Квартирант. 1. Авария

1980 год.  Весна.  В нашем колхозе полевые работы в полном разгаре.  Ячмень и овёс уже уложены в тёплую,  прогретую ярким солнцем,  землю.  Пролегли первые борозды пшеницы.  Совсем рядом буйно зеленеет озимая рожь.  На пригорке радует глаз желтый горицвет.  А в лесопосадках и оврагах ещё белеют остатки снега, от которого по откосам бегут журчащие ручейки.

Неожиданно из набежавшей тучки хлынул дождь и остановил работу механизаторов.  На краю поля  застыли  памятниками тракторы  с  посевными агрегатами и катками.
Хлеборобы съехались на полевой стан, чтобы переждать  дождик.  В вагончике секретарь парткома,  пользуясь вынужденной паузой,  рассказывал о колхозных и районных новостях.

Подъехал управляющий отделением колхоза.  У него свои заботы.  Если механизаторы остановили работу,  то в животноводстве она не прекращается.  Какой бы не была погода,  снег ли,  дождь ли,  коровы должны быть накормлены,  телята напоены, а молоко отправлено на маслозавод.  Здесь тоже задействованы механизаторы.  В непогоду  продукцию животноводства отправляют на тракторе.

Вот и сегодня, Ванька Попов повезёт молоко на своём «Белорусе».  Только боится Михалыч,  что молодой тракторист не справится один.  Он просит Василия Фокина сопровождать парня:
- Поезжай,  Василий.  Ишь , погода разгулялась.  Сеять сегодня всё равно не придётся.  Посмотри,  вон как обложило.  Боюсь,  что Ванька не выйдет в гору, а тебе не впервой,-  уговаривал он механизатора.-  Подскажешь,  научишь и пособишь если что.
- Ладно, поеду,- согласился Фокин,- прокачусь за пассажира.  Ванька молодой,  но водила неплохой. Зря ты ему не доверяешь.

Трактористов и сеяльщиков развезли по домам,  а Фокина – на ферму. Доярки закончили доить коров,  бидоны с молоком погрузили в тележку.
- Управ сказал,  чтоб я с тобой ехал.  Ты не против?- поздоровавшись,  спросил  Фокин.
- Конечно, не против,- обрадовался Ванька.  Он боялся, что застрянет в пути.- Как  будем перебираться через  «ярыклу» ?

- Ничего,  управимся,  не впервой.  Поехали.  Около моего двора притормози,  забегу,  скажу Наталье,  что в Алексеевку еду,  а то беспокоиться будет, чего домой вовремя не пришёл.  Все мужики дома, а меня нетути.

Василий забежал домой.  Пока  ходил на погребку за верёвкой,  жена завернула в газету пирожки,  что пекла к ужину.
- Поедите дорогой,  проголодались,  небось.  Осторожнее  езжайте, на  дороге  глина сплошная…
 
Дорогу развезло.  Тележку с бидонами швыряло из стороны в сторону.  Попытались с ходу проскочить овраг,  но не получилось.  Трактор с прицепом скатился вниз и остановился.  Механизаторы вышли из кабины,  огляделись.

- Нужно что-то придумать,  иначе молоко прокиснет, пока здесь торчим. – Иван  обошёл тележку.  Он не знал что предпринять,  в его небольшой практике такого  случая не было.
- Давай на верёвке вытащим тележку,  иначе не получится.  Я как чувствовал,  из дома её прихватил,-  предложил  Василий.

- Ты чё,  дядь  Вась,  разве на верёвке прицеп вытащишь? – засомневался  Ванька.
- Вытащишь,  вытащишь,- заверил  Фокин.- Ни ты первый,  ни ты последний.  Выезжай  на гору.  Как только махну рукой,  потихоньку кати по дороге,-  объяснял он молодому  механизатору.

Василий вытащил шкворень,  привязал за  «серьгу» верёвку.  Другой конец оставил  свободным.
- Пошёл,- скомандовал он.

Фокин внимательно следил,  как  трактор поднимается в гору.  Удовлетворённо кивнул головой,  когда  Ванька  преодолел  овраг.  Потянув на себя верёвку,  Василий убедился,  что она  достаёт  до  тележки,  закрепил за дышло.  Взмахнув  рукой,  подал сигнал напарнику.  Попов  медленно  тянул наверх бортовку.  Фокин  шёл следом.

