Познать изнутри

Тори весело бежал, стуча своими деревянными гэта1 по булыжной мостовой центральной улицы. В поводу у него трусил ослик Амасу. Не по-весеннему жаркое солнце припекало ему затылок и отзывалось беспричинной радостью во всем его маленьком теле.
Протрусив почти через весь город, Тори и его четвероногий друг наконец-то добрались до маленького домика на окраине.
- Тадайма!2 – прокричал Тори, переступая порог родного дома.
Ему навстречу вышла немолодая, усталая женщина и потрепала мальчика по голове.
- Окаэри насай!3 – отозвалась она. - Иди, распряги сначала ослика, а потом будем есть.
- Да, мам, - Тори прошмыгнул в маленький дворик, где его ждал нагруженный ослик.
Семья мальчика была совсем небогатой. Отец Тори был рыбаком и целыми днями пропадал в море. Это занятие не давало большого дохода, поэтому чтобы свести концы с концами мать Тори летом нанималась работать на рисовые поля. Тори был еще слишком мал, чтобы помогать отцу в море. Поэтому он почти каждое утро в кампании ослика осматривал побережье, собирая то, что волны выбрасывали на берег. Чаще всего это были белые от соли стволы упавших в воду деревьев, иногда море выносило на берег части разбитых рыбачьих баркасов и совсем редко что-нибудь ценное. Мальчик старательно укладывал в маленькую повозку все то, что могло сгодиться на дрова. Это позволяло немного сэкономить во время долгой и холодной зимы. Подталкивая тяжелую тележку сзади, мальчик торопился домой к обеду.
Несколько раз Тори находил на берегу большие, почти с его голову размером, морские раковины удивительной красоты. В них шумело море, а блики солнца отражались от их перламутровой внутренней поверхности. Тори хотел оставить их себе, но мать отнесла раковины на рынок и поменяла их там на новые гэта для мальчика.
Самой ценной его находкой был кожаный мешочек с шестью золотыми монетами. Вернее Тори сначала не понял, что эти желтые кругляшки с непонятными надписями и картинками и есть монеты. Он показал находку отцу, а тот отнес ее соседу, который когда-то был моряком. Сосед долго вертел их в руках, а потом объявил, что ему никогда не доводилось видеть точно такие же монеты, но это без сомнения были золотые деньги какой-то далекой страны. Отец смог обменять находку на 3 мешка риса, благодаря чему в тот год матери Тори не надо было работать на рисовом поле.
***
Тори с детства немного отличался от мальчишек его возраста. Когда он был совсем маленьким, его любимым занятием было рисовать соломинкой на песке все, что его окружало. Когда он немного подрос, то стал таскать из очага угольки и рисовать на всем, что попадалось ему на глаза – на плоских камнях, стенах дома, кусочках коры, бамбуковых пластинках. За это он, естественно, получал увесистые подзатыльники от отца и недовольное ворчание матери. Семья мальчика была бедной, и он мог только мечтать о настоящей тонкой рисовой бумаге, кисточках и туши, какими пользовались настоящие художники.
Со временем рисунки Тори стали так хороши, что один из соседей попросил его нарисовать что-нибудь на стене его дома. И мальчик нарисовал углем на белой оштукатуренной стене то, что любил рисовать больше всего – заросли бамбука. Соседу очень понравился рисунок и он дал Тори пять рин4. Это были его первые заработанные деньги!
Новость о маленьком художнике быстро разнеслась по округе. Лавочник с соседней улицы поручил Тори нарисовать красивую вывеску для его магазина. Мальчик очень старался придумать что-то особенное, но в итоге нарисовал только большую рыбину. Лавочник ничего не сказал, но дал Тори за работу обещанный сен5.
Как-то летом Тори и Амасу в очередной раз брели по берегу моря. Штормов давно не было, и на побережье не попадалось ничего хоть сколько-нибудь полезного. Тори решил отдохнуть в тени прибрежной скалы. Устроившись на большом, отшлифованном приливами, камне, он следил за полетом чаек. Потом достал из кармана кусочек угля, который постоянно носил с собой, и стал рисовать птиц на камнях вокруг себя.
