Искушение навигатора

Искушение навигатора.
Низкое, серое, обложенное тучами, как матом, небо глядело на Луку из окна. Небо никак не могло разродиться и пролить на землю безнадежный и яростный дождь, и разрешить все страсти и страдания.
Всё уже позади, подумала Лука, и Тиерра, и все случайности и неожиданности, которые подстерегали её в жизни, приятные и не очень. Да и какая теперь разница – она на земле, и жизнь кончена.
А кто-то там, наверху, уже начал метать нерешительно-звонкие молнии, словно целясь в корпуса, но вечно промахиваясь, и попадая то в озеро, то в лес, и чувствовалось, что скоро уже, вот-вот – пойдет дождь. Первые, ещё ленивые и тягучие капли начинали уже падать, падать, падать на тропинки, и повеяло холодом в открытое окно. Лука услышала, как наверху, должно быть, выше этажом, по закрытым стеклам стучат и скользят ветки, как автомобильные дворники. Всё быстрее проносился над травой ветер, всё громче и злее стучал дождь.
О, если б можно было падать, бесконечно падать на землю вместе с каждой каплей, разбиваться насмерть и взлетать снова, и опять впитываться в землю, освежая её собой! Почему это только дождю можно лететь с высоты неба вниз, не разбиваясь, и никому, кроме ветра, не позволено вечно и свободно блуждать надо всем?
Лука выглянула за окно. Там в мокрых тропинках отражались звезды – миллионы ярких огненных нитей, протянутых от неба до земли. Их хорошо было видно с этой стороны корпуса – огромная, размером в пол-леса, карта звездного неба, кем-то расстеленная на земле, да так там и забытая. Дрожали в воде зеркальные отражения звезд, такие близкие, что хотелось дотронуться до них, чтобы обжечь пальцы их ледяным огнем, но, как бы Лука ни тянула к ним руки, ладони неизменно натыкались на холодное стекло, за которым горели льдистые огни, яркие и чистые, как бриллианты.
Дождь шел уже который день подряд, то иссякая, то снова усиливаясь, как будто разверзшиеся небесные хляби кто-то пытался заштопать, но тщетно. Земля размокла, тропинки превратились в лужи, по оконным стеклам стекал дождь. Дождь запер Луку в комнате. Дождь сторожил людей, не выпускал наружу. Дождь сводил с ума. Он стучался в стекла, словно просился внутрь. Он затекал в неосторожно приоткрытые двери и окна. Дождь приносил с собой безнадежность и отчаяние, и база медленно погружалась в уныние. Лука уже к вечеру налилась отчаянием до краев, и ближе к ночи оно хлынуло через край.
Хлопнула дверь, и Лука яростно зашлепала по лужам в сторону леса, черневшего рядом с жилыми корпусами. Деревья молчаливым дозором стояли между домами, время от времени переговариваясь тихим шелестом мокрых веток. Ветер почти стих, и редкие капли падали Луке за шиворот. Она прошла мимо столовой, мимо библиотеки, мимо спортзала и углубилась в лес. Лука шла очень быстро, словно пыталась убежать  – от себя, от отчаяния, от бесконечного и бесполезного ожидания, от хмурого неба, от дождя, от знакомых и до боли надоевших лиц с одним и тем же участливым выражением… За её спиной послышались шлепающие шаги. Почувствовав, что сейчас её окликнут, Лука резко оторвала подошвы от хлюпнувшей тропинки и, высоко вскидывая ноги, как ошалевший от свободы жеребенок, побежала.
Она бежала довольно долго, пока не устала, плутая по лесу, огибая корни, торчащие из земли, и внезапно возникающие из темноты кусты. Тяжело дыша, она остановилась, стянула с головы влажный капюшон, расстегнула куртку, привалилась спиной к сосне и подняла лицо к небу. Мелкая морось оседала на футболке, на волосах, на лице. С дерева на землю шмыгнул какой-то зверек, отряхнув на Луку с иголок капли воды. Неожиданно её отпустило – стало так легко, что она рассмеялась, отлепилась от ствола и снова пошла блуждать между сосен, тихо покачивавших высоко в небе темными кронами, словно перешептываясь друг с другом. Неожиданно для себя она вышла к озеру. Оно тихо плескалось в темноте, и Лука вдруг подумала, что это, в общем-то, вполне подходящее место. Наплевав на мокрые кроссовки, в которых хлюпала вода, она прошлепала по мелководью к валуну, лежавшему в нескольких метрах от берега, и взобралась на него. Сидеть там было довольно удобно, хотя и мокро, и, обхватив себя за коленки, она принялась смотреть на звезды. Отсюда они показались ей ещё больше и ярче. Бор шумел за её спиной, ветер нес запахи мокрых игл и травы, тихо плескала вода о камень, и что-то шуршало в камышах. Ночь обступила Луку так тесно, что она чувствовала её дыхание на своих плечах. Луна тихо смеялась наверху, и её серебристый смех каплями падал в воду. Лука вздохнула.
