***

.                Демидова    Маргарита

              Тайна дельфинов.


               
                ГЛАВА    1             




Раздался пронзительный визг. Устрашающий и, вместе с тем, похожий на отчаянный зов о помощи. Сердце забилось тяжело и гулко. Ноги, которые вдруг сделались ватными, перестали слушаться, и  Софья, неловко взмахнув руками, с головой погрузилась в воду. Испуганно вынырнув на поверхность, она только тогда сообразила, что этот визг издают дельфины, которые кругами плавали вокруг нее.” Дельфины не акулы,- мысленно успокоила себя девушка, - они наши  друзья ”. Полежав на воде и успокоив дыхание, Софья поплыла дальше – туда, где она заметила таинственное свечение, которое начиналось где-то глубоко под водой и разноцветным фейерверком поднималось на поверхность, рассыпаясь по воде сверкающим серпантином и отражаясь в воздухе загадочно мерцающими звездочками. Эти звездочки притягивали, манили, и, казалось, доплыви до них, коснись рукой и тебе откроется что-то такое, от чего захватывает дух и сердце замирает в ожидании таинственного неизведанного.
Но дельфины, словно  осуществляя им одним известный замысел, перестроились из круга в линию прямо перед Софьей, заставляя остановиться. Озадаченная их поведением, Софья замерла, раздумывая, не повернуть ли обратно. Вскинув взгляд, глазами разыскала призывно сверкающие звёздочки. « Нет! Только вперед! Увидеть и понять,  отчего этот непонятный загадочный свет так притягивает к себе, заставляя забыть о действительности ».
Девушка попыталась проплыть между дельфинами или обогнуть их,
но всякий раз они преграждали путь, как-то пристально глядя на неё своими круглыми и почему-то очень беспокойными  глазами. Наконец, как будто поняв, что бороться с ней бесполезно, дельфины издали тот же разрывающий душу визг, от которого сердце вновь подскочило в груди и забилось так тяжело и оглушительно, как церковный колокол. Софья беспомощно забила руками по воде, погружаясь и с трудом выныривая на поверхность, хватала ртом воздух, пытаясь что-то крикнуть, и снова погружалась под воду. А дельфины, вопреки здравому смыслу, говорящему о том, что они не причиняют вреда человеку а, значит, должны помочь девушке, наоборот, резко и  шумно ныряли в воду, образуя волны, которые с головой накрывали Софью каждый раз, как она выныривала на поверхность. И ей казалось, что дельфины отворачивали от неё головы, пряча глаза,  в которых плескались отчаяние и беспомощность.
Софья увидела, как  загадочные звёздочки, которые она заметила на горизонте,  приближаются к ней, всё ближе, ближе и вот они уже сверкают вокруг неё и в глазах и где-то глубоко в голове. Она понимала, что это конец и пыталась руками отогнать от себя уже надоевшие ей огоньки и, вдруг, увидела перед собой глаза, настоящие глаза человека. В то же время, в них было что-то необычное. Софья не могла понять, что именно: или их разрез, - широкие у переносицы и удлинённые и зауженные у висков они напоминали глаза лани; или их цвет,- жёлто-золотистый, напоминающий цвет лунной дорожки ночью на поверхности моря. Хотя выражение глаз было вполне обычное – смесь удивления и тревоги.
В  то же мгновение она почувствовала, как крепкие мужские руки подхватили её и вытащили на поверхность. Вновь раздался пронзительный визг, руки разжались, Софья полетела вниз, в чёрную глубину моря, и…. неожиданно проснулась.
Она открыла глаза и снова крепко зажмурилась от яркого солнечного света, бьющего прямо в  окно. Полежав несколько секунд,  только тогда осознала, что находится дома, у себя в кровати, настолько реальным было ночное видение (она была уверена, что это не сон, а, именно видение).
- Софита, вставай, уже полдень!
Мама и папа всегда  ласково называли её Софитой, хотя самой ей нравилось имя София (так было записано в свидетельстве о рождении). Когда её привели в первый класс, и учительница спрашивала у детей их имена, она встала и гордо произнесла:
- Моё имя София и я требую, чтобы меня называли только так.
Учительница с удивлением посмотрела на маленькую девочку, но в школе с тех пор её так и звали, София. И только когда она повзрослела, друзья стали звать её Софьей,
- Софита, ну, сколько можно спать, вставай.
-Встаю, мам, встаю!
Она подошла к окну и открыла его. С  улицы в окошко потянулся жаркий душный ветерок, который принёс с собой запахи  июньских цветов, в избытке растущих на полянах близлежащего леса. Софья закрыла глаза и с наслаждением вдыхала сладковатый воздух. Вдруг что-то колючее ударило ей прямо в лицо. Она вскрикнула и отпрянула от окна. Открыв глаза,  с недоумением рассматривала колючки репейника, которые запутались в её белокурых волосах оригинальным украшением.
- Софка, Софка, ты коза!
Жениха себе нашла!
- Ах, ты, сорванец! Вот поймаю, уши надеру!- крикнула Софья, свесившись через подоконник.
Странным именем - Софа - называл её десятилетний брат, Илья. Задира и проказник, он каждый день приходил домой  в ссадинах и синяках. Больше всего он любил дразнить сестру. Он следил за ней, если она  куда-нибудь ходила, а потом придумывал разные пакости, примерно такие, как эта, с колючками от репейника. Хотя не надо думать, что он не любил свою единственную сестру, наоборот, София редко приезжала домой, и Илья очень скучал. Стремясь привлечь внимание девушки, которая была занята своими взрослыми проблемами и мало времени уделяла своему младшему брату, он постоянно крутился возле неё, чем вызывал её негодование.
- Мама, наш Илья до безобразия невоспитанный, да к тому же ещё и бездельник. Почему он ничем не занят? Пусть хоть книги читает,- разозлившись, жаловалась Софья матери.
- Круто! Весь год учился, да ещё летом читай,- возмущённо воскликнул Илья. В его представлении, читать летом книги было пределом глупости.
Софья же каждую свободную минуту посвящала чтению книг и газет. Окончив школу с золотой медалью, она вместе со своей подругой Эмилией, или, как её называли друзья, Милой,  поступила в Московский университет  на отделение журналистики. В этом году они закончили учёбу и теперь стояли перед нелёгким выбором – где работать? Мила, спокойная по характеру, домоседка, хотела остаться дома, в небольшом городке с красивым названием – Серебринск. Тем более в  редакции весть о том, что к ним приедут две молоденьких журналистки приняли на « ура». По какому-то странному стечению обстоятельств, в редакции работали одни мужчины, и большая часть  из них были неженаты.
Самое страстное  желание Милы заключалось в том, чтобы выйти замуж по любви, завести  детей и зажить спокойной, счастливой, семейной жизнью. Софью, любившую авантюры и приключения, такая перспектива не устраивала.
- Ну что хорошего в такой жизни?- спрашивала она Милу. - Весь интерес,- обзавестись семьёй и думать каждый год, что сначала купить - холодильник или стиральную машинку? Со скуки умереть можно.               
- Если ты об этом мечтаешь со своим любимым человеком, то это не скучно,- возражала Мила.
- Не верю я в любовь,- задумчиво произнесла Софья, - если верить книгам, то любовь – это такое чувство, когда между людьми как будто проскакивает искра и с этой минуты они уже ни о чём не могут думать, как только друг о друге, Ну сама посуди, разве в жизни может быть такое?
- Ну, ты и загнула, - удивлённо протянула подруга, - сразу видно, что книг начиталась. Ведь любовь может возникнуть  постепенно, - сначала у двух людей появляется, ну, например, чувство привязанности.               
- Как у собаки к хозяину, что ли,- хмыкнула Софья.
- При чём здесь собака?- разозлилась Мила, - Ну, хорошо, сначала они просто друзья, постепенно начинают понимать, что нужны друг другу, и их дружеские чувства перерастают в любовь. Вот и всё.
- Всё? Какая же ты скучная, Милка! И любовь у тебя какая-то скучная. Если тебе верить, то пока дождёшься этой любви, то уже состаришься.
- Зато в твоём понимании любовь должна вспыхнуть мгновенно между тобой и снежным человеком, на которого ты падаешь где-нибудь в Антарктиде во время приземления с парашютом,- язвительно произнесла Мила.
- Не утрируй, не смешно,- обиженно отвернулась от неё Софья.
Девушки лежали в купальниках на песчаном берегу реки Серебрянки, подставив и так уже загорелые спины ласковым лучам восходящего солнца. Небольшая речушка, начинающаяся высоко в горах, добежав до долины, в которой уютно расположился их маленький городок, лениво растекалась в разные стороны и замирала, как бы отдыхая после утомительного пути. На одном берегу реки притаился Серебринск, пугливо выглядывая то там, то здесь разноцветными крышами небольших домиков из зарослей таёжных деревьев. На другом берегу, куда в засушливые годы можно перейти просто вброд, манила к себе сладким вкусом ягод, ароматным запахом хвои и нежной переливчатой трелью птиц глухая, но в то же время до боли знакомая местным жителям тайга.
Подруги любили рано утром прибежать к реке, весело поплескаться в ещё прохладной воде, поднимая тучи брызг и разгоняя разбуженных и недоумевающих мелких рыбёшек; потом растянуться на мягком песке, отдав свои разгорячённые тела заботливым лучам утреннего солнца. Вот и сейчас они безмолвно лежали на берегу, каждая занятая своими мыслями.
Перед глазами Софии, как кадры  старинного диафильма, мелькали картинки из ночного сна. Почему ей приснилось море? Она никогда не была на море и дельфинов видела только по телевизору.
Когда девушки собрались после окончания школы в Москву, родители Софьи были в шоке. Для них, имеющих скромный семейный бюджет, такое обучение дочери  было не по карману. Что уж  говорить про Эмилию, воспитанием которой занимались  только бабушка и дед (родители Милы погибли в автокатастрофе, когда ей исполнилось только два года).
На семейных советах было принято решение о том, что они всё-таки поедут в Москву и если поступят, то жить будут скромно, без излишеств, и постараются найти какую-либо работу. Поэтому, когда их более обеспеченные однокурсники проводили каникулы на золотых песках у моря, подруги вынуждены были в поте лица зарабатывать на дальнейшее обучение. Где уж тут было увидеть море? Софья даже в дельфинарии не была ни разу.
Перебирая руками прохладный песок, она размышляла о том, почему не забывается этот сон, как все остальные, почему  мысленно она постоянно возвращается к нему, как бы стремясь что-то понять, разгадать. А ещё эти глаза, такие странные глаза…
- А как же Егор?- подала вдруг голос Мила, которая всё-то продолжала размышлять на тему любви.
- А что Егор?- удивлённо повернулась к ней Софья.
-Ну, он то ведь тебя любит.
- Знаешь, Милка,- на мгновенье София задумалась, - вот вы с Егором были бы, наверное, идеальной парой.
- С чего это?- подруга приподнялась на локтях и с недоумением уставилась на неё.
- Вы с ним похожи.  Нарожали бы кучу детишек, купили компьютер, машину и зажили счастливой семейной жизнью, проводя вечера в креслах-качалках у экрана телевизора, - с пафосом закончила Софья.
-Скажешь тоже, - поджала губы Мила, - у него все мысли только о тебе. Да и не в моём он вкусе.
Она искоса поглядела на подругу, которая, приподнявшись на локтях, мечтательно смотрела куда-то вдаль, за горизонт, думая о чём-то своём. Мила вздохнула, села на песке, обняв колени руками, и стала размышлять о странностях любви. Она кривила душой, говоря, что Егор не в её вкусе. Высокий, стройный, с копной рыжих кудрей и с пронзительными тёмно-синими глазами, он был объектом любовных вздохов многих девушек их городка. Вот и Мила не осталась в стороне от  его какой-то притягательной мужской силы и странно-манящей к себе неброской красоты. При встречах с Егором у неё сладко замирало сердце, а потом подпрыгивало куда-то вверх, мысли путались в голове, всё её красноречие исчезало, и она могла только смотреть на него и мысленно молить о том, чтобы никто не заметил её влюбленно-обожающего взгляда. Мила запрещала себе думать о Егоре, потому что не могла позволить, чтобы их многолетняя дружба с Софией распалась из-за банального любовного треугольника. Тем более что Егор никого, кроме её подруги просто не замечал. Ещё в школе (а  они учились в одном классе) он ревностно оберегал Софью от других парней, не подпуская их к ней  на переменах, школьных вечерах и после уроков. А на дискотеках просто бесился, если девушка позволяла себе потанцевать с кем-то  другим, кроме него.
Софья же никак не реагировала на бурную деятельность Егора вокруг неё и только посмеивалась над таким проявлением чувств. Она считала, что серьёзная, настоящая любовь не может начаться со школьной скамьи.
Егор терпел снисходительность девушки, решив, что будет ждать, когда Софья повзрослеет и поймёт, как сильно он её любит. Уйдя после школы в армию, он писал ей каждую неделю восторженные, полные чувств письма, изредка получая в ответ короткие дружеские записки. Но и это не охладило его. Вернувшись после армии в родной город, он пошёл работать  в адвокатскую контору, совмещая трудовую деятельность с заочным обучением, твёрдо решив стать, как и его отец – адвокатом. Многие девушки в городке пытались привлечь внимание симпатичного и подающего большие надежды молодого человека, но его мысли занимал только белокурый образ Софии.
Вот и вчера на дискотеке Егор ни на шаг не отходил от нее, стараясь предугадать каждое желание девушки. София же снисходительно принимала его ухаживания, посмеиваясь и стараясь задеть насмешливыми репликами. А когда он пошёл провожать её домой,  она просто уцепилась за Милкину руку и не выпустила до самого дома. Так и подошли они к калитке втроём, а там их встретил Софьин брат, Илюшка, который сходу завопил:
- Жених и две невесты! Две невесты с женихом!
В результате Софья убежала догонять брата, а обескураженный Егор остался у ворот с Милой. Он растерянно смотрел вслед девушке и молчал. Мила, немного помявшись и с трудом преодолев появившуюся вдруг робость, негромко спросила:
-Ну что, Егор, пойдём домой? – надеясь, что он её проводит.
- Конечно, до встречи, - коротко бросил он и, стремительно повернувшись, исчез в темноте. А девушка медленно побрела домой, ощущая себя самой несчастной и одинокой на свете.
- Слушай, Мил, а давай завтра пойдём в тайгу? Мы уже неделю в городе, а в лес ни разу не сходили!- вдруг вынырнула из забытья Софья.
- Пойдём, - оживилась Мила,- кажется, - сто лет там не была. Помнишь, нашу поляну с земляникой?
- Конечно, - улыбнулась Софья, - а ещё помню, как ты на этой поляне с медведем столкнулась, который тоже земляникой лакомился, и так заорала, что все медведи разбежались и года два там не появлялись.
- Не преувеличивай! – возмутилась Мила, - сама то, вспомни, как собаку лесника за волка приняла и с перепугу на кончик сосны взобралась. Мне тогда пришлось за подмогой бежать, чтоб тебя оттуда снять.
Девушки посмотрели друг на друга и громко расхохотались. Они любили тайгу, потому что выросли в ней и по праву считали её своим вторым домом. В их памяти хранились смешные и не очень смешные случаи, происходившие с ними в лесу; любимые местечки, о которых знали только они и даже некоторые традиции, которые  девушки свято чтили и старались соблюдать. Одна из таких традиций заключалась в том, что они доверяли друг другу свои секреты в одном тайном местечке в тайге. Несколько деревьев соединили свои кроны, образуя своеобразный шалаш, внутри которого находилась небольшая полянка, полностью скрытая от посторонних глаз. И если лёжа на этой полянке посмотреть вверх, то кажется, что деревья шепчутся друг с другом, рассказывая свои секреты. Просто идеальное место для тайн. И тогда ещё маленькие девчонки решили, что их тайны должны оставаться здесь, и никто никогда не должен о них узнать.
- Значит, завтра с утра и пойдём! – весело крикнула Мила, подбегая к воде.
- Решено и закреплено печатью!- дурачась, кинулась за ней  Софья. И девушки помчались  по кромке воды, обдавая друг друга каскадом разноцветных брызг. Их задорный смех переливами хрустальных колокольчиков разносился над  утренне-дремлющей рекой и пропадал где-то в тайге, как бы застревая в густой кроне деревьев и от этого обиженно умолкая.
Софья молнией взлетела на крыльцо, шлёпнув по пути мокрым полотенцем Илью, проскользнувшего в дом у неё под рукой.  Судя по лукавому блеску чёрных глазёнок, он крался за девушками и успел подслушать их разговор на берегу.
- Софита, иди завтракать, заждались уже!
У них в доме было принято садиться за стол всем вместе. Софья с разбегу плюхнулась на стул, взмахнув мокрыми волосами. Отец оторвался от созерцания газеты и недовольно посмотрел на дочь:
- Всё носишься, как маленькая. Когда о будущем-то думать будешь?
- Да погоди ты, Дмитрий, пусть ребёнок отдохнёт после учёбы, - вступилась  за дочь Зоя Петровна.
- Скажешь тоже, ребёнок, это в двадцать три года-то? Вспомни нас, - мы в этом возрасте уже вовсю работали.
- Ну, ты и сравнил! Мы то, в какое время жили! Нам и учиться некогда было.
-Вот - вот, зато неизбалованные были, а сейчас что, только танцульки подавай,- продолжал ворчать отец, снова уткнувшись в газету.
Софья, занятая тостом с чёрносмородиновым джемом домашнего приготовления, с улыбкой наблюдала за спорящими родителями. Они любили устраивать такие словесные баталии. Дмитрий Константинович, начальник местного отделения милиции, был непримирим к современной жизни молодежи. Самому, не терпящему терять время попусту, ему казалось, что у нынешних детей в абсолютно пустой голове нет ни одной полезной для жизни мыслишки. Накалив себя до предела рассуждениями с сослуживцами о бесполезно проходящей жизни их отпрысков, он срывался с места и устраивал  ночные рейды, разгоняя по его словам « праздно шатающуюся молодёжь».
- Вон, Эмилия, - отбросив газету в сторону, снова завёлся отец, -  уже и в редакцию сходила, заявление о приёме на работу написала, и тебе бы уж пора.
- Да не хочу я, папа, в нашей редакции работать. Ну, чего я здесь не видела? Скукота.
- Да тебе разве что на Марсе не скучно будет, - устало отозвался  отец.
- Софка марсианка! – радостно отреагировал Илья, пытаясь пнуть Софию под столом ногой.
- Хоть ты-то помолчи, - легонько шлёпнула его по затылку мать.
- Подожди, папа, вот мы завтра с Милкой в тайгу сходим, а потом и думать буду.
-Я тоже с вами, я тоже хочу! – закричал брат.
- Нет уж, давай мы хоть в лес без тебя сходим, - отрезала Софья, встала из-за стола, на ходу чмокнула родителей и выскочила за дверь.

               
               
                ГЛАВА     2



Ночью Софье снова приснилось море. Нереальное, изумрудно-прозрачное, оно казалось отдельным от всей природы живым существом,  ласкающим и притягивающим к себе, когда девушка плавала у его берегов, но стоило ей устремиться дальше, и оно гневно-осуждающе отталкивало её назад, окатывая холодными упрямыми волнами и не давая ей проникнуть в его тайны. Далеко впереди, весело, как бы дразня ее, резвились дельфины, а позади, на берегу смутно виднелся силуэт человека, но с особой ясностью Софья видела удивлённо-тревожные жёлто-золотистые глаза. И она не знала, куда ей плыть, то ли к этим необычным, но в то же время обещающим покой и защиту глазам, то ли туда, к дельфинам, где (она даже не чувствовала, а знала) её ждёт какая-то удивительная тайна.
Софья вздрогнула от пронзительного визга и открыла глаза. В утреннем сумраке комнаты плясал одинокий, как отбившийся от гнезда птенец, луч восходящего солнца. Шёлковые занавески на окнах колыхались от лёгкого утренне-прохладного ветерка, проникающего в открытое окно. Снова раздался тот же резкий звук. Девушка резво вскочила на ноги и перегнулась через подоконник. У деревянной изгороди она увидела две яростно  упирающиеся в землю мохнатые лапки и возмущённо-прыгающий в воздухе пушистый хвостик. Один из щенков их собаки Кнопы завяз головой между рейками и, отчаянно борясь с непонятно откуда взявшимся врагом, громко и обиженно визжал.
-Сейчас маленький, сейчас хорошенький, - крикнула Софья и босиком выбежала на улицу.
Обжигающе-мраморный холод утренней росы заставил её вскрикнуть. Щенок, чувствуя освобождение, перестал изображать Дон-Кихота, сражающегося с ветряными мельницами, и только неестественно крутил головой, пытаясь скосить глаза на неожиданного спасителя. Софья наклонилась и легонько надавила на макушку. Щенок, почувствовав освобождение, как мячик, подпрыгнул высоко вверх на всех четырёх конечностях, приземлился на землю и, приняв воинственный вид, уставился на забор. Замерев на мгновение и убедившись, что забор не предпринимает никаких попыток, чтобы напасть на него, он гордо развернулся и, переваливаясь на толстеньких лапках, прошествовал в конуру, откуда Кнопа с интересом взирала на его непонятную  бурную деятельность.
Софья потянулась и оглянулась вокруг. Странная, какая-то пьяняще-спокойная тишина разливалась в воздухе, нарушаемая весёлым пересвистом невидимок птиц, надёжно скрытых буйной зеленью деревьев, между верхушками которых, подкрашенных восходящими лучами солнца в багряный цвет, как разноцветные стёклышки детского калейдоскопа, выглядывали сверкающие от росы крыши домов. Радостно-волнующая истома охватила девушку, она закружилась на месте, раскинув руки в стороны и подняв голову вверх, не зная, как ещё выразить своё восхищение. « В тайгу, быстрее в тайгу! » - пронеслось у неё в голове, и она, перепрыгивая через  траву с холодными бисеринками росы, понеслась к крыльцу.
Через час, одетая в красивый светло-бежевый спортивный костюм, кроссовки и  стильную кепку с длинным козырьком,  она уже подходила к дому, где жила Мила. Оставив у порога новый тёмно-синий рюкзак, девушка приоткрыла тяжёлую, из дубового дерева дверь:
- Мил, ты собралась?
-Заходи, Софья, я скоро! – послышалось из глубины дома.
Софья проскользнула в образовавшуюся щель, и, лавируя по бесконечному лабиринту коридоров огромного дома, затормозила в просторной кухне. Перед её глазами открылась знакомая  картина, повторяющаяся каждый раз, как девушки собирались в лес. Тётя Маша и дядя Витя, которые сами полжизни провели в тайге и ходили туда с почти пустыми руками, считали, что современная молодёжь никак не может обойтись в лесу без всех достижений современной науки и техники. Огромный кухонный стол был завален всевозможными вещами. Чего тут только не было – прочный целлофановый мешок килограммов на тридцать был наполнен различными продуктами, начиная с соли и заканчивая красивой коробкой с тортом, рядом лежали фонарь, моток верёвки, одеяло, свёрнутое в рулон, брезентовая плащ-накидка, два котелка,  исполинских размеров термос, сотовый телефон и калькулятор, видимо, для подсчёта собранных грибов.  Тётя Маша стояла у стола с большой бутылью растительного масла, явно намереваясь присовокупить её к остальному многообразию вещей. Картину из « Ералаша » дополнил дядя Витя, появившийся в дверях с пачкой детских памперсов в руках.
- Памперсы-то зачем? – с ужасом уставилась на него Мила, которая сидела у стола на табуретке, держа на коленях уже наполненный тёмно-синий рюкзак. Одинаковые рюкзаки им подарил весной Софьин отец, зная их тягу к лесным походам.
Софья представила себя в лесу в памперсе, надетом поверх спортивного костюма, и затряслась от беззвучного  смеха. Даже тётя Маша, изумлённо покрутив головой, протянула:
- Ну, ты и, правда, Виктор, это-то им зачем? Ведь лес кругом.
Тут, не выдержав, девушки дружно захохотали.
- Нечего смеяться, не в рощу, небось, идёте, а в тайгу, - обиженно поджала губы тётя Маша.
- А если случится чего? Откуда знаете, что может пригодиться? – поддержал её дядя Витя.
- Ну что с нами случится, - возмущённо вскричала Мила, - мы ж тайгу как свои пять пальцев знаем. Бабуля, дед, ну что вы, в самом деле, мы же по лесу с пяти лет ходим.
- Да и не насовсем мы идём. Завтра вернёмся, - подала голос Софья.
Наконец, минут через тридцать вещи были уложены, и девушки вышли из дома. Пройдя несколько метров, они повернулись и помахали стоящим около калитки старикам. Софья посмотрела на две одинокие фигурки  и вдруг почувствовала, как сжалось сердце в предчувствии беды. Она мотнула головой, отгоняя наваждение, и девушки весело зашагали по дороге в направлении леса, виднеющегося за домами и призывно помахивающего  своими мохнатыми ветвями.
К полудню, прошагав по лесу километров десять, они вышли на своё любимое место. Здесь таёжные заросли расступались, открывая взору путников небольшую долину, по которой, переливаясь разноцветными искрами от лучей, щедро посылаемых солнцем в эту образовавшуюся в сплошном зелёном ковре брешь, протекала таёжная речка, которую местные жители так и назвали – Искринка. На берегу речки стояло старое бревенчатое зимовьё, в котором девушки обычно ночевали, когда ходили в лес. Уставшие, они замерли, прислушиваясь к многочисленным звукам и вдыхая неописуемый аромат тайги.
- Милка, здорово-то как! Птицы! Звери! Мы здесь! – закричала во весь голос Софья и, раскинув руки, помчалась вперёд.
- Сумасшедшая, - пробурчала Мила, - звери с птицами уже поняли, что мы здесь. Теперь до утра  не появятся.
Более сдержанная в эмоциях, Мила зашагала вслед за Софьей к зимовью, в душе испытывая такой же бурный восторг и широко открытыми глазами впитывая в себя  успевшую позабыться картину.
Уже через час они уплетали горячий суп, сваренный на костре, а рядом весело булькал пахнущий лесными травами чай. Подкрепившись, девушки схватили берёзовые туески для ягоды, специально для этого сделанные Милкиным дедом, и наперегонки помчались на лесную полянку, полную крупной ароматной земляники.
- Софья, а как же наше тайное местечко? Мы что, так туда и не сходим? – положив в рот сочную крупную ягодку, спросила Мила.
- Но мы же обещали вернуться к обеду. Если мы утром пойдём туда, то домой вернёмся только вечером.
- Да-а-а, - протянула Мила, - а там уже родители  весь городок на уши  поставят.
Некоторое время они молчали, занятые сбором ягоды. Земляники на поляне было много. Она призывно выглядывала из-за  листочков,   как бы подмигивая девушкам. И хотя они большую часть ягоды отправляли себе в рот, всё равно туески наполнялись очень быстро.
- А давай сегодня туда уйдём и там переночуем? – продолжила затронутую тему Софья.
- Ты что, там же нет ничего. Где мы спать будем?
- На траве. У нас же спальные мешки есть.
- А если медведь или волк?
- Медведи с волками сейчас сытые, нападать не будут. Да и место деревьями защищено. Мы там костёр разведем, и спать по очереди будем.
Мила нерешительно глядела на подругу. Желание побывать на любимом месте боролось со страхом, - ночь  в тайге на земле – это не в зимовье, где чувствуешь себя в безопасности.
- Ну, давай, Милка, соглашайся. Когда ещё такой случай представится.
- Ладно, - поколебавшись, сказала Мила, - дождя тоже вроде не предвидится.
Сказала и сразу пожалела, потому что какое-то тяжёлое предчувствие камнем легло на сердце. Мила покосилась на Софью, раздумывая – поделиться ли с ней опасениями, но та, уже весело что-то напевая, продолжала прерванную работу, и Мила последовала её примеру, стараясь отогнать тяжёлые мысли.
Набрав по полному туеску ягоды, подруги пришли к зимовью, разделись и, поднимая тучи брызг, с визгом забежали в холодную таёжную реку. Дно реки покрывал мелкий, мягкий на ощупь песок. Но купаться в реке было невозможно, так как вода еле-еле доставала девушкам до колен.
- Ты как хочешь, а я замёрзла,  - порезвившись в воде, сказала Мила, - Пойду, чайку согрею. Попьём, да пойдём, а то до вечера не успеем.
- Хорошо, - согласилась Софья, - крикнешь, как закипит, я ещё тут побуду.
 Она посмотрела вслед удаляющейся подруге и улеглась в воде, закинув руки за голову. Вверху лениво плыли облака. Казалось, что они лежат на макушках деревьев, а те медленно и нежно передают их друг другу. Софья с интересом рассматривала причудливые формы – вот жираф, а это подсолнух, а сейчас проплыл белый пушистый диван. А это дельфин резвится в голубом небе, а здесь уже человек. Его необычные глаза  всё ближе, ближе,  и вот уже их взгляд проникает  прямо в душу. Софья потрясла головой – видение исчезло.  « Надо же, уснула » - подумала она.
- Со-о-фа-а! – раздалось  с берега.
- Иду-у-у! – откликнулась девушка.
Попив чай и собрав вещи, подруги не торопясь, побрели по тайге, срывая по пути кустики со спелой земляникой и уже начавшей голубеть жимолостью. Они прекрасно знали дорогу и не спешили, справедливо полагая, что успеют дойти засветло.
Гроза подошла внезапно – сначала поднялся холодный, пронизывающий ветер, который пригнал за собой тёмно-синюю, почти чёрную, угрожающих размеров, тучу. Напрасно девушки прибавляли шаг, постепенно переходящий в бег, - сверкнувшая молния перерезала им путь, ударив где-то впереди с такой силой, что  россыпь огоньков с треском пронеслась по деревьям, растаяв  во всепоглощающем сумраке. Следом раздался такой оглушительный раскат грома, что девушки непроизвольно присели и пригнули голову к коленям. С каждой секундой становилось темнее, и, наконец, с неба обрушилась масса воды, не похожая даже на сильный ливень. Казалось,  что где-то наверху   изменили  русло буйной горной реки, и вот она, разъярившись, упала с высоты на землю, сметая всё на своём пути.
Девушки едва успели достать большую брезентовую накидку и, забравшись в густые заросли, укрылись с головой, крепко прижавшись, друг к другу. Ливень бушевал минут тридцать. За это время стало совсем темно, будто на землю спустилась непроглядная безлунная ночь, хотя было ещё рано.
- Софа, ужас-то какой! Я за свою жизнь такой дождь первый раз видела.
- Да, ничего подобного раньше не было. Как думаешь, почему так темно?
- Видимо тучами всё затянуло.
- Но ведь солнце-то всё равно должно  где-нибудь проглядывать?
- Ты же видела, какая туча? Я не удивляюсь, что она закрыла всё небо. Давай лучше подумаем, что дальше делать? – с опаской выглядывая из-под накидки, спросила Мила.
 Девушки помолчали. Обе осознавали, что назад идти бессмысленно, - очень уж далеко они ушли, да и темнело с каждой минутой всё больше – так и заблудиться недолго.
- Что, что? Дальше пойдём, немного ведь осталось, - ворчливо проговорила Софья.
 Ворчливой интонацией она пыталась заглушить тревогу в голосе и в душе. Мила ничего не ответила, молчаливо соглашаясь с подругой, - ничего другого им просто не оставалось.
Девушки с трудом  выбрались из зарослей и осторожно стянули накидку, которая надёжно защитила их от воды – их вещи и они сами остались совершенно сухими. Подруги с тоской огляделись по сторонам. Тёмный, неприветливый лес силуэтом выделялся на фоне более светлого неба и угрожающе шелестел и скрипел на ветру. Тайга в одно мгновение превратилась из надёжного друга в обманчивого врага. Они ощущали себя маленькими беззащитными детьми, совершенно одинокими в огромном мире. « Как бы хорошо было сейчас дома » - думала каждая из них.
- Я полагаю, нам осталось метров пятьсот, - помолчав, тихо сказала Софья и пошла вперёд. Мила молча поплелась за ней. Так шли они около часа, оступаясь на скользких кочках, уворачиваясь от мокрых ветвей, норовивших ударить по лицу, поминутно озираясь по сторонам, пытаясь разглядеть знакомые места.
- Мне кажется, мы должны уже прийти,-  неуверенно проговорила Мила.
-Я тоже так считаю, только понять не могу, где же наше место? – растерянно оглядывалась Софья.
Ещё минут пятнадцать они, взявшись за руки, двигались по кругу,  пытаясь в сгущающихся сумерках отыскать знакомую полянку, укрытую деревьями. Но вокруг всё было абсолютно одинаково, мрачно и незнакомо. Наконец, Мила вскрикнула:
- Смотри, Софа, вроде здесь. Помнишь, дерево, расколотое молнией? Вот оно.
Девушки осторожно пробрались между ветвями и оказались на маленькой поляне, защищённой кронами лесных исполинов, поэтому трава здесь оказалась относительно сухой. Они расстелили сухой стороной вверх брезентовую накидку и сели, поджав ноги и прижавшись друг к другу. Обе понимали, что костёр разводить бесполезно. Нечего было и надеяться, что в насквозь промокшем лесу найдётся хоть одна сухая ветка. Вконец измучившись, они залезли в спальные мешки, положив их вплотную, и закрыли глаза, с  тревогой прислушиваясь к ночным звукам. Говорить не хотелось. Впервые в жизни в своей тайной обители они не раскрыли друг другу ни одного секрета. И каждая засыпала с мыслью о том, чтобы ночь прошла спокойно.


               
                ГЛАВА       3


Мила открыла глаза и зажмурилась, - яркое солнце било прямо в лицо. Видимо девушки, привыкшие вставать в лесу с первыми лучами, оказались настолько измученными, что проспали рассвет. Мила с наслаждением потянулась: « Слава богу, ночь прошла спокойно. Мы целы и здоровы и скоро будем дома». Она разглядывала чистое голубое небо, без единого облачка, даже не верилось, что с этого неба гигантская чёрная туча вчера изрыгала на землю тонны воды. Уже успевшие просохнуть  листья о чём-то приветливо  шептали, как бы желая доброго утра.
Вдруг Мила резко села и расширившимися от ужаса глазами огляделась вокруг. Несколько секунд она беззвучно открывала рот, пытаясь крикнуть, потом, освободившись от спального мешка, стала яростно трясти Софью за плечо.
- А? Что? – подскочила та, вытаращив на подругу заспанные глаза,- Милка, ты что, совсем одурела?
- Софа, - каким-то неестественным голосом проговорила Мила, - оглянись вокруг. Ничего не замечаешь?
Софья недовольно  посмотрела  по сторонам. Через мгновение  глаза стали удивлёнными, а затем - испуганными.
- Мил, что это? – схватив подругу за руку, прошептала Софья.
- Не знаю, - так же шепотом ответила Мила.
Софья зажмурилась, потрясла головой, открыла глаза и ещё  раз огляделась. Все было так же – маленькая полянка, укрытая со всех сторон деревьями, кроны которых надёжно скрывали её от посторонних глаз. Вроде всё так же, но деревья были другими – такие в их тайге не росли.
- Что это за деревья? Откуда они взялись? – изумлённо крутила головой Софья, разглядывая лесных великанов со стволами в три обхвата. На мощных ветвях красовались широкие тёмно-зелёные листья, длиной метра в полтора. Они грациозно покачивались в такт ветру, чем походили на лесное разволновавшееся море.
- Милка, ущипни меня.
Потерявшая дар речи Мила протянула руку и ущипнула подругу за ногу. Софья отдёрнула ногу.
- Значит, мы не спим?
- Вроде нет.
- Софа! - Мила с ужасом уставилась на неё, - мы умерли, нас убило молнией!
Софья, задумавшись, посмотрела на Милу и с силой дёрнула её за волосы.
- Ты что? Больно же!
- Больно? Значит мы живые, ведь духам не бывает больно. Не-е-ет, - протянула, оглядываясь, Софья, - здесь что-то другое. А знаешь что? Давай, выберемся отсюда.
Девушки наскоро собрали вещи и на коленях стали пробираться под пугающей их листвой. Оказавшись на свободе, они поднялись на ноги  и замерли, изумлённо оглядываясь вокруг. Это был какой-то чужой, непонятный им мир -  деревья, напоминающие кипарисы и магнолии, но не являющиеся ими; многообразие цветов, ни один из которых не был похож на знакомые им; растения загадочного вида и неестественной окраски.
- Соф, мы заблудились?
- Даже если мы и заблудились, в нашей тайге такое не растёт.
- Тогда где мы? – требовательно спросила Мила, как будто это Софья была виновна в случившемся.
- Милка, а ты слышала про параллельные миры?
- Какие параллельные миры, Софья? – возмущённо повернулась к ней Мила, - опять ты со своими книгами? Такая природа может быть где-нибудь на юге.
- Где?
- Ну, в Сочи, например.
- Красота! – воскликнула Софья и картинно раскинула руки в стороны,- мы заблудились в своей тайге, поблуждали минут тридцать и оказались в Сочи! Милка, ты думай что говоришь, - повернулась она к ней  и осеклась. С побелевшего лица подруги куда-то мимо неё смотрели огромные застывшие глаза, в которых плескался безграничный ужас.
- Ты чего? – прошептала Софья.
Мила, двигаясь как в замедленной съёмке, подняла руку и ткнула пальцем в воздух. София, проследив за её взглядом, повернулась и остолбенела. Недалеко от них, на бугорке сидело странное существо – размером с собаку, с длинной красноватой шерстью, с ушами зайца, с мощными лапами, снабжёнными перепонками – оно спокойно смотрело на них глазами, занимающими полморды. Софья покосилась на подругу, - та широко открыла рот, явно намереваясь закричать. Она покачала головой (неизвестно, как могло повести себя это неведомое животное), Мила зажала рот ладонью.
- Мы свои, свои. Нас не надо трогать, - ласковым голоском прощебетала Софья.
Животное не двигалось, продолжая разглядывать девушек.
- Цыть! Брысь! Кыш! – вдруг выдала Мила.
Существо поднялось и наклонилось вперёд, как бы готовясь к прыжку. Девушки оцепенели от ужаса. Но зверь вдруг спокойно развернулся и, мягко проседая на мощных лапах, бесшумно исчез. Несколько секунд они так и стояли, замерев, затем с облегчением вздохнули.
- Кто это был? – спросила Мила.
- А ты можешь сказать, что такое животное водится в нашем мире?
Мила поёжилась и промолчала. Она не хотела признавать правоту подруги. Софья заглянула в испуганные глаза девушки.
- Не пугайся так. Может быть, мы и не в другом мире, а просто в ещё неизведанном уголке земли, может даже в своей тайге. Вот в пустыне бывают же оазисы, так и у нас – в тайге есть неизведанные людьми участки, никто ещё до них не доходил, а мы дошли, - успокаивала она подругу.
Её слова не могли успокоить Милу, ей одинаково не хотелось оказаться ни в другом мире, ни в неизведанном уголке тайги. Больше всего сейчас ей хотелось очутиться у себя дома, в  любимой кровати, и чтобы всё происшедшее оказалось просто ночным кошмаром.
- Перестань плакать, - увидев на её глазах слёзы, сказала Софья, - слезами здесь не поможешь. Давай лучше подумаем, что нам дальше делать?
Мила с завистью посмотрела на подругу. Так было всегда – в трудных ситуациях она  могла только переживать и плакать, тогда, как София брала всю инициативу на себя и обязательно находила какой-нибудь выход. Но здесь было всё иначе. В этот раз Софья по настоящему растерялась и испугалась -  она первый раз в жизни не знала, как поступить. И так же как Мила, она мечтала очутиться рядом с родителями, и чтобы отец мягко пожурил её, так как  она до сих пор не взялась за ум, ей даже хотелось, чтобы младший братишка всё время ходил по пятам и дразнился. София сглотнула непрошенные слёзы и покосилась на подругу – не заметила ли? Нельзя было показывать перед ней свою слабость, кто-то один должен был сохранять хладнокровие, иначе им не выжить, не выбраться из этого непонятного места, куда их забросила судьба.
- Давай сядем и подумаем, что нам делать, -  предложила Софья.
- Надо искать дорогу домой, - устроившись на бугорке с травой, буркнула  Мила.
- Милка, ты можешь сказать, где наш дом?
Мила испуганно оглянулась вокруг и отрицательно покачала головой.
- Ну вот, а  если ты не знаешь, где наш дом, то, как мы найдём к нему дорогу?
- Что ты хочешь сказать? – в голосе Милы снова зазвучали слёзы, - мы  никогда не вернёмся домой? Что же нам делать, а?
- Я ничего не хочу сказать. Может, и вернёмся, только мы ещё не знаем, как?  А пока, - Софья порылась в рюкзаке и достала два длинных острых ножа, - бери.
- Зачем это?
- Ну, ты видела это животное? Мы не знаем, какие ещё здесь водятся звери. Будем, хоть этим обороняться. И, вообще, кончай лить слёзы и думай, что нам ещё надо?
- Ну-у, - протянула Мила, - нужно что-то есть. У нас запасов еды на сколько хватит?
- Если расходовать экономно, -  прикинула в уме Софья, -  то дня на три-четыре можно растянуть.
- Не густо.
- Значит, для нас – задача номер один – найти, что поесть и где поспать, - бодро сказала Софья, - вставай, пойдём искать.
Девушки поднялись и  вскинули на плечи рюкзаки. Вдруг Мила остановилась и задумалась.
- Ты чего? – ткнула её вбок подруга.
- Слушай, а может нам домой можно вернуться только отсюда?  Вдруг это как-то связано с этим местом? А мы уйдём и потеряем его.
- Правильно мыслишь, -  похвалила её Софья, - надо как-то это место заметить.
Милка сбросила рюкзак и стала в нём лихорадочно рыться. Через некоторое время она извлекла на свет красную вязаную шаль, которую бабушка всё-таки ей  запихала. Мила дёрнула за край и потянула шерстяную нить.
- Буду её привязывать к веткам. Правы были бабуля с дедом, - сказала она грустно, - мало ли что может пригодиться.
Софья вспомнила две одинокие фигурки у калитки, и слёзы снова подступили к глазам. Родные сейчас, наверное, уже ждут их.
- Мила, давай не будем думать о доме, а то не выдержим.
Мила промолчала, соглашаясь. И они пошли. Впереди – Софья, ориентируясь на маячивший просвет между деревьями, за ней – Мила, привязывая к веткам красные шерстяные нити.
Девушки шли медленно. Держа впереди себя ножи, они испуганно поворачивали голову на любой шорох, готовые в любую минуту отразить нападение неизвестного врага. Минут через двадцать они немного  расслабились и, раскрыв рот, разглядывали неизвестные им ранее растения.
- Странно, - задумчиво промолвила Софья, когда они  испуганно отшатнулись от пробежавшего у них под ногами зайца, - если не считать то непонятное существо, которое мы увидели вначале, то другие животные такие же, как и у нас – заяц вот, а до этого была белка, муравьи, бабочки, даже комары такие же.
- И птицы, заметь, тоже самые обычные. Может, это всё-таки какой-нибудь загадочный уголок нашей тайги? Наподобие чёрной дыры, - с надеждой глядя на подругу, спросила Мила.
- Хорошо бы. Вот только из чёрной дыры ещё никто не возвращался.
- Ты как никто другой умеешь успокоить, - угрюмо пошутила Мила.
Девушки двигались ещё минут двадцать, как вдруг лес  расступился, и подруги замерли с открытыми ртами. Прямо перед ними стоял дом! Но какой это был дом! Построенная из неизвестного ослепительно белого материала спираль из трёх витков, была полностью увита огромными голубыми розами. Нижняя, самая широкая часть спирали, начиналась с просторной полукруглой террасы, верхняя же, самая маленькая часть, заканчивалась таким же полукруглым балконом, над которым из блестящих белоснежных трубочек был сооружён навес, оплетённый этими же розами. В целом, всё сооружение выглядело очень симпатично и уютно. Дом стоял на небольшом холме. Во все стороны от дома, по склонам холма, как лучи солнца, спускались вниз неширокие канавки, обложенные таким  же непонятным белым материалом. Внизу они соединялись с общей канавкой, окаймляющей холм. Всю его поверхность между канавками покрывали цветы. Девушки с изумлением, смешанным с восхищением, рассматривали гигантские шапки  соцветий самых невероятных расцветок.
- О, боже, - в восторге прошептала Мила, - как красиво!
-  Такое чувство, что мы попали в сказку, - так же шепотом подхватила Софья,  боясь развеять удивительное очарование, исходившее от увиденной ими, как будто нарисованной сказочным художником, картины.
Ещё несколько мгновений девушки стояли в немом восторге, не в силах пошевелиться, затем нерешительными шагами двинулись вверх по склону, по направлению к дому.
- А вдруг там кто-нибудь есть, - прошептала Мила.
- Вряд ли, -  тихо ответила Софья, сосредоточенно разглядывая окрестность вокруг сооружения, - посмотри, какая высокая трава и совсем не примята, - видимо, здесь уже давно никто не ходил.
- Кто знает, - себе под нос пробурчала Мила, покрепче сжимая в руке рукоятку ножа.
Подойдя к дому, они медленно поднялись по широким ступеням полукруглого крыльца и оказались у очень высокой двери, которую украшала металлическая ручка в виде голубого дельфина. Потоптавшись в нерешительности, Софья потянула за неё, и дверь неожиданно легко распахнулась.
- Эй, есть кто-нибудь? – крикнула в пространство девушка.
- Бу-удь! – вверх по спирали прошелестело эхо.
- Эй, есть, кто живой? – повторила Мила.
- Во-о-й! – ответило эхо.
Прислушиваясь к безмолвию, девушки нерешительно зашли в дом. Огромное пространство внутри было выдержано в белых, голубых и зелёных тонах. В сочетании с голубым небом, мягко    плывущими белыми облаками и яркой зеленью, заглядывающей в  два окна, которые начинались здесь и широкими полосами тянулись вверх, видимо, до конца спирали, это создавало впечатление бескрайности, чему способствовало ещё и отсутствие каких-либо штор. Дверей тоже не было, а комнаты как бы переливались одна в другую. Предметов в них было немного, о назначении которых  девушки догадывались с трудом. Они нашли в доме вещи, которые ассоциировались со словами «стол», «стул», «диван», «кресло», «кровать», предназначение остальных же было непонятным. С замиранием сердца они поднялись по прозрачной лестнице на второй уровень спирали. Здесь было несколько комнат, которые явно играли роль спален. На третьем уровне находилось  всего две комнаты, отличающиеся от остальных наличием ярких цветов в окраске и множеством забавных вещичек.
- На что похоже? – спросила Софья, перебирая руками смешных зверюшек и каких то непонятных, видимо связанных с техникой, поделок.
- Ну, конечно, на детскую комнату, - с улыбкой произнесла Мила, разглядывая непонятное животное, - смотри, Софа, а ведь это именно тот зверь, которого мы сегодня видели.
- Да, точно, - посмотрела Софья и перевела взгляд на большого дельфина, которого держала в руках. «Что-то слишком много в моей жизни стало дельфинов», - пронеслось у неё в голове.
- Интересно, какие они? – задумчиво спросила Мила.
- Кто?
- Дети. Да и люди вообще. Интересно, куда они исчезли?
- И исчезли, по-моему, давненько, судя по количеству пыли.
Девушки вышли на балкон и замерли, поражённые. С другой стороны дома, под холмом  разросся сад, который сверху имел форму круга ( видимо, из всех геометрических фигур здесь любимыми были круг, овал и полукруг). Насколько смогли разобрать подруги сверху, там росли яблони и груши, мандариновые и апельсиновые деревья, персики и абрикосы, и что-то ещё, незнакомое им. Канава, окаймляющая холм, проходила по саду и соединялась с небольшой речкой, протекающей по широкой долине, сплошь заросшей невиданными по разнообразию окрасок цветами. С правой стороны от сада проходила дорога, на вид гладкая, как зеркало. Аккуратно обсаженная с двух сторон невысокими шарообразными деревцами, она терялась вдали, где-то за горизонтом.
- Ну вот, - удовлетворённо потирая руки, сказала Софья, - мы нашли, где поспать, что попить и поесть. Этим сейчас и займёмся, а про остальное  будем думать завтра,  как говорится – утро вечера мудренее.
Девушки обосновались в одной из спален. Выйдя из дома, они обнаружили небольшую каменистую площадку с углублением посередине, рядом стоял низенький сарайчик, полный ровных и гладких чурочек. Немного поразмыслив, подруги решили, что, если местные жители использовали всё это для каких-то своих нужд, то они вполне могут приспособить  найденное для костра, тем более что ничего, напоминающего плиту, девушки в доме не обнаружили. Разжечь костёр - было для них делом пяти минут. Быстренько сварив  супчик и поставив на огонь котелок с чаем, они сходили в сад и нарвали фруктов. Перенеся всё на террасу и проглотив по первой ложке супа, они только тогда поняли, как проголодались. Тревога и волнение не давали голоду заявить о себе, хотя у них с самого утра во рту ничего не было. Прихватив  десерт, они зашли в дом, тщательно заперев дверь, так как на улице быстро смеркалось, и поднялись на балкон. Положив фрукты на низенький столик, сделанный, похоже, из стекла, подруги  огляделись в поисках чего-нибудь, на что можно присесть. Рядом находились  только несколько больших  шаров.
- Интересно, что это? – сказала Мила, трогая шар рукой, - на ощупь, как мягкая резина. Может, на них можно сидеть.
С этими словами она взгромоздилась на шар и испуганно взвизгнула, так как  шар моментально принял положение её тела, и Мила оказалась в удобном кресле. Софья тут же последовала её примеру и попробовала откинуться назад и вытянуть ноги. Шар подчинился, и она оказалась на пляжном лежаке. Расслабив уставшие за день мышцы, девушки грызли яблоки и разглядывали раскинувшийся перед ними чужой мир. Заходящее солнце посылало свои прощальные лучи вечерней земле, которые, как расшалившиеся школьники решили похулиганить, пока не видит учительница. Перескакивая с дерева на дерево, с цветка на цветок, с камня на камень, лучи щедро одаривали предметы бардовым цветом, который, смешиваясь  с естественной окраской, давал такие необычные сочетания, что  казалось - окружающий мир постепенно превращается в сказочно-феерический по мановению чей-то волшебной палочки.
- Красота-то, какая! – благоговейно проговорила Мила, - такое чувство, что мы отдыхаем на курорте, где – нибудь в южной стране.
- Да, было бы классно, если не вспоминать, как мы здесь очутились, и не в южной стране, а где-то у чёрта на куличках,  и нет билета на обратный путь, - с болью в голосе произнесла Софья.
Тоска железным обручем сдавила их сердца. Что делают их  родственники? Наверное, проглядели все глаза, поминутно выглядывая на дорогу. А сейчас уже поставили на ноги весь городок, когда поняли, что с девушками что-то случилось. Завтра с утра начнут прочёсывать лес. Только вот не найдут никого.
Мила зажмурила глаза и покрутила головой, чтобы отогнать непрошенные мысли.
- Давай подумаем, что нам делать? Не сидеть же, сложа руки, - сказала она Софье, которая угрюмо смотрела куда-то за горизонт.
- Да, надо вспомнить, что нам известно,-  немного оживилась Софья, повернув к ней задумчивое лицо.
- Нам точно известно, что мы не в своей тайге, потому что не могли мы за такой короткий промежуток времени так далеко уйти, чтобы попасть в неизведанный участок леса.
- Да и неизведанных участков в нашей тайге нет, - подхватила подруга.
- А такой флоры и фауны тем более, - закончила Мила  и, подумав, добавила, - вот и всё, что нам известно.
Девушки удручённо переглянулись.
- Да-а, не густо, - протянула Софья, - и дорогу домой мы не сможем найти, так как не знаем, где она – эта дорога.
- Значит, нам надо искать людей.
- Людей?
- Ну-у, жителей, которые здесь живут, в этом мире. Может быть, они нам чем-нибудь помогут? – предположила Мила.
- Похоже, это единственное, что нам досталось, - грустно произнесла Софья, - только где вот их найти? Куда ни глянь, везде лес и ни одного дома.
- Зато дорога есть. Куда-то же она ведёт? Надо идти по ней.
- Ты права, Милка. Завтра с утра и пойдём.
Девушки замолчали. Неизвестность действовала угнетающе – не хотелось ни говорить, ни думать. Они просто лежали и смотрели на горизонт, где появилась тёмная, почти чёрная полоса. Она стремительно разрасталась, превращаясь в гигантскую угрожающую тучу. Вместе с тучей набирал силу ветер, обещая перейти в ураган, сметающий всё на своём пути. Яркая вспышка осветила потемневший мир и, последовавший за ней раскат грома, заставил содрогнуться не только дом, но и, пожалуй, всю землю. Подруги живо соскочили с лежаков и, прикрывая голову руками, забежали в дверь. Плотно закрыв её за собой, они спустились на второй ярус, и зашли в спальную комнату. Приподняв тонкую накидку, закрывающую кровать, сделанную из такого же материала, что и шары на балконе, они улеглись, плотно прижавшись друг к другу. Сверкающие без перерыва молнии освещали их бледные лица с расширенными от испуга глазами.
- Сейчас бы шторы закрыть, - прошептала Мила.
Софья огляделась вокруг и заметила на стене панель с несколькими кнопками. Она протянула руку, но тут же отдёрнула, засомневавшись, и посмотрела на Милу. Та растерянно покрутила головой и пожала плечами. Софья поднесла палец к одной из кнопок. Мила вжала голову в плечи и схватила её за другую руку. Софья нажала кнопку. Девушки вздрогнули – раздался щелчок, и потолок осветился мягким светом. Мила протянула руку и уже смелее нажала другую кнопку. С верхней линии окна появились полоски, напоминающие жалюзи и с шипением поползли вниз, пока не закрыли всё окно. В комнате стало уютнее и не так страшно. Подруги долго лежали молча, прислушиваясь к  звукам падающей с неба воды. Наконец, Софья не выдержала и, приподнявшись, отогнула полоску на окне. Разбушевавшиеся молнии освещали сплошную стену из воды, которая с рёвом обрушивалась на дом, потоками стекала по наклонной спирали, попадая в канавки, сбегала вниз по склону холма, а оттуда, уже по общей канаве далее, к реке.
Девушки переглянулись и снова легли. Теперь стало понятно назначение многочисленных канав и странное месторасположение дома – на вершине холма.
- Софа, видимо такие дожди идут здесь часто, раз здесь всё так продумано – и дом на холме, и канавы для стекания воды.
- Даже сам дом приспособлен для таких дождей.
- Как это?
- А заметь, как вода скользит вниз по спирали, никаких тебе сорванных крыш и протекающих потолков.
- Да, и, правда.
Девушки немного помолчали.
- Какая необычная гроза, - глядя в потолок, задумчиво произнесла Софья.
- А тебе это ничего не напоминает? – приподнявшись на локте, спросила Мила, - лично мне кажется, что мы вчера в такую же грозу попали.
Софья несколько секунд, не мигая, смотрела на подругу, потом вдруг резко подскочила на кровати и, схватив Милу за плечи, начала её трясти.
- Ты чего? – испуганно вытаращила на неё глаза Мила, всерьёз решив, что события последнего дня плохо повлияли на здравомыслие подруги.
- Милка, -  продолжала трясти её Софья, - это случилось в грозу, понимаешь?
- Нет, - испуганно отползая от неё, сказала Мила.
- Ну, вчера, помнишь, мы в грозу попали. Это ведь не наша гроза была, а здешняя, - лихорадочно сверкая глазами, уже выкрикивала Софья, - ну, пойми, наверное, разряд какой-нибудь повлиял, и мы здесь оказались.
- Надо на то же место вернуться и в грозу попасть, - начиная понимать, подскочила Мила.
- Ну, наконец-то, дошло. А теперь вспомни, ты точно видела дерево, расколотое молнией, когда мы на наше место пришли?
- Да, точно. Я его ещё рукой потрогала.
- А когда мы проснулись, такое дерево было?
- Нет, не было. Я бы увидела, я же долго деревья рассматривала.
-Вот и я тоже не помню. Значит, это произошло именно на нашем месте, Милка. Мы уснули в нашем лесу, а проснулись здесь!
- Выходит, чтобы вернуться домой, нам надо прийти назад, на то же место и попасть в грозу?
- Совершенно верно!
Девушки несколько мгновений безмолвно смотрели друг на друга, потом с визгом бросились обниматься. Чуть не задушив себя в объятиях, они повалились на кровать и стали хохотать.  Навеселившись, они не заметили, как уснули, измученные, но со счастливыми улыбками на губах.
Мила проснулась и почувствовала, что ещё очень рано. Рассвет только начинался, и светло-серая полоска неуверенно просачивалась в щели между створками на окнах, отбрасывая на окружающие предметы неяркие блики. Она повернула голову к Софье и увидела, что та не спит, а с каким-то сосредоточенно-хмурым выражением лица разглядывает потолок.
- Ты чего не спишь?
- А? – как бы вынырнув из забытья, встрепенулась Софья.
- Чего, говорю, не спишь?
- Знаешь, Милка, я тут вот о чём подумала…..раз уж мы теперь поняли, как нам домой вернуться, не можем же мы уйти и не узнать, что это за мир, кто здесь живёт, чем занимается?
- Соф, ты что? – Мила испуганно вытаращила на неё глаза. – С ума сошла? Нас же дома ищут.
- Знаю. Но ты пойми, это ведь только нам выпал такой шанс – узнать что-то о другом мире, может быть открыть какие-то тайны. Неужели мы им не воспользуемся?
- Да какие тайны, очнись. Ты о своих родителях подумала? Что с ними будет? Они же решат, что мы погибли. А мои старики, да они просто не переживут.
- Я всё понимаю, Мила, - глядя на неё горящими глазами, уверяла Софья, - но ведь это нужно не только нам, мы ведь можем что-то полезное сделать для всего человечества!
- Ты с ума сошла! Да человечество как-то и без этого обходилось и дальше обойдётся. Ты о нас подумала? Ты знаешь, какие здесь люди живут и что за тайны? Может, мы здесь погибнем, и твоё человечество никогда об этом не узнает.
Девушки замолчали и, повернувшись на спину, сердито уставились в потолок. Мила скосила глаза на подругу и тихо вздохнула. Очень уж хорошо она знала это упрямое выражение её лица, плотно сжатые губы и выставленный вперёд подбородок. « Теперь её ничем не отговорить» - подумала Мила.
- Не знаю, как ты, - сказала она тихо, - а я судьбу испытывать не хочу, меня неизвестные миры не привлекают.
- Пусть будет так, - с какой-то угрюмой неизбежностью в глазах мрачно проговорила Софья, - Наверное, даже лучше. Моим скажешь, что со мной всё в порядке.
- А ты не боишься? – глядя на неё остановившимся взглядом, прошептала Мила.
- Боюсь, - помолчав, ответила Софья, - даже очень боюсь.
- Тогда пойдём домой, а?
- Нет, - Софья твёрдо посмотрела на подругу.
- Ну что, что тебе здесь надо?
- Сама не знаю. Только чувство какое-то вот здесь, - она дотронулась рукой до груди, - что должна остаться, и это выше моих сил.
Утро прошло в молчании. Пройдя по саду, девушки спустились к реке и умылись, на обратном пути набрали фруктов. Вскипятив на костре чай, долго и медленно завтракали на террасе, не проронив ни звука. Предстоящее расставание и неизвестность камнем лежали в душе у каждой. Они ещё никогда не расставались. Вместе ходили в детский сад, одиннадцать лет в школе просидели за одной партой, вместе учились в институте. Даже когда в пятом классе у Софьи началась ангина, и её положили в больницу, Мила в этот же день съела девять пачек мороженого, пока не заболело горло, и на другой день оказалась в палате с подружкой. Почему сейчас они должны расстаться? Ни одна из них не могла ответить себе на этот вопрос.
Они стояли на дороге напротив друг друга и молчали. Одна - высокая, стройная, с белокурыми волосами, падающими на плечи густыми волнами. На чистом, с матовым загаром лице выделялись огромные голубые глаза, обрамлённые пушистыми ресницами. Розово-нежные губы упрямо сжаты в одну линию. Другая – чуть пониже, с немного полноватой, но стройной фигурой. Прямые иссиня-черные волосы, завязанные в роскошный хвост, выгодно оттеняли несколько бледное лицо с прищуренными глазами бездонного чёрного цвета. Тёмные стрелки бровей красиво сочетались с яркими полными губами. Софьины родители всегда удивлялись, как такие прямо противоположные не только по внешности, но и по характеру люди могли так беззаветно дружить на протяжении многих лет.
- Удачи тебе, - тряхнув белокурыми волосами, сказала, наконец, Софья, -  передай моим, что со мной всё в порядке.
- Береги себя и возвращайся побыстрее, - с дрожью в голосе ответила Мила.
Они ещё мгновение смотрели друг на друга и крепко обнялись.
- Только не оборачивайся, - стараясь не разрыдаться, прошептала Софья.
Мила, которая уже не могла справиться с потоком слёз, катившихся по щекам, только молча кивнула. Девушки с трудом разорвали объятия, и пошли по дороге в разные стороны. Пройдя несколько шагов, Мила не выдержала и повернулась. Она долго смотрела вслед одинокой фигурке с большим рюкзаком за плечами, в надежде, что та одумается и вернётся. Но София уходила всё дальше и дальше, ни разу не оглянувшись. Мила тяжело вздохнула и медленно зашагала к лесу.