Тори так увлекся этим занятием, что не заметил, как к нему подошел какой-то человек. Только когда тень незнакомца упала на камень, на котором рисовал мальчик, Тори поднял глаза и вздрогнул от неожиданности. Перед ним стоял пожилой мужчина в очень красивом и наверное очень дорогом кимоно и с интересом наблюдал за работой мальчика.
- Прости, если я напугал тебя, - мягко проговорил незнакомец. – Ты неплохо рисуешь – точно передаешь форму и пропорции. – Незнакомец замолчал, ожидая от мальчика ответа. Но Тори от смущения не мог вымолвить ни слова. Тогда старик продолжил:
- Но для того, чтобы стать настоящим художником, этого недостаточно. Вот посмотри, - старик указал на один из рисунков, ты нарисовал птицу в полете, но она у тебя мертва, так как потеряно ощущение движения.
- Разве возможно нарисовать движение? – спросил Тори. Его смущение прошло и он внимательно слушал этого странного человека. До сих пор никто не анализировал его рисунки.
- Движение существует везде вокруг нас, но мы не всегда его замечаем, так как оно не совпадает с нашей собственной скоростью. Тем не менее, в мире все постоянно движется – не только птицы или волны, но даже гора Фудзи или то старое дерево на скале. – Старик указал на раскидистую сосну, узловатые корни которой густой сетью оплетали серые камни утеса. – Но их движения на столько незначительны, что мы их не замечаем.
Тори растерялся и не знал, что сказать. Полет птицы он легко мог себе представить, так как видел чаек каждый день, но вот движение горы  Фудзи… об этом даже подумать было страшно. Видя замешательство мальчика, старик понял, что его философское объяснение слишком сложное для юного художника и попробовал еще раз.
- Вот смотри, - с этими словами старик достал из складок кимоно лист настоящей бумаги, снял с пояса баночку с тушью и футляр для кистей. Разложив это все на камне он обмакнул тоненькую кисть в тушь и очень легко, всего несколькими штрихами, нарисовал двух маленьких птичек. Несмотря на схематичность рисунка, казалось, что слышен шелест маленьких крылышек и птичьи голоса.
- Во время полета в каждый отдельный момент времени птица неподвижна, но все вместе эти моменты создают ее движение. Ты рисуешь как раз этот момент неподвижности, но твой рисунок не дает представление о предыдущем и последующем моменте. Поэтому твоя птица мертва. – Незнакомец выпрямился, отряхнул песчинки со своего кимоно, потом продолжил – Если ты поймешь, как передать движение в неподвижном изображении, то я возьму тебя в ученики. Меня зовут Фуюдзора, мой дом на холме за городом.
Мальчик побледнел и тут же склонился в глубоком поклоне. Он предполагал, что встретил какого-нибудь чиновника или богатого торговца. Но увидеть так близко одного из самых уважаемых людей города, он никак не ожидал. Когда наконец мальчик осмелился выпрямиться, рядом с ним уже никого не было. Только на камне лежал замечательный рисунок мастера, подтверждая, что это все ему не приснилось.
Об этом случае Тори никому не рассказал. Почему, он и сам не смог бы объяснить. Несмотря на рисунок, который Тори бережно хранил, он боялся, что в его рассказ никто не поверит. Но было еще ощущение, что пересказ всего случившегося разрушит тот ареол волшебства и тайны, которыми, как казалось юному художнику, была окутана эта история. Он бессознательно старался не спугнуть ту птицу счастья, которую судьба дала ему в руки.
Неделю за неделей Тори пытался передать движение в своих рисунках. Но они по-прежнему оставались мертвыми, сравнивая их с творением мастера, он отчетливо это осознавал. Наконец, в отчаянии он забросил рисование и решил тренировать внимание, так как считал, что самое главное все время от него ускользает.
Часами он наблюдал за птицами, людьми, облаками, движением ветра в кронах деревьев. Мать, видя как Тори сидит часами на веранде и ничего не делает, стала бранить его за лень. Втайне она гордилась перед соседями необычными способностями своего сына. Но видя, что он из-за какой-то прихоти забросил свои занятия, она расстраивалась, что внешне проявлялось как раздражение и недовольство. Она искренне желала лучшей доли для своего сына и планировала отдать его на обучение какому-нибудь ремесленнику. Нечего было и пытаться объяснит ей те проблемы, которые занимали сейчас Тори.