- Я всё равно доберусь до вас! – грустно пригрозила она ночному небу, слезла с валуна и отправилась обратно.
В лесу уже совсем стемнело, и Лука наполовину на ощупь пробиралась между соснами к своему корпусу. В окнах горел свет, откуда-то долетали голоса и музыка, но её окна были темными и безжизненными.
Лука открыла дверь. В комнате было прохладно – уходя, она не закрыла окно, - и пахло лесом и дождем. Она стянула куртку, сбросила мокрые кроссовки, испачканные в глине, на которую налипла хвоя, подошла к окну и глубоко вдохнула. Лес за окном жил своей, особой, ночной жизнью, и никому не было до Луки дела.
Дождь припустил сильнее, звонкие капли застучали о подоконник. Лука отошла от окна и села на подлокотник кресла.
Ну и пусть себе льет этот дождь, нечего там, снаружи, делать в такую погоду, и никто не гуляет по глинистым тропинкам, и вряд ли кто вообще бродит под ледяными струями. Да к тому же и дождь уже стихает, и скоро кончится совсем.
«Подумаешь, одна», - сама себе сказала Лука. – «Я всегда была одна, и…»
«Не ври,» - строго сказал какой-то голос в её голове. – «Это совсем не то одиночество, когда ты разговариваешь с небом, а то, когда небу нет до тебя никакого дела».
Небу, и вообще никому.
Словно возражая противному внутреннему голосу, в дверь постучали. Очень решительно, так что Лука на мгновение подумала, что поторопилась она, пожалуй, с выводами про неожиданности. Но стоит ли открывать? Кто бы там ни был, никаких новостей он ей не принесет. Постучит ещё и уйдет восвояси, подумает, что её нет. Потому что, кто бы это ни был, это все равно не тот, кого она хотела бы видеть.
Лука тряхнула головой. Мокрые волосы хлестнули её по щекам, прилипли ко лбу. Стук повторился. «Настойчивый кто-то», - про себя удивилась Лука, и, не успела она ещё до конца удивиться, как сказала:
- Войдите!
И он вошел – совершенно незнакомый, в летной форме с ничего не говорящими Луке нашивками. Вместе с ним в комнату ворвался свежий мир. Он пах мокрыми листьями, звездной ночью, свежей травой и ветром дальних странствий – всем, что было так далеко от этих заплесневевших от дождя, пропитавшихся бесполезным ожиданием мест.
- Лука Лукинских? – с порога спросил гость.
Лука молча кивнула, рассматривая его. Где-то, кажется, прямо у них над головами, грохнуло, за окном сверкнула длинная, похожая на змею молния, и дождь припустил с новой силой. По мокрому подоконнику шлепнула ветка, расплескав в разные стороны капли, и Лука неожиданно поняла, что не просто так пришел этот неизвестный.
Он молча, не спрашивая разрешения, взгромоздился на стол, потеснив её книги и нетбук, отряхнул с плеч капли воды. Его темные волосы, прилизанные дождем, отражали вечный свет звезд.
- Меня зовут Стак, - сказал он. – Чего сидишь в темноте?
Лука рассмеялась. Об этой полумифической личности она слышала много, и все было очень противоречиво. И, наверное, только он мог ночью вломиться без приглашения к незнакомой девушке для того, чтобы поинтересоваться, почему она не зажигает свет!
Лука встала, подошла к двери и щелкнула выключателем. Стак прищурился, несколько раз моргнул, подождал, пока глаза привыкнут к свету, и в упор посмотрел на неё.
- Тебе привет от Рыся. Остраховского, - зачем-то уточнил он, хотя Рысь знакомый у Луки был всего один.
- Ага, - невпопад ответила Лука. Ей было почему-то не по себе – может, от того, что Стак вот так вот запросто сидел у неё на столе? А может, потому, что его Рысь попросил зайти, проведать девочку – что-то она на базе заскучала, и вот сейчас он встанет и уйдет навсегда, вернется к своим звездам, а она так и останется тут сидеть, умирая от тоски и сожалений непонятно о чем.
- Какие у тебя планы на ближайшие три года? – деловито спросил не подозревающий о её подозрениях Стак.