               
                ГЛАВА     4




Илья сидел у кромки воды, поджав ноги и уперев подбородок в колени, всматривался в зелёную полосу тайги, начинающуюся на другом берегу. Илья думал, и мысли его были печальные и совсем не детские.
Почему человеку нельзя быть всегда одинаково счастливым? Вот жил он раньше, радовался, и самое большое горе было у него, когда отец с собой на охоту не брал, да когда учительница по литературе двойку влепила, за то, что он не прочитал какой-то рассказ. А теперь.… Ну почему это именно с ним, с Ильёй должно было случиться? Почему не кто-то другой, а его сестра исчезла в тайге, как будто утонула в бескрайнем зелёном море. В горле вдруг появился комок, который не давал дышать, в глазах защипало, и непрошенные слезинки как по команде выкатились из глаз и устремились вниз, оставляя две блестящие и грязноватые дорожки. Илья быстро стёр их кулаками и оглянулся,  -  не видел ли кто его слабости.   « Слёзы, это удел женщин, а удел настоящих мужчин – это молчаливое и незаметное страдание » - так любил повторять ему отец, когда в душе у Ильи прятались боль и обида, и слёзы рвались наружу. Сейчас на берегу никого не было, городок как будто вымер.  Мальчик сложил  голову на колени и стал ковырять пальцем песок. Мысли его сами собой унеслись на два дня назад, когда девушки не вернулись домой.
В тот день мама с утра затеяла стряпню. В такие моменты отец с сыном были « мальчиками на побегушках».
- Илюша, сбегай в магазин за изюмом. Дмитрий, принеси муку из погреба. Илья, налей воду из крана. Дима, достань миксер с полки, - только и слышалась из кухни.
Отец,  в который  раз пытавшийся устроиться в кресле с газетой, с невнятным бурчанием поднимался и шёл выполнять очередной  приказ жены.
- Ну что ты, Зоя, правда, затеяла кутерьму? Что за спешка такая, - не выдержав, взмолился Дмитрий.
- Кутерьма? – уперев руки в бок, повысила голос мама. – Да я уже сто лет ничего не стряпала! А спешу я, чтобы к обеду успеть, девчонки с тайги придут, а у нас и пироги готовы. А вечером тётю Машу с дядей Витей позовём, что-то давненько они к нам не захаживали.
Мама снова наклонилась над столом, погрузив ладони в муку. Илья вышел во двор и устроился на заборе, откуда хорошо просматривалась дорога, по которой должны прийти Софья с Милой. Он долго сидел на столбике, рассматривая идущих на обед с работы людей, и вдыхал заманчивые запахи из кухни – видимо, мамины пироги уже допекались.      « Что-то девчонки задерживаются, есть хочется » - подумал мальчик и слез с забора. Забежав на кухню, он увидел накрытый к обеду стол. Посередине стола на большом блюде горой лежали румяные пироги. Схватив один из них, Илья заглянул в другую комнату. Отец задремал в кресле, накрывшись газетой, мама прилегла на диване у телевизора.
- Есть хочется, - ни к кому не обращаясь, сказал мальчик.
Мама вздрогнула и посмотрела на него.
- Не видать?
 - Не видать.
- Отец, пойдём, пообедаем, что ли? – она протянула руку и стянула с него газету.
Обедали молча, без особого аппетита. Говорить не хотелось, каждый думал о своём. После обеда, не сговариваясь, вышли за ограду и сели на широкую лавочку, выкрашенную в ярко-зелёный цвет. Мать с отцом затеяли ничего не значащий разговор о постоянном повышении цен на местном рынке, Илья слушал их вполуха и грыз орехи. Глаза у всех нет-нет, да и возвращались к дороге, исчезающей за поворотом к реке, откуда должны вернуться девушки. Мальчик поискал глазами дом с жёлтой крышей, где жила Мила, и увидел, как из калитки показались две тёмные фигурки, которые направились в их сторону. Подойдя ближе, они материализовались в тётю Машу и дядю Витю. Поприветствовав родителей, они втянулись в разговор. Время тянулось медленно, как резиновое, так же не спеша, с паузами, плыла беседа. Паузы становились всё длиннее и тревожнее. Отец с дядей Витей встали и побрели по дороге в сторону реки. Илья увязался за ними. Мужчины долго стояли на берегу, вглядываясь в пустынный противоположный берег. Наконец, молча пошли назад. Отец, не любивший ходить вокруг да около, подойдя к лавочке, заявил:
- Уже вечер, а девочек всё-то нет. Я думаю, с ними что-то случилось.
 Тётя Маша охнула и схватилась за сердце. Мама повернула к отцу побледневшее лицо и укоризненно посмотрела на него.
- Что ты, Дмитрий, так сразу-то? Вы успокойтесь, тётя Маша, ну увлеклись грибочками девчонки наши и забыли о времени, - и она снова посмотрела на мужа, грозно сдвинув брови.
- Да не смотри ты на него так, - махнула рукой тётя Маша. – Я и сама понимаю, что что-то не так.
- Девчонки-то не маленькие, счёт времени знают, - вступил в разговор дядя Витя. – Да и не опаздывали они раньше никогда, не иначе, как что-то случилось.
Повисло тягостное и тревожное молчание.
- Что делать-то? – взмолилась мама, умоляюще глядя на мужа, и все головы как по-команде повернулись к нему.
Отец задумчиво посмотрел в сторону тайги.
- Сейчас мы ничего сделать не сможем, уже вечер, а в лесу темнеет быстро. Надо запастись терпением до утра, а к утру если не появятся, то соберём людей и начнём прочёсывать лес.
- Говорила же им – не ходите, вдруг что-нибудь случится, - запричитала тётя Маша.
- Тише, тише, успокойся, пойдём домой, - дядя Витя мягко поднял её с лавочки и, сгорбившись, они побрели по дороге, всё время, оглядываясь в сторону реки, ожидая увидеть там две девичьи фигурки.
Илья долго сидел на кровати, поджав ноги, и прислушивался к тихому голосу мамы, который иногда срывался, переходя в плач, и к размеренным шагам отца, ходящим без остановки из угла в угол. Он смотрел в тёмное окно и думал, как, наверное, страшно оказаться в тайге ночью, если случилась беда, и по пятам гонятся злые голодные хищники. Незаметно для себя Илья уснул, и ему снились тощие волки, мчавшиеся  за ним по лесу. А он бежал следом за Софьей, протягивая к ней руки, умоляя спасти его. Софья поворачивала к нему голову и, глядя куда-то мимо, громко смеялась. Проснулся Илья от топота ног и громких возгласов. Выглянув в окно, он сразу понял – сестра не вернулась. По дому, по ограде, и по улице проходили, пробегали люди, одетые по-походному, с прикрученными к ремням фляжками, у мужчин за плечами поблёскивали стволы ружей, в руках у многих были верёвки.
- Я тоже с вами! Меня подождите! – Илюша выскочил на кухню, где так же горой лежали уже никому не нужные пироги.
- Куда! Дома сиди!  - грозно крикнул отец, глядя на него из-под насупленных бровей.
- Ты нам здесь нужен, - потрепал его по макушке папин друг, дядя Саша. – Вдруг сестра твоя домой придёт, а мы и знать не будем. Тогда ты беги в военкомат и докладывай, а они дадут нам сигнал красной ракетой. Всё понял?
- Понял, понял, дядя Саша! – радостно закивал головой Илья и преисполненный важности застыл у ворот, как на посту.
Он подождал, пока последний человек скрылся за поворотом, сбегал на кухню и вернулся, неся за пазухой мамины пироги. Вооружившись таким образом, он решил нести вахту до тех пор, пока не появятся какие-нибудь новости. Мальчик  нашёл глазами Милин дом и, присмотревшись, разглядел у калитки две фигуры. Очевидно, дядя Витя с тётей Машей, которых не взяли в лес, тоже заняли позицию у ворот, устремив тревожные взгляды в сторону тайги.
Люди вернулись вечером усталые и угрюмые. Многие проходили мимо, а некоторые заходили к ним домой, избегая встречаться взглядом с Ильёй, который умоляющими глазами заглядывал каждому в лицо, пытаясь найти ответ на свой невысказанный вопрос. Наконец, он прекратил бесплодные попытки, и так стало ясно, что сестру и её подругу не нашли. Последними пришли родители. Отец, с резко обозначившимися складками у рта, поддерживал мать, у которой на побелевшем лице  выделялись воспалённые красные глаза. Они прошли мимо, даже не взглянув на сына. Илья мышью пробрался за ними на кухню, где их соседка, тётя Лиза, разливала по тарелкам подогретый суп. Взрослые ели сосредоточенно, тихо перебрасываясь репликами. Из их разговора Илья понял, что они ходили к зимовью, которое сгорело от удара молнии во время ночной таёжной грозы. Он также понял, что среди обгоревших обломков останков людей не обнаружили. Значит, Софьи и Милы во время грозы в зимовье не было. Тогда где же они?
- Мы прочесали весь лес вокруг зимовья и не нашли никаких следов, - размышлял вслух Егор, у которого за время странствования по тайге рыжие кудри скатались и почернели, а голубой цвет глаз сменился  тёмно-синим. – Где они могут быть?
- Тайга огромна, и они могут быть где угодно, - ответил дядя Саша.
- Девчонки ходили только по знакомым местам, дальше они бы не пошли, - задумчиво ковыряя ложкой в тарелке, сказал отец.
- Тогда где они? Как сквозь землю провалились, -  в отчаянии покрутил головой Егор.
- Если бы звери напали, тогда всё равно что-нибудь нашли, -  предположил дядя Саша.
Тётя Маша громко ойкнула и, всхлипывая, привалились к маминому плечу. Мама расширившимися от ужаса глазами растерянно оглядывала мужчин.
-  Ну что ты женщин пугаешь, - укоризненно произнёс дядя Витя. – Раз ничего не нашли, значит, и никаких зверей не было, и не надо говорить об этом. Не-ет, надо в другом месте искать, только вот где?
- Они ещё в одно  место ходили, мне Софья рассказывала, вроде бы как секретное какое-то, - грустно произнесла мама. – Только мне тогда всё детскими глупостями казалось, я и не слушала, где это, а зря, - мама всхлипнула и вытерла глаза платочком.
- Я, я знаю это место! - воскликнул Илья, и все головы, как по команде, повернулись к нему.
- Я знаю, где это, - тише повторил он.
- А откуда ты знаешь? – обеспокоено глядя на него, спросила мама.
- А я проследил за ними, когда они туда ходили, - произнёс Илья, опустив покрасневшее лицо. Ему впервые стало стыдно за то, что он следил за подругами.
- Показать сможешь? – спросил дядя Саша.
- Смогу, - уверенно ответил Илья.
- Тогда рано утром и пойдём, а сейчас всем отдыхать. Завтра трудный день. Надо набраться сил, - распорядился отец.
На другой день вышли рано утром. Шли цепью. Посередине, немного впереди, вышагивал Илья с отцом и дядей Сашей, важно поглядывая по сторонам – не отстал ли кто-нибудь? К полудню пришли на место. Обследовав полянку среди деревьев, не нашли ничего, что могло бы помочь в поисках. Передохнув, начали обследовать лес вокруг поляны. Примерно через час по цепи передали о том, что кое-что обнаружили. Лавируя между деревьями, все бросились туда. Подбежав, Илья протиснулся между взрослыми и замер – на траве стояли две знакомые корзинки, с остатками уже размокшей от дождя земляники.
Теперь, сидя  на берегу реки, Илья переживал, что ничем не смог помочь взрослым, хотя найденные корзинки уже немало, но и они не пролили свет на исчезновение девушек. Люди  не  прочёсывают лес, но второй день безрезультатно кружат над тайгой вертолёты. Долго смотрит мальчик на полосу тайги на другом берегу, до ряби в глазах, так хочется, чтобы из лесу сейчас вышли невредимые и весёлые Софья и Мила, как вот этот одинокий путник, показавшийся из-за деревьев. Илья отрешённо смотрит на человека, медленно подходящего к воде. Вдруг, подскочив на ноги, он яростно трясёт головой, закрыв глаза, открывает их снова и замирает с открытым ртом.
- Мила! Мила вернулась! – юлой подскакивает на месте и несётся по направлению к дому, но, вдруг, резко затормозив, поворачивает назад.
Стоя на берегу, Илья от нетерпения подпрыгивает, пока Мила переходит реку, а затем кидается ей в объятия.
- Мила, Мила, - тормошит он девушку, - а где Софья?
- Там, - неопределённо машет рукой Мила в сторону тайги.
- Где там? Что с ней? Она жива? – засыпает её вопросами мальчик.
- Да жива, жива она, - устало отмахивается девушка.
Поняв, что от Милы больше ничего не добьётся и не в силах ждать её, Илья припускает к дому, крича на ходу:
- Нашлись! Они нашлись!
Из дома, навстречу ему бегут мама с отцом, за ними, пытаясь не отстать, ковыляют Милины старики.
- Там, там, - кричит Илья подбежавшим взрослым, показывая в сторону реки, - только там одна Мила, Софьи нет,-  уже тише добавляет он.
Радость, озарившая лица родителей медленно тает, сменяясь безысходностью и отчаянием. Илья смолкает, чувствуя, как возбуждение исчезает, уступая место апатии. Дядя Витя с тётей Машей пробегают мимо них, спеша навстречу показавшейся на дороге внучке.
Уже целый час в доме продолжается суматоха. Заходят разные люди, смеются и плачут одновременно, обнимая и целуя тоже плачущую Милу, сидящую на диване между дядей Витей и тётей Машей. Все враз о чём-то говорят, расспрашивают девушку, тормоша её, а та только отмахивается руками. Родители Ильи  сидят за столом с каменными лицами, а ему почему-то кажется, что вся эта суматоха только для того, чтобы оттянуть момент рассказа Милы о том, что произошло и где, в конце концов, их Софья.
Наконец, все утихомирились, и Мила начала рассказ. Она поведала о необычной  грозе, которая перенесла их в параллельный мир, о том, как они обнаружили загадочный дом, в котором провели ночь и разгадали, как попасть назад, домой, о том, что Софья решила остаться в том мире, чтобы раскрыть  его тайны. В течение её рассказа выражение лиц у слушающих людей постепенно менялось. Старики, с выражением безграничного ужаса, смотрели на внучку, прикрыв руками рты. У родителей на лице жалость и сочувствие сменялось на выражение неприкрытого горя и отчаяния. Остальные же, видимо, были в шоке.
Закончив рассказ, Мила вытерла глаза рукой и посмотрела на остальных. Только теперь она увидела выражение их лиц.
- Вы что, мне не верите? – дошло до неё. – Это  правда – Софья в параллельном мире.
- Да, да, конечно, - гладила её по спине тётя  Маша, успокаивая.
- Не надо меня гладить, - увернулась от неё Мила, - вы что, думаете – я сошла с ума, - возмутилась она.
- Нет, что ты, дорогая, мы совсем так не думаем, правда? – обратился к остальным дядя Витя. Все послушно закивали головами. Когда протестующую и упирающуюся Милу увели, наконец, домой, всем стало ясно – с девушками случилось что-то страшное, отчего Мила потеряла рассудок, а шансы найти Софью, видимо, равны нулю.



               
                ГЛАВА   5




Был уже поздний вечер, а Софья всё шагала по дороге, которая абсолютно прямой лентой, раз за разом исчезала за поворотом и, казалось, нет ей ни конца, ни края. Девушке представлялось, что она обойдет вокруг этого неведомого мира  и вновь выйдет на поляну с одиноким спиралевидным домиком. Всё так же с одной стороны тянулся лес, а с другой – цветущие ароматные луга. Солнце медленно исчезало за горизонтом, лаская напоследок землю красноватыми лучами. Софья задумалась о ночлеге. Можно было спать на траве, тем более, что за весь день она не заметила ни одного более или менее опасного зверя, кроме пары мышей, да одного зайца, кубарем прокатившегося по дороге прямо перед её ногами. Но неизвестно, что здесь происходит ночью. Софья сошла с дороги в сторону леса и присмотрела широкое раскидистое дерево. Привязав верёвку к рюкзаку и обвязав второй конец вокруг талии, она ловко вскарабкалась вверх, туда, где толстые ветви росли так плотно параллельно земле, что образовывали некое  подобие широкой площадки, которая могла бы выдержать несколько человек.
Девушка достала фрукты, сорванные  по дороге и, вытерев их рукавом, решила перекусить. Она поняла, что умереть с голоду ей не грозит, а вот с водой дело обстояло сложнее. Те запасы, сделанные в доме, подходили к концу, а она пока не встречала ничего похожего даже на маленький ручей. Софья вытащила из рюкзака пачку печенья, повертела в руках и с вздохом положила обратно – после сухого печенья пить, наверняка, захочется ещё больше. Достав последнюю бутылку с водой, она сделала небольшой глоток и стала готовиться ко сну. Расстелив спальный мешок прямо на ветках, которые даже не покачнулись под тяжестью её тела, она забралась в него, моля бога, чтобы здесь не оказалось змей.
« Мила, наверное, уже дома, пьёт чай с пирогами» - подумала девушка, глядя в звёздное небо. - «Какая же я дура, что не вернулась с ней. И что я здесь делаю? » Она уснула с мыслью о том, что если завтра до обеда ничего не измениться, то она повернёт назад и вернётся домой.
Утро встретило её звонкой переливчатой трелью. Открыв глаза,  Софья увидела маленькую серебристую птичку с мохнатым хохолком, которая устроилась на ветке прямо над лицом девушки. « Чиривич! Чиривич!» - весело щебетала птаха, косясь на неё круглым чёрным глазом и беспокойно крутя головой. Софья огляделась по сторонам. Рядом, на ветках сидели такие же маленькие певуньи и, дружно кивая головками, подхватывали « Чиривич! Чиривич!» - соглашаясь со своей подругой. Потом они   вспорхнули   и,   сделав прощальный круг,   исчезли  в зелени. « Чиривич! Пора! Пора!» - ещё несколько мгновений раздавалось в воздухе. « Пора!» - подумала Софья и выбралась из спального мешка. Какое-то радостное возбуждение, казалось, передавшееся ей от лесных пташек, переполняло всё её существо. Наспех перекусив, она быстро собрала вещи, ловко соскользнула вниз по стволу и уже  несколько секунд спустя бодро шагала по дороге – вперёд, к неизвестности.
Примерно через час, на горизонте, слева от дороги она заметила что-то высокое и блестящее. Продолжая двигаться, Софья пристально всматривалась в горизонт. Хорошо рассмотреть блестящие объекты  мешали  высокие деревья. Через четверть часа лес неожиданно расступился, и девушка замерла, поражённая. На невысоком плоскогорье, поблёскивая на солнце спиралевидными боками, раскинулся город. Не очень большой, но всё же это был настоящий город. С высотными домами, стоящими квадратами,  так же, по квадрату обсаженными  невысокими ровными деревцами. С гладкими, как зеркало, дорогами, змеевидно обвивающими квадратные кварталы. Софья долго всматривалась в очертания домов, пытаясь заметить хоть какое-то движение. Всё напрасно. Город был мёртвым. И возникшее  было у неё желание, бросится туда, чтобы исследовать так неожиданно появившуюся чужую цивилизацию, постепенно погасло. Уж очень враждебно и отталкивающее выглядело   бездушное царство, безмолвие которого не нарушали даже птицы, облетающие стороной эту  цитадель тишины.
Дорога, по которой шла девушка, раздваивалась, и она отправилась дальше по прямой ленте. Теперь местность вокруг изменилась – лес исчез, вместо него с обеих сторон от дороги раскинулись сады с плодовыми деревьями, выращиваемые, видимо, когда-то местными жителями. « Буду идти час» - глядя на часы, решила Софья, -  « Если не появится ничего нового, поверну назад и зайду в город, может быть, там есть вода».
Час уже прошёл, когда она почувствовала прохладу, навеваемую ей в лицо лёгким встречным ветерком. Девушка прибавила шаг. Дорога теперь поднималась в гору, за которой она видела только безоблачное небо. Над головой раздались крики. Софья взглянула вверх и увидела больших белых птиц, которые парили в воздухе, раскинув длинные крылья. « Это же чайки!» - догадалась она и почти бегом кинулась к вершине горы. Взбежав вверх, она ахнула, широко распахнув восторженные глаза. Во все стороны перед ней, насколько хватало глаз, расстилалось самое настоящее море. Безбрежно-голубое, сверкающее на солнце золотистыми бликами, оно мягко катило к берегу ленивые волны, которые с шумом накатывали на прибрежный жёлто-коричневый песок и  исчезали, оставив за собой пенные облачка.
Софья почувствовала, что сходит с ума от счастья. Она бросила рюкзак на землю, сбежала вниз по склону, на ходу срывая с себя одежду, и принялась носиться по берегу, оглашая воздух неистовыми восторженными воплями, которые рвались наружу из её переполнившейся радостью души. Девушка долго бегала по кромке воды, поднимая каскады переливающихся брызг и, наконец, устав и выплеснув эмоции, она упала в  воду, положив голову на песок.
Море! Она так давно мечтала увидеть его, и, вот оно, рядом с ней. Как хорошо, что она не повернула назад и как плохо, что нет рядом Милы, с которой можно было разделить это безграничное счастье.
Недалеко  послышалось шуршание. Софья резко приподнялась и повернулась. Прямо на неё из травы пристально смотрели огромные глазищи, принадлежащие неведомому зверю с красноватой шерстью и с лапами, снабжёнными перепонками. Девушка напряглась, приготовившись к нападению, но зверь не двигался с места, продолжая наблюдать за ней. Софья медленно начала отползать по песку в сторону рюкзака, но услышала грозное рычание. Она замерла, лихорадочно размышляя, что предпринять дальше. Софья набрала в лёгкие побольше воздуха и истошно завопила, перепугав чаек, с криками взлетевших над морем. Зверь же посмотрел на неё с недоумением и, презрительно помахав лохматой головой, лениво забежал в воду и вдруг поплыл, мощно загребая лапами. Софья с испугом наблюдала, как его голова постепенно превращалась в маленькую точку, исчезнувшую где-то у горизонта. « Интересно, куда он уплыл?» - подумала она.
До вечера Софья занималась обустройством жилья, так как решила несколько дней провести у моря, раз судьба сделала ей такой роскошный подарок, а потом идти назад, по дороге заглянув в город, чтобы немного обследовать его.  Подумав и придя к выводу, что наверху будет всё-таки безопаснее, она облюбовала дерево и построила вверху из веток небольшой шалаш, обтянув его брезентовой накидкой на случай дождей. Собрав камней, она смастерила кострище, развела огонь, достала из рюкзака несколько картофелин и банку тушёнки, и  решила сварить суп, соскучившись по горячей пище.
 Уже лёжа в шалаше в тёплом спальном мешке, она наблюдала закат, багряной полосой наступавшей на море со стороны горизонта, когда вдалеке в воздухе заметила несколько тёмных точек, которые появлялись из воды и, сверкнув, вновь исчезали в глубине моря. « Дельфины!» -  с каким-то благоговением в душе подумала Софья и, вдруг ощутила, что всё это когда-то с ней уже было и ей необходимо что-то обязательно вспомнить. Только вот что? С этой мыслью Софья медленно провалилась в сон.
Ночью её разбудила гроза. Раскаты грома походили на рёв исполинского взбесившегося животного и, смешиваясь со скрипом и стоном деревьев, сопротивлявшихся порывам ураганного ветра, напоминали эпизод из фильма ужаса. Вжавшись в спальный мешок, Софья напряжённо прислушивалась к звукам, но ритм качающихся веток и усталость сделали своё дело – девушка уснула в разгар грозы.
Утром ничто не напоминало о разбушевавшейся ночью стихии. Листья уже просохли, мирно пересвистывались спешащие по делам птички, шуршали о песчаный берег волны. Софья выглянула из шалаша и с наслаждением втянула в себя морской воздух. Соскользнув с дерева, она подбежала к кромке воды и, оглядываясь по сторонам, скинула всю одежду. Потом усмехнулась про себя – чего стесняться, здесь же никого нет. И уже смело забежала в воду и, сверкнув загорелым обнажённым телом, нырнула вниз. Показавшись из воды через несколько метров, Софья поплыла вперёд, размеренно и сильно взмахивая руками. Плавала она замечательно. Ещё в Москве она участвовала в соревнованиях, защищая честь родного университета, и теперь у неё дома над кроватью красовалась серебряная медаль. Какой-то знаменитый тренер предлагал ей тренироваться под его руководством, заверяя, что у неё очень хорошие данные, но девушка отказалась, - для неё важнее была учёба в университете, чем спортивная карьера.
Она проплыла довольно долго. Остановившись, оглянулась назад. Далёкий берег казался нарисованной карандашом линией. Перед тем как повернуть назад, девушка посмотрела вдаль, на далёкий горизонт, и, вдруг поняла, что ей хотелось так сильно вспомнить, - свой сон, или нет, ночное видение, потому что она оказалась сейчас именно во сне,  или это видение повторилось вновь, только уже не ночью, а днём. Там, на горизонте, откуда-то из глубины моря поднималось вверх таинственное свечение и рассыпалось над поверхностью воды разноцветными звёздочками, напоминающими праздничный фейерверк. Эти огни так сильно манили к себе, что Софья, не думая о расстоянии, отделяющем её от непонятного света, стремглав поплыла туда, к горизонту. И тут же почувствовала, как что-то скользкое и холодное прикоснулось к ноге. В ужасе отдёрнув её, она замерла в воде, не в силах пошевелиться от страха. « Боже! Какая же я дура! – подумала девушка, - бросилась плавать в незнакомом месте, не зная, кто здесь обитает. Наверно, это акула». В ту же секунду она увидела перед собой гладкую морду с выступающим вперёд носом и два круглых глаза. « Дельфины!» - с облегчением вздохнула Софья, пытаясь унять бешеный ритм сердца.
Восстановив дыхание, девушка попыталась плыть к горизонту. Но дельфины, будто исполняя какой-то неведомый странный танец, то выстраивались перед ней в одну линию, подталкивая её мокрыми холодными носами в направлении берега, то кружили вокруг, поднимая волны, которые с головой накрывали Софью, и она, отчаянно размахивая руками, погружалась в глубину моря. Вынырнув на поверхность, девушка пыталась плыть, но вновь и вновь встречалась с сопротивлением морских обитателей, внимательно смотрящих  на неё маленькими глазами, в которых явно читалось выражение отчаяния и беспомощности.
Вдруг резкий пронзительный звук раздался в воздухе. Он, как штопор, вонзился в мозг и рассыпался там на множество осколков, заставляя голову разламываться от острой боли. Сердце подпрыгнуло вверх, замерло на  мгновенье и забухало в груди тяжёлым колокольным боем. « Сон повторяется наяву» - вяло подумала Софья, опускаясь под воду.  Руки и ноги, сделавшись ватными, не хотели слушаться. В голове мелькнула мысль о том, что во сне она не утонула, а что-то её спасло, но вот что это было, девушка вспомнить не могла.
Уже сквозь разноцветные огоньки, мелькавшие у неё в глазах, она увидела перед собой жёлто-золотистые глаза, точно такие, какие ей приснились во сне. « Наконец-то!» - подумала Софья, чувствуя, как её подхватили крепкие мужские руки. Последнее, что она подумала, погружаясь во мрак, - это то, что её спасут и всё будет хорошо.
Сквозь красный туман, тяжёлой занавесью повисший в глазах, Софья разглядела сначала очертания чьей-то головы, склонённой к ней, затем, из пелены приблизились к ней широкие у переносицы и зауженные у висков глаза, в жёлто-золотистых отсветах которых смешивалось выражение удивления и тревоги. Она долго вглядывалась в необычное  сочетание искорок, брызгами разлетающихся вокруг зрачков, и только потом стала замечать длинные пушистые ресницы, отбрасывающие тени на смуглую кожу удлинённого лица, правильной формы нос, ярко-красные, красиво очерченные губы, иссиня-черные волосы, крупными локонами спадающие на широкие плечи. Это было красивое мужское лицо, -  открытое, как-бы дышащее выражением мужественности и отваги.
Софья подняла взгляд и вновь увидела глаза, которые продолжали рассматривать её. И только теперь она заметила в незнакомых зрачках отражение себя, распростёртой на песке в  обнажённом  виде.
« Боже! Я же раздета!» - пронеслось в голове у девушки, и, подскочив с песка, она опрометью бросилась туда, где на жёлтом фоне цветными пятнами выделялась разбросанная  одежда. Молниеносно нырнув в спортивные брюки и футболку, Софья повернулась и, наконец-то, смогла разглядеть своего спасителя.
Перед ней стоял мужчина очень высокого роста. Софья, не страдающая низкорослостью, еле дотягивала ему до плеча. Обнажённый, с широкими плечами,  торс молодого человека, - а на вид ему можно было дать лет двадцать, - был покрыт ровным коричневым загаром. Узкие бёдра  прикрывали тёмно-зелёные  штаны, похожие на шаровары, заканчивающиеся выше колен неровной бахромой и собранные, видимо, на резинку. Стопы сильных мускулистых ног обуты в такого же цвета, как и шаровары, ботинки, доходящие до щиколоток и собранные по краю на толстый шнурок. И штаны, и обувь, надо думать, были пошиты из одного материала, - очень тонкой кожи какого-то животного с короткой блестящей шерстью.
Внимательно разглядев незнакомца, Софья подняла глаза и только теперь заметила, что и она стала объектом изучения. Пока девушка занималась рассматриванием, мужчина приблизился к ней почти вплотную, и она увидела, что выражение тревоги на его лице  исчезло, осталось только удивление, граничащее с восхищением. Софья почти чувственно ощущала, как взгляд его необычных глаз скользит по её телу, осматривая каждый его сантиметр. Они стояли так близко друг к другу, что девушка почувствовала его  запах , напоминающий аромат свежескошенной травы и ещё чего-то такого, отчего у неё вдруг закружилась голова, и волна дрожи пробежала от головы до пят. Она машинально отошла  назад, решив, что это от страха. Но, прислушавшись к своим  ощущениям, с удивлением обнаружила, что страха-то как раз и не испытывает, а что-то другое, чему у неё не было названия.
Молчаливое разглядывание друг друга затягивалось, и Софья начала размышлять о том, как же ей общаться с незнакомцем. « Интересно, - думала она, - на каком языке разговаривают местные жители. Хорошо бы, на английском, я ведь больше никакого языка не знаю. Хотя, вряд ли, он знает английский, ведь это другой мир, значит, и язык здесь свой, особенный. Как же мне с ним общаться? Знаками?»
Размышления девушки было прервано вопросом: 
- Ты кто?
От неожиданности Софья подскочила на месте и с изумлением огляделась вокруг. Никого не увидев, она уставилась на стоящего перед ней мужчину.
- Э-э-э-это ты спросил?
- Я, - спокойно глядя на неё, ответил тот.
Девушка молчала, лихорадочно соображая. Почему он говорит на том же языке, что и она? Может быть, он из её мира и попал сюда случайно? Тогда почему у него такие необычные глаза? Не найдя ответов на свои вопросы, она осторожно спросила:
- Ты здесь живёшь?
- Да.
- Почему ты говоришь на том же языке, что и я? Здесь все так говорят?
Молодой человек долго молчал, продолжая рассматривать её глазами, в которых застыло какое-то непонятное выражение, от которого Софье сделалось не по себе, и она зябко передёрнула плечами. Мужчина заметил  нервное движение девушки, и выражение его лица сменилось  озабоченностью.
- У местных жителей другой язык, а на этом говорим только мы с матерью, - нехотя объяснил он.
- Твоя мать тоже говорит по-нашему? – удивилась Софья. – А где она? Можно с ней встретиться?
- Сначала ты расскажи, как сюда попала, - потребовал незнакомец и уселся на песок.
Софья несколько мгновений рассматривала его сосредоточенный задумчивый профиль и поняв, что не получит ответов на свои вопросы, устроилась рядом. Раздумывая, с чего начать рассказ, она уловила за спиной негромкий шорох. Резко обернувшись, девушка пошарила взглядом по кустам, и ей показалось, что в траве мелькнули огромные глаза и красная шерсть. Она зажмурилась и потрясла головой, посмотрела вновь и ничего не увидела. « Померещилось, что ли?» - подумала она и взглянула на мужчину. Он продолжал сидеть в той же позе и задумчиво наблюдал за игрой дельфинов, чьи чёрные фигурки сверкали в воздухе метрах в пятистах от них.
Софья успокоилась, вздохнула и начала свой рассказ. Он слушал внимательно, не перебивая. Но вдруг вздрогнул и посмотрел на неё, когда она упомянула имя Эмилии. С каждой минутой лицо его всё больше мрачнело, и когда девушка замолчала, он ещё долго смотрел вдаль, невидящими глазами уставившись в какую-то точку на горизонте. Потом махнул головой, как бы отгоняя наваждение, и повернулся к Софии.
- Как тебя зовут? – спросил он неожиданно мягким и ласковым голосом, от звука которого у девушки по спине пробежали мурашки.
- София, можно Софья.
- Со-фья, Со-фия, - медленно проговорил он, как бы пробуя каждое слово на вкус. – У тебя длинное имя, у нас здесь все имена короткие. Меня, например, зовет Лин. А тебя я буду звать Фия. Можно? – и он заглянул ей в глаза.
- Тогда уж лучше Фея, - улыбнувшись, сказала девушка.
- Фея. Очень красивое имя, - серьёзно произнёс Лин и встал с песка.
- Пойдём, - он протянул ей руку.
- Подожди, Лин, - воскликнула девушка. – Ты мне ещё не ответил, где я?  Почему город пустой? Где все люди? Что вообще здесь происходит?
- Тебе ведь надо поесть и отдохнуть, - не отвечая на её вопросы, сказал Лин, продолжая держать протянутую ладонь.
Софья сердито поднялась, проигнорировав его жест помощи,  и отряхнула песок.
- Куда мы пойдём? Я не двинусь с места, пока ты мне всё не расскажешь, - заявила она, вызывающе взглянув на Лин.
- Как хочешь, Фея, -  спокойно ответил тот, и легко подхватив её рюкзак, не оглядываясь, пошёл в направлении леса.