Так прошло несколько месяцев, и наступила зима. Увидев однажды ранним утром танец первых снежинок за окном, Тори почувствовал, что сможет их нарисовать. Кусочком угля он стал делать набросок. Но и на этот раз ему не хватило чего-то очень важного, что нельзя передать словами, а можно только почувствовать. Рисунок так и остался мертвым.
Тем не менее, эти месяцы не прошли даром. Незаметно для самого себя Тори развивал внимание, усидчивость  и зрительную память, так необходимые настоящему художнику. Иногда он украдкой доставал рисунок Фуюдзора-сенсея6 и любовался им. Он уже почти смирился с тем, что никогда не сможет стать учеником великого мастера. Но все равно та встреча на побережье оставалась самым светлым воспоминанием его коротенькой жизни.
***
Однажды, когда зима была уже в самом разгаре, Тори и его верный ослик карабкались по заснеженной дороге, проложенной в скале над морем. Северный ветер сердито завывал, кидая в лицо снежные хлопья, и взбивал белую пену на водяных валах далеко внизу. Холодный ветер насквозь продувал старенькую курточку Тори. Сейчас больше всего ему хотелось оказаться дома у потрескивающего очага с чашкой ароматного чая. Но до дома было еще далеко. Ноги вязли в рыхлом снегу, а впереди почти ничего не было видно.
Внезапно Тори поскользнулся на мокром снегу и поехал под уклон прямо к кромке обрыва. На самом краю ему удалось зацепиться за узловатые корни какого-то дерева, и Тори повис над пропастью. При малейшем движении вниз начинали сыпаться камни, а корни угрожающе трещали, но пока еще держали его вес. После нескольких неудачных попыток Тори удалось нащупать ногой небольшой выступ в скале. Мальчик вжался всем телом в холодные камни и старался не шевелиться. Камнепад, вызванный его падением, прекратился, но о том, чтобы выбраться на дорогу, нечего было и думать – при малейшем его движении изъеденный ветром и волнами берег снова начинал осыпаться.
По-прежнему дул сильный ветер, мокрый снег забился за воротник и уже начинал таять, стекая по спине холодными струйками. Внизу огромные волны неистово набрасывались на берег. Тори знал, что ни в коем случае нельзя смотреть вниз, но не удержался и глянул. От одного вида серого равнодушного моря с клоками белой пены он чуть не потерял сознание и больше вниз не смотрел.
Понимая, что самому выбраться не удастся, Тори начал звать на помощь. Но вой ветра легко перекрывал все его крики. Да и кто мог его услышать? Не было желающих прогуливаться у моря в такую погоду. Но надежда не оставляла мальчика и он кричал снова и снова. Совсем охрипнув, Тори, наконец, замолчал.
Выхода не было. Тори вдруг увидел себя со стороны – серая точка на фоне черной скалы. Отчаяние, которое он так долго гнал от себя, наконец, подступило. Он почувствовал себя песчинкой, попавшей в жернова жестокой реальности, также как и множество других песчинок до него. Руки, все еще судорожно цепляющиеся за корни, начинали слабеть. Короткий полет навстречу черной пустоте -  и все…
Тори не знал, сколько уже времени он провел на этом уступе. Начало казаться, что вся его жизнь прошла здесь – на голой и холодной скале, в объятьях обжигающего ветра, а та, другая, жизнь ему только приснилась. Он совершенно охрип, слезы уже успели высохнуть и его охватило странное чувство безразличия. Он бы, наверное, даже разжал пальцы, но они так онемели, что перестали его слушаться.
Тори не помнил, что было дальше – он впал в странное состояние - что-то среднее между сном и глубоким обмороком. Он ощущал себя маленькой птичкой, беззаботно порхающей в ласковых лучах солнца в окружении таких же маленьких пташек. Была весна, аромат цветущей сакуры носился в воздухе, ветер срывал розовые лепестки и играл с ними во время их недолгого падения. Чувство абсолютной свободы и беспричинная радость распирали грудь, этот восторг маленькая птичка выражала своим пением. Мир был прекрасен и удивителен.