Лука нахмурилась и с негодованием посмотрела на него:
- Какие у меня могут быть планы! Сдохнуть на этой базе?!.
Живая легенда, задумчиво обводившая пальцем буквы на крышке её нетбука, подняла на неё удивленные глаза, смахнула со лба седую прядь и медленно переспросила:
- Не понял?
Лука, с трудом сдерживая закипающие в груди злые слезы, объяснила:
- Меня от полетов отстранили. Рысь вам разве не сказал?
Стак покачал головой и снова вернулся к лингвистическим изысканиям.
- Ты где училась? – неожиданно спросил он.
- Университет Астронавигации и Космостроения, - ответила удивленная Лука.
- А работала?
- «НИИ «Навигатор»», три года. Потом исследовательская экспедиция капитана Вилсона. Потом… - она сжала зубы, но заставила себя закончить, - меня отстранили. Нас всех отстранили.
- Вилсон хороший мужик, - ни с того ни с сего сказал Стак. – Как это он тебя взял? Порекомендовали?
Лука светло улыбнулась, вспомнив, как врезалась в Вилсона в коридоре родного НИИ.
- Повезло, - ответила она.
- Ясно все с тобой, Лукинских Лука, - Стак встал, улыбнулся, подмигнул. – Ну что, ко мне пойдешь? На три года мы улетаем, к черту на кулички, где никто не достанет ни тебя, ни меня. И вообще никого.
Лука открыла рот. Закрыла. Подумала немного и сказала:
- Но меня же отстранили.
Стак строго посмотрел на неё.
- Лука, я тебя человеческим языком спрашиваю – пойдешь ты с нами или нет. Нам навигатор нужен.
- Почему я? – жалобно спросила Лука. Ей было страшно соглашаться, но ещё страшнее было отказываться. Стак был рисковым, авантюристом из средневековья, не раз терял людей, - но он летал туда, куда никто до него не забирался, и возвращался. Всегда.
Стак снова присел на стол, укоризненно посмотрел в её сторону.
- Рысь сказал – у тебя есть чутье. Нюх. Интуиция. Мне не нужны просто люди, понимаешь? Мне нужны… - он побарабанил пальцами по колену, пытаясь подобрать слово, - мне нужны те, кому больше никто не нужен.
- Обнадеживающе, - Лука бледно улыбнулась. – А мне нечего терять, по-вашему? И поэтому я соглашусь? Про вас, знаете, всякое говорят…
- Лука, ты тут три месяца просидела, так? – жестко сказал Стак, в упор глядя на неё. – И просидишь всю оставшуюся жизнь… если не комиссуешься. Тогда ты тихо-мирно вернешься домой и будешь там заниматься мелкими повседневными делами, мечтая о звездах, пока в один прекрасный день не вскроешь себе вены, не прыгнешь в окно… или что-нибудь в таком духе. Знаешь, какой процент самоубийств среди бывших космонавтов?
- А вы мне предлагаете красивую смерть? – зло ответила Лука. – Или это вас Рысь попросил, спасти меня от меня самой? Приди вы на неделю раньше, Стак – рванула бы за вами не задумываясь. Я бы вообще на что угодно согласилась, только бы подняться туда, - она резким кивком указала за окно. – А потом я поняла, что мне там делать уже нечего. Была у меня удача, да вся вышла, и толку вам с меня не будет. Так что поищите другого самоубийцу.
Стак покачал головой.
- А почему ты вообще решила, что умрешь? – медленно спросил он. – Предчувствие?
- Нет у меня никакого предчувствия! – Лука неистово тряхнула головой. Задумалась, словно прислушивалась к себе. – Просто я боюсь, - наконец призналась она.
Стак с сожалением посмотрел за окно, на ливший там дождь.
- Ну ты думай, - наконец сказал он, широкими шагами пересекая комнату. – Я к тебе на днях зайду.
Вот и всё. Хлопнула дверь, и Лука снова осталась наедине со своими мыслями и дождем. Мысли были всё больше невеселые, и, просидев ещё немного, Лука пошла спать.
Утро было пасмурное, но дождя не было – видно, весь вылился ночью. Где-то за облаками пряталось солнце, которое лучше грело, чем светило. Лука, привыкшая уже вставать разбитой, с удивлением почувствовала, что выспалась. Она не помнила, что ей снилось, но сны были приятные, а не непонятная тягомуть, как последнее время, если ей вообще удавалось заснуть.
По пути в столовую она наткнулась на Людвика. Видно, на нем плохо отразился вчерашний дождь – Людвик был хмур и постоянно зевал. Лука обогнала его и поздоровалась.
