Пантелеич из Орловки

Глава 1. ОСНОВАТЕЛИ
Дорога к бывшему колхозу «Победа» начинается сразу к северу от въезда в райцентр Щербакты (по-казахски «Шарбакты»). Потом она делает широкий плавный поворот к западу и приводит к Орловке - главной усадьбе нынешнего ТОО «Победа», одного из самых крепких агропредприятий Павлодарского Прииртышья.
Существует 2 версии происхождения названия села. По официальной версии название «Орловка» было перенесено переселенцами из Украины. Но на этот счет у самих жителей Орловки есть собственное мнение.
Землеустроитель Орлов был очень хорошим человеком. Во время реформ Столыпина земельные наделы давали только переселенцам мужского пола. А он был добрый и давал больше земли с учетом женщин. Да и вне своих служебных дел Орлов был человеком добрейшим и отзывчивым. В честь этого человека и названо одно из сел области – Орловка.
На месте нынешней Орловки ничего не было, - вокруг голая, практически безводная, с редкими солеными озерами Кулундинская степь.
Ближайший аул из 15 мазанок находился в семи километрах, возле озера Кабан-Такыр. Казахи встречали переселенцев радушно. Никаких распрей не было, высоко ценились гостеприимство, взаимопомощь и поддержка. Выделялась земля, приезжали люди, обзаводились хозяйством, укреплялись.
История села по-своему и уникальна, и типична. В начала 20 века в прииртышские степи Северного Казахстана приехали крестьяне-переселенцы, чтобы по замыслу П. А. Столыпина, тогдашнего премьер-министра Российской империи осесть на новых землях и основать крепкие хозяйства.
У большинства это получилось. Не все новые села дожили до своего столетия. Засухи, недороды, диктат управленцев разных эпох привели к исчезновению многих переселенческих пристанищ. Но Орловка устояла благодаря прирожденной одаренности своих жителей. Особенным талантом выделился среди них Владимир Пантелеевич Поляков, который был четвёртым председателем колхоза и первым директором ТОО «Победа». Потомок украинских переселенцев с Донбасса, он сумел весь опыт своих предков-основателей Орловки претворить в дело на благо всех односельчан.
Одна из публикаций сельской щербактинской районной газеты «Трибуна» начиналась так: «...Лето 1908 года, жарко. Переселенческий обоз скрипит колесами телег, медленно движется по степи. На бричках - разомлевшие от казахстанского солнца, люди. Они из Донбасса, снялись семьями в поисках лучшей доли и земли. На одной из телег - Петр Иванович Поляков - широкий в кости и статный мужик - неспешно перебирая вожжами, правит притомившейся лошадью. Иногда оглядываясь на дремлющих в телеге домочадцев, все чаще с беспокойством поглядывает вперед - туда, где ждет его новая Родина, земля...».
Одновременно по такой же грунтовой дороге к мокрому солонцовому озеру Кабан-Такыр спешила другая семья – Афанасьевы. Вместе с Поляковыми и Беляевыми она стала династией основателей Орловки, вокруг которой их земляки и родственники поставили несколько малых деревень.
Поляковы
В семье Петра Полякова, было двое сыновей и пять дочерей. Пантелею было в то время 9 лет. Думал ли тогдашний мальчонка, изнывавший от жары и тележной тряски, что его внуки и правнуки сыграют яркую роль в становлении и развитии хлеборобского дела на новых землях, веками дремавших среди просторов Сары Арки и что из них составится династический ряд мастеров сельхозпроизводства?!
Петр Поляков, получив немного земли, день и ночь работал на ней, чтобы прокормить свою большую семью. Дети его взрослели и по очереди покидали отчий дом, однако от сельского хозяйства не отрывались. К 1920 году и Пантелей Поляков достиг возраста, когда можно было жениться, и создал семью с Анной Савельевной Афанасьевой из соседнего села Богодаровки, родители которой также были из Донбасса. До коллективизации Пантелей Петрович имел семь десятин земли, лошадь, двух быков, двух коровёнок, десяток овец, домашнюю птицу.
Время шло. Росла семья и родня Поляковых. Нужда никак не отпускала из своих объятий. Девять детей народилось, но пятеро померли. С 1930 года после засухи и неурожая начался массовый отъезд орловчан. Село пустело.
Многие вынужденно поехали на Украину - спасали детей от голодной смерти. Пантелей Петрович тоже в поисках лучшей доли решил вернуться в Донбасс. Там в 1932 году родился Владимир.
Это были очень трудные годы. Поляков пошел в шахтеры, работал забойщиком, крепильщиком и на врубовой машине. Но память о селе не отпускала крестьянина
«...1935 год. Пантелей Петрович Поляков, оглохший после изнурительной и многодневной дороги из Украины до станции Щербакты на поезде, вместе с семейством едет домой, в Орловку, с удовольствием вслушиваясь в трели жаворонков, стрекот кузнечиков. Ноздри жадно вдыхают до боли родные запахи полыни и чабреца. Вот и Орловка, родной курень, оставленный семьей в голодном тридцатом году. Трехлетний сын Володя, с любопытством поглядывая по сторонам, слазит с повозки - сегодня он впервые ступил на орловскую землю...» (из той же статьи в «Трибуне»).