***
Тори не знал, что его верный ослик Амасу сначала стоял на краю обрыва, пытаясь помочь своему маленькому хозяину. Увидев, что ничего не может сделать, он помчался, увязая в снегу почти по колено, к знакомому маленькому домику на окраине города. Дома уже начинали волноваться, и отец Тори, который в этот день из-за непогоды не выходил в море, ждал мальчика на крыльце. Увидев, что ослик вернулся один, он понял, что что-то случилось. Умное животное тянуло его за край одежды, указывая дорогу. Когда отец подоспел, Тори еще каким-то чудом цеплялся за скалу, но на крики отца уже не отзывался. До ближайшего дома было около одного ли7. Оставив ослика на дороге, отец побежал за помощью. Через полчаса Тори наконец-то вызволили из ледяного плена, он был без сознания.
Тори был спасен, но такое приключение не прошло для него даром. В тот же день у него начался жар. Старый лекарь навещал его каждый день, делал прижигания, давал пить какие-то отвары с противным вкусом. Тори поправлялся, но очень медленно. Болезнь никак не хотела покидать его тело. Только к началу весны врач сказал, что больше его помощь не потребуется. За время болезни мальчик очень похудел и напоминал бледный зеленый росток, пробивающийся из-под прошлогодней листвы к теплу и свету. Тори старался не вспоминать тот страшный зимний день, но воспоминания все равно преследовали его в кошмарах. Несколько раз он просыпался от собственного крика, тогда мать подходила к нему и начинала нежно гладить его непослушные волосы. От тепла ее рук и тихого дыхания мальчик успокаивался и снова засыпал.
Через неделю Тори разрешили выходить на улицу. В это утро он сидел на веранде, подставляя лицо ласковому солнцу. За время болезни он почти забыл это ощущение. В соседском саду цвела сакура, и иногда порыв теплого ветра приносил несколько розовых лепестков к его ногам. Маленькая птичка бесстрашно села рядом с ним на прогретые солнцем доски веранды и начала петь. Тори замер и старался даже не дышать, чтобы не спугнуть маленькую гостью.
Внезапно он вспомнил, что однажды уже ощущал себя маленькой птичкой. Тогда он тоже мог летать в бездонном синем небе и петь песни от переполняющей сердце радости. Когда это было? Во сне? В другой жизни? Тори не мог вспомнить, но испытанное когда-то ощущение радости и счастья сейчас просилось наружу.
Тори уже много месяцев ничего не рисовал, но сейчас он подбежал к очагу и собрал в ладонь несколько угольков разного размера. В поисках подходящей для рисования поверхности, он несколько раз обошел вокруг дома, но ничего подходящего не заметил. Наконец, он не придумал ничего лучше, как разрисовать саму стену маленького домика.
Забыв обо всем на свете, он начал рисовать. Раньше он всегда пытался точно передать форму и расположение предметов, но сейчас его это не волновало - настоящим художником ему все равно никогда не стать. Сейчас мальчику хотелось только оставить память об этом солнечном весеннем дне. Размашистыми штрихами он рисовал старую сакуру, порхающих в небе птиц, серого кота, притаившегося за старым дырявым ведром и высматривающего свою добычу. В первый раз в жизни Тори рисовал для себя, нисколько не заботясь о том, понравится ли окружающим его картина.
***
Невысокий забор вокруг дома совершенно не мешал разглядеть картину во всех подробностях. Спешащие мимо по своим делам люди с озабоченными и усталыми лицами останавливались, залюбовавшись пейзажем. Изображение излучало такую радость и жажду жизни, что люди порой забывали, куда и зачем они шли и несколько минут любовались необычной картиной, а потом шли дальше с улыбкой на лице.
Слухи об удивительной картине дошли и до Фуюдзора-сана. И вот однажды старик во время своей ежедневной прогулки решил посетить этот бедный квартал. В этой части города он никогда раньше не бывал и поэтому быстро запутал в лабиринте узких улочек.
- Скажите, любезнейший, как мне найти дом с картиной на стене? – обратился он к случайному прохожему. Тот с поклоном указал дорогу, оказалось, что это совсем близко.
