Уан Мо! серия русский отдых

УАН  МО!
(еще одну! или еще!)


Любой крупный курорт мира похож на окупированую  территорией.
Многочисленную армию туристов можно принять за иностранный легион, а скорее за несколько союзных армий празднующих победу в столице после подписания капитуляции.
На каждом популярном курорте есть армии приоритета.
На Кубе — немцы — увез пару коробок сигар в Германию и поездка оправдана.
В Тайланде — русские — говорят, когда мы только начинали осваивать эту страну, многое было по-другому, но они быстро научились жить «правильно».
Остров же Бали в Индонезии «захвачен» австралийцами.
Мне это не мешало.
Территория Нуса-Дуа где находился наш отель располагала к неторопливому отдыху на пляже, степенным прогулкам по улицам и посещению ресторанов.
Семейный отдых!
После российского конвейера даже приехавший в одиночку активный россиянин невольно попадается на эту размеренность.
Все верно — плыть против течения реки ласково несущей тебя на своей поверхности — бессмысленно.
Но!
К исходу первой недели я стал  улавливать «течения», который живенько «залетали» из «притоков».
— Классные девчонки в Сануре, — улыбался радостный таксист, — Семьдесят долларов за ночь и мне за дорогу.
— Кута! Дискотеки! — размахивал руками другой, — Город живет всю ночь! Наркотики, кокаин, — доверительно наклонился он ко мне, — Запиши телефон, позвонишь, когда соберешься…
Подобные удовольствия сомнительны.
Радостно улыбающаяся и призывно размахивающая руками девчонка, станет навязывать тебе новые условия сделки, стоит передать ей оговоренную сумму. То  ей требуется еще немного на такси или секс в эту сумму не входит, а ведь еще ничего не начиналось…
Иными словами проститутки во всем мире одинаковы и романтическая сказка быстро превращается в сделку с размахиванием руками и многочисленными гримасами.

Дискотеки — это да! И где-то даже есть кондиционеры.
 Куча народа, но австралийская «армия» захватившая остров Бали развернуться никому не дает.
Хотя они и не мешаются.
Но!
Поражает огромное количество одинаково вытянутых лиц и жутковатой манеры поведения.
Когда  я побывал на Балийской дискотеке впервые, то после с трудом отделался от впечатления другой планеты.
Я появился на танцполе под хорошим шофе и не обращая внимания на окружающих — затанцевал.
Водка Бали-Арак штука веселая, даже белый кубинский  ром попадает тому вторичному веселью, которое накрывает тебя спустя пару часов после пьянки.
Неожиданно окружающая картинка стала проявляться и заплывшая в мое персональное пространство лошадиная рожа с тупым взглядом проорала: — Уан мо ! —  немного убавив мой пыл.
Я не остановился. В моей жизни бывали персонажи и пострашней.
 Заорал только ему в тон:
— Уан мо! — и переместился в сторону девичьих фигур.
Замечательное свойство зарубежных дискотек — танцуй, как хочешь. Это у нас в фильме «Родня» распародирован подобный танец, и ничего кроме смеха он уже не вызывает, а здесь…
Выкрутасы могут быть любыми, а правильный алкоголь и легкая наркота тому в помощь.
Девчонки отреагировали на мое появление радостно. Одна стала повторять мои выверты ногами, а я решил станцевать с ней один из танцев кубинских дискотек, когда партнерам мешает только одежда, а на деле чистое порно!
Энтузиазма у новой пассии хватило лишь на начало.
Когда я оседлал ее ногу, а она вынужденно мою и талия девушки оказалась в моих руках, окружающая толпа взвыла.
Я затанцевал.
Девчонка стала вырываться. Пришлось ослабить объятия.
Решил присмотреться, с кем я танцую и «навел резкость».
Мамита-миа, на меня опять смотрела австралийская «лошадь» с поправкой на слабый пол.
Отпустил я ее с удовольствием, но «Уан мо» напоследок все-таки проорал.
Решил передохнуть и упал за столик к друзьям, с которыми пришел.
Огляделся.
Другая сука планета! По замашкам вроде люди, но не люди это точно!
Такого сборища монстров мне не встречалось.
 — А я тебе говорил — Австралийцы уроды, — кричал мне товарищ сквозь грохот «канонады», — Сейчас начнется…
— Уан мо, — проворчал я «прилипшее» на язык словечко.
Толпа чудила за всю Австралию и в тот вечер я насмотрелся, как веселятся в той далекой стране.
«Оккупанты» ползали по грязному полу в белых брюках.
Пытались стащить друг с друга штаны и кофты. Куда мне птенчику со своими Кубинскими делами.
Короче на танцпол в тот вечер я больше не пошел, и заряда мне хватило ненадолго.
Я, конечно, бормотал в баре отеля и ресторанах запавшую в душу фразу:
— Уан мо…
Но оттенки даже близко не напоминали ту веселую ярость, которую я поймал на танцполе.