София оторопело посмотрела ему вслед и, сообразив, что ей ничего не остаётся, как последовать за этим нахалом, устремилась следом. Лин шёл быстро, легко и упруго переставляя длинные сильные ноги. Крепкие мускулы перекатывались под его загорелой кожей. Чёрные волосы блестящими шелковистыми волнами рассыпались по плечам. Походка мужчины напоминала поступь грациозного осторожного, но в то же время хищного зверя. Девушка не знала – бояться ей  неожиданного спутника или довериться ему. Залюбовавшись, она оступилась и чуть не упала. Лин обернулся и взял её за руку, нежно обхватив  ладонь девушки. От этого движения у неё сжалось сердце и защемило в груди, и, вдруг, ей стало так спокойно и захотелось прижаться к этому непонятному человеку и идти с ним, вот так, рука об руку далеко, далеко – куда-то на край неведомого мира.
Они зашли в лес и углубились в него, передвигаясь по довольно широкой тропе, которая змеилась между гигантскими стволами деревьев. Лин шёл молча, сосредоточенно глядя перед собой и ни на секунду не выпуская из своей руки ладонь девушки. Софья несколько раз пыталась заговорить, но, взглянув в его мрачное лицо, так и не решилась открыть рот. В полном молчании они шли минут двадцать. Наконец деревья расступились, и они оказались  в долине, по которой протекала широкая река, её берега  были скрыты невысокими шаровидными кустами, сплошь усеянными крупными сиреневыми цветами.  Взглянув налево, девушка увидела высокий холм, по склону которого были выдолблены ступеньки. На вершине холма стояло небольшое сооружение, похожее на остроконечную юрту, выстроенную из прямоугольных листов непонятного происхождения. Проследив за её взглядом, Лин объяснил:
- Это переносной домик из лёгких гладких листов. Они сделаны из саакры. Есть у нас такое дерево. Я живу здесь.
- А твоя мама? Она тоже здесь? – спросила Софья, заглядывая ему в лицо снизу вверх.
Но Лин молча схватил её за руку и буквально поволок за собой вверх по склону. Софья, которая стала привыкать к тому, что все её вопросы остаются без ответов, помчалась за ним, перепрыгивая через три ступеньки и стараясь не упасть. Девушке показалось, что они взлетели на вершину холма. Она согнулась, уперев руки в колени и тяжело дыша. Лин, у которого даже не сбилось дыхание, удивлённо посмотрел на неё, отодвинул в сторону один лист своего дома и жестом пригласил Софью внутрь. С опаской девушка вошла в жилище и огляделась. Слева от двери была устроена широкая постель, точно из такого же материала, как и постели в доме, где они ночевали с Милой. « Наверное, эти штуковины сдуваются или такие лёгкие, что их можно переносить», -  подумала она. Справа, прямо из земли возвышался огромного диаметра пень, видимо, играющий роль стола. Скорее всего, на вершине холма росло дерево, а чтобы построить здесь дом, дерево спилили, оставив пень в качестве мебели. Стульями служили отпиленные от ствола три  чурочки, стоящие вдоль стены. Посередине была вырыта яма, обложенная камнями. Она предназначалась для костра, так как  в яме Софья увидела небольшую кучку золы, а над ней на четырёх ножках возвышался вытянутый в длину столик с двумя отверстиями для посуды.
- Вот так я живу. Это временное жилище, поэтому здесь ничего больше нет, - объяснил Лин.
- Ты здесь живёшь один? – спросила Софья.
- Да, один.
Девушка не стала больше спрашивать, - где его мать и остальные жители.
- Фея, ты есть хочешь?
- Ужасно, - ответила она и заулыбалась. Она не могла привыкнуть к своему новому  имени, которое в сочетании с неведомым миром, куда забросила её судьба, придавало всей ситуации какой-то немного детский сказочный оттенок.
Лин тем временем поставил перед ней сосуд, похожий на стакан, с какой-то жидкостью тёмно-фиолетового цвета, а рядом на плоскую тарелку насыпал  розовые шарики размером с грецкий орех. Софья подозрительно покосилась на неведомые яства. Лин,  внимательно наблюдающий  за выражением её лица, поторопился успокоить:
- Ешь, не бойся. Это плоды саакры, они вкусные и прекрасно утоляют голод. А это сок минги, незаменимый в жаркий день – попьёшь, и жажда не будет мучить целый день.
 Софья взяла в руку мягкий шарик и с опаской откусила, пожевав, она с наслаждением зажмурила глаза. Плод и на самом деле оказался невероятно вкусным и прямо таял во рту. Она поднесла ко рту сосуд и отхлебнула глоток. Напиток оказался менее необычным – он напоминал обыкновенный томатный сок, с добавленным в него сахаром. Мигом проглотив угощение, Софья потянулась и зевнула. Лин оказался прав – она совершенно не хотела больше есть и, кроме этого, страшно захотелось спать. Мужчина продолжал всё так же внимательно наблюдать за ней, из-под  полуопущенных пушистых ресниц  можно было заметить выражение восхищённого удовольствия.
- Если хочешь спать, то поспи пока, - сказал он, поднимаясь на ноги.
- А ты никуда не уйдёшь? – заволновалась Софья, которой после знакомства с ним не хотелось вновь остаться одной.
- Не бойся, я не исчезну, - верно определил причину её беспокойства Лин. -  Я пока кое-что приготовлю, а как проснёшься, пойдём на реку – нужно поймать рыбы на ужин.
Такая перспектива пришлась Софье по душе, и, успокоенная, она мгновенно заснула. Проспав глубоким сном четыре часа, она проснулась от непонятного шума. Выглянув из двери на улицу, Софья удивлённо замерла. Лин валялся на траве, а по нему ползали шесть маленьких пушистых волчат. Радостно повизгивая, они карабкались к нему на грудь, соскальзывая и сталкивая друг друга, норовя лизнуть парня в лицо. Он же, сдержанно посмеиваясь, отмахивался от них руками. Софье такая картина очень понравилась и она звонко рассмеялась. Лин,  не ожидавший, что за ним наблюдают, резко сел, отчего волчата гроздьями посыпались на землю и обиженно поскуливая, потрусили к лесу.
- Ты уже проснулась? - спросил он, смущённо отведя глаза.
- Проснулась. А где у них волчица?
- Да вон лежит, - мотнул головой в сторону Лин.
Софья посмотрела туда же и увидела волчицу, которая лежала в траве и облизывала подбегающих к ней волчат.
- Ты что, - с ужасом уставилась на Лина девушка, - не боишься волков или она ручная?
- Почему ручная? И почему я должен её бояться? Волки ещё никогда не сделали нам ничего плохого.
- Но ведь они хищники?
- Ну и что? Они наши друзья. Волки нам помогают, защищают нас.
- Это как собаки? – догадалась Софья.
- Не знаю, - удивлённо посмотрел на неё Лин. – У нас таких животных нет.
- Я несколько раз видела какое-то странное животное с красноватой шерстью и с перепонками на лапах. Это разве не собаки?
- И сколько раз ты его видела, - обеспокоено спросил Лин.
- Три раза. Кто это? – снова спросила  Софья.
Лин вновь ничего не ответил, только беззаботное выражение на его лице, появившееся во время игры с волчатами сменилось  озабоченным и угрюмым.
- Пойдём за рыбой, - сказал он, взял в руки длинную палку, заканчивающуюся крючком, и, закинув за спину конструкцию, похожую на плетёную корзину, зашагал  в направлении реки крупными шагами.
Софья недовольно посмотрела ему вслед. Она не могла понять, что он за человек – эгоист, думающий только о себе или мужчина, способный позаботиться о том, чтобы она не упала, или, заметив её усталость, предложить отдохнуть. « Если его бог наградил ногами цапли, то это не значит, что у меня есть крылья, и я должна лететь за ним» - бурчала девушка, двигаясь за Лином вприпрыжку и запинаясь на каждой кочке. Он же, не замечая её  страданий и ни разу не оглянувшись, шёл спокойно и стремительно, что-то мурлыча себе под нос.
Дорога до реки заняла минут пятнадцать. На берегу Лин сбросил корзину на песок и тут же, с силой размахнувшись, ударил палкой по воде.  Приподняв её, он снял с крючка огромную, килограммов на пятнадцать, рыбину. Молниеносным движением руки, в которой был зажат длинный и острый нож, он вспорол  рыбе брюхо, бросив внутренности почуявшим добычу чайкам. Когда Софья, с трудом успокаивая дыхание, подошла к мужчине, улов уже мирно лежал в корзине.
- Рыбу я поймал, можно идти назад, - спокойным и, как стало казаться девушке, издевательским тоном сообщил Лин.
- М-м-м-м, - только и смогла вымолвить Софья, других слов подобрать она не смогла.
- Фея, ты, наверное, хотела бы искупаться, - неожиданно ласковым голосом проговорил Лин. – Иди вон за тот куст, там место хорошее, неглубокое, а я пока полежу, - и он легонько подтолкнул её в спину в направлении небольшого роскошного деревца.
Девушка, в который  раз лишившаяся дара речи от смены  эгоизма  очередным приступом любви к ближнему, молча нырнула за куст и огляделась. Густая растительность надёжно закрывала её со всех сторон. Софья сняла всю одежду и, с наслаждением  погрузившись в прохладную воду, поплыла вдоль берега в противоположную сторону от того места, где находился Лин. Приятно было чувствовать, как вода, мягко и нежно скользя по коже, смывает накопившуюся за эти неспокойные дни грязь. Мышцы расслабились, и приятная истома охватила всё тело девушки. Она посмотрела вниз. Река была достаточно глубока. Сквозь совершенно прозрачную воду виднелось песчаное дно с изумрудными водорослями, среди которых суетилось бесчисленное количество самой разнообразной рыбы. « Вот почему наша рыбалка так быстро закончилась» -  подумала девушка, рассматривая многочисленных подводных жителей. Затем, решив, что далеко заплывать неразумно, она повернула назад и выплыла на середину реки.  Её взгляд зацепился за берег, где она увидела ноги лежащего на песке мужчины.
- Лин, как называется эта речка? – крикнула она в его сторону.
- О!
- Что, о?
- Речка так называется, О.
- Вот это да! – подумала Софья. – Если названия здесь сокращены до одной буквы, то весь народ, видимо, отличается немногословностью. Представляю, если у них и имена такие же, как, интересно они разговаривают.
- Ё, где Ю?
- Ушёл на О.
Рассмеявшись, девушка повернулась на спину и замерла в воде, рассматривая проплывавшие по небу облака. Повернув голову в сторону, она увидела, что Лин сидит на песке и пристально смотрит в её сторону. Софья подняла руку вверх и помахала ему, и, охнув, тут же  ушла с головой под воду. Она совсем забыла, что плавает обнажённой, и что в кристально чистой реке прекрасно видны выступающие над водой груди с задорно торчащими от холодной воды сосками и тёмный треугольник между ног. Стараясь держаться под водой, в то же время, понимая, что это не скрывает её от любопытных глаз продолжающего смотреть на неё мужчины, она быстро поплыла к берегу.
 Натянув одежду на мокрое тело, она некоторое время стояла на месте, не в состоянии  выйти из-за кустов. Затем, решив вести себя так, будто имевший место случай не значит для неё ровным счётом ничего, она вышла к Лину. Он уже поднялся с песка и теперь открыто рассматривал её фигуру, медленно опуская глаза всё ниже. От этого неприкрытого взгляда необычных глаз горячая волна пробежала по всему телу девушки, и она, поёжившись, неуклюже затопталась на месте. Заметив её движение, Лин молча повернулся и, подхватив корзину, зашагал в направлении дома.
Стремительный марш-бросок, к тому же направленный вверх по склону холма,  совершенно выбил девушку из сил. Проклиная всё на свете, она неслась за мужчиной, который не сбавил скорость даже на круто уходящей вверх тропинке, и всё больше отставала от него. Когда Софья подошла к дому, дыша как загнанная на скачках лошадь, Лин уже развёл костёр, а над ним на решётке жарилась пойманная недавно рыба, распространяя, какой-то неизвестный, но пробуждающий аппетит, аромат. Софья буквально рухнула на постель, раскинув в стороны руки и ноги. Лин с недоумением посмотрел на неё и, перевернув рыбу, спросил:
- Что с тобой?
- Ничего, - сердито буркнула она. « Будто сам не понимает, - думала она, с тоской разглядывая гладкие стены. – А может он специально издевается надо мной, вот так загонит до смерти. И почему кроме него вокруг никого нет, может, он уже всех уморил  », - рассуждала девушка, искоса рассматривая мужчину, который расставлял на пне нехитрую утварь.
- Фея, иди есть, - позвал Лин, не оборачиваясь.
Вздохнув, Софья тяжело поднялась и подошла к столу, где он раскладывал в тарелки дымящуюся рыбу. Она хотела опуститься на одну из чурочек, но мужчина остановил её, поймав за руку, и положил  на импровизированный стул свёрнутую в несколько раз мягкую накидку.
- Ты устала, а на мягком сидеть удобней, - объяснил он, поймав её недоумённый взгляд.
Софье сделалось жарко, а к глазам подступили слёзы. Ну вот, опять. Только что чуть не загнал до полусмерти, а теперь позаботился, чтобы ей было комфортно. Что это, не издевательство ли? Девушка сидела, уставившись на тарелку, в которой лежали  толстые румяные кусочки.        « Назло есть не буду» - думала она, наблюдая, как Лин, совершенно не обращая на неё внимания, с аппетитом поглощает  рыбу, распространяющую  восхитительный аромат. Через минуту Софья, сама не заметив как, принялась за еду, проглатывая почти целиком нежнейшие куски.
- Какой замечательный вкус у этой рыбы, - с набитым ртом сказала она.
- Рыба очень вкусная, но специфический вкус придаёт ей оке. Это растение, мы его заготавливаем и сушим, - пояснил Лин, показывая на круглую прозрачную тару, набитую травой.
- Я у тебя не видела соли. Ты солил рыбу?
- Соли? Что такое соли?
- Не соли, а соль, - пояснила девушка.- Белое вещество, которой посыпают пищу, чтобы придать ей вкус. У вас есть соль?
- Нет. Мы пользуемся только оке.
Ужин  они заканчивали молча. Так же молча Лин убрал остатки пищи и посуду и вышел из дома. Отчаяние и тоска камнем легли на сердце девушки. « Что я здесь делаю? – спрашивала она себя. – Вокруг никого, кроме этого непонятного человека, из которого не вытянешь и слова. Наверное, лучше мне вернуться назад». Софья вышла из домика и огляделась, мужчины нигде не было видно. Она села на траву и, обхватив руками колени, задумчиво посмотрела в сторону моря. Заходящее солнце оставило на поверхности воды серебристую дорожку, как бы приглашая последовать за собой всех желающих. Как было бы хорошо уйти по солнечной тропинке прямо к горизонту, туда, где переливаются загадочные  огни и манят к себе, туда, куда уплыл неведомый зверь, туда, где, по мнению Софьи, можно найти разгадку непонятного для неё мира.
 Недалеко завыла волчица. Девушке стало так страшно, одиноко и жалко себя, заброшенную, как песчинку в бескрайнюю пустыню, что слёзы градом полились у неё по щекам. Она всхлипывала, размазывая их по лицу, и не заметила, как подошёл Лин и сел рядом. Поэтому вздрогнула, когда он мягко обнял её за плечи и прижал к себе.
- Что с тобой, Фея? Почему ты плачешь? – поглаживая девушку по волосам, спросил он.
- Я…мне…мне плохо здесь, - всхлипывая, с трудом выговорила Софья. -  Я не знаю, где я? Что здесь происходит? Ты мне ничего не рассказываешь. И, вообще, я хочу домой.
Лин молчал, только сильнее прижал её к себе. Софья, уткнувшись  лицом ему в грудь, продолжала плакать. Вскоре рыдания стали стихать, и девушка вдруг почувствовала себя спокойно и уютно в объятиях сильного мужчины с загадочными глазами.
- Я не хотел  ничего рассказывать.  Ведь ты не наша, зачем тебе чужие проблемы, - наконец, произнёс Лин. – Извини меня, если я тебя обидел. Ты, правда, хочешь всё знать? – приподняв её лицо за  подбородок и заглядывая в глаза, спросил он. Судорожно вздохнув, Софья только кивнула головой. Где-то вдалеке послышался раскат грома.
- Скоро начнётся гроза, пойдём в дом и я  всё расскажу, -  сказал он и, поднявшись с травы, протянул ей руку.
В этот раз Софья не стала отказываться от помощи. Она доверчиво подала ему  свою ладонь, они вошли внутрь  и уселись на чурочки у продолжавшего гореть костра. Лин подбросил в него гладких поленьев,  и огонь разгорелся с новой силой.
-  Кстати, а почему от костра нет дыма? – спросила девушка, только сейчас обратившая внимание, что домик выглядит не продымлённым и воздух в нём свежий.
- Если мы не хотим, чтобы костёр дымил, то берём для него поленья от дерева мон. Они дают много тепла, но при этом не выделяют дыма, - объяснил Лин, показывая на гору сухого валежника у противоположной стены.
Он немного помолчал, а затем, помешивая угли в костре, медленно стал рассказывать.
- Раньше здесь было  оживлённо. В том городе, который ты видела, проживало несколько тысяч человек. Местный народ дружелюбный, крайне редко случались ссоры или драки. Соседи, объединяясь друг с другом,  совместно занимались выращиванием плодовых деревьев, ловлей рыбы и  разведением домашнего скота.
- Домашнего скота? Но где он? Я никого не видела.
- Там же, где и все, - загадочно ответил Лин.- Слушай дальше.
-  Подожди, - перебила его Софья, - а другие города или деревни рядом есть?
- Есть недалеко один город. Я, правда, никогда там не был.
- Почему?
- Туда идти очень долго.
- А разве вы не можете доехать? – удивилась девушка.
- Как это?
- Ну-у, у вас есть машины, поезда, самолёты?
- Нет, у нас такого нет, - с недоумением посмотрел на неё Лин. – А что это?
- Как тебе объяснить? Это такие приспособления,  которые помогают людям передвигаться на дальние расстояния. Здесь что, даже простого велосипеда нет?
- Нет, - вновь удивился он. – Мы передвигаемся с помощью ног. 
« Странный мир, - подумала Софья, - они научились строить прекрасные, технически оснащённые  дома, шить одежду и игрушки, изготавливать посуду, у них даже есть дороги, по которым никто не ездит, но они не придумали даже простейшего средства передвижения ».
- Мне продолжить? – вопросительно глянул на примолкшую  девушку Лин.
- Да, да, конечно, - встрепенулась она.
- Так вот, мы  жили не в  городе, а в том доме, который обнаружили вы с подругой.
-  Почему?
- Потому что,  моя мама из вашего мира.
- Что? – недоверчиво уставилась на него Софья.
- Да. Она попала сюда так же,  как и ты. Пока я был маленький, я ничего не знал, но когда мне исполнилось семь лет, я заинтересовался, почему все живут в одном месте, и только наш дом находится на огромном расстоянии от города.
-  И почему же?
- Когда моя мама попала сюда, она познакомилась с моим отцом, он в то время работал на садовом участке,  как раз в том месте. Они полюбили друг друга, стали вместе жить, потом у них появился я, а затем и моя сестра Оя, ей сейчас двенадцать лет. Только вот…., - и Лин замолчал.
- Что? Что только вот? Говори.
- К себе домой она уже больше не смогла попасть.
- Почему? Ведь это просто, мы с Эмилией догадались.
 - Мама тоже догадалась, но, к сожалению, второй раз это не сработало. Она пробовала уйти бесчисленное количество раз, отец, поэтому и дом там построил, хотя это строительство стоило ему нечеловеческих усилий, ведь приходилось переносить строительный материал на большие расстояния.
- Подожди, ты хочешь сказать, что я могу навсегда остаться здесь и никогда больше не увидеть своего дома, как твоя мама? – медленно проговорила Софья.
- Да, - глядя на неё, ответил Лин, и сердце его болезненно сжалось, когда он заметил, сколько боли и отчаяния отразилось в её голубых, как садовые незабудки, глазах. Созревшие в их уголках слезинки покачались на длинных пушистых ресницах, как бы обдумывая дальнейший путь, и покатились вниз, приглашая за собой устремившихся, как по команде, подруг. Мужчина взял её  руку своей ладонью  и нежно сжал.
- Не плачь, Фея, не отчаивайся. Мама пыталась выйти три года, а после не сделала ни одной попытки.
- Почему? – спросила, утирая слёзы,  девушка.
- Она привыкла к этому миру, полюбила его и стала считать его своим домом. Да и без отца уже не смогла бы там жить.
- Но разве ей никогда не хотелось побывать на родине, увидеть близких? Ведь она могла бы вернуться назад?
-   Если бы она ушла, ей было бы  очень тяжело сделать выбор, ведь у неё там остался муж и дочь.
- Дочь? – в изумлении уставилась на него Софья.
- Да, моя старшая сестра, ей сейчас двадцать три года и зовут её Эмилия.
Софья вздрогнула.
- Странное совпадение – моей подруге Эмилии  тоже двадцать три года.
- А мама у неё есть?
- Нет, но её родители погибли.
- Значит, это просто совпадение, - сказал Лин  и, помолчав, добавил, - теперь понимаешь, что за столько лет всё могло измениться, ведь вы же сюда попали?
- Дай-то бог, -  с горечью произнесла Софья. -  Ну, где же твои родители?
- Не торопись. Узнаешь.
Он выпустил её руку из своей ладони и занялся костром, подбрасывая в него поленья. Софье почему-то стало неуютно и обидно, и она замолчала, разглядывая причудливые языки пламени, отплясывающие какой-то безумный танец. Сокрушительный удар грома, казалось, подбросил вверх их ненадёжное жилище, и в ту же секунду обрушившаяся масса воды оглушила их, заставив пригнуться и втянуть голову в плечи.
- Какие у вас ужасные грозы! -  почти прокричала Софья.
- Ты права, грозы ужасные, - придвигаясь ближе к ней, чтобы лучше слышать, ответил Лин. – Вот из-за них-то всё и случилось.
- Что?
- Такие грозы случаются почти каждый день, безмерное количество воды часто затопляет огромные пространства. Правда, минут через тридцать, она спадает, стекая в море, но этого бывает достаточно для того, чтобы животные и люди, не успевшие подняться в свои дома, тонули и исчезали. Каждый год гибло много людей, родные подолгу  оплакивали их.
Однажды  в наших лесах появилось необычное животное.
- С красноватой шерстью, огромными глазами и лапами, снабжёнными перепонками? – догадалась Софья.
- Именно. Люди долго не могли понять, откуда оно появилось. Но однажды двое мужчин заплыли далеко в море, у одного из них оторвался амулет и стал тонуть. Мужчина нырял за ним всё глубже и глубже, стараясь подхватить, и вдруг увидел далеко внизу ужасающих размеров конструкцию овального вида, а рядом множество пирамид, сложенных из камня и ракушек. Всё это походило на подводный город. Среди пирамид плавало много дельфинов и несколько тех самых загадочных животных.
Мужчина тогда очень испугался, а когда вынырнул и рассказал своему другу о том, что видел, тот не поверил и нырнул сам. Каково же было его удивление, когда он всё разглядел собственными глазами.
После этого смельчаки несколько раз ныряли в том месте, пытаясь разгадать морскую загадку, но всё безрезультатно – слишком уж глубоко находится подводный городок. Но однажды один из молодых людей, нырнувших глубоко вниз, заметил около пирамид двух людей, в одном из которых он узнал своего брата, утонувшего год назад и считавшегося погибшим. Потрясённый парень утверждал, что и тот заметил его и махнул ему рукой, но не обычной, а с перепонками между пальцами, как и у загадочного зверя. В это время к пришельцам  с того света подплыли два дельфина и насильно затолкали их в одну из пирамид, подталкивая носами.
С того дня больше никто не смог даже близко подплыть к загадочному месту, так как дельфины, ранее дружившие с местным населением, стали относиться к ним крайне агрессивно, не позволяя людям заплывать далеко в море, и даже утопили двух, сопротивляющихся им смельчаков. С тех пор мы стали бояться дельфинов.
Два  года назад  у нас произошла трагедия.
 В тот роковой день мы остались ночевать в городе, у папиных родителей, так как накануне отмечали бабушкин юбилей. Погода выдалась на редкость жаркая. За всю свою сознательную жизнь я ни разу не испытывал такой изнуряющей жары. Земля плавилась в буквальном смысле от прожигающих лучей, видимо, взбесившегося солнца. Улицы были пустынны, люди предпочитали отсиживаться дома, а редкие прохожие, вышедшие по своим делам, накидывали на себя мокрые простыни.
Природа, казалось, утратила свои яркие краски, покрывшись серым,  делающим всё однообразно похожим друг на друга, налётом. Деревья, со свернувшимися в трубочку листьями, склонили  ветви перед капризом природы. Вода в реке замедлила свой бег, не успевая отдавать влагу пересушенному воздуху. Птицы забились в гнёзда, не в состоянии понять, что же произошло в окружавшем их мире и, забыв покормить обессилевших от крика и жары птенцов.   Звенящая тишина поселилась в городе и окружавшем его лесу.
 Состояние тревожного напряжения, завладевшее людьми, не покидало ни на минуту. Только вечером, когда солнце стало клониться к горизонту, жители города вздохнули с облегчением, заметив вдалеке очертания надвигающейся тучи. На улицу вышли все, от мала до велика, не в состоянии больше выносить обжигающий воздух, скопившийся в раскалённых домах. Потрескавшимися губами жадно хватали первые предвестники освежающего ветра, повернув красные потные лица к своей спасительнице – грозовой туче, как они тогда считали.
Мои родственники высыпали на улицу вслед за всеми, и только мы с отцом поднялись на самый верх дома, чтобы запустить бумажного змея. Дело в том, что мама часто любила вспоминать, как она в детстве вместе с соседскими ребятишками запускала бумажных змей на лугу возле дома. Это было единственное воспоминание, которое снилось ей по ночам, не давая покоя.  В конце концов, отцу надоело смотреть на мучения своей жены, и он решил смастерить бумажного змея, ориентируясь на детские мамины воспоминания. Он мучился  над его созданием целых три месяца, пытаясь втайне от мамы запустить его в воздух. Но непутёвое создание почему-то ни в какую не хотело летать, то, падая камнем вниз, то, прыгая по земле, как огромный цветной жеребёнок, не желающий подчиняться взрослым. Теперь уже не только маме, но и отцу вредный змей не давал покоя по ночам, приходя и мстительно летая  во сне.
Упрямство отца победило, и в один из дней он пришёл домой сияющий, бережно поддерживая своё вымученное детище, и с порога заявил о запуске змея в городе  в день юбилея бабушки. Нашему восторгу не было предела. И какое же горькое разочарование переполнило наши с сестрой сердца, когда изнуряющая жара загнала всех в дома, и ни разу за день даже крошечный ветерок не заглянул в изнывающий город.
А вечером, в ожидании грозы мы уже не могли выйти на холм для запуска змея, так как не успели бы управиться до дождя, да и сил не оставалось, чтобы куда-то идти. Поэтому отец решил попробовать отправить змея в полёт с верхней веранды дома, в надежде, что ветер подхватит лёгкое изделие, и мы успеем полюбоваться необычным явлением.
Но как только мы ступили на площадку, налетел порыв ветра такой ужасающей силы, что меня и отца сбило с ног, и мы распластались на полу, цепляясь за прутья ограждения, а бумажного змея зажало хлопнувшей изо всех сил дверью. В тот же миг вокруг потемнело. Казалось, что туча, минуту назад видневшаяся у горизонта, совершила гигантский прыжок вслед за ветром, играя с ним в догонялки, и накрыла собой город, как огромный чёрный колпак.
 То, что происходило дальше, просто не передать словами. Начался не дождь, не ливень, а ужасающей силы шторм, который вдруг перепутал место своего обитания и с моря устремился на сушу. Разъярённая туча посылала с неба волну за волной. Десятиметровые громадины проглатывали город целиком и, пожевав и выплюнув, скатывались по склону, могучей рекой устремляясь в море. Люди, которых порыв ветра раскидал по земле и не дал возможности укрыться в домах, цеплялись руками за всё, что только могли найти вокруг себя. Но ревущие потоки  смывали их, как вода из крана смывает прилипшие к посуде крошки. Отчаянные крики тонущих прорывались даже сквозь громовые раскаты. Стремительно сбегавшие со склона волны уносили с собой сотни людей. Сверху были видны их  головы, похожие на бесчисленное множество разноцветных поплавков, то исчезающих под водой, то выныривающих вновь. Расширенные от ужаса глаза, раскрытые в последнем агоническом крике рты, хаотично мелькавшие руки, пытающиеся в последней надежде  зацепиться хотя бы за воздух, - всё это стремительно проносилось и исчезало внизу, как в горловине громадной мясорубки.
Отец попытался открыть дверь, но она оказалась накрепко зажата попавшим в неё змеем. Тогда он схватил канат, являющийся хвостом змея и, обмотав его вокруг меня, привязал свободный конец к балконным креплениям. В ту же секунду небесная волна подхватила его и, перекинув через перила, бросила вниз. Я успел увидеть мелькнувшие в воздухе руки и ноги, прежде чем он исчез в бурлящем водовороте. Вода продолжала уносить ещё живые цветные пятна, которых становилось всё меньше и меньше и, наконец, только мутная грязная жидкость рыскала между домами в поисках очередных жертв и, не находя их, с недовольным рёвом скатывалась с холма, покидая мёртвый город.
Я неподвижно висел на перилах балкона, не в состоянии пошевельнуться и не в силах осмыслить масштаб разыгравшегося бедствия. Застывшим взглядом я провожал потоки воды, становившиеся всё тоньше и исчезнувшие, в конце концов, мелькнув на прощанье тёмно-серым хвостом. Звенящая тишина установилась в мире, не нарушаемая ни единым звуком. Она давила на сердце, не давая свободно вздохнуть. Мне казалось, что я нахожусь в эпицентре какой-то ужасно страшной детской сказки, рассказываемой мне на ночь мамой. Но время шло, а сказка не кончалась. Наконец я почувствовал своё затёкшее тело и с трудом развязал мокрые узлы. Кое-как открыв дверь, и судорожно хватаясь руками за перила, я спустился вниз и вышел на улицу.  Долго стоял у дома, прислушиваясь, но ничего не услышал. Было, похоже, что этот ужасный шквал унёс не только  людей, но и все земные звуки – голоса птиц, стрекот кузнечиков, шелест листьев, шум ветра. Мне казалось, что погибли не все остальные люди, а умер я и уже нахожусь в загробном мире, лишённом всего живого.
С трудом собравшись с мыслями, я пошёл на поиски оставшихся в живых. Метр за метром я обходил опустевший город, спустился к морю, в надежде, что хоть кто-нибудь, борясь за жизнь, сумел зацепиться руками за ветки или корни деревьев. Увы, всё безрезультатно. Кроме меня, никто из жителей не выжил. До поздней ночи я стоял на берегу моря, вглядываясь в равнодушные волны и моля их вернуть мне родителей.
Лин замолчал, уставившись неподвижным взглядом на ленивые языки угасающего костра. Софья сидела, потрясённая услышанным.
- И что теперь ты собираешься делать? - не выдержав, спросила она.
- Я ходил на берег моря каждый день и подолгу всматривался вдаль. И, вот, однажды я увидел разноцветные огни на горизонте. Они начинались где-то под водой и поднимались в воздух, как фонтаны.
- Я тоже их видела, - поёжилась Софья, вспомнив, что благодаря именно этим  загадочным  огням она чуть не утонула.
- Так вот, - повернулся к ней Лин, и его глаза возбуждённо сверкнули, - я думаю, что там кто-то есть или что-то. И люди там тоже есть, ведь видели же двух человек примерно в тех местах. Может быть, и из жителей кто-нибудь попал туда. Возможно, и мои родители там, - задумчиво добавил он.
- А ты не пробовал доплыть и посмотреть?
 - А как же, много раз.
- И что?
- Да ничего, - с горечью произнёс Лин, -  дельфины не дают.
- Они и тебе не дают плыть? – Софья со страхом оглянулась в ту сторону, где находилось море, - Знаешь, они какие-то странные, эти дельфины. Как будто специально не пропускают нас.
- Так и есть.
- Но почему?
- Не знаю, - устало произнёс Лин и обхватил руками голову, - Ничего не знаю.  Но я всё равно смогу туда попасть, - он поднял глаза, и в них девушка увидела мрачную решимость.
- Я тебе помогу, - твёрдо произнесла Софья.
Лин повернул к ней удивлённое лицо:
- Ты не хочешь домой?
- Пока я не узнаю, что здесь происходит, я никуда не уйду, - а про себя добавила: “ Теперь я с тобой и мне не страшно”.
Лин внимательно заглянул в её глаза и, скользнув взглядом вниз, остановился на губах. Софья нервно сглотнула и облизала пересохшие губы кончиком языка. Лин отвернулся и стал помешивать тлеющие угли.
- Лин, - Софья решилась задать мучивший её вопрос, - а зачем ты иногда надо мной издеваешься?
- Я, издеваюсь? – вновь повернулся он и уставился на девушку в неподдельном изумлении. – И когда же я над тобой издевался?
- Да постоянно, -  разошлась Софья, - когда мы куда-нибудь идём, ты несёшься вперёд, как ураган, оставляя меня одну, а я, в результате, скачу за тобой, высунув язык на плечо.
Лин долго смотрел на неё, а потом  растерянно сказал:
- У нас все быстро ходят – и мужчины, и женщины. Я даже не мог предположить, что ты не успеваешь за мной. Извини, если  я тебя обидел, я, правда, не хотел.
Софье стало смешно, и она расхохоталась. Лин сначала нерешительно улыбнулся, а потом тоже весело рассмеялся. Насмеявшись до слёз, они решили, что пора ложиться спать. Засыпая, Софья представляла себя большим дельфином, который стремиться доплыть до серебристых искорок, мерцающих в темнеющем небе.