Пантелей Петрович восстановил свою землянку, которая пустовала и которую сохранила соседка, и тут же пошел работать в колхоз. В 1936 году он окончил курсы трактористов и, пока позволяло здоровье, работал на тракторах (в основном на ЧТЗ).
С 1938 года Пантелей Поляков трудился в Щербактинской МТС. Время было предвоенное, но орловчане помнят: перед войной люди в колхозе жили неплохо. Например, в 1938 году был обильный урожай. Государство не в состоянии было принять и сохранить зерно.
А надо понимать, что у крестьян отношение к хлебу было святым. В Орловке хлеб развозили по дворам - давали расписаться в ведомости и без разговоров ссыпали зерно у хаты каждого колхозника.
А так как больших амбаров ни у кого не было, то их заполняли чуть ли не под крышу. У Поляковых даже соорудили перегородку в сенях и хранили зерно там. Зато в следующем году разразилась сильнейшая засуха. Колхоз на посевную занимал у колхозников зерно, в течение нескольких лет затем рассчитывался.
Военные годы младшие Поляковы помнили плохо, особенно Владимир (пацаном был - только в 1940 году пошел в школу). Запомнилось, что мать от непосильного труда болела и умерла в 1944 году. Помнилось, как шалили, пролетая над селом, курсанты Славгородской летной школы. Однажды, - очевидно, из-за поломки - курсант посадил самолет возле села. Стальную птицу лошадьми подтянули на поляковский двор, здесь же и отремонтировали. Особенно врезалось в память, как 10 мая с самолетов разбросали листовки - война окончилась. Школьная детвора бесилась в этот день в классах, как хотела. Учителя ушли с занятий в канцелярию, где – ясное дело! - обсуждали радостную весть.
Овдовев, Пантелей Петрович все свои силы положил на то, чтобы оставшиеся с ним трое сыновей и дочь смогли получить образование и пойти на «чистую работу» - сам он хорошо знал, как тяжела доля механизатора. Младшему, Владимиру, он сразу наказал: иди в контору, оттуда в люди выйдешь.
Афанасьевы
В 1908 году Афанасьев Никифор Григорьевич, с женой Ульяной Ивановной и сыном Федором приехали на эти земли. Добирались они по железной дороге из Донбасса (с. Мануево, Снежнянский район) вместе с лошадьми, телегами и прочим имуществом, и обозом поехали до Кулунды. В Кулунде их встретили землеустроители.
Когда приехали уже сюда, то остановились на бугре. Им понравилось, что кругом степь, ширь, простор кругом. Сначала были построены землянки со стенами из дерна. Воды не было, поэтому стали рыть колодцы.
В 1913 году был возведен первый капитальный дом, который сохранился до наших дней. На потолочной балке этого дома и сейчас можно разглядеть вырубленный крест и дату «1913».
Жили, работали, семья росла. В 1911 году у Никифора Григорьевича родился сын Иван, в 1920 году – Василий, в 1924 году – Владимир и чуть позже родилась дочь Ульяна. В доме было 2 комнаты и коридор. Жили в тесноте, но не в обиде. Время было тяжелое, и работали все вместе. По меркам того времени хозяйство семьи Афанасьевых считалось средним. Пахали и возили на коровах. Когда начался процесс раскулачивания, то единой семье пришлось разделиться на несколько дворов, во избежание неприятностей с властями.
В 1932 году, когда начиналась коллективизация, Афанасьевы решили вернуться на Донбасс. Там у Никифора Григорьевича прозвище было Мыкыш. И все окружающие приходили смотреть на него. Говорили «Дед Мыкыш из Сибири вернулся». Тогда там считали, что в Сибири совершенно другие люди живут и смотрели на них как на инопланетян каких-то. Но на родине не понравилось, и через 2 года Афанасьевы  вернулись назад. Сколько родственники ни уговаривали остаться, но Никифор Григорьевич был непреклонен. Он твердо решил, что будет жить в Сибири.
Никифор Григорьевич - из тех людей, память о которых сохраняется и передается из поколения в поколение. Он был из донских казаков. Очень добрый, высокий, симпатичный, с усами. Одежду и обувь ему всегда делали по индивидуальному заказу, потому что в магазине на него размеров не было.
Дед помогал всем. И детям, и внукам. Одним из его пристрастий была охота. Бывало вечером едет на лошади расставлять капканы, а рано утром, часа в 4, ехал их проверять. Бывали даже такие случаи, что за ним гналась стая волков. В начале пятидесятых годов он приволок из степи небольшого подраненного волка. Привязал у дома возле специального шалаша, который не давал снегу завалить входную дверь в доме.
С охоты дед приносил лисиц, корсаков, барсуков, сусликов. Обвешает патронташ тушками и несет. Маленьких живых детенышей отдавал внукам играться, а больших сдавал. Самолично выделывал шкурки. Особенно ценились шкуры волков. За выделываемые шкуры он получал премии до 500 рублей. Из этих же шкур он сам шил различные тулупы, малахаи. Однажды даже из кабаньей шкуры тулуп сшил на заказ.
Серых разбойников в то время очень много было. Часто было: выйдет кто-нибудь на улицу вечером – и слышно, как волки вокруг села воют. Утром потом разговоры идут: хищники то залезли в чью-то чабарню, то собаку у кого-то утащили, то вырыли лаз под чьим-то сараем.
Когда Ульяна, дочь деда, выходила замуж, утром, в день свадьбы, он сходил на охоту и притащил из степи в подарок живого волка.
Когда в Орловку приехали депортированные чеченцы, то у них не было даже обуви. Дед им шил тапочки. Специально сам выделывал кожу и шил из сыромятной кожи и драпа.
Дед делал по хозяйству всё своими руками. Двери, ставни, украшения резные на окнах, конёк, ограду вокруг дома. Если кто-то строился, то он заказы принимал.
Вся семья на нем держалась, потому что сын Василий вернулся с фронта инвалидом по зрению. Если он получал деньги, то сразу покупал продукты и делил между всеми.
Никифор Григорьевич всегда всем советы давал и все прислушивались к ним. Дети его очень уважали и слова ему поперек не могли сказать. А уж тем более ослушаться. Он и сам себе не позволял бранного слова никогда, считал это большим грехом. Все на селе уважали его.
Потом была война, с которой из сыновей вернулись только двое – Василий и Иван. Василий попал на фронт в первые же дни войны. Он служил в Белоруссии в кавалерийских частях. В первые же дни войны их часть попала под обстрел и Василий был контужен, попал в плен и был отправлен в Германию. По прибытию их раздали как работников в дома бюргеров. Работали с раннего утра и до позднего вечера. Питались мерзлой или гнилой картошкой, очистками. Через некоторое время ему удалось сбежать, но почти сразу же был пойман и в наказание был отправлен в концлагерь Дахау.
Под конец войны охранники лагеря начали заметно нервничать, и более снисходительно стали относится к русским пленным. Воспользовавшись  подходящим случаем, Василий Афанасьев и ещё 13 человек бежали. Бежали по картофельному полю под пулями с двух сторон. С одной стороны стреляли немцы, а с другой – союзники. В итоге группа добралась до линии союзников и была переправлена к позициям советских войск.
Потом была долгая дорога домой через Одессу и Новосибирск, где Василий, контуженный и почти ослепший, проходил курс лечения. Самостоятельно приехать домой он не мог, поэтому пришлось ехать за ним самим.
Инвалидом вернулся и Иван. Пенсия в те времена была очень маленькой, поэтому приходилось работать. Василий Никифорович стал работать сторожем в Конторе. Поскольку зрение его подводило, то на работу и с работы его приходилось провожать. В то время не было ещё здания Клуба, поэтому молодежь собиралась возле Конторы. Шутили, пели песни, рассказывали анекдоты. Расходились поздно ночью. Было трудно, но крепились. Поддерживали друг друга.
У Василия Никифоровича и его супруги Татьяны Антоновной были дети – дочь, Раиса Васильевна, учитель Орловской средней школы, с многолетним стажем. У нее и её мужа Геннадия Васильевича, известным на весь район механизатором 3 детей – Светлана работает на складе запчастей в ТОО «Победа»(имеет 2 детей), Наталья – учитель русского языка и литературы, работает в Орловской средней школе, вместе с супругом Олегом имеют  детей – Игорь работает в ТОО механизатором, Алексей - студент ВУЗа. Сергей, сын Раисы Васильевны и Геннадия Васильевича, - учитель истории Орловской средней школы, имеет со своей супругой Светланой сына Виталия.
На благодатной орловской земле сегодня живет уже пятое поколение Афанасьевых. Династия хоть и в разных домах, но постоянно вместе, помогают друг другу.


Глава 2. ПАНТЕЛЕИЧ
Ученичество и счетоводство
Володя Поляков в Орловке закончил семилетку, восьмой класс осиливал уже в Щербактах. Отцу одному тяжело было вести дом да поднимать четверых детей. Надо было думать о работе. С помощью отца он устроился здесь же, в Орловке, учеником бухгалтера в сельпо им. Ленина. Платили 75 рублей (для примера: более или менее приличный костюм стоил тогда 225 рублей). Потом парнишку направили на учебу.
«Май 1949 года. На железнодорожной платформе семипалатинского вокзала с большим мешком на плече стоит 17-летний парубок, явно деревенского вида. Позади длинный путь по железной дороге - через Татарку, Новосибирск и Барнаул - сюда, в Семипалатинск; в кармане пиджачка - конверт с направлением на курсы переподготовки старших бухгалтеров сельпо. В мешке - немного одежды и сухари. Мешок сдал в камеру хранения и пошел искать школу.
В городе он был впервые, поэтому многое было в диковинку, а чего-то просто не мог понять. На улицу Сталина, 109, где располагалась школа, попал к вечеру, когда и директора уже не было. Как быть? Решил вернуться на вокзал, опять пешочком, опять, то и дело выпытывая у прохожих дорогу.
Добрался до «железки», здесь наткнулся на пьяного мужика, который тоже двигался к вокзалу. Еле-еле отцепился от него, но тут же напоролся на вохровца с винтовкой (порядки на железной дороге тогда были строгие). Тот сразу разглядел деревенского мальчишку с малоросским говором, показал дорогу. Кое-как переночевав, с утра пораньше Володя взвалил свой мешок на спину и опять на своих двоих направился к школе…» (из газеты «Трибуна»).
Семипалатинскую бухгалтерскую школу Владимир Поляков окончил с отличием и получил квалификацию «старший бухгалтер». (представляете себе старшего бухгалтера в 17 лет?). Но очень уж полюбил Поляков мир цифр, бухгалтерский учет и отчетность. В неполные 18 лет Владимир становится бухгалтером сельпо им. Кирова, располагавшемся в Раевке. Дело нешуточное: пять магазинов было на балансе. Председателем сельпо был Яков Павлович Ступко, у которого, по признанию самого Владимира Пантелеевича, он не только углубил свои знания, но и учился жизни.
Потом Полякову пришлось поработать в районном центре Щербакты - в сельпо «Колос». Это уже было посолиднее - в сельпо действовали чайная, хлебопекарня, магазины райцентра и близлежащих сел. Только бухгалтеров было пятеро. Здесь Владимир впервые самостоятельно составил месячный баланс. Кто не знает, что это такое - тот вряд ли поймет, что для молодого специалиста это была настоящая победа.
А еще через месяц - звонок из военкомата: через три дня прибыть на сборный пункт для отправки в армию. Отец в экстренном порядке организовал в Орловке проводы. А дальше.. 18 дней в товарном вагоне поезда, на нарах. Поезд ночами шел на Дальний Восток. Конечный пункт - полуостров Меньшикова в Советской Гавани. Флотская береговая часть, четыре года и два месяца службы, в баталерско-интендантской команде. Если проще – и на флоте его не миновали учет и счетоводство. Призвали в армию 19-летним, домой приехал в 23 года.
В «Победе» в это время уже председательствовал Герой Социалистического труда Михаил Афанасьевич Корзюк – человек деятельный, напористый и для властей строптивый, но очень надежный. Строптивость свою Корзюк показывал лишь тогда, когда его принуждали к выполнению заведомо неверных заданий, противоречащих крестьянской практике.
Михаил Афанасьевич сразу же пригласил Владимира Полякова на работу в колхозную бухгалтерию. По отзывам торговых работников Корзюк знал: Володя - парень способный. Но демобилизованный морячок считал, что колхозная бухгалтерия - дело незнакомое. И вновь подался в торговлю, в местное сельпо им. Ленина. Работал здесь до 1961 года, когда постепенно пришло разочарование в выбранной профессии.
Частые ревизии, растраты, ставшее очевидным отчуждение односельчан психологически подготовили его к уходу из системы торговли. Уволился. А что дальше? Кроме колхоза, податься некуда. Рассчитывал на небольшое - работать на мельнице или на складе: все же счетоводческое дело уже знал досконально.
Но заместитель председателя колхоза А. С. Марченко направил на приемку силоса. Только-только принял дела на весовой, не успел встретить даже первый кузов с силосом, а тут Корзюк, прослышавший, что Поляков попросился в колхоз, вызвал к себе и объяснил:
- Главбух серьезно болен, просится на отдых. Рекомендует вместо себя - тебя, Володя.
Поляков растерялся:
- Да я же не знаю колхозной бухгалтерии.
Но председатель колхоза был непреклонен и намекнул:
- А я тебе ничего больше в колхозе не предложу.
В конце концов уломал упрямца, завел в бухгалтерию и показал на письменный стол, увенчанный деревянными конторскими счетами - вот твое место. Так и стал Поляков главным в колхозной бухгалтерии. Работа вроде непыльная. Заработок неплохой. Но вечерами голова трещала от цифр, пока не дошел до всего. Со временем даже увлекся бухгалтерским учетом, заодно досконально изучил тонкости экономики колхоза. А они очень даже непростые, эти тонкости, без знания их легко можно дотла разорить хозяйство.
Председатель молодой
В 1968 году Корзюк засобирался на пенсию. Был он председателем уже как бы «на излете» своего большого руководящего стажа. Не раз он заговаривал о том, что пора бы ему на отдых, что силы уже не те и что он всерьез подумывает о том, кто сменит его на этом нелегком посту
На смену ему прочили многих. Сам Михаил Афанасьевич помалкивал.
Кандидата пока не находилось. Думали уже, что будет человек со стороны, по рекомендации обкома и райкома партии. О том, что именно Полякова ждет должность председателя колхоза, и он сам, и все сельчане даже и думать не могли. И Поляков, и все считали, что Михаилу Афанасьевичу придет хоть и варяг, но человек достойный, опытный и знающий. Со времен партийного диктата люди уже привыкли, что им придётся выбирать нового председателя в «добровольно-принудительном» порядке.
Однако Поляков заметил (замечали и другие), что председатель стал давать ему поручения, выходящие за рамки прямых обязанностей. Эти поручениям раз от разу были все дальше от функций главного бухгалтера и все ближе к роли первого руководителя хозяйства.
- Посылал он меня и в поле, и на фермы, и в МТМ, и в райцентр, и в Павлодар, - рассказывал много лет спустя Владимир Пантелеевич. -Хотел, чтобы я все испробовал на всех уровнях – и как доводить до нужного уровня тот или иной участок работы в колхозе, и как решать деловые вопросы с властями, партийным, профсоюзным и отраслевым руководством на разных уровнях. Так он подготавливает меня к будущему.
Страшновато было Полякову. Хозяйство по масштабам было действительно громадным. Тут вам и несколько сел в округе, и тысячи гектаров земли, и большое поголовье скота, не говоря уже о внушительном машинном дворе. Сомневался он, что сможет работать по-корзюковски.
Корзюк – человек очень энергичный, прямо надо сказать – волевой, деятельный и очень боевой. Надо было видеть, как он вел собрания, совещания, заседания правления. Для него каждый период, каждый этап сельхозработ был, что называется, действиями ни передовой. Вникал он во все мелочи.
И поскольку он был ещё очень проницательным человеком, хорошо чувствовал психологию каждого колхозника, то не тратил много времени на убеждение и внушение. Михаил Афанасьевич просто по-своему, по-корзюковски, давал понять любому колхознику, что доверяет ему полностью, надеется на него и что все рухнет, если что-то не так сработает.
Время тянулось. Кандидата пока не находилось. Думали уже, что будет человек со стороны, по рекомендации обкома и райкома партии. О том, что Полякова ждет должность председателя колхоза, никто даже и подумать не мог. Сам он, как и все, считал, что на смену Михаилу Афанасьевичу придет хоть и варяг, но человек достойный, опытный и знающий.
Тогда в Щербактинском райкоме партии секретарем был Владимир Евгеньевич Чайко. К Полякову он относился с уважением. И, вероятно, в «районе» уже был разговор о будущих преемниках Корзюка.
- И вот как-то едем мы по улице Павлодара, - вспоминал Владимир Пантелеевич, - в одной машине (знаете, тогда были такие «УАЗики», прозванные «бобиками», как будто специально для сельского бездорожья придуманные),- Михаил Афанасьевич Корзюк и я. Зашел разговор о том, о сем; упомянули и о председательстве в «Победе». Корзюк опять сказал – да, уже пора на отдых, буду уходить, хватит, поработал… Я заметил, что так легко это не получится, на кого же колхоз останется, кто же будет после вас… А он прямо так и сказал: а ты и будешь. После этой беседы в «УАЗике» к разговору о моём председательстве мы не возвращались.
Осенью Владимира Евгеньевича Чайко перевели в обком партии, и там он стал заведующим сельхозотделом. На смену ему в райком пришел Михаил Кузьмич Камшук. В декабре он вызвал Полякова в райком и пригласил заодно сотрудника районной газеты «Трибуна» Михаила Нижника.
Побеседовали о делах и тут же предложили принимать дела. Хоть и готовил Полякова Михаил Афанасьевич к этой перемене в жизни, но все равно это было неожиданным. Особого стремления к председательству в самом деле не было.
Главбух, знаете ли – должность неплохая, хоть зарплата и ниже председательской; ответственности меньше, не такая она обширная. На предложение Поляков ответил неохотно, сказал, что подумает, дома посоветуется с супругой…
А сам уже решил – попробую, пока в роли «и.о.». День за Дни и недели шли, Полякову всё казалось, что не получается ничего. И поехал он в Павлодар на приём к самому Ивану Михайловичу Бурову, первому секретарю обкома. Владимир Евгеньевич Чайко его «перехватил», - в любом случае на приём к первому можно было попасть при его посредничестве (так полагалось). Подготовил он Полякова, и зашли они к Ивану Михайловичу.
Буров встретил доброжелательно и просто стал расспрашивать о жизни. И неожиданно спросил: «Слушайте, а как правильно пишется - Пантелеевич или Пантиелевич?». Дело в том, что Владимир Пантелеевич, второпях заполняя анкету, написал свое отчество в другом варианте, который редко употребляется людьми и что-то другое означает.
Потом Первый стал экзаменовать по производству. Видно, что сам знает ответы на вопросы, но проверяет, так ли Поляков ответит. Попутно Буров выяснил, что у кандидата в председатели образование 8 классов, плюс учеба в Славгородском техникуме учета. Но ничего, расстались, как говорится, на хорошей ноте. Видно было, что преемник «экзамен сдал. Конечно, это ободрило, настроение поднялось.
 Спросил еще Иван Михайлович, как собираюсь работать. Я сказал, что при затруднениях буду обращаться к Михаилу Афанасьевичу за советом. Но Буров сказал, что ни в коем случае этого делать нельзя, думать надо самому. Если Корзюк сам захочет что-то подсказать – тогда можно его помощь принять.
Мало кто знал: зачем Поляков ездил в обком. А сам он об этом не распространялся. А в бухгалтерии стали намекать насчет того; что место главбуха скоро освободится... Так и вышло. В урочный час Полякова вызвали в райком партии и велели принимать дела. 14 февраля 1969 года провели в колхозе собрание  и время для Полякова начало новый отсчет.
Принимал он достаточно крепкое хозяйство, с самого начала многому еще надо было учиться. Да тут еще пришлось расстаться со своей опорой - главным агрономом. Вместо него пришел молодой бригадный агроном Н. Н. Бурлаков, который потом стал директором совхоза «Сосновский».


Когда Пояков уже втянулся в руководство колхозом, то понял, как был прав Буров – никто не должен даже угадать, что председатель сомневается, теряется или зашел в тупик. От этого зависит общий настрой коллектива. Во все лезть тоже не обязательно – для этого есть специалисты, мозговой центр, с них спрос надо вести, с ними прорабатывать все проблемы.
И в первую очередь Владимир Пантелеевич отметил самую главную особенность производственно-бытового уклада сельской жизни - тесную взаимосвязь между общественным производством и подворным хозяйством. Отдадут колхозники все силы общественному – разрушится их личное хозяйство. А если оно разрушится – погибнет общественное производство.
Пол руководство Полякова орловчане постоянно стремились сохранить баланс. Даже когда не хватало денег (особенно у «лихие девяностые»), их начисляли и твердо говорили каждому – свои деньги вы все равно получите. Выдавали натуроплату, старались не влезать в долги, хотя порой и жили «по одежке… ножки». И время приходило – зарплату люди получали всю сполна.

Страдные годы
В сентябре 1969 года. Первая уборка нового председателя. Идут дожди. Хлеба стоят с прозеленью, убирать нельзя. Из района и области давят - косите хлеб! В колхоз прибыл И. М. Буров - первый секретарь обкома партии - это по тем временам фигура ай да ну! Разговор сразу пошел на повышенных тонах: почему, мол, срываете хлебоуборку?! Кое-как вместе смогли доказать, что хлеб еще не созрел. Напоследок услышали многообещающее: «...Ну-ну, посмотрим...».
Особенно памятен для Полякова 1972 год. Невиданный урожай - государству продали один миллион двести тысяч пудов (19200 тонн) зерна, в том числе три тысячи тонн гречихи.
Щербактинский элеватор «захлебнулся» - грузовики стояли в очереди, растянувшейся на полтора километра. Пришлось возить зерно на Маралдинский ХПП. Поляков потом рассказывал об этом.
«Поехали орловские машины туда и что-то не возвращаются. Я скорей туда: в чем дело? И там очередь. Тридцать водителей, из них наших 15, прохлаждаются… Хорошо, дни выдались сухие, а вдруг дождь? Возвращаюсь на площадку, куда ссыпали зерно нашего колхоза. Переживаю – не дай бог, от малейшей сырости, влаги пшеница сразу начнет преть и греться. Сушилок тогда не было. А уже три огромных бурта насыпано.
И вот я взбираюсь на один, другой, третий и трусцой пробегаю по гребню. Изредка нагнусь, черпну ладонью зерно. Ногами чувствую, что не «горит» пшеница: в сухом зерне нога проваливается. Это нагретое под ступней уже плотнее... И так каждый день, до тех пор, пока все зерно не оказалось под крышей.
Был у нас засеян клин элитным сортом пшеницы «Саратовская -29». Ее убрали в валки, подбирать уже надо. Тучки, облачка набежали, и мы беспокоиться начали - намочит элиту…»
Направили на этот клин комбайнеров на 46 машинах. Это надо видеть – два ряда по 23 комбайна двигались друг другу навстречу. Пыль клубится до небес, словно это поле битвы. К вечеру закончили и подсчитали итог - 10 тысяч центнеров чистого, отборного зерна.
На колхоз из Москвы тогда пришло 22 ордена для поощрения лучших - в основном ордена Трудового Красного знамени и «Знак Почета». Самому Полякову вручили орден Октябрьской революции, - правда, только в следующем, 1973 году.


Глава 3. КАК ВЕСТИ ХОЗЯЙСТВО
Надо сказать, что с 1969 года хозяйство всегда было рентабельным. И в целом за весь срок вплоть  до 2010 года, в ТОО «Победа» (бывшем колхозе и бывшем кооперативе) ни разу не потерпели ущерба, ладе в крайне неблагоприятные годы. Почему? Секрет прост. Доход и прибыль всегда обеспечивали своим трудом. Сам Поляков об этом говорит так: «Мы всегда занимались производством. Старались не делать того, что невыгодно, и, наоборот, сосредотачивали усилия на том, что принесет прибыль.
Много пришлось пережить за время своего председательства. Некоторые районные руководители не раз пытались, что называется, подмять своевольного председателя под себя. Не вышло, на стороне Полякова всегда были люди, орловчане, которые верили своему председателю. Один из руководителей района, который во что бы то ни стало хотел возглавить налаженное не им хозяйство, однажды впрямую заявил: «Я выиграю любое отчетно-выборное собрание». На что Поляков ответил просто: «Попробуйте...». И тот не решился: знал, против Полякова не проголосуют.
Это говорит о многом. А ведь никак нельзя сказать, что Поляков когда-нибудь заигрывал с колхозниками. Да, он демократичен в общении, но при этом - руководитель самостоятельный, жесткий, требовательный. Хозяин!
Относительно точно отражает суть Полякова-руководителя характеристика, которую ему дал в своей книге бывший руководитель областного уровня О. К. Кожанов. По его словам, всем делам в «Победе» голова – Поляков. Был вроде дисциплинированным председателем, и кто только не учил его - что и как делать, как хозяйствовать.
После распада СССР, когда все вокруг падало, снижалось, впору было руки опустить. Заезжали в Орловку залётные спекулянты и из-под полы предлагали дефицит за огромные деньги, наживались на нашей нужде. Сельчане покупали, потому что негде было взять.
Спасли старые верные трактора ДэТэшки, сеялки, бороны, косилки, жатки, культиваторы, сохранившиеся чудом. Поляков не позволил властям распродать технику, восстановили даже самые старые машины, реставрировали их. С одного на другой трактор переставляли узлы и детали, в мастерской ребята проявляли чудеса смекалки и мастерства, превращая негодные железки в запчасти…
Как большое горе, пережили в Орловке труднейший период 1990-х годов. Того нет, этого уже не будет, цены драконовские… Коллектив во главе с Поляковым выстоял, потому что люди не прекращали работу, не бросили на произвол судьбы ни свое личное хозяйство, ни общественное производство. Спасли орловчан и воспитанное прадедами трудолюбие, и завещанная ими способность бороться и побеждать трудности всем миром.
И первым принимал на себя удары Поляков. Деньги в «Победе» умели считать, потому что считал их первым делом сам председатель. По существу Владимир Пантелеевич не был просто непокорным или себе на уме, или прижимистым.
«Прижимистый» - эпитет не точный, Правильнее сказать - бережливый и по-крестьянски расчетливый. А относительно того, что «себе на уме», - так иначе и не выжил бы в условиях, когда «сверху» упорно принижалась роль руководителей хозяйств. И только думающие руководители районного областного уровней поступали по-иному: поддерживали и укрывали дельных директоров и председателей от неразумного прессинга.
Бытовал один расхожий тезис - в «Победе» никогда не жалели денег на производство, на социальную сферу. Парадоксально звучит, но на самом деле их здесь жалели всегда. Деньги в «Победе» всегда умели считать. Другое дело, что их сначала старались заработать и затем лишь думали - куда потратить.
И действительно, во все времена много и надежно строили, благоустраивали село, много вкладывали в культуру и спорт, поддержку детства и старости. Поляков это называет надежным вложением капитала.
Кредитов Поляков, кроме, как под зерно, старался не брать. Со временем, наоборот, сам стал кредитовать некоторые предприятия района. А если и брал кредиты, то рассчитывался вовремя и до копейки. В это же время отстающим хозяйствам списывали миллионные суммы.
Привычка жить только за свой счет, наверное и помогла побединцам выжить даже в наш времена, сохранить свой потенциал в время реформ, разоривших большинство сел.
Назло «реформам»
В пору «оптимизации» сельского хозяйства, когда банкротились и разорялись даже самые крепкие хозяйства, Орловка устояла. «Реформаторы» не рисковали связываться с упрямым, опиравшимся на людей, несговорчивым Поляковым. Орловцы без лишнего шума преобразовали свой колхоз в производственный кооператив. Форму соблюли, фактически оставив колхозный уклад.
Чиновники не унимались, вновь и вновь они давили на Полякова, требуя изменить кооперативную форму хозяйствования на угодную им. Поляков не стал выполнять указаний, гибельных, по его мнению, для хозяйства.
Те, кто подчинились интриганам от управления, рассчитывались с кредиторами, выплачивали все долги и с чистого листа начинали новую жизнь. Но какая, скажите, может быть «новая жизнь» на пепелище?
Владимир Пантелеевич понимал, что и его к этому ведут. Своим «консерватизмом» он мешал горе-управленцам. И уже разговоры шли в вышестоящих инстанциях: устарел Поляков, не понимает новых веяний. Пора на покой отправлять, благо пенсионный возраст уже перешагнул.
Не обращая внимания на тихую травлю, он делал все, чтобы уберечь хозяйство от разорения. Когда совсем уже подперли «реформаторы», когда серьезной стала угроза банкротства, Поляков продал сорок колхозных домов за чисто символическую цену ветеранам, отдавшим всю свою жизнь колхозу. Решил, что если уж развалят хозяйство, то пусть хоть у них останется на старости лет своя собственность. Его опять «не поняли», зато сельчане оценили его смелость и чисто человеческую заботу о других.
Только одному Полякову ведомо, какой ценой давались ему непривычные решения. Сравнивая шансы, Владимир Пантелеевич нашел общую основу деятельности колхоза, кооператива и ТОО – хозрасчет. Но раз уж требуют внедрять новые стандарты, то пусть и вторая реорганизация станет данью времени, лишь бы это не осложняло жизнь людям.
Правильно поняли его кредиторы, когда он предложил текущие долги перевести на будущее ТОО, которое предстояло организовать. Они осознавали, что намного выгоднее работать с крепким хозяйством.
Когда Поляков обратился с просьбой реорганизовать кооператив в ТОО, в областном управлении сельского хозяйства вздохнули с облегчением – «упертый» Поляков наконец-то сдался... На самом же деле он ни на йоту не отступил своих убеждений, отошел на заранее подготовленные позиции. Сход односельчан согласился со своим Пантелеичем (они сразу присвоили ему это почетно-уважительное имя), и новая форма хозяйствования – ТОО – стала реальностью.
Самое трудное было – наладить работу так, чтобы жить без долгов. Брали кредиты, но с ними рассчитывались своевременно.
Продукцию у орловчан брали, но не все готовы были (некоторые не хотели) за нее рассчитываться. Приходилось задерживать зарплату. Поляков твердо пообещал, что деньги начисляются и все равно будут выплачены (впоследствии он это обещание выполнил). И ни одного гвоздя не продал, ни одной телушки не пустил под нож, все оставил в хозяйстве.
Лучшие деловые качества у Полякова - от здравого смысла и умения вести точный расчет в делах. Когда многие «под урожай» стали заказывать технику по лизингу (расчет с процентами в течение десяти лет), он упорно отказывался от подобных, казалось бы, выгодных хозяйству предложений. А вот когда фирма, торгующая сельхозтехникой, снизила цену на комбайн «Енисей» на 16 процентов зная, что за несколько дней не каждый соберет 40 тысяч долларов и сумеет оформить покупку, Поляков оформил договор на приобретение сразу восьми комбайнов. Благодаря скидке и удачному финансовому маневру Орловка купила на один комбайн больше, чем могла бы взять по лизингу.
Мало кто в районе любит вспоминать и давнюю историю, когда случился засуха, погорели сенокосы, и реально ожидалась голодная зима для скота. Тогда-то управленцы двинули в соседние области отряды местных «кормозаготовителей». Районное начальство бодро рапортовало «Во главе с руководителями хозяйств на заготовку кормов выехали...». В копеечку влетали хозяйствам те корма, но выхода не было.
А Поляков не поехал – обойдусь, мол. Субординацию он соблюдал, нотации выслушивал, но так и не поехал. Тем не менее орловцам собственных кормов хватило, и скот вышел из зимовки без потерь. Позже остальных руководителей попрекали: почему это Поляков сумел, а вы нет... Вот тогда и родилось выражение «А что вы хотите, Поляков есть Поляков. Хозяин!».


Глава 4. В НОВОЙ ОРЛОВКЕ
Был колхоз – стало товарищество «Победа». Но принцип кооперативного хозяйствования сохранился. Обновленное население Орловки порядком «разбавлено» приезжими. Дома уехавших не пустовали - их купило ТОО для тех, кто переселялся. Орловка привлекает крепким финансовым положением и устоявшимся, надежным бытом, возможностью работать в полеводстве, животноводстве, вспомогательных цехах хозяйства. По семь-восемь и более миллионов тенге затрачивает ежегодно ТОО на организацию нормальной жизни села. Осенью все дворы обеспечиваются зерном, зерноотходами, сеном, солома вообще бесплатно и без меры. Так что подворья на селе крепкие. Может быть, поэтому нет здесь ни одной семьи, получающей адресную социальную помощь от государства. Баня в селе работает бесплатно, открыты двери клуба, ТОО приплачивает зарплату всем работникам социальной сферы. За счет ТОО в помощь участковому полицейскому выделили сотрудника, автомашину, бензин. И все для порядка в своем селе.
Владимир Пантелеевич денег на ветер не бросал и под сомнительное в конечном результате дело не давал ни копейки. Но, если надо было, на технику и на социальное обустройство села денег не жалел.
Порой даже Поляков тратил деньги, казалось бы, на пустые затеи. Сделал в свое время огромный бассейн на краю села - местные мальчишки, даже реки не видавшие, прекрасно умеют плавать. Затеял расширить и углубить недалекое озерцо в степи, развести в нем рыбу - опять же для отдыха, купания, рыбалки. И эта затея тоже потребовала расходов. Спрашивается, а нужно ли все это?
«Очень нужно, - уверенно скажет любой житель Орловки. – У нас все делается для нормальной жизни - добротной и надежной». «Для того я и работал, чтобы людям жилось именно так», - имеет право добавить Владимир Пантелеевич.
Еще одно несомненное преимуществ Полякова - умение подбирать специалистов, работать с ними. По его собственному выражению, самому во все «лезть» не обязательно – для этого есть специалисты, мозговой центр, с них спрос вести надо.
Специалисты - не просто его подчиненные, а в большей степени - опора, единомышленники, соратники. Поляков всегда доверял специалистам. Перед каждым серьезным решением он собирал свой «штаб» - бригадиров, звеньевых, заведующих участками - думу думать. По-разному проходила «дума»: бывало, что и схватывались в жарком споре.
И все знали: выслушает мнения и предложения, суммирует и выдаст приемлемое для всех решение. А если была в «думе» заминка, Поляков брал на себя всю ответственность, потому что всегда держал в запасе готовое решение. Если что-нибудь шло не так, вину на специалистов не перекладывал.
Все взаимоотношения строились так, чтобы конкретные действия выливались в ощутимую пользу для хозяйства. Это принципиальность, плюс дисциплина и требовательность, неприятие расхлябанности и пьянства. На этом создан и держится становой хребет, костяк хозяйства.
Благодаря всему этому Владимир Пантелеевич Поляков дольше всех пробыл на посту председателя колхоза «Победа». Перед окончательным уходом от дел Владимир Пантелеевич отметил 37-ю годовщину своего председательства в «Победе».
Говоря о главных достижениях, он сказал:
- Главное – я вырастил детей, в дружбе и согласии прожил с супругой Евдокией Ивановной. Особых благ не заимел, но и бедным человеком никогда себя не считал. Жить бедно - стыдно. Смело смотрю людям в глаза и имею для этого основания, потому что ни разу сознательно их не подводил и не подставил. Прожил с ними всю жизнь, на их глазах. В конце концов, вместе с ними пупом врос в эту землю, не дал растащить хозяйство во время переломов и хочу увидеть лучшие времена. Жизнь свою положил на благо орловчан и Орловки, больше всего ценю уважение и доверие односельчан. Огорчаюсь, что в соседних селах люди живут хуже, но горжусь, что орловчане продолжают жить зажиточно, обеспечивают не только себя, но и райцентровский, городской рынки собственными продуктами. Орловка - это большая семья, объединенная общими интересами, любовью к земле и своему селу - с его ценностями и традициями, впитавшимися в кровь принципами коллективизма и уважением к труду. Потому и думаю, что жизнь прожита не зря...».