бедных колхозах крестьяне по существовавшим законам могли иметь в своем хозяйстве не более 15 соток земли; оплату по трудодням получали только в конце сезона в натуральном виде, а в виде денег - очень мало. В таких условиях никто не был заинтересован трудиться по-настоящему. Еще хуже обстояло дело в так называемых государственных хозяйствах - совхозах. Поэтому жившие в селе 50% всего населения страны не могли обеспечить пропитание остальных 50%. Во времена Хрущева и позже многие продукты и даже белый хлеб мы привозили из
Москвы.
Анекдот:
Корреспондент: говорят, что у Вас большие проблемы со снабжением населения продуктами питания?
Брежнев: неправда, У нас все налажено: мы завозим все продукты в Москву, а отсюда его по потребности население разбирает.
Корреспондент: а почему у Вас такая низкая оплата труда?
Брежнев: как они работают, так мы им и платим.

Председатель Бурчака хитро обходил все  законы. Каждому колхознику нелегально выделено было не менее 1 гектара земли. На бумаге считалось, что это колхозные участки. Крестьяне же с помощью колхозной техники выращивали на этой земле пшеницу и только малую часть сдавали колхозу, а большую
 - оставляли себе. Если крестьяне на основной работе в колхозе работали плохо, то эти участки у них отбирали. Такое случалось очень редко. В отличие от других колхозов в Бурчаке не было прогулов, чрезмерного пьянства, крестьяне каждый месяц
получали денежный аванс, а в конце года - солидную денежную сумму.
      Что-то я чрезмерно углубился в политико-экономические размышления (все хочется отобразить различные стороны и гримасы плановой экономики).

    Так вот, пробыли мы в этом Бурчаке целых 40 дней, тогда как по
распоряжению Правительства можно было привлекать горожан к работе на селе не более чем на 1 месяц. Приезжал начальник ЦЗЛ и уговаривал нас остаться еще на некоторое время.  Почти все согласились. За все эти сорок дней не было ни
одного дождя. Родилась, глядя на небо, ежеутренняя поговорка: щось самолеты низко летають - мать к дождю. (В данном контексте «мать» – простонародная производная от украинского «мабудь», т.е. возможно, может быть). Старшим (руководителем) у нас был Эраст Адамович Хойняк.. Работали мы не только на полях. Колхоз был богатый. Имел собственную лесопилку и снабжал досками весь район. Нас посылали на ближайшую станцию разгружать вагоны с лесом. Огромные бревна мы сбрасывали с вагонов, а потом по лагам накатывали на машину под команду: -Э-э-э Раст... Э-э-э Раст Э-э-э Раст - Хойняк твою мать!
     А вообще-то Хойняк был очень хорошим мужичком, только имел слабое во всех отношениях сердечко. Из-за сердечных дел по доносу доброжелателей в партком в середине срока его отозвали и старшим назначили меня, которым я уже был бессменно во всех колхозах  до самого начала перестройки.
Работали мы хорошо, и кормили нас поэтому, как  на убой. Кухаркой у нас была хозяйка, у которой мы с Мишкой Вульфовичем и Валькой Мордвинцевым жили. Помогали кухарке наши женщины. Надо было к вечеру кладовщику колхоза заявить,                какие продукты нам будут нужны на завтра. Если было необходимо мясо, то с вечера для нас забивали молодого бычка. Все продукты нам отпускали по смехотворно низким
ценам в счет зарабатываемых денег, а такую "чепуху" как сердце, печенку и язык - бесплатно.
     То лето было очень жаркое. Работали с 3-4 часов утра до завтрака в 10 часов. Потом целый день спали в прохладных местах, а затем перед закатом
допалывали норму. После ужина дежурные шли на ферму, где нас оделяли 40-литровым бидоном 5% парного молока. Сидим почти до утра у костра, попиваем молоко и по заказу каждого хором поем песни. Зирка (жена моего последнего начальника Яшки Спектора) всегда заказывала "Мурку". Некоторые песни под гитару исполнял Загорский (о нем ниже).
     Во дворе дома, где мы жили, Король с Буряковским соорудили что-то наподобие душа. Загородка в виде ширмы отгораживала душ от двора и дома, а с другой стороны душ просматривался с огорода и дальней дороги. Однажды, когда ребята мылись под душем, вдали по дороге прогуливались наши девчата. "Кто
это там, в белых плавках?"- воскликнула одна из них.
     Был в этом колхозе с нами незабвенный Виталий Загорский. Эпикуреец, любитель вина и женщин, он был очень тучным (150 кг. в конце жизни). "Виталий, ты бы хотя бы бегал"- как-то сказала ему одна сотрудница. "За кем бегать-то? Не успеешь разбежаться, а она уже падает"- ответил Загорский. Недалеко от Бурчака находится железнодорожная станция и мы, все семейные на
выходной ездили на электричке домой. (В колхозах еще сохранилась 6-дневная рабочая неделя, несмотря на то, что еще в 60-х годах "сионист" Хрущев подарил евреям субботу). Вся молодежь, в том числе Загорский, оставались в колхозе. Их
на колхозной машине возили отдыхать на Каховское море. В этом колхозе, как и в другие годы, у нас был запас спирта. Уезжая на выходные домой, столкнулись с проблемой, где спрятать спирт, чтобы его не нашел Загорский, который,  зная о наличии спиртного, никогда не успокоится, пока его не отыщет. Решили так:
спрячем бутылку за икону, которая была в хате у хозяйки. И загадали, если Бог есть, то Загорский спирт не найдет. И вот мы возвращаемся в колхоз после выходного. Заходим в хату, запираем двери, занавешиваем окна, с замиранием сердца собрались вокруг иконы, и …. УРА!!!  Бог всё – таки есть!
     Руководство колхоза было довольно нашей работой.  Мы перед
отъездом устроили банкет. Закусок было от пуза, а вот с выпивкой как-то не ладилось. Я пошел к председателю попросить аванс. У них было
правило: выплачивать за работу только перед самым отъездом, чтобы люди сильно не упились. Для нас сделали исключение и выделили 300 руб. аванса (по тем временам это могло вылиться в море спиртного, 2 руб. 87 коп. за 0.5 литра водки, но мы все-таки знали меру).
Банкет удался на славу. Приходил даже председатель - зачитал благодарственный приказ. 300 руб. аванса превратил в премию. На завод было отправлено благодарственное письмо, которое напечатали в заводской газете. Еще до поездки в колхозы парткомом с завкомом был объявлен конкурс на лучшую» колхозную бригаду" с вручением солидной премии. В конкурсе победили, конечно, мы, но премию "зажали". Видимо, не понравилась фамилия руководителя.
Вот и все.

   P. S. О роли спирта в общественной жизни в эпоху развитого социализма, и об историях, связанным с ним, а также о колхозной жизни и о личности незабвенного Загорского у меня ещё много чего сохранилось в памяти.