- Дурацкая погода, - сказал Людвик в перерывах между зевотой.
- Может, хоть дождь прекратится, - предположила Лука.
- Не надейся, - посоветовал Людвик. – Сколько помню, здесь всегда так паршиво.
Некоторое время они шагали в молчании. То и дело их обгоняли более предприимчивые личности, торопившиеся к завтраку.
- Всё съедят, - безрадостно предрек Людвик.
- Так пойдем быстрее, - без особого энтузиазма предложила Лука.
- Ты по утрам только кофе хлебаешь, - проворчал он, - а мне сегодня кусок в горло не лезет. Зачем торопиться-то?
Лука кивнула.
- Похмелье? – спросила она.
- Да что ж вы все… - Людвик в сердцах махнул рукой и замолчал.
- Говорят, Стак на базе, - сказал он через несколько шагов.
- Знаю. Он ко мне заходил, - рассеянно отозвалась Лука.
Людвиг ухмыльнулся себе в усы.
- Ну, как?
- Что – как? – неприязненно переспросила Лука.
- Да не просто же он так к тебе зашел, - намекнул Людвик.
- Пирожков от бабушки привез! – сыронизировала Лука.
- Ха-ха, - басом сказал Людвик.
Они ещё немного помолчали.
- Ты согласилась? – спросил мужчина.
- Почему я должна была согласиться? – ворчливо отозвалась Лука. – У него репутация сорви-головы, половину экипажа теряет почти в каждой экспедиции! Нет никаких шансов, что я в другую половину попаду! Да почему я соглашаться-то должна?!
- Ты ж у нас горячая девушка, - Людвик толкнул её в бок и подмигнул. – Авантюристка. Я как услышал, что Стак прилетел, сразу о тебе подумал…
- Вот спасибо! – откликнулась Лука и замолчала.
В столовой мест почти не было. Пока они стояли в длинной очереди на раздачу, Людвик трепался с соседями, Лука обиженно молчала. Она взяла себе кружку кофе и демонстративно села спиной к залу, Людвик пристроился рядом со своей овсянкой. Он поковырялся в тарелке и брезгливо отложил ложку. Вздохнул и изрек свой вердикт:
- Это есть невозможно.
- А кофе ничего, крепкий, - задумчиво отозвалась Лука, оглядывая украдкой доступную часть зала.
Людвик придвинул к себе её кружку и недоверчиво понюхал. Потом хлебнул, поморщился и заявил:
- Я люблю с сахаром.
- Вот и взял бы с сахаром, - укоризненно отозвалась Лука. – А то только овсянку ругать…
Людвик снова взялся за ложку и принялся рисовать в каше какие-то загогулины.
- А вот если бы тебя Стак с собой позвал…  - задумчиво произнесла Лука, глядя в стену. – Ты бы пошел?
- Нет, конечно! – хохотнул Людвиг. – Что я, больной?
- Ну вот, я так и знала, - упавшим голосом сказала Лука. – А мне предлагаешь!
- Так он меня и не позовет, - разъяснил Людвик и потряс Луку за плечо. – Ему такие, как я, не нужны. Ну не хочешь к нему – с нами пойдем, мы внедренцев на новую планету отправляем. Младшим экранатором возьму.
- Это под твое начальство-то? – ухмыльнулась Лука. – Да ну тебя, Людвик. Взрослый мужик, а ерунду болтаешь.
- Ну, сиди тогда на базе, - Людвик сделал вид, что обиделся. Такие разговоры за чашкой кофе были чем-то вроде игры, и не в первый раз они уже об этом говорили, и всегда одним и тем же заканчивалось.
- Не хочу я профессию менять, - Лука упрямо помотала головой. – На старости-то лет…
Она допила кофе и, оставив Людвика страдать над кашей, поплелась по асфальтовой дорожке в никуда. Что ей делать, она не знала. Лететь ли со Стаком, в экспедицию, из которой неизвестно, вернешься ли, оставаться ли на базе – тоже нечего ждать… или и правда, что ли, махнуть к Людвику? И плевать, что экранатор… не домой же ей, в самом деле, возвращаться! 
Она и не заметила, как обогнула озеро и убрела в лес. На песке у берега валялись сосновые иглы, в которых вчерашний дождь прочертил причудливые дорожки. Тучи упорно не желали расходиться, но иногда между ними каким-то чудом проглядывало солнце, вспархивало по стволам сосен, пробегало лучами по иглам на песке, блестело в воде и снова исчезало.