               
                ГЛАВА    6




В Серебринске, казалось, ничего не изменилось. Так же спешили на работу и с работы люди. Галдели птицы, перелетая с ветки на ветку, спеша по своим очень важным птичьим делам. И никому не было дела до того, что в доме Матвиевских, куда не вернулась из тайги Софья, поселилась давящая на сердце тоска. Тоска серым налётом покрыла все вещи и забралась в души, парализовав всякое стремление к радости и веселью. Уже не заводила тётя Зоя по выходным опару, приговаривая: « Ну вот, вкусного покушаем, да музыку послушаем!». Не устраивал Дмитрий Константинович разгромные рейды, пытаясь приучить к порядку современную молодёжь. Даже Илья, ранее сайгаком скакавший по улицам и оглашавший окрестности воинственными латиноамериканскими воплями, теперь редко выходил из дома и деловито и серьёзно сновал то до магазина, то до аптеки, а то и до отцовского отделения, унося туда приготовленный матерью обед. Городок неделю судачил и переживал по поводу исчезновения одной  девушки и помутнения рассудка у другой, а потом забылся, погрязнув в своих проблемах и сложностях.
Только один Софьин отец ещё долго верил каждому слову Милы, оттягивая момент осознанного понимания пришедшей в их дом беды, и устраивая вылазку за вылазкой в тайгу, карауля ночные грозы в месте, указанном Ильёй, в надежде увидеть там живую и невредимую дочь. Но одна гроза  сменялась другой, а таёжная тюрьма не хотела отдавать свою пленницу.
- Ну, куда ты идёшь? Остановись, - со слезами умоляла мужа тётя Зоя.
- А я верю, что Софья жива, - возмущался он, - ты что, думаешь, что она мертва?
- Но ты поверил бредням вышедшей из ума девчонки, - горячилась тётя Зоя, пытаясь остановить его.
- Может это и бредни, но я верю, что она жива, - и, оттолкнув жену, исчезал за дверью.
Тётя Зоя горестно вздыхала и, обхватив ладонями голову, садилась на диван. Она рассуждала более здраво и ни на грамм не верила в Милкин бред. Но какое-то чувство, запрятанное в глубине души подсказывало ей, что муж отчасти прав – ну, не могла дочь вот так взять и погибнуть, не её это судьба. И она с тайной надеждой ждала своего Дмитрия, веря, что когда-нибудь он вернётся  не один.
Но вот уже несколько дней отец Софьи молча лежит на диване, уткнувшись в газету, иногда, скосив глаза, бросает быстрые взгляды на жену.
- Ну да, не иду в лес, - ни к кому не обращаясь и как бы оправдываясь, говорит он, - но я всё равно не верю, что Софья погибла, вот увидишь, она вернётся.
- Да я верю, верю, -  успокаивает его жена и украдкой смахивает слезу.
Жизнь не стоит на месте – нужно ходить на работу, общаться с коллегами, решать какие-то срочные и неотложные дела; поэтому постепенно в доме Матвиевских всё пошло по накатанной колее, только вот катилось всё по необходимости – без желания, без радости. По немой договорённости о Софье в доме не говорилось, а если и упоминалось, то так, будто она находилась в какой-то очень далёкой и долгой поездке:         « когда Софья вернётся» или « когда приедет Софья, мы ей расскажем».
В доме Жуковых, где жила Мила, тоже было не всё благополучно.  Как не пыталась объяснить девушка, что всё происшедшее с ними -  правда, старики продолжали таскать её по врачам, которые, в свою очередь, единогласно утверждали, что девушке необходимо лечение в психиатрической больнице. Дни проходили за днями, складывались в недели, и Мила, в конце концов, сама стала верить в то, что Софья погибла, а ей чудом удалось вернуться из царства мёртвых и остаться живой. Она уже не заговаривала о существовании параллельных миров и не упоминала о том, что Софья должна вот-вот объявиться, благополучно прибыв из другого измерения. А вскоре решила выйти на работу, устав слушать диагнозы врачей и ловить на себе сочувственные взгляды. Старики безмерно обрадовались решению внучки и отказались от больничной госпитализации, видя, что здравомыслие вернулось в голову их любимицы.
Коллектив местной редакции, состоящий исключительно из холостых мужчин, принял девушку настороженно, несколько дней исподтишка наблюдая за ней. Но, убедившись в её здравом мышлении, а так же в незаурядных способностях, вся холостая братия, включая седовласого сторожа Полипа Митрофановича,  любовно называемого просто Митрофанычем, бросилась наперебой ухаживать за симпатичной и умной журналисткой.
- Милочка, зайдите ко мне, - на ходу бросал главный редактор  Анатолий Игоревич, а затем поил девушку чаем с конфетами, специально припасёнными для этого случая.
- Прошу вас, моя принцесса, - всякий раз кидался к ней смешной и задиристый парень Костя, как только она открывала дверь редакции, галантно подхватывал Милу под руку и торжественно вёл к своему месту, при этом корча такие умильные рожи, что вся редакция покатывалась со смеху.
 А на столе уже её  дожидался незатейливый, но симпатичный букетик, оставленный робким и застенчивым Вторым. Его тоже звали Костей, но так как он появился в коллективе после Кости Гиреева, то его окрестили Константином Вторым. Постепенно неудобное для произношения выражение сократили и осталась только его последняя часть, на что Второй совершенно не обиделся, говоря, что он, наконец-то,  перестал быть тенью Гиреева. Родители Второго разводили дома цветы, и с недавних пор их сын каждое утро проводил в теплице, составляя цветочные композиции и подбрасывая их на стол новой сотруднице, за что тут же получил новое прозвище – Икебана. Несмотря на огромную разницу в характерах, тёзки были закадычными друзьями и почти никогда не расставались. Меланхоличный Второй  являлся объектом постоянных розыгрышей Гиреева, и часто попадал в смешные и нелепые ситуации, но нисколько не обижался и сам до слёз  хохотал над собой.
Вот и сегодня Второй как обычно появился в дверях с цветами и, пройдя к своему столу, обнаружил на нём огромных размеров букетище полевых цветов.
- Что это? – удивлённо спросил он, с недоумением разглядывая неожиданный подарок.
- А, это, - оторвался от компьютера Костя Гиреев, - тебе Мила принесла.
- Зачем?
- Да ей вчера твоя мама позвонила, сказала, что ты своими икебанами её дневную выручку губишь, вот Мила и принесла цветы, чтобы ты их маме отдал.
- А сама она где? – оглянулся на пустой стол Второй.
- Она по заданию главного поехала, хотела сама тебе букет отдать, да не успела, попросила нас, -  ответил Костя и вновь уставился в экран.
Обескураженный парень прошмыгнул на своё место, незаметно сунув в мусорную корзину принесённые цветы. До самого обеда он не поднимал глаз, переглядывающиеся между собой сотрудники видели только его алеющие уши. А в обед пришла Мила, которая и правда отсутствовала по распоряжению главного редактора.
- Вы не представляете, как я устала, - с порога заявила она, - ездила на открытие детского комплекса, такая длинная церемония, много детей, все кричат, бегают, - Мила буквально рухнула в кресло, вытянув гудящие ноги в туфлях на высоком каблуке.
Тут ожил Второй и медленно поднялся из-за стола. Редакция замерла в ожидании. Он подошёл к Миле и, неожиданно рухнув перед ней на колени, запричитал:
- Милая Мила, простите, пожалуйста, мою маму, она не хотела вас обидеть!
Вся мужская часть редакции захлебнулась смехом, а Мила, от неожиданности подпрыгнув в кресле, спрятала ноги под сиденье и со страхом уставилась на парня.
- Боже мой, Костя, что с тобой?
- Мила, я ведь от чистого сердца…я ничего плохого…а мама, она не понимает…ей продать цветы надо….а денег нам хватает…, - бессвязно выкрикивал Второй, схватив руку девушки и прижав к своей груди.
- Какие цветы, какие деньги, какая мама, - сердито выдернув ладонь и соскочив с кресла, с возмущением проговорила Мила, - я ничего не понимаю.
- Ну, как же так? – не унимался парень и, схватив со своего стола букет, протянул его Миле, - Не надо было вам цветы приносить. А хотите, я завтра свою теплицу построю и всю её цветами для вас засажу!
- Не надо ничего строить, - замахала на него руками девушка, уже начавшая кое-что понимать,  особенно когда при последних словах Второго вся мужская аудитория не то всхлипнула, не то хрюкнула, уткнувшись носами в столы, - не приносила я тебе никаких цветов.
- Как не приносила? А кто… - Паренёк растерянно повернулся, сжимая в руках злополучный букет.
Его красный взъерошенный вид и выражение лица так сильно смахивали на только что вылупившегося из гнезда цыплёнка и так сильно не гармонировали с цветами, которые он неуклюже вертел в руках, что все не выдержали и дружно расхохотались. Костя Второй, наконец поняв, что его снова разыграли, повертел в руках букет, выбросил его в мусор и, осознав нелепость ситуации, облегчённо вздохнув, захохотал вместе с другими. Только Мила не разделяла общего веселья.
- Костя, ты замучил парня своими розыгрышами, - сердито произнесла она, - а тебе пора бы уже привыкнуть и не попадать в такие ситуации, - повернулась она ко Второму.
Но ничего не могло остановить всеобщего веселья, и Мила, не выдержав, опустилась в кресло и, прикрыв глаза рукой, тихо засмеялась. Что ни говори, а они все замечательные, а в такие минуты ещё и счастливые.
Самым настойчивым оказался Эдуард Салеев, тридцатилетний молодой мужчина, атлетического телосложения, с тёмными густыми волосами, зачёсанными назад и с такими же тёмными глазами. От него веяло какой-то притягательной силой, спокойствием и надёжностью. У Милы по коже пробегали мурашки, когда она ловила на себе его взгляд. Он чаще других предлагал ей свою помощь, если замечал, что девушке трудно справиться с объёмом работы к сроку, чаще других подвозил её домой на машине, причём никогда не принимал отказа, а повелительно брал под руку и вёл к стоянке.
Но сама Мила думала только о Егоре. После исчезновения Софьи он сутками бродил по тайге, в поисках хоть каких-то следов, пока не понял бесплодность своих действий. А затем   стал частым гостем в семье Жуковых. Подолгу развлекал Милу разговорами, водил её в парк, на речку. И хотя девушка понимала, что делает он это из-за чувства ответственности за неё, как за подругу Софьи, всё-таки жила в её сердце надежда, что когда-нибудь Егор посмотрит на неё не только как на друга.
Мила сидела за своим столом, рассеянно водя ручкой по листу бумаги. Ни одна мысль ни шла на ум. Она взглянула на часы. До конца рабочего дня оставалось тридцать минут. Мила порылась в сумке,  вынула мобильник и набрала номер Егора. В трубке раздались гудки, и голос, от которого у девушки сладко замерло сердце, мягко ответил:
- Слушаю.
- Привет Егор!
- Привет!
- Как у тебя дела?
- Сижу, дела перелопачиваю.
Егор практиковался у отца в адвокатской конторе, но с некоторых пор отец  стал поручать ему вести дела самостоятельно. С первым таким заданием  сын справился блестяще и с тех пор стал обрастать собственными клиентами.
- У меня идея – давай после работы куда-нибудь сходим, поужинаем.
- Не знаю, -  с сомнением в голосе отозвался Егор, - мне надо задержаться минут на двадцать.
- Ничего страшного, я сама за тобой зайду, - быстро предложила Мила.
- Ну, давай, -  после небольшого молчания нерешительно отозвался мужчина и положил трубку.
Мила задумчиво посмотрела на телефон. После того, как она вышла на работу,  Егор свёл встречи с ней до минимума, предпочитая отделываться телефонными звонками. Но девушке как никогда необходимо было его участие в своей жизни, и она брала в руки телефон, набирала его номер, приглашая куда-нибудь пойти, каждый раз чувствуя, что навязывает ему своё общество.
Она поднялась и пошла в туалет, чтобы привести себя в порядок и подготовиться к встрече. Тщательно поправив макияж и взбив волосы, долго рассматривала себя в зеркало. « Я совсем не хуже Софии. Но почему он выбрал её?» - с горечью подумала девушка и, повернувшись, пошла в кабинет. Подхватив со стула сумочку, она махнула в воздухе рукой.
- Всем пока. Я тороплюсь, провожать не надо.
И поспешила к выходу, тем самым, пресекая попытки кавалеров бросится за ней вслед и ускользая от внимательного взгляда Эдуарда.
Дорога до адвокатской конторы Егора заняла на автобусе минут двадцать, и уже в шестом часу Мила открывала дверь офиса. Пройдя по небольшому коридору, она повернула направо и нос к носу столкнулась с Ликой, девушкой, работающей в архиве у Егора и его отца.  Высокая, сильная, с длинными и прямыми платиновыми волосами, она всегда носила неестественно короткие юбки, бесстыдно оголяя длинные и красивые ноги, что никак не вязалось с официальностью учреждения. Почему отец Егора позволял ей ходить на работу в таком виде, Мила не понимала. Но она всегда чувствовала на себе её сверлящий взгляд, полный неприкрытой ненависти. Было известно происхождение этой ненависти – Лика давно  влюблена в молодого адвоката. Выросшая в семье алкоголиков и познавшая все тяготы нищенского существования, девушка смогла закончить только Интернет-курсы и по просьбе своей матери, с которой отец Егора когда-то учился в одном классе, была пристроена к нему в контору.  Положив глаз на молодого человека, она строила далеко идущие планы, но тут появилась Мила. Лика просто возненавидела девушку и стремилась оскорбить при каждом её появлении в конторе.
Преградив Миле путь и высокомерно взглянув на неё сверху вниз, она процедила сквозь зубы:
- Что ты таскаешься за ним, как собачонка? Думаешь, он не знает, что ты в своей редакции всех мужиков перебрала?
-  Пропусти меня, - медленно проговорила Мила, чувствуя, как закипает, и, оттолкнув девушку, вошла в кабинет к Егору.
Для ужина они выбрали небольшой, недавно открывшийся ресторанчик с интересным названием « Копеечка». Видимо, хозяева ресторана предположили, что такое название привлечёт посетителей, которые будут думать, что цены здесь и правда копеечные, хотя и составляющие меню и их стоимость ничем не отличались от аналогов других злачных мест. Зал пустовал, только одна парочка сиротливо вальсировала под звуки инструментальной музыки. Молодые люди устроились в углу зала за уютным столиком в окружении журчащих фонтанчиков. В ожидании заказа они непринуждённо беседовали о проблемах, возникающих на работе,  о здоровье Милиных стариков, о замечательной погоде, установившейся в последние дни. Официант принёс тарелки, и они замолчали, поглощая на удивление вкусную пищу.
- Кстати, - встрепенулся Егор, промокая салфеткой губы, - я завтра уезжаю в командировку.
- Куда? – подняла глаза от тарелки Мила.
- В Терехино. У меня клиент оттуда, вернее, сам он живёт здесь, а вот дело тянется из Терехино.
- И надолго?
- Да нет. Думаю, дня за три-четыре управлюсь.
Мила задумалась. Командировка в Терехино была и у них в редакции и тоже на завтра.  Ехать должен Костя Второй, освещать приезд японской делегации, которая собиралась подписать контракт с местными властями на совместное строительство курорта. Дело в том, что Терехино, являясь таким же небольшим провинциальным городишком, как и Серебринск, стояло на стыке двух таёжных  озёр. Кристально чистая вода и живописные берега являлись не единственными положительными критериями. Самое главное в том, что вода обеих озёр была целебной, к тому же обладала разными лечебными свойствами. Все местные жители лечились только на этих озёрах. А летом на берегах разрастались целые палаточные городки – это жители окрестных сёл и деревень приезжали за бесплатным здоровьем. У местных властей давно зародилась идея строительства лечебного комплекса, да только денег на это не хватало. Помощь японцев обещала воплотить мечту в жизнь. Вот и ждали Терехинцы зарубежную делегацию, переговоры с которой должны продлиться несколько дней. Ну, а подписание контракта, дающего возможность превратиться простому заброшенному в глубине Сибири городку в курортный,  обещало перерасти в настоящее празднование.
« Уговорить Второго отдать мне командировку не составит труда, сложнее будет договориться с главным, который обязательно придумает сто отговорок, лишь бы я не исчезала из его поля зрения» - подумала Мила, но вслух ничего не сказала.
Вернувшись домой, она первым делом позвонила Второму и попросила отдать ей командировку в Терехино. Тот удивился, но согласился сразу, сочтя за честь, хоть чем-то помочь девушке. Немного поразмышляв, Мила набрала номер главного редактора.
- Анатолий  Игоревич, можно я съезжу в Терехино вместо Константина, он согласен, - сразу взяла быка за рога Мила.
- В Терехино? – удивился главный. – Но у тебя и здесь много работы.
- Я всё сделаю, как только приеду. Я обещаю, что успею.
- Но зачем тебе ехать в Терехино? – продолжал упираться Анатолий Игоревич. – Это очень ответственное задание, а у Кости больше опыта.
- Вот-вот, - голос Милы стал строгим, - как серьёзное задание, как кому-то другому, а мне когда учиться? – Теперь голос стал обиженным и в нём появились слёзы. – Я даже в командировку ни разу не ездила.
- Ну не расстраивайся, - сразу сдался главный, - если Константин не против, так уж и быть, едь, учись.
- Ой, вот спасибочко, Анатолий Матвеевич, -  весело защебетала Мила.
Обсудив с редактором детали поездки, она тут же набрала номер Егора.
- Представляешь, какое совпадение, мне сейчас позвонил главный и предложил командировку в Терехино.
- Да ну? – помолчав, недоверчиво спросил Егор.
- Вообще то ехать должен был Второй, но он  отказался.
- А  почему предложили именно тебе?
- Да редактор решил, что мне нужно учиться на более серьёзных вещах, это будет мой первый репортаж такого уровня.
- А-а-а, - неопределённо протянул Егор.
- Так что, едем вместе. Я в Терехино ни разу не была, так что ты будешь моим проводником.
- Хорошо.  До завтра. – Коротко бросил мужчина и положил трубку.
Мила задумчиво покрутила в руках мобильник и посмотрела на фотографию в рамке, стоящую  у зеркала. На ней она стояла в обнимку с Софьей на берегу реки. Загорелые девушки счастливо и беззаботно смеялись, сверкая белозубыми улыбками. « Боже мой, как давно это было, - с тоской подумала Софья.- Где ты подруга? Жива ли? ».
Мила, привыкшая обсуждать с Софьей все свои поступки, теперь с трудом привыкала к самостоятельному принятию решений. Вот и сейчас она не знала, правильно ли  поступает. Совесть подсказывала, что её идея завоевать Егора, нечестна по отношению к Софии. Но, с другой стороны, Софья абсолютно равнодушна к Егору, а Мила так его любит. Кто знает, может они будут счастливы? А что скажет Софья, когда вернётся? И вернётся ли? От вопросов у неё заболела голова и, отогнав тяжёлые мысли, она легла спать в предвкушении трёх дней, проведённых с любимым человеком.
Утром рано выехали на машине Егора, в которой сидело ещё три пассажира, невесть откуда узнавших о предстоящей поездке и напросившихся с ними.  Духота в салоне, невозможность перекинуться с Егором даже словом, так как Мила оказалась на заднем сиденье, прижатая к дверце, - всё это действовало на неё раздражающе. Кое-как выдержав четыре часа пути, отделявших их от Терехино, она вздохнула с облегчением, разглядев впереди блеск куполов старинной церкви. Церковь, возведённая несколько сотен лет назад и чудом уцелевшая, несколько раз подвергалась реставрации, и теперь блеск её новых куполов первым встречал взгляды приезжающих, с какой бы стороны они не подъехали, так как это было самое высокое здание в городе.
Устроились в самой красивой гостинице на берегу озера и сразу разбежались по своим делам. Егор поехал на встречу с клиентом, а Мила отправилась на поиски знакомой журналистки, Алины Зориной, работающей в местной газете. Она созвонилась с ней, когда ехала в машине, и Алина обещала ей помочь. Девушка не торопясь, шагала по спокойным улочкам, наслаждаясь необычным колоритом местной архитектуры. Если в её родном городке все здания походили друг на друга, как братья, то в Терехино, построенном несколько веков назад, - что ни дом, то экспонат. Невысокие, двух- и трёхэтажные, с резными наличниками, затейливыми колоннами, ажурными балкончиками; они имели свой характер, неповторимый и отличающий их друг от друга. Вот это здание строгое, с укором глядящее на свою легкомысленную соседку, по кругу украшенную кокетливой резьбой, как кружевами. А вот грустное здание, с печальными глазами-окнами и соседствует с таким весёлым и радостным домиком, что при взгляде на него хочется захлопать в ладоши.
Мила так увлеклась разглядыванием архитектуры, что чуть не прошла вывеску местной газеты « Терехинские вести». Алину она нашла в маленькой комнатёнке, сплошь заваленной газетами и разными бумагами. Наскоро перекусив в забегаловке, расположенной напротив здания редакции, они до самого вечера мотались:  то в аэропорт, где встречали японскую делегацию, то в гостиницу, в фойе которой именитые гости давали интервью, то в здание местной администрации, где состоялось знакомство участников  торжественной церемонии.
У себя в номере, куда вечером, наконец-то, добралась Мила, она долго лежала в ванне, вытянув гудящие от усталости ноги, затем оделась и тщательно нанесла макияж. Постучав в дверь  комнаты Егора, девушка долго ждала ответ, но безрезультатно. Спустившись в холл гостиницы, она узнала от администратора, что жилец из номера 265 ещё не приходил. Злая и уставшая, Мила легла на кровать и сразу уснула. Проснувшись утром, Мила наскоро собралась и постучала в дверь Егора. На стук никто не ответил, а дежурная по этажу доложила, что её сосед только что ушёл.
День прошёл в такой суматохе, что и вчерашний. До обеда они с Алиной  в толпе таких же журналистов мотались вслед за делегацией, которая посещала памятные места города, ездили на озёра, где брались пробы воды, намечалась место будущего строительства. А после обеда присутствовали на торжественной церемонии подписания контракта. Возвращаясь к себе, Мила решила, что будет ждать Егора, даже если для этого придётся простоять под его дверью всю ночь.
Но в этот раз ей повезло. Подойдя к гостинице, она увидела Егора, беседующего с каким-то пожилым мужчиной.  Девушка остановилась в стороне, поджидая окончания разговора. Наконец, Егор пожал руку собеседнику и подошёл к ней. Выглядел он уставшим.
- Как продвигается твой первый серьёзный репортаж? – шутливо спросил он.
- Ужасно, - призналась девушка, - никогда в жизни я так не уставала.
- Я тоже   проделал огромное количество работы, - произнёс он, открывая перед ней дверь гостиницы.
- Я стучала вечером, тебя не было.
- Пришлось работать до полуночи, почти не спал, - Егор устало прислонился к вздрагивающей стенке поднимающегося лифта.
- Я хотела позвать тебя на пляж, но если ты сильно устал…
- А давай сходим, мы с тобой хорошо поработали, заслужили полноценный отдых, - неожиданно согласился Егор.
- Хорошо, тогда через час у твоей машины, - ответила  Мила, пытаясь сдержать рвущуюся наружу радость.
Природа   встретила их спокойствием и завораживающей красотой. Они остановили машину на стыке  двух озёр. Вправо и влево расстилалась водная гладь такого же прозрачно-голубого оттенка, что и небо над головой, и если бы не тёмная полоса берега на горизонте, то, казалось бы, что это небеса опустились на землю, расстелив перед ними своеобразный ковёр. Леса, поражающие своей дикостью и разнообразием опоясывали водную гладь гигантским полукругом. Два озера разделял перешеек, похожий на широкий мост, выстроенный самой природой, и упирающийся одним концом прямо в небо. Именно на этом перешейке и располагались замечательные песчаные пляжи, кое-где скрытые  густой зарослью кустарников.
Молодые люди выбрали укромное местечко среди деревьев, где не было людей. Егор открыл багажник и на свет появился большой клетчатый плед. Мужчина одним взмахом раскинул его на песке, и на ходу сбросив одежду, кинулся в воду.
- Давай скорее, Мила, вода замечательная, - фыркая и отплёвываясь, закричал он девушке, которая застыла с полотенцем в руке, заворожённая стройным и мускулистым мужским телом. Она встряхнула головой, отгоняя наваждение и скинув лёгкие хлопчатобумажные брюки и футболку, оказалась в  чёрном купальнике, красиво сочетающимся с её иссиня-черными волосами и такими же глазами. Мила постояла на берегу, выставляя напоказ своё стройное загорелое тело, но Егор, привыкший видеть девушку полуобнажённой со школьной скамьи, широкими кругами плавал в воде, не обращая внимания на её уловки. Вздохнув, Мила полезла в воду.
Вволю наплескавшись в нагретой за день воде, они улеглись на берегу, блаженно подставив мокрые тела солнечным волнам, спускавшимся сверху. Егор приподнялся на локте и, окинув взглядом горизонт, протянул:
- Да-а-а, красотища! Даже жаль.
- Чего жаль?- не поняла Мила.
- Жаль, что здесь собираются строить комплекс.
- Почему?
- Ну, ты только представь, здесь вырубят деревья, возведут здания, заасфальтируют тропинки, в лесу наставят лавочек для отдыхающих и, прощай, первозданная красота, -  он перевернулся на живот и шутливо щёлкнул Милу по носу.
- Зато столько людей сможет здесь побывать и поправить своё здоровье, это не надо списывать со счетов.
- Может ты и права, но всё-таки лучше, если бы здесь всё осталась так, как сейчас.
Неожиданно солнце исчезло, подул ветер, и на землю упали капли дождя.  Егор с Милой подняли голову – туча, непонятно откуда появившаяся, стояла прямо над головой.  Отдыхающие спешно собирали вещи, пляж пустел. Дождь припустил, и Мила, подхватив плед, подбежала к машине и открыла дверцу. Оглянувшись в поисках Егора, она растерянно покрутила головой, его нигде не было.
- Мила, иди сюда! – услышала она голос и, присмотревшись, заметила в воде рыжеволосую голову.
- Что ты там делаешь? – удивлённо крикнула Мила.
- Иди сюда, в воде так классно.
Поколебавшись, девушка побежала к озеру, пригибаясь под холодными каплями. Добежав, с разбегу нырнула в тёплую воду.
- Правда, здорово? – блаженно спросил Егор.
Мила не успела ответить,  -  крупные градины, вдруг посыпавшиеся сверху, заставили её взвизгнуть и кинуться к Егору. Обхватив его за плечи, она спрятала голову у него на груди. Ледяные слитки больно ударяли по голове и плечам, и молодые люди, не сговариваясь, нырнули под воду. Мила ощущала на своём теле мягкие руки мужчины, который нежно поддерживал её. Они выныривали вновь, весело фыркая, и снова скрывались под водой, увёртываясь от ударов.  Егор теперь крепко держал Милу в объятиях, пытаясь защитить. Девушка почувствовала разгорячённое мужское тело, прижатое к ней, и волна возбуждения, начавшаяся где-то внизу живота, прокатилась по телу.
Град прекратился, и только ленивые дождевые струи ещё тонули в воде, оставляя на поверхности расходящиеся круги. Вынырнув вновь, Мила увидела прямо перед собой блестевшие, голубые, как небесная синь, глаза. По мокрому загорелому лицу мужчины сбегали струйки,  Егор непроизвольно слизывал их с губ кончиком языка. Девушка почувствовала, как сладостно заныли груди, напрягшиеся соски которых упёрлись в широкую мускулистую грудь, и окончательно потеряла голову. Обвив ногами талию мужчины, она обхватила руками его голову и поцеловала прямо в приоткрытые губы, отчего её язык проник внутрь, соприкоснувшись с языком Егора.  От неожиданности он замер, но затем по его телу пробежала дрожь, и он, прижав к себе Милу, принялся покрывать поцелуями её лицо, шею, груди.  Холодные струйки дождя, скатываясь по щекам девушки, смешивались со слезами радости и счастья. Нежные прикосновения мужских рук в сочетании с мягкими волнами тёплой воды, ласкающими разгорячённую кожу, доставляли невыразимое наслаждение. Мила не почувствовала боли, когда Егор вошёл в неё, - лишь душа её отделилась от тела и парила где-то высоко в бесконечных сладострастных волнах неземного счастья. Она не помнила, как кончился дождь, и Егор, не разжимая объятий,  вынес её из воды. Лишь почувствовала под собой мягкость пушистого пледа, и, поглаживая пальцами мускулистую грудь, в упоении повторяла про себя: « Наконец-то, свершилось, он теперь мой! Навсегда только мой!». Она готова была заниматься любовью до утра, но Егор, нежно прикоснувшись к её губам, поднялся и стал одеваться. В машине ехали молча, Мила не отрывала взгляда от любимого мужчины, любуясь его мужественным профилем. Так же молча дошли до двери Милиной комнаты. Здесь Егор приобнял девушку за талию и, прикоснувшись губами к виску, пробормотал:
- Спокойной ночи! Завтра будет много дел.
- Егор! Подожди…
Но Егор уже скрылся за дверьми своего номера. Мила растерянно стояла в коридоре – она была уверена, что эту ночь они проведут вместе. Она медленно зашла в комнату  и так же медленно разделась. Полежав в ароматной ванне, девушка решила пока ни о чём не думать и, забравшись в постель, мгновенно уснула.
Утром её разбудил солнечный луч, прогуливающийся по лицу и щекоча  своими тёплыми прикосновениями. Мила мгновенно вспомнила о вчерашнем вечере, и приятная истома охватила всё её тело. Радостный вихрь воспоминаний пронёсся в голове, оставляя за собой раскрывающиеся бутоны любви и нежности. Мила посмотрела на часы, - было ещё очень рано. « Егор спит, раз всё-то не постучал» - подумала девушка. Соскочив с постели, она подбежала к окну и отдёрнула штору.  Всё вокруг было каким-то весёлым. Смешливыми брызгами  солнечный свет прыгал по яркой зелени, которая радостно шумела в ответ. Две сойки-хохотушки закатывались на ветке, видимо, делясь подсмотренными впечатлениями. Маленький мальчик забавно скакал на одной ноге, строя уморительные рожицы и счастливо смеясь.  На обочине, весело напевая что-то под нос, молодая девушка расставляла только что срезанные цветы.
« А сделаю-ка я Егору сюрприз!»  - озорно подумала Мила. Наскоро одевшись, она выскочила на улицу и тут же вернулась, неся в руке букетик фиалок. Подойдя к соседней двери, девушка тихо постучала.           « Спит ещё» - подумала она и стукнула громче.
- Чего стучишь? – недовольно проворчала пожилая женщина в синем халате, с грохотом тащившая по коридору швабру. – Ушёл жилец.
- Когда? – удивилась Мила.
- Откуда я знаю, мне не докладывают. Рано совсем было. Спешил очень, - и женщина исчезла в глубине коридора.
Девушка растерянно стояла около двери, сжимая в руках ненужный букетик. « Наверное, у него и правда много дел, и он просто не захотел меня будить», - успокаивала себя Мила. Она открыла дверь в свою комнату и услышала звук телефона. « Это Егор!» - метнулась она к кровати, на которой лежал мобильник. Звонила Алина.
- Милка, ты чего спишь? – с ходу затараторила журналистка. – Собирайся, я заеду за тобой через десять минут.
- Куда, всё же закончилось?
- Вечером мы должны быть на торжественном праздновании по случаю подписания контракта в Центральном зале администрации. Нам только что принесли два приглашения, как представителям районных изданий.
- Алина, это же будет вечером, - простонала Мила, - а сейчас только утро.
- Дорогая моя, - укоризненно произнесла девушка, - а как ты собираешься появиться на приёме?
- Как? Обыкновенно, на машине, - не поняла Мила.
- Я не про это, - нетерпеливо проворчала Алина.
 - А про что?
 - Ой, какая ты! Ты была на подобных мероприятиях?
- Никогда.
- Оно-то и видно. У дам, посещающих такие приёмы, должен быть безукоризненный маникюр и макияж, вечернее платье до пят, соответствующая обувь на высоком каблуке и праздничная причёска.
 Мила посмотрела на свои наполовину обломанные ногти, бросила взгляд на открытую дверцу шкафа, с висящим в нём нехитрым гардеробом, самым изысканным элементом которого было лёгкое платье до колен, в крупный горошек, и испуганно охнула.
- Алина, я, наверное, не пойду.
- Ты что, с ума сошла, да туда весь город стремиться попасть, а приглашение получили человек тридцать.
- Но у меня даже подходящего платья нет.
- Не страшно. У меня подруга – руководитель студии бальных танцев, попросим у неё, я договорюсь, а сейчас поедем делать маникюр и причёску, жди, через десять минут заеду, - и она отключилась.
До самого вечера они превращались, - как выразилась Алина, - из бабок-ёжек в Василис Прекрасных. На макияж, маникюр и причёску в косметическом салоне ушло пять часов и месячная зарплата. Измотанные и обессиленные многочасовым сидением, они приехали на студию бальных танцев и подверглись пыткам со стороны Алининой подруги, Марии, которая заставила их перемерить несколько десятков нарядов, при этом, заставляя несчастных прохаживаться, наклоняться, приседать, крутиться. В конце концов, когда девушки наконец-то были упакованы в праздничные одежды, сил на само празднование уже не осталось. Они безвольно стояли перед огромным зеркалом – высокие, стройные, в роскошных вечерних нарядах, открывающих матовые плечи и часть груди, со сверкающими украшениями в безукоризненно уложенных волосах, похожие на сказочных принцесс из сказок Андерсена.
- Девчонки, какие вы красавицы! – захлёбывалась от восторга Мария, кругами бегая вокруг них. – От мужиков отбоя не будет, как я вам завидую.
Когда они зашли в зал, там уже было полно народа, на них никто не обратил внимания. Там и тут сновали официанты с напитками, у стен на столах высились блюда со всевозможными закусками, мужчины во фраках кружились в вальсе, поддерживая элегантных дам в вечерних туалетах. Девушки скромно стояли у одной из колонн, никем не замеченные.
- Ага, как же, от мужиков отбоя не будет, - проворчала Алина, крутя головой в разные стороны, - да тут таких, как мы, десятки.
- Алин, ну зачем мы пришли, а? – простонала Мила, тщетно пытаясь найти хоть одно знакомое лицо.
- Не расстраивайся, подруга, хоть наедимся по-человечески. Зря, что ли столько денег потратили?
- Тебе бы только есть, - отмахнулась от неё Мила, - у меня, кстати, совсем аппетита нет.
Вдруг глаза Милы широко распахнулись, и сердце радостно застучало. В глубине зала она увидела Егора, беседующего с приятного вида мужчиной с белокурыми вьющимися волосами, спускающимися почти  до плеч.
- Егор! – крикнула девушка и помахала рукой. Алина удивлённо взглянула на неё:
- Ты кого увидела?
- Сейчас! – отмахнулась от неё Мила.
- Егор! – вновь крикнула она.
Егор, наконец-то, увидел её, и что-то сказав собеседнику, стал пробираться к ним, лавируя между танцующими парами. Окинув девушек восхищённым взглядом, он радостно воскликнул:
 -  Как приятно увидеть знакомых, да еще, если они так прекрасны! Хотя я знаком не со всеми, – добавил он, разглядывая Алину.
- Разреши представить, Алина, журналистка местной газеты, а это  Егор, адвокат, - познакомила Мила молодых людей.
- Никогда раньше не была знакома с живым адвокатом, -  шутливо произнесла Алина.
- Как ты здесь оказался? – удивлённо спросила Мила.
- Мой клиент приглашён вместе с женой, но жена приболела, и он предложил пойти вместо неё, - объяснил Егор.
- А ваш клиент – это тот белокурый мужчина? – с интересом полюбопытствовала Алина. – Кстати, -  ткнула она в бок Милу, - мы видели его в составе делегации. Наверное, это один из переводчиков.
- Не угадали, - засмеялся Егор, - это один из японцев – Виталий Цзю.
- Как это?  – удивлённо уставились на него девушки.
- Японцы взяли его из детдома, не знаю, что ими двигало, но они усыновили его, когда он был ещё в младенческом возрасте. Кстати, он очень богат и является одним из основных спонсоров будущего строительства. Вы не хотите чего-нибудь выпить, здесь что-то жарковато, - сменил тему Егор.
- Очень хотим, - хором воскликнули девушки.
- Тогда ждите меня здесь, я принесу напитки, - сказал Егор и исчез в толпе.
- Мила, какой мужчина! - Восхищённо простонала Алина,  сложив на груди руки.
- Японец?
- Какой японец? Егор!
« Восхитительный мужчина, и он мой», - с гордостью думала Мила.
- Интересно, у него есть кто-нибудь? – спросила Алина.
-Есть.
- А кто?
Мила не успела ответить, - перед ними возник Егор, удерживая в руках три запотевших бокала с напитками.
 - А не потанцевать ли нам? Алина, вы не составите мне компанию? – спросил он девушку, положив руку ей на талию.
- С большим удовольствием, - раскрасневшись, произнесла она, и, поставив пустые бокалы на поднос проходившего мимо официанта, они упорхнули, смешавшись с толпой танцующих.
Мила осталась одна, растерянно держа в руках бокал с напитком. Обида, гнев, жалость к себе – всё смешалось в её душе, стремясь вырваться наружу потоком душивших  слёз. Она не могла понять, что происходит. Почему Егор открыто игнорирует её? Неужели прошлая ночь была для него лишь мимолётным приключением? Может быть, с её стороны было всё так плохо, что он разочаровался в ней? А может,  Егор хотел её унизить?  Поток размышлений прервал приятный голос, который произнёс с небольшим акцентом:
- Разрешите вас пригласить, неземная красавица?
Мила обернулась, прямо пред ней стоял, так называемый, русский японец – кареглазый  кудрявый блондин.
- Я давно заметил ваше очарование и вижу, что вы скучаете. Я тоже скучаю, не соединить ли нам наши настроения? Кто знает, может скука плюс скука получится веселье?
Мила невольно улыбнулась.
- Ну, вот видите! – радостно воскликнул блондин.- Математика – точная наука.  Так  мы идём танцевать? – не унимался он, протягивая девушке руку.
« Пусть будет так » - подумала девушка, и через мгновение волшебные звуки вальса подхватили их и закружили в людском водовороте.
- Меня зовут Виталий, - представился мужчина, нежно прижимая её к себе.
- Меня – Мила, - равнодушно ответила девушка.
- Я живу в Японии, - пытался завязать разговор Виталий.
- Я знаю.
- Откуда? – удивился он.
- Нам  Егор рассказал.
-Егор Алексеевич? С которым я только что разговаривал?
- Да. Он рассказал нам вашу историю. Только мне непонятно, почему у вас русское имя?
- У меня и отчество русское – Константинович.
- Ну почему? Ведь ваши родители взяли вас, когда вы были совсем маленьким? Они могли бы сменить имя. Представляю, как вам было трудно в Японии с такими инициалами.
-  Да.  Всякое случалось, - улыбнулся Виталий. - Но я и сам не знаю, почему мне оставили русское имя. Я спрашивал отца с матерью, но они не захотели мне объяснить.
- А откуда у вас такое знание русского языка, -  поинтересовалась Мила.
 - Это тоже прихоть моих родителей. Они нанимали мне репетиторов с пятилетнего возраста, считали, что я должен знать свой родной язык.
Вдруг Мила увидела знакомую рыжеволосую голову, – Егор в обнимку с Алиной направлялся к выходу из зала.
- Мила, что с вами, вам нехорошо? – встревожено наклонился к ней Виталий, заметив, как побледнела девушка.
- Что-то голова закружилась, - пробормотала она и стала пробираться к выходу. Мужчина двигался за ней, поддерживая под локоть. Выскочив на улицу, она увидела, как парочка села в такси, которое тут же умчалось. Она почувствовала, как глухое отчаяние сжимает сердце, и слёзы, долго копившиеся в душе, вырвались наружу безудержным потоком.
- Мила, что с вами? Вам плохо? Что-то болит? – тормошил её Виталий, пытаясь заглянуть в лицо.
Девушка отрицательно покачала головой и уткнулась мокрым лицом ему в грудь. Мужчина гладил её по волосам, пытаясь успокоить.
- Хотите, я отвезу вас в гостиницу? – спросил он, и принялся вытирать платочком  её  мокрое лицо.
Мила утвердительно  покачала головой, не в силах  что-либо  вымолвить. Виталий бережно усадил девушку  в стоящее неподалёку такси и заботливо поддерживал её до самого номера. Мила, взглянув на дверь комнаты Егора, почувствовала такую острую тоску и отчаяние, что вновь разрыдалась прямо в коридоре гостиницы. Мужчина открыл дверь ключом и чуть ли не на руках занёс обессиленную девушку в номер. Посадив её на кровать, он принёс стакан воды и почти силой заставил выпить до дна. Затем сел рядом, прижал девушку к себе и начал что-то монотонно бормотать на японском языке, поглаживая её по волосам и обнажённым плечам.  Мила сначала судорожно всхлипывала, затем стала невольно прислушиваться к звукам незнакомой речи.
- Что это? – наконец через силу выговорила она.
- Это? Колыбельная.
- О чём в ней говориться?
 - Первая кнопка включает телевизор, вторая кнопка поднимает решётки на окнах, нажав третью кнопку, вы можете вызвать дежурную по этажу, - монотонно забубнил Виталий.
 - Это колыбельная? – с недоумением воззрилась на него девушка.
- Нет, - серьёзно ответил он, - это инструкция по пользованию панелью кнопок.
 Мила взглянула на стену напротив, - там и правда висела такая инструкция, -   засмеялась и удобнее устроилась в объятиях, где она чувствовала себя надёжно и уютно. Она ощущала мягко поглаживающие её руки Виталия, нежные и короткие поцелуи на лице, на шее, а затем и на груди. Мила ни о чём не думала. Ей только очень не хотелось остаться одной и вновь погрязнуть в пучине страдания. Именно сейчас она хотела, чтобы её любили, о ней заботились, она мечтала почувствовать себя желанной и хотя бы немного счастливой. Всё это подарил ей Виталий, и она засыпала у него на плече с благодарной улыбкой на лице.
Утром она проснулась одна. Рядом с ней, на постели, лежал роскошный букет роз и записка со словами: « С добрым утром, милая Милочка! Не стал будить, ушёл по делам. Как проснёшься, позвони мне. Твой японец». Далее следовал набор цифр мобильного телефона. Мила грустно улыбнулась. Виталий выполнил свою задачу, - помог, когда ей было плохо, и как истинный джентльмен, не исчез бесследно. Девушка была благодарна ему. Она смяла записку и бросила в мусорное ведро, поставила цветы в вазу, спустилась вниз и узнала у регистратора, что Егор выписался из гостиницы рано утром. Чувство гнева охватило её. Привезти её с собой, попользоваться и бросить, как не нужную вещь, – всё это не укладывалось в её голове. « Ну, погоди» - подумала она, полная решимости вернуться домой и посмотреть ему в глаза. Через час Мила сидела в автобусе, который направлялся в Серебринск.
На следующий день было воскресенье. Мила долго наряжалась у зеркала, пытаясь подобрать правильный наряд для серьёзного разговора, тщательно наносила косметику, прокручивая в голове свою гневную речь. Наконец, сборы закончились, и она отправилась к Егору. Он жил в отдельной квартире, и, видимо, давно проснулся, так как дверь распахнулась сразу после звонка. Мила почувствовала, что он ждал её, но по нахмуренным бровям и упрямо сжатым губам поняла, что разговор будет неприятным. Вся её решимость улетучилась в одно мгновение.
- Здравствуй, проходи, - коротко произнёс Егор и посторонился, пропуская  девушку в прихожую.
Мила прошла по широкому коридору в гостиную, обставленную со вкусом, но без излишеств. По всему было видно, что в доме нет женщины. Егор жестом пригласил её присесть на диван.
- Мила, ты меня прости, пожалуйста, мне пришлось неожиданно уехать, я не успел тебя предупредить, - начал он сам.
- А я думаю, что ты про меня просто забыл, проведя весёлую ночь, - перешла в наступление Мила.
- Ты о чём?
- О твоих шашнях с Алиной.
- Алина весёлая девчонка, и мне с ней интересно.
- А со мной, значит, неинтересно, - воскликнула девушка со слезами.
- При чём здесь ты? – устало спросил Егор.
- Ах, при чём? – Мила соскочила с дивана и принялась бегать по комнате. – Значит, ты попользовался мной, бросил, и теперь я ни при чём?
- Ну да, мы были с тобой близки, нам обоим понравилось, но и только-то. Ведь я тебе ничего не обещал.
- Как? И всё? – изумилась девушка, губы её дрожали. – Но ведь я люблю тебя. -  Она остановилась и посмотрела на Егора сверху вниз.
- Зато я не люблю тебя,  – поднялся он с дивана, -  ты ведь знаешь, что я люблю только Софию, - Егор отвернулся и подошёл к окну.
- Но Софии больше нет! – Мила подошла к нему  и положила руки  на его широкие  плечи.
- А ты откуда знаешь? – Егор резко повернулся, лицо его пылало гневом. – Мы же не нашли её. И я не могу забыть Софью и разлюбить её не могу.
Мила отшатнулась. Таким Егора она ещё не видела, и не знала, что сказать. Как можно бороться с соперницей, которой нет?
- Егор, давай попробуем быть вместе. Обещаю, я сделаю всё, чтобы ты полюбил меня, - жалобно произнесла девушка, едва сдерживая рыдания.
- Нет, - твёрдо произнёс Егор, не глядя на неё, - прости, Мила, если я тебя обидел. Нам не надо было тогда этого делать, я и сам не знаю, что на меня нашло. Но мы не сможем быть с тобою вместе, – И Егор снова отвернулся.
Мила взглянула на непреклонную мужскую спину, упрямо торчащие в разные стороны рыжие вихры, и медленно передвигая ногами, как больная, вышла из квартиры. Не было ни слёз, ни мыслей, ни чувств, осталась только давящая на сердце пустота. Она долго бродила по улицам родного города, не замечая ни людей, ни машин, окружённая непроницаемым барьером глухого отчаяния. Только поздно вечером Мила обнаружила, что стоит у ворот родного дома. Тётя Маша, поджидавшая внучку, бросилась к порогу и застыла, поражённая, наткнувшись на отсутствующий взгляд девушки.
- Милочка, внученька, что же ты так долго? Ужинать будешь? - ласково заворковала она, стараясь привлечь её внимание.
Но Мила прошла в свою комнату, даже не взглянув на бабушку. Она, не раздеваясь, лежала на кровати, глядя в потолок. Постепенно пустоту в душе вытеснили боль, обида, жалость к себе, - всё это прорвалось наружу потоком безудержных слёз. Только под утро, уткнувшись опухшим лицом в подушку, она уснула.
Резкий звонок будильника прозвучал, как окончательный приговор. Мила с трудом разлепила опухшие веки и посмотрела на часы. Пора вставать и собираться на работу. Но сил не было даже спустить ноги с кровати. Полежав минут десять, она нашарила на тумбочке мобильник и набрала номер главного редактора.
- Анатолий Игоревич, -  слабым голосом проговорила она, - это Мила. Можно я сегодня не пойду на работу, я что-то приболела.
- Разумеется, Милочка, - переполошился главный,  услышав её болезненный голос, - лежи, лечись. Может, надо чего? У меня врач знакомый хороший.
- Да нет, спасибо, Анатолий Игоревич, я отлежусь, а завтра приду, - простонала девушка.
- Не надо завтра, -  категорично заявил главный, - как вылечишься, так и приходи.
Мила пролежала в постели три дня, не отвечая на звонки. Бабушка тихо заходила в спальню, ставила на столик поднос с едой и так же тихо выходила. Через некоторое время забирала тарелки с нетронутой пищей и выходила, а затем долго шепталась с дедом. Пошептавшись, она взяла в руки телефон и набрала номер редакции. Вечером в дверь ввалилась мужская компания Милиных сотрудников, обвешанная всевозможными кульками.  Тихо поговорив со стариками, они постучали в Милину комнату, и с шумом втиснулись в спальню.  Девушка завороженно наблюдала, как возле её кровати появился раздвижной стол, на нём – скатерть, заставленная различными яствами, полукругом выстроились стулья. Все суетились, толкали друг друга, смеялись, и что-то враз говорили.
- Что случилось? – наконец выговорила изумлённая девушка.
- А нам дали премию, - хвастливо произнёс Костя, - кстати, и тебе тоже. Вот мы и решили обмыть.
- А раз ты у нас всё-то болеешь, решено было двигать  сюда, - подхватил  Второй, - а, вообще-то, Милка, кончай хандрить, мы без тебя соскучились.
- Ага, наш Икебана весь кабинет засушенными цветами заставил, - ухмыльнулся Костя, - теперь все удивляются, когда заходят, - не в парную ли попали, кругом одни веники.
Ребята захохотали.
- И вовсе не веники, -  обиделся Второй, - много вы понимаете.
И он стал сосредоточенно накладывать закуски в Милину тарелку.
- Хватит вам, - строго произнёс Анатолий Игоревич, - Давайте лучше выпьем за нашу премию и за первую Милину командировку.
« Лучше бы я никуда не ездила », - мысленно добавила девушка. Все дружно осушили бокалы и принялись закусывать.
- Мила, ну расскажи нам, как съездила, как командировка, - спросил Эдуард, внимательно рассматривая её.
Мила нервно поправила волосы и неопределённо ответила:
- Нормально.
- А как – нормально? – не отставал Эдуард.
- Ну что пристал к девчонке? Надо будет – сама расскажет, - вступился Олег Мисников, боксёрского вида парень, но до ужаса медленно соображающий.
- Да что говорить-то? – решила разрядить обстановку Мила. – Побывала на всех встречах, собрала замечательный материал.
- А когда этот твой замечательный материал пойдёт в номер? – глянул на неё в упор Анатолий Матвеевич. – Народ жаждет новостей.
- Конечно, но я пока не могу, - растерянно произнесла Мила.
- А кому это интересно?- строго уставился на неё главный редактор. – Пока придёт время, когда ты сможешь, - твои новости перестанут быть новостями, и не будет смысла их печатать.
Мила растерянно молчала. Она только сейчас поняла, что подводит весь коллектив. Ей доверили ответственное задание, а она его не закончила из-за своих личных переживаний.
- Что ты на неё напал?  - по-отечески обнял её за плечи сторож Митрофаныч. – Она девушка умная, сделает всё в срок.
- Да, да, ребята, простите меня, я сегодня ночь спать не буду, всё напишу, - взволнованно затараторила Мила.
- Не надо в ночь, - испуганно замахал руками главный, - ты нам нужна здоровая. Просто выходи завтра на работу и пиши, хватит болеть.
- Да что мы всё о работе? - протянул Костя, в руках которого непонятно откуда появилась гитара.- Давайте споём.
Пели ребята замечательно. Песни Окуджавы, Высотского,  известных и неизвестных бардов до поздней ночи раздавались в доме Жуковых. Разошлись за полночь. Мила сразу уснула, как убитая, впервые за три последних дня, не вспомнив о Егоре. А утром подскочила со звонком будильника и понеслась в редакцию с единственной мыслью – успеть в срок написать статью.
Дни потекли привычной чередой, накладываясь один на один, наполненные рутинной работой. С той лишь разницей, что реже раздавался в редакции Милин звонкий смех, несмотря на старания коллег растормошить её. Она отметала прочь все их предложения о весёлом отдыхе после работы, заваливая себя всё новыми и новыми статьями, стремясь забыть, стереть из памяти образ рыжеволосого мужчины, который так ни разу и не позвонил ей.
Это продолжалось до тех пор, пока Мила неожиданно не заболела. Два дня она пыталась справиться с недомоганием, на третий день, решив не тревожить стариков, пошла за советом к своей бывшей однокласснице, Ирине Солеевой, которая работала в местной больнице.
- Милка, как здорово, что ты зашла, как давно мы не виделись, - радостно засуетилась Ирина.
- Совсем закрутилась на работе, ни с кем не вижусь, - ответила Мила, одевая в прихожей тапочки, - ты одна?
- Одна. Сергей на работе, а Денис в садике.
Ирина выскочила замуж сразу после окончания школы за молоденького следователя из прокуратуры, обзавелась ребёнком и подрабатывала в больнице санитаркой.
- Пойдём, попьём кофе, - повела она Милу на кухню.
Прихлёбывая ароматный напиток, они поделились событиями последних лет, происшедших в их жизни, вспомнили школьные годы, рассказали друг другу о судьбе бывших одноклассников.
- Знаешь, Ира, - перешла, наконец, к цели своего визита Мила, - я ведь по делу пришла.
- А что случилось? – заинтересовалась одноклассница.
-Что-то плохо чувствую себя  в последние дни. А к какому врачу идти, не знаю. Может, ты посоветуешь? Всё-таки там работаешь.
- Что-то я смотрю, ты такая бледная. А что болит?
- Да в том-то и дело, что вроде бы ничего.
- А что тогда?
- Тошнит постоянно, голова кружится, слабость какая-то. Первый раз такое со мной. Вдруг что-то серьёзное, а? 
Ирина внимательно посмотрела на школьную подругу, помолчала, а потом сказала:
- Ну, такие признаки у многих болезней. А ты часом не беременна?
- Беременна? – переспросила Мила.
- Да, ведь это первые признаки беременности. Задержки нет?
- Есть.
- Тогда тебе надо к гинекологу сходить.
Мила сидела, застыв в одной позе. О беременности она даже не думала. И вот теперь сидела, как оглушённая.
-  Ну, так что, Милка? Пойдёшь к гинекологу? У нас есть такой врач хороший, я договорюсь, она тебя завтра без очереди посмотрит.
- Пойду, Ира, пойду. Договаривайся, - решилась Мила.
На другой день, отпросившись у редактора,  девушка отправилась в больницу, от неизвестности, едва дотерпев до утра. Ира не обманула. Встретив Милу на пороге больницы, она сунула ей в руки белый халат, и беспрепятственно завела в кабинет врача, минуя длинную очередь в коридоре.
- Что ж, милая девушка, - сказала пожилая врачиха, закончив осмотр, - могу вас только поздравить, вы ждёте ребёнка. Срок -  две недели.  Так что, давайте вставать на учёт.
Ошарашенная Мила не могла вымолвить ни слова.
- Ну, вставать на учёт будете? – переспросила врач, не дождавшись ответа.
- Да, да буду, - кое-как выдавила Мила.
Домой девушка летела, как на крыльях. Теперь Егор будет её. Она  знала – он не допустит, чтобы его ребёнок появился на свет без отца.   Теперь они поженятся, а там уж Мила приложит все силы, чтобы Егор полюбил её.  Окрылённая надеждой, она заскочила в дом, на ходу расцеловала стариков, удивлённо посмотревших на неё, и, закрывшись в комнате, набрала рабочий номер Егора.
- Слушаю, – раздался в трубке мягкий грудной голос, который никак не могла забыть девушка, и который заставил её сердце забиться так сильно, что она испугалась, не услышит ли он этот предательский стук.
- Это Мила, здравствуй,  нам надо  поговорить.
- Мила, мы же с тобой, кажется, всё обсудили, - ровно ответил мужской голос.
Девушка нервно облизала пересохшие губы.
- Это очень срочно, Егор. Поверь, я ни о чём не буду просить. Мне только нужно что-то тебе сообщить.
- А по телефону нельзя?
- Нет. Это не телефонный разговор.
- Ладно. После работы приходи  в кафе у Центрального парка, - помолчав, дал согласие Егор и отключился.
В кафе Мила пришла первой. Заняв столик в глубине зала, в стороне от посторонних глаз, она заказала минеральную воду и в нетерпении уставилась на дверь.  Егор решительно зашёл в зал, огляделся и, заметив Милу, направился к ней, на ходу здороваясь со знакомыми. Девушка широко открытыми глазами впитывала в себя эту знакомую до боли спортивную фигуру, небрежные жесты, блестевшие в свете ламп шелковистые волосы.
- Давно сидишь? – вместо приветствия спросил он, усаживаясь за стол.
- Минут десять.
- Прости, конец рабочего дня, на дорогах пробки, еле пробился.
- Не волнуйся, я понимаю, - ответила Мила, соображая, как начать разговор.
- Что будешь заказывать? – спросил он, открывая меню.
- Мне салат из свежих овощей и апельсиновый сок.
- А  я возьму что-нибудь посущественнее. Проголодался, жуть.
Когда утолили голод, Егор вытер салфеткой губы и вопросительно взглянул на девушку.
- О чём ты хотела рассказать?
- Егор, у меня будет ребёнок, - решив не ходить вокруг да около, заявила Мила.
- Что? – поперхнулся мужчина, роняя вилку на пол.
- Что слышал, - раздражённо продолжила Мила, - у меня, то есть, у нас с тобой будет ребёнок.
- Ты уверена? – разглядывая невидящим взглядом салфетку, тихо спросил он.
- Сегодня была у врача, срок – две недели.
- Что собираешься делать? – помолчав, спросил Егор.
- Что делать? – изумилась девушка, - рожать, конечно.  А ты что предлагаешь? Это же твой ребёнок!  Ты не рад, Егор?
- Ну, как сказать, -  промямлил он. - Это так неожиданно. Я пока не собирался заводить детей.
- А я собиралась? – взвилась девушка. – Егор, очнись! Ты у меня первый мужчина. И случилось всё неожиданно. Это ты должен был подумать о последствиях.
Егор вздрогнул, как от удара и повернул к ней помертвевшее лицо.
- Но ребёнок-то уже есть, и здесь ничего не поделать, - уже мягче закончила Мила, с тревогой глядя на него.
Некоторое время Егор сидел неподвижно, устремив в пространство невидящий взгляд, затем резко произнёс:
- Извини, я сейчас не могу ничего сказать, мне надо подумать. Я тебе позвоню, - и, бросив на стол деньги, стремительным шагом вышел из кафе.
« Вот так, дорогая, - думала про себя Мила, комкая салфетку, - а ты на что рассчитывала? Что он обрадуется? Подхватит тебя на руки, закружит. Вот если бы на твоём месте была Софья, он бы поступил именно так.  А ты не заслужила таких почестей, Так что довольствуйся малым», - и тяжело вздохнув, направилась к выходу.
Несколько дней прошло в тревожном ожидании. Мила кидалась на каждый телефонный звонок, в надежде услышать родной голос, но Егор как в воду канул.  Отчаявшись, Мила не знала, что предпринять. Вечером она сидела за кухонным столом вместе с дедом. Бабушка хлопотала вокруг, угощая их своим фирменным яблочным пирогом.  Что-то приговаривая, она с тревогой смотрела на внучку. Та ничего не ела, ковыряясь в тарелке ложечкой. Бледная, с синими кругами под глазами, постоянно грустная. Что с ней происходит? Неужели болезнь возвращается?  У тёти Маши от дум разболелась голова. Неожиданно в дверном проёме появился Егор.
- Ой, Егорушка, напугал, - воскликнула тётя Маша, уронив нож на пол.
Мила побледнела ещё больше, она вздохнула поглубже, пытаясь унять заколотившееся сердце.
- Это вам, -  Егор выудил из-за спины букет.
- Спасибо, – растерянно протянула бабушка, неуклюже принимая цветы.
Другой рукой он водрузил на стол бутылку шампанского.  Дед одобрительно крякнул и потёр руки.
- Ты чего это, Егорушка, может праздник какой? - с тревогой в голосе осведомилась тётя Маша.
- Тётя Маша, дядя Витя, - торжественным голосом произнёс Егор, - я прошу у вас руки вашей внучки.
Бабушка медленно осела на стул, хлопая глазами и беспомощно озираясь по сторонам.
- Как же…вы…ты… как же так… - бессвязно лопотала она.
У Милы вся кровь прихлынула к щекам. Она не могла поверить в происходящее. Неужели её мечта сбывается? Дед оглядел присутствующих и сказал, кашлянув в кулак:
- Может, надо для начала саму Милу спросить?
- А она согласна, - быстро взглянув в её сторону, произнёс Егор.
Тётя Маша испуганно всхлипнула и закрыла рот рукой.
- Как же так? Внученька?- повернулась она к ней,  и из её глаз полились слёзы.
- Ну-ка, не реветь! – вдруг стукнул по столу дядя Витя.
Все вздрогнули.
-  Чай, не хороним никого. Радоваться надо. Дети взрослые уже, самостоятельные. Раз они так решили, значит, так и будет.
Он встал и обнял Егора за плечи
- И я рад, что Милиным мужем будешь ты. Ты мужик надёжный, крепкий, с тобой она будет как за каменной стеной. А ты что, Мария, против?- строго спросил он жену.
- Нет, нет, - замахала руками тётя Маша, - Егор будет надёжным мужем, и нам умирать спокойнее.
- Ты чего, бабушка, - кинулась к ней Мила, - милая моя, родненькая, да я ж без вас пропаду.
- Умирать нам с тобой рановато, мы ещё правнуков понянчим, - дядя Витя радостно потёр руки, - я теперь, так сказать, только жить собираюсь. Ну, чего ждём? Ну-ка, женщины, накрывай! – весело скомандовал он.
Через несколько минут все сидели за столом, потягивали искристое шампанское и строили планы на будущее. Мила молча поглядывала на всех, подперев рукой голову, и чувствовала себя самой счастливой на свете.






