И горечь страдающей души

 
   В 2011 году исполнилось 300 лет со дня рождения гения Земли Русской.
   
 В минувших юбилейных восхвалениях он изображался бронзовой глыбой, матёрым человечищем, подвижником науки без страха и упрёка.

   А ведь он был, несмотря на все его несомненные достоинства великого учёного, обычным человеком из плоти и духа.

   Зуйком, помогающим отцу на морском промысле.

   И ребёнком, страдающим от несправедливых упрёков мачехи.

   Двадцатилетним юношей, пробивающимся через тернии к храму знаний, и терпящим на этом пути издевательства и насмешки.

   Придворным учёным, которому пришлось преодолевать одно препятствие за другим, жить и творить в окружении подлых завистников.
 
   Мыслителем, осознающим степень мерзости жизни среди  «волков», и вынужденным «по волчьи выть».
 
   Помором, не гнущимся перед стихией. И вельможей, просящим у сильных мира сего презренный металл на боготворимую им Науку. Для этого он использовал даже стихотворство, бывшее, по мнению А.С.Пушкина для Ломоносова «иногда забавою, но чаще должностным упражнением».

   Такая жизнь разрушает душу и тело тонко-чувствующего человека, каким, несомненно, был ушедший из жизни всего лишь в 53 года первый русский академик.

   Глубокая горечь страдающей души и одновременно неосуществлённая мечта о свободе, независимости от внешнего, грубого мира звучит в его пронзительном, автобиографическом стихотворении, названном «Стихи, сочинённые на дороге в Петергоф, когда я в 1761 году ехал просить о подписании привилегии для академии, быв много раз прежде за тем же».

Кузнечик дорогой, коль много ты блажен,
Коль больше пред людьми ты счастьем одарен!
Препровождаешь жизнь меж мягкою травою
И наслаждаешься медвяною росою.
Хотя у многих ты в глазах презренна тварь,
Но в самой истине ты перед нами царь;
Ты ангел во плоти, иль, лучше, ты бесплотен!
Ты скачешь и поешь, свободен, беззаботен,
Что видишь, всё твое; везде в своем дому,
Не просишь ни о чем, не должен никому.

   Гении приходят в этот мир с Миссией.
   В чём она заключается? Возможно, они оправдывают перед Высшими силами необходимость продолжения эксперимента с условным названием «человечество»? Одновременно показывая другим людям примеры самоотверженного познания Истины.
 
  И поэтому при всех своих званиях, регалиях, эпитетах потомков, ему посвящённых, Михаил Васильевич Ломоносов остаётся в нашей памяти прежде всего Человеком.