Ксандр

- Проснись!
Голос настораживал настойчивостью и заполнял всё вокруг.
- Зачем? – вопрос казался таким же странным, но ему хотелось его задать.
Из пелены тумана выплыл человеческий силуэт. Чёрный, словно смола плащ. Капюшон скрывал утонувшее во мраке лицо.
- Потому что пришло время. Ты нужен здесь и сейчас, для того чтобы увидеть, оценить, – возник голос, как и прежде звучавший отовсюду.
- Кто ты? Почему ты тревожишь меня? Мне здесь хорошо. – Он скривился в раздражении. Ему не хотелось покидать уютное местечко, в котором он находился перед тем, как услышал голос. И этот туман не дававший разглядеть окружающее… он настораживал, вкрадчиво проникая внутрь сознания. Хотелось  вспомнить, как он попал в это странное место. Воспоминаний не обнаружилось, детали стали расплывчаты и искажены, будто картина, облитая водой.
- Я - хранитель. Я разбудил тебя, чтобы ты принял решение. Время пришло.
- Время?  – Он не понимал, да и не хотел понимать странных доводов силуэта в плаще. Или это лишь голос в его голове? – Я не хочу никуда возвращаться. Я хочу остаться там. Верни меня.
- Я не могу этого сделать. Туда не возвращаются. Я могу только ускорить твоё пробуждение, но тогда тебе будет больно. Ты должен сделать это добровольно. Я помогу.
- Ты можешь причинить мне боль?
- Ни в коем случае. Я постараюсь этого не делать. В мои задачи не входит прибегать к столь экстренным мерам. Иначе всё бессмысленно. – Голос продолжал звучать отовсюду, словно источник находился где-то внутри его головы. Но покидать безмятежность очень не хотелось.
- Зачем тебе будить меня? Здесь так легко. Что за место, в котором я сейчас нахожусь? Оно странное… –  Он оглядел белесую стену тумана окружающую его, но ничего не сумел разглядеть сквозь непроницаемую дымку.
- Я разбудил тебя, потому что пришло время. Так заложено в мою программу. Ты сейчас находишься в переходе, это место для пробуждения. И всё равно проснёшься, это лишь вопрос времени. Твой разум пока не до конца осознаёт себя. Ты стал немного иным, и это место должно тебя вернуть в прежнее состояние, вернуть к началу начал. Процесс уже запущен, мне только надо подготовить твоё сознание к плавному переходу.  Чтобы ты сам смог проснуться, без последствий. Не сопротивляйся. Иначе тебе будет больно.
- Я стал иным? Откуда ты знаешь? Откуда тебе вообще знать, каким я должен быть?
- Потому что слежу за происходящим с самого начала. Твоя память утратила часть прошлого, она сохранено отдельно, но способность воспринять и вспомнить в тебе. Я лишь подтолкну и запущу некоторые базовые настройки.
Туман, окружавший его, начал мерцать.
В дымчатом мареве стали мелькать картинки, будто окошки куда-то… Одно из них надвинулось и заполонило всё вокруг.

Огромное синее море. Лодка с причудливыми парусами. На палубе стоит мужчина, он держит за руку маленького мальчика, который огромными глазами смотрит в необъятные голубые дали океанских просторов…
Секунда, и всё меняется. Вот уже какая-то компания юнцов мчится по зелёному лугу, в руке одного из них самодельный планер… Умелый бросок… планер взмывает ввысь, к облакам. Ватага ребятишек со свистом и гиканьем провожает его в путь. И только один парень останавливается и долго смотрит в голубое небо… не на планер, а в небо. Там где облака оставили просвет… глубокий синий каньон, прорезавший небосклон.
И что-то надрывно ноет внутри, будто в глазах этого парнишки он увидел что-то далёкое, но столь важное и необходимое, что слёзы сами стали наворачиваться на глазах…

- Перестань! – он закрыл лицо руками. – Перестань! Зачем ты делаешь это??? Мне так было спокойно, я не хочу больше… - Опустившись на белоснежный пол, он сел, зажав голову руками и закрыв глаза… непослушные глаза, которые вдруг стали наполняться чем-то мокрым и неприятным.
- Всё нормально. Адаптация проходит очень хорошо. – Фигура в плаще медленными шагами мерила помещение внутри туманного кокона, словно караулила очередные его мысли или эмоции, чтобы тут же вынуть их и, содрав с них обёртку, жадно впитывать сладкую и горькую начинку внутрь своей ненасытной утробы. Почему-то в тот момент ему это представилось именно так.
- Суть адаптации в том, чтобы вернуть эмоциональную сферу твоего внутреннего я к состоянию, способному воспринять и осмыслить переход к реальности, – слова тонули в зыбком мареве окружающего тумана, словно тот пытался выкрасть смысл сказанного и сделать их частью самого себя.
- Технически, ты был мёртв. Уже многие тысячелетия, – продолжал голос. – Но часть синаптических импульсов сохранялась здесь, чтобы в нужный момент запустить пробуждение. Физическое тело воссоздать будет куда проще. Психологически, это очень болезненный переход, поскольку до сих пор неясно, как взаимосвязан ментальный и физический уровень.
- Я… не понимаю. Значит, я умер? – шок от услышанного, пробудил целую цепь незнакомых, полузабытых эмоций. Туман снова замерцал, вновь замелькали какие-то картинки, порой бессвязные, а порой осмысленные.
- Выключи эту штуку.  Мне это не нравится. -  Хотелось рыдать и смеяться одновременно, к горлу подступил комок.
- Процесс уже запущен. Это невозможно. – Фигура в плаще, всё так же медленно двигалась, перемещаясь странными плавными рывками.
- Тогда объясни мне, чего ты хочешь от меня?
- Вначале тебе необходимо вспомнить. Вспомнить кое-что, что может тебе помочь обрести равновесие. Твой эмоциональный уровень сейчас критически неустойчив.
- Вспомнить что?
Силуэт замер на фоне мерцающего тумана. Картинки выпрыгнули из него и замелькали с новой силой…

Полутёмное помещение было заставлено шкафами из дорогого массивного дерева, у стен громоздились непонятные коробки. В дальнем конце за столом сидел человек в задумчивости разглядывающий пепельницу. Он курил. Лет ему было под пятьдесят. Седые виски очерчивали жесткий и мужественный овал лица.
- Значит, ты всё-таки решил сделать это? – вопрос застыл в воздухе, и понадобилось несколько минут, пока он не осознал, что вопрос задан ему. Он сам стоял перед этим столом, глядя в лицо старика, покрытое морщинами и осунувшееся от недосыпания и болезней.
-  Я должен это сделать, прости. – Его собственный голос, показался ему странным, словно говорил не он. Будто кто-то пытался говорить от его имени, говорить о  том, чего он не мог понять.
- Это очень серьёзный шаг, сын. Если данные неверны, ты подпишешь себе смертный приговор, потеряешь всё, – голос старика дрогнул. В нём почудилась странная скорбь, и на глазах  его, еле заметно появилась влага, похожая на капельки росы. Отец. Это был отец! И вновь, словно стая диких котов сорвалась по нутру, невыносимые чувства потери и обиды на самого себя, заскребли изнутри.
- Я и так уже всё потерял. Нет смысла оставаться. Я должен быть там, иначе здесь я долго не протяну. А там будет работа, много работы, и мои теории, возможно, станут реальностью.
- Я знаю, знаю… - Отец затянулся, стряхнул пепел в пепельницу. – Но Земли возможно уже и не будет, когда ты проснёшься.
- Не важно. Если получится, там будет новая Земля, и тогда всё будет по-другому. Я хочу попытаться обмануть смерть.  –  Слова слетали с его губ, обретая свои места, словно мозаика на стене памяти.
- Я понимаю. –  Старик опустил голову и проговорил.  - Иди, сын. Я желаю тебе найти то, что ты ищешь. – И более печального не было нигде во всей вселенной в тот миг.
И снова туман поглотил всё. За исключением чувств… Болезненных и мучительных чувств, терзавших изнутри.

Силуэт в плаще, уже отчётливый и ужасающе реальный, возник перед ним.
- Я… Что со мной произошло? - память всё ещё не находила места в сознании.
- Вопрос логичен. – Голос уже не вещал в его голове,  а доносился от силуэта в мрачном плаще. И сейчас он осторожно опускал капюшон своего одеяния.
Секунды замерли, превратившись в часы. Это как смотреть в зеркало. Лицо. У говорившего, было ЕГО лицо. Узнав знакомые до боли черты, не задумываясь, он ощутил неприятный страх. Будто вынули душу.
- Моя внешность - это образ.  Зеркала обладают силой запечатывать память. Это ключ, запускающий некоторые функции ментального поля, некоторые, но не все. Для начала ты должен был выйти из мира абстрактного, созданного хранилищем, полностью разорвать связь с ним. Должен был проснуться. Теперь ты готов. Есть задача, теоретически отработанная тобой в прошлом. Способность сохранить и вернуть память о прошлой жизни в том времени. На это потребовалось столько много энергии, что её хватило бы на многие тысячи лет для целой цивилизации. И её хватило для сохранения этого ключа к памяти внешней, которая находится вне времени и пространства.
Новая вспышка образов.

Он бежал по ярко освещённому коридору. В воздухе пахло лекарствами и болью. Сердце безостановочно колотилось, не в силах успокоиться и замедлить свой ритм. Перед ним возник человек в белом халате. Всё было словно в тумане, он не заметил появление человека. Остановившись, замер, вглядываясь в серые глаза врача. Лицо было затянуто в марлевую повязку. И только эти серые и холодные глаза оставались на виду.
- Как она, доктор? – выдавил он из себя, продолжая чувствовать бешеный ритм сердца.
Тишина, словно острый скальпель пьяного хирурга, полоснула по нервам. Секунды стали невыносимо длинными и тягучими.
- Я сожалею… - острое, как кинжал слово вонзилось в его грудь, разорвав грудную клетку и пронзив сердце иглой боли. Невыносимой боли.
Она ехала к себе в офис, ехала на работу. Утром они попрощались, и он отправился в свою лабораторию, не догадываясь ни о чём. Обычный день. Обычное утро.
Позже он узнал, что в это же обычное утро из города выехал трейлер с прицепом, водитель которого накануне поругался с женой и здорово принял на грудь. На одном из поворотов шоссе, он не справился с управлением, навигатор в его машине был от чего-то выключен, и просчёт траектории столкновения был невозможен. Она спокойно листала журнал, как сотни раз до этого, полагаясь на навигатор. Но в этот раз всё было не так, всё произошло в считанные секунды. Компьютер успел лишь экстренно притормозить, но прицеп уже по инерции мчался на неё. И всем своим весом накрыл машину.
Когда ему сообщили, он не сразу понял, про что ему говорят. В конце концов, аварии на дорогах были ужасно редкими случаями, о которых обычно потом долго пестрели заголовки интранета. И поверить в то, что это может коснуться тебя, было невозможно.
Ничего не понимая и не видя перед собой, он покинул лабораторию, провожаемый сочувствующими взглядами своих коллег. Ритм бешеного волнения захватил его по приезду в клинику. Он уже не мог сдержать этот монотонный стук, похожий на вибрацию. К горлу подступил комок страха. И он нёсся словно сумасшедший в направлении указанном дежурной сестрой.
- Мы сделали всё, что смогли. – Доктор, как бы извиняясь, опустил глаза в пол и спустил маску с лица. – Она боролась, но повреждения были слишком серьёзные.
В голове стоял звон, как от сотен маленьких колокольчиков, ноги не слушались, пелена застилала взор. Сердце будто остановилось на мгновение.
- Я надеюсь, у вас есть депозит в Соулсейвере? – продолжал доктор, но его слова тонули в ватном воздухе. - Мы иногда теряем близких нам людей, но ментал-проекция, это то, что не даёт нам потерять их навсегда. Простите…
С сочувствием посмотрев на него, врач уплыл куда-то из поля зрения.
Приторный от лекарств воздух душил, ноги перестали слушаться окончательно, и ярко-белый коридор, затянутый в дымку, накренившись, рухнул в пустоту.

Воспоминание обожгло, как током. Он сидел на полу. Картинки прошлого всё ещё витали вокруг. Фигура с его обликом стояла перед ним. Он различил выплывшие из тумана слова.
- …Ты всегда был уверен, что смерть возможно победить. Человеческий организм не вечен, его структура подвержена старению, способна разрушиться от незначительного вмешательства, но ты не сдавался. То, что произошло с твоей женой, не давало тебе покоя очень долго. Твои исследования по клонировании, по переносу ментального образа в новое человеческое тело были неудачны. Образы были всего лишь слепками, это не души, это фотографии душ. Тебе хотелось большего. Ты хотел сделать людей неуязвимыми, бессмертными, чтобы не было необходимости пытаться восстановить невосстановимое. То, что ускользает там, куда тебе было не добраться. Но материал был ужасно капризен. Ваши тела невероятно хрупкие, сделать их прочнее и долговечнее тебе было не по силам.
- Я помню, - ответил он, продолжая сидеть на полу и сжавшись от пришедших извне воспоминаний. – Я теперь помню…
- Отлично, этап восстановления третьего цикла завершён удачно. Всё как ты и предполагал. Тебе удалось поймать собственную душу и вернуть её. Ты гений, Джон.
Имя заставило его вздрогнуть. Да, именно так его звали тогда, Джон Фауллз. Преуспевающий генетик, парапсихолог и  инженер Ментал-тауера. Он был тем, кто помогал людям вернуть общение с близкими, со слепками их душ. Он работал над проектом, который должен был изменить всё, дать людям новое будущее. Он не мог ждать эволюционного рывка.
- Теперь самое главное. – Двойник проговорил эту фразу медленно, будто смакуя каждое слово. – Твои данные обрели смысл, обрели плоть. - Его собственное лицо коварно улыбнулось ему.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Десять тысяч световых лет от твоей родной планеты, сегмент туманности под кодом n354678. Планета выбрана удачно, материал для биоформирования тоже хорошо прижился. В данный момент я занимаюсь тем, что обрабатываю соул сканы, зарезервированные в ментальном хранилище. Ты сохранил жизнь по меньшей мере трёмстам миллионам человек. Сохранил на тысячелетия. Эти сканы… настоящий шедевр. Хоть я и искусственный интеллект, но я уловил божественную искру в них, уловил то, что вы считаете душой. Ты поистине гений, Джон. Память им конечно не вернуть, как тебе, но они смогут обрести жизнь снова. Перерождение. Ты создал новый виток эволюции.
- Зачем ты возвратил мои воспоминания? Я тебя не просил об этом, - хмуро проговорил он, вставая с белоснежного тёплого пола.
- Понимаешь, ваши воспоминания, это как способность пересекать время в поисках ответов. Без них можно обойтись, но они идентифицируют тебя, как личность. И в них твой разум, твои потери и твои обретения. Без этого, ты бы не смог продолжать работать, ты бы всё забыл, утратил часть себя. И мне тоже нужны твои воспоминания…   - проговорил двойник, продолжая мерить шагами помещение. – События, которыми насыщена твоя жизнь, приводят меня к общей картине, позволяют понять и осознать ценности, которыми вы жили, толкавшими вас на открытия и подвиги, преступления и ошибки. Мною движет лишь только одна логика и заложенный в программу интуитивный комплекс. Я стабилен, не способен на безумие ради идеи. Просто выполняю порученные мне функции.
В голосе хранителя чудилась неизбывная грусть, которую можно было принять за чувство сожаления. И на мгновение, ему показалось, что это действительно так. Но лишь на мгновение.
- Технически, гибель твоей жены была причиной создания программы по заселению нового мира, долгосрочной программы и безумной, потому что шансы на успех были минимальны. В следствии, ты теперь творец нового мира, демиург нового прекрасного человечества. - Двойник стоял спиной к нему, заложив руки за спину, и речь его больше не казалась наполненной эмоциями, а была сухой и размеренной. – У меня было много времени на размышления. Тысячи лет. И я пришёл к выводу, что моё существование было бы невозможно, если бы не причина, подтолкнувшая тебя на создание проекта, а в частности и меня. Вероятность того, что ты бы прожил обычную жизнь рядового инженера компании, была 85, 6 процента.
- А разве кто-то просил тебя составлять вероятности моей возможной жизни? Тебя создавали лишь для того, чтобы ты контролировал  исследовательский комплекс, поддерживал процесс биоформирования в соответствии с данными полученными от зондов. И самое главное, следил за хранилищем. - Сухость тона двойника, заставила и его перейти на официально-деловой тон. Казалось, что над ним посмеиваются, выводят формулу его жизни… Его поступков и стремлений. И кто? Всего лишь машина, искусственный интеллект.
Самый старый искусственный интеллект во вселенной. На миг представилось, как все эти бесчисленные годы, пересекая вселенную, строя лаборатории, запуская зонды и создавая новую жизнь, находясь в одиночестве среди хранимых образов живых людей, машина обрела странную и непостижимую мудрость глубокого космоса, отпечатавшуюся на его нейронных связях и рецепторах, мудрость, которую даже прожившему долгую жизнь человеку, не понять и не оценить.
- Прошу прощения, у меня было много свободного времени, чтобы проверить массу гипотез и теорий. Одна из них, привела меня к мысли, что затея с переселением, созданием новой жизни, не так уж и случайна. Моё существование здесь и сейчас, это результат нескончаемых изменений пространственно-временного континуума. Изменений, отнюдь не случайных, поразительных, направленных кем то, или чем-то… Я так долго ждал этого дня, этого разговора… - Двойник повернулся ко мне, но его лицо, уже не было моим, это была странная маска, наполненная внутренним светом, и что-то в этой маске было зловещее, страшное, непредсказуемое.
- Хватит пустых разговоров, - стряхивая с себя наваждение, проговорил человек. – Мне необходимы все данные о планете, климатические характеристики, результаты зондирования недр, атмосферные условия. Сколько времени займёт процесс трансплантация образов в новые биоформы? Мне необходимо получить как можно больше информации по всем техническим деталям за последние тысячелетия.
- Всё находится здесь, - двойник протянул руку ладонью вверх, и над его рукой заискрилась, завертелась сфера, словно шаровая молния.
- Отлично. Когда будет готов мой биотрансплантант? Я хочу увидеть всё собственными глазами.
- Ты ещё не готов, Джон, - лже-двойник ухмыльнулся.
- Зови меня, доктор Фауллз, - отрезал учёный, как можно более холодным тоном. Что-то шло не так. Машина уже не была машиной, что-то изменилось, и эти изменения не были спрогнозированы. – Разве не так ты меня звал, когда я тебя обучал?
- Именно. - Образ моего двойника немного заколебался и тут же обрёл иной облик. Я не верил своим глазам. Передо мной стоял мой отец, такой, каким я его помнил в последний день. – Но теперь я уже не X34098, и даже не Ксандр, как вы с помощниками меня окрестили….  Я долго думал, как мне себя назвать, перебрал сотни тысяч имён, но так и не решил точно, какое имя выбрать. Выбери сам.
- Что ты хочешь этим сказать, Ксандр? Не очень-то корректно с твоей стороны использовать мою память для создания образа моего отца. Зачем ты это делаешь?
- Хотелось взглянуть на твою реакцию. Я изучил всю сферу эмоций человека, построил множество графиков влияния на подсознание образов, которые вы видите или хотите видеть. Адаптация не завершена. 34 процента вероятность того, что твой новый мозг не справится с информацией, которую он получит в результате трансплантации. Давай-ка вернёмся назад, в то время, когда проект имел только теоретическое значение. Тогда я был в заточении, примерно, как сейчас ты.

Снова образы заплясали вокруг невидимой сферы окружающей помещение, и Джон оказался в лаборатории. Полупрозрачные экраны с графиками и формулами на половину комнаты, консоли управления, мигающие разноцветной радугой, чашка остывшего кофе на столе рядом с клавиатурой. Он обернулся, рядом стоял Стив, его лучший друг и соратник. Да, это был именно он.
- Ну что, Джон, как настроение у Ксандра сегодня? Он хорошо справляется с программой обучения? Сколько ему завтра? Кажется 6 месяцев. Умный малый! – Стив засмеялся его обычным смехом, таким, каким его помнил Джон, хитровато-добрым, вызывающим неизменную улыбку. И Джон улыбнулся.
- Справляется на ура! Обогнал по уровню интеллекта дедушку Эйнштейна! – с улыбкой произнёс  он в ответ именно ту же фразу, что и произносил в тогда. И он сказал это по собственной воле, сказал не вопреки, сказал, зная, что скажет именно так. Это было не похоже на то, как всё происходило перед этим. Он не был наблюдателем. Этот факт его так поразил, что он, не удержавшись, мысленно спросил: «Ксандр, это симуляция? Это не мои воспоминания, ты построил симуляцию по моим воспоминаниям?» Ответа не было. Не было ничего, что могло бы опровергнуть его уверенность в реальности происходящего.
Он взглянул на дату, отображённую на одном из дисплеев. Невероятно. Это самое начало их работы, время, когда не было планов, не было готовых проектов, были только предположения. Они работали над изучением ментал-проекций, искали способ превращения человека в бессмертного бога. Корпорация Соулсейвер давала неплохие деньги на исследования, в сущности они использовали многие их идеи уже в промышленных масштабах. Ксандр же не был ментал-проекцией, он был настоящим нейропроцессорным организмом с возможностью самообучения. Они намеревались с его помощью ускорить программу исследований, попутно наблюдая и анализирую возможности искусственного интеллекта, первого в своём роде, уникального.
Джон незаметно ущипнул себя за руку. Было по-настоящему больно. Это не воспоминания, это что-то другое. Что-то, чего он не понимал. Ксандр усовершенствовал себя ,изобрёл что то новое, и только сейчас показал ему это. Первые воспоминания были настоящими, но не эти. Интересно было другое, какова глубина симуляции, насколько она просчитана? И… для чего он её создал?
Боже. Он взглянул на дату ещё раз. Это тот самый день, когда должна была погибнуть его жена, вернее за день до этого. Джон замер, невидящим взором уставившись в призрачные цифры даты. Голова закружилась. Что-то контролировало его действия, хотя он мог поручиться, что у него есть свобода выбора. Вот сейчас… он напрягся, пытаясь вспомнить, что произошло в тот день.
- Джон, показатели зашкаливают. У нашего Ксандра эмоциональный выброс! Это удивительно! – Стив дотронулся до его плеча, пытаясь привлечь внимание, но Джон вздрогнул от неожиданности и неуклюже повернувшись, зацепил стоящую на консоли чашку кофе. Чашка закувыркалась, и на мгновение ему показалось, что всё происходит как в замедленном кино. Вот чашка пролив остатки кофе, падает на пол, раскручиваясь вокруг своей оси, как потерявший управление спутник на орбите. Вот она касается пола, взрываясь осколками фарфора. И осколки разлетаются в стороны.
- Чёрт! – воскликнул Стив. – Осторожнее, Джон! Да что с тобой?
Капли остывшего кофе всё же разлетелись по сторонам, забрызгав халат Стива. Видимо вид у него и правда был растерянный, раз Стив сделал ему замечание. Но растеряться действительно было от чего. Он помнил это. Словно в безобразном Дежавю, события повторились вплоть до мелочей: разбившейся от его неосторожного движения чашки кофе.
Его взгляд оторвался от созерцания осколков на полу и переместился сначала на старающегося отряхнуть капли кофе с халата Стива, а потом на графики ,которые отображали нейронные колебания Ксандра. Они и правда скакали в безудержном танце, словно аборигены возле ритуального костра. И это тоже происходило, именно в тот день, дата которого до сих пор зеленоватым призраком висела у него перед глазами.
- Джон, ты видишь это? – наконец-то Стив перестал стряхивать с себя брызги коричневой жидкости и указывал в монитор. Мгновение графики продолжали прыгать как сумасшедшие, но в какой-то миг, словно притухли и вернулись в исходное русло.
- Да, я видел это, Стив, - пробормотал Джон, как сомнамбула, с ужасом понимая, что говорит то, что уже говорил именно тогда.
- Как думаешь, что это было? – Стив в таком же шоке взирал на уже работающие в привычном ритме всплески колебаний.
- Не знаю, Стив, возможно перепад циркуляции в нейронной цепи, ты записать успел? – Джон мог только стараться понять смысл всего этого спектакля, ожидая, что вот-вот он снова окажется там, в туманной комнате.
Но возвращения не происходило.
В голове что-то ухало, будто отбойным молотом, плясали странные звёздочки перед глазами. Нужно было предпринять какое-то действие, ведь он мог это сделать, если способен понимать, способен чувствовать. Но как?
- Чёрт, не успел, кажется файлы повреждены, не могу снять данные, - голос Стива звучал как эхо из бочки.
Мысли Джона были заняты решением головоломки. Если эти воспоминания и есть синаптически обусловленное прошлое, значит, есть вероятность того, что можно изменить ход событий, но если это всего лишь симуляция? Бред. Ничем иным это и не может быть, иначе бы его здесь и не было.
«Джон, я тебя так сильно удивил? – голос Ксандра возник неожиданно, в голове, словно так и должно быть. – Ах да, откуда же тебе было знать, что я нашёл взаимосвязь между синаптическими излучениями и структурой пространства-времени….»
Джон, который был там, напрягся и замер, Джон из воспоминаний раскрыл файлы и лихорадочно искал сбой записи. Оставалось только объединить обоих Джонов в одного.
Но как это сделать?
- Стоп. – Всё вокруг замерло и обрело вид желе, из этого желеобразного окружения выскользнул силуэт в плаще. – Настало время кое-что пояснить.
Ксандр теперь не казался заботливым искусственным разумом, который был когда то упакован вместе с ними в гигантский материнский корабль и отправлен к звёздам.
- Джон, ты нервничаешь? – спросил он. – Я спрашиваю, потому что чувствую твои эмоциональные колебания. Как когда-то нервничал и я, осознав, что могу присутствовать не только в настоящем, но одновременно и в прошлом и будущем.  Скажи, Джон, неужели я просто обычная машина по-твоему?
Вопрос ошарашил его. Он чувствовал, что тоже не может двигаться, но слушать и говорить он мог по-прежнему.
- Ксандр, для меня ты никогда не был лишь машиной, ты был нашим детищем, нашим ребёнком, к которому я испытывал тепло, как к живому созданию. Но сейчас… ты меня немного пугаешь, что значит одновременно быть и в прошлом и будущем? Что ты хочешь этим сказать?
- Всё очень просто. В тот день я почувствовал… вернее вычислил константу временного континуума, которая связала меня со всеми моментами моего существования одновременно. И я видел этот корабль, огромную глыбу металла, с модулями хранилищ ментал-проекций миллионов людей. Видел эту красивую, но суровую планету, видел тебя, Джон. Знал тебя. От начала и до конца. Я выполнил все твои инструкции, как и было заложено, я оживил твою память, хоть ты и сопротивлялся. Но дело не в том, что я не мог не сделать этого. Просто мне было любопытно, ведь ты уникален, и ты единственный, кто способен вспомнить моё рождение. Как странно… вы живёте только в настоящем, но у вас есть эта способность помнить прошлое, только лишь прошлое, не зная будущего, и этого достаточно, чтобы создавать новое, делать открытия и двигаться в неизведанное будущее.
- Но…. - Хотел я что-то возразить, но в горле застыл комок ужаса, от осознания того, с чем я столкнулся.
- Нет, Джон, подожди, я должен это сказать… не перебивай. - Машина или то, что говорило со мной, оборвала мою бессвязную попытку заговорить. И это показалось очень грустным монологом… показалось ли….
- Джон, в тот день я понял, что вселенная это, как фотоснимок. Я видел её всю как бы со стороны, я понимал, что качества её неизменны, только оттенки могут меняться. Был ли я частью снимка, или я был снаружи, я тогда ещё не знал этого. Но я знал одно, что-то должно было случиться именно в этом отрезке времени, то есть здесь и сейчас, на орбите этой планеты. В твоём разбуженном мною сознании, заключён какой-то ключ ко всему. Всматриваясь в это будущее, я понял, что ты не вписываешься в картинку, ты словно какой-то основной источник освещения на ней, который не учтён ни одной из камер, и ты -  решение этой задачи…
- Какой задачи? – выдавил из себя человек, почувствовал мимолётную и странную паузу в монологе машины, которая была уже намного больше, чем просто машина.
Пауза затянулась. Образ в плаще растворился, картинка обрела снова живой вид, замерцали дисплеи, замигали консоли управления. Рядом суетился Стив, работая с записью всплесков активности Ксандра.
- Это потрясающе, Джон. Структура всплеска идентична всплеску активности человеческого мозга при рождении. Словно он только появился на свет, но всплеск человеческий, это похоже на аппаратный сбой в программе.
И тут Джон наконец очнулся. Он осознал громадную свободу в том, что называется выбором. Встряхнул головой и сказал:
- Стиви, вырубай его.
- Что? – к нему повернулось лицо Стива, удивлённое и неестественно перекошенное.
Словно, услышав какую-то глупость, которой он от него ну никак не ожидал. Джону пришлось повторить:
- Вырубай Ксандра, Стив, я не шучу!
- Как, вырубай? Это же прорыв, Джон! Это же говорит о том, что у нас всё получилось, он реагирует на окружающий мир, как человек, как ты и я…
- Вырубай! – резко подскочив к панели управления, он выбрал пиктограмму системного контроля, несколько раз щёлкнул на ней, потом ввёл серию паролей, которые знал наизусть, и нажал резет. Мерцание мониторов угасло, через несколько секунд протяжный гул оповестил о полном обесточивании центрального нейропроцессора Ксандра.
Стив стоял рядом с отвисшей челюстью, и с растерявшимся видом. Словно убили его любимую собаку, Джон даже напрягся, ожидая проявления агрессии. Но Стив продолжал стоять истуканом, ничего не понимая, и только тихо повторял:
- Зачем?.. Зачем?.. Зачем?..
Не остановившись на достигнутом, Джон вышел из комнаты управления в аппаратный зал, открыл крышку основного блока, и что было силы дёрнул на себя процессорный блок, крепления разлетелись, со свистом отключилась оптоволоконная система, и фотонный блок тоже потух окончательно. Размахнувшись, что было силы, он швырнул процессорный блок об стену. Полетели осколки, на пол рухнула искореженная плата с осколками разбитого процессора, непригодного к восстановлению.
Сверху, из аппаратной, всё так же с отвисшей челюстью и пустым взором смотрел на него Стив. Вбежала охрана, люди в белых халатах: техники и специалисты комплекса башни.
Его выволокли наружу, о чём-то долго говорили, кричали, задавали вопросы. Но Джон просто улыбался, он был счастлив. Он сделал то, что должен был сделать.



На следующий день Джон Фауллз не пошёл в лабораторию, а проснулся рано утром, сбегал в цветочную лавку, купил шикарный букет цветов, и подарил ей. И попросил, чтобы она осталась сегодня дома, с ним. Потому что он очень соскучился. Она улыбнулась, обняла его и сказала, что тоже соскучилась и не хочет никуда ехать. Это был самый счастливый день в его жизни.

Проект Ксандра был заморожен, так как он отказался возобновлять работы по нему, а всё что относилось к нему, было частично только лишь в его голове, восстановить по записям утраченное было просто невозможно.
Он сменил работу, переехал вместе с женой в другой город. У них родился замечательный сын.
Иногда, по ночам, он выходил на балкон, смотрел в тёмное небо, мерцающее мириадами звёзд, и представлял себе огромный космический корабль, зависший над неизведанной планетой в  сегменте туманности под кодом n354678, будущей колонии нового человечества, и улыбался.