                ГЛАВА   7

Софья лежала на берегу моря, раскинув руки в стороны, пытаясь проследить за движением летающих над ней чаек.  Выбрав за ориентир одну из них, Софья  вращала глазами, стараясь засечь траекторию её полёта, но чайки то слетались вместе, то разлетались в разные стороны. Всё это походило на какой-то безумный танец, а танцоры в своём безумстве совершенно не отличались друг от друга, и невозможно было разобраться в их, как бы клонированной стае.
Устав от бесполезного занятия,  Софья перевернулась на живот и тяжело вздохнула. Уже две недели они с Лин пытались как-то приблизиться к тайне неведомого свечения или, хотя бы, подплыть ближе, но все попытки заканчивались неудачей. Дельфины, как верные стражники, охраняли свои неизвестные тайны. Как только Софья и Лин не пытались обмануть их! Пробовали отвлечь внимание морских обитателей или пытались незаметно проплыть тогда, когда тех не было видно. Но дельфины, как будто появившись из воздуха, неизменно преграждали им путь. Да ещё это неизвестное животное буквально преследовало их по пятам.  Молодые люди привыкли, что зверь постоянно где-то рядом и не боялись  нападения, убедившись в  его безопасности, но постоянно наблюдающий за ними взгляд нервировал и выводил из себя. Несколько раз они пытались вступить с ним в контакт – приманивали едой, или делали попытки подойти ближе, а один раз пробовали даже поймать; но зверь неизменно убегал и исчезал в необъятных морских водах.
Софья провела ладонью по горячему песку и покосилась в сторону моря, где, то появлялась, то исчезала в воде мужская голова. Ещё одна проблема, которая не давала покоя девушке. Их отношения с Лин приобретали всё более напряжённый оттенок. Всё чаще их спутником становилось тягостное молчание, и огонёк чувственности, перебегая от одного к другому, постепенно разгорался, перерастая в жаркое пламя, охватывающее их с такой силой, что Лин зачастую выходил ночью из домика, оставляя Софью в одиночестве страдать от неразделённых чувств.  Софья знала, что Лин младше её, но от него исходила такая сила, такая мужественная красота, что про возраст даже не вспоминалось. Девушка не могла вспомнить, когда их отношения из дружественных превратились в иные, которым она не могла дать названия.
В свои двадцать три года, она имела некий любовный опыт, но он ограничивался ночными прогулками, нечастыми выходами в кафе, да быстрыми поцелуями в тёмных переулках. Но, несмотря на столь скудный опыт, она понимала, что чувство, возникшее у неё к Лин, не называется любовью, а, скорее всего, - страстью, которая охватила двух молодых людей противоположного пола, волею судьбы оторванных от всего мира и предоставленных друг другу. Вот и сейчас она смотрела на спортивную фигуру выходящего из воды мужчины,  и дрожь желания пробежала по её телу.
Лин попрыгал на одной ноге, вытрясая воду из уха, и улёгся рядом с девушкой.  Софья перевернулась на спину, и некоторое время они лежали молча, сосредоточенно наблюдая за полётом чаек.
- Знаешь, Фея, - прервал молчание Лин, - сегодня у нас День воды.
- Что это?- заинтересовалась Софья.
- Раньше в этот день на море устраивался грандиозный праздник, - в голосе мужчины слышались грусть и тоска. – Все жители наряжались в костюмы морских обитателей, и начиналось представление. Оно проходило прямо в море на глубине.
- В воде, - удивились Софья, - прямо в костюмах?
- Да.
- Какой тогда от них толк? Они намокнут, да и в воде их не очень и видно.
- Почему? Костюмы пошиты из специального материала, который не намокает и прекрасно держит форму. Ты бы видела, как это красиво, Фея! А в конце начинаются подводные  танцы морских обитателей.
- Здешний народ умеет долго плавать под водой? – снова удивилась Софья.
- Зачем уметь? У нас есть прекрасные приспособления, с помощью которых мы можем находиться под водой несколько часов. Мы даже с их помощью можем спуститься на большую глубину, специальный материал позволяет выдерживать давление воды.
- Так почему же вы не попробовали спуститься под воду и доплыть до неизвестных строений, - Софья села на песке, и с недоумением воззрилась на Лин.
- Раньше такие костюмы были в продаже, и их имели все желающие. Но потом, - Лин вздохнул и тоже сел, - они были изъяты из торговли и поступили в распоряжение специальной комиссии.
- Но почему?
- Понимаешь, в глубине моря  водится очень много красивой, ценной, но редкой рыбы, которая применяется в различных целях. Отловом этой рыбы занимаются нанятые для этого люди и только в определённое время года, поэтому такая продукция стоит очень дорого. С появлением таких костюмов, появилось много людей, тайком отлавливающих рыбу и продающих её за высокую цену. Это могло привести к исчезновению некоторых необходимых для нашей жизни видов. Вот и была создана комиссия, по решению которой можно было воспользоваться этим снаряжением.
-  Ну, так почему же тогда никто не взял разрешения?
- Комиссия его даёт, если необходимость в таком снаряжении обусловлена научными изучениями.
- А разве данный случай не является таковым?
- По их мнению, это были только слухи и домыслы, - Лин неопределённо махнул рукой и вновь улёгся на песок.
Софья задумчиво глядела вдаль, осмысливая услышанное.
- Лин, а сейчас мы можем найти такие костюмы? – она выжидательно поглядела на лежащего мужчину.
- Найти-то можно, - медленно проговорил тот, - но вряд ли мы сможем ими воспользоваться.
- Почему это?
- Ты думаешь, что дельфины пропустят нас под водой? Они что, не узнают нас? – с ухмылкой ответил Лин.
- Да, ты прав, -  вынуждена была признать Софья.
Она тоже легла на песок и некоторое время они лежали с закрытыми глазами, каждый во власти своих мыслей.
- Скажи, Лин, - вновь заговорила девушка, -  а в какие костюмы вы наряжались на празднике?
- Да в разные, - нехотя ответил Лин, ему не хотелось вспоминать то время, когда он был совершенно счастлив со своей семьёй, - но только это были костюмы морских животных, обитающих в нашем море.
- А в костюмы дельфинов кто-нибудь наряжался? – Софья приподнялась на локте и напряжённо застыла в ожидании ответа.
- Конечно, - ответил Лин и, заметив выражение её лица, спросил с тревогой:
- Ты что-то придумала?
- Говоришь, дельфины не сумеют нас узнать?
- Ну и что?
- Да то! Если нам надеть снаряжение и костюмы дельфинов, может быть они нас и правда не узнают?
- А что? Это идея!- воскликнул Лин и, соскочив  с песка,  в возбуждении  заходил по берегу.
- Скажи, Лин, а можно где-то достать такие костюмы?
- Конечно, Фея! – он обрадовано взмахнул руками. – В городе есть мастерская  костюмов, где их шьют. Там же их и покупают, или берут во временное пользование. Мы с тобой завтра же идём в город!
Софья радостно вскрикнула и вприпрыжку понеслась по берегу, весело размахивая руками. Лин с громким гиканьем ринулся вслед за ней, смешно подпрыгивая сразу на двух ногах.  Он догнал Софью и, не удержавшись, они с громким смехом повалились на песок. Своим сильным и длинным телом мужчина накрыл Софью, прижав её к песку. Она почувствовала, как часто колотится его сердце. Рядом  увидела жёлто-золотистые глаза, и мерцающие в них ласковые и нежные звёздочки, почувствовала горячее мужское тело. И волна желания, зародившаяся где-то внизу живота, поднялась вверх и накрыла её с головой, лишив возможности думать и правильно воспринимать происходящее. В ту же секунду мягкие мужские губы прикоснулись к её губам, и окружающий мир перестал быть реальным. Осталась только всепоглощающая страсть, да крики чаек, звучащих в унисон с их собственными криками.
Потом они долго лежали молча, прижавшись друг к другу, и в этом молчании уже не было напряжённости, теперь оно приобрело свой скрытый смысл. Молчание стало их союзником, который позволял понимать и чувствовать друг друга и без слов.
Проснувшись утром в хижине, Софья долго рассматривала волевой профиль первого в своей жизни мужчины. Она вспомнила слова Милы, которая как-то сказала, что любовь у Софьи возникнет к снежному человеку, где-то в Антарктиде, на которого она упадёт с парашютом.
« Ты немного ошиблась, Мила, - подумала девушка, - не в Антарктиде, а в параллельном мире ». От этой мысли ей стало так смешно, что Софья рассмеялась.
До города Лин повёл её короткой дорогой, и хотя теперь он и сдерживал свой шаг, подстраиваясь под Софью, уже минут через двадцать они увидели перед собой блестевшие на солнце спирали. Чем ближе они подходили, тем сумрачнее делалось лицо мужчины. Софья с тревогой поглядела на него.
- Тебе неприятно вновь оказаться в городе?
- Я теперь его просто ненавижу.
- Но ведь сам город ни при чём.
- - Всё равно, всегда буду помнить, что тут я остался один, и, наверное, никогда уже не смогу здесь жить.
Поиски нужных вещей не заняли много времени. Стихия выгнала людей на улицу во время рабочего дня, и все двери оказались открытыми. Раздобыв два лёгких костюма, состоящих из чёрных комбинезонов, шлемов и парой каких-то коробочек с трубками, они отправились в мастерскую костюмов. Чего там только не было! У Софьи загорелись глаза от увиденного. Тут были и крабы с клещами, очень похожими на настоящие, медузы, колышущиеся на воздухе всем телом, огромное количество рыб, неизвестных ей видов, но больше всего Софью поразили дельфины. Ей сначала показалось, что у стены мастерской лежат настоящие тела погибших животных, приглядевшись, она решила, что это чучела дельфинов, но, подойдя ближе, смогла с удивлением понять, что видит просто костюмы, так натурально они выглядели.
- Лин, как мы их понесём, они же натурального размера, - ужаснулась девушка.
- Не переживай, Фея, костюмы очень лёгкие, - и он, взяв за плавник один из них, протянул его Софье.
С опаской ухватившись за него двумя руками, девушка даже вздрогнула, так как практически не почувствовала веса изделия.
- А как же его надеть? – удивлённо рассматривала она совершенно гладкую конструкцию. Лин взял её ладонь и провёл по животу дельфина, она почувствовала шероховатость.
- Чувствуешь? - спросил Лин, - это невидимые глазу иголки, они как бы присасываются к твоей одежде, и нужно применить силу, чтобы снять его.
- Легко и просто, - промычала про себя девушка, в который раз удивившись странности мышления  людей этого мира, которые в совершенстве овладели многими технологиями, но почему-то не придумали даже простейших средств передвижения по суше и по воде.
Назад шли медленнее. Лин, легко закинув себе на плечо снаряжение и одного дельфина, бодро шагал по дороге. Софья же не могла справиться со своим костюмом, который, несмотря на свой лёгкий вес, никак не желал ей подчиняться, норовя упереться в землю то носом, то хвостом и застревая при каждом шаге девушки. Наконец Лин, которому надоело наблюдать за её мучениями, забрал у неё непослушную ношу и, взгромоздив её себе на другое плечо, резво зашагал впереди.  Софья мчалась рядом, от возбуждения подпрыгивая и размахивая руками, как лопастями ветреной мельницы.
- Наконец-то мы сможем туда доплыть, да, Лин? – спрашивала она парня, подпрыгивая и заглядывая ему в лицо.
- М-м-м.
-  А когда поплывём, завтра?
-М-м-м.
- Конечно, завтра, - не дождавшись ответа, сказала она сама себе.
- Интересно, что там?
- М-м-м.
- Жутко интересно, да, Лин? – продолжала тараторить девушка, забегая к мужчине то с одного бока, то с другого. – Вдруг мы там найдём твоих родителей? А если не найдём? А вдруг там вообще ничего нет, а это излучает свет какая-нибудь порода? Вот будет обидно. А если что-то там найдём, что делать будем, а?
- М-м-м.
- Что ты всё мычишь? – обозлилась Софья.
- Не надо ничего загадывать! – остановившись, резко произнёс Лин. – Мы даже не знаем, удастся ли наш план и сможем ли мы доплыть туда, а ты уже мечтаешь о том, что мы там найдём. Это глупо, Фея,- с яростью сказал Лин и пошагал дальше.
Софья несколько мгновений, как вкопанная, стояла на дороге, обиженно хлопая глазами. « Ах, вот как! – с негодованием думала она, догоняя обидчика, - значит, я глупая. Та-а-к. А кто же это всё придумал? Не ты ли, умник? ». Но, взглянув на напряжённую мужскую спину, она с лёгкостью переменила мнение. « А ведь он очень переживает. Ведь для него -  это шанс найти своих родных, а для меня -  просто развлечение. Вот он и не хочет загадывать, чтобы разочарование не было слишком      горьким ».
- Ты прав, Лин, нам нельзя загадывать, - мягко произнесла она, догнав мужчину и подстраиваясь под его ногу.
Лин посмотрел на девушку с благодарностью и очаровательно улыбнулся, отчего та смущённо покраснела и с трудом прогнала желание свалить его прямо здесь на траву и зацеловать до смерти. Плыть решили рано утром. Не желая предугадывать события, о будущем не говорили. Ночью Софья долго не могла уснуть. Ворочаясь с боку на бок около безмятежно посапывающего мужчины, она пыталась представить, что ожидает их завтра в море, но вместо красочных картин неведомого мира, душу постепенно наполняла глухая тревога. Только под утро девушке удалось забыться тяжёлым сном.
Встали рано и наскоро позавтракав, принялись отбрасывать ветки, прикрывающие принесённые ими костюмы. Нарядиться решили прямо у дома. Почему-то им казалось, что если делать это на берегу, то дельфины могут заметить и разгадать их замысел. С трудом разобравшись в хитросплетениях трубочек, они, наконец-то, оказались облачёнными в обтягивающие их, как вторая кожа, комбинезоны. Лин подцепил  наводящего  своими размерами ужас дельфина  к верхней части спины Софьи, а второго посадил себе на плечи. Теперь морские обитатели гордо реяли над их  головами, задорно устремив в небо свои хвосты. Софья сбоку посмотрела на Лин и затряслась от смеха. Под гигантским чудовищем он, в обтягивающем чёрном костюме, походил на сгнивший стручок гороха с конечностями, напоминающими кривые макаронины. Лин с негодованием взглянул на девушку, захлебывающуюся истеричным хохотом, но, окинув её взглядом, не выдержал и расхохотался.
 Отсмеявшись, молодые люди  направились к морю.  Внимательно оглядев  воду  и, не заметив ничего живого на её поверхности, они надели маски, и зашли в воду. Погрузившись с головой, Софья нырнула и почувствовала, как её спина прочно соединилась с туловищем дельфина. Конструкция, возвышающаяся над ней, совершенно не мешала движению. Двигаясь равномерными рывками, девушка обеспокоено вглядывалась вперёд, но стражников моря не было видно. Взглянув на плывущего бок о бок с ней мужчину, она увидела, что его почти не видно под животом дельфина и немного успокоилась.
Так они проплыли довольно долго, разноцветные огоньки значительно приблизились, позволяя разглядеть цвет каждой искры. Вдруг Софья заметила сбоку какое-то шевеление. Резко повернув голову, она с ужасом увидела плывущих в их направлении дельфинов. Девушка повернула голову к Лин и различила сквозь маску его обеспокоенные глаза.  Жестами мужчина показал ей, чтобы она плыла дальше, не меняя направления.  Софья продолжала двигаться, приблизившись к Лин почти вплотную, пытаясь успокоиться и расслабить судорожно сжавшееся тело, которое замерло в ожидании резкого звука, сводящего с ума. Дельфины сделали круг вокруг своих собратьев и вместе с ними устремились в направлении огней. Софья медленно и  осторожно выдохнула, с облегчением расслабив тело, - их план, видимо, удался.
Неожиданно морские обитатели, обогнавшие людей и плывущие уже далеко впереди, резко нырнули вниз и исчезли в глубине моря. Переглянувшись, молодые люди поплыли быстрее, рассекая руками воду с удвоенной быстротой, и довольно скоро оказались прямо у выходящих на поверхность огней. Лин с Софьей, не сговариваясь, устремились вниз. Они скользили за исчезнувшей стаей, пока не заметили очертание каких-то конусовидных строений. Молодые люди переглянулись: « Неужели мы у цели! » - с волнением подумал каждый. С каждой секундой погружаться было всё труднее. Наконец они чётко различили длинную конструкцию, состоящую из трёх гигантских конусов, соединённых коридорами. Вершина одного из конусов излучала странный свет, который в виде разноцветных искр поднимался вверх и выходил на поверхность моря.
Софья изумлённо покрутила головой – дельфины бесследно исчезли. Она оглянулась на мужчину, который знаками велел ей плыть за ним. Они метр за метром обследовали стены неизвестного подводного здания, но не обнаружили ни малейшей щели или отверстия, указывающего на то, как можно попасть внутрь. Девушка в отчаянии посмотрела на Лин, тот рукой показал на коробку, с отходящими от неё трубками, а затем ткнул пальцем вверх. Это означало, что запас воздуха иссякает и пора возвращаться. Она увидела, как Лин повернулся к ней спиной, и  собралась следовать за ним. Вдруг голову пронзила острая боль, и Софья провалилась в темноту.
Неизвестно, сколько прошло времени, когда она очнулась. Плотная темнота продолжала окружать её. Софья провела рукой по лицу – маски не было, но дышалось легко и свободно. Проведя вокруг себя рукой, она обнаружила холодные и гладкие стены. Ей стало страшно.
- Эй, есть кто- нибудь!
Тишина. Страх перешёл в ужас. Софья покрылась холодным потом « Где я? » - эта мысль билась в голове, вытесняя здравый смысл.
- Лин, ты где?
- Я здесь, Фея!
- Господи, слава богу, я не одна!
Софья поползла на голос и вскоре прильнула к мужчине, дрожа всем телом и жадно вдыхая родной запах.
- Где мы, Лин?
- Не знаю, но думаю, что внутри.
- Что произошло? Я помню только, что мне было больно, как будто меня ударили по голове.
- Наверное, так и было, я тоже помню боль в голове.
- Но кто? Зачем?
- Пока ничего неизвестно.
Они посидели молча, прижавшись друг к другу. Вскоре глаза немного привыкли к темноте, и они различили очертания квадратной комнаты с низким потолком. В комнате не было ни одной вещи, кроме мягкой подстилки, на которой они сидели. Да в углу за перегородкой находилась лоханка, заканчивающаяся дырой, служившая, по всей видимости,   унитазом и раковиной одновременно, так как над ней из стены торчал кран. Лин покрутил ручку, из крана потекла вода. Софья подставила руку и попробовала воду на вкус – она была солёной. Обследовав стены, они не обнаружили ничего похожего на дверь.
- Интересно, как они попадают в помещения? – задумчиво проговорил Лин,  оглядываясь вокруг.
- Мне страшно, - Софья зябко поёжилась.
- Не бойся, милая, мы что-нибудь придумаем, - Лин прижал её голову к себе и погладил по волосам.
Вдруг вдалеке раздался грохот. Он постепенно приближался, превращаясь в звуки чьих-то шагов, гулко раздающихся в пустынном коридоре. Неожиданно одна из стен бесшумно раздвинулась, и в образовавшемся проёме, перегороженном решёткой, появился человек. Своим ростом, статью, разрезом глаз  он походил на Лин. Единственное, что отличало его от обычного человека – это пальцы, снабжённые перепонками.
- Ос! – изумлённо воскликнул Лин и, оттолкнув Софью, поднялся на ноги.
- Кто это, Лин? – Беспокойно спросила девушка.
- Это парень из нашего города, он исчез одним из первых.
- Ос!
Ни один мускул не дрогнул у стоящего в проёме мужчины. В руках он держал поднос с какой-то едой.
- Ос! Ты слышишь меня?  - вновь спросил Лин, подойдя вплотную к решётке и заглядывая парню в глаза.
Тот наклонился, и внизу решётки открылась щель, сквозь которую Ос протолкнул поднос с едой, закрыв щель, он поднялся.
- Ос, скажи, где мы? Ты здесь один или ещё кто есть из наших? – продолжал спрашивать Лин, вцепившись руками в решётку.
Парень равнодушно смотрел мимо них и мочал.
- Ос, помоги нам выбраться, прошу тебя, - взмолился Лин.
Но тот бесстрастно нажал какую-то кнопку на стене и проём закрылся. Лин беспомощно посмотрел на девушку.
- Фея, ты видела, что с ним сделали?
- Не переживай так, Лин, - Софья подошла к нему и прижавшись, положила руки ему на плечи, - но теперь мы знаем, что люди с земли попадали сюда. Значит, есть надежда, что кто-нибудь из твоих родных тоже может оказаться здесь.
- Да, но в каком они могут быть состоянии? – с горечью ответил Лин.
- Помнишь, ты мне говорил, что не надо загадывать? Давай надеяться на лучшее.
Дни проходили за днями, складываясь в однообразно текущие недели, а в судьбе подводных пленников ничего не менялось. Только три раза в день раздавались гулкие шаги, и Ос приносил им еду, состоящую, в основном, из рыбы. Он молча протискивал поднос в щель и уходил. Все попытки заставить парня открыть рот и что-то сказать, заканчивались неудачей.  Каждую ночь Лин с Софьей долго и нежно занимались любовью, понимая, что любой день может оказаться для них последним.
Неожиданно Софья стала чувствовать себя плохо. Её долго мутило по утрам, а от запаха рыбы поднималась новая волна тошноты. Она перестала есть и подолгу лежала, не в силах даже разговаривать. Встревоженный Лин пытался сказать Ос, что девушка больна, и ей нужен врач и другое питание. Но слова отскакивали от немого стражника, как горох, повисая в воздухе. Только когда Софья поняла, что у неё задержка, она поняла причину своего недомогания.
- Лин, у меня будет ребёнок.
- Какой ребёнок? – с недоумением спросил он.
- Наш с тобой ребёнок. Поэтому меня и тошнит.
- Ребёнок? – снова тупо спросил Лин.
- Ну да, - уже разозлившись, воскликнула Софья, -  понимаешь, когда женщина с мужчиной спят вместе, после этого иногда появляются дети. Не знаю, как у вас, а у нас это происходит именно так, -  с издёвкой продолжила она.
- Не издевайся, я знаю, - с укором тихо сказал Лин.
- Ну, а в чём тогда дело? Ты не рад? – гневно спросила Софья, приподнимаясь на локте.
- Конечно, нет.
- Ах, так! – задохнувшись от возмущения, Софья со слезами отвернулась к стене.
- Да пойми, ты, глупенькая! Я был бы очень рад ребёнку, если бы мы сейчас были дома, на суше. А что его ждёт сейчас, когда мы сами находимся на грани смерти и жизни. Ты только представь, что нас ждёт такая же участь, как и Ос, и нашего ребёнка тоже.
- Нет! – в ужасе воскликнула Софья, поворачиваясь к нему.-  Только не это. Тогда уж лучше умереть, - и слёзы градом полились у неё из глаз.
Лин прижал её к себе и долго гладил по судорожно вздрагивающим плечам. В глубине коридора послышались шаги. Лин с Софьей враз подняли головы и прислушались.
- Что это? До ужина ещё далеко, - обеспокоено спросила девушка.
Но в открывшемся проёме они вновь увидели Ос с подносом в руках. Он протолкнул его в комнату и знаком показал на Софью. А затем снова безмолвно исчез. Лин взял поднос и поставил перед девушкой. Она вскрикнула и с жадностью принялась за еду. Теперь вместо рыбы ей подали вкусный мясной суп, овощной салат, свежий сок и фрукты. Наевшись, девушка уснула, обессиленная голодом и постоянной тошнотой.  Лин же, наоборот, никак не мог уснуть, да и не хотел этого делать, потому что одна мысль не давала ему покоя. Наконец, он не выдержал и потряс за плечо Софью.
- Что? Где? – Подскочила та, протирая глаза.
- Тише, тише, - зашептал Лин, закрывая ей рот ладонью.
- Что случилось, -  тоже переходя на шёпот, спросила девушка.
- Я вот что подумал. Почему, когда тебе было плохо, и ты не ела, о тебе никто не заботился, а сейчас принесли другую еду? – зашептал ей в ухо Лин.
- Не знаю, -  растерянно ответила Софья, - наверное, только сейчас поняли, что мне плохо.
- А ты заметила, когда это произошло?
- Нет.
- Да когда ты сказала, что ждёшь ребёнка.
- Ну и что?
- Ты видела, что стало с Ос? Мне кажется, что кто-то здесь проводит опыты над людьми.
- Да, похоже, - задумчиво проговорила Софья, - ну, а ребёнок-то мой при чём?
- Наверное, у них здесь в этих условиях ещё никогда не рождались дети, - прошептал Лин и покосился на девушку.
Даже в темноте было видно, как побелело её лицо.
- Ты хочешь сказать…
- Да.
- Лин, - девушка умоляюще схватила его за руки, - Лин, я этого не переживу. Только не мой ребёнок! Что-то надо делать. Я не позволю ставить над ним опыты, - слова с трудом прорывались сквозь рыдания.
- Успокойся, дорогая, - прижал её к себе Лин, - не забывай, что это и мой ребёнок. Слушай внимательно, я кое-что придумал, - он пригнул голову девушки  пониже и что-то зашептал  ей на ухо.
Пришедший  как обычно утром с завтраком Ос, обнаружил на полу два неподвижных тела, не подающих признаков жизни. Он поставил завтрак  в комнату и погремел пустым подносом по решётке. Пленники не двигались. Впервые за всё время на лице парня появилось более или менее разумное выражение, похожее на смесь удивления и растерянности. Постояв в нерешительности несколько мгновений, он открыл решётку и вошёл в комнату. Подойдя к Лин, Ос  нагнулся и потрепал его за плечо. Мужчина не подавал признаков жизни. Тогда он повернулся к Софье и стал пристально всматриваться ей в лицо. Скорее всего, он даже не почувствовал молниеносного удара, которым Лин лишил его сознания,         аккуратно припечатав ребром ладони по сонной артерии.
- Классно! – восторженно прошептала девушка, вскакивая на ноги.
- Быстрее, Фея, нам надо торопиться.
Он  осторожно положил парня на подстилку и выскочил вслед за Софьей в коридор.
- Не заметила, как он открыл решётку?
- Вроде что-то надавил на стене, - Софья быстро шарила рукой по гладкой поверхности, - ага, вот, какая то ямка.
Она нажала пальцем в углубление, и решётка бесшумно встала на место. Молодые люди заскользили по тёмному коридору, стараясь не производить шума. Впереди их ждала лестница, которая раздваивалась на уходящую вверх и спускающуюся вниз. Лин молча показал пальцем вниз, и Софья с опаской последовала за ним, то и дело, оглядываясь назад. Вскоре лестница упёрлась в стену. Молодые люди в недоумении переглянулись. После нескольких секунд замешательства, Лин прошептал:
- У них же нигде нет дверей. Надо искать какую-нибудь кнопку или углубление.
И они вдвоём зашарили  руками по стене. Лин обнаружил незаметную глазу вмятину, похожую на ту, с помощью которой Софья закрыла решётку. Он поставил в неё палец и нажал, стена медленно ушла в сторону. Девушка  ахнула. Они оказались в небольшой комнате, где в огромных клетках  на подстилках сидели и лежали люди, такие же, как и Ос, с перепонками на ногах и руках. Софья насчитала пятерых, шестая клетка пустовала. Видимо, она предназначалась для Ос. Лин заметался по комнате, подбегая то к одной клетке, то к другой.
- Лу! Сан! Ор! Вы слышите меня? Я свой! Я с земли, из города! Вы помните наш город?
Софья, с подступившим к горлу комком наблюдала за метаниями мужчины.  Она уже поняла, что его попытки добиться чего-либо от этих людей безрезультатны. Так же, как и у Ос, их лица отличались бесстрастностью, а в глазах поселилась пустота. Наконец Лин остановился, замерев посреди комнаты. Софья поглядела на его опущенную голову и сгорбленные плечи, и боль дорогого ей человека, как лезвие острого ножа пронзила её душу. С трудом сдерживая рыдания, она подошла к Лин и обняла его за плечи. Он поднял голову и заглянул в лицо девушки своими необычными глазами, полными невыразимой муки.
- Они все исчезли давно. Здесь нет ни одного из тех, кто утонул в тот день, - с трудом произнёс он.
- Вот и хорошо. Значит,  ещё есть надежда, - пыталась успокоить его Софья. Они безмолвно стояли посреди комнаты, собираясь с силами. Вдруг Лин встрепенулся и поднял голову.
- Слышишь?
- Что?
- Голоса, там, за стеной, - показал он на противоположную стену.
Прислушавшись, Софья тоже услышала чьи - то  приглушённые голоса.
- Они говорят на нашем языке! – воскликнул Лин, и, подбежав к стене, лихорадочно стал искать знакомую вмятину.
Не успела Софья подбежать к нему, как стена отошла в сторону, и перед их глазами появилась ещё одна комната, в которой на полу сидело несколько человек. Вход в комнату преграждала решётка.
- Мама! Оя! – закричал Лин и, натренированным движением открыв решётку, бросился к находившимся за ней людям.
 Те подняли голову и несколько секунд напряжённо вглядывались в молодого человека. Затем одна женщина громко вскрикнула, и крепко обняла упавшего перед ней на колени мужчину.
- Лин, мальчик мой!
- Мама, мамочка, наконец-то, я тебя нашёл!
- Лин, братец! – подбежавшая к нему невысокая девочка обхватила его за шею и громко зарыдала.
- А отец, где отец? – беспокойно оглядываясь, спрашивал Лин.
- Папа утонул, - сквозь рыдания выдавила сестра.
- Да, Лин, он утонул вместе с другими. Нас здесь всего несколько человек, -  ответила женщина на вопросительный взгляд сына.
- Как же так, мама? – растерянно спросил Лин, взяв мать за руки, и вдруг громко вскрикнул.
Софья проследила за его взглядом и с ужасом увидела между пальцами его матери и сестры, так же, как и между пальцами других людей, сидящих рядом, отвратительные полупрозрачные перепонки.
- Да, сынок, мы теперь почти не люди, - с горечью проговорила женщина.
 - Я встретил Ос и ещё несколько наших людей, они сидят в той комнате, - он махнул рукой в сторону Софьи, - но они ничего не слышат и не понимают.
- Мы тоже такими же будем, Лин.
- Нет, мама, нет! – в отчаянии крикнул Лин, прижав женщин к себе.
Они долго сидели, обнявшись, пока не стихли рыдания. Очнувшись, Лин обратил внимание на остальных людей, которые хоть и молчали, дипломатично не прерывая разговор, но было заметно, с каким трудом им это даётся. Теперь, когда Лин заметил их и приветствовал, по очереди обнимаясь с каждым, молчание прорвалось лавиной вопросов.
- Уцелел ли город?
- Кто остался в живых?
- Не встречал ли наших родственников?
 Лин молча выслушал все вопросы и  ответил одним предложением:
- Погибли все, из всего города остался только я.
После этого все надолго замолчали, с тоской пытаясь осмыслить услышанное. Про Софью все забыли. Она стояла, прислонившись к стене,  и внимательно наблюдала за происходящим. Люди, принадлежащие миру Лин, были все похожи друг на друга – очень высокие, статные, широкоплечие, со светлыми волосами, они напоминали доблестных рыцарей и их дам из любовных романов. Софья только сейчас заметила одну странную вещь – глаза этих людей абсолютно одинаковы, они не различаются  даже цветом  (у всех – жёлто-золотистые), но при этом, у каждого в глазах можно было увидеть что-то личное, индивидуальное, отличающее их один от другого. Только мать Лин сильно выделялась среди  остальных, не только своими глазами и невысоким ростом, но и иссиня-черными роскошными локонами, спускающимися до талии. Она наградила такими же волосами и своих детей. В остальном же Лин и его сестра, видимо, походили на отца, так как на этом их дальнейшее сходство с матерью заканчивалось.
- О! Фея! – воскликнул Лин, вспомнивший про девушку, и все взгляды с удивлением обратились к ней.
- Кто это? – с тревогой спросила Лин мать, внимательно вглядываясь в Софью.
- Это Фея. Иди к нам, Фея, - он протянул к ней руку, подзывая к себе.
- Она не похожа на нас, - негромко сказала Оя, - откуда эта девушка?
- Мама, Софья из твоего мира.
 Подойдя ближе, Софья увидела, как побледнела женщина и ухватилась рукой за плечо сына, как бы ища у него поддержки.
- Из моего мира?
- Да.
- Но как она попала сюда?
- Так же, как и ты, мама.
Женщина знаками показала Софье, чтобы та села рядом с ними. Она внимательно вглядывалась в неё своими чёрными глазами, которые отчего-то казались девушке очень родными и знакомыми.
- Ты попала в тайге в грозу?
- Да, так же как и вы.
 Женщина удивлённо посмотрела на сына.
- Лин мне всё рассказал про вас, - поспешила объяснить Софья.
- Да, да, конечно, -  рассеянно проговорила она, продолжая как-то тревожно рассматривать девушку, - а когда это произошло?
- Уже давно, больше месяца назад.
- Бедная, - погладила её по руке женщина, - у тебя тоже не получилось попасть назад, домой?
Софья замялась, не зная, что ответить.
- Она пока не пробовала, - видя её нерешительность, ответил Лин.
- Но почему?
- Сначала я решила узнать, в какой мир попала, затем встретила Лин и поняла, что хочу ему помочь, а теперь вот попала сюда, - объяснила Софья.
- Значит, вы вместе уже давно? – мать тревожно переводила взгляд с сына на девушку.
- Давно, мама, давно, как только Фея попала сюда, - и Лин коротко рассказал о том, что с ними произошло в последнее время.
- А где ты жила там, в нашем мире? – вдруг охрипшим голосом спросила женщина.
- В Серебринске.
Она вдруг коротко вскрикнула и откинулась к стене, на сильно побледневшем лице выступили капельки пота.
- Мама, что с тобой? – заботливо кинулся к ней Лин.
- Не волнуйся, - она провела по лицу перепончатой ладонью, - это бывает, от недостатка воздуха.
- Мама, мы ещё тебе кое-что хотим сказать, -  нерешительно проговорил Лин и, бросив взгляд в сторону девушки, замолчал.
- Ну, что же ты замолчал, сынок, говори, раз начал, - мать в волнении переводила взгляд с одного на другого.
Молодые люди смущённо переглянулись.
- Понимаешь, мы с Феей…у нас… .
 - Быстрее, Лин,  - в нетерпении  воскликнула Оль.
- У нас будет ребёнок, -  решительно закончил Лин.
- О, боже! – женщина зажала рот ладонью, её глаза расширились и потемнели ещё больше.
Несколько мгновений она неподвижно смотрела в пустоту,  затем слёзы непрерывным потоком потекли по её щекам.
- Ну, что ты, мама, - снова испугался Лин, - я не хотел тебя огорчить.
- А ты меня и не огорчил, ты меня испугал, - сквозь слёзы вымолвила мать.
- Испугал? – молодые люди с недоумением воззрились на плачущую женщину.
- Родные мои, - она обняла их, прижав к себе, - вы повторяете нашу с отцом судьбу.  Тебе надо выбираться отсюда, - она отстранила Софью и погладила её по голове, - я не хочу, чтобы мой внук родился здесь, в этом страшном месте. Даже невозможно представить, что его ждёт в будущем.
- Расскажите нам, что же здесь происходит. Вы знаете это? – попросил окружающих их людей Лин.
- Да, - ответил мужчина, выглядевший всех старше, - когда мы попали сюда, Ос и все остальные ещё могли общаться с нами. Мы находились с ними в одной комнате. Они и рассказали нам всё. Они видели хозяина, и тот им поведал всю историю, видимо, будучи уверенным, что те не смогут никогда убежать, а вскоре и вовсе всё забудут.
- Хозяин? Кто это? Вы видели его? – закидал его вопросами ошеломлённый Лин.
- Нет. Мы его не видели. Наверное, он стал более осторожным.
И пленники подводного мира поведали им всё, что они смогли узнать.
Оказывается, на противоположном берегу моря Яа, что на языке местных жителей означает « без берегов », тоже живут люди. Они называют себя Оски, то есть – умные. Эти люди и, правда, наделены недюжинными умственными способностями, но это сочетается с отсутствием каких-либо человеческих качеств. Им чужды любовь, сопереживание, душевная боль; они очень жестоки и злобны. В своём развитии они намного обогнали остальные народы, населяющие берега огромного моря. В этой небольшой по размеру стране несколько десятков тысяч научных станций. В отличие от народа Лин, они изобрели специальные приспособления, позволяющие передвигаться по суше с большой скоростью. Но последним их изобретением была плавучая конструкция, сделанная из скреплённых между собой пирамид, она   могла двигаться как по поверхности воды, так и под водой.
Создателем этой водной машины является учёный Ской, который и отправился в первое путешествие по морским просторам. Целью его плавания было обнаружение народа, проживающего на берегу моря, и захват небольшого количества жителей для своих научных опытов.
Но Ской не смог добраться до желанного берега. Первая в истории их народа плавучая машина по какой-то причине вышла из строя и прочно осела на дно, не доплыв до цели нескольких километров. Несколько месяцев Ской с командой в составе пяти человек пытались оживить сложную конструкцию, но всё было безрезультатно.  Тогда обозлённая команда решила жестоко отомстить учёному. Тот, почуяв неладное, заманил всех в одну комнату, запер в ней и отключил подачу воздуха. Команда погибла, задохнувшись, а  профессор-убийца остался совершенно один. Проведя на своём детище ещё несколько месяцев, он сумел изменить управление кораблём и привести его в норму, но чтобы громадина сдвинулась с места, нужна была  команда.  Где её взять?
На судне находилось ещё одно живое существо – несчастное животное, напоминающее волка, но посредством опытов, превращённое в земноводное, умеющего не только жить на суше, но и прекрасно существовать и в воде. Оно играло для Скоя роль морского разведчика. В голову животного помещался аппарат, позволяющий через зрачки фиксировать происходящее вокруг. Каким образом Ской умудрялся узнать информацию, поступающую в мозг животного,  никому неизвестно.  Отправив существо на разведку, он узнал, что находится в нескольких километрах от берега, населённого неизвестным народом.
- Почему же он сам не попытался доплыть? – прервал рассказ Лин.
- Это мы умеем хорошо плавать, а они многим отличаются от нас, - ответила ему мать.
- Чем же?
- У них короткое и толстое туловище с такими же короткими руками и ногами, и к тому же  узкая грудная клетка, а, значит, не развитые лёгкие, поэтому они могут продержаться в воде всего несколько минут.
Чтобы взять в плен нужное количество людей, Ской решил использовать дельфинов. Он прекрасно умел подчинять мозг животных, заставляя их выполнять свои приказы, вводя в организм, специально изобретённый для этой цели препарат. Таким образом, дельфины принесли вскоре первую жертву, которой оказался Ос. Ской мог работать только с одним подопытным, пока не доводил того до определённой стадии. Поэтому дельфины то завлекали и приносили очередную жертву, то отгоняли любопытных, не позволяя им проникнуть в тайны учёного. Существенно пополнить запасы будущих рабов ему помогло наводнение.
- Как же он делает с вами такое, если вы его ни разу не видели? – спросил Лин, оглядев притихших людей.
- Мы решили, что он использует для этого пищу, подсыпая в неё какие-то вещества, -  за всех ответила его мама.
- Может быть, попробовать не есть? – робко предложила Софья.
- Уже пробовали, - глянула на девушку женщина, - но вскоре у нас появился ни с чем не сравнимый аппетит, и мы принялись поглощать всё, что нам приносили. С чем это связано, мы не знаем.
Сейчас мы превратились в таких же существ, что и это несчастное животное. Мы можем жить и на суше и в воде. Причём большую часть времени мы живём в воде.  Ос с остальными заводят нас в другую комнату, а затем туда запускают воду, и мы находимся в ней  несколько часов. А через некоторое время мы превратимся в безвольных рабов, выполняющих приказы хозяина, в людей без прошлого и без будущего. Вас ждёт то же самое, дети мои, - с горечью в голосе закончила свой рассказ мама Лин.
Софья содрогнулась и в ужасе посмотрела на Лин. Тот обнял её за плечи и прижал к себе.
- Вы должны найти выход отсюда, - прерывисто зашептала женщина, - команда у него уже есть, а вас он возьмёт для своих будущих опытов. Я даже боюсь думать, что ждёт вашего ребёнка, моего внука.
- Я постараюсь найти выход, - твёрдо заверил Лин.
- Фея, - женщина судорожно схватила её за руку, - мне надо тебе кое-что сказать, про Серебринск. Там….
Она не закончила, потому что проём в стене неожиданно открылся и на пороге появился Ос и ещё несколько человек. Подойдя к ним, они крепко схватили под руки Лин и Софью.
- Что вы делаете? Отпустите их! – закричала мама Лин и, вскочив, попыталась оттолкнуть стражников. – Что же вы сидите? Помогите мне! – обратилась она к остальным на их языке.
Но никто не пошевельнулся. Видимо, действие неизвестного препарата медленно, но верно совершало свою разрушительную работу. Молодых людей долго волокли по лестницам – то вверх, то вниз. Софья заметила, что Лин внимательно оглядывается вокруг, запоминая дорогу. Сама же она от ужаса не могла сосредоточиться ни на одном окружающем предмете. Наконец, их втолкнули в просторное помещение и закрыли за ними дверь.
Софья оглянулась, потирая затёкшие руки. Большая круглая комната без единого окна, со стенами грязно-серого цвета и тускло освещённая навевала мысли о средневековых подземельях, предназначенных для пыток или опытов алхимиков. Ещё большее сходство  придавали длинные ряды полок вдоль стен, сплошь заставленные какими-то металлическими предметами и пробирками с жидкостями разного цвета. Девушка почувствовала, как от страха резко скрутило живот, и волна тошноты подкатила к горлу.
- Вот вы и попались, как птички в клетку, - вдруг раздался глухой и какой-то скрипучий голос.
От неожиданности Софья подпрыгнула и завертела головой, стремясь увидеть источник неприятных звуков. А когда она его разглядела, страх в её душе достиг своего апогея, и девушка машинально спряталась за спину Лин, который прикрыл её руками, стремясь защитить от непонятного зла.
В подобии кресла у стены сидел маленький и толстый человек. Одетый во всё серое, с землистым цветом лица, он почти не отличался от окружающих его стен, поэтому Софья и не заметила его. С его большого, заплывшего жиром лица злобно смотрели на них маленькие круглые глазки, с нависшими над ними лохматыми бровями. Ской, соскочил с кресла и стал выглядеть ещё отвратительнее. Короткое туловище, расширенное книзу заканчивалось кривыми маленькими ножками. Вид толстых рук, похожих на культяпки, и сосискообразных пальцев вызвало у Софьи новый приступ тошноты.
- Вы говорите на нашем языке? – ошеломлённо пролепетала она.
- Радость моя, - прохрипел Ской, - мы можем говорить на любом языке. Чтобы его понять, нам достаточно послушать людей, говорящих на этом языке в течение часа. Ну а вас то я уж наслушался, и не только наслушался, но и нагляделся, - и он хрипло и страшно рассмеялся.
- Ах ты, подонок, ты подсматривал! – закричал Лин и бросился на Скоя.
В ту же секунду сильный разряд,  сверкнувший   перед мерзавцем, отбросил Лин  с такой силой, что тот ударился головой о стену и долго не мог подняться.
- Лин, что с тобой? Тебе больно? – кинулась ему на помощь девушка.
Шевеля своими тонкими губами, почти незаметными на фоне мясистого лица, Ской неодобрительно наблюдал, как она помогает ему подняться.
- Хватит, развели тут нежности, - бросил он, - если вы думаете, что я пошёл на встречу с вами, не позаботься о своей защите, то вы ещё больше глупы, чем я о вас думал.
Несколько минут он рассматривал их, а затем продолжил:
- Да, я знаю всё, что происходит в моих владениях. Я слышу и вижу, что творится в каждом уголке моего корабля.
Он нажал какую-то кнопку и вместо стены возник экран, отражающий лестницы, комнаты. Некоторые из комнат были с людьми, остальные же – пустые, не считая непонятных приборов. Кое-где мигали красные крестики, о назначении которых Софья не могла догадаться. Дав своим пленникам полюбоваться открывшимся перед ними видом, Ской погасил экран, и вместо него вновь появилась серая стена.
- Вам рассказали обо мне всё верно. Я возьму вас с собой. Ты, - он ткнул отвратительным пальцем в сторону мужчины, - будешь моим рабом, как и все остальные. А ваши женщины, включая тебя, радость моя, - Ской показал в сторону Софьи, -  нужны нам для появления на свет ваших детей. Как вы уже заметили, мы не отличаемся красотой. Это единственное, что нам не хватает. Ваши дети нужны нам в качестве внешней оболочки. Мы научились убирать из тела ненужный нам мозг, заменяя его нашим. Мы проделали уже немало таких опытов, но пока они заключались в том, что мы брали мозг наших детей и пересаживали в различных животных. Вы бы видели, какие экземпляры живут в наших лабораториях, - и он радостно потёр руки.
От такой информации у Софьи перехватило дыхание, и мелкая дрожь начала сотрясать всё тело.
- Теперь, когда мы освоили процесс, нам нужна настоящая красивая оболочка, в которой мы будем отныне существовать, именно с этой целью я и отправился в плавание. Ты, радость моя, забеременела как нельзя кстати, - он подошёл к Софье и погладил её по лицу потной ладонью, - твой ребёнок будет первым, на ком мы испробуем наш опыт.
- Нет, я не позволю взять моего ребёнка! – закричала Софья, инстинктивно прижимая руки к животу.
- Ты не посмеешь, жирная свинья! – зарычал Лин, вновь бросаясь к Скою, и тут же оказался на полу, отбросившим его разрядом.
- Ну, достаточно с меня объяснений, - прохрипел Ской, и в открывшемся проёме материализовались всё те же стражники, которые схватили пленников и поволокли в обратном направлении. 
На одной из лестниц, Софья увидела, что Лин уводят в другую дверь.
- Фея, Фея! -  услышала она его голос, гулко раздававшийся в бесконечных коридорах.
Девушку привели в ту же  комнату, в которой они с Лин провели так много времени. Теперь она осталась одна. Однообразные дни тянулись один за другим, но ничего не менялось. Софья потеряла счёт времени. Она не могла определить – прошло ли несколько дней, или недель, а, может, уже целый месяц?

Однажды она различила за дверью какие-то новые звуки, не то шорох, не то скрежет. Софья прислушалась, для принятия пищи ещё было рано. Вдруг проём открылся и в комнате появился Лин.
- Лин!
- Фея!
Они  кинулись друг к другу и долго не разжимали объятий.
- Лин, как ты здесь оказался? – наконец оторвалась от него Софья. – О, боже мой! – в ужасе воскликнула она, разглядывая его руки, с отвратительными перепонками.
- Да, милая моя, Ской успел превратить меня в человека-рыбу, я ничего не мог поделать. Но дело не во мне, -  и он извлёк на свет костюм с трубками, в котором Софья приплыла сюда. – Тебе надо бежать, я знаю, как это сделать.
- А Ской? Он же нас видит!
- Нет, сейчас он занят опытами, я успел изучить его график. Не отвлекайся, одевай костюм.
Когда Лин пристегнул все трубочки и проверил наличие воздуха, он схватил девушку за руку и потащил за собой по мрачным коридорам. Наконец, они остановились, тяжело дыша. Софья увидела на полу какой-то круг.
- Сейчас ты встанешь в круг. Когда я нажму кнопку, пол сдвинется, а ты окажешься в воде. Плыви к световому потоку, который уходит вверх. Но держись с той его стороны, где увидишь пузырьки. Это выходит отработанный воздух, он поможет тебе подняться на поверхность.
- Как ты догадался, что выход здесь?
- Помнишь, Ской показывал нам в своей  комнате, как он наблюдает за всем, что творится на корабле?
- Да, помню.
- Так вот, я не просто смотрел, я успел догадаться, что означают крестики.
- А что они означают?
– Это как раз те места, где можно выйти из корабля. А ещё я успел запомнить дорогу к выходам.  Я продолжал  наблюдение, пока не нашёл наши костюмы и скараулил время, чтобы вывести тебя.
- А ты? Нет, я без тебя не уйду! – вцепилась в него Софья.
- Я не могу бежать с тобой.
- Но почему?
- У меня здесь мать и сестра, я не могу их бросить, а один жить на берегу я не хочу.
- Почему один? Со мной.
- Нет,  Фея, - твёрдо сказал Лин, -  я хочу, чтобы наш ребёнок рос, как и все дети – играл с друзьями, учился в школе. А что ждёт его здесь? Ты должна вернуться домой.
Он обнял девушку и прижал её к себе.
- А ещё я хочу, чтобы у него был нормальный отец, а не такое существо, - и он поглядел на свои перепончатые руки, - у тебя есть кто-нибудь на примете, за кого ты сможешь выйти замуж?
- Есть, - сквозь слёзы улыбнулась Софья.
- Кто он?
- Он очень хороший человек, его зовут Егор.
- А как он относится к тебе?
- Он меня всегда любил, ещё с детства.
- Это самое главное, Фея. Раз он любит тебя, значит, будет любить и ребёнка. Ты только меня не забывай.
-  А ты меня.
- Уж тебя-то мне не забыть никогда.
Они долго стояли, прижавшись друг к другу, потом так же долго целовались, и их слёзы смешивались на щеках. Наконец, Лин оторвал девушку от себя.
- Нужно торопиться, ты должна успеть доплыть до берега. Если Ской быстро обнаружит твоё исчезновение, он отправит за тобой дельфинов, и они не дадут тебе уплыть.
Он поставил девушку в круг и, бросив прощальный взгляд, нажал кнопку. Софья  почувствовала, что проваливается, и в тот же миг вода накрыла её с головой. Оглянувшись, она увидела, что находится у  корабля, и входа в него  уже нет. Девушка поплыла к свету, мерцавшему недалеко. Как и говорил Лин, это был столб воздуха, искрящийся  разноцветными звёздочками. Девушка пристроилась с той его стороны, где она заметила пузырьки, скользящие вверх, и почувствовала, как напор воздуха подхватил её и понёс на поверхность.
Вынырнув, Софья  сняла маску и зажмурилась. Яркое утреннее  солнце било прямо в глаза. Девушка жадно вдыхала свежий морской воздух, от которого настолько отвыкла, что ощущения казались ей совершенно новыми, неизведанными.
Вдруг она заметила под собой какую-то тень. « Неужели дельфины? » - мелькнула испуганная мысль, и она с силой заработала руками, направляясь к черневшей вдали полоске берега. Обратный путь в одиночестве показался ей вечностью. Долгожданный берег никак не хотел приближаться, как будто кто-то оттягивал его назад. И когда Софья почувствовала под ногами твёрдое дно, она была настолько измотана, что без сил упала на песок и, то ли потеряла сознание, то ли уснула, провалившись в небытие. Очнувшись, она увидела, что  солнце было уже высоко над головой.  Девушка бросила взгляд на море и заметила недалеко от берега кружащих дельфинов. Значит, её исчезновение замечено.   Как хорошо, что она добралась до берега раньше отправленной за ней погони.
Неожиданно ей стало ужасно одиноко. Окружающий мир казался до отвращения чужим и страшным. До боли в сердце захотелось оказаться в своём милом доме, откусить мамин пирог, услышать её милый голос.
Софья бегом добралась до домика на вершине холма, оделась, лихорадочно собрала вещи и, взглянув в последний раз на уголок, в котором она испытала столько незабываемых мгновений, повернулась лицом к морю. « Прощай, мой милый друг! Обещаю, что я тебя не забуду, и буду очень любить нашего ребёнка », - мысленно попрощалась она с Лин и, едва сдерживая рыдания, быстрым шагом пошла по дороге.
Только теперь она задумалась о том, а удастся ли ей перейти в свой мир. А вдруг у ней не получится, и она останется здесь, совсем одна? А вдруг это не удалось и Миле, и та сейчас сидит в  доме у леса и гадает, что случилось с Софьей.
Страх и неизвестность гнали Софью вперёд. Только боковым зрением она заметила, что прошла город, решив двигаться без остановки на ночь, она всё ускоряла и ускоряла шаг, переходя временами на бег. И уже в сумерках заметила блестевшее в лучах заката спиралевидное строение на вершине красивого холма. С замеревшим сердцем  Софья взлетела вверх и распахнула дверь.
- Мила! Мила! – закричала она.
- Ла! Ла! – гулко отозвалось эхо.
Пробежав все этажи, девушка убедилась, что подруги нигде нет.
- Значит, ей удалось. Господи, помоги мне! – взмолилась она, и, не присев, бросилась в лес.
Такие милые сердцу красные тряпочки, заботливо привязанные к деревьям, указывали ей путь. Наконец, Софья  оказалась у лесных великанов, которые соединёнными верхушками  образовывали  природный шатёр. Девушка долго стояла у деревьев, обратив свой взгляд на небо и вымаливая у него  грозу.  И природа сжалилась над несчастной девушкой. Чёрная туча быстро приближалась, и, ныряя внутрь шатра, Софья  почувствовала на голове капли начинающегося дождя. Последнее, что она успела подумать до раската грома, это то, о чём же всё-таки хотела сказать ей  мама Лин?





