Картинки армейской жизни или нянька по неволе

-Стой, скотобаза!
Этот «лестный» зов остановил меня, младшего сержанта Кузьменко идущим по плацу в сторону спортплощадки. Так «приласкать» мог только дежурный по полку и, причем только наш голенастый и похожий на журавля старший лейтенант Журавлев. Оглядываюсь по сторонам, но никого рядом нет, и смотрю на него. Старлей, поднимая высоко голенастые ноги, и вышагивая, как цапля или журавль, идет ко мне.
-Воин, тебя вызывает командир полка. Живо к нему. Хотя стой. Почему верхняя пуговица расстегнута? Я сколько раз и тебя и всё быдло предупреждал. Журавлев, крепко, держа меня за ворот гимнастерки с силой, вдавил в грудь металлическую пуговицу.
-Еще раз замечу….а пока, два наряда вне очереди. Доложишь старшине. Ясно?
-Так точно.
Я, застегнув пуговицу гимнастерки, иду к командиру полка, мысленно перебирая все свои грехи. Так, про самоволку наверно не знает, иначе мог бы сразу отправить на губу суток на пять. Про то, что в автопарке выпивал с прапорщиком спирт, тоже наверно не изнает иначе вызвал бы командир батареи и оттянул по полной программе. Что еще?
Штаб был уже рядом и, решив, что нужно принять бравый вид и зайти к командиру полка, этаким бравым солдатом Швейком, подтягиваю гимнастерку и, выпятив грудь, вхожу в штаб. Прямо у входа- пост номер один с полковым знаменем и часовым, сержантом Загибайло, стоящим по стойке смирно. Браво отдав честь знамени, иду прямо к КэПу. Стучу и слышу голос командира полка Чуприны.
-Да.
-Товарищ полковник, младший сержант Кузьменко по вашему приказанию прибыл.
Вижу в руках у полковника, какую-то папку. Поднимает голову и смотрит на меня этакий петух. На голове хохолок, нос острый - неестественно желтовато-сизого цвета, глаза круглые смотрят на меня в упор и не моргают.
-Сынок, знаешь что это? Это, сынок, на тебя досье. Читаю. За отличное  проведение стрельб досрочно присвоено звание сержанта. За самоволку из расположение части на машине-водовозке и «проявленное коммерческое усердие» понижен в звании до младшего сержанта. А… это когда ты привез целую машину арбузов?! За замену, в боевой обстановке, командира взвода объявлена благодарность с предоставлением отпуска на родину. Так. Что там у тебя дальше. Ага, вот то что мне нужно…Так-так. Так ты оказывается женат?!
-Так точно.
-Вижу, и имеешь ребенка полтора года от роду. Ясно. Ты скажи мне, оболтус, детей любишь?
-Так точно.
-Что ты заладил. Так точно, так точно. А детей любишь?
-Да, люблю.
-Ясно. У меня к тебе необычный приказ- типа просьбы. Капитан Блащеница с полком поедет в летние лагеря, у него жена ложится на обследование и лечение в госпиталь. Ну не госпиталь конечно, в районную больницу и тоже наверно надолго. Так вот боец, идешь сейчас в строевую часть к «журавлю»…э…то есть к старшему лейтенанту Журавлеву. Хотя он сейчас дежурит. Так, в общем, пойдем вместе. Все равно уже конец дня.
Вместе выходим из его кабинета. А в коридоре, уже столпотворение. Из всех кабинетов вываливаются офицеры и прапорщики, и ждут когда выйдет командир полка. Тут и замполит Гусаров, и начальник штаба подполковник Поршнев, начальник артиллерийского вооружения, зам. по тех…Из комнаты связи выходит, нет не выходит, выплывает полковая красавица Марина. Она служит телефонисткой и сидит на коммутаторе. Высокого роста с великолепной фигуркой, высокой грудью и тоненькой талией, в форме…с коротенькой, нет, с почти призрачной форменной юбкой, эта молодая женщина, лет этак двадцати пяти чуть покачивая крутыми бедрами  плывет по коридору.
Командир полка, быстро взглянув на меня, и желая показать, что он строгий и бескомпромиссный командир.