Затащив прицеп на ровную дорогу,  Ванька  остановился.
- Получилось!  У нас всё  получилось,-  закричал молодой парень.  Его звонкий  голос  разнесся по бескрайней  степи.
- Рано радуешься,  ещё не приехали,-  улыбаясь,  проговорил  Василий.

Убедившись,  что ни трактор,  ни тележка  не двигаются,  Фокин  отвязал верёвку.  Ванька  глядел,  как  старший товарищ  наматывает  верёвку на руку и думал о том,  как  хорошо,  что дядя  Вася  поехал с ним. Один бы он на эту гору не заехал.

- Вот и всё,-  сказал Фокин,  забрасывая  верёвку  между бидонами.- Теперь  можно  цеплять бортовку.  Подавай  назад, - крикнул  он  Ваньке  и приготовился  вставить  «палец»  в  «серьгу».
 
  Попов осторожно подавал трактор назад.  Скользкая дорога не позволяла  технике двигаться в нужном направлении.  Колесо попало в вязкую глину и не желало тормозить,  тянуло и тянуло совсем не в ту сторону,  в которую старался направить его Ванька.

Навеска всё плотнее и плотнее прижимала Фокина к бортовке,  не позволяла освободиться.  Где-то глубоко внутри проскользнула мысль,  что нужно было самому сесть за руль,  а не позволять пацану…

Секретарь парткома  Зиновьев возвращался с отделения.  Сегодня он будет дома раньше обычного.  Неожиданный дождь позволил выехать  засветло.  А это значит, что  он  сможет почитать дочкам книжку.  Жаль, что он так мало времени проводит с ними.  И  жена обижается.  Но работа есть работа,  и от этого никуда не уйти.  Зимой свободного  времени будет больше.

Его размышления прервала необычная картина,  возникшая впереди.  Зиновьев увидел трактор с тележкой.  Тот стоял на ровном месте  и своей неподвижностью вызывал тревогу.
- Что же случилось?- спросил он себя,  подъезжая к трактору.

Остановив машину,  секретарь парткома услышал голос Ваньки  Попова:
- Дядь Вась,  дядь Вась,  не умирай!- причитал он,  не останавливаясь.- Дядь Вась,  дядь Вась,  скажи мне,  что мне делать?

Через час,   может быть,  чуть побольше,  врачи районной больницы боролись за жизнь  Василия Фокина.

…Ласковые лучи весеннего солнца проникали через большие окна и разбудили Василия. Сквозь полусомкнутые ресницы он увидел,  как женщина в белом халате,  устанавливает возле кровати капельницу.  Фокин догадался, что находится в больничной палате.  Он провёл рукой по лицу,  прогоняя остатки сна,  с трудом открыл глаза, окинул взглядом поднявшуюся руку,  облизал пересохшие губы.  Он ощущал неотступную пронзительную боль во всём теле, решил проверить его.  Потрогал  пальцами грудь, плечо,  другую руку,  потянулся по одеялу ниже,   достал ноги. Всё на месте,- мелькнуло у него в голове.

Стоило Василию пошевелиться,  как над ним склонилась женщина.  Через мгновение он узнал Наташу.
- Почему ты здесь?- хотел спросить он, но вместо этого раздался какой-то хриплый звук, а чья-то рука поднесла ко рту чайничек.
- Сделай глоточек,- услышал Фокин голос жены.- Вот так,  молодец,-  ласково проговорила Наташа.- Сейчас кашу принесу,  будем кушать.

- Давно я здесь?- прошептал Василий.
- Уже неделя,- так же шепотом ответила Наташа.
- Ничего не помню.
- С тех пор, как Зиновьев привёз тебя в больницу,  ты всё время спал,  для этого уколы тебе делали.  Для тебя был очень важен сон.

- Я помню, что мы с Ванькой Поповым повезли молоко на молокозавод и в овраге застряли.  Потом на верёвке вытащили бортовку наверх и стали цеплять её к трактору.  «Белорусь»  пятился, пятился и , вдруг, колесо заскользило.  Ванька что-то кричал,  кричал, махал рукой.  Так я и не услышал,  что же он хотел мне сказать.  Я всё пытался соединить водило с навеской,  но так и не смог.  Больше ничего не помню.

Медсестра,  подключив систему,  ушла.  Принесли завтрак.  Наташа кормила мужа и рассказывала о том,  как привезли его в больницу,  как по всему району  искали кровь  нужной группы.  Врачи,  медицинские сёстры,  меняя друг друга,  выводили  Фокина из травматического шока.  Наташа,  с трудом выговорив  медицинский термин, продолжила:

- У тебя поднялась температура,  ты метался по койке.  Не возможно было тебя удержать,  поэтому привязали .  Видишь,  ремни ещё не убрали.  Только вчерашние сутки  ты проспал спокойно.  Доктор сказал, что сегодня можно будет обойтись без снотворного.  Метаться ты уже так не будешь.  Вот ты и проснулся.

- А ты когда приехала?
- Как только парторг позвонил на отделение,  меня управляющий сразу же отвёз в больницу.  С той поры так и  не уезжала.
- Дома-то кто управляется?
- Корову к матери отвели.  Она вчера приезжала,  сказала,  чтобы не беспокоились,  за хозяйством приглядывают.  Тётя Валя поросят кормит и остальную  живность.  Ничего, приедем домой,  разберёмся,  что и как.-  То ли себя уговаривала Наталья,  то ли мужа,  но твердо сказала,-  Лишь тебе лучше было бы,  со всем управимся.

- Доброе утро.  Ну,  как,  Аника- воин,  ничего здесь ещё не разнёс.  Ограничился одной капельницей?-  приветствовал  Фокина вошедший в палату лечащий врач.  Обход он начинал с тяжелобольных.  Поэтому к Василию заходил в первую  очередь.

Фокина привезли в больницу в бессознательном состоянии.  Ночью он сильно метался, его не могли удержать несколько человек.  Беспорядочно двигающиеся руки потянули за собой  тонкие шланги капельницы, и  она упала,  конечно, разбилась.

- Давай-ка я тебя посмотрю,- доктор отбросил одеяло,  что-то делал возле ног,  загораживая свои  руки.- Любопытно, что я тут делаю?  Всё  расскажу,  подожди немного.  Не нравится так лежать?  Ничего,  придётся потерпеть.  Набирайся сил,  чтобы выдержать весь процесс лечения.  У тебя произошло сдавливание,  ну,  сжатие что ли таза.  Здорово пострадала одна  кость.  И ещё одна неприятность:  травма мочевыводящих путей.  Но…   Будем надеяться,  что всё поправимо.

Увидев тревожный  и вопрошающий взгляд Натальи,  врач поспешил успокоить её:
- Проводим интенсивную терапию.  Хорошо,  что все лекарства имеются.  Так что всё должно быть в полном порядке.  Я вам объясню, как  ухаживать за мужем,  подойдёте ко мне после обхода.

- Долго я здесь пробуду?- спросил Фокин.
- Нет,  через неделю на трактор.  Ну, а если серьёзно,  то не менее трёх месяцев пролежишь.  Лучше ешь и набирайся сил.  Вчера почему от рассольника отказался,  чай не пьёшь.  Жидкость в организм должна поступать в нужном количестве.  Да,  никого не стесняйся.  Чтоб тебе не было скучно,  да на сестричек наших не заглядывался,  жену при тебе оставим.

Врач продиктовал назначения,  медсестра внимательно выслушала и записала в свою тетрадь.  Затем он дал несколько указаний по уходу за остальными больными и пошёл в следующую палату.  У двери обернулся,  сказал Наташе,  что зайдет к Василию к концу рабочего дня и предупредил,  что ждёт её через час в процедурной.

…Потянулись однообразные тягостные и суетливые больничные дни.  Фокины не любят вспоминать этот тяжёлый для всех год.  Он был сложен абсолютно во всём.  Вместо трёх месяцев Василий пробыл в больнице почти полгода.  Силы черепашьими  шагами возвращались в неподвижное тело.  Кости таза срослись.  В туалет муж ходил без посторонней помощи.  Однако,  нижняя половина тела не слушалась,  ноги ходить не хотели.

Наташа привезла мужа домой.  Предстояло составить такой распорядок дня,  который позволил бы ухаживать за мужем,  вернуться на животноводческую ферму и восстановить домашнее хозяйство.  Ведь большую часть птицы и поросят пришлось сбыть за время пребывания  в больнице.

Василий скучал по дому,  частенько вспоминал его,  восстанавливая  в памяти каждый уголок  с немудреной мебелью.  Однако ,  когда носилки занесли в переднюю,   Фокин  не узнал знакомую комнату.