                ГЛАВА    8




Вода, приветливо журча, приятно холодила гудевшие от долгой ходьбы ступни. В прозрачной реке резвились на дне мелкие беззаботные рыбёшки.  Софья с завистью понаблюдала за их незатейливой игрой и, переведя взгляд  на противоположный берег, тяжело вздохнула. На пустынном берегу ни одного человека. Конечно,  сентябрь – не время для купания, но даже вездесущие мальчишки не оглашают прозрачный осенний воздух своими  боевыми криками. Девушка решила, что, видимо, было воскресенье, когда даже дети отсыпаются после  трудовой недели.
Софья вспомнила ужасную ночь и содрогнулась. Ей ещё никогда не приходилось бывать ночью в тайге одной. Спрятавшись под брезентовую накидку, она с трудом пережила грозу, и чуть не умерла от радости, когда с наступлением тишины выглянула наружу и разглядела сквозь ночной сумрак, что деревья стали ниже, а листья уменьшились в размерах. Остаток ночи она провела у небольшого костра, разведённого с великим трудом. Страх не давал уснуть. Девушка поминутно оглядывалась и вздрагивала от любого шороха. А с первыми признаками рассвета почти бегом отправилась по знакомым тропам, и не сбавляла шаг, пока среди деревьев не замаячили разноцветные крыши домов.
Теперь она впитывала в себя до боли родной воздух, пропитанный знакомыми с детства запахами, вглядывалась в окружающий пейзаж, который успела немного позабыть, и только сейчас почувствовала сосущую сердце тоску и боль при мысли о том, что могла больше никогда не вернуться сюда, не увидеть родного города, утонувшего в яркой осенней листве. 
Софья поднялась на ноги, подхватила рюкзак и, прыгая с камня на камень, ловко перебралась на противоположный берег. Оглянувшись назад и взглянув на тайгу, в одночасье изменившую судьбу девушки, она отвернулась, как бы подведя черту под прошлым, и уверенно отправилась по дороге, ведущей в город.
Тётя Зоя тяжело спустилась с крыльца и, шаркая резиновыми галошами, отправилась к собачьей будке, неся в руках кастрюлю с собачьей похлёбкой. Кнопа, завидя кормилицу, выползла из будки и  степенно разлеглась у миски, помахивая хвостом. Зато подросший и упитанный щенок по кличке Моська, от счастья потерявший голову, прыжками носился вокруг хозяйки, оглушительно лая и не давая той подойти к конуре.
- Не лезь, дурачок, - попыталась отпихнуть его ногой тётя Зоя. Но Моська, признав в галоше своего врага, яростно вцепился зубами в обувь, упираясь передними лапами в землю и воодушевлённо махая хвостом.
- Ну-ка, отстань, - тётя Зоя нагнулась и шлёпнула щенка по пушистому боку. Тот  обиженно взвизгнул и, оставив в покое галошу, вцепился зубами в миску, с грохотом таская её вокруг себя и недоумевая – почему в ней до сих пор не лежит еда.
- Вот шалопай, разбойник, отдай миску, - незлобиво ворчала тётя Зоя, пытаясь выдернуть посудину из зубов щенка.
Неожиданно тот выпустил добычу и, встрепенув ушами, с радостным визгом бросился к воротам. Женщина подняла голову и пригляделась. Сильно побледнев, она дрожащими руками поставила  кастрюлю с едой прямо на землю и, обхватив голову руками, почти бегом направилась к дому.
- Дима, Дима! – сквозь рыдания прокричала она.
- Мама! Куда ты? – крикнула Софья, открывая калитку и удивляясь реакции матери.
Тётя Зоя  замерла на ступеньке и медленно повернулась, затем охнула и осела на крыльцо, схватившись за сердце.
- Зоенька, что с тобой? – захлопотал выбежавший на шум отец.
- Софья мерещится, - с трудом простонала  мать, показывая в сторону калитки.
Отец глянул в сторону протянутой руки и медленно сел рядом с женой.
- Мне тоже, - прошептал он, проводя рукой по глазам.
- Вы чего? – удивился выглянувший из-за двери Илья и, проследив за их взглядами, сначала замер, а затем с диким воплем кинулся к воротам.
- Софка, Софка вернулась! – с разбегу повис он на шее у сестры, - я знал, что ты вернёшься, я знал! – кричал он, намертво вцепившись в неё руками и ногами.
Софья смеялась, пытаясь снять с себя братишку, трепля его по светлой голове, и уворачиваясь от  налетевшего на неё с радостным визгом Моськи.
- Господи, доченька, это ты? – охнул отец, вставая с крыльца и протягивая к ней руки.
- Я, папа, я! – воскликнула Софья, подходя к родителям.
Отец тяжело поднялся и, гладя дочь по волосам, по лицу, шептал сквозь слёзы:
- Это ты, доченька, ты жива.
-  Жива я, жива, - тоже сквозь слёзы повторяла Софья.
Мать, наконец осознавшая, что ей это не мерещится, с громкими рыданиями повисла на шее у дочери.
- Ну что ты, мама, что ты, - растерянно повторяла Софья, - я же вернулась.
Наконец, все вошли в дом. То все плакали, то вдруг разом громко говорили.
- Мы ж тебя почти похоронили, девочка ты наша, - говорил отец, гладя её по волосам.
- Почему похоронили? – удивилась Софья, - разве вам Мила не рассказала, где я?
- Почему, рассказала, - переглянувшись с отцом, произнесла мама.
- Ну, и что? Она сказала, что я в другом мире?
- Да, да, рассказала, ты не волнуйся, - залепетала тётя Зоя, растерянно оглядываясь на мужа.
- Я и не волнуюсь, -  снова удивилась девушка.
- Где же ты, доченька всё-то была? - Вновь спросила мать. 
- Мама, я была в другом мире. Я не знаю, в каком. Мы с Милой решили, что это может быть, какой-то параллельный мир, а может, какой-то другой, - начала терпеливо объяснять Софья.
- Ну что ты, мать, пристала с расспросами, - перебил её отец, - не видишь, девочка устала, ей надо отдыхать.
- Ой, я дурочка, ты же есть хочешь, - всплеснула руками тётя Зоя.
- И есть, и спать, и ванну горячую, - со счастливой улыбкой перечислила Софья.
И все забегали по дому, засуетились, а Илья уже нёсся вдоль по улице, крича во всё горло:
- Софья вернулась, Софья нашлась!
Новость разнеслась по городку со скоростью звука.  Весь вечер в доме Матвиевских трезвонил телефон, то и дело заходили разные люди. Всем не терпелось узнать, где была Софья, что с ней произошло. Знакомые и друзья спешили выразить свою радость. А родители Софьи не знали, что говорить им. С одной стороны, если и повредились обе девушки умом, то никак они не могут говорить одно и тоже. Как говорится – с ума сходят по-разному. А если они обе твердят одно и тоже, то может быть это, правда? Только вот люди  не поверят. И по обоюдному согласию, стали они рассказывать историю, как их дочь долго блуждала, нашла заброшенную избушку лесника и жила в ней, пока её там не обнаружил охотник из соседнего района, он и вывел девушку. Такому рассказу люди верили безоговорочно.
Мила в своей комнате задумчиво стояла у распахнутого шкафа, перебирая рукой наряды. Через два часа должен заехать Егор, сегодня они едут выбирать свадебное платье. Девушке хотелось выглядеть как можно красивее, и она никак не могла остановить свой выбор. Мила задумалась и перевела взгляд в окно, где покачивалась ветка рябины, отбрасывая на стекло пурпурно-бордовые отблески. В душе у девушки плясали такие же яркие весёлые огни, несмотря на то, что Егор после сделанного предложения так ни разу и не появился, а только звонил и давал короткие указания.
- Как же так? – переживала бабушка, вздыхая и с тревогой посматривая на внучку. – Обычно жених стремится, как можно чаще видеть свою невесту, а здесь всё наоборот.
- Не переживай, - беззаботно отмахивался дед, - молодо-зелено.
Сама же Мила стремилась не замечать холодного отношения своего жениха, успокаивая себя тем, что после свадьбы всё образуется и встанет на свои места. А пока она всеми силами сохранит в своей душе небольшую частичку счастья, которую ей подарила судьба. Так хочется дождаться того момента, когда можно будет разделить её с Егором.
Её размышления были прерваны шумом, донёсшимся из прихожей. Мила повернула голову и прислушалась. Шум нарастал. Девушка приоткрыла дверь и высунула голову.
- Ба! Что там?
Бабушка, громко и радостно охая, выскочила из кухни в коридор.
- Мила! Радость-то, какая!
- Да что случилось? – нетерпеливо воскликнула Мила.
- Софья, Софья вернулась! Живая, здоровая. Слава богу, господь услышал наши молитвы! – причитала бабушка, но Мила уже её не слышала. Она неслась по дороге к дому Матвиевских.
Софья сидела за столом в кухне, наслаждаясь вкусом позабытой домашней пищи, когда дверь распахнулась и на пороге появилась раскрасневшаяся, запыхавшаяся Мила.
- София!
- Милка!
И девушки кинулись в объятия друг друга.
- Жива, жива, как ты, что с тобой было, где ты была? – затормошила подругу Мила.
Софья, смеясь, отбивалась, пытаясь одновременно дожевать кусок пирога.
- Ну, идите, поговорите, -  милостиво разрешила тётя Зоя, счастливыми глазами наблюдая за девчоночьей вознёй.
- Рассказывай скорее, что с тобой случилось! – потребовала Мила, как только они вошли в комнату и устроились на кровати.
Софья рассказала, но не всё. Почему-то не стала она открывать своей лучшей подруге тайну о своих взаимоотношениях с Лин и о своём будущем ребёнке. Решила, что пока не станет говорить об этом, а дальше будет видно.
- Надо же, какая ты, София! – удивлённо протянула Мила, глядя на неё восторженными глазами.
- Какая?
- Смелая и целеустремлённая.
- Да никакая я не целеустремлённая, -  отмахнулась от неё Софья.
- Ага, захотела вот остаться и осталась. Столько интересного увидела и узнала. Я бы так не смогла.
- А ты-то как вернулась? – встрепенулась Софья, - рассказывай.
- Ой, не говори, подруга! Что было!  Мне ведь никто не поверил. Все решили, что я сошла с ума. На полном серьёзе хотели меня в психушку отправить.
- Да ты что? – изумилась Софья – А потом?
- А что потом… Я престала упоминать про другой мир, про тебя. И все успокоились. Решили, что моя болезнь прошла.
- То-то родители на меня странно посмотрели, когда я им про параллельный мир сказала.
- Знаешь, Софья, давай ничего рассказывать не будем, всё равно не поверят.
- Я тоже так думаю. А как там Егор? – вновь оживилась Софья.
- Егор? –  протянула Мила.
- Ну да, Егор, - поторопила подруга.
- А мы с Егором решили пожениться, - с ходу выпалила Мила и с тревогой посмотрела на Софью.
- Пожениться? – изумлённо уставилась на неё девушка. – Но он же тебе никогда не нравился.
- А теперь всё изменилось, я его люблю. Софья, ты же его никогда всерьёз не принимала, сама говорила, что он тебе не нужен, - почему-то оправдывалась Мила, стараясь не смотреть на окаменевшее лицо подруги.
- А Егор, он тебя любит? – выдавила Софья и выжидательно посмотрела на девушку.
- Ой, Софочка, милая, ты меня прости, завтра поговорим, - вдруг заторопилась Мила, поглядывая на часы, - я совсем забыла, – скоро же подъедет Егор, мы сегодня покупаем мне свадебное платье, -  и наскоро поцеловав онемевшую подругу, Мила скрылась за дверью.
Софья задумчиво смотрела на захлопнувшуюся  дверь. Вот как всё обернулось. Софья положила руку на живот. А мы- то думали, что Егор станет нашим папой. Девушка легла на подушку и закусила губы. Ей вдруг нестерпимо захотелось плакать. Она вспомнила яркие рыжие локоны, голубые глаза, всегда с нежностью и любовью смотревшие на неё. Как же она останется без  этого? Софья вдруг поняла, насколько близок ей был все эти годы Егор, поняла, что всегда испытывала к нему не просто дружеские чувства, и поняла, что не может вот так  потерять его.
Софья подскочила на кровати. “ Ну, уж нет, я тебя так просто не отдам, - гневно подумала девушка, - посмотрим, любишь ли ты ещё меня?”  - и она взяла в руки телефон.
- Слушаю, -  ответил на другом конце провода мягкий баритон, и сердце Софии подпрыгнуло и замерло в груди.
Ей стало страшно. А вдруг он уже забыл её и разлюбил, вдруг скажет сейчас, что любит Милу?
- Говорите.
- Егор.
- Кто это? – после паузы спросил мужчина.
- Егор, ты меня не узнаёшь?
- Да…Нет…Не может быть… Кто это?
- Это я, Софья.
- Софья? – голос дрогнул и исчез.
- Алё, Егор, ты где? – ничего не услышав, закричала в трубку девушка.
- Это ты Софья, мне не мерещится? – недоверчиво переспросил Егор.
- Да я, я. Я живая, я вернулась! – нетерпеливо воскликнула она.
- Софья, ты где? – почти закричал Егор.
- Я дома, -  засмеялась девушка.
- Никуда не уходи, я еду.
- Я и не ухожу, - произнесла девушка в трубку, из которой уже неслись короткие гудки.
- Софита, доченька, - дверь приоткрылась и показалась мамина голова, -  мы в гости сходим к дяде Саше, а то он зовёт, а мы давно никуда не ходили. Ты-то как, ничего, что мы уйдём?
- Конечно, мама, идите, -  обрадовалась Софья,  - а я посплю, устала очень.
- Вот и поспи, дорогая, а мы Илью с собой возьмём, чтоб тебе не мешал отдыхать, - и мама со счастливой улыбкой скрылась за дверью.
Послушав, как стукнула калитка, Софья сорвалась с кровати и стала лихорадочно перебирать платья. Надо одеться так, чтобы сразить Егора, заставить его забыть про Милу. Девушка задумчиво перебрала платья и улыбнулась. “ Что мне надо? – подумала она. – Мне надо, чтобы он был только моим, значит, буду брать быка за рога”.  И она вытащила на свет прозрачно-голубой пеньюар, совершенно-новый и изумительно подходивший к её глазам. Поправив причёску и макияж, Софья удовлетворённо осмотрела себя в зеркало, и в это время услышала скрип тормозов. С бешено - бьющимся сердцем, Софья запрыгнула на кровать, сделав вид, что спит.
- Софья, Софья, - было слышно, как Егор стремительно движется по коридору, заглядывая в двери.
- Софья, - перешёл он на шепот, открывая спальню, - ты спишь?
- Ой, Егор, - девушка сделала вид, что только проснулась, -  а я прилегла и задремала.
Она соскочила с кровати и подошла к стоящему неподвижно парню. Он разглядывал её, сначала недоверчиво, затем удивлённо, радостно и, наконец, Софья увидела в его глазах ответ на свой вопрос – нет, не забыл её Егор, а любит также, беззаветно, преданно. И, видимо, что-то такое же увидел в её глазах и Егор, так как понял всё с одного взгляда, и слова оказались им не нужны.
В ту же секунду почувствовала Софья на своём теле горячие мужские руки и нетерпеливые мягкие губы, которые, то что-то ласково шептали ей на ухо, то нежно прикасались к коже, оставляя горящие следы. Софья не заметила, как лёгкий пеньюар соскользнул на пол и остался лежать на полу  голубым облаком. Она ощутила спиной прохладу простыни, а пальцы машинально расстёгивали пуговицы на мужской рубашке. Последнее, что увидела Софья, прежде чем сокрушительная волна наслаждения смела все мысли и окружающую действительность, это полная луна, которая подмигнула ей необычными золотистыми глазами. Видение мелькнуло и исчезло, оставив едва ощутимый горьковатый осадок.
Потом они долго лежали молча, прижавшись друг к другу, занятые своими мыслями. Софья с удивлением обнаружила, что ни разу не вспомнила про Лин, не сравнила с ним Егора. Она пыталась понять свои чувства к двум мужчинам, появившимся в её жизни. Но видела, желала только Егора. Лин казался ей заколдованным принцем из сказки, о котором она когда-то читала, но сама никогда не видела. Девушка покосилась на лежавшего рядом мужчину и поняла, насколько он ей дорог. “ Почему я раньше этого не замечала? Ведь я его чуть не потеряла”, -  с горечью подумала она.
- Егор, я тебя люблю, -  прошептала она и погладила его по мускулистой груди.
Егор вздрогнул и напрягся. Затем рукой приподнял её голову и заглянул в глаза.
- Это правда?
- Правда, я тебя всегда любила, а поняла это только сейчас. Какая же я была дура.
- Ты самая лучшая дура, какую я только знаю, - счастливо улыбнулся Егор, - и я тоже тебя люблю. А сейчас я хочу послушать, где же ты была и что с тобой случилось, - и он улёгся поудобнее.
- Да что рассказывать. Во время грозы мы с Милой потеряли друг друга, и я заблудилась, -  медленно начала говорить Софья, следя за тем, чтобы её рассказ выглядел правдоподобно, - долго блуждала. Потом наткнулась на заброшенную избушку, там и отсиживалась, боялась двигаться дальше, чтобы вновь не заблудиться. А недавно к избушке вышел охотник, он меня и вывел.
- Что за охотник? – полюбопытствовал Егор.
- Да он из соседнего района, такой бойкий старичок.
- Старичок ли? – он  грозно уставился на неё.
Софья рассмеялась и ткнула его в бок.
- Ты уже начал меня ревновать? – игриво спросила она.
- Да, и буду ревновать всю жизнь, -  прорычал он и легонько укусил её за плечо.
- Всю жизнь, ой-ли? – шутливо стукнула его Софья.
Егор неожиданно стал серьёзным и, повернувшись к ней, внимательно посмотрел в глаза.
- Выходи за меня замуж.
Софья села на кровати, завернувшись в одеяло, и задумчиво поглядела в окно, затем перевела взгляд на застывшего в ожидании Егора.
-  Знаешь, мы с тобой кое-о-ком забыли.
- О ком же?
- О Миле.
Егор вздохнул и тоже сел.
- Ты знаешь?
- Да. Она была у меня сегодня и всё мне рассказала.
- Я не люблю Милу, и ты это знаешь, -  сказал Егор, беря её за руку.
- Знаю. Но как так получилось, что вы решили пожениться?
Егор рассказал Софье о преследованиях Милы, как она оказалась с ним в одной поездке, как буквально соблазнила его в озере.
- Ну, я всё могу понять – ты мужчина, ты не удержался, хотя это тебя и не оправдывает, - после некоторого молчания произнесла Софья, -  но зачем же жениться, если ты её не любишь?
- Мила беременна.
- Что?
- Мила ждёт от меня ребёнка, – медленно повторил Егор.
Софья долго смотрела на него ошарашенными глазами, пытаясь понять услышанное.
- А что же теперь делать? – растерянно проговорила девушка.
- Ты хочешь выйти за меня замуж? – повторил Егор, выжидательно глядя на неё.
- Да, хочу, но…
- Вот и замечательно, -  перебил её мужчина, - а остальное предоставь мне.
- Но, может быть, мы подождём, пока всё образуется.
- Ну, уж нет, я и так слишком долго ждал. Да и самым лучшим выходом будет в этой ситуации, разрешить всё сразу, а дальше может быть ещё хуже.
- Возможно, ты и прав, -  согласилась с ним Софья, - только я о Миле думаю, она же моя подруга, как же мы с ней дальше-то, а? – растерянно и умоляюще посмотрела на него Софья.
- Если честно, я и сам не знаю, - виновато проговорил Егор, - будем надеяться, что со временем всё образуется.
Софья с сомнением покачала головой. Стукнула входная дверь и девушка услышала голоса родителей, которые вернулись    домой, и увидели, стоящую у ворот машину Егора.
- Софья, Егор, вы где? – крикнула тётя Зоя.
- Мама, мы у меня, мы сейчас выйдем, - отозвалась Софья, торопливо спрыгивая с кровати.
- Так что будем делать? – спросила она мужчину, пытаясь попасть ногой в брюки.
- Что делать? – повторил он, невозмутимо застёгивая рубашку. – А вот сейчас прямо пойдём и скажем, что хотим пожениться. И нечего откладывать, - добавил он, заметив нерешительный взгляд девушки.
Родители суетились на кухне. Заглянувшая туда Софья заметила на столе бутылку коньяка, торт и множество разных кульков. Видимо, от радости они опустошили прилавок ближайшего магазина.
- Егор, хорошо, что ты здесь, будет с кем выпить, - и дядя Митя с довольной улыбкой выудил на свет пол-литровые фужеры, за что тут же был наказан женой, которая, стукнув его по плечу, заменила необъятную тару  маленькими аккуратными рюмочками.
Когда суета улеглась, и все уселись за накрытый стол, Егор разлил коньяк и поднялся.
- Тётя Зоя, дядя Митя, - он взглянул на счастливых родителей Софьи, и закончил выступление торжественным голосом, - хочу вам сообщить с величайшей радостью, что мы с Софьей решили пожениться.
В наступившей тишине раздался звон разбитого стекла, это тётя Маша выронила на пол свой бокал. Дядя Митя медленно поставил на стол полную до краёв рюмку и поднял на молодых людей тяжёлый взгляд.
- Не понял, что вы решили? – глухим голосом переспросил он.
- Мы решили пожениться, - выдержав его взгляд, твёрдо сказал Егор.
- И когда это вы решили, если ты, дочь, несколько часов назад из тайги вышла? – продолжал допрос отец. 
- Папа, мы любим друг друга, -  пришла на помощь жениху Софья.
- Ну, то, что Егор тебя любит, мы никогда и не сомневались, а вот ты- то когда успела его полюбить? – отец с подозрением уставился на дочь.
- Поняла, пока в тайге была. Папа, я, правда, люблю Егора и, видимо, всегда любила,  - умоляюще проговорила Софья, пугаясь гневного взгляда отца.
Он неожиданно ударил по столу кулаком. Все вздрогнули. Тётя Зоя, до сих пор сохраняющая молчание, успокаивающе погладила его по руке.
- А как же Мила? – уставился он на Егора. – Ты то хоть знаешь, что он сделал предложение и Миле? – повернулся он к дочери.
- Дядя Митя, Софья всё знает, - ответил за неё Егор, - и она знает, что я не люблю Милу.
- Всё равно, как-то это не по-человечески, - тихо, с грустью сказала тётя Маша, - жениться на одной собрался, в это время предложение другой делаешь.
- Да всё уладится, тётя Зоя, - поспешил успокоить её Егор.
- Значит так, - рубанул отец, - вот когда всё наладится, как ты выразился, тогда и поговорим о свадьбе, а пока даже не заикаться мне, а сейчас давайте уже выпьем за счастливое возвращение моей дочери, - и все дружно соединили бокалы.
Софья восторженно рассматривала себя в зеркало. Ослепительно белые кружева пеной сползали на пол, белокурые локоны падали на плечи, выгодно оттеняя матовый от загара цвет лица, на котором сияли широко распахнутые голубые глаза. В свадебном платье девушка выглядела, как неземная королева. Она улыбнулась и погладила себя по животу. Вчера Егор узнал о её беременности. Софья вспомнила, как он подхватил её на руки, закружив по комнате,  и нахмурилась. Временами давала знать о себе неспокойная совесть. Но Софья быстро отогнала от себя неприятные мысли и вновь легкомысленно тряхнула волосами. Почему-то свою связь с Лин она не могла считать изменой или обманом. Это одно и тоже, если бы она заявила, что переспала с инопланетянином и в данный момент ждёт от него ребёнка. Всё равно никто бы не поверил. А раз никто не поверит, значит этого и быть не может. Успокоив себя таким образом, девушка мысленно перенеслась на месяц назад.
Она с содроганием вспомнила, сколько неприятных моментов пришлось пережить им с Егором, пока они смогли подать заявление в ЗАГС. Сначала тяжёлое объяснение Егора с Милой и её стариками, в результате которого те заявили, что больше не перешагнут порог дома Матвиевских. Затем отвратительный скандал с Милой, которая ворвалась к ним домой с заплаканными глазами. Софья до сих пор покрывалась мурашками, вспоминая, как они обвиняли друг друга в предательстве. Горько было сознавать, что их дружба так ужасно закончилась. Но, видимо, такой поворот угоден был судьбе.  Жизнь решила проверить их многолетнюю дружбу, а она не выдержала этой проверки. Что ж, теперь надо жить дальше.
Свадьбу играли в доме у Матвиевских, так распорядился дядя Митя. О проведении празднества в ресторане он не хотел и слышать.
- Мы любим веселиться широко, от души, - доказывал он родным, вышагивая по кухне, - а в ресторане что? Пришёл как в гости и думай весь вечер, какой рукой за вилку схватиться, да как бы что не так сказать. Нет уж, я хочу отдохнуть, так отдохнуть.
- Ага, - сердито глянула на него тётя Маша, -  вот именно, отдохнуть. Не тебе же неделю с кастрюлями бегать.
- Ну, знаешь, мать, у нас не десять дочерей, а одна. Ради такого случая можно недельку-то у плиты и постоять.
Про квартиру Егора он тоже слушать не захотел.
- Да в твоей квартирке только мы и поместимся, а гостей в подъезде держать будем? А у нас вон, смотри, полк разместить можно, а уж наших многочисленных родственников и друзей тем более. 
Родственников и друзей на самом деле было очень много. Веселились от души. В разгар веселья никто не заметил злобных взглядов, направленных на счастливую молодую пару. Они исходили от Лики, сотрудницы Егора. Безответно влюблённая в молодого и преуспевающего адвоката, она, имея характер гремучей змеи,  представляла реальную угрозу для спокойствия молодых. Даже на свадьбе она вынашивала планы мести. Когда Егор собирался жениться на Миле, Лика не сильно переживала. Она знала, что Егор не любит девушку, поэтому решила дать возможность  им пожениться. Её план был прост. В настоящее время адвокат не обращает внимания на Лику, но когда он начнёт жить с нелюбимой женщиной, его жизнь превратится в ад. Вот тогда-то и появится Лика в качестве утешительницы и запросто добьётся расположения Егора.
Её планам не удалось сбыться, -  на месте Милы появилась Софья. Вот тут девушка запаниковала, она не могла бороться с соперницей, в которую Егор был влюблён с самого детства. И Лика решилась на крайний шаг, предприняв старую,  как мир, уловку, - Софья должна их с Егором застать вместе.
Сначала всё шло  по плану. Лика подмешала в кофе сильное снотворное и напоила данным напитком Егора в конце рабочего дня. Дождавшись, когда тот заснёт прямо в кресле, она выскочила из офиса, чтобы укараулить Софью, которая должна заехать за женихом. Заметив девушку, подруливающую на машине к зданию, Лика бросилась в кабинет, чтобы успеть съинсценировать сцену любви. Но откуда она могла знать, что Егор страдает аллергией на многие лекарства, в том числе и на пресловутое снотворное, которое она ему подмешала. Забежав в кабинет, она застала  ужасную картину, - смертельно-бледный Егор, покрывшийся капельками пота, судорожно втягивающий в себя воздух. От страха Лика начала  кричать. Забежавшая в кабинет Софья, мгновенно поняла, в чём дело, так как с малых лет знакома с недугом жениха. Пока медики, прибывшие на скорой,  прямо в кабинете боролись  за жизнь несчастного парня, Софья прихватила  с собой чашку Егора с недопитым кофе. Сама Лика, в суматохе, просто забыла про него. Очнувшийся адвокат отправил посуду на экспертизу, и тем самым неприглядный план Лики вышел  на поверхность. Не надо обладать недюжинными умственными способностями, чтобы не понять, кто и зачем подмешал в кофе лекарство, если учесть, что в офисе находились только два человека – Егор и Лика. Софья устроила  Лике грандиозный скандал, а Егор решил уволить сотрудницу. Девушка с трудом удержалась на своём месте, благодаря отцу Егора, который и заступился  за неё.  Лика затихла, и её даже пригласили на свадьбу. Но обманутой в своих надеждах девушке не до веселья, она вынашивает планы мести.
После свадьбы молодые едут  на горнолыжный курорт, куда их приглашает друг Егора Иван, который работает там инструктором.
Весна была в самом разгаре.  Софья стояла в саду и наблюдала, как отец с Ильёй садят молодые кустики ранета. Из дома доносился запах жареных пирожков. Егор боялся оставить дома жену, находящуюся на последнем месяце беременности, и в начале рабочего дня привозил Софью к её родителям, а после работы забирал. Он называл это посещением детского сада. Софья вдохнула запах распускающейся сирени и блаженно потянулась. Вдруг острая боль заставила её громко вскрикнуть и согнуться пополам. Отец бросил лопату и побежал к ней, на ходу вытирая руки о рубаху.
- Что, доча?
- Ой, мамочки, - только и смогла выговорить девушка, вновь сгибаясь от острой боли.
- Ой, делать-то что? – бестолково забегал вокруг неё дядя Митя.
- Зоя, Зоя, - заорал он в направлении дома, - а ты чего стоишь, - накинулся отец на рзастывшего Илью, - быстро беги за матерью.
Бат сорвался с места и пулей кинулся к дому, крича во всё горло:
- Мама, мама, Софка рожает!
Тётя Зоя, охая, выскочила из дома и, запинаясь, помчалась в сад, за ней продолжал нестись Илья, не переставая, голося на всю улицу:
- Софка рожает, Софка рожает!
- Да замолчи ты, оглоед, - накинулся на него отец, -  мать, что делать-то?
- Что, что, машину заводи.
- Ага, -  и отец рысью понёсся к гаражу, Илья с гиканьем устремился за ним.
- Спокойно, дочка, вдохни глубоко, расслабься и дыши, дыши, - приговаривала тётя Зоя, сама настойчиво подталкивая Софью к воротам.
- Ну, пойдём, пойдём в машину, всё будет хорошо, -  без остановки ворковала она.
Дядя Митя выгнал машину из гаража и теперь бестолково носился по ограде. Попинав зачем-то колёса, он залетел в гараж и тут же выскочил назад с тряпкой в руке. Сделав вокруг машины два круга, он принялся вытирать лобовое стекло.
- Ты что делаешь, - не выдержав, закричала на него тётя Зоя.
- Стекло тру,-  испуганно вскинулся отец.
- Дурень ты, открывай дверцу.
- Ага, - и дядя Митя вновь скрылся в гараже.
Тётя Зоя вздохнула, а Софья, несмотря на боль, захихикала, наблюдая за глупым поведением отца. Тот выскочил из двери, вытирая вспотевший лоб.
- Ой, и дурень же ты, - закачала головой жена.
-  Тебе легко говорить, а мне-то… Я уж не в том возрасте, чтоб рожать, - пробурчал отец.
Софья снова согнулась пополам, то ли от боли, то ли от смеха.
- Тебя никто рожать и не заставляет, ты хоть машину-то открой, - махнула на него рукой мать.
Наконец, все уселись и поехали в больницу. Дальше всё закрутилось с бешеной скоростью – медсёстры, врачи, каталка – и вот уже Софья скрылась в родильном зале. Позвонили Егору на работу, и через двадцать минут он ворвался в больничный коридор в криво застёгнутом пиджаке, лохматый, с вытаращенными глазами.
- А? Что? – c   ходу закричал он. – Где Софья, что с ней?
- Да успокойся ты, рожает она, -  цыкнула на него тётя Зоя.
Егор сел, посидел минуту и, соскочив, вместе с дядей Митей принялся бегать по коридору из угла в угол. Устав крутить головой, тётя Зоя не выдержала:
- Да успокойтесь вы, сядьте, голова от вас заболела.
Мужчины сели, но, поминутно заглядывая на часы, начали приставать с вопросами:
- Почему так долго? Когда родит?
Время тянулось бесконечно. Наконец, из родильного зала вышел врач, вытирая платком вспотевший лоб. Все подскочили и ринулись к нему.
- Что, доктор?
- Всё нормально,  у вас мальчик, - обращаясь сразу ко всем, устало ответил врач.
- А Софья, Софья-то как? – тормошила его тётя Зоя.
- Молодая мама в порядке.
- А к ней можно?  -  подпрыгивая от нетерпения, спросил Егор.
- Сейчас нельзя, она устала и отдыхает. Да не переживайте вы так, - увидев разочарованное лицо молодого отца, добавил он, - завтра придёте и сына сразу увидите.
- Доктор! – крикнула выглянувшая в коридор медсестра, - роженицу везут.
- Ещё одну? – удивился врач, и, махнув рукой, направился к родильному залу.
- Всё, едем, - приказал дядя Митя, - уже ночь. Поспать надо.
Все послушно вышли на улицу.
Пока отец открывал машину, к крыльцу подкатила машина скорой помощи. Тётя Зоя открыла дверцу и оглянулась, - ей показалась, что в окне проехавшей мимо машины мелькнуло какое-то знакомое лицо.
- Ну, чего ты, быстрей, - прикрикнул на неё муж, и тётя Зоя, повернувшись, нырнула в машину, которая сразу же сорвалась с места.
Из открывшейся дверцы подъехавшей скорой, показалась тётя Маша, которая, непрерывно охая и причитая, помогала выбраться наружу Миле. Мила неловко спустилась по ступенькам, придерживая руками живот и не обращая ровно никакого внимания на причитания бабушки. Всё её внимание было сконцентрировано на боли, которая разрывала её изнутри. Закусив губы, Мила старалась не закричать. Выбежавшая из двери медсестра помогла девушке зайти внутрь и провела её в приёмный покой. Затем вышла назад и направилась к стоящей неподалёку растерянной женщине.
- А вы, пожалуйста, отправляйтесь домой.
- Нет, нет, - испуганно замахала руками бабушка Милы, - я буду ждать, пока внучка не родит.
- Да ни к чему вам ждать, уже ночь, а ваша внучка может быть только к утру родит. Вы лучше звоните и узнавайте, - она подтолкнула к дверям растерянную бабушку, - идите в скорую. Она сейчас на вокзал поедет, заодно и вас подвезёт.
- Степан! – крикнула водителю медсестра, выходя на крыльцо, - едь на вокзал, да вот женщину до дома подбрось.
- На вокзал-то зачем? – удивился Степан.
- Сейчас электричка подойдёт из Терехино, позвонили, что в ней женщина, у которой начались роды, - и, повернувшись к двери, пробурчала, - что за ночь такая, сумасшедшая. Третьи роды, с ума сойти можно.
Медицинскому персоналу родильного отделения, и, правда, до утра не удалось присесть. Врач и акушерка, принимавшие роды у Милы, через              час поняли, что сама она не родит.
- Собирай бригаду, будем делать кесарево, - устало бросил доктор медсестре, и вышел из родильного зала.
Операция подходила к концу, когда из отъезжающей от вокзала скорой сообщили, что у снятой с поезда женщины начались роды.
- Женщина, женщина, - хлопала медсестра по щекам Милу, стараясь привести в чувство после операции.
- Как…, - только и смогла выговорить девушка, с трудом разлепив губы.
- Всё прошло хорошо, у вас мальчик, - успокоила её медсестра.
- Слава богу, - прошептала Мила и провалилась в сон.
Молоденькая белокурая медсестра, только что окончившая медицинское училище, с трудом вытолкала каталку со спящей женщиной в коридор.
- Вика! – услышала она из коридора, кладя лёд на живот роженицы, и выглянула из палаты.
- Вика, прими женщину, она из Терехино! – кричала ей напарница, Марина, вместе с водителем закатывая с улицы каталку, с которой раздавались стоны.
- Что делать-то? – торопливо подбежала к ней Вика.
- Запиши данные, у нас даже  её медицинской книжки нет. Вот куда вас угораздило ехать на последней неделе? -  закричала она на стонущую женщину.
              - Куда, куда, к отцу ребёнка, - буркнула та сквозь слёзы.
- Ваша фамилия? – спросила её Вика, доставая из кармана халата ручку.
- Зорина   Алина.
- Лет сколько?
- Двадцать три.
- Род занятий.
- Журналист.
Вика ещё хотела что-то спросить, но женщина закричала, бессознательно мотая головой и невидяще шаря по сторонам бессмысленным взглядом. Вика махнула рукой и закрыла дверь в родильный зал. Постояв в нерешительности, она направилась в сторону палаты, в которую только что завезла пациентку. Но, пройдя несколько шагов, резко остановилась, - из родильного зала раздался крик младенца. Вика повернула назад и, приоткрыв дверь, заглянула внутрь.
- Вика, принимай мамашу.
- Что, уже? – Удивилась девушка.
- И, слава богу, а то итак с теми намучились. И что за ночь такая, - вновь забурчала она, - одни журналисты рожают и одних мальчиков.
Марина вышла в коридор и вытащила из халата крошечный мобильник. Оглянувшись вокруг и убедившись, что никого нет, она набрала номер.
- Лика, это я, Марина.
- Какие-нибудь новости? – спросила невидимая собеседница.
- Да. И ещё какие!
- Ну. Не томи.
- Сегодня обе родили.
- Как, обе? – удивилась Лика на том конце.
- А вот так, почти враз, - торжествующе ответила Марина, вновь оглядываясь.
- Тогда вот что, - медленно произнесла собеседница, - тогда у обоих, только с другими поменяй, поняла? 
-  Поняла, а деньги?
- За деньгами завтра придёшь, - Марина послушала гудки и положила телефон обратно в карман халата.
Вика запеленала последнего младенца и положила его в кроватку. Посмотрев на трёх родившихся детей, она повернулась к столу и вздрогнула, - подписанные  бирки остались лежать у журнала со списком поступивших рожениц. Вика тяжело вздохнула, - так не хотелось вновь разворачивать младенцев, чтобы прикрепить бирки к их ножкам. « До утра на кроватках повисят, надо вздремнуть, пока никто не кричит » - подумала она, повесив бирки на изголовья кроваток, и вышла из палаты.
Через минуту дверь бесшумно открылась и на пороге появилась Марина. Оглянувшись, она  подошла к  мирно посапывающим младенцам.
« Так, - подумала медсестра, уперев руки в бок, - эта бестолочь забыла повесить детям бирки, ну я ей завтра задам». Она осторожно вытащила ребёнка из первой кроватки, стоящей у окна и положила на стол. Марина оглянулась вокруг и задумалась: « С другими, с другими. Попробовала бы ты сама, Лика. Это надо идти в палаты к роженицам, разворачивать младенцев, менять бирки. А вдруг мать проснётся или, не дай бог, увидит кто, - Марина от страха покрылась липким потом. -  Нет, Вика, ты не бестолочь. То, что ты бирки забыла повесить, мне, как раз, наруку. Поменяю-ка я прямо здесь. И разворачивать никого не надо. Лике скажу, что всё сделала, как она просила. Она и не узнает». Подумав так, Марина вынула младенца из средней кроватки и положила его в первую, Затем, аккуратно подхватив ребёнка со стола, опустила его на освободившееся место. Поправив покрывалки, она удовлетворённо огляделась и всё так же бесшумно выскользнула за дверь. Занятая своими мыслями она не заметила, как какая-то тень метнулась за дверь, из которой она выходила, а после неслышно зашла в палату к новорождённым.
Больница в Серебринске была новая, отстроенная несколько лет назад. Она представляла собой огромное девятиэтажное здание, состоящее из четырёх блоков, соединённых подвесными коридорами. Родильное отделение занимало в одном из блоков два нижних этажа  с отдельным входом. На втором этаже находились ещё не родившие женщины. Они лежали в палатах по четыре человека, любили общаться между собой, подолгу сидеть в просторной столовой за чашкой чая или проводить время в холле у телевизора. На первом этаже небольшие, но удобные одноместные палаты занимали родившие женщины. Они практически не имели возможности общаться друг с другом, да у них и не возникало такого желания, - все удобства находились рядом, еду из столовой разносили прямо по палатам, все необходимые процедуры медсёстры также проводили прямо у постели рожениц. Правда, здесь тоже стоял телевизор в просторном холле, но его редко кто смотрел. Молодые мамы предпочитали проводить время с детьми или отсыпаться между кормлениями. Поэтому, родившие в одну ночь женщины  в течение нескольких  дней, проведённых в больнице, так и не встретились друг с другом.
- Ты мой маленький, ты мой хорошенький, - сюсюкала Софья, заворачивая куксившегося Никиту, - сейчас папа приедет, и мы с тобой поедем домой.
- Фёдорова, за вами пришли, - сообщила заглянувшая в палату медсестра.
- Сейчас, идём, - Софья завернула младенца в одеялко и передала на руки медсестре.
- Ну, папаша, принимайте сына, - проворковала Марина, выйдя на крыльцо.
Егор кинулся к ней и осторожно принял свёрток. Следом семенил дядя Митя с бутылкой шампанского, тётя Зоя и Алексей Илларионович, отец Егора, с двумя роскошными букетами роз. После прощания с медицинским персоналом, все столпились около молодого папы, продолжавшего неподвижно держать малыша.
- Дайте-ка мне взглянуть на внука, - важно заявил дядя Митя.
- Ещё чего, - загоношилась вокруг тётя Зоя, - простудите ребёнка.
- Да, ничего, мама, пусть посмотрят, - улыбалась, глядя на них, Софья.
- Какой же он маленький, - удивлённо проговорил Алексей Илларионович, разглядывая крошечное личико с распахнутыми глазками. Малыш проснулся, разбуженный открывшейся вокруг него вознёй и старательно морщил носик, явно намереваясь заплакать.
- Надо же, - протянула тётя Маша, заправляя под чепчик выбившийся   локон, - весь в отца пошёл – такой же рыжий. Ну, ничего маминого нет.
- И глаза голубые, уже сейчас видно, - добавил Егор.
- А глазами в меня пошёл, - горделиво заявил дядя Митя.
- Почему это в тебя, - взвилась тётя Зоя, - да мы тут почти все с голубыми глазами. 
- Да, - протянул Алексей Илларионович, - на маму мало, чем походит.
« Вот именно, на маму  не походит, на папу не походит - подумала Софья, -  наверное, к лучшему». Но она никак не могла понять, - почему ребёнок, рождённый совершенно от другого мужчины, оказался точной копией Егора. Поломав над этим голову, она решила, что так распорядилась судьба и, успокоившись, перестала думать над нерешаемой проблемой.
- Что вы всё затеяли, -  походит, не походит, главное – наш, - остановил их Егор, с умилением разглядывая сына.
Никто не замечал, что из окна за ними неотрывно наблюдала молодая женщина.  Мила подошла к окну случайно – её привлекли радостные крики, доносившиеся с улицы. Отодвинув штору, она с ужасом увидела Егора с ребёнком на руках. И с той секунды она не могла сдвинуться с места, сквозь слёзы наблюдая за счастливой парой. Очнулась только тогда, когда довольное семейство расселось по машинам и уехало.
« Значит, Софья тоже родила. А Егор…как он мог. Ведь наверняка знал, что я родила, и ни разу не навестил, не поинтересовался – кто родился, как ребёнок». Мила легла на кровать, и слёзы сплошным потоком хлынули у неё из глаз. « А вот назло теперь,  не покажу ему сына, - с горечью подумала Мила, и, вдруг, окрылённая какой-то идеей, села на кровати. – Уеду. Точно уеду, сразу же, как выпишусь. Алина звала к себе. У них в общежитии отличные комнаты дают. Ничего, малыш, и без отца проживём », -  и она наклонилась к ребёнку, который проснулся и теперь красными кулачками возил себя по лицу.  Она отодвинула ручки  и вздрогнула. Мила никак не могла привыкнуть к необычным глазам своего сынишки. Когда ей первый раз принесли ребенка, и он открыл глаза, Мила испугалась и чуть не выронила малыша. С кукольного личика на неё смотрели раскосые, удлинённые к вискам глаза, необычного жёлто-золотистого цвета. Напуганная Мила закатила скандал, утверждая, что это не её ребёнок.
- Ну, как же не ваш? – успокаивала её врач, вот и бирка с вашей фамилией, её повесили на ножку, как только ребёнок родился. -  И что, что глаза не ваши? Зато волосы, посмотрите, точь-в-точь, как у вас, - и доктор погладила мальчика по иссиня-чёрным волосикам.
Но каково же было удивление медиков, когда они обнаружили у малыша неверное расположение внутренних органов и необычные изменения в составе крови. Но, понаблюдав малыша, никаких других отклонений замечено не было. Мальчик оказался абсолютно здоров. И чтобы лишний раз  не пугать маму, о замеченных странностях решили ей не сообщать. А Мила всё-то не могла привыкнуть к необычному взгляду своего сына, пугаясь каждый раз, как только он открывал глаза.
Марина налила в вазу воды и собиралась поставить в неё подаренные им розы, как в кабинет влетела Вика и заорала прерывающимся пронзительным голосом:
- Марина! Марина!
- Ты чего орёшь, как ненормальная? – обозлилась Марина, чуть не выронив вазу из рук.
- У нас мамаша сбежала, - остановившись, как вкопанная, проговорила Вика, вытаращив на напарницу огромные серые глазищи.
- Какая мамаша? –  растерянно переспросила Марина, медленно ставя цветы на край стола.
-  Зорина, которую с поезда сняли, с Терехино.
- А ты откуда знаешь, что сбежала?
- Она записку оставила, - плаксивым голосом заныла Вика, - ой, что делать-то теперь, выгонят ведь с работы, а я только устроилась.
- Перестань выть, - резко осадила её Марина, -  пойдём, посмотрим.
Они быстрыми шагами пересекли коридор, и зашли в палату, где должна была находиться роженица – Зорина Алина. На помятой кровати лежала записка, написанная явно второпях, небрежными кривыми буквами: « Я, Зорина Алина Юрьевна, отказываюсь от своего ребёнка, Зорина Алексея Егоровича. Обещаю никогда не предъявлять на него свои права». Далее стояла подпись и число. Медсёстры растерянно переглянулись. Их больница слыла образцовой. За малейшие нарушения медперсонал сурово наказывался. А уж за бесследное исчезновение матери в их смену им точно грозило увольнение.
- Что же делать-то? – прошептала Вика, садясь на кровать и глядя на Марину полными слёз глазами.
- Погоди, не паникуй, - строго сказала та, усаживаясь рядом, - ты ещё кому-нибудь говорила?
- Нет.
- Она же сегодня должна была выписаться, так?
- Да.
- Карту врачи заполнили?
- Да.
- Иди, оформляй выписку. Скажем, что за ней приехали и забрали в обед, точно, - врачи, мол, обедали, а родственники очень торопились, вот мы сами и оформили.
- Как? А ребёнок? – испугалась Вика.
- А что ребёнок? – Марина покосилась в сторону кроватки, где спал мальчик. – Неси-ка большую сумку из сестринской. Ну, ту, которую кто-то оставил, и она валяется где-то под тахтой.
- Зачем? – вытаращила на неё глаза Вика.
- Потом узнаешь. Неси живей, времени у нас мало. Да, смотри, чтобы никто не увидел.
Через минуту  Вика вновь появилась в палате, держа в руках вместительную сумку. Марина тщательно осмотрела дно, проверила замок и удовлетворённо хмыкнула.
- Доставай ребёнка, - приказала она Вике.
- Что ты с ним собралась делать? – в ужасе уставилась на неё напарница.
- Что ты так испугалась, будто я его топить собираюсь. Сейчас унесу и в детдом незаметно подброшу.
Вика осторожно вынула малыша из кроватки.
- Жалко-то как? – вздохнула она.
- Чего тебе жалко? – пробурчала Марина, расстилая на кровати тёплые пелёнки.
- Такой мальчик хорошенький, - блондин, с карими глазами, и здоровенький. Не понимаю я таких матерей – как можно бросить своего ребёнка?
- Тебе и понимать ещё рано, - приструнила её Марина, заворачивая малыша в больничное одеялко, - назад принесу, не в пелёнке же нести, замёрзнет ведь, - пояснила она, увидев обеспокоенный взгляд Вики.
- Ладно, - продолжила медсестра, устроила ребёнка в сумке и, застегнув замок, выглянула в коридор, - я быстро, прикроешь, если что.
- Погоди, - вцепилась ей в руку Вика, - записку-то вытащи.
- Почему это? – удивилась Марина.
- Ага, прочитают фамилию, позвонят в роддом, тут всё и всплывёт.
- Глупая ты, -  обозлилась Марина, - Мы выписали, как и положено, и не наша проблема, что мамаша с ребёнком сделала, выйдя из больницы, поняла?- и напарница выскочила за дверь.
Детдом располагался  рядом, на соседней улице. Марина постояла за углом, наблюдая за дверью, освободила ребёнка от одеяла, и, убедившись, что вокруг никого нет, скользнула к двери. Поставив сумку у входа, она нажала звонок и быстро скрылась в обратном направлении. Постояв некоторое время в аллее, за кустами, она перешла на другую сторону и отправилась в направлении больницы. Отойдя на безопасное расстояние, Марина обернулась – сумки у входа не было. Облегчённо вздохнув, девушка с чувством исполненного долга легко зашагала по улице.
Алина лежала на кровати в комнате общежития, для журналистов и бесцельно листала купленный накануне журнал.  Стук в дверь заставил её подняться. Девушка подошла  и открыла дверь. В ту же секунду её лицо сделалось пепельным, глаза выкатились, и она прислонилась к стене, судорожно глотая воздух.
- Алина, ты чего? Тебе плохо? – испугалась, стоящая перед дверью Мила, с ребёнком в одной руке и с дорожной сумкой в другой.
- Ты… Это кто? – бессвязно пролепетала девушка, кивая на свёрток в руке Милы.
- Это мой сын. Его зовут Егор. А с тобой что, Алина? Ты заболела? – снова спросила Мила.
- Не обращай внимания, ничего страшного, бывает. Проходи, - пригласила Алина, с опаской поглядывая на свёрток.
Мила, недоверчиво поглядывая на подругу, прошла в комнату и положила ребёнка на кровать. Затем повернулась к девушке, которая застывшим взглядом смотрела на завёрнутого в одеяльце ребенка.
- И всё-таки мне кажется, с тобой что-то не так, - озабоченно сказала Мила.
- Я же говорю – всё в порядке, - с трудом отведя глаза, повторила Алина, - раздевайся, пойдём на кухню чай пить.
- Чай потом, а сейчас я схожу в редакцию.
- Зачем?
- Я сюда насовсем приехала.
- Как это? А отец где? – она мотнула головой в сторону кровати, на которой спал малыш.
- А нет отца. Был, да весь вышел.
- А-а-а.
- Пойду к вашему главному. Попрошу, чтобы на работу взял, и место в общежитии дал.
- Как же ты работать будешь? Ребёнка-то куда?
- Пока внештатником  поработаю, а за сыном обещала вначале бабушка приехать, присмотреть, а потом няню найму.
-  Какая ты смелая, Милка, а я вот так не смогла, - тяжело вздохнула Алина.
- Чего не смогла?
- Да, ничего, - отмахнулась девушка, - смелая, говорю, ты.
- Ладно, я побежала. А ты за ребёнком присмотри. Не, бойся, я быстро. Он сытый и уснул недавно. Так что ещё долго проспит.
- Но ты всё-таки постарайся побыстрее.
- Хорошо, - и Мила выскочила за дверь.
Она вышла из общежития и медленно пошла по аллее. На душе у девушки было тяжело и тоскливо. Она грустно усмехнулась, вспомнив, что Алина восхищалась её смелостью. Знала бы она, какие мысли бродят в голове у Милы, то не называла бы её смелой. « Как я буду жить одна с ребёнком, - угрюмо думала девушка. – Хватит  ли мне средств, чтобы выжить и вырастить сына?»  Она наотрез отказалась от предложения деда – подать на алименты, гордо заявив: « Я у Егора и копейки не попрошу». Теперь Мила начала сомневаться в правильности выбранного решения.
« Значит, Егор будет спокойно поживать, а я должна крутиться, как белка в колесе. Лучше, если он тоже будет принимать участие в воспитании сына.  И, вообще, почему ребёнок должен быть обделён из-за моей гордости? – спрашивала она себя. – Всё-таки дед прав – надо подать на алименты ». Мила остановилась у светофора и стала ждать, когда загорится зелёный цвет. Вдруг резко затормозила проехавшая мимо неё машина. Из открывшегося окна кто-то призывно помахал ей рукой. Девушка нерешительно поглядывала то на светофор, то на машину.
- Мила! Иди сюда! – закричали из открытого окна.
Успокоившись, Мила побежала к автомобилю, но резко остановилась, вглядываясь в появившегося из него высокого кареглазого блондина.
- Виталий, это ты? – недоверчиво спросила она.
- Как видишь! – и он радостно раскинул руки.
Мила бросилась в раскрытые для неё объятия и прижалась к твёрдой груди.  Так приятно и успокаивающе, оказалось, почувствовать надёжное   мужское плечо, что все тревоги и волнения разом нахлынули, потребовав выхода. Из глаз девушки потекли слёзы, а вскоре она разразилась бурными рыданиями.
- Ну, вот, и здрасте вам! – весело произнёс Виталий. – Я уже стал привыкать, что наши встречи начинаются с  твоих слёз. Ну-ка, живо, садись в машину, рассказывай, что опять с тобой случилось, - приказал он, бесцеремонно заталкивая её на заднее сиденье.
Затем сел рядом, прижал её к себе и стал нежно поглаживать по волосам, пытаясь успокоить. И Мила, неожиданно для себя, рассказала ему всё – о Егоре, о ребёнке, о своём решении приехать сюда и жить одной.  Виталий слушал молча, сжав губы и сосредоточенно глядя в одну точку.
- Этот  Егор, конечно, подлец, - подал он голос, после того, как Мила замолчала, - но твоё решение необдуманно.
- Почему?
- Ребёнку в общежитии не место. Там всегда шумно, люди постоянно меняются. Кто-то выезжает, кто-то, наоборот, появляется. Ты собралась всю жизнь провести в общежитии?
- Нет.
- Тогда где?
- Ну, квартиру куплю, - нерешительно проговорила девушка.
- На какие шиши. Что, у журналиста высокая зарплата? – И, не дождавшись ответа, добавил, - да и ребёнку нужна семья, чтобы он мог нормально развиваться.
- Что же мне делать? – растерянно посмотрела на него Мила.
Виталий удержал её лицо за подбородок, заглядывая в глаза. Затем нежно провел пальцем по  ярким, зовущим к себе губам. От такого прикосновения у Милы перехватило дыхание. Виталий медленно нагнулся и мягко вобрал её губы  в себя. Мила расслабилась и прижалась к мужчине, от которого веяло надёжностью, силой, нежностью и ещё чем-то, незнакомым девушке. Он оторвался от её губ и вновь посмотрел прямо в затуманенные глаза.
- Помнишь, нашу с тобой ночь?
Мила замялась с ответом.
- Можешь не отвечать, я знаю, что не помнишь. А вот я ничего не забыл и почти каждый день вспоминал о тебе.
- Почему, я помню, что мне с тобой было очень хорошо.
- Зачем же ты так быстро уехала. Я искал тебя.
- А я даже не подумала, что ты можешь вернуться.
-  Знаешь что, выходи за меня замуж, - вдруг очень серьёзно предложил он.
- Как? – изумилась Мила.
- А вот так. Докажи, всем и себе тоже, что ты решительная женщина, и что можешь построить своё счастье и без всяких там Егоров.
- А как же ребёнок?
- А что ребёнок? Твой ребёнок, значит,  и мой тоже. И, кажется, я его начинаю уже любить.
- Ты это серьёзно? - засмеялась Мила, откидывая назад голову и сверкая белозубой улыбкой.
- А почему нет? Я знаю, что смогу сделать тебя счастливой. По крайней мере, улыбаться я уже тебя заставил.
Мила весело рассмеялась и погладила его по щеке.
- Ну что, ты согласна? -  вновь спросил он, перехватывая  руку и поднося её к губам.
- А что? – задорно воскликнула девушка. – Где наша не пропадала. Я согласна.
- Тогда вперёд! За сыном!
Алина сидела на кухне и прислушивалась к звукам в спальне. Она боялась подойти к ребёнку  и посмотреть – спит ли он? Но раз не плачет, значит, спит. Резкий стук в дверь заставил её вздрогнуть. Открыв, Алина увидела Милу.
- Слава богу, ты пришла, - начала она и осеклась, заметив маячившую за спиной девушки, высокую мужскую фигуру.
- Проходи, Виталий, - пропустила Мила  своего спутника комнату.
- Знакомься, это Алина, моя подруга. А это мой жених, Виталий, - разъяснила она девушке, закрывая за собой дверь.
Алина продолжала молчать, недоуменно прижавшись к стене. Мила, заметив её  замешательство, лукаво улыбнулась и переглянулась с мужчиной.
- Мы с Виталием уже подали заявление и через неделю расписываемся и уезжаем в Японию.
- Так, а где мой сын? – Потёр руки счастливый жених.
- Проходите, он ещё спит, - обрела дар речи Алина.
Они прошли в спальню,  и Мила развернула ребёнка, Маленький Егорка скуксился и открыл глаза. Виталий, которому Мила рассказала о необычном взгляде своего сына, весело рассмеялся.
- Вот это да! Знаешь, Мила, его разрез глаз напоминает японский. Будь уверена, в Японии его примут, как родного. Мила счастливо рассмеялась, и, вновь завернув сына, поцеловала Алину.
-  Прощай, подруга. Спасибо тебе за всё. Я напишу.
И счастливая пара исчезла за дверью. Алина оглянулась вокруг, и давящее чувство одиночества с такой силой ворвалось в её душу, что девушка взвыла, как одинокая молодая волчица, и, бросившись на кровать, долго и безудержно рыдала.
А через месяц самолёт уносил в сторону далёкой Японии молодую семью – супругов Виталия и Эмилию Цзю и их маленького сына – Егора Витальевича Цзю. 
 



 
    
 
 







                ГЛАВА        9



Мила лежала на кушетке и потягивала из соломки сок из смеси нескольких фруктов. В раскрытое окно квартиры, размером с футбольное поле, врывался не прекращающийся ни днём, ни ночью шум проезжающих машин и скрежет тормозов. Мила поднялась, одёрнула расшитое какими-то диковинными цветами кимоно, и закрыла окно.  Стало тихо. Она поставила стакан с недопитым соком, опустилась в кресло, утонув в его мягких бархатных объятиях,  и задумалась. Вот уже восьмой год она откладывала поездку на родину. Сначала не давала свежая сердечная рана, затем – чувство обиды на бывшую подругу, на любимого когда-то ею человека.  Новые ощущения, интересная работа в фирме мужа, размеренная жизнь постепенно вытеснили прошлое, погрузив его в область нереальных воспоминаний. Реальными остались только письма бабушки и деда, которые  на какое-то мгновение воскрешали  эпизоды забытой жизни, мелькающие в голове, как картинки на экране телевизора, и тихо гасли, вытесняемые новыми яркими впечатлениями.
Миле всё нравилось в её новой жизни. Виталий не обманул, - он и, правда, сумел сделать её счастливой. Постепенно в их жизнь пришла любовь – спокойная, крепкая, надёжная и всепоглощающая. Мила часто по утрам любовалась спящим мужем, гадая – за что судьба наградила её встречей с таким умным, нежным, заботливым мужчиной, без которого она себя уже не мыслила в этой жизни. Зачем тогда позволила увлечься Егором, поверить в выдуманную  любовь к нему, родить от него ребёнка. Не легче ли было там, в Терехино, влюбиться в Виталия и выйти за него замуж? Но, видимо, человек только тогда в полной мере осознаёт своё счастье, впитывает его в себя  каждой частичкой своего тела, когда выстрадает его, научится терять. И Мила где-то в глубине души понимала, что её постоянные отговорки от поездки в Серебринск есть не что иное, как страх лишиться  с таким трудом обретённого ею счастья,  потерять ту надёжную опору, на которой держится их семейная идиллия.
Но последнее время очень часто видит она во сне дорогие с детства картинки –  вековая тайга, призывно помахивающая густой листвой, прозрачная река, играющая с розовыми бликами заката, старый  родной дом и две сгорбленные фигурки на крыльце. Старики во сне звали её к себе, и, казалось, что-то хотели ей рассказать. Но каждый раз на этом месте Мила просыпалась со слезами на глазах. Из их писем она знала, что и бабушка и дед очень часто болеют, жалуются на то, что она не навещает их, просят дать перед смертью повидаться с внуком. Мила тяжело вздохнула – родина настойчиво звала её к себе, тянула своими кровными узами. И она твердо решила – необходимо брать отпуск и ехать.
Её размышления были прерваны стуком входной двери, и где-то в глубине квартиры раздался звонкий мальчишеский голос:
- Мама, ты дома? – у себя в квартире они все говорили по-русски, чтобы не забыть родной язык, хотя Мила почти в совершенстве овладела японским, а Егор считал именно японский язык своим родным языком, но с удовольствием говорил и на русском.
- Дома, сынок, я в гостиной.
Через мгновение в комнату влетел высокий восьмилетний мальчик и, с разбега наградив мать поцелуем, устроился перед ней на ковре, поджав под себя ноги. Мила залюбовалась сыном. С такими же, как и у неё, иссиня-чёрными волосами,  спускающимися до плеч, не по-детски мужественным выражением лица, на котором выделялись необычные глаза, он всегда притягивал к себе удивлённые и восхищённые взгляды прохожих. Не по годам развитый, Егор уже в пять лет был зачислен в первый класс и, перегнав своих одногодок, в этом году с отличием закончил четвёртый класс. Такие же огромные успехи он делал и в спорте. Он мог, не уставая пробегать по нескольку километров, прекрасно плавать и нырять. Перед своими друзьями Егор любил хвастать медалями и кубками, завоёванными им в различных состязаниях. Вот и сегодня он участвовал в соревнованиях по прыжкам в воду с десятиметровой вышки, защищая честь своей школы.
- Мама, скоро ехать в бассейн, а папы всё-то нет.
- Но он же обещал поехать с нами – значит, поедет.
- А вдруг забудет, сама же знаешь, сколько у него дел.
- Знаю, - рассмеялась Мила, взъерошив волосы сына, - но ты также знаешь, что среди всех своих дел про тебя-то он никогда не забудет.
- А вдруг, -  умоляюще протянул Егор.
-Ну, хорошо, сейчас ему позвоню, - взяла в руки телефон Мила.
Егор весь обратился вслух, и по мере разговора мамы с отцом, тревожное выражение на его лице постепенно сменилось радостным возбуждением.
- Ну, вот, слышал же, папа подъезжает к дому, так что быстро одеваемся и выходим, - поторопила она сына, легонько подталкивая его в спину.
Егор с разбегу повис  у отца на шее  и о чём-то горячо зашептал ему на ухо.  Виталий серьёзно выслушал и чмокнул сына в нос. У мужа с Егором сложились особые доверительные отношения, и Мила долгое время не хотела заводить ещё одного ребёнка, чтобы не разрушить той особой атмосферы абсолютного понимания между двумя её самыми любимыми мужчинами. Но теперь она почувствовала, что такой момент настал, тем более, что новая жизнь вот уже две недели как зародилась у неё под сердцем. Мила не могла пока выбрать удобный момент, чтобы сообщить эту новость Виталию.
- Эй, неженки, опоздаем, - сказала она, с улыбкой наблюдая за родными людьми.
В машине Егорка возбуждённо скакал с одного сиденья на другое.
- Папа, как ты думаешь, у меня есть шанс победить?
- Конечно, сынок, кто, кроме тебя умеет так здорово нырять, - уверенно ответил  отец, поворачиваясь к сыну.
- А Чак? У него отличная подготовка, он единственный мой серьёзный соперник.
- Знаешь, Егор, - повернулась к нему Мила, - если нет достойных соперников, тогда неинтересно соревноваться, ведь бороться-то не с кем.
- Ты права, мама, - подумав, ответил мальчик и задумчиво уставился в окно.
Виталий с Милой зашли в бассейн и поспешили занять места на трибуне в первом ряду. Болельщиков собралось много. Раздавались крики тренеров, отдающиеся эхом под сводом бассейна, на краю бассейна разминались участники. Радостное возбуждение передалось всем зрителям, кое-где уже  скандировали.  Наконец соревнования начались.  Егор выступал седьмым. Он уверенно поднялся на вышку и замер на краю трамплина. Вдруг резкий и громкий крик нарушил напряжённую тишину. Зал вздрогнул. Мила, вцепившись рукой в подлокотник кресла и лихорадочно бегая глазами, поискала источник крика в зале, пока не поняла, что он шёл сверху, с вышки. Взгляды всех людей были устремлены вверх. Это кричал их Егор голосом, полным боли. Мила с Виталием соскочили с мест, не сводя глаз с фигуры мальчика. Вдруг он согнулся пополам и камнем полетел вниз. Зал охнул и вскочил. Мила не успела даже понять, что произошло, а Виталий, как был – в костюме и ботинках, бросился в воду. Вместе с ним в бассейне оказалось ещё несколько человек. В мёртвой тишине, они осторожно подняли неподвижное тело на край бассейна, куда уже бежал присутствовавший  на соревнованиях врач. Виталий поднял голову и поискал взглядом жену. Увидев его глаза, Мила наконец-то очнулась и бросилась к сыну.
- Что с ним? –  упав на колени рядом с мужем, теребила она врача за рукав халата, не отводя взгляда от белого лица Егорки.
- Пока не знаю, он без сознания. Приедем в больницу, там всё выясним.
Подбежали медики с носилками, вызванные по рации из машины скорой помощи, дежурившей у входа в бассейн. Осторожно переложив мальчика на носилки, они понесли его к выходу. Виталии шёл рядом, держа сына за руку и не обращая внимания на потоки, стекающие с костюма, и воду, хлюпающую в ботинках. Мила пыталась не отстать, вспоминая на ходу все молитвы, какие знала, умоляя бога спасти их ребёнка.
В больнице они час просидели в приёмной, ожидая результат. Мила положила голову на грудь мужа и тихо постанывала. Наконец появился врач.
- Что, что с мальчиком? -  бросились они к нему.
- Мальчик пришёл в себя, сейчас он спит. Мы дали ему обезболивающее и успокоительное.
- А что с ним было? – спросил Виталий.
- Пока ничего не понятно. Мы провели первичное обследование. Никаких видимых причин не обнаружили. Все кости в порядке, есть большой синяк на спине, но это от ушиба об воду и небольшое сотрясение головного мозга, так же по этой причине. Сейчас мы взяли все необходимые анализы, проведём полное обследование и завтра сообщим результат.
- Можно к нему?- умоляющим голосом спросила Мила.
- Нет, он спит и проспит да завтрашнего дня.
- Но почему нельзя?- возмутилась она. – Я никуда не уйду, пропустите меня к сыну.
- Милая, поймите, - ласково проговорил врач, беря её под локоть, - мы не знаем причины потери сознания  вашего сына и не знаем, чего опасаться в обращении с ним. И вы можете, навредить ему, сами не заметив этого. Не волнуйтесь, за состоянием вашего ребёнка всю ночь будут следить профессиональные медсёстры и врачи.
- Доктор прав, - беря жену за руку, сказал Виталий, -  мы ничем не поможем, а только будем мешать. Мы приедем завтра утром.
Проведя бессонную ночь, они подъехали к больнице и прошли в кабинет лечащего врача, чтобы узнать результаты обследования. Ответ  прозвучал как приговор – лейкемия. Убитые горем Виталий и Мила, казалось, потеряли способность думать.
- Как же так? – бесцветным голосом проговорила Мила,  - наш Егорка такой красивый, умный, он настоящий спортсмен, мы же его так любим. Доктор, он не мог заболеть, он даже маленьким никогда не болел.
- К сожалению, болезнь не выбирает, умный ребёнок или нет, любим кем-то или не любим. Она просто начинается и всё, - ответил ей врач, с болью глядя на окаменевших от горя родителей.
- Что теперь делать, доктор? – спросил Виталий. – Примените самые кардинальные методы лечения. Мы заплатим столько, сколько будет нужно.
- Не всё так просто,  - задумчиво ответил врач, -  вы же знаете, что у вашего сына несколько необычный состав крови?
Супруги с недоумением переглянулись.
- Как это – необычный? Мы ничего не знали, - с тревогой ответила Мила.
- Ну, как же?   Разве в больнице, где появился на свет мальчик, вам  не рассказали?
- Нет.
- У меня карточка вашего сына, мы её запросили с вашей участковой больницы, - разволновался врач, - здесь написано, что при рождении ребёнка было проведено соответствующее обследование и обнаружено, что кровь малыша имеет необычный состав. А некоторые внутренние органы вашего сына расположены не там, где им положено быть, или имеют размеры, не соответствующие норме. Вас что, не знакомили с результатами обследования?
- Нет, - только и смогла сказать ошарашенная Мила.
- Ну, а если судить, что мальчик ни разу не болел, то вам не приходилось его обследовать, - задумчиво произнёс врач, вертя в руках карточку ребёнка.
- Боже мой, - Мила обхватила голову руками, - а почему, почему он такой?
- Не знаю. Честно говоря, я в своей практике впервые сталкиваюсь с подобным феноменом.
- Ну, а как же с лечением? – спросил Виталий.
- С лечением? – повторил доктор. – Понимаете, ваш ребёнок заболел недавно, и болезнь по какой-то причине очень быстро прогрессирует. Сейчас его может спасти только операция по пересадке костного мозга.
- Так, давайте, действуйте! – воскликнул Виталий.
- Не всё просто в вашем случае. Мы уже запросили все банки данных – такого донора, чтобы подошёл вашему ребёнку, нигде нет, и, судя о  необычности состава  крови мальчика  – не появится.
- Что же делать?- спросила побелевшая, как стена, Мила.
- Надо искать среди ваших родственников, может быть кто-то сможет стать донором. Начнём с вас – отца и матери.
- Я не прихожусь биологическим отцом ребёнка, поэтому, не думаю, что я могу быть донором. Хотя проверюсь тоже, - сказал Виталий.
– Плохо, - нахмурился врач.
- Почему? – испуганно посмотрела на него Мила.
- Шансы уменьшаются в два раза. Пройдите в соседний кабинет, - обратился он к Миле, - там сделают всё необходимое, и подождём результат.
Результата ждали недолго. Молодая медсестра впорхнула в кабинет, выложила на стол какую-то бумажку и скрылась за дверью. Врач долго изучал содержимое бумаги, с недоумением переводил взгляд на Милу, зачем-то рылся в карточке Егора, снова смотрел то на Милу, то в бумагу, при этом лицо его все больше хмурилось.
- Что, что-нибудь случилось? – С тревогой переглянулись Мила и Виталий.
-  К сожалению, вы не можете быть донором.
Мила охнула и прижала руку к губам.
- Но это ещё не всё. Вы не приходитесь  матерью этого ребёнка.
- Что? – не поняла она.
- Этот ребёнок не ваш сын, -  разъяснил ей врач.
- Как это – не мой? – Мила беспомощно оглянулась на Виталия. – Я его родила и это мой сын.
- Вы не могли родить этого ребёнка, - упорно повторил доктор.
- Да что вы себе позволяете, - взвилась вдруг Мила, повысив голос, - а кого же я, по-вашему, родила?
-  Погоди, родная, - мягко остановил её Виталий, беря за руку, - доктор, объясните, пожалуйста, что значат ваши слова.
- Понимаете, по результатам анализа вашей крови и вашего ребёнка выходит, что это не ваш сын, вы не могли его родить, то есть вы не приходитесь его биологической матерью.
- А  это не может быть ошибкой? – спросил Виталий.
- К сожалению, нет.
- Но ведь я его родила, доктор, - беспомощно проговорила Мила, заглядывая в лицо врача, -  вот и в карточке записано, что я родила ребёнка, но не приснилось же мне.
- Я сам не понимаю, как такое могло случиться, но то, что этот мальчик не ваш сын, за это я ручаюсь. 
- Но…но тогда чей же он сын, -  растерянно выговорила Мила.
- Не исключено, что ребёнка могли подменить в роддоме. К сожалению, такие случаи редко, но встречаются.
Виталий с Милой долго сидели молча, не в силах воспринять услышанное.
- В конце концов, не так важно, кто его биологические родители. Его родители – мы. И мы должны сейчас думать, как спасти мальчика, – твёрдо сказал Виталий.
- Правда, доктор,  что нам делать?
- Я вас разочарую, - тихо произнёс врач, - именно сейчас и важно, кто его биологические родители,  потому что нужного донора  мы можем найти только среди кровных родственников ребёнка. И вам необходимо начать поиски прямо сейчас, потому что с каждой минутой шансов спасти мальчика становится всё меньше.
- Но это значит, что нам надо ехать в Серебринск, - неуверенно сказала Мила.
- Надо, - значит поедем и немедленно.
- Не волнуйтесь, за вашим сыном будет надлежащий уход.
- Нет! – вновь взвилась Мила. – Я не оставлю ребёнка здесь, он должен поехать с нами.
- Но ему необходимо медицинское наблюдение, - попытался вразумить её врач
- В Серебринске  прекрасно оборудованная больница, - упорно стояла на своём Мила.
- Дорогая, но там нет такого квалифицированного персонала, как здесь, - взял её за руку Виталий.
- Ну и что, не говорите мне больше ничего, - у Милы началась истерика, - я не смогу там без моего мальчика.
Мужчины переглянулись. Было очевидно, что настаивать бесполезно.
- Доктор, у меня в компании  личный самолёт. Он оборудован всем необходимым. Я думаю, мы без проблем перевезём сына.
- Хорошо, - устало махнул рукой врач.- Тогда я отправлю с вами лучшую бригаду, которые будут лечить ребёнка в этом, как вы говорите, в Серебринске. А также дам все необходимые препараты.   Как только появится какая-нибудь надежда,  сообщите мне. Я вылечу сам, если потом не будет возможности привезти ребёнка назад.
- Спасибо, доктор, - только и смогла выговорить потрясённая Мила.
Через неделю специально оборудованный самолёт  вылетел по спецмаршруту из Японии в далёкий сибирский городок Серебринск.
Софья стояла у окна в приёмной больницы и задумчиво смотрела на улицу. Она только что вышла из палаты, в которой лежала её мама. Тётю Зою привезли сюда три дня назад с высоким давлением. Софью очень беспокоило здоровье матери, в последнее время она стала частенько жаловаться на головную боль. Больших трудов стоило уговорить её показаться  врачу, ещё дольше уговаривали тётю Зою лечь в больницу. Та же упорно отказывалась, ссылаясь на домашние дела. Наконец сдалась, заставив мужа  дать сотню самых различных обещаний – поливать огород, пропалывать грядки, вовремя кормить хозяйство, мыть посуду, следить, чтобы Илья  не забывал поесть и хорошо готовился к экзаменам. Сейчас в больнице мама никак не могла расслабиться, донимая Софью вопросами о том, - всё ли хорошо дома,  что отец с Ильёй едят на завтрак, моют ли руки и как приживается капуста. Тётя Зоя настрого запретила сидеть у своей постели, утверждая, что тогда она чувствует себя тяжелобольной, которой осталось немного жить. Задав все интересующие её вопросы и приняв гостинцы, она выпроваживала Софью из палаты.
- Нечего тебе со мной время терять. Иди на работу, занимайся Никиткой, небось, целыми днями заставляете что-нибудь учить, - ворчала она, хватая спицы и собираясь выпустить свой очередной вязаный шедевр.
Никита в этом году окончил второй  класс. Он занимался с удовольствием, успешно справляясь со всеми предметами. Егор сам посещал все родительские собрания и, наслушавшись лекций о воспитании детей, невзирая на протесты жены, весь год таскал мальчика по различным студиям, кружкам и секциям, стремясь выявить способности сына. Но чересчур подвижный и непоседливый Никита быстро остывал ко всем занятиям, предназначенным для его развития, и спешил к друзьям на улицу кататься с горы или ловить рыбу. В результате  дома на антресолях скопилось огромное количество ненужных вещей: ласты и маска для подводного плавания, скрипка, туфли для танцев, гимнастический костюм, боксёрские перчатки, лыжи, шахматная доска. В конце концов, тётя Зоя приказала оставить внука в покое, заявив, что не позволит более мучить несчастного ребёнка и  со временем всё само придёт. Теперь Софья по целому дню не видела сына, который исчезал с первыми лучами солнца и появлялся вечером, ободранный, с торчащими в разные стороны рыжими вихрами, с возбуждённо сверкающими голубыми глазами на загорелом лице.
- Мама! – кричал он с порога, тряся какой-нибудь отвратительно воняющей рыбой. - Посмотри, что я поймал!  У меня самая большая! Петька тоже поймал, но у него маленькая. А Витька меня по голове стукнул, я ему сдачи дал, а он побежал домой жаловаться. Мама, если Витькина мать придёт, ты ей не верь, он первый начал!
Софья молча мыла грязную мордашку сына и с тревогой рассматривала все его царапины.  Вчера, посоветовавшись с Егором, они решили отправить Никиту в детский лагерь. На что тот, сердито надувшись, ответил, что ни в какой лагерь он не поедет, так как там ходят строем и заставляют спать днём. После долгих и бурных уговоров, Егор просто стукнул кулаком по столу и сурово сказал:
- Поедешь, без разговоров и точка.
После этого все дебаты прекратились.
Отец Егора ушёл на пенсию, передав все свои дела сыну. Егор оброс солидными клиентами и считался самым преуспевающим  адвокатом города. Софья после декретного отпуска, решив быть более самостоятельной, перешла работать в редакцию и, благодаря своим способностям, быстро продвинулась вверх по карьерной лестнице. Ушедший по состоянию здоровья со своего поста Анатолий Матвеевич предложил на своё место Софью. В верхах её кандидатура была одобрена, и вот уже год Софья являлась главным редактором газеты.
Сейчас Софья ждала Егора, который вот уже как десять минут назад должен был заехать за ней, но где-то задерживался. От нечего делать она стала наблюдать за  кучкой людей, выбравшихся из подъехавшей машины скорой помощи, и теперь с трудом выкатывая наружу коляску, с сидящим в ней мальчиком.  Вокруг них царило оживление. Суетились местные врачи вперемежку с приехавшими на машине медиками. Приглядевшись, Софья поняла, что это были японцы.  За коляской шёл высокий светловолосый мужчина, а чуть впереди, держа мальчика за руку, нервно шагала молодая женщина, в светлом брючном костюме, с рассыпавшимися по плечам красивыми чёрными волосами. Софья поняла, что это были родители ребёнка. Женщина двигалась к ней спиной, и она не видела её лица, но что-то в её походке, в манере держать голову показалось Софье знакомым. Вся компания через раскрытые двери вошла в приёмный покой.  Родителей ребёнка сразу завели в кабинет главного врача, а медики остались  стоять рядом с коляской, в которой сидел больной ребёнок, видимо, ожидая дальнейших распоряжений. Софья глянула в окно и увидела подъезжающую машину Егора. Она перевела взгляд на мальчика, спокойно сидящего в коляске, и покачнулась, почувствовав, как земля уходит из-под ног, - на неё, из далёкого прошлого смотрел Лин.
- Что с тобой, милая? – подбежал к ней, только что зашедший в приёмный покой, муж.
- Не знаю, что-то голова закружилась, - прислонилась к нему Софья.
Нежно поддерживая жену, Егор повёл её к выходу. У двери Софья оглянулась, но коляска с ребёнком уже скрылась за дверью лифта.
Всю ночь Софья не могла заснуть. Перед глазами стояло лицо ребёнка, всколыхнувшее дремлющие в ней воспоминания. Как призраки прошлого, на поверхность памяти всплывали, казалось давно позабытые образы: Лин, его мать, Оя, Ос, Ской. Софья потрясла головой, пытаясь прогнать ненужные картины. Почему она решила, что мальчик как две капли воды похож на Лин? Ведь у его матери такие же волосы, может быть и черты лица у них схожи. Но что-то ещё не давало Софье покоя. Наконец, она поняла – глаза. Таких глаз не могло быть ни у кого. По крайней мере, раньше Софья ни разу не встречала людей с такими глазами, они могут быть только там, в другом мире. Что это за мальчик? Почему его мать показалась ей знакомой, где она могла её видеть? От бесконечных вопросов у Софьи разболелась голова. Она встала, выпила таблетку и уселась в кресло, закутавшись в плед. К утру в её голове созрело твёрдое решение, - узнать, что это за ребёнок и кто его родители.
В десять часов утра она уже была у окошка регистрации в приёмном отделении больницы.
- Девушка, - обратилась она к молоденькой медсестре за стойкой, что-то быстро записывающей в журнал, - вчера к вам поступил мальчик, с которым были японские медики.
- Да, - не прекращая писать, буркнула девушка, - они прилетели из Японии.
- А можно узнать имя, отчество и фамилию матери ребёнка? – спросила Софья.
- А вам зачем? – оторвавшись от работы, подозрительно посмотрела на неё медсестра.
- Понимаете, мне вчера позвонила подруга из другого города, - принялась на ходу сочинять Софья, - сказала, что к нам в больницу везут её сестру с ребёнком из Японии.  Попросила помочь им, но вот фамилию я забыла. Вы не могли бы назвать фамилию женщины, приехавшей вчера.
- Ну, раз такое дело, подождите, - и она уткнулась в экран компьютера. – Так, нашла. Цзю Эмилия Сергеевна. Вам эта женщина нужна?
- Да, да, - замотала головой Софья, -  а можно её увидеть?
- В палате с мальчиком остался только муж, а женщина недавно ушла.
- Скажите, пожалуйста, а у вас нет данных, в какой гостинице они остановились? 
- Сейчас посмотрю, - и она снова уткнулась в экран, -   они остановились не в гостинице, видимо, у каких-нибудь родственников. Здесь написано: улица Малая, дом двенадцать, Жуковы.
- Спасибо, - пересохшими губами пробормотала  Софья и медленно отошла, еле передвигая ногами, которые вдруг сделались ватными.
Она поняла, почему женщина показалась ей знакомой – это была Мила. Волосы, походка, жесты, так знакомые Софье с детства. Значит, это сын Милы. Но почему тогда он так похож на Лин? Ведь Мила родила ребёнка от Егора. А может это не её ребёнок? Он выглядит старше Никиты. Но ведь у Милы не может быть ребёнка  старшего возраста. Софья снова подошла к стойке.
- Девушка, извините, пожалуйста, вы не знаете, с каким заболеванием поступил сын этой женщины, а то подруга не сказала мне, а у матери спрашивать как-то неудобно.
- Мальчик поступил с лейкемией, - глянула на неё из-за стойки медсестра.
- О боже, - прошептала Софья, направляясь к выходу.
Софья долго стояла у калитки Жуковых, не решаясь нажать на  звонок. Как давно она здесь не была. Молодая женщина с тоской разглядывала через забор разросшийся сад, по которому они с Милой так любили бегать босиком. Среди деревьев виднелась покрашенная в голубой цвет лавочка, на которой они с подругой провели много времени, рассказывая друг другу интересные и страшные истории. 
Софья глубоко вздохнула и нажала на звонок. Долго никто не выходил. Затем дверь открылась и на крыльцо вышла молодая женщина в красивом  кимоно. Заслоняясь рукой от солнца и напряжённо всматриваясь в гостью, она пошла по тропинке к воротам. Но, не дойдя до них, она резко остановилась и опустила руку. Мила, так же как и Софья, не сильно изменилась за прошедшие восемь  лет, только похудела и осунулась, да тёмные тени залегли под глазами, выражение которых выдавало скрытое отчаяние.
- Софья? – удивлённо спросила Мила, поправляя рассыпавшиеся по плечам иссиня-черные волосы.
- Здравствуй, Мила,  - неуверенно произнесла Софья.
- Зачем ты сюда пришла? У меня совершенно нет желания с тобой встречаться и разговаривать. Уходи, пока тебя не увидели мои старики,  - каким-то неживым голосом проговорила Мила и, отвернувшись, зашагала к дому.
- Я видела твоего сына, -  ей в спину крикнула Софья, - я всё знаю.
- Ты пришла меня жалеть? – остановившись, повернулась к ней Мила.
- Нет. Помнишь, я рассказывала тебе о том, как я была в том мире и познакомилась там с Лин?
- Ну и что, я не намерена предаваться романтическим воспоминаниям.
- Твой сын очень похож на Лин. У него такое же лицо, и глаза, и волосы. Меня это очень поразило. Не знаю, зачем я тебе всё это говорю? Ведь это мой сын должен был походить на него, – и Софья отвернулась, собираясь уходить.
- Подожди, - вдруг раздалось за спиной, и Софья замерла на месте, - почему твой сын должен походить на того мужчину?
              - Потому что я родила ребёнка от Лин. Да, - объяснила она, увидев недоумевающий взгляд Милы, - я вернулась домой, уже, будучи беременной.
- А на кого же  походит твой ребёнок?
- Мой сын, как две капли воды похож на Егора, -  ответила Софья.
- Почему?
- Я не знаю.
Мила немного постояла, затем подошла и распахнула калитку.
- Проходи, - решительно сказала она, - нам надо поговорить. Только пойдём в сад.
Они прошли по усыпанной  песком тропинке и сели на голубую лавочку. Софья с наслаждением втянула в себя запах цветущих растений.
- Здесь ничего не изменилось, так же всё в цветах, -  с улыбкой сказала она, оглядываясь.
- Бабушка с дедом возятся, -  ответила Мила и, помолчав, спросила:
- Где ты видела моего сына?
- В больнице, совершенно случайно, у меня мама там лежит, я её навещала, а вы в это время подъехали на машине. Я знаю, что твой сын болен лейкемией, я очень сожалею, Мила, - добавила она.
Мила посмотрела куда-то вдаль, затем перевела взгляд на Софью.
- Это правда, что мой сын похож на того мужчину?
- Я бы даже сказала, что как две капли, - подтвердила Софья.
- Моего сына зовут Егор и он не мой сын.
- Как это? – в недоумении уставилась на неё Софья.
Мила достала из кармана платок и приложила к глазам, которые наполнились слезами. Успокоившись, она вздохнула и медленно начала свой рассказ.
После того, как она  закончила, Софья долго молчала, не в силах поверить  услышанному. Кое-как собравшись с мыслями, она, наконец, спросила: 
- Значит, ты думаешь, что твоего ребёнка в больнице подменили?
- Это мнение нашего врача. Он сказал, что детей при рождении случайно могли поменять, - помолчав, Мила  добавила, - я сейчас подумала – не наших ли с тобой детей поменяли, ведь мы рожали, оказывается почти в одно и то же время. Я тогда в окно видела, как тебя Егор из роддома забирал. И если честно, то мне когда Егорку первый раз принесли, то я подумала, что это не мой сын, даже скандалила, что мне не моего ребёнка дали, а врач успокоила, - говорит, такое бывает, что дети на родителей совсем не похожи, а у Егорки волосы такого же цвета, как и у меня. Вот я и успокоилась.
- Я  тоже очень удивилась, когда своего Никиту увидела. Ведь он не похож ни на меня, ни на своего отца, а почему-то на Егора. Но ведь он не его сын, - тихо сказала Софья.
- А можно мне его увидеть? – неуверенно попросила Мила.
- Кого?
- Никиту.
- Сейчас, - поколебавшись, сказала Софья и, вытащив из сумочки телефон, набрала номер.
- Папа, а Никитка сейчас где? Обедает? Отправь-ка его прямо сейчас к Жуковым. Папа, я у Жуковых. Да, ты не ослышался. Попроси Никиту, - пусть поторопится. Я буду ждать его у калитки.
- Отец не поверил, что я у вас, - положив телефон, сказала Софья.
- Оно и понятно, - вздохнула Мила.
Они встали и медленно побрели по жёлтой тропинке. Выйдя за калитку, не сговариваясь, сели на лавочку. Через  мгновение показался Никита, который с дикими воплями и гиканьем вприпрыжку нёсся по дороге, оставляя за собой клубы пыли.
- Мама! Мама! – издалека закричал он, намереваясь что-то рассказать, но осёкся, увидев рядом с матерью незнакомую женщину.
- Ну, здравствуй, Никита, меня зовут тётя Мила, - улыбнувшись, протянула ему руку Мила.
Нисколько не смущаясь, мальчик пожал руку  и взглянул на мать.
- Здравствуйте. А вы откуда знаете мою маму?
- Мы с твоей мамой давние подруги, - быстро взглянув не Софью, ответила Мила.
- А где же вы были раньше? – удивился мальчик.
- Мы живём очень далеко, в Японии.
- Вот классно, -  восхитился Никита, - я бы тоже хотел жить в Японии.
- Хватит болтать, - Софья потрепала сына по спутанным кудрям, - беги к деду, а нам с тётей Милой надо поговорить.
Женщины задумчиво посмотрели вслед мальчику.
- Он и правда похож на Егора,  - повернулась Мила к Софии, - насколько я его помню, у Никиты не только такие же волосы, но и нос, губы и даже уши.
- Ты бы видела их, когда они сидят рядом. Никита – прямо вылитый Егор.
- Подожди, я сейчас приду, - Мила вдруг быстро встала и ушла  за калитку. Вернувшись, она протянула Софье фотографию.
- Посмотри, это Егорка, может, тебе только показалось, что он похож на того мужчину?
- Нет, Мила, не показалось, - ответила Софья, вглядываясь в снимок, - такие глаза не спутаешь, они могут быть только там, в том мире, тем более, что у мальчика, как ты сказала, что-то не так с внутренними органами и необычный состав крови.
- Софья, дорогая, - Мила вцепилась в руку бывшей подруги и умоляюще заглянула в глаза, - прошу тебя, сдай анализ, надо спасать Егора, времени остаётся всё меньше.
- Конечно, я сдам, ведь он может оказаться моим сыном, - горячо ответила Софья.
- У меня ещё одна просьба, - помолчав, сказала Мила, - пусть Егор и Никита  сдадут кровь, ведь Никита может быть и моим сыном.  Ведь так? – И не услышав ответа, добавила, -  Я понимаю, Софья, что это очень трудно, ведь тебе придётся всё рассказать Егору.
- Я расскажу, -  прервала её Софья, -  только вот, поверит ли он мне?
Мила вздохнула и покачала головой. Женщины посидели молча, обдумывая сложившуюся ситуацию. Неожиданно Мила встрепенулась и, повернувшись к Софье, взяла её за руку.
- Знаешь, давай забудем старые обиды. Ведь на самом деле я тебе очень благодарна, что ты помешала нашей свадьбе с Егором.
- Как так? – удивилась Софья.
- Я полюбила Виталия и поняла, что моё чувство к Егору не было любовью. Если бы мы с ним поженились, то были бы несчастны оба.
- А я в свою очередь поняла, что всегда любила Егора, просто не хотела этого признавать.
- Тогда давайте сделаем так, - воодушевилась Мила, - приходите сегодня с Егором к нам, и мы с тобой всё расскажем. Виталий тоже ведь не знает про эту историю. Двоим, они должны поверить.
- Хорошо, -  согласилась Софья, и подруги, не знавшие друг друга долгих восемь лет, наконец-то обнялись.
Софья уже целых тридцать минут уговаривала Егора пойти к Жуковым. Муж наотрез отказывался встречаться с Милой. Восемь  лет назад Егор позвонил ей в Японию. Он предложил свою помощь в воспитании ребёнка, на что Мила категорично заявила, что у мальчика есть отец, а денег у них хватает, и что она не желает больше никогда в жизни видеть Егора и требует, чтобы он не заявлял своих прав на её сына. Егор попросил Софью никогда не говорить  о Миле. Он объяснил, что ему будет легче, если они не станут вспоминать о его втором ребёнке. Чтобы убедить мужа, Софье пришлось рассказать о болезни Милиного сына.
- Ты хочешь сказать, что мой ребёнок смертельно болен, а ты до сих пор мне об этом не сказала? – возмутился Егор.
- Это не твой ребёнок, и не Милин тоже.
- Это сын её мужа?
- Нет, это её сын.
- Не понял.
- Я тебя поэтому и зову к Жуковым, чтобы во всём разобраться.
- Хорошо, идём.
У Жуковых их ждали. Тётя Маша с дядей Витей давно мечтали, чтобы девушки снова подружились. Поэтому, когда Мила сообщила, что вечером придут Софья с Егором, радости стариков не было предела. Тётя Маша с ходу принялась заводить тесто, а дядя Витя молодцевато погарцевал в магазин. Никакие доводы о том, что  Фёдоровы идут к ним для разговора, на них не действовали.
- Сначала сядем за стол, как нормальные люди, а потом говорите хоть до утра, - отрезали они.
Встретились  несколько сдержанно. Мила с Егором церемонно поздоровались, мужчины пожали друг другу руки, только старики тепло расцеловали и Софью, и Егора. За столом говорили на общие темы, старательно обходя в разговоре болезнь маленького Егорки. Молодые откладывали обсуждение на потом, а старики догадывались, что воссоединение враждующих сторон произошло именно по этой причине. Наевшись и от души нахвалив бабушкин вишнёвый пирог, все замолчали. Тётя Маша с дядей Витей переглянулись.
- Ну, вы тут общайтесь, а мы пойдём. У нас в саду работы допоздна, - и они тихо исчезли за дверью.
Молодые люди перешли в гостиную. Женщины взяли с мужчин слово, что те не будут их перебивать и выслушают до конца, только после этого начали свой нелёгкий рассказ. Разговор получился тяжёлым. Егор несколько раз вскакивал с места со сжатыми в кулаки руками, но потом затих и задумался. В конце своего нелёгкого повествования обе женщины не выдержали напряжения и разрыдались. Егор с Виталием бросились их успокаивать.
- Сейчас не время плакать. Надо думать, как спасти Егорку, и узнать, кто же чьим сыном приходится, и как произошла ошибка, если она была на самом деле, - произнёс Виталий, обнимая жену.
- Да, - поддержал его Егор, - надо решить, как будем действовать. 
Посовещавшись ещё около часа, молодые люди составили план действий. И на другой день, рано утром все вчетвером, прихватив маленького Никиту, отправились сдавать  анализы. Через два часа после проведения соответствующих процедур, их пригласили в кабинет врача. Японский доктор, общаясь с ними через Виталия, огласил результаты. Сначала он сообщил, что никто не может являться донором для ребёнка. В кабинете установилась гнетущая тишина. Оглядев присутствующих, он сообщил, что матерью Егорки является София Фёдорова. Все молчали, потому что и сами вчера пришли к такому выводу. Помолчав вместе с ними, врач ещё раз оглядел присутствующих и сказал, что отец Никиты – Егор, а матери мальчика среди присутствующих нет. Все ошарашено посмотрели друг на друга.
- Как это нет? – возмутилась Мила. – Если Егора родила Софья, тогда выходит, что я родила Никиту.
- Нет, анализ крови показывает, что вы никак не можете быть его матерью.   
- Кого же родила я? – выкрикнула Мила, у которой начиналась истерика.
             Врач налил воды в стакан и накапал каких-то капель, затем подал стакан Виталию, сказав что-то на японском языке.
- Выпей, родная, - Виталий силой заставил Милу сглотить содержимое.
- Я ничего не понимаю, - сказала Софья, оглядывая всех сидящих.
- Егор, - поддерживая жену, повернулся к нему Виталий, - вспомни хорошенько, кто мог родить от тебя ребёнка.
- Я не знаю, у меня были связи после школы и в студенчестве, - начал он.
- Смотри не так далеко,  - остановил его воспоминания Виталий, - Никите ведь только восемь  лет.
Егор умолк и уставился в пространство. Подумав, он оглянулся и заметил направленные на него напряжённые взгляды.
- Да не смотрите вы на меня так, - взмолился он, - не было у меня в то время никаких других связей.
- Знаете, о чём я подумала, - сказала долго молчавшая Софья, и сразу взгляды всех присутствующих обратились к ней, - выходит, что поменяли не двух детей, а трёх.
- Мне вообще, кажется, что здесь взяли всех родившихся детей и перемешали, как крупу, - со злостью произнесла всхлипывающая Мила.
- Ага, и одним из родителей каждого ребёнка является кто-нибудь из нас, - добавил  Егор.
Все удручённо замолчали, не в силах понять сложившуюся ситуацию.
- Не пора ли  нам  поискать виновника всего случившегося, может, что-нибудь выясним, - предложил Виталий.
После недолгих раздумий все направились в кабинет главного врача больницы. Митрофанов Алексей Илларионович с удивлением выслушал историю, иногда из-под насупленных бровей оглядывая всю компанию, и всерьёз подумывая об их здравомыслии. Но, просмотрев  результаты анализов, и, видимо, вспомня пословицу, что с ума сходят поодиночке,  пошёл им навстречу. Сделав по телефону распоряжение – найти все данные о том, где, когда и кого рожали сидевшие перед ним женщины, и кто из медперсонала находился в тот момент на дежурстве, он прочёл лекцию об образцово-показательном статусе своей больницы, не забыв упомянуть, что подобным происшествиям здесь не место. Вошедшая медсестра сдержанно поздоровалась с присутствующими и положила на стол листок с записями.
- Так, - нацепив на нос очки, задумчиво произнёс Алексей Илларионович, изучая записи, - рожали вы в один и тот же день, а точнее, в одну и ту же ночь.  Роды принимал Лопаткин Андрей Юрьевич, к сожалению, - врач  посмотрел на них поверх очков, - он уехал пять лет назад, не помню точно, куда-то на запад. А из медперсонала дежурили Уткина Марина Валерьевна и  Корякина Виктория Игоревна. Уткина у нас сейчас не работает, а вот с Корякиной мы можем поговорить, тем более, что сегодня как раз её смена.
Врач позвонил и попросил отправить к  нему  Викторию Игоревну. Молодая белокурая женщина робко зашла в кабинет и растерянно замерла на пороге, оглядывая сидящих людей.
- Присаживайтесь, Виктория Игоревна, - показал доктор  на свободное  место. 
Женщина опустилась на край стула и замерла в неудобной позе. Главный врач коротко обрисовал суть проблемы. По мере его рассказа медсестра всё больше бледнела и, достав из кармана халата платок, несколько раз вытерла вспотевшее лицо.
- Я ничего не знаю, совершенно ничего, - залепетала она, то, сплетая, то,  расплетая пальцы.
- По глазам вижу, что знаешь, - сурово глянул на неё врач, -  не расскажешь – уволю.
- Ой, не увольняйте, пожалуйста,  - зарыдала Виктория, - я же не специально, это она всё сделала, только не знаю зачем.
Алексей Илларионович вдруг стукнул по столу кулаком, отчего медсестра подскочила на стуле и перестала рыдать.
- Рассказывай медленно и по-порядку, ничего не пропуская, - приказал он.
- Ночь тогда выдалась тяжёлой, -  начала она. – Сначала привезли одну женщину, как только приняли роды, сразу подвезли другую. Вторая женщина рожала тяжело, пришлось вызывать бригаду и делать кесарево.  А потом  сняли женщину с поезда, у которой начались роды. За ночь на свет появилось три мальчика.  Я тогда молоденькая совсем была, только после училища. Ничего не успевала, и так намоталась, что забыла на ножки детям повесить бирки. Решила до утра не распелёнывать малышей, а бирки повесила на головки кроваток и пошла в сестринскую немного отдохнуть. Пришла, села на кушетку, посидела, а сердце-то не на месте. А вдруг кто увидит, что я бирки не надела, - уволят ведь,  я   только работать начала. Поднялась и через силу пошла в палату к малышам. В палате они втроем только и лежали. У нас ведь как, - объяснила она присутствующим, - после рождения детей сутки в палате держат, - пока врач их обследует, пока мама в себя придёт, - а потом к матерям уносят.
Так вот, подхожу я, значит, к палате и вдруг вижу, что дверь-то чуть приоткрыта, а я хорошо помню, что когда уходила – дверь прижала плотно. И в щель видно, что кто-то будто ходит. Подошла я тихо, заглянула одним глазом, а там Марина – моя напарница. Гляжу, она в одной руке ребёнка держит, а из другой кроватки ребёнка взяла и первого туда положила, а второго дитя на его место. Мне даже страшно стала. Это же выходит, она детей поменяла зачем-то. А если кто узнает, виноватой я окажусь, Марина скажет, что я бирки забыла надеть, а потом их перепутала.
Я спряталась за дверью, подождала, когда она выйдет, зашла и детей на места свои переложила и бирки одела. Вот и всё, - закончила рассказ Вика.
- Как всё? – взвилась Мила. – Если  ты их на место положила, то почему мы не являемся матерями своих детей? – и она гневно уставилась на Вику.
- Ой, - вскрикнула та и, побледнев ещё больше, зажала рот рукой.
- Что ещё? Говори, - процедил сквозь зубы напрягшийся доктор.
- Ну, я когда подглядывала, - тихо начала медсестра, с тоской глядя в окно, - щель была очень узкой, и я боялась, что Марина меня увидит, поэтому, не поняла – из какой кроватки она брала второго малыша. А когда решила вернуть детей на свои места, долго думала, куда их положить и мне показалось, что я всё сделала правильно. Но когда одна из женщин стала возмущаться и кричать, что ей дали не её ребёнка, я поняла, что ошиблась и поменяла не тех детей, но было уже поздно.
- Надо было сразу сказать правду, - обозлилась Софья.
- Да, - плаксиво запричитала Вика, - вам легко говорить, а меня бы уволили. Что бы я без работы делала? Меня никуда не брали после училища, везде стаж работы спрашивали, я сюда-то с трудом попала. Я тогда подумала – это ведь не моя вина, я только пыталась исправить чужое зло, да не получилось.
- Раз это было не твоя вина, вот и надо было всё рассказать. Уволили бы Марину, а не тебя. А вот теперь я тебя уволю, - безжизненным голосом произнёс главный врач.
Марина зарыдала в полный голос, покачиваясь на стуле.
- Погоди реветь, - прикрикнула на неё Софья, - кто была эта третья женщина?
- Какая-то журналистка из Терехино, я не помню, как её звали, - сквозь слёзы выдавила Вика.
- Зорина Алина,  - посмотрев записи, сказал Алексей Илларионович.
- А-а-а! – закричала вдруг Мила и ткнула пальцем в Егора.
Все встревожено повернулись к ней.
- Что, что с тобой? – обнял её за плечи Виталий.
- Алина! Из Терехино! – продолжала восклицать Мила. – Егор, мы когда в Терехино с тобой ездили, я тебя с ней познакомила, на балу, помнишь?
- Что-то припоминаю, - нахмурив брови, сказал Егор.
- Ты с ней танцевал, а потом вы вместе куда-то уехали. Ты с ней спал?
Теперь все головы повернулись к Егору. Тот покосился на Софью и вздохнул.
- Да, я провёл с ней ночь, и сразу про неё забыл, но я больше её никогда не видел, -  оправдываясь, посмотрел он на жену.
- Значит, она – мать нашего Никиты? – Софья возмущённо огляделась вокруг.
- Я вспомнила, - подала голос Вика, - она сказала, что ехала сюда к отцу ребёнка.
- Дурдом какой-то, - развёл руками Виталий.
              - Подождите! – воскликнула вновь Мила, но когда я приехала в Терехино, - она повернулась к Виталию, - помнишь, я остановилась у Алины. Но у той никакого ребёнка не было, я это точно помню. Алина вообще тогда очень испугалась, когда меня с ребёнком увидела, ей даже плохо стало.
Все замолчали и растерянно переглянулись.
- Дак она же… - начала Вика и вдруг резко замолкла и, сжавшись на стуле, опустила голову.
- Что ещё? – ужасным голосом проскрипел врач, медленно поднимаясь с места. – Что ещё вы тогда натворили?
Расширившимися от ужаса глазами Вика, не отрываясь, смотрела на возвышающегося над ней доктора, отползая от стола  прямо на стуле.
- Говори, - рявкнул врач так, что подскочили все присутствующие в комнате.
- Эта Алина бросила своего ребёнка.
- Как бросила, - выдохнули все. 
- Она сбежала и оставила записку, что отказывается от мальчика.
- Что вы сделали с ребёнком?
- Марина подбросила его в детский дом, а здесь мы оформили выписку.
- Теперь понятно, почему она так испугалась, когда Мила пришла к ней с ребёнком. Она решила, что это её ребёнок, - задумчиво проговорил Егор.
Все замолчали, обдумывая услышанное. Главный врач, после некоторого раздумья набрал номер детского дома. Сообщив всё, что знает о ребёнке, он долго выслушивал ответ, кивая головой, затем поблагодарил и положил трубку. Все выжидательно посмотрели на него.
- Мальчик исчез из детдома два года назад. Его пытались найти, но до сих пор не обнаружено никаких следов.
Повисло напряжённое молчание. Оглядев всех, Виталий поёрзал на стуле и решительно сказал:
              - Я думаю, что сейчас главное для нас – это жизнь Егорки.
Все согласно закивали головами и, не сговариваясь, встали и пошли к выходу. Они уже знали, что будут делать дальше. В палате у Егорки долго стояли молча  и смотрели на спящего мальчика. Здесь же находились и Милины старики, и родители Софьи. Никто не знал, когда  две враждующие  пары успели воссоединиться, да и никого сейчас это не волновало. Главное, что они были вместе и по очереди дежурили у постели ребёнка.  По одну сторону кровати сидела Мила, держа Егорку за руку, по другую – стояла Софья. Она разглядывала похудевшее личико с заострившимися скулами, чёрными кругами  под глазами, наблюдала, как Мила что-то тихо шепчет, ласково поглаживая слабую руку спящего ребёнка, и думала о том, почему не она называет сейчас Егорку своим дорогим сынишкой. Ведь это её ребёнок. За что судьба так жестоко наказала её. Глядя на склонённую голову Милы, она понимала, что многое бы отдала за то, чтобы быть на её месте.
Софья почувствовала руку Егора, которая успокаивающе и, вместе с тем предостерегающе сжала её плечо. Она повернула и голову и посмотрела в его тревожные глаза. Они понимали друг друга без слов. Софья не обиделась за укоряющий взгляд мужа. Она поняла, о чём он хотел сказать, и опустила голову. Егор был прав. Нельзя предъявлять свои права на ребёнка, ведь  кто-то может попытаться забрать у неё Никиту, а она бы этого не пережила. Теперь до неё дошло, насколько тяжело сейчас было Миле, и Софье стало стыдно за свои эгоистические мысли. Она нежно улыбнулась мужу и потёрлась щекой об его колючий свитер. В это время Егорка неожиданно открыл глаза и оглядел всех золотистым  взглядом необычных глаз.
- Мама, - увидел он Милу и протянул к ней руки, -  кто все эти люди?
Мила незаметно смахнула слёзы и обняла сына, прижав его темноволосую  головку к своему плечу, поверх которого он с интересом осматривал незнакомых ему людей, от любопытства поблёскивая яркими глазами. Кое-как справившись с собой, мама, наконец, повернула к нему радостное лицо и принялась весело знакомить с присутствующими.  Егорка очень удивился, узнав, что у него так много родственников. Он внимательно приглядывался к каждому, пытаясь запомнить имена, а те, в свою очередь, подолгу жали ему руку, гладили по голове или подбадривающе хлопали по плечу.
- Извини, сынок, - сказал  Виталий, присаживаясь на постель к сыну и обнимая его за плечи, - мы сейчас должны все уехать.
- Как уехать? -  Поднял на него  испуганные глаза Егор.
- Нам надо найти тебе лекарство, - терпеливо объяснил ему отец.
- Нет, мама, скажи, что вы не уедете, - Егорка оглядел всех умоляющим взглядом.
Виталий растерянно поднял глаза и поискал взглядом жену, обращаясь за поддержкой. Мила присела на другую сторону кровати и, взяв сына за руку, заглянула ему в глаза.
- Егор, милый, ты хочешь выздороветь?
- Конечно, хочу, мама.
- А без этого лекарства тебе не вылечиться. Достать его можем только мы. А ты останешься не один, с тобой рядом всё время будут твои бабушки и дедушки. И ты вместе с ними будешь нас ждать. Договорились?
Егор ещё раз оглядел всех своих вновь приобретённых родственников и печально улыбнулся.
- Хорошо, мама, я всё понял. Только возвращайтесь поскорее.
- Мы будем очень стараться, - хрипло проговорил Виталий, и они с Милой обняли сына.
Софья почувствовала, как ком встал в горле, мешая дышать, а глаза защипала от набежавших слёз, сквозь которые она вдруг увидела одну деталь, очень удивившую её. Софья смотрела на лица Милы и Егорки,  и только теперь заметила, как они похожи. « Странно, - подумала она, приглядываясь, - у них не только цвет волос одинаковый, но и нос, рот, губы. Когда они рядом, это очень хорошо видно. Но если Мила не мать Егорки, то … .  Очень странно», - размышляла Софья, выходя за всеми в коридор. Неожиданно ей припомнились слова  матери Лин, которая хотела ей что-то рассказать, но не успела.
- Мама! – услышали они слабый голос и обернулись на пороге палаты. С осунувшегося  лица маленького Егорки смотрели на них  огромные глаза, в которых плескалось какое-то недетское отчаяние.
- Мама, - повторил он, - я не умру?
- Нет, сынок, что ты? – ответил Виталий за жену, которая не могла справиться со слезами, -  даже не думай об этом.
Родители Софьи остались в палате с мальчиком, они только проводили всех ободряющими взглядами, и незаметно перекрестили их исчезающие за дверьми спины. В больничном коридоре дядя Витя с тётей Машей расцеловали всех по очереди, желая удачи.
- Может, всё-таки, завтра утром пойдёте? – робко спросила тётя Маша, вытирая глаза краешком больничного халата.
- Нет, бабушка, нам нельзя терять ни минуты. Пойдём прямо сейчас, - ответила Мила.
- Вы идите к машине, а я вас догоню, - повернувшись ко всем, сказала Софья и, поймав недоумевающий взгляд мужа, добавила, - я что-то скажу тёте Маше.
Взяв тётю Машу под руку, Софья отвела её в дальний конец коридора, под зелень шикарного фикуса.
- Тётя Маша, расскажите, как погибли родители Милы? – не медля, задала она интересующий её вопрос.
- Но, ты же знаешь, они разбились на машине, - растерянно пролепетала тётя Маша, заправляя задрожавшей рукой волосы под платок.
_ А я думаю, что это неправда, - резко сказала Софья, в душе проклиная себя за этот разговор.
Тётя Маша молчала, нервно оглядываясь и теребя края платка.
- Ну, хорошо, всё было не так, - наконец, сказала она, не устояв под требующим взглядом Софьи, - когда вернёшься, потом расскажу.
- Нет, тётя Маша, расскажите прямо сейчас, поверьте, мне надо узнать правду до того, как я уйду.
- Я скажу, только ты обещай, что ничего не расскажешь Миле.
- Обещаю.
- Лиза исчезла в тайге, прямо как вы с Милой. Ушла за ягодой и не вернулась. Её долго искали, но так и не нашли. А отец Милы после этого сильно запил и как-то раз, пьяный, разбился на машине. Мы когда его хоронили, то рядом могилку Лизы сделали, чтобы было куда ходить оплакивать дочь. А говорить стали, что они вместе разбились, чтобы как-то объяснить внучке, где же её мать.
- Спасибо, тётя Маша, - Софья наклонилась и поцеловала морщинистую щёку.
Дойдя до конца коридора, Софья обернулась и увидела две фигурки, одиноко стоящие у двери в палату. И, как и несколько лет назад у неё болезненно сжалось сердце в предчувствии беды. 
Сборы были недолгими. Все вещи собрали заранее. Молча посидев в большой кухне Жуковых, дружно вскинули рюкзаки и вышли из дому. Дойдя до тайги, остановились, всматриваясь в, казалось бы,   приветливо шепчущую о чём-то тайгу. Но все понимали, насколько обманчива эта зовущая к себе благодать. Для Софьи и Милы, восемь  лет не переступавших границу зелёного мира, разрушившего их многолетнюю дружбу, настоящий поход был жестоким испытанием. Что ещё ждёт их там, за этой зелёной чертой, выдержат ли они, не запутаются ли в паутине своих желаний и обид? Обе женщины понимали, что должны … нет, просто обязаны выдержать ради маленького беспомощного мальчика с необычными глазами, в одиночку сражающегося со своей болью. Глубоко вздохнув, компания шагнула в лес.
Им повезло. Не успели они прийти на место, как сумерки ещё больше сгустились,  и тревожный скрип деревьев известил о начале грозы. Бросив взгляд вверх, откуда наползала мрачная тень огромной тучи, все четверо едва успели нырнуть под  ветви склонённых деревьев. Ужасный ветер, с остервенением ломая кусты, и сливаясь с грохотом озверевших капель, со злостью швырял людей в разные стороны, давил на барабанные перепонки, не давая выхода ни для  единой здравой мысли. Молодые люди забились под брезент, и только их лихорадочно блестевшие глаза выдавали невероятное напряжение, когда каждый из них, борясь со страхом, молил бога о том, чтобы их план удался.
Гроза бушевала насколько часов. Все уже просто лежали на земле, придавленные брезентом, по которому неистово прыгали струи разгневанного дождя. Наконец, стало тихо. Ещё не веря наступившему спокойствию, Виталий поднял голову и громко вскрикнул. Егор встрепенулся и резко вскочил. Женщин под брезентом не было.




