Памяти Э. Берна

Два часа дня. Я звоню своему отцу, чтобы поздравить его с днём рождения. Мне 37, ему сегодня исполняется 64, и уже 34 года мы не живём вместе - мои родители развелись. Причина развода - пьянство отца.

- Алло...- слышу я в трубке его печальный голос. О нет, он не печальный, как может показаться на первый взгляд. Эта интонация мне слишком хорошо знакома.
- Привет, пап. Вот звоню поздравить тебя с днём рожденья, - фальшиво приподнятым голосом изображаю я радость и воодушевление. "Вот пьянь!" - говорит моя мать, она всегда живёт в моей голове и часто отпускает оценочные комментарии в чужой адрес. В разговоре с отцом она просто не может не поучаствовать.

- Привет, моя девочка, - неожиданно говорит мне отец, - привет, маленькая...- это звучит, как выстрел в упор и попадает точно туда, где в тайной комнате моего сердца прячется та маленькая трёхлетняя девчушка, надеющаяся до сих пор на чью-то любовь. На глазах у меня наворачивается слеза раскаяния и вины за мать, которая только что плохо отзывалась об отце.
- Что с тобой, у тебя голос грустный? - спрашиваю я, прекрасно зная, в чём дело, и жду честного ответа, что-то вроде: прости, дорогая, я напился, как свинья. Мама скрестила руки на груди, смотрит свысока, надменно приподняв одну бровь, и ждёт, ждёт, ждёт...

- Да так, устал я чего-то...- отвечает он. Мне жаль его, жаль, что он не может быть честен ни со мной, ни с кем-либо другим, и даже с самим собой, ведь он уже полгода не работает, и пьёт вместе со второй женой на пару. - А ты как, доченька? - сейчас расплачусь. У меня внутри уже вовсю идёт спор между мамой и девочкой. Они ссорятся.
- Всё хорошо, хорошо...ты не переживай за меня. - Мои проблемы: безработица и отсутствие денег кажутся мне в этот момент ерундой, по сравнению с тем, что происходит в жизни моего отца, с тем, как ему сейчас плохо.

- Может тебе чем-то помочь? - спрашивает он. " Боже мой, чем ты можешь помочь?  Ха-ха-ха..." - смеётся мамочка над ним, - "Себе помоги, бедолага, хе-хе". Мамочка у меня гордая, в помощи мужчин не нуждается.
- Нет, спасибо, ничего не нужно. Я же говорю у меня всё хорошо...- произнося эти слова, я сама пытаюсь верить в них. " А мне нужна твоя помощь" - слышу я, едва различимый, тоненький голосок девчушки. "Да, деньги бы сейчас были весьма кстати" - это внутри меня голос встревоженного ребёнка превращается в удушающий рёв маленькой жадины, исходящий из центра моей Вселенной, в сердцевине которой место Бога занимает великое Я. " Уймись, ну тебя..., а ну перестань орать, я кому говорю. Ничего не слышно из-за тебя, словно уши ватой заложило." - я пытаюсь усмирить жадюгу. Алчное Я глухое до чужих стенаний и жалоб.

- Ты звони почаще, хорошо? - слышу я боль одиночества в голосе отца. Мне становится страшно. И тут просыпается новый участник моих внутренних разборок и говорит уверенным тоном: " Действительно, это же твой отец, что с тобой, очнись от своего эгоцентризма, оставь детские обиды в прошлом..."

Ааааа! Здесь начинается настоящая какофония орущих на разные лады голосов, гремят литавры обид, трубят тромбоны справедливости, струнные захлёбываются жаждой мести за прожитые разочарования.

Я теряюсь и перестаю понимать, чего они все хотят от меня.
Один кричит: "Да ему всю его никчёмную жизнь было на тебя наплевать"; второй: "Зачем звонить, ведь он всё время пьяный"; третий: " Не смей это делать, будет больно. Поберегись!". А тут ещё, сквозь весь этот шум, прорывается загадочный голос со словами: "Чти отца своего, принимай таким, какой он есть, уважай его выбор, не суди. Не смотря ни на что, заботься о нём".

Нет, это уже слишком. Я схожу с ума, меня разрывает на части эта перепалка.
- Хорошо, - выдавливаю я обещание, которое ничего не стоит, я уже заранее знаю, что не стану звонить чаще, чем делаю это сейчас, - ладно, папа, целую тебя. До свидания.
- Целую тебя, - слышу я в ответ эхо его голоса, - давай, моя маленькая доченька. - Звучит контрольный выстрел.
Я кладу трубку, ещё полчаса спустя во мне продолжается диспут между взбунтовавшимися внутренними жителями.

"Всё. Всё, хватит. Хватит, я сказала. Быстренько утихомирьтесь все. Я начинаю петь колыбельную рационализацию, следи за собой, это его выбор, а у тебя есть ты, и только ты, больше никто не поможет тебе самой, только ты."
Утихают все и даже тот самый, не дающий покоя, голос. Голос совести.
"Спасибо за колыбельную, мамочка..." - чшш, это сейчас кто сказал?