Лука наткнулась на полянку, посреди которой росла чудовищных размеров сосна, выбрала среди её корней место посуше и уселась, прислонившись спиной к стволу. Прикрыла глаза и почувствовала, как веки пригревает солнце. Сидеть так было хорошо, спокойно, и Лука сидела и ни о чем таком не думала, и даже задремала. Потом у неё затекла шея, и Лука пошевелила плечами. Почувствовала, что прилипла к стволу, вылезла из куртки и за рукава с трудом оторвала её от коры. Вот ведь угораздило – сесть прямо в смолу! Теперь не отстирается, а такая хорошая была куртка!..
- Ладно хоть не в муравейник, - вслух проворчала Лука, натягивая куртку. В конце концов, это всего лишь одежда. - Ну куплю новую…
Она снова села и закрыла глаза. Подумала о Стаке, и словно наяву увидела его – высокий, мускулистый, темные волосы и седые пряди на лбу и на висках. Глаза внимательные, немного злые. Длинный сильный палец водит по крышке нетбука, словно пишет её судьбу. Может, и правда – предчувствие это, а не страх? Даже если так – что ей терять? Жизнь, в которой ничего нет и больше никогда ничего не будет? Глупо и бояться. Но и не бояться – глупо. Вот Людвик бы не полетел. Людвик взрослый, умный, с пшеничными густыми усами, в которых так хорошо прячется усмешка, что не сразу и заметишь, сероглазый, смешливый балагур. У Людвика размеренная, хорошо устроенная жизнь – две недели на базе, год в космосе, новые места, новые люди. Почему она не может распорядиться своей жизнью так же, чтоб все в ней было правильно и размеренно? «Потому что ты не Людвик», - сказал внутренний голос. – «И жизнь такая не для тебя. И хочешь ты приключений, и самое место тебе у Стака – идти туда, куда никто до нас не ступал, а не знакомые наизусть внутригалактические трассы, регулярные рейсы, размеренная жизнь и вечная скука. Горишь, так гори, а не тлей!».
Лука настолько погрузилась в свои мысли, что не услышала, как зашуршали иглы, и на полянке появился Людвик. Заметил её, ухмыльнулся. Подошел и встал перед ней.
- Чего сидишь тут? Еле нашел.
Лука открыла глаза.
- Думаю, - ответила она, глядя на Людвика снизу вверх. – Сюда не садись, тут смола, - предостерегла она.
Людвик, чуть не севший в самое липкое место, потоптался немного и присел перед Лукой на корточки.
- А чего будет? – с интересом поинтересовался он.
- Прилипнет – не отмоешь. Зачем искал-то?
- Пригласить хотел, - Людвик широко улыбнулся. – Отвальная у нас.
- Ух ты! – сначала обрадовалась, а потом загрустила Лука. – Уже?
- Экипаж набрали, маршрут нарисовали, багаж покидали и пора, - Людвик покачнулся и схватился за коленки Луки, чтобы не упасть. – Вот сегодня все перепьемся на радостях и улетим.
Он замолчал. Лука тоже молчала, изучая широкий браслет на левом запястье Людвика, по которому полз муравей. Браслет был то ли кожаный, то ли не пойми какой, и муравей был почти под цвет браслета – темно-коричневый, и полз еле-еле, с трудом переваливаясь через выпуклый рисунок.
- Ты что насчет Стака-то решила? – спросил Людвик, прерывая молчание и стряхивая муравья в песок.
- Не знаю, - Лука надулась.
- Ну так с нами пойдем, - Людовик пожал плечами. – Чего тебе тут сидеть?
- Да не знаю я! – Лука стряхнула его руки и встала. – Ну чего вы все, честное слово… - пробормотала она, глядя на светлую макушку Людвика.
- Лука, ты когда решишь, уже поздно будет – все разлетятся, а ты одна останешься, - не поднимая головы, сказал он и тоже поднялся на ноги. – В восемь тебя ждем.
- Приду, - Лука кивнула.
И пришла. Было шумно, громко играла музыка, в воздухе плавал табачный дым, словом -  обычный предотправной кавардак, когда все пьют и собирают забытые вещи, дают какие-то обещания, назначают встречи, смеются и грустят. От дыма у неё почти сразу же заболела голова, а тут ещё ей всучили шампанского, которое Лука не любила, и заставили выпить с Арикой за успех её будущей экспедиции.
- Представляешь, полгода выбивали! – жаловалась ей раскрасневшаяся от духоты и выпитого Арика, высокая, статная, красивая, с рыжей косой через плечо. – Ну, не кисни, Лука!
