Кулацкая дочка. часть 2

После того как папа, вернувшись с работы, обнаружил исчезновение семьи и ограбленный дом, он обратился к Ворошилову, с которым  был хорошо знаком еще со времен службы в армии. Было установлено, что раскулачивание его семьи было ошибочным, и папа забрал из Соловков троих младших детей – своих братьев и сестру, которым было 8, 6 и 10 лет, и свою мать – бабушку Анюту. Папа женился на маме – Надежде Ивановне, и вот уже родилась я. Дядя Ваня, дядя Петя и тетя Нюся стоят вокруг моей люльки и спорят, кто первым возьмет меня, как только я открою глазки. «Я возьму!» - говорит дядя Петя. «Нет, я возьму! Ты уже брал». Недолго им пришлось со мной нянчиться. Деда Антона после разборки выпустили из керченской тюрьмы. Куда ему возвращаться, он не знал.  Спросил у властей, где его семья, и ему сказали, что она на Соловках. Может, не знали, а может, не хотели говорить, что старший сын – мой отец – здесь. Выписали ему билет, и он поехал. Добрался до семьи уже очень больным. Ехать опять в Крым у него не было сил. Тогда дед написал письмо: «Анютка, если ты не приедешь, я тут женюсь». Бабушка схватила детей и поехала к деду на Соловки.
Хотя было установлено, что ошибочно так поступили местные власти, звание «кулак» крепко закрепилось за нашей семьей.  Когда в колхоз пришла разнарядка на учебу на ветврача, выбор пал на Василия Снегурова. Он самый грамотный в селе, потому что учился в гимназии. «Так он же кулак! И послать его учиться нельзя!» И с бригадира рыболовецкой бригады его сняли. Тогда нашей семье пришлось покинуть село и уехать в город Керчь. Но и там ему не нашлось другой работы, как только дроголевать. Дроги –  это бричка-одноконка. Тогда преобладал такой транспорт на погрузке и разгрузке железнодорожных вагонов. Каждая подвода была снабжена ведерком, веником и совком. Помните, как Утесов пел частушки: « Крутится, вертится дворник с метлой, крутится, вертится на мостовой. Крутится, вертится, хочет узнать, чья же кобыла успела нас…ть».
Папа дроголевал на благо Родины. Мама стирала в домашнем корыте белье для ресторана «Керчь», а я в свои четыре года была предоставлена сама себе, своим детским фантазиям. Снимали родители квартиру на улице Вторая Нагорная, дом 37. По этой улице и пригоркам Митридата, поросшим пахучей полынью и разноцветьем трав, я и бегала. Воздух медовый, пахнущий чабрецом. Бегала, расставив руки, вращаясь вокруг своей оси.
Вижу себя в круглом аппарате. Посредине круглый стол, вокруг стола сиденья для людей. Аппарат вращается вокруг своей оси быстро-быстро. Я в нем одна –  управляю, лечу, лечу…
Когда я стала взрослой, жизнь привела меня в большой красивый город Днепропетровск работать токарем пятого разряда на самый секретный в то время завод в сборочный цех, где изготовлялись тогда еще никому не известные спутники Земли, первые космические «Востоки». Детали вытачивались из серебра и золота. А если из высоколегированных сталей, то покрывались серебром и золотом. А также мы давали жизнь радарам. Наш завод звался шинным. Рядом – автозавод. Машины приходили к нам, чтобы одеть их в шины, снабдить аппаратурой, радарами, одеть в брезент – и такими выходили в жизнь. Тогда это было сверхсекретно. Когда увольнялась – давала подписку о молчании. В трудовой записан почтовый ящик №…..   А теперь этот секрет известен всему свету.