Увидев картину на стене дома, но на мгновение замер. Легкость исполнения и мастерство художника покорили его с первого взгляда. «Здесь должен жить великий мастер», - подумал он и постучал в невысокую дверь. Ему открыла немолодая, но довольно приятная женщина. Увидев по дорогому кимоно и гордой осанке, что перед ней важный человек, она склонилась в поклоне.
- Скажите, кто сделал этот рисунок? – спросил посетитель.
- Это мой маленький сын Тори, - не без гордости ответила женщина. – Если хотите, я могу его позвать.
За пару месяцев, которые прошли с тех пор, как на стене дома появилась картина, женщина привыкла к подобным визитам. Вот только прежние гости были одеты гораздо скромнее и не выглядели так величественно.
- Ваш сын? – спросил старик с недоверием и привычным жестом погладил свою седую бороду.  – Да, позовите его.
Через минуту на крыльце дома появился Тори. Он сразу же узнал Фуюдзора-сенсея, старик тоже узнал мальчика и улыбнулся.
- Здравствуй. Во время нашей прошлой встречи я так и не спросил твоего имени. Так как тебя зовут, мальчик?
- Тори, - ответил тот, немного смущаясь.
- Помнишь, о чем мы тогда говорили? Немудрено, если ты все забыл. Это ведь было около года назад.
- Я помню, Фуюдзора-сенсей. Все до последнего слова. Вы рассказывали про движение и про то, как его можно нарисовать. Я все запомнил, но до сих пор многого не понимаю.
Старик удовлетворенно кивнул.
- Я вижу, что ты постиг самое главное. Когда я был примерно в твоем возрасте, мой учитель рассказал мне древнюю притчу, которую в свою очередь рассказал ему его сенсей.
«Один человек пришёл к великому художнику и сказал: "Я хочу научиться рисовать бамбук. Что мне нужно делать?" Учитель ответил: "Сначала пойди в джунгли и живи три года среди бамбука. Когда ты начнёшь чувствовать, что ты стал бамбуком, возвращайся". Человек ушёл и не вернулся. Прошло три года. Учитель ждал, ждал, а потом был вынужден отправиться на поиски этого человека и посмотреть, что случилось. Когда учитель пришёл, то увидел, что человек стоит в бамбуковой роще. Дул ветер, бамбук раскачивался и танцевал, вместе с ним раскачивался и танцевал человек. Учитель потряс его. Он сказал: "Что ты делаешь? Когда ты собираешься рисовать?" Тот ответил: "Забудь об этом. Оставь меня в покое! Не мешай мне" Учителю пришлось силой тащить его домой. Он сказал: "Теперь ты готов рисовать бамбук, потому что теперь ты знаешь изнутри, что такое бамбук"».
Фуюдзора-сенсей ласково потрепал мальчика по голове.
- Тебе, мой юный друг, понадобилось гораздо меньше времени, чтобы постичь эту истину. Чтобы передать суть предмета или явления, а не только его форму, художник должен стать им. Поэтому настоящий художник много времени должен проводить в медитации, чтобы очистить свой разум от посторонних мыслей и открыть себя навстречу миру. – Старик замолчал, улыбаясь каким-то своим мыслям. Потом, вспомнив снова про мальчика, он спросил. – Ты все еще хочешь стать моим учеником?

Так закончилась сказка про маленького мальчика Тори и началась совсем другая история про великого художника Торимару Накадзора.


1. Гэта – традиционная японская деревянная обувь.
2. Тадайма (Tadaima) - "Я вернулся, я дома". Иногда говорится и вне дома. Тогда эта фраза значит "духовное" возвращение домой.
3. Окаэри насай (Okaeri nasai) - "Добро пожаловать домой".
4. Монеты в 1 рин выпускались в Японии с 1873 по 1884 год, а 5 рин с 1916 по 1919 год. 10 рин составляли 1 сен.
5. 1 сен – 1/100 йены, вышел из обращения 1 января 1954 года;
6. Сэнсэй (буквально в переводе с японского «рождённый раньше», старший) в Японии — вежливое обращение к учителю, врачу, писателю, начальнику, политику и др. значительному лицу или значительно старшему по возрасту человеку.
7. Ли – мера длины, равная 576 метрам.

Все имена являются вымышленными. Любые совпадения случайны.