- Я не кисну.
- Ох и тупоголовые они!
К счастью, Арику потащили танцевать, и Лука смогла спокойно допить и даже приткнуть куда-то бокал, но тут на неё наткнулся Зира. Зира был большой, очень смуглый и крайне разговорчивый в нетрезвом виде, и всё это счастье свалилось на Луку.
- О, ты всё ещё тут? – удивился Зира. Стакан в его лапище терялся, и он, недолго думая, одним глотком осушил его и поставил на стол, чтоб не мешал.
- Тут, - мрачно отозвалась Лука и сделала попытку улизнуть. Однако Зира, которому захотелось поговорить, отправился за ней.
- Слушай, Лука! – сказал он, нависая над низкорослой Лукой, как небольшая гора, - бросай ты к черту свою навигацию! Ну что тебе от неё толку? Иди лучше к нам, у нас тоже интересно! – уговаривал Зира.
- Везде интересно, - дипломатично ответила Лука, которой не хотелось начинать спор.
Зира пожал плечами и остался при своем мнении.
- Картография – совсем другое, - важно возразил он. – Ты тут имеешь дело со всем космосом сразу.
- И сидишь, как привязанный, в институте, - буркнула Лука и подумала, что в последнее время её просто засыпали предложениями трудоустроить. Кстати, перспектива стать картографом давно маячила у Луки на горизонте, и Зира звал к себе не просто так. У него сидели сплошь бывшие астронавты, как Лука, отстраненные от полетов.
- Правильно, не ходи, - вмешался в разговор незнакомый Луке брюнет с улыбкой на пол-лица. – Зачем жизнь свою молодую над картами губить?
Лука вежливо улыбнулась, Зира сурово посмотрел на него и сжал кулаки, похожие на небольшие кувалды:
- Вадим, нехорошо чужих девушек сманивать!
Вадим захохотал и представился.
- Мы завтра улетаем, так что мне и сманивать-то, собственно говоря, некуда… - сказал он. – Хотя… а вот, Лука, не хотите ли вы полететь на одну очень интересную планетку земного типа, где пропадают люди?
Лука помотала головой, Зира понимающе посмотрел на Вадима:
- Последний заход?
- Ага, - Вадим устало кивнул. – Вытащим, кого сможем, и домой. Снова сяду в кабинет и буду писать длинные отчеты. Может, книжку накропаю… я вообще-то историк, - он снова улыбнулся Луке. – Кстати, история – очень интересная наука, - заметил Вадим.
- Она знает, - буркнул Зира, которому не понравился интерес Вадима к Луке. – Она что-то там такое заканчивала.
- Истфак, второе высшее, - со вздохом уточнила Лука. Ей очень захотелось остаться в одиночестве.
- О, коллеги! – обрадовался Вадим и посмотрел почему-то на Зиру. Тот зевнул. Разговор явно зашел в тупик. Вадим упорно не желал уходить, Зира что-то басовито мурлыкал себе под нос. Лука тоскливо огляделась в поисках избавления. Больше всего ей сейчас хотелось удрать к себе, раскрыть пошире окно и проветрить мозг от табачного дыма.
- Душно тут, - пожаловалась Лука сама себе. – Голова разболелась… пойду подышу свежим воздухом.
Зира и Вадим, не сговариваясь, отправились за ней следом. В дверях они остановились и сурово посмотрели друг на друга. По комплекции выигрывал явно Зира, а по наглости – Вадим.
Лука, не обращая на них внимания, вышла наружу и с удовольствием дышала вечерним воздухом. Солнце в конце концов пробилось сквозь тучи, и теперь плавилось в небе, стекая красными лучами на землю. Ветер медленно разгонял облака, и над её головой уже темнела чистая, глубокая вечерняя синь.
- Вот Людвик огорчится, - сквозь зубы пробормотал Зира, догоняя Луку и покачивая головой, с трудом пытаясь скрыть довольную улыбку.
- Куда историка-то дел? – спросила Лука, глядя в небо.
Зира неопределенно махнул рукой куда-то за спину.
- Понятно, - Лука усмехнулась, - оттер конкурента.
Зира пробурчал что-то неразборчивое. Лука сделала несколько шагов и остановилась посреди лужайки, расстилавшееся между корпусами.
- Слушай, а Стаку ты бы тоже в морду дал? – вдруг с интересом спросила она.
На лице темного гиганта появилось жалобно-удрученное выражение.
- Сманил? – он смешно всплеснул руками. Кажется, он совсем не удивился. – Ну зачем ты согласилась, Лука?