-Рядовая Яблочкина, это что за наряд?! Почему не уставная длина юбки?! Что вы себе позволяете?!!!! Вам не стыдно?!
Марина остановилась, томно посмотрела на полковника Чуприну и улыбнувшись ему одними глазами…
-Володь, что за строгости? Да и кого мне здесь стыдится? Я под тобой была, под замполитом была, под начальником штаба была…
Онемевшие от такого откровения ,офицеры штаба молчали, а Марина, рядовая Яблочкина, еще раз очаровательно улыбнувшись, гордо подняв голову и задорно глядя на всех, прошествовала к выходу. Молчание продолжалось минуты три. Потом,  пригнув голову и не глядя на отцов командиров, офицеры быстренько прошмыгнули к выходу. Все! Еще один свежий анекдот родился, его теперь будут смаковать все офицерские жены…и не только. Командир полка, молча  взглянув на зам.полита, и увидев выходящего капитана Блащеницу, показал на меня и сказал..
-Этот воин пока посидит с твоей дочкой, пока ты будешь с полком в лагерях. К 22.00 подготовь автотранспорт и выедешь колонной к месту дислокации летних лагерей. Задача ясна? Ну и прекрасно. А мы тронемся туда по тревоге.
На меня глянуло лицо. Вот это лицо… Я чуть-чуть красивее обезьяны, но он….Выступающая нижняя челюсть, глубоко посаженные глазки и раздувающиеся ноздри, слегка заостренные и выступающие уши, делали похожим этого человека на сказочное чудовище.
Блащеница  мило улыбнулся, оскалив при этом прокуренные зубы, поманил меня пальцем в кабинет начальника автотранспортной службы.
-Так, значит, из-за тебя мне все же придется ехать. Ты хоть с детьми маленькими обращаться умеешь? Воин….в рот тебе…
-Да, товарищ капитан. На моих руках росли 2 младших брата и у самого уже есть сын. 
-Цыц, пока я не разрешу тебе говорить.
- Я говорил, что не могу ехать, жена ложится в больницу….а тут принесло тебя…Лицо его побагровело от злости, он поднял трубку и попросил соединить с дежурным по полку.
-Леш, я сейчас подошлю к тебе одного, в общем, сержанта, а ты его погоняй, как следует, чтобы не повадно было, хорошо?
-Товарищ капитан..- Выдавил я. –Я, же не рвался в няньки.
-Пошел отсюда!
-Товарищ капитан…я…- Тут Блащеница не выдержал и со психу швырнул в меня телефоном, стоящим у него на столе. Я его на лету поймал и подал опять ему. Из его глотки вырвался, толи сип, толи хрип. Я улыбнулся и, пятясь, вышел из кабинета.
Спустя час, дежурный по полку, матерясь в полголоса и то, соединяясь со складами, то, спрашивая в дивизионах, искал начальника химической службы. И не найдя его отправил меня к нему для вызова в штаб.
Надо сказать, что начальник хим. службы, старший лейтенант Захаров, личность довольно занимательная и в полку приметная. Маленького роста, около 160 сантиметров, худенький, он напоминал своими движениями кузнечика. Жил в гостинице в офицерском городке. О нем ходили анекдоты. Однажды, будучи в подпитии, он проводил занятия и, прогоняя через палатку с газом «черемухой» солдат, заскочил в нее забыв, прикрутить шланг к коробке противогаза. Естественно вдохнув газку, он не разбирая дороги пытался быстро из нее выскочить, но, сбив центральную опору завалил палатку на себя и заорал «караул…горю».
Бегу через КПП, захожу в гостиницу и, узнав где живет старший лейтенант, поднимаюсь по лестнице на второй этаж. Стучу в номер и…тишина. Приложив ухо к двери, пытаюсь понять есть кто-нибудь или нет. Тишина в номере сменилась всхлипом и невнятным бормотанием. Потихоньку приоткрываю дверь и вижу неприятную картину. Захаров сидит за столом посреди комнаты в гимнастерке, без сапог, в кальсонах. На одной ноге у него, спущенный на половину носок на второй драный тапочек. Перед ним на столе стоят две фотографии и остатки бутылки водки. На одной во всей красе наша полковая красавица Марина Яблочкина, на второй министр обороны Гречко.