В доме сделали перестановку.  Чтобы Василию было удобно лежать,  из-за перегородки вынесли в зал кровать с железными высокими спинками, а на её место убрали диван.  Кровать поставили так,  чтобы свет падал на изголовье и был удобен для чтения.  Василию предстояло  постоянно находиться в постели и долго пребывать одному.  Чтобы  мужу не было скучно,  Наташа выписала различные газеты и журналы.

На табуретке установили старенький транзистор.  Его Василий мог взять в руки,  перенести на койку,  настроить на нужную волну или выключить в какой угодно момент.

В первые дни Фокин,  взяв приёмник,  сваливал стаканы с водой или чаем,  любую посуду,  стоящую рядом.  Пришлось смастерить табурет пониже и поставить рядом с большим.  На него переместили радио.  Постепенно Василий научился поднимать различные предметы,  не роняя другие.

Вскоре  от  одной  спинки кровати  к  другой  протянули,  скрученное  в  верёвку ,  ситцевое  полотно,  благодаря  которому  Фокин  стал самостоятельно садиться.  Это  нововведение  несколько  облегчило  его самообслуживание,  разнообразило  жизнь.  Многое  он  научился  делать  своими  силами,  не  призывая  на  помощь  Наташу.

Одно  их  беспокоило,  врач  обещал,  что  со  временем  Фокин  будет  ходить.  Но  надежда на это  была  очень  даже  призрачна.  Несмотря  на  бесконечные  растирания,  припарки,  массаж,  который  научилась делать  Наташа,  ноги  по-прежнему  были  неподвижны,  хотя  чувствительность  пальцев  возвратилась.

Иногда  ноги  нестерпимо  зудели,  покалывали.  Чтобы  заглушить  неприятные  ощущения,  Василий  садился  в  кровати  и  колотил,  некогда  сильными  руками,  по  непокорным  ногам.  Если  боль  не  утихала,  то  Фокин  звал  на  помощь  жену.  Он  стучал  по  металлическому  подносу  школьной  линейкой  сына,  громко  кричал.  Если  она  его  не  слышала  и  задерживалась,  то  в  сторону  двери  летел  поднос,  а  за  ним  и  всё  другое,  что  попадалось  под  руку.

Приходила  со  двора  Наташа,  своими  ласковыми  руками  утихомиривала  боль,  уменьшала  страдания,  успокаивала  Василия,  ругала  за  очередной разбитый стакан  или  чашку.  Потом  наводила  порядок  в  постели  и  комнате.  Немного  поговорив  с  мужем,  она вновь  принималась  за  бесконечные домашние  дела.

Иногда,  возвращаясь  с  фермы,  Наташа  находила  мужа  на  полу.  Он  уже  давно  запретил  ставить  доску,  загораживающую  край  койки.  Пытаясь  успокоить  свои  отёкшие,  и  нестерпимо зудящие,  ноги,  в  порыве  гнева  Фокин  терял  равновесие  и  сваливался  с  кровати.

Бросить  работу  на  ферме  Наташа  не  могла.  Передовая  доярка  Фокина  Наталья  Александровна  получала  неплохую  зарплату,  премии,  подарки  к  праздникам.  Всё  это  позволяло  покупать  дорогие  лекарства  и  разнообразные  витамины  для  лечения  мужа,  а  также  обучать  сына  в  техникуме.  Кроме  этого,  связь  с  колхозом  способствовала  содержанию  коровы,  тёлки,  свиней,  овец  и  птицы.  Животноводам,  как  и  механизаторам,  на  заработанный  рубль  выделяли  зерно,  и  по  льготной  цене  выписывали  солому,  сено, отходы пшеницы, ячменя, гречихи.

Выдержать  такую  нагрузку,  которая  была  на  Наталье,  посильно  было  только  русской  деревенской  бабе,  которая  чуть  ли  не  с  пелёнок  приучается  к  тяжёлому  труду  крестьянки.  Едва  научившись  различать  культурные  растения  от  сорняков,  дети  участвуют  в  прополке  на  огороде.  Чуть  подрастут,  к  их  обязанностям  прибавляется  выпас  гусят  и  телёнка.  Так  постепенно  девочка  приучается  к  ведению  домашнего  хозяйства.  Это  позволяет  ей  в  будущем  преодолеть  все  трудности  семейной  жизни.  Наташа была  воспитана  матерью  крестьянкой,  поэтому  стойко  переносила  все  удары  судьбы.
                (продолжение следует)