- Зира, а я ведь не сказала, что согласилась, - медленно заметила Лука. – Я даже не сказала, что он меня звал. Почему вы все сразу думаете, что я куда-то лечу со Стаком?
- Да потому что у тебя судьба такая, - объяснил Зира. – Хочешь совет?
- Хочу! – Лука подошла поближе, и Зире пришлось наклонить голову.
- Не спеши. Подумай.
- А чего тут думать? – Лука невесело улыбнулась. – Либо со Стаком лететь, либо комиссоваться. Ты же сам сказал – судьба…
- Судьба судьбой… - сурово начал Зира и замолчал.
Лука безнадежно махнула рукой.
- Ты мне вот что объясни – как он меня отсюда вытащит? К тебе меня ещё пустят, с Людвиком, под его начальство, младшим там экранатором или кем – сомневаюсь… но к Стаку! Навигатором! В открытый космос!
Зира улыбнулся печально и зачем-то опустил свою ручищу Луке на макушку. Лука сама себе показалась маленькой и незначительной.
- Это же Стак. Глупая, если ему чего надо, он достанет. Может, они надеются, что ты…
- Не вернусь? – закончила Лука и покачала головой. Ладонь Зиры соскользнула с её макушки. – Это очень может быть. А если вернусь?
- Тогда у тебя будет двойная подписка о неразглашении, - Зира пожал плечами и спрятал руки в карманы.
- Думаешь… - Лука замолчала – у неё перехватило дыхание от невероятности открывшейся ей перспективы, - ты думаешь, меня всё-таки снова отпустят туда, к звездам?
Зира тяжело вздохнул, покачался из стороны в сторону и невпопад предложил:
- Иди лучше ко мне. Или вон к Людвику, в самом деле. Хоть к Вадиму!
- Только не к Стаку, - закончила Лука и задумалась.
- А правда, ты можешь… ну… чувствовать, что будет? – с детским любопытством спросил Зира. Лука скорчила грозное, но вдохновенное лицо и провыла:
- Чувствую… я предчувствую твою судьбу! Не далее чем завтра утром ты получишь по шее от Людвика за то, что расквасил нос историкуууу….
Когда они отсмеялись, Зира спросил:
- А если серьезно?
- А серьезно – сама не знаю, - отмахнулась Лука. – Бывает что-то иногда такое… вроде предчувствия. Кстати, кто из вас Стаку про меня наболтал? – сурово спросила она.
- А что, спрашивал? – заинтересовался Зира.
- Спрашивал, - Лука снова загрустила.
- И что?
- И ничего!
Зира сердито ругнулся.
- Домой пойду, - сказала Лука.
- Иди, - буркнул Зира. Он ещё некоторое время стоял и смотрел вслед уходящей Луке. Темнело, и в темноте она казалась ему совсем маленькой и почти ненастоящей.
Лука закрыла за собой дверь, зажгла настольную лампу и села на стол, бездумно глядя в темное окно. Под руку ей попалась какая-то книга. Лука открыла её на середине и попыталась читать, но смысла слов не понимала, и ещё некоторое время Лука играла сама с собой, прилежно водя глазами по строчкам и делая вид, что читает. Вместо черных букв перед её глазами плавали обрывки воспоминаний, такие четкие и яркие, что затмевали выдуманный мир книги. Воспоминания преследовали её уже давно, и было это мучительно – раз за разом видеть то, что изменить хочешь, но не можешь. И знать при этом, что всё уже в прошлом, и возврата не будет…
«Почему я не могу быть такой, как все?» - мысленно возопила Лука. «Мне скоро тридцать лет, а я так и живу – без надежд, без планов на будущее, без прочных отношений… когда-то, правда, это всё ждало меня в блестящем будущем, а теперь осталось в прошлом, всё в прошлом. Неужели жизнь прошла мимо меня, пока я гонялась за своей алмазной мечтой – за далекими звездами? Неужели я могла вместо этих бесплодных поисков – остаться на Земле, выйти замуж, рожать детей и жить сегодняшним днем?
Да, но я ведь не проспала все эти годы, - возражал её внутренний голос, - я летала в космос, дальше, чем все до меня, и я видела то, что меняет привычный мир раз и навсегда, и не было у меня крепче привязанностей, чем разбросанные по Вселенной яркие звезды…
Неужели я всю жизнь осуждена метаться между двумя мирами – между небом и землей, да не в переносном, а в прямом смысле? Всю мою жизнь, пока я не умру там, среди далеких звезд, или, может быть, даже, на одной из них, на какой-нибудь из тех планет, что ещё не открыты, и ждут только нас? Всю жизнь провести в бесплодных попытках свести их воедино, - думала Лука, чувствуя, как горечью и одиночеством наполняется её сердце, - чтобы в конце остаться совсем одной?
