Такси

        Водила попался ещё такой странный - гнал как сумасшедший, почти не сбавляя на поворотах. Улицы, дома, всевозможные лавки мелькали пёстрою лентой, частенько менялся уровень проносящихся строений: от высоток до холуп. "Пуэрториканец долбаный, - думали мы, - как же клюнули мы на твои россказни насчёт быстрой доставки до места. Как бы вообще теперь куда-то доехать".
        Тут двое зазевавшихся прохожих возникли на мгновение перед самым носом машины, я даже лиц толком разглядеть не успел, - они как мячи отскочили куда-то в сторону. Поездка продолжалась.
        Я знаю, почему мы сели к нему. Что-то такое он нам пообещал вроде того, что,  мол, такого вы больше никогда не увидите, доставлю с ветерком и экстраклассом.
        А теперь вот.... теперь вот как-то просветлело вокруг, начался подъём. И не в гору совсем, а куда-то ввысь. Попутчик мой, тот, с которым сидели вместе на заднем сиденье, как-то незаметно исчез из вида, ловил я его ещё боковым зрением какое-то время, но потом переключился на шефера, где-то в глубине сознания понимая, что попутчика больше рядом нет. Непонятным образом у водилы вдруг стала просвечивать форменная фуражка, являя под собой проплешину, а та, в свою очередь, какие-то закругления под собой, и вот уже шефер изошёл в падающем откуда-то сбоку пыльном луче.
       "Так не пойдёт, - сказал я, - Стоять!," но рука не задержалась на несуществующем плече, а повисла в воздухе. Повис и сам я, уже не сидя, а летя в сидячем положении куда-то вперёд.
       "Лечу", - сказал я себе. "Парю, - отозвалось сознание - нельзя лететь так медленно, смени-ка позу на более подобающую!." И я расправил руки, перевернувшись на живот.

       Голубой небесный простор есть не что иное, как океан преломлённых под светом солнца воздушных частиц, лежащий не во впадинах и разломах земли, а окружающий оболочку земного шара со всех сторон. Он обволакивает нашу планету благодаря тем же самым законам, по которым вода и всё другое, незакреплённое ничем, всё же остаются на своих местах в нормальном, либо же перевёрнутом состоянии, смотря с какой точки смотреть. Здесь мы имеем дело с уникальнейшим явлением притяжения Земли, явлением, которое я по непонятным причинам свёл на нет, оказавшись высоко и свободно парящим в воздушном пространстве над нею, не поддерживаемый в то же время ни крыльями, ни какими-либо летательными приспособлениями, созданными человеком.   
       Легко и обыденно чувствует себя рыба в воде, достаточно комфортно и с некоторой долей превосходства ощущает птица, расправив в вышине крылья над миром. Я не был птицей, я летел как человек, который вдруг неожиданным капризом судьбы научился летать, то есть несколько неуклюже и большей частью нелепо. Лёжа, вытянувшись в стрелу, я двигался прямо и довольно быстро - откидываясь немного назад и засучив ногами, поднимался выше, нырнув, как если бы с берега в воду, снижался. Облака, эти бесформенные, белоснежные перины, не неслись мимо (как в иллюминаторе воздушного лайнера), а почти стояли на месте, и я погружал в них то руки, то лицо, то весь проваливался в этот тёплый и влажный снег, пахнущий летним лугом.
      Мне не хотелось смотреть вниз, на эту расчерченную по квадратам серую жизнь, унылые ряды коробушек и одинокую нитку дороги, я переворачивался, ложился на спину и погружал свой взгляд в тёмно - синюю бездну, подсвеченную сбоку золотистым сиянием. Мне удалось ощутить наконец полнейшую безграничную свободу Жизни от всего земного и забыть о всём том бессмысленном и напрасно тревожащем, оставшемся далеко внизу.
     Темнело. Я продолжал лежать на облаке, тихо плывя по ветру куда-то к югу, когда на меня стали падать сверху пушистые хлопья снега. Они были совсем не холодные, эти размеренно падающие серебристые звёзды. Я начал погружаться в космическую глубину, где-то в сознании полилась тихая музыка, на груди вырос снежный холмик....

       Попутчик тряс меня за плечо, водила требовал за проезд, но я не обращал на них внимания, я был далеко, я плыл в серебристом потоке....



                2004г. Норильск