«Болото» территории семейного отдыха Нуса-Дуа могло погасить неспешным течением любое волнение.
Через пару-тройку дней успокоился и я.
Мое «Уан мо» звучало все реже — не осталось во мне, похоже, и австралийского заряда.
Однако ситуация сменилась к самому концу отдыха.
В наш отель на четыре дня заехала парочка ирландцев.
Внешне тихая суета шведского стола ранним утром была нарушена грохотом огрубевших голосов.
— Уан мо! — неожиданно донеслась с другого края ресторана гортанная фраза.
Закинув в себя остатки скучного бекона с омлетом, я порулил кривым маршрутом глянуть, кто шумит.
Множественные татуировки выглядывали из коротких рукавов белых рубашек.
На столе у парней стояла початая бутылка «Бали-арак» и они явно опохмелялись.
Корректные японцы и многонациональная студенческая братия, приехавшая на какую-то конференцию, с ужасом таращились на эту картинку.
Встретившись взглядом с одним из них, я невольно улыбнулся. Из парня просто лучилась энергия свободы и вседозволенности.
Сразу вспомнил своего товарища по одному международному фестивалю. Он был родом из Дублина и называл меня не иначе как Мо’Хара, что по старо-ирландски означает: мой друг.
— Ве а ю фром? — уперся в меня взглядом тот что был покоренастей, т.е. — Откуда ты родом?
— Рашшен.
Парень на пальцах поинтересовался, пью ли я по утрам и, получив утвердительный ответ, плюхнул порцию.
Посидели славно.
— Уан мо, — звучало очень по-товарищески, и недопонимание было неважно — общность интересов объединяет.
Пляж.
— Уан мо! — орет своему товарищу уголовнику гигант, оказавшийся футбольным фанатом.
— Уан мо! — требует выхода мое накопившееся спокойствие.
— Уан мо! — в свою очередь заявляет O’Хара покрытый татуировками Ирландских лагерей с ног до головы.
Утихомирились только после обеда.
Парни рубанулись спать прямо на пляже, а я знакомый с коварным солнцем экватора ушел в свой номер.
Попытки объяснить, что либо, новым друзьям — успеха не принесли.
— Уан мо, — пробормотал напоследок О’Хара.
Футбольный фанат спал.

Ирландский каторжанин оказался крепче своего товарища и появился на третий день.
Красный и перемазанный каким-то вонючим кремом он пояснил на пальцах, что напарнику совсем плохо, и он остался в номере. А вот ему явно не хотелось терять время, и он высказал неистребимое  желание пообщаться с девчонками из пригорода Санур, либо сгонять в город Кута на дискотеку.
Пока, суть да дело, мы решили подзаправиться «Бали-арак» в баре приютившимся в бассейне отеля.
Кто осознает значение слова собутыльник, меня поймет.
Наше «Уан мо» по-разному воспринималось окружающими.
Японцы ретировались на площадку для игры в волейбол где, хихикая стали бросаться мячиками, а кое-кто к нам и присоединился.
Но.
Через пару часов мы снова остались вдвоем. Прочих участников уволокли жены и дети.
Свой отказ ехать к падшим женщинам я готовил долго, но в конце концов О’Хара сообразил, что я не люблю азиаток.
— О’Кей Майкл, — бахнул он меня по плечу и промаячил, что справится один.
Но.
Перед уходом он таки добился от меня твердого слова, что в его последний вечер я составлю ему компанию на дискотеке в Кута.

Грохот динамиков заставлял трястись внутренности и сто герц летящие из колонок уносили последние остатки здравого смысла.
Австралийцы, которых мы с товарищем видели неделей раньше, казались мне сегодня малыми детишками.
Девчонок было мало и на танцполе выкрутасничали серферы примерно нашего возраста.
Рослые дяди с обожженными солнцем обветренными лицами имитировали катание на досках запрыгивая в своих стойках птеродактиля чуть ли не к нам на стол.
«Уан мо» звучало со всех сторон.
Атмосфера накалялась, и винные пары клубились, не обещая ничего хорошего.
Мне было на это плевать.
«Бали арак» принятый с обеда в компании с О’Харой требовал выхода.
Мой новый товарищ оказался явно не в своей тарелке и налегал на спиртное, а я вытанцовывал.
В свое время, увидев на первой видеосъемке начала девяностых, как позорно выгляжу, я отказался от быстрых танцев, но сегодня, похоже, решил наверстать.
Водоворот из человеческих тел, стаканов, повязок на голову, децибел и лошадиных рож причудливо крутился, а я откликался лишь на призывный клич своего товарища.
 — Уан мо, Майкл!
— Уан мо, — орал я, спрыгивая с чужого барного стульчика, где пытался скопировать стойку серфера.
— Уан мо, — вторили австралийцы.
— Уан мо, — повторял мой «подвиг» пожилой австралиец.
Смотрелся он сука круто.
Пластика серфера видна сразу, мало того он стал раскачивать свой насест имитируя повороты на волнах.
— Уан мо!!! — орали окружаюшие.
— Уан мо! — неожиданно заскочил на свою «табуретку» О’Хара.

Грация коня…
Парень он, конечно, оказался здоровый и запрыгнул ловко, а вот только не надо было ему повторять выкрутасы деда.
После первой попытки О’Хара повалился на соседний столик и по пути зацепил несколько человек сметая их и выпивку с барной стойки.
— Уан мо! — заорал благим матом я, пытаясь отвлечь внимание публики от моего опрофанившегося товарища.
Но было поздно.
Атмосфера разрядилась еще О’Хара не поднялся с пола.
Толстый австралиец похожий на тюленя выказал немалую ловкость, умудрившись зацепить его в падении ногой по голове.
Повторить  этот подвиг не дал ему я и прыгнул со стульчика как в американском футболе прямо на спину, — Уан мо!
«Надо же какой здоровяк»,  — неожиданно почувствовал я под просторной одеждой крепкую тушу.
Однако мои сто двадцать килограммов запущенные в броске свое дело сделали и О’Хара получил паузу чтобы встать на ноги.
— Майкл! — заорал он, хватая меня за руку и не давая окончательно завалиться.
Слава Богу за спиной оказалась барная стойка, а вот прочая картинка красотой не отличалась.
«Надо же какие уроды», — внутренне перекрестился я, отбивая первые удары
Появилось ощущение, что каждый из австралийцев решил урвать от  нас по кусочку.
Кто сказал, что эти парни тюлени?
Серферы мать их!
Не знаю, чем бы все это закончилось, если бы не бармен.
— Мистер уан мо! — закричали мне сзади, и чьи-то руки потянули за барную стойку.
— О’Хара гоу, — заорал я, хватая товарища за руку.
На него навалилось не меньше трех австралицев.
— Уан мо! — ревел он, разъяренным буйволом ловко раздавая зуботычины, — Уан мо Майкл!
Тем не менее, под  давлением тел он вынужден был отступать.
Я тянул его за ремень изо всех сил.
— Гоу О‘Хара!
— Уан мо Майкл.
— Вот сука проклятый ирландец! — заорал я, сбивая с барной стойки ловко запрыгнувшего на нее через головы нападающих молодого серфера, — Гоу Блять! — пнул по голове рухнувшего на нашу сторону парня.
— Уан мо, — схватил из тарелки для зубочисток заостренную деревянную палочку О’Хара, — Уан мо-о-о-о!
Поймав за пальцы слишком ретивого австралийца, он воткнул ее в ладонь, заставив того заорать от боли.
Острый кончик выскочил из тыльной стороны руки, выбивая на поверхность ручеек красного цвета.
— Уан мо, — орал я, оттаскивая его за ремень в служебный проход.
Бармен ретировался давно, если можно так назвать ту пару секунд, что он не дергал меня за рукав.
Мы перескочили освещенную улицу запруженную народом и нырнули в тень противоположных домов.

Вечер следующего дня был для нас с товарищем и его женой предпоследним.
Сидели в ресторанчике через дорогу от отеля.
Рассказывать историю позорного приключения я не собирался, но оказалось все не так просто.
— Ирландец тебя искал до обеда, — сообщил мне жена  друга.
— Достал он меня ошпарок, — отмахнулся я.
— А что, вроде славно подрались? — неожиданно заявил товарищ.
Я вытаращил на него глаза.
— Они сами рассказали, — пояснила супруга, — Который фанат сильно благодарил что ты О’Хару вытащил. У тебя телефон включен? — неожиданно спросила она.
 Я машинально глянул на экранчик и тут он зазвонил.
— Возьми, возьми, не жадничай с тарифом, — сказал товарищ, — Это сюрприз.
Я машинально нажал кнопку.
— Сенкью Майкл, — проговорил с той стороны знакомый тембр, — Сенкью…Анд…
 Уан Мо-о-о!!!

Январь 2011 Индонезия – Иркутск.