                ГЛАВА       10




В чужом  мире, среди могучих лесных исполинов, Софья и Мила пытались осмыслить происшедшее. Когда женщины  поняли, что вновь, как и много лет назад, они оказались здесь совершенно одни, ими овладело такое безграничное отчаяние, что обе прижались друг к другу и громко и безудержно зарыдали. Если раньше происшедшее с ними казалось  если и страшным, но в то же время до ужаса интересным приключением, то сейчас их душа осталась дома, с мужьями и детьми, нуждающимися в их любви. Груз ответственности, который они хотели разделить, а может быть в какой-то мере переложить на  любимых мужчин, тяжёлым камнем лёг на их плечи. Некому было помочь им, защитить, успокоить. Кроме того, они с огромным ужасом обнаружили, что все вещи остались по ту сторону невидимой черты, - костюмы для подводного плавания, верёвки, фонари, газовые пистолеты, которые раздобыл Егор, продукты, - всё то, что могло бы помочь им освободить Лин.
- Может, подождём следующую грозу, и вернёмся за вещами? - безнадёжно спросила Софья, всхлипывая.
- Нет, - твёрдо сказала Мила, - мы не должны терять время. Пойдём на разведку, ведь прошло столько лет, что-то могло измениться. Мы ведь даже не знаем, жив ли Лин и все эти люди. Если их уже давно не существует, то какой толк терять время на бесплодные попытки. Останемся, Софья. 
Софья покосилась на подругу. Как она изменилась! Из безвольной, вечно пугающейся и нерешительной она превратилась в волевую женщину, которая умеет самостоятельно принимать правильные решения. Их роли поменялись. Теперь не Софья, а Мила владела ситуацией и распоряжалась  их судьбами. И Софья безропотно приняла такое положение вещей, сознавая, что подруга имеет сейчас на это  полное право.
Чтобы не заблудиться, решили подождать до утра.  Прижавшись друг к другу, они протряслись от холода до самого рассвета, не смыкая глаз. Затем Мила достала из кармана куртки припасённые красные верёвочки и, привязывая их к веткам деревьев, девушки медленно пошли по лесу, с трудом вспоминая дорогу среди разросшейся зелени. Часа через полтора, показавшиеся им вечностью, они вышли к одинокому дому на холме, и облегчённо вздохнули – первый этап их необычной командировки был пройден.
Спиралевидный дом по-прежнему сиял в лучах восходящего солнца. Ежедневные ливни смывали с его гладких наклонных стен  малейшие намёки грязи и пыли. Но, вместе с тем, он выглядел  более запущенным и необжитым. Разросшиеся побеги роз, хаотично переплетаясь, властвовали над созданием людей, и от этого дом казался ниже, со всех сторон зажатый ничем не сдерживаемой зеленью. Вокруг дома не было даже намёка на тропинку, и ступеньки  полностью скрылись под высоким травяным покровом.
Девушки решили не терять время на обследование дома, было итак понятно, что в нём никто не живёт. Сорвав по дороге фрукты и перекусив ими, они бодро зашагали по дороге, которая казалась уже, из-за разросшихся по её обочинам  кустиков красивых цветущих растений. Через час, в течение которого они не проронили ни слова, испытывая только величайшее напряжение от неизвестности и неизбежности того, что им предстояло,  Софья и Мила  увидели сверкающие здания небольшого города, всё так же гордо стоящего на высоком холме. С сильно бьющимся сердцем они подошли настолько близко, насколько позволили деревца, полукругом растущие около холма.  Спрятавшись в их  мягкой зелени, женщины заняли выжидательную позицию и стали наблюдать за пустынными улицами. Прошло довольно много времени, солнце нещадно палило, вызывая жажду, которую нечем было утолить. Они нервно облизывали пересохшие губы, подумывая – не отправиться ли дальше. Вдруг из одного здания, расположенного на ближайшей к ним улице вышли двое высоких мужчин, и быстрым шагом двинулись вверх, вскоре скрывшись за поворотом. Софья судорожно схватила Милу за руку.
- Там кто-то есть, - прошептала она.
- Вижу, - негромко отозвалась Мила.
- Что будем делать?
- Надо идти в город, - поразмышляв, сказала Мила.
- А если это люди Скоя?
- Но сидя здесь мы ничего не узнаем. Пойдём. Будь что будет.
И Мила первой вышла из-за куста. Девушки осторожно пробирались к городу, стараясь по мере возможности двигаться незаметно, скрываясь за высокой травой. Двигаясь от дома к дому, вдоль их раскалённых стен, они, в конце концов, остановились, спрятавшись за куст роз, не зная, что предпринять дальше. Улицы по-прежнему были пусты, а заходить в здания было страшно. 
Вдруг Софья неожиданно бросилась на землю, потянув за собой Милу. Та с недоумением уставилась на подругу, которая знаками приказывала ей молчать. Проследив за её взглядом, Мила увидела двух молодых девушек, мирно шагавших по тропинке прямо на них. Девушки о чём-то громко разговаривали между собой, не замечая ничего вокруг. 
- Это же Оя, сестра Лин, - радостно прошептала Софья.
- Ты не ошиблась? – с тревогой посмотрела на неё Мила.
Софья пригляделась. Девушка, конечно, изменилась – стала высокой, стройной.  Но волосы, глаза, лицо – всё было таким же.
- Нет, я не ошибаюсь, - негромко ответила Софья и неожиданно вышла из укрытия.
Мила зажала рот рукой, не успев остановить подругу. Девушки посмотрели расширившимися от ужаса глазами на Софью и, пронзительно завизжав, бросились назад.
- Оя! Оя! Это я, Фея! – закричала им вслед Софья, испугавшись, что девушки исчезнут.
Оя остановилась и медленно повернулась. Она долго разглядывала Софью, стоя  вдалеке и не решаясь подойти ближе. Наконец, осторожными шагами, ухватив за руку упирающуюся подругу, немного приблизилась к Софии, подозрительно осматривая Милу.
- Фея? – медленно выговорила она.
- Фея, Фея, - быстро закивала головой Софья,  - а где Лин, где мама?
Оя покачала головой и что-то залопотала на своём языке.
- Лин, Лин, мама, - остановила её Софья.
Оя помолчала, потом знаками показала, чтобы они следовали за ними. Софья с Милой торопливо зашагали за ней. Её подруга двигалась чуть в стороне, часто поворачиваясь и подозрительно оглядывая незнакомок. Они зашли за девушками в какой-то дом, как две капли воды похожий на одинокий заброшенный домик у леса. Поднявшись по витой прозрачной лестнице на второй уровень,  увидели просторную комнату, у окна которой сидела женщина и, склонившись, что-то сшивала длинной и толстой иглой. Услышав шум, женщина подняла голову и поднялась, отложив в сторону шитьё. Софья узнала маму Лин. Только сейчас она заметила, что  на руках женщины, так же, как и на руках её дочери, не было перепонок. Эль (так звали маму Лин) долго разглядывала Софью и, видимо, узнав, улыбнулась.
- Я Фея, вы меня помните? – робко спросила Софья.
- Я узнала тебя, - сказала Эль, не сводя глаз с Милы.
Софья покосилась на подругу. Та с интересом рассматривала невысокую женщину, с точно такими же глазами и волосами, как и у неё самой.
- Это моя подруга, Эмилия, - представила она Милу, наблюдая за реакцией женщины. Эль резко побледнела и покачнулась. Помолчав и справившись с собой, она предложила им сесть. Уставшие подруги опустились на мягкие шары, которые тут же превратились в удобные кресла.
- Как вы снова попали к нам?  - с тревогой спросила Эль.
- Нам  нужен Лин, - ответила Софья,  - где он?
Эль нахмурилась и отрицательно покачала головой.
- Что с ним? Он жив? – испугалась Софья.
- Он жив, но … , - и женщина замолчала.
- Знаете что, расскажите нам всё по порядку, как вам удалось выбраться и где перепонки, которые были у вас на руках, и где же Лин? – попросила Софья, перехватывая нетерпеливый взгляд Милы.
Эль помолчала, собираясь с мыслями, затем глубоко вздохнула и начала свой нелёгкий рассказ:
- Ской очень разозлился, когда обнаружил твоё  исчезновение.  Он отправил в погоню своих дельфинов, но те вернулись ни с чем. Главное, что он не смог понять, каким образом ты смогла выбраться, ведь Лин успел закрыть все двери и вернуться к нам в комнату. Видимо, чтобы предотвратить подобное и быстрее  уплыть, он удвоил дозы лекарства. Мы стали ощущать его вкус в пище и почувствовали, что  временами  теряем память. Тогда один из нас предложил выход – бежать таким же способом, как и ты, уплыть к родному берегу, благо, что мы отлично плаваем и нам не нужны никакие костюмы. Мы решили, что попробуем жить в воде у берегов, временами выходя на поверхность. Ну, а если мы погибнем, то это будет намного лучше, чем стать безмозглыми рабами Скоя. Как решили, так мы и сделали.
Вы даже не представляете, какое счастье мы испытали, увидев знакомый берег. Мы долго плакали и целовали землю. Затем стали приспосабливаться к новой жизни. Ведь мы не могли находиться долго вне воды.  Мы решили сложить на дне, недалеко от берега, жилище из камней. Мужчины по очереди выходили на поверхность и возвращались назад с большими камнями, складывая из них подобие здания. Не получая больше лекарств Скоя, наша память прояснилась и улучшилось самочувствие. Чтобы питаться, нам нужно было искать какую-то еду.  Женщины стали уходить подальше от берега, к лесу, чтобы нарвать с деревьев фруктов. А мужчинам приходилось отходить от воды всё дальше и дальше, в поисках нужных камней. Постепенно мы стали замечать, что уже меньше нуждаемся в воде и перепонки на пальцах сначала стали тоньше, а после совсем исчезли.  Как только мы перестали получать лекарство, наш организм  возвратился в прежнее состояние.  Нашему счастью не было предела. Мы вернулись в город и зажили прежней жизнью, правда, нас осталось совсем мало.
- А как же Ской? Он не предпринимал попыток к вашему возвращению? – перебила Софья повествование Эль.
- Несколько дней мы видели дельфинов, которые кружили рядом, а потом они исчезли.  Прошло семь  лет. Лин женился, у  него родился сын. А  год назад объявился Ской.  Он привёз большое количество людей и высадился на берегу у города  Ою. Этот маленький городок находится недалеко  от нас. Он также пострадал во время ливня, но мы и не знали, что много жителей, оказывается, спаслись.  Они спокойно жили всё это время, занимаясь своими повседневными делами. Ской застал врасплох неготовых к нападению людей и, захватив их, превратил в своих рабов уже известным нам способом. Он оборудовал огромную лабораторию и проводит в ней свои бесконечные опыты. Видимо, ему надо всё больше и больше живого материала, и он вновь стал охотиться за нами. Так получилось, что первым в его руки попался Лин. Это случилось всего несколько дней назад.
Эль закончила рассказ, а женщины обречённо переглянулись.
- А ты, Фея, родила ребёнка? – спросила Эль, искоса поглядывая на молчащую Милу.
Софья поведала их грустную историю, изредка замолкая, чтобы перевести дыхание.
- Значит, мой внук тяжело болен, - помолчав, задумчиво сказала Эль.
- Да, и теперь мы не знаем, как его спасти. У нас была надежда на Лин, но теперь она исчезла,  - подала голос Мила, вытирая слёзы, бегущие из глаз.
- Пока есть надежда, не надо отчаиваться, - внимательно глядя на неё, проговорила женщина.
- Но что мы можем сделать? – бесцветным голосом спросила Мила.
- Надо попытаться вытащить Лин.
- Разве это возможно? – удивилась Софья.
Эль долго молчала, что-то обдумывая, потом заговорила.
- Мы отправляли наших мужчин на разведку, они вернулись вчера вечером.
- И что?
- По всей окружности холма расставлена охрана, так что незамеченными в город не попасть. Им только удалось узнать, в каком здании держат Лин.
- Ну вот, - опустила голову Мила и из её глаз полились слёзы.
- Есть ещё кое-что, - продолжила Эль, - все люди Скоя зачем-то каждый день в одно и то же время собираются на берегу моря. Наши разведчики понаблюдали за ними и решили, что они совершают какой-то ежедневный ритуал, вроде как молятся.
- И охрана тоже? - с надеждой подняла голову Мила.
- Нет,  охрана остаётся на месте.
- Это нам всё равно ничего не даёт, - сказала Софья, глядя, как глаза подруги вновь начинают блестеть.
- Да нет, кое-что даёт, - задумчиво протянула Эль.
Девушки во все глаза уставились на неё. Женщина помолчала, беззвучно шевеля губами, и, видимо, раздумывая – стоит ли продолжать, потом глубоко вздохнула и начала говорить.
- У нас появился некий план. Только  не хватало одной детали, но вы можете помочь. Много лет назад в городе жила женщина по имени Чу. Она обладала странными способностями – могла властвовать над природой. Она способна была вызвать дождь, усилить его или совсем прекратить, могла заставить сиять солнце в пасмурный день, по её желанию пели и замолкали птицы, увядала трава или, наоборот, распускались цветы. Она почти не пользовалась своим даром, так как в нём  не было нужды. Люди ничем не выделяли её и относились к ней доброжелательно, просто знали  про её необычные способности. Но Чу оказалась очень обидчивой и мстительной.  Однажды соседи задели самолюбие женщины какими-то неосторожными словами. С тех пор Чу стала им мстить. Около их дома погибла вся растительность, и место походило на выжженную солнцем пустыню. Чтобы ни пытались посадить напуганные люди, всё неизменно чахло и умирало.  Тогда соседи подали на Чу  жалобу в Совет, который прилюдно рассмотрев её, вынес решение о выселении Чу из города. Сейчас она живёт одна на горе в пещере недалеко от города.
Эль замолчала.
              -  Похоже на сказку. А нам-то что от этого? – спросила Мила.
- После того, как она поселилась в пещере, и случился этот ужасный ливень, который погубил почти всех жителей города.
- Вы хотите сказать, что ливень вызвала Чу? – изумлённо уставилась на неё Софья.
- Да. Потому что никогда за всю историю нашего мира не было ещё такого дождя.
Девушки потрясённо помолчали.
- Но ведь пострадал и соседний город? – наконец опомнилась Мила.
- Говорили, что она пыталась устроиться в том городе, но жители, наслышанные о ней, не приняли её, поэтому она и живёт одна, - пояснила Эль.
-  Предположим, что всё было так. Но как  это может нам помочь? – недоумевала Софья.   
Эль ещё раз оглядела их, раздумывая, можно ли довериться двум женщинам, пришедшим из другого мира, а затем изложила свой план.
- Вам поможет Оя, - добавила в конце женщина, - она немного говорит по нашему, вам с ней будет легче общаться. Отдохнёте до утра, а потом пойдёте.
- Нет, -  резко возразила Мила.  - Нам надо торопиться, мы не можем ждать.
Эль посмотрела на неё долгим взглядом, собираясь что-то сказать, но потом передумала и крикнула дочь.   Что-то сказав ей на своём языке, она повернулась к женщинам.
- Идите с ней, она вас накормит, возьмёте всё необходимое и можете идти.   
Они поднялись и направились за девушкой. У выхода из комнаты Софья остановилась и, махнув рукой Миле, чтобы та шла без неё, вернулась к Эль. Вновь сев перед ней, Софья решилась задать мучивший её вопрос:
-  Скажите, Эль, прежде чем попасть сюда, вы жили в Серебринске?
-  Да.
- А как вас там звали?
- Меня звали Лиза.
Софья замолчала, мучительно размышляя – спрашивать ли дальше? Напряжённо выпрямившись, Эль подождала и начала говорить сама.
- Ты хочешь сказать, что твоя подруга Эмилия – это моя дочь?
- Да, - удивлённо глянула на неё Софья, -  а как вы догадались?
- Дорогая моя! Как только она шагнула в комнату, я сразу поняла, что передо мной моя дочь. Материнское сердце не обманешь. Знала бы ты, сколько слёз я выплакала, думая о своей малышке.
- Но почему тогда вы не скажете ей? – воскликнула Софья.
- Не скажу, и ты не говори, - и, встретив недоумевающий взгляд Софьи, добавила:
- Как бы ты себя чувствовала, если бы узнала, что твоя мать, которую много лет считали погибшей, жива. Но ты не можешь с ней встретиться, не можешь увидеть её, и даже рассказать всем о ней, потому что никто не поверит. Молчишь, не знаешь. А я знаю. Потому что ношу это бремя вот здесь, - она показала на сердце, - вот уже много лет. Я не могла видеть, как росла моя дочь, не могла её прижать к себе и успокоить. Сейчас я не в силах ей помочь и никогда не увижу своих внуков. Это ужасно и это всегда со мной, как проклятье. Так пусть от этого болит только моё сердце. У Эмилии и так очень много проблем.
- Я всё поняла, я не расскажу о вас.
- Скажи только, как там мой муж и родители, - тихо сказала Эль.
- Ваш муж погиб – разбился пьяный на машине, а дядя Витя с тётей Машей живы, постарели только очень.
Эль помолчала, уставившись в пространство, затем тряхнула темноволосой головой и взяла Софью за руки.
- Идите, я буду  надеяться, что вам удастся спасти моего сына и внука. Помните, что главное – это уговорить Чу. Нас она слушать не будет, а у вас может получиться. Сможете, значит, дело почти сделано. Я буду молиться за вас.
С этими словами она подтолкнула Софью к выходу.
Собрались быстро. Взяв минимум вещей, и попрощавшись с Эль, отправились в дорогу. Оя оказалась хорошим проводником. Она уверенно вела их какими-то невидимыми тропами среди густой зелени, казалось бы, непроходимого леса.  Их целью была высокая гора, синеющая за границей безбрежного зелёного ковра. Именно на этой горе, в одной из её пещер и жила покинутая всеми  Чу. К вечеру путницы успели добраться до края леса и устроиться на ночлег на раскидистой верхушке одного из исполинских деревьев. Наскоро перекусив, быстро улеглись, стараясь ни о чём не думать и не строить планов. Вскоре все спали, сказалась усталость от долгой и быстрой ходьбы, и постоянное эмоциональное напряжение.
Утром, обсудив дальнейшие действия, отправились к горе. Почти сразу нашли извилистую тропинку, ведущую вверх и теряющуюся где-то за большими камнями. Оя  пошла вперёди, знаками показав двигаться тихо. Чем выше они шли, тем круче становилась тропа. Софья с Милой несколько раз падали, обдирая в кровь колени и руки, часто останавливались, чтобы перевести дыхание.  В то время,  как Оя  грациозно, словно горная козочка, перескакивая с камня на камень, быстро удалялась от  них, затем возвращалась, чтобы подождать, при этом нисколько не устав. Мила, остановившись в очередной раз и тяжело дыша, разглядывала её,  с недоумением косившуюся  на отдувающихся  подруг, и думала о том, как  Егорка похож на своих необычных родственников, - он также хорошо плавает, бегает, ходит, при этом никогда не устаёт.
Наконец, тропинка изогнулась в последний раз и исчезла в  недрах пещеры, скрытой в зарослях колючего кустарника. Женщины нерешительно топтались у входа, страшась зайти. Оя что-то крикнула на своём языке. Прислушавшись, они услыхали негромкий отклик. Оя нагнулась и двинулась внутрь, осторожно отодвигая колючие стебли и придерживая их, чтобы женщины могли пройти.  Попадя внутрь, все остановились, настороженно озираясь. Но ничего необычного не увидели. Пещера была полна различной мебели, сделанной из дерева. Постель, большое количество разных женских штучек и кухонной утвари, видимо, принесённых из города, были разложены и развешаны, создавая ощущение  умиротворения и уюта. В середине пещеры находился очаг, похожий на тот, который Софья видела у Лин. У очага сидела ещё молодая и симпатичная женщина. Вопреки представлениям вошедших, она не выглядела одичавшей затворницей. В чистой и красивой одежде, с аккуратно уложенными длинными волосами, она производила неизгладимое впечатление. Женщинам на миг показалось, что сейчас из глубины пещеры выйдет добродушный муж с трубкой в зубах и газетой в руке, а за ним выскочит орава симпатичных розовощёких малышей, с любопытством разглядывающих незваных гостей.
Но всё оставалось по-прежнему, и неловкое молчание затягивалось. Чу встала и гордо выпрямившись, взглянула на них из-под тёмных бровей.
- Первый раз в моей скромной обители гости, -  с трудом подбирая слова, перевела Оль негромкие слова, которыми хозяйка нарушила тишину, -  зачем пожаловали?
- Нам нужна ваша помощь.
- Помощь? – голос Чу стал злым. – С каких же пор вам понадобилась помощь своего врага?
-  Мы с вами не враги, мы пришли из другого мира и просим вас помочь нам.
Чу долго молчала, разглядывая женщин, затем сказала:
- Я не могу ничего вам ответить, пока не буду знать, о чём вы просите. Садитесь и рассказывайте, - и она показала на спилы деревьев, заменяющие стулья.
Софья и Мила перебивая и путаясь, долго объясняли суть произошедшего и какой помощи они ждут от Чу. Та слушала очень внимательно,  переводя взгляд с них на Ою, переводящую чужую ей  речь.
- Ваша история тронула меня, если бы это касалось только вас, я бы с радостью помогла вам, но я не желаю делать этого для своих сородичей, - выслушав их и подумав, сказала Чу.
- Но они давно простили вас, - прошептала  Софья.
- Вы ничего не понимаете, - с горечью воскликнула Чу и вскочив, отвернулась, сложив на груди руки. Повисла напряжённая пауза.
- Это ведь я напустила на них тот ливень, - глухо заговорила она, - Я была тогда очень зла и не понимала, что делаю.  Но я не хотела губить людей, а  хотела просто напугать их. Я сама сидела в пещере и не видела результата своего колдовства. Только спустя три дня, я поняла, что город мёртв.
- Чу, подождите, - попыталась прервать её Мила.
- Погодите, дайте мне сказать, - махнула на неё рукой  Чу и продолжила, - вы даже не представляете, как мне было больно.  И мне мало их прощения, я не могу простить себя, и они не смогут простить меня, для такого просто нет оправдания.
            Чу замолчала и опустила голову.  Мила встала и, подойдя к женщине, повернула её к себе.
- Они давно поняли, что это сделали вы, они поняли, что отнеслись к вам равнодушно, и жестоко поплатились за это. Но они простили вас, потому что их осталось так мало и надо начинать новую жизнь, надо родить новых детей. А Ской со своими людьми может погубить всех и тогда никого не останется. Они ждут от вас помощи и ждут вас. Вы должны вернуться к ним.
Чу недоверчиво посмотрела на неё.
- Да, они вас ждут, и  вас ждёт ваш друг, Ись, он передал вам это.
- Ись жив?  - радостно спросила Чу и зарделась, как молоденькая  девушка.
- Да, и он тоже надеется на вас. А ещё ждёт вашей помощи мой сын и сын Лин. Ему очень плохо и если вы сейчас откажетесь, он умрёт. Пожалуйста, - Мила опустилась на колени и протянула руки к Чу, - прошу вас. Не дайте умереть моему сыну. Он тоже ваш, он частичка вашего мира.
По щекам обеих женщин катились слёзы. Чу опустилась на колени рядом с Милой и, обняв её, заплакала вместе с ней. Вдруг она резко встала и вытерла глаза.
- Когда, говорите, эти нелюди пойдут к морю?
Все счастливо переглянулись сквозь слёзы.
- Через час, -  сказала Оя.
- Значит, постараемся, чтобы через час они исчезли с нашей земли.
Всем стало легко и как-то даже немного спокойно. Чу накрыла на стол и принялась потчевать нежданных гостей вкусными и непонятно из чего приготовленными яствами. Женщины ещё раз подивились, насколько она умудрилась сохранить домовитость и  радушие, прожив много лет в полном одиночестве.
Через час, Чу попросила всех сидеть очень тихо и не мешать ей. Она вышла из пещеры, встала на высокий камень и что-то зашептала, возведя руки к небу. Время, казалось, остановилось. Женщинам начало казаться, что дождь никогда не начнётся.
-  Чу сказала, что прошлый раз она просто усилила начавшийся ливень, это было намного проще, а теперь, надо сначала вызвать тучу, для этого потребуется больше времени и сил, - пояснила Оя, заметив беспокойство женщин.
Вдруг прямо над ними раздался  раскат грома, в ту же минуту в пещере стало темно, и они увидели, как струи дождя шёлковыми нитями пересекают помрачневшее небо и исчезают за пределами пещеры. Дождь становился  сильнее, а Чу всё стояла на камне, вытянувшись в сторону чёрной тучи, закрывшей всё небо. Вдруг ужасный грохот потряс воздух, гора  зашевелилась, и комки грязи  посыпались на сидевших в пещере.  Мимо входа полетели громадные камни, со скрежетом сталкиваясь и рассыпаясь на куски. Земля под ногами задрожала. Женщины в испуге упали на траву, закрыв головы руками. Они решили, что умерли и попали в ад. Вой озверевшего ветра, скрежет летящих камней, ужасающий стон деревьев, вырываемых с корнем – всё смешалось в единый отвратительно - оглушающий звук, прерываемый нападениями водной стихии, решившей смыть всё живое, находящееся на земле. Софья почувствовала, как Мила подползла к ней  и ухватилась за неё руками, Софья обняла Милу за плечи – и так они замерли, не веря в то, что происходит и в то, что это когда-нибудь кончится.
Тишина наступила неожиданно и резко. Все подумали, что оглохли и, подняв головы, с тревогой огляделись. Но тучи не было, не лилась вода, и природа затихла, зализывая раны. Мила повертела головой и вскрикнула:
- А где Чу?
Все вскочили, оглядываясь. В страхе никто не заметил, входила ли она в пещеру.
- Её здесь нет, - тяжело дыша, констатировала Софья, и женщины бросились наружу.
Чу не было и возле пещеры. Скользя на мокрых камнях, они начали спускаться вниз, осматривая каждый кустик и громко крича.
- Сюда, сюда! – закричала Мила, и остальные женщины бросились на зов.
Чу висела на дереве, руками намертво вцепившись в ветку. Таким образом, ей удалось удержаться. Одежда была изодрана, а руки и лицо покрыты кровавыми шрамами. Спутанные и грязные волосы болтались, касаясь земли. Женщины осторожно опустили её на землю, с трудом разжав пальцы,  и осмотрели. Чу была жива, но без сознания. Неизвестно, какие повреждения нанесла ей стихия.
- Ей нужна помощь, мы не можем её здесь бросить, - сказала Оя.
- Что же делать? – Мила беспомощно обвела всех взглядом.
- Вы пойдёте искать Лин, а я – в город, за помощью, - вставая на ноги, ответила Оя. 
- Но ведь туда идти почти полдня, - испуганно ответила Софья,  - как же Чу останется здесь одна?
Оя снисходительно посмотрела на них.
- Это с вами – полдня. Я сейчас побегу и через час буду в городе, а мужчины прибегут сюда ещё быстрее.
Софья с  Милой потрясённо переглянулись и, поднявшись с колен, осмотрелись. Только сейчас они заметили, какую разруху оставил после себя ливень. Мила затравленным взглядом оглядела вырванные с корнем деревья, вперемежку с огромными валунами, мёртвый лес, без единого живого существа, и, подняв руки к небу, взмолилась:
- Господи, прости нас, что по нашей прихоти погибло столько живого. Накажи нас за это, если так надо, только спаси нашего малыша.
Оя обняла Милу за плечи и погладила по волосам.
- Не убивайтесь так. Повреждённые деревья мужчины распилят и построят мебель, лес очистят, и поселятся здесь новые птицы и звери. Всё будет хорошо, лишь бы наш план удался.
- А если ливень был и в вашем городе? – с испугом спросила Софья.
- Может быть, но все жители предупреждены и должны были спрятаться, - успокоила её Оя, - вон, видите, тропа, скоро она соединится с дорогой. Идите по ней, и придёте в город. Сначала спрячьтесь и понаблюдайте, а потом ищите Лин. В каком здании он сидит, вы знаете. Удачи, мы вас будем ждать, - и, расцеловавшись, девушки расстались.
Часа через три, перемазанные в грязи, Софья и Мила увидели сверкающие  на холме гладкие стены спиралевидных домов, и поспешили укрыться в зарослях цветущих кустарников. Вскоре стало очевидно, что в городе нет ни одной живой души. И женщины, позабыв об осторожности, бросились на поиски высокого здания с треугольной вывеской ярко-оранжевого цвета. Почти час они в изнеможении метались по улицам. Туча ушла, и выглянувшее солнце нещадно пекло, стараясь высушить следы незапланированного природой ливня. Как назло, все дома в городе казались абсолютно одинаковыми, а чтобы посмотреть на вывеску, у каждого нужно было найти вход. Наконец, обессиленные женщины увидели заветный оранжевый треугольник. Открыв дверь, осторожно зашли внутрь. Эль говорила им, что в подвале этого дома есть большие клетки, двери которых открываются рычагом, скрытым в верхней панели над дверью.
Мила стала спускаться вниз по крутым прозрачным ступеням, за ней последовала Софья, с тревогой поминутно оглядываясь. Лестница упёрлась в высокую дверь с массивной ручкой. Постояв, они потянули её на себя, дверь медленно отворилась, и женщины оказались в подвале перед решёткой. За железной изгородью в длинной комнате, у которой, казалось, нет конца, сидели и стояли люди. Софья с Милой прижались друг к другу и оцепенели. Людей было человек двести – мужчины, женщины и дети – все они походили на людей из соседнего города. Такие же высокие, мужественные, с золотистыми глазами. Только сейчас Софья поняла, что если бы дать им в руки оружие и научить воевать, этим сильным великанам не страшны бы были никакие Скои. Молчание затягивалось. Женщины не знали, как поступить – они не ожидали увидеть здесь столько людей, а те, в свою очередь, не понимали, что нужно от них двум незнакомкам,  и откуда они здесь появились. Вдруг откуда-то из глубины послышался крик:
- Фея! – и расталкивая остальных, возле решётки появился Лин.
- Лин!
- Фея.
- Лин, мы нашли тебя! – Софья, то смеялась, то плакала, вцепившись в руки мужчины.
- Как ты сюда попала, зачем искала? – взволнованно спрашивал Лин.
- Потом всё расскажем, сейчас надо выйти.
- Как выйти? – Изумился он. -  А как же люди Скоя?
- Ской и все остальные, видимо, погибли во время ливня.
- Мы слышали какой-то шум. Это был ливень?
- Да. И точно такой же, как много лет назад.
Лин внимательно посмотрел на неё, перевел взгляд на Милу и, повернувшись, что-то сказал остальным. Народ негромко и одобрительно зашумел, вставая на ноги и поднимая детей.
- Не волнуйтесь, это всё местные жители. Они вам очень благодарны, ведь вы их спасли и меня тоже, - объяснил Лин, заметив их обеспокоенные взгляды.
- Долг платежом красен, - усмехнулась Софья, нашаривая вверху рычаг и поворачивая его.
Люди потянулись мимо них нескончаемым потоком, каждый пытался выразить им свою благодарность – какими-то словами, пожатием, поцелуем. Наконец, и они смогли выйти из здания и вдохнуть свежего воздуха. Мила посмотрела в сторону моря и вздрогнула.
- Что это? – воскликнула она, и все удивлённо повернули головы.
Весь берег был усыпан ярко-жёлтыми блестящими шарами, покачивающимися на ветру и переливающимися в ярких лучах.
- Теперь я убедился, что войско Скоя погибло, - задумчиво протянул Лин, разглядывая необычную картину.
- Почему? – повернулись к нему женщины.
- Эти шары они брали в руки, когда шли к морю. Мне кажется, они у них олицетворяли солнце. Море проглотило людей, выбросив на берег их лёгкие игрушки.
Софья посмотрела на море, лениво катящие волны и заметила дельфинов, резвящихся в золотистых искрах. Она зябко поёжилась и отвернулась. Море  уже не казалось ей привлекательным. Оно походило на дремлющего и сытого монстра, затягивающего в свою пасть всё новые и новые  жертвы.
Уставшие, они опустились прямо на высохшую траву и в очередной раз начали свой нелёгкий рассказ. Лин молча выслушал их и сказал коротко:
- Я готов на всё, чтобы спасти сына. Но день подходит к концу, надо переночевать, а утром пойдём.
- Нет, - вскочила на ноги Мила, и Софья удивлённо подняла на неё глаза, в очередной раз, поражаясь той силе и решительности, которые проявляла подруга, не давая ни на минуту расслабиться и опустить руки, -  пойдём сейчас.
С ней молча согласились, и маленькая группа быстрым шагом пошла вперёд по прямой линии дороги, освещённой лучами заходящего солнца. В город пришли глубокой ночью. Их там ждали. На пороге дома они ещё издалека заметили несколько тёмных фигур. Обессиленные женщины упали в объятия  Ои и её подруг, а Лин прижал к себе мать  и ещё одну женщину, которая  плакала и что-то шептала, гладя Лин по лицу.
- Это моя жена, Яно, а это Фея, - представил друг другу женщин Лин и добавил, - Яно знает о тебе, я ей рассказывал.
Яно с улыбкой повернулась к Софье и нежно обняла её, что-то сказав.
- Она благодарит вас за то, что вы спасли Лин, - сказала Эль, и пригласила всех к столу.
Все с энтузиазмом принялись за еду, только сейчас осознав, насколько голодны. Неожиданно в комнату вошла  улыбающаяся Чу, в другой одежде, чистая, с обработанными ранами. Её за плечи заботливо поддерживал седоватый стройный мужчина.
- Чу, Ись, садитесь с нами, - весело засуетилась Эль, ставя новые приборы.
Чу обняла Софью, Милу и нерешительно подошла к Лин, настороженно глядя на него. Лин нежно обнял женщину, что-то тихо говоря ей. Все увидели, как из глаз Чу полились слёзы. Она быстро вытерла их рукавом и, оглядев всех, широко улыбнулась. 
На  другой день отправились в путь. Вместе с Софьей, Милой и Лин пошли Эль и Оя, которые захотели взглянуть на свой старый дом, Яно, провожающая мужа, и Чу с Ись. Весело переговариваясь, незаметно добрались до места.  Эль с дочерью и Лин долго ходили по своему старому дому, вспоминая прежнюю счастливую жизнь, трогали старые вещи, удивляясь каждой, как новой. Затем все походили по саду, нарвали фруктов и уселись на веранде, занятые своими мыслями. Эль сделала Софье знак рукой и поднялась вместе с ней на верхний балкон. Они долго вглядывались в красоту дикой природы, раскинутой до самого горизонта. Эль с трудом справлялась со слезами и волнением.
- Не могу находиться здесь, всё мне напоминает моего погибшего мужа, - с трудом сказала она, продолжая глядеть вдаль.
- А вы не хотели бы сейчас вернуться назад, в свой мир?
- Нет, - немного помолчав, ответила Эль. – Здесь у меня сын, дочь, внук. Надо помогать им, налаживать новую жизнь.
- Но у вас там тоже дочь и внук.
- Если бы у меня было два сердца и две души, то вторую пару я бы отдала Эмилии. Но моя единственная пара может только разорваться на две половинки, одна из которых грустит и радуется с теми, кто рядом, а вторая – болит за тех, кто далеко от меня. Никому бы я не пожелала оказаться на моём месте.
- Фея, - повернулась она к девушке, не сводящей с неё глаз, - я хотела тебя предупредить. Мне думается, что через границу наших миров могут проходить только женщины. Ведь ваши мужья остались там, я тоже попала сюда одна, хотя в тайге во время грозы мы находились вместе с моим мужем.
- Вы хотите сказать, что Лин  может не пройти? – с ужасом уставилась на неё  Софья.
- Да.
- Что же мы тогда будем делать?
- Я не знаю, -  с сожалением ответила Эль, глядя в полные боли и отчаяния глаза женщины, - пообещай мне, что поможешь Миле, если ей будет трудно. Софья молча кивнула головой, с трудом сдерживая слёзы. 
Мила с Софьей стояли у кромки леса, оглядывая ставших такими родными людей, с которыми они вряд ли когда увидятся. Чу стояла в обнимку с Ись, который не отходил от неё ни на шаг. В глазах этой женщины поселилось счастье.
             - Я помогу вам, -  пообещала она, по очереди обнимая девушек, -  я потороплю тучу, чтобы вам не пришлось долго ждать,  но это будет моё последнее заклинание, - добавила Чу, поворачиваясь к остальным.
Оя с Эль обняли всех по очереди, попросив Лин не задерживаться. Погружаясь в лесную чащу, Софья обернулась и выхватила глазами невысокую женщину, так похожую на них.  « Если бы у меня было два сердца », - вспомнила она её слова.  « У тебя их итак два, Эль, потому что одно сердце  не выдержало бы столько испытаний, сколько выпало на твои плечи »  - подумала Софья, прежде чем маленькая группка, махавшая им руками, навсегда не скрылась за деревьями.
Чу не обманула, и едва они добрались до места, как начался уже привычный им ливень. Нырнув под непромокаемую ткань, заботливо прихваченную Лин, они застыли в ожидании, перестав различать друг друга, в наступившем сумраке. Дождь прекратился так же внезапно. В наступившей тишине девушки сбросили прикрывающую их ткань. Софья ещё не успела понять, в чём дело, как отчаянный режущий душу крик Милы разнёсся над тайгой. Софья оглянулась. Лин рядом с ними не было, только испуганно смотрели на них Егор и Виталий, осунувшиеся и почерневшие от солнца и щетины, покрывшей их щёки.
Отчаяние было таким сильным, что не хотелось идти. Никто не мог представить, как посмотреть в глаза маленькому Егорке и сказать, что у него нет ни единого шанса.  Двигались медленно, как бы оттягивая тяжёлый момент. Неожиданно Мила взорвалась.
- Ну что же вы? – кричала она, размазывая по щекам слёзы и гневно сверкая глазами, - вы же мои друзья. Почему вы не успокаиваете меня, не говорите, что всё обойдётся, почему не обещаете найти выход?
Она замолчала. Молчали все, не зная, что сказать.
- Вы же понимаете, что он умрёт, - вновь надсадно, заговорила Мила, ломая руки, - но почему, почему нельзя найти какой-то выход? Почему вы молчите?
- А ведь выход есть, - сказал вдруг Виталий.
Все изумлённо уставились на него.
- Если мы не можем привести Лин сюда, надо отправить  бригаду женщин-медиков туда, чтобы они могли сделать  там всё необходимое. Можно будет проверить на возможность донорства  и других жителей, если Лин не сможет быть донором.
Эта мысль оказалась настолько проста и спасительна, что они с энтузиазмом бросились вперёд по лесной тропе, не останавливаясь на отдых до самого города. С таким же энтузиазмом неслись к больнице и почти бежали по больничному коридору, спеша успокоить, обрадовать, внушить надежду маленькому мальчику с золотистыми глазами.
Вдруг  будто запнулись и остановились. Там, впереди, у дверей палаты, как и несколько дней назад, стояли две одинокие фигурки, сгорбленные, потерянные, убитые горем.
Они поняли сразу. Маленького  мальчика  с золотистыми глазами больше не было. Он, как  частичка другого мира,  как крошечная песчинка, капризом природы заброшенная в чужую пустыню, растворился где-то там, в вечности, среди таких же бесчисленных песчинок, с оборвавшейся судьбой.
 
 

 
            
                ГЛАВА     11




Мила с Софьей медленно брели по тенистой аллее кладбища. Деревья печально устилали их путь осенними листьями, грустно перешёптываясь между собой. Всё вокруг навевало тоску и уныние.  Прошло уже два месяца со дня смерти Егорки, а подруги до сих пор каждый день приходили на могилку, сплошь засыпанную цветами. Они подолгу сидели на деревянной скамейке, заботливо построенной мужчинами, не в силах смириться с потерей ребёнка, приходящегося  сыном  каждой из них.
- Ведь мы столько сделали, чтобы вылечить  его, мы побывали в другом мире, мы спасли тех людей, но зачем? Чтобы потерять своего ребёнка? – не уставала спрашивать себя Мила.
- Видимо, так было угодно богу, вспомни, мы ведь спасли целый народ. Кто знает, - задумчиво произнесла Софья,  - может быть, волею судьбы я должна была оказаться там, и Егорка тоже должен был появиться на свет, а потом умереть, ради спасения тех людей.
- Возможно, ты права, всё это произошло не случайно, но нам-то от этого не легче.
Вот и сейчас они возвращались к машине, в которой их ждали мужья. Софья остановилась и задумчиво повертела в руках разноцветный листок.
- Мила, я думаю, что нам пора заняться поиском другого ребёнка. Ты не забыла, что у тебя где-то есть ещё один сын?
- Ты права, надо жить дальше. И кто знает, может мальчик нуждается в нашей помощи. Хотя, если честно, я не могу представить, что у меня может быть где-то ещё один сын. А Виталий не устаёт мне повторять каждый день, что я должна думать про будущего ребёнка, - и Мила положила руку себе на живот.
- Виталий тебя любит, и ему тяжело видеть, как ты изводишь себя.
- Мы решили, что если родиться мальчик, то назовем его Егоркой, а если девочка – Виталиной.  Красиво, да? Папа – Виталий, а дочь – Виталинка.
- Красиво,- согласилась Софья. -  Егор тоже предложил мне  подумать о втором ребёнке, а Никитка хочет сестрёнку.
В этот же вечер вся компания собралась в гостиной дома Матвиевских. После чая со знаменитыми пирогами тёти Зои было решено с завтрашнего дня приступить к поискам ребёнка, исчезнувшего из  детского дома.
- Главный врач больницы сказал, что мальчика зовут Зорин Алексей Егорович. Работники детдома говорят, что ребёнок очень спокойный, серьезный и сбегать бы не стал, - сказал Виталий.
- Тогда куда он исчез? – развела руками Мила.
- Давайте думать, - произнёс Егор, задумчиво почёсывая переносицу, - ведь если он не сбегал, то кто-то его забрал, причём тайно.
- Может быть, мать одумалась и забрала его, - робко предположила тётя Зоя.
- Это единственное возможное объяснение, - повернулся к ней Егор.
- К тому же ей не впервой действовать тайно. Вспомните, как она оставила ребёнка в роддоме, так что это вполне в её стиле, - добавил Виталий.
На другой день  сверкающая иномарка выехала из Серебринска, направляясь в сторону Терехино. Администратор в общежитии, просмотрев списки жильцов, объявил, что Зорина Алина выехала из общежития три года назад в неизвестном направлении. Главный редактор местной газеты обрадовался, увидев у себя коллегу из Серебринска, и долго тряс руку Софье, но с сожалением констатировал, что не в силах помочь, так как Зорина Алина была уволена из издательства за прогулы два года назад. А где она сейчас, редактор не знал, но посоветовал обратиться к  Сундинто Светлане Валерьевне, работающей в издательстве и находившейся в дружеских отношениях с Зориной.
- Зорина? Знаю её, - сообщила размалёванная девица, красящая ногти за обшарпанным столом, - только не знаюсь с ней. Спилась она.
- Как?
- А очень просто, как спиваются? Да вы садитесь, я вам расскажу.
Женщины уселись на твердые стулья и обратились в слух.
Три года назад Алина познакомилась на одном из званых вечеров, где она готовила свой очередной репортаж,  с очень богатым бизнесменом, Климовым Юрием Власовичем. Высокий, интеллигентного вида красавец сразу запал в сердце Алины. И она, в свою очередь, покорила недоступного бизнесмена. Алина, как обычно, взяла на вечер  одно из бальных платьев своей подруги и выглядела в нём вполне обеспеченной женщиной. Месяц она пудрила парню мозги, появляясь на свиданиях в нарядах, один роскошнее другого. А когда он окончательно потерял голову, раскрыла ему правду, - что живёт в общежитии, перебивается с копейки на копейку. К тому времени Юрию уже был безразличен материальный достаток красавицы, и он предложил ей руку и сердце.
Сыграли пышную свадьбу и зажили счастливо. Всё бы хорошо, но муж Алины очень мечтал о ребёнке. Вскоре обнаружилось, что жена никогда не сможет иметь детей. Хотя Юрий и пытался объяснить Алине, что для него это не так и важно, но та вбила себе в голову, что больше не нужна мужу,  и что он её разлюбил. Алина стала всё чаще прикладываться к бутылке, перестала ходить на работу, и её уволили за прогулы. Чего только не делал несчастный муж, чтобы отучить её от пьянства, - запирал двери, оставлял без денег, устраивал в клинику – всё было напрасно. Алина вылезала в окно, занимала где-то на бутылку, сбегала из больницы и вновь напивалась.
Наконец, Юрию это надоело. Он развёлся с женой, купил ей маленькую однокомнатную квартирку, обставил её, дал денег на первое время и исчез из её жизни.
- А вы когда последний раз видели Алину?  - спросила Мила.
- Полгода назад я была у неё.
- Она живёт одна?
- Одна. Кому она нужна?  Вы бы видели, как она живёт. Не приведи господь так жить. И, по-моему, допилась до белой горячки.
- Почему вы так решили?
- Бормочет какую-то чушь, что её бог наказал, потому что она своего мальчика бросила. Я ей на бутылку дала и больше туда не ходила.
Взяв адрес Алины,  огорчённые женщины вышли из издательства. Дом, в котором находилась квартира Алины, нашли быстро. Мила с Софьей поднялись по замусоренной лестнице на третий этаж и остановились у заляпанной  двери. На звонок никто не вышел. Мила со злостью толкнула дверь, та неожиданно открылась. Нерешительно потоптавшись, женщины вошли в квартиру. С трудом вдыхая тошнотворно-кислый застоявшийся запах, они прошли в комнату. Среди висевших клочьями остатков обоев, на засаленном диване, являющимся единственным предметом мебели, спала женщина. До Милы не сразу дошло, что это существо с красным обветренным лицом, опухшими веками, свалявшимися бесцветными волосами, и есть некогда блистательная журналистка, Алина Зорина.
Мила с трудом растолкала бывшую подругу и помогла принять той вертикальное положение.
- Кто такие? – разлепив склеенные веки, выдавила хозяйка, шаря руками вокруг себя.
Мила назвала себя и попыталась объяснить цель прихода.
- Никого не знаю, - пробурчала Алина и выудила из-под себя пустую бутылку.
Посмотрев на неё с горечью, она вздохнула и мутным взглядом обвела комнату. Все старания подруг, чтобы выудить хоть какую-то информацию о ребёнке, закончились ничем. Пропойца только икала и просила выпить. Неожиданно в комнате появился Егор, которому надоело ожидание в машине.
- Сгинь, сгинь,  чёрт, - вытаращив на него глаза, вдруг ожила Алина, - что, за сыном пришёл? Накоси, выкуси, - потрясла она в воздухе всем известной композицией, - а нету его, - и она неожиданно громко и протяжно завыла.
- А ну-ка, рассказывай всё по порядку, - грозно прикрикнул на неё Егор.
- Выпить дадите, расскажу, - вдруг проявила верх  здравомыслия Алина.
Пришлось Егору сбегать в ближайший магазин за бутылкой водки. Подливая понемногу в грязный стакан, удалось кое-что выяснить.
Восемь  лет назад неопытная Алина слишком  поздно обнаружила, что ждёт ребёнка. Пришлось рожать. Чем ближе подходило время к родам, тем больше задумывалась девушка о том, как она будет растить малыша. Одна, в общежитии, не имея родственников, на копеечную зарплату. И решила Алина ехать в Серебринск к отцу ребёнка, в надежде, что если он и не женится на ней, то сына не бросит и поможет вырастить.  Но в поезде начались  роды, и девушка попала  в больницу, где и появился её ребёнок. Алина не отчаивается, и решает, что предстать пред очами папаши с уже родившимся сыном тоже неплохо. Неожиданно в окно палаты она видит Егора, который встречает из роддома жену с ребёнком.  Отчаявшаяся девушка бросает сына в роддоме и сбегает. После того, как врачи ставят ей диагноз, который лишает её возможности стать матерью, она едет в детдом, в надежде забрать сына, но ребёнка там уже нет, -  он исчез. Алине ничего не остаётся, как уйти в запой.
Зорина закончила  рассказ  и, глотнув очередную порцию сногсшибательной жидкости, свалилась на кровать и захрапела.  Брезгливо посмотрев на бесчувственное тело, Егор подтолкнул женщин к выходу.
- Идёмте, нам здесь больше делать нечего.
Назад в Серебринск ехали молча. Сначала находились под впечатлением увиденного, затем задумались о том, как продолжить поиски.
- Ну вот, - горестно вздохнула Мила, - все нити оборвались, мы никогда не найдём моего сына.
- Не говори так, Мила, - успокаивала Софья, -  мы продолжим поиски.
- Но где? Как? Кому мог понадобиться ребёнок? Может, его украли какие-нибудь мошенники? – Мила вытащила платок, из её глаз полились слёзы.
- А вам не кажется, что мы должны встретиться с другой медсестрой, как там её имя? Кажется, Марина? – проговорил молчавший Виталий.
- Что это нам даст? – повернулась к нему Софья.
- Мы так и не знаем, почему медсестра поменяла детей в роддоме.
- Точно! – Воскликнул Егор. – Ведь с какой-то целью она это сделала?
Все сидящие в машине озадаченно переглянулись. Загруженные событиями последних месяцев, они совершенно выпустили это немаловажное обстоятельство.
На другой день вся компания отправилась на поиски Уткиной Марины Валерьевны. Поиски затянулись. Только под вечер, воспользовавшись услугами справочной, удалось установить, что Марина Валерьевна, теперь носящая фамилию Белых, живёт в Серебринске.
Белых жили в высоком добротном доме, стоящем в глубине густо засаженного сада. На звонок из калитки вышла невысокая темноволосая женщина в домашнем халате. Она пристально поглядела на женщин и поняла всё сразу. Мгновенно посерев и сморщившись, Марина со страхом оглянулась на дом и отошла за угол изгороди, знаками позвав туда остальных.
- Не губите, бога ради, - с ходу запричитала она трясущимися губами, - умоляю вас. У меня муж бизнесмен, двое детей, если  узнает, он меня выгонит. Не губите, что хотите, возьмите.
-  Хватит выть, - резко оборвала её причитания Софья, - рассказывай, почему детей поменяла?
- Грех на душу взяла – на деньги позарилась.
- На чьи деньги?
- Да знакомая одна, мы с ней и не дружили, просто она как-то в больнице лежала, вот и познакомились. Так она один раз позвонила и сказала, что скоро  привезут двух рожениц, и назвала имена и фамилии.
- Какие фамилии? – рявкнул Егор.
- Дак я разве помню, столько лет прошло, - вновь завыла женщина.
- Федотова Софья и Жукова Эмилия, - подсказали женщины.
- Точно.  Точно, - обрадовалась Марина, - Дак она сказала, чтоб я их, то есть ваших детей,  с другими поменяла и денег много за это предложила. А у меня ж зарплата маленькая, сами понимаете.
- Как её звали?
- Лика, фамилию не помню, она работала в какой-то нотариальной конторе.
- Почему? – оборвал её Виталий.
- Что почему? – захлопала глазами Марина.
- Почему сказала детей поменять?
- Дак я ж, откуда знаю? Я и не интересовалась. Как говориться – меньше знаешь, лучше спишь.
- И как? – поинтересовалась Мила.
- Что как?
- Хорошо спится?
- Плохо, - посерев ещё больше, призналась женщина, - совесть замучила. Я же уволилась почти сразу, не смогла там работать. Всё время ждала, что кто-то из вас придёт и обвинит меня. Вот и дождалась.
- А где ребёнок, которого в детдом отнесли?
- А вам-то зачем? – ошарашено спросила женщина.
- Ты отвечай, а не вопросы задавай. Вопросы на зоне задавать будешь, - прикрикнул Егор, и Марина вновь запричитала, подвывая.
- Дак не знаю я. Почём мне знать, и не интересовалась ни разу. Не губите, а? Христом богом прошу. Что хотите, забирайте.
- Не надо нам ничего, - презрительно посмотрела на неё Мила, - и мараться об тебя не хотим. Такие как ты, сами себя погубят. Пусть тебя бог осудит.
С этими словами они развернулись, сели в машину и уехали, оставив на дороге жалкую, разом постаревшую Марину.
- Я что-то не понял, что за Лика? – спросил Виталий.
- Тут всё ясно. Это моя бывшая сотрудница. Она была в меня влюблена. Сначала скандалила с Милой, а потом нам с Софьей такое устроила перед свадьбой, вспомнить страшно, - пояснил Егор, - да-а-а, я знал, что она мстительная, но чтобы до такой степени.
- Может, она и ребёнка забрала? – предположил Виталий.
- Нет. Она не могла, - устало произнесла Софья, - она ведь не знала, что троих детей поменяли, и тот ребёнок в детдоме тоже наш. А какой резон ей было красть совершенно чужого мальчика?
- Но ведь тот ребёнок должен быть сыном Егора, у него и отчество – Егорович, может, она об этом узнала, - предположила Мила.
Затормозив около дома Жуковых, все удручённо продолжали сидеть в машине.
- Вот теперь, кажется, точно след потерялся, - грустно подвела итог Софья.
У Егора зазвонил телефон.
- Слушаю, - ответил он, - Вика? Какая Вика? Ах, Вика, конечно, говорите.
Увидев, как у Егора заблестели глаза, все заинтересованно уставились на него.
- Звонила Вика, вторая медсестра, - убирая телефон, объяснил он, - сказала, что если всё до конца не расскажет, покою ей не видать. Так вот, думаете, кто приходил в больницу три года назад и интересовался этой историей? – он замолчал, выдерживая паузу.
- Ну, не томи, - взмолилась Софья.
- А приходила женщина – высокая,  красивая, с длинными белыми волосами.
- Лика, - хором выдохнули женщины.
- Да, - подтвердил Егор, - и она знает, что обменяли троих детей, и что ребёнок в детдоме приходится сыном кому-то из нас.
- Надо искать Лику, - подытожил Виталий.
- Легко, - вновь заводя машину, радостно откликнулся Егор, -  поедем к её матери. Она ведь одноклассница моего отца. Может Лика там.
В маленьком ухоженном домике их встретила такая же маленькая ухоженная женщина.
- Лика? – переспросила она, - я её, родные мои, почитай уж несколько лет не видела. Живёт-то недалеко, посёлок   такой есть, Петляло называется, вроде бы рядышком, а вот не ездит ко мне. Звонит иногда, и то, уже давненько не звонила. А сама к ней не могу – автобусы туда не ходят от нас, машины нет, а надолго дом не могу бросить – хозяйство у меня, огород, сад. Помочь-то некому. Вот так. Вырастишь деток-то, а они убегут и забудут про тебя.
Послушав словоохотливую женщину, поблагодарили её и, взяв адрес Лики и гостинцев для заблудшей дочери, сели в машину.
- Сейчас поедем, -  скомандовала Мила, закрывая дверцу.
- Ну уж нет, - воспротивился Егор, поворачивая к дому, - до этого Петляло петлять часа три по просёлочной дороге, а на носу ночь. Поедем утром.
Петляло с лихвой оправдало своё название. Мало того, что, как и предсказывал Егор, долго кружили по просёлочным колдобинам,  ещё и около часу петляли по самому посёлку, не имеющему улиц. Кружась мимо хаотично разбросанных домов, нашли, наконец, нужный. Калитка оказалась крепко запертой.  Мужчины долго стучали в глухие высокие ворота, но дом выглядел нежилым.
- Что же делать? – простонала Мила. – Сама судьба против нас.
Она опустилась на пожухлую траву и тихо заплакала. Софья присела рядом, прижав её к себе. Мужчины растерянно топтались на месте, не зная, что предпринять. Вдруг за спинами раздался женский голос:
- Вы к Полосовой?
Они оглянулись и увидели худенькую девушку, выглядывающую из-за  калитки соседнего дома.
- Да, - за всех ответил Виталий.
- А её нет.
- Где же она?
- Она здесь и не живёт.
- Как не живёт, а где она живёт? – поспешно поднимаясь, спросила Мила.
- Где живёт, никто не знает, - девушка  вышла к ним, - она ни с кем в посёлке не общается. Но в этот дом приезжает почти каждый день. Приедет, немного там побудет и снова уедет.
- Зачем же она сюда ездит? – Удивлённо спросила Софья.
- Вот это-то и странно, - почему-то зашептала соседка, - местные жители её бояться и дом этот стороной обходят.
- Почему? – так же шепотом спросила Мила.
- Кажется, у этой дамочки с головой не всё в порядке, а в доме так точно привидение живёт, - испуганно косясь в сторону дома, продолжала шептать девушка.
- Какое такое привидение? – со смехом спросил Егор.
- А вы вот зря смеётесь, - обиделась рассказчица, - вы же рядом с ней не живёте и не слышите, как там ночами ребёнок плачет.
- Что за ребёнок? – насторожился Виталий.
- А привидение. Вот уж  почитай, как два года плачет.
Все озадаченно переглянулись.
- Ну-ка, отойдите, - приказал Виталий и легко перемахнул через высокий забор.
Спустя  мгновение,  калитка распахнулась и,  уставшие от бесплодных поисков люди, пошли к дому. За ними, испуганно озираясь, кралась соседка. Дом оказался на замке. Прислушавшись, все ясно различили тихие звуки. Мужчины обошли дом и распахнули окно. Запрыгнув сами и втянув за собой женщин, оказались на кухне. Звуки раздавались из соседней комнаты. Зайдя в неё, все остолбенели, не в силах поверить  увиденному.
В абсолютно пустой и холодной комнате, на полу, на грязном и драном матрасе сидел  очень худенький мальчик и, методично раскачиваясь из стороны в сторону, монотонно мычал. Его белокурые, но очень грязные и всклокоченные волосы свисали клочьями на худенькие плечи, прикрытые  рубашкой, сквозь дыры которой виднелось щуплое костлявое тельце. На щиколотке правой ноги болталась цепь, другим концом прикреплённая к батарее. Перед мальчиком стояла железная кружка и такая же миска, ярко блестевшая, видимо, от постоянного вылизывания.
- Ой, - охнула соседка и привалилась к серой стене, сравнявшись с ней цветом.
Мальчик остановил на них пустой взгляд, дико закричал и стал отползать к стене, прикрывая голову руками. Мила молча сползла на пол. Виталий подхватил её и попытался привести в чувство. Егор очнулся и бросился снимать цепь с батареи. В общей суматохе никто не услышал шума подъезжающей машины. Только Софья, склонившись над Милой, подняла голову и заметила чёрную тень, бросившуюся на мужа.
- Егор! – пронзительно закричала Софья.
Егор резко повернулся и отскочил в сторону. Перед ними стояла Лика, тяжело дыша и сжимая в руке нож.  Её можно было назвать красивой, но безумие выдавали лихорадочно блестевшие глаза с расширенными зрачками.
- Что? Явились? За своим ублюдком, - закричала она высоким срывающимся голосом, переходящим в хрип. – Я знала, что вы когда-нибудь придёте и узнаете, как я издевалась над ним, как била его, морила голодом.
Ненормальная перешла на зловещий шёпот, приближаясь с ножом к мальчику, отчего тот хрипло замычал и забился в угол, зверёнышем выглядывая из-под руки на свою мучительницу. Все стояли неподвижно, оцепенев от ужаса.
- Теперь вам плохо. Теперь вы знаете, как было плохо мне, когда вы сломали мою жизнь. Я убью гадёныша!
В воздухе сверкнул нож и Виталий с Егором, с рычанием бросились на обезумевшую женщину, свалив её на пол и подмяв под себя.
- Вызывайте милицию и скорую, -  прокричали  застывшим женщинам мужчины, пытаясь справиться с выгибающейся и брызгающей слюной  сумасшедшей.
Лику удалось связать,  и теперь она каталась по полу, отвратительно ругаясь и плюя во все стороны. Милу привели в чувство и она, оглядев мутным взглядом поле битвы, направилась к мальчику.
- Сыночек мой, миленький, что с тобой сделали, - стонала Мила, по лицу которой безостановочным потоком катились слёзы.
 Ребёнок взревел и забился в углу, выставив вперёд тоненькие ручонки. Виталий не выдержал и, подбежав к нему, схватил на руки и, преодолевая слабое сопротивление, прижал к себе дрожащее тельце. Мальчик  неожиданно расслабился и, подняв голову, доверчиво посмотрел на  мужчину. Затем обхватил ручонками его мощную шею, прислонившись  к груди Виталия.
- Вот и хорошо,  - отмерла соседка, - значит, не всё потеряно, значит, можно ещё из него человека сделать. Слава богу, слава богу, а мы-то, глупые, два года думали, что плачет привидение. Ведь если бы раньше хватились, вот ведь какое дело.
Софья неожиданно опустилась на колени прямо на грязный пол.
- Виталий, - простонала она, -  мальчик-то похож на тебя, как две капли воды.
Сейчас, когда они сидели голова к голове, несмотря на грязный налет,  покрывающий ребёнка, поразительное сходство резко бросалось в глаза.
- Виталий, это же твой сын. Значит, его отец не Егор, а ты, - прошептала Мила, вновь оседая на пол.
В это время на улице раздался рёв сирен.
 Измученные Софья и Егор проводили взглядом милицейскую машину, увозящую за решёткой Лику, которой суждено наконец-то обрести покой. Помахали рукой скорой, в которой уезжала Мила, выглядывающая из-под руки медика, ставящего ей капельницу, и Виталий, держащий  на руках своего вновь обретённого сына.
А через несколько дней они провожали в аэропорту семью Цзю, улетающую в далёкую Японию. 
- Вот так, подруга. Прилетели мы сюда с одним сыном, а улетаем с другим, - грустно сказала Мила, - врачи сказали, что Алёша не успел полностью деградировать. Постепенно он научится говорить и, может быть, сможет учиться.
- У вас в Японии замечательные специалисты, они помогут ребёнку, надо только верить.
Мила долгим взглядом посмотрела на Софью и неожиданно сказала:
- Софья, а ведь Эль – это моя мама.
- С чего ты взяла? – поперхнулась Софья.
- Я давно знала, что моя мама не разбилась на машине, а потерялась в тайге.
- Откуда?
- Подслушала в детстве, - усмехнулась подруга, -  а когда Эль увидела, то сразу поняла, что она моя мать. Я ведь на неё сильно похожу.
- Почему же не сказала ей, что ты всё знаешь?
- Она ведь тоже не сказала, - задумчиво ответила Мила, - наверное, так нам обеим легче. Кто знает, - Мила быстро взглянула на Софью, - может быть,  мы с тобой когда-нибудь насмелимся и погостим там.
Софья вспомнила море, резвящихся в лунной дорожке дельфинов, и вздрогнула.
- Ну, уж нет.  Я больше туда ни ногой. Не хочу испытывать судьбу.
- От своей ли подруги я это слышу, - рассмеялась Мила, - не ты ли всегда хотела приключений.
- Моих приключений на мой век хватит, - улыбнулась Софья, - я очень рада, что мы снова вместе, подруга.
- Я тоже, - обняла её Мила.
Софья долго  смотрела на исчезающий в небе самолёт. « Если бы у меня было два сердца…», - зазвучало у неё в голове. « Если бы у меня было два сердца, - подумала Софья, - одно я бы отдала тебе, моя милая подруга, чтобы у тебя  хватило сил преодолеть все удары судьбы».


                ЭПИЛОГ


Прошел год.  В Серебринске наступила очередная огненно-рыжая осень. На тихом кладбище, около могилки, сплошь засыпанной цветами, стояли две элегантные женщины.
- Даже не верится, что прошёл целый год, - грустно сказала Мила, поправляя лепестки роз, мне, кажется, что ещё совсем недавно мы с тобой сидели вот на этой лавочке и разговаривали.
- А я не могу поверить, что всё это произошло со мной, - гроза, море, дельфины, - задумчиво сказала Софья.
- Не вспоминай, давай забудем, - посмотрела на неё подруга.
Софья повернулась к ней и поняла без слов. Жизнь продолжается, и чтобы быть в ней счастливыми и доставлять счастье другим, надо отпустить прошлое.
- Пойдём, нас заждались, - посмотрев назад, сказала Мила.
 И они  бодро  зашагали по аллее, в конце которой стоял высокий светловолосый мужчина, держа за руку худенького мальчика, с улыбкой смотрящего вперёд. На руках мужчины вертелась крошечная  девочка,  её иссиня-чёрные волосы развевались на ветру. Рядом  в ожидании застыли ещё два человека – взрослый и ребёнок, рыжие локоны которых гармонично сочетались с осенними красками.
Софья улыбнулась и положила руку на выпирающий живот.         
 « Если бы у меня было два сердца, я бы разделила одно на части и раздала вам, мои дорогие люди». Она подняла голову вверх, и грациозный  дельфин, лениво парящий в голубом небосводе, улыбнулся ей  своими золотистыми глазами.