Никогда не забуду его взгляда. В глазах, смотревших на меня, было столько горечи, столько невысказанной тоски и…беспомощности. Словно он хотел, что-то сказать и не мог. Лицо было бледное, кадык нервно ходил по горлу, словно он пытался проглотить, что-то такое, что стояло комком в горле, а он не мог. Во всей его фигуре, во втянутой в плечи голове, в острых лопатках, выпиравших сквозь гимнастерку, было столько безысходности, что невольно становилось жаль этого человека. Из горла вырывался сип, в котором можно было с трудом различить слова - Марин, а Марин, как же так? Ведь я любил тебя, а ты…
- Товарищ старший лейтенант, зачем вы пьете и тем более в одиночестве, ведь скоро выезд в летние лагеря и вас вызывают в штаб. – Я, считал что он, выпив столько водки пьян. Он посмотрел на меня, глаза его блестели от слез, но были трезвее трезвого.
-Я не в одиночестве пью, с ним с Антоновичем, с Гречко. Вот так. Любовь свою хороню солдат…Вызывают, говоришь. Сейчас вот допью и пойду.
- Товарищ старший лейтенант хватит. – Я, забрал остатки бутылки и отвел его под руку в умывальник, а сам вышел из номера дожидаться в коридоре. Когда через 5 минут я заглянул в номер, на столе стояла одна фотография министра обороны, фотография Марины, порванная на мелкие клочки, валялась на полу, а Захаров, умытый и одетый в полевую форму, с тревожным чемоданчиком смотрел на клочки фотографии
- Ну что, пошли?- И мы пошли.
---------------------                ////////                -------------------

В час ночи полк был поднят по тревоге, а утром я, получив из рук дежурного по полку увольнительную, направился по указанному в увольнительной  адресу.
Улыбаясь и мысленно обзывая себя сачком по неволе, я постучал в дверь квартиры капитана Блащеницы, расположенном в военном городке в еще не старой пятиэтажке. Дверь открыла женщина лет 28, худощавая, с выступающим остреньким носиком, среднего роста с копной русых волос на голове. С подозрением, посмотрев на меня, она спросила, что мне нужно и, узнав, что я пришел по приказу командира полка, а ее муж капитан все-таки уехал в летние лагеря, она разразилась нелестной тирадой в адрес своего непутевого, безвольного, слабохарактерного мужа.
 -Проходи, а что, получше некого было прислать? Вот как оставлять ребенка на такого оболтуса? Тебя как звать? Сергеем? Странно, ты совсем на Сергея не похож. Хотя мне все равно. С детьми, мне Ваня сказал, что ты общался, и то хорошо. Покажи мне свои руки - чистые, но все равно иди в ванную и помой их. И еще вот тебе чистое трико, иди и переоденься и принеси мне свою форму. Просмотрев с брезгливой миной на лице, придирчиво швы моей новой формы, женщина явно была недовольна тем что не нашла причин придраться, и позвала –Настюшенька!
Из спальни появилась девочка, лет 4-4,5 лет и направилась к нам.
-Настюша, засюсюкала женщина, этот дядя Сережа будет за тобой ухаживать, пока мамочка твоя будет болеть. Папочка поехал на работу. Хорошо?- Девочка посмотрела на меня, улыбнулась и сказала – А меня звать Настя. А мы гулять с тобой будем?
-Конечно. И гулять будем, и рисовать будем, и сказки читать будем.
На остреньком лице мамы Ксюши явно проступило неудовольствие.
-Я надеюсь, вы варить умеете? Надеюсь на ваше здравомыслие, и что вы не будете злоупотреблять нашим доверием.- Далее я получил полную и подробнейшую информацию о том, что Настенька любит жиденькую манную кашку, что ей в следующем 76 году исполнится уже шесть лет, что покупать ей нужно, а что категорически запрещено, где что лежит и еще многое другое. Пока мама Настюши давала мне ЦУ, сама Настюша прыгала по дивану и корчила за маминой спиной, на маму рожицы. Напоследок мама Настюши, представившаяся Виолеттой Николаевной, выделила нам на питание 100 рублей, и отбыла в казенный дом, именуемый больницей. Так началась наша совместная жизнь с маленькой и очень наблюдательной девочкой.
Это дитя поведало, после отбытие матери, что она терпеть не может «жиденькую манную кашку» и что по сломам папы, мама зануда, а по словам мамы, папа алкаш, баба в штанах и слабохарактерный тип и что если бы он был настоящим мужчиной то получил бы уже майора. И вообще она очень довольна, что папы с мамой не будет.
-Вот теперь мы заживем! Будем в кино на взрослые сеансы ходить, и есть, сколько захочем мороженое.
 Для начала я заглянул в морозильную камеру и, обнаружив в ней фарш, поставил оттаивать. Потом включил ей телевизор «Рекорд» и занялся приготовлением омлета. Пообедали и пошли гулять. Жизнь после отбытия нашего полка и штаба дивизии в летние лагеря била ключом. Женщины фланировали по местному Бродвею, в вечерних туалетах, а Настена, комментировала всех мимо проходящих женщин, как я понял словами мамы.
-Ой, вырядилась, срань безмозглая. 
-А эта, ни ума, ни фантазии!
-Дочка командира…а сама простодыра.
-И эта туда же, ни глаз, ни рожи….
Посмеявшись мысленно от души, и погуляв с девочкой около часа, мы купили мороженое и вернулись домой, и как оказалось вовремя -звонила Виолетта Николаевна.
-Где это вы ходите столько? Вы  покормили Настюшу? Дайте ей трубку.- Дав трубку Насте, я ушел на кухню готовить котлеты и картофельное пюре, при этом прислушиваясь к телефонному разговору.
-Да, мам, кушали, ручки помыла, нет, не хочу, сейчас лягу. Сережа, тебя мама зовет.- Беру трубку.
-Девочка хочет спать, умойте ее, уложите ее и потом вымойте полы - нанесли наверно грязи с улицы и протрите везде пыль.
-Есть, Виолетта Николаевна…- Так я и сделал, приготовил котлеты, мы с Настей поели, почитали сказку Гауфа «Карлик нос» и….уснули.
Проснулся я оттого, что эта маленькая проказница щекотала мне нос перышком от подушки, и тут же с ходу мне заявила, что хочет кушать.
-Настюша любит манную кашу, -передразнила Настена мать и добавила, -какая гадость! Пошли котлеты есть, - и мы отправились на кухню, где открыли и выпили бутылку лимонада и съели по котлете, а потом вышли во двор, на детскую площадку, где уже гуляла ребятня нашего дома. Настенька с ходу включилась в прятки, а я с удовольствием наблюдал за ее пряталками. Через некоторое время, подбежала ко мне запыхавшаяся, раскрасневшаяся, -Сережа, подсади меня на дерево, меня там не найдут. Я не видел, в этом ничего плохого, подсадил ее на ближайший клен, а Настена, прильнув к стволу, спряталась к густой кроне дерева.  Мальчик голивший в этот раз, нигде не мог найти Настену, а эта стрикоза спрыгнув с ветки, застукалась и довольная побежала ко мне.
-Все, нагулялась, пошли домой,- и мы, взявшись за руку, направились дружненько в квартиру.
Вечер прошел чудесно. Немного посидели у телевизора, немного порисовали карандашами, поужинали в 9 вечера, и долго, больше часа я рассказывал сказки по памяти. Настена, после умывания и чистки зубов почти мгновенно уснула, а я, посмотрев скудненькую библиотеку хозяев, выбрал книжку, но, не прочитав и трех страниц, уснул.
Так незаметно, пролетело девять дней. Мы несколько раз ходили в кинотеатр, катались в парке на карусели и качелях. Вечерами читали сказки, учили азбуку и, конечно же, рисовали карандашами и красками. Надо признать, умная девочка. Через девять дней позвонила Виолетта Николаевна, я промывал на кухне рис и к телефону подскочила Настена.
-Да…мам ты? Здравствуй. Нет. Нет, мне хорошо.Да, нравится, нет я сытая. Мам да ты лечись нам хорошо живется. Сережа такой балдежный…Ой, мам…прости, мам, мы и азбуку учим. Сереж, тебя мама к телефону,- далее услышал сплошные упреки, в том, что неправильно воспитываю девочку, потакаю ее прихотям, не тем кормлю и наверно хочу угробить ее здоровье.
-Ладно, я не за этим звоню, мне нужно что бы вы принесли мне в больницу сумку с вещами, что стоит в шифоньере. Меня направляют в Алма-Ату, а на мне даже приличного платья нет и белья.Жду вас завтра к девяти часам, Настену можете не приводить. Я завтра жду…
Утро прошло как обычно. Собираюсь в больницу.
-Сереж, а Сереж, а ты, куда хочешь идти? Мы же вместе идем, да? А потом мы зайдем в магазин?- Шквал вопросов.
-Настена, мы сейчас занесем твоей маме сумку, а потом зайдем куда хочешь, и в магазин зайдем. К маме хочешь?  Соскучилась наверно?
-Ага, а мы мороженое купим?
-Купим, конечно.-Дорога шла по аллее засаженной с обеих сторон высоченными пирамидальными тополями, в начале по военному городку, мимо КЭЧ и далее вливалась в поселок городского типа. Сама больница утопала в зелени яблонь, инжира, груш, вишни. Виолетта Николаевна ждала меня на скамейке, на центральной аллее больницы, усаженной подстриженными кустами и розами. Глаза ее сузились, как от яркого света и, вытянув шею, зашипела.
-Я же сказала, что бы вы пришли одни. Неужели так трудно понять, что Настюшенька может испугаться, какая у нее мамочка не прибранная. Господи, что за бестолочь! Настюшенька, зайчик мой, иди к мамочке. Как ты моя заинька? Наверно голодом сидишь? Посиди на скамеечке моя хорошая, я сейчас отнесу сумку и вернусь.- Мимо проходила медицинская сестра и с интересом смотрела на меня и Настю. Она остановилась на минутку и спросила,
- Что пришли маму проведать? Да она здесь не скучает, по мере сил развлекается. У нее здесь ничего при  обследовании не нашли, так она потребовала, что бы ее направли в Алма-Ату. Пусть едет, там развлечений больше.- Она ехидно улыбнулась и пошла дальше.
Виолетта Николаевна вскоре вернулась и, погладив по головке Настену, сказала, - идите, а то скоро обед, нельзя, что бы ребенок ходил голодным,- и подтолкнув Настену в сторону выхода. Мы, дружно взявшись за руки, направились к выходу. Настена и я еще раз обернулись, но увидели только спину удаляющейся женщины.
После обеда я занялся стиркой на стиральной машинке. Правда полоскать приходилось в ручную, но грязного белья Настены было мало, я частенько подстирывал белье на руках, после того как она уснет. Потом мы с ней лепили из пластилина кошечек и собачек, которые больше смахивали на каких то монстров из волшебшых сказок и долго смеялись, придумавая им названия.
Прошел еще один месяц. Мы с Настеной сдружились. Деньги уже подходили к концу, и я уже подумывал, как выкрутиться из этого положения, но к счастью все кончилось благополучно. Звонок в дверь и  в квартиру вошла Виолетта Николаевна в сопровождении командира полка. Чуприна, хитро улыбаясь, сказал, - Все нянька, лафа закончена, собирай вещички, я довезу тебя до расположения полка.
Я обернулся к Настёне и увидел на ее лице удивленное и вместе с тем обиженное выражение. В глазах застыли слезки. Я подошел к ней, поцеловал в щечку и сказал, - ну, что давай прощаться? Не забывай меня.
Настена вцепилась мне в руку, и стояла, прижавшись щекой к моей руке. Губки ее подрагивали и она, глядя на меня снизу вверх, прошептала,
-Сережа, а ты ко мне будешь приходить?- Я взглянул на Виолетту Николаеву, которая поджала губы и с неприязнью смотрела то на меня, то на Настеньку.
-Еще чего. Сыта по горло таким помощничком. Спасибо Василий Иванович, что подвезли.
Я помахал рукой Настеньке, с силой оторвал руку, повернулся и пошел. Больше я девочку Настю не видел, но запомнил на всю жизнь.