Звезды, - подумала Лука с нежностью и болью, - как старинные шкатулки, которые столетиями никто не открывал, и все тайны, которые они хранят, становятся известными вдруг, в один прекрасный день, просто так, потому что кто-то пришел и откинул их крышку…
А Земля – такой маленький, такой хрупкий шарик… голубой и зеленый, совсем крошечный в этой необъятной космической пустоте. На Земле – бабушка, Еля, Каспий, давно не виденные племянники. Рысь. На Земле – дом. Может, действительно – остаться, пойти к Зире, составлять карты изученных пространств, работать снова с Рысем, на выходные ездить к бабушке…
Может, оставить в покое звезды? Что им до меня, далеким? Нас никто не звал туда, и, если мы вдруг исчезнем вместе с этим крошечным шариком – нашей планетой – вряд ли Вселенная заметит это. Она не будет тосковать о нас – она заполнит образовавшуюся пустоту новой планетой, на которой, может быть, тоже возникнут города, и её обитатели ночами так же с тоской будут смотреть на вечные и бесконечно далекие звезды…
А я ведь могу ещё много сделать, - решила Лука, опуская взгляд вниз, на книгу. – Я могу карты чертить, могу книги писать, могу рассказать другим о том, каково это – страдать от тоски по далеким звездам… только вот лекарство мне, к сожалению, неизвестно.
Но я бы всё, что угодно, отдала, чтобы стать ветром, - вдруг подумала Лука. – Потому что ветер свободен, и вечно может летать от звезды к звезде, от планеты к планете, и везде он свой. А мы чужие, куда бы мы ни пошли, везде, кроме Земли».
Взгляд её снова упал в книгу, скользнул по строчкам, выхватил несколько слов:
«И я б у ветра одолжил бы крылья…»
- И я бы одолжил у ветра крылья, - вслух повторила Лука. – И я сама бы стала ветром!
Она начала сначала. Это были стихи, нескладные, но искренние, и Лука прочитала их, замирая от предчувствия.
«И я б у ветра одолжил бы крылья,
Чтоб только оторваться от земли,
Чтоб притяженье тело позабыло,
Отыскивая новые миры.

До смерти нам отмерено немного –
Мы променяли рай на небеса,
И меж дождей прохладная дорога
Нам взлетов и посадок полоса.

Но и в последний раз, когда разбиться
Нам суждено о грудь своей земли,
Летим мы к ней, как вниз слетают птицы,
Но складываем крылья с полпути».
«Больше всего это подошло бы какому-нибудь мальчишке, мечтающему стать навигатором, - усмехнулась Лука. – Или бухгалтеру, скучающему вечерами и от нечего делать пялящему в звездное небо… Или капитану Вилсону, - вдруг стремительно пронеслось у Луки в голове, - если бы он писал стихи».
Она захлопнула книгу и положила обратно. Встала. Шагнула к окну, остановилась. Подошла к дверям. Луку томило смутное беспокойство, ощущение утекающих сквозь пальцы минут. Надо уже что-то решить, потому что время стремительно летит мимо, а вместе с ним – и жизнь.
Лететь ли к звездам – или остаться на Земле?
Странное чувство, как волнение перед экзаменом, завладело Лукой. Она вспомнила, как попала в Космическую Академию – просто так, за компанию с подружкой, потому что не знала, куда идти, и было ей в общем-то всё равно… неужели жизнь – бесконечная череда экзаменов? И сейчас от верного решения зависит, успешно ли окончится университет жизни – или придется пересдавать, год за годом, сожалея об упущенной возможности, что не разглядела знака, поданного судьбой?
Лука подошла к окну и посмотрела на звезды, но они ничего не говорили ей сейчас. Она перевела взгляд на лес, темневший за корпусами, но лес молчал. Лука поняла, что сейчас, перед самым трудным в жизни выбором, осталась одна. И ещё – что никто не может, не имеет права решать её судьбу, кроме неё самой – ни Зира, ни Стак. И поэтому – не так и важно, что будет выбрано. Главное, что выберет она.
Сосны тихо качались под ночным ветром, полоскали свои пушистые макушки в звездной ночи, и чуть слышно где-то звенело – может, комары, а может, далекие звезды.
Лука распахнула окно и закрыла глаза. Мир вокруг закружился, и неожиданно небо за окном осветилось, полыