Жизнь Асторджо Манфреди На горизонте Фаэнцы появля

На горизонте Фаэнцы появляется Чезаре Борджа

Между тем, над Фаэнцей снова стали  сгущаться тучи. В 1492 г. римским папой был избран  Александр VI Борджа.  В 1499 г. его незаконнорожденный сын Чезаре Борджа, герцог Валентино, начал свой первый поход в Романью под предлогом восстановления папской власти на ранее принадлежавших церкви землях.  Действительной причиной, двигавшей этим человеком, было желание создать в центре Италии собственное государства. Для этого необходимо было уничтожить все мелкие синьории. Формально правители этих земель являлись папскими викариями (вассалами), но реально эти отношения давно не поддерживались. Бывшие викариаты превратились в маленькие независимые государства, существование которых обеспечивалось умением их синьоров лавировать между крупными итальянскими государствами и находить себе покровителей. Первыми жертвами стали Имола и Форли, владения Катерины Сфорца Риарио, тёщи молодого правителя Фаэнцы. Катерина не получила помощи ни от своего могучего родственника, герцога Милана, ни от флорентийцев, которым неоднократно помогала и на которых ориентировала свою внешнюю политику. Правительница Форли была взята в плен после ожесточённого сопротивления, доставлена в Рим и заточена в Замок Святого Ангела.
Фаэнца в любой момент могла оказаться  следующей на очереди у герцога Валентино. Над городом нависло тягостное ожидание. 22 апреля 1500 г. 15-летний синьор Фаэнцы лично поехал на переговоры с Венецианской республикой. Формальным поводом для поездки было желание продлить срок его  кондотты, которая закончилась 13 декабря 1499 г.   В действительности юноша хотел заручиться официальной поддержкой могущественной республики святого Марка.
По прибытии в Венецию синьор расположился в доме герцога Феррарского. Для него были подготовлены лодки, но официальные лица для встречи не посланы. C синьором прибыли 5 или 6 первейших горожан, монах и 20 человек свиты.  Марино Санудо, венецианскому сенатору и автору знаменитых дневников, правитель Фаэнцы понравился. Он нашёл, что тот «красивый мальчик и разумный», к тому же умеет красноречиво говорить, что очень ценилось в эпоху Возрождения. При всех встречах с чиновниками венецианской республики Асторджо вёл переговоры лично,  и при этом все слушавшие его отмечали, что он «использовал хорошие слова», проявлял добрую волю быть слугой Венеции и вообще показал себя «сыном этого государства» (т.е. Венеции). Однако венецианская синьория на его просьбу о продлении кондотты ответила, что не может решить этот вопрос быстро. Тогда синьор, прибыв в коллегию 3 мая, чтобы попросить разрешение на отъезд, задал вопрос, может ли он послать в качестве викария римской церкви ежегодный взнос апостолической камере.  Дело в том, что с 1379 г. синьоры Фаэнцы являлись викариями Римской церкви, однако упомянутый налог давно не платили. Хронист из Форли Андреа Бернарди связывает прекращение платежей с небрежением городского совета, проявленным в дни малолетства синьора, но, возможно, перерывы случались и раньше.  Вероятно,  Асторджо Манфреди собирался намекнуть Венеции, что может вывести Фаэнцу из-под её власти и тем самым хотел побудить её к желательным для него действиям. Венецианские чиновники, верные своей политике проволочек, ничего не ответили. Они намеревались посмотреть, как будут развиваться события в Романье.
11 мая Асторджо Манфреди вернулся домой. Был собран городской совет, на котором произошло бурное обсуждение складывающейся обстановки и возможных вариантов развития дальнейших действий. «И тут бедный агнец невинный, сказанный синьор, возвёл свои глаза к небу, как и свои мысли, направив к божественному Величию, прося, чтобы Он захотел удостоить подать ему истинный свет, который он мог бы увидеть, и указал,  как лучше для него и для сказанных его людей; чтобы они имели силу защищать его от сказанной великой силы», - пишет Андреа Бернарди. 
В июне, желая побудить Венецию к более решительным действиям, синьор снова послал гонца, чтобы узнать мнение республики по поводу уплаты налога апостолической камере. Венеция возражений не высказала.  Мы не знаем, спровоцировал ли юный синьор папу Александра VI своим посланием, или Римская курия сама вспомнила о неуплате налога рядом своих бывших викариев, но в том же месяце Асторджо Манфреди получил отлучение от церкви именно за неуплату взноса апостолической камере.
Как писал в совеем дневнике папский церемониймейстер Иоганн Бурхард, Александр VI  «по причине того, что синьоры или викарии Ариано, Пезаро, Имолы, Форли, Камерино, и Фаэнцы, а также урбинский герцог, вассалы церкви римской, не заплатили ему и апостолической камере ежегодного  обязательного дохода, лишил всех их звания – апостольской властью, а не в заседании – и объявил им об этом».
Весть об этом в Венецию привёз фаэнтинский посол, который «плохо составленными словами просил за своего синьора нашу Синьорию». 13 июня венецианский посол в Риме сообщил на родину, что такие же отлучения получили синьоры Римини и Пезаро. 26 июня прибыл посол папы: он обвинил Венецию в плетении совместных интриг с его бывшим викарием, синьором Фаэнцы.
В течение августа папские послы пытались заставить Венецию открыто высказать свою позицию в отношении Римини и Фаэнцы. В то же время Асторджо Манфреди не переставал просить республику о защите. В августе фаэнтинский посол сообщал, «что его синьора колеблется государство, и он просит кондотту новую, как захочет Синьория», т.е. на её условиях. 7 сентября старый посол Вадин де Вадини так проникновенно умолял о защите Фаэнцы, что растрогал всех членов коллегии, перед  которой выступал.  14 сентября со стороны Фаэнцы последовали просьбы, чтобы венецианский посол в Риме стал посредником в делах между Асторджо Манфреди и папой, а также о предоставлении денежной субсидии. Последняя была обещана. Вероятно, прощупывались и пути примирения через посла, который вскоре ответил, что, по мнению папы, «эта светлейшая синьория не должна потворствовать Римини и Фаэнце». Александр VI заручился поддержкой короля Франции, посол которого, прибыв 21 сентября, просил Синьорию «угодить папе…» Венецианские чиновники ответили, что угождают достаточно.
9 октября вичедомино   из Феррары сообщил в Венецию о появлении беженцев из Фаэнцы. Сер Антонио Соранцо, подеста и капитан Равенны, подтвердил, что они движутся в его город и в Котиньолу. Он же в письме от 21 октября сообщил, что викарий Росси, Федерико да Кузо, был прислан к нему из Фаэнцы, как к представителю Венеции, тайно просить у венецианской синьории деньги и помощь, но он не дал ему ответа.  Такое решение было принято подестой потому, что в самой Фаэнце наметился раскол в правящей городской верхушке.  Партия сторонников синьора, составлявшая большинство, опиралась на энтузиазм населения города, желавшего защищаться. Меньшую партию  возглавлял кастеллан городского замка Николо Кастаньино, который полагал, что сопротивление бесполезно и нужно договариваться с Борджа. Тайно в этом его поддерживал земляк Диониджи Нальдо, глава провинциальной партии. Причиной действий «человека, в дальнейшем великого»,  как называет Диониджи «Хроника Бризигеллы и Валь де Ламоне», было никогда не ослабевшее желание играть видную роль не только в провинции, но и в столице государства - Фаэнце. Открыть дорогу к этому ему могла только смена правящей элиты. 
План кастеллана заключался в том, чтобы захватить Асторджо Манфреди в заложники и сдать крепость герцогу Валентино. Однако первая попытка его осуществления провалилась. Однажды, когда юный синьор решил посетить замок, он был смущён тем, что большой мост белым днём оказался поднятым, а опущен маленький мостик. Юноша не захотел входить и вернулся во дворец. 
Сложилась ситуация, когда «кастеллан не доверяет народу, и народ не доверяет ему…» Для гарантии верности Кастаньино его племянник был взят в качестве заложника и заключён в крепость Солароло.  Кастеллан заперся в замке.
В конце октября в город прибыл отчим синьора, граф Гуидо Торелло, с большим отрядом. Его послал на помощь дедушка Асторджо Манфреди – правитель Болоньи Джованни II Бентивольо.  Сер Соранцо  сообщил, что граф Гуидо «кастеллану не доверяет очень».  На собравшемся городском совете было присуждено, что каждый квартал предоставит по 40 человек, которыми будет усилен военный контингент Торелло. Вся власть в совете на время ведения войны  была передана шестнадцати военным заседателям (i sedici della guerra). Граф настаивал, чтобы синьор Асторджо укрылся в Венеции или другом надёжном месте. В отличие от жителей других синьорий, население Фаэнцы решило защищать свою свободу и своего молодого синьора, к которому испытывало искреннюю привязанность. Отцы города и простое население полагали, что присутствие государя будет способствовать укреплению решимости защитников Фаэнцы стоять насмерть и внушит страх любителям политических переворотов.
28 октября вечером  шпионы синьора услышали, как бьёт копытом лошадь у равелина замка. Пойдя на шум, они схватили «канцлера герцога Валентино, который вышел из замка»; через некоторое время оттуда же вышли и также были схвачены видные фаэнтинские горожане Гульельмо Темпиан, Уголино ди Ганцо, Вадин де Вадини и казначей синьора Лодовико ди Скарзони. Допрошенные, они признались, что участвовали в заговоре  с целью захвата синьора с дальнейшей передачей его и  города врагу. Увидев наутро, что дело раскрыто, Кастаньино открыто приказал повернуть артиллерию в сторону города. Синьор и военные заседатели пошли к замку, «чтобы убедить (его – авт.) наконец отдать крепость, спасти людей, имущество и особенно этого своего племянника, который был заложником в замке Солароло». Дополнительный вес их словам должны были прибавить военные приготовления для штурма замка и малое количество солдат, на которых мог рассчитывать Кастаньино. В конце концов, кастеллан сдался и был помещён с родственниками в тюрьму под залог 10000 дукатов. Разъярённый народ разгромил дом кастеллана: его добычей стали 200 корзин пшеницы, 100 – бобов, 50 – муки, 40 – спельты и ячменя. За погромом наблюдали 16 представителей городского совета. Новым кастелланом в замок был направлен «брат синьора именем Джованни Еванжелиста с хорошим числом пехотинцев»
Один из флорентийских осведомителей так опишет произошедшее в донесении своему правительству: «Далее, сейчас есть мнение, что в Фаэнце был открыт заговор, будто кастеллан и четверо горожан хотели отдать Землю (территорию Фаэнцы как города-государства – авт.) герцогу Валентино, и что они схвачены: и что эта Земля показывает желание защищать и сохранять это государство и этого синьора; но не верится, что смогут сдержать порыв, когда будут здесь воины папы…»
После перехода замка под контроль города, синьор Асторджо и военные заседатели отправились в поездку по крепостям Валь де Ламоне, чтобы проследить за их снабжением всем необходимым и обеспечить доставку боеприпасов в город. Охрану этой территории доверили Диониджи Нальдо. Хотя он уже участвовал в заговоре против Асторджо Манфреди в пользу его родственника Оттавиано, прежнее было забыто. В конце концов, он был самым влиятельным человеком в долине реки Ламоне.
В письме от 30 октября подеста Равенны Антонио Соранцо  сообщил Венецианской синьории о том, что Чезаре Борджа триумфально вошёл в Римини. Он оставил артиллерию на дороге в сторону Санто Арканджело, чтобы идти на Чезену. Утром 1 ноября в Венецию пришло новое письмо от синьора Фаэнцы. Симпатия Марино Санудо к Асторджо Манфреди сохранила нам не только это послание, но и прочие его письма к венецианским чиновникам. Письмо обращено к Августино Барбариго, «светлейшему государю и превосходнейшему господину,  (…) Божьей милостью облечённому венецианскими правителями властью исполнительной»:
«Светлейший государь и превосходнейший господин,
господин высокочтимый!
Для того, чтобы оставаться искренне преданным вашей светлости, тем истинным и вернейшим слугой, никогда ни в какое время не оставленным покровительством вашим, также не пожелайте оставить меня во всём, но в настоятельной необходимости моей окажите признательность с некоторым добрым результатом в возмещение верности и преданности моей, которые ни в каком случае не могут угаснуть. И потому что я уверен в любви вашей светлости, и вашего владетельного государства, а также ради долга естественного, взаимного по отношению ко мне, с величайшей надеждой и верой обращаюсь к светлости вашей, почтительно умоляя со всей  горячностью сердечной и силой души, пожелайте снизойти в этом неотложном деле подать мне помощь и милость своевременную, для сохранения государства моего, которое во всяком случае всегда во власти вашей светлости, как ваше собственное, так же как и моя персона. С каковым почтением прошу.
Фаэнца, 30 октября, час ночи, седмица, 1500. Светлости вашей почтительнейший слуга Асторжиус Манфредус Фаэнтинский».
В начале ноября подеста Равенны сообщил в синьорию, что Борджа занял Чезену, и что его артиллерия состоит из 12 фальконетов, 6 крепостных орудий и кулеврины, стреляющей камнями размером с голову. В то время как горожане Фаэнцы продолжают выражать решимость сопротивляться, а их синьор снова умоляет  его передать Венеции просьбу хотя бы о тайной помощи,  вожди фаэнтинского контадо, Винченцо и Диониджи Нальдо из Бризигеллы, намерены сотрудничать с врагом. Вичедомино из Феррары в те же дни написал, что Пьеро Медичи, изгнанный из Флоренции, посетил Борджа, уговаривая его сначала отправиться на завоевание Тосканы, что заставляет флорентийцев подумывать о помощи Фаэнце. В то же время правитель Болоньи «колеблется очень», а герцог Феррары «для Фаэнцы не собирается сходить с ума нисколько…» 6 ноября из Равенны пришла весть, что артиллерия Борджа «во вторник, 3 числа, как доносят шпионы, движется к Фаэнце, и всем его людям выплачено жалованье». Жители же города «хотя имеют мало хоть какой-нибудь поддержки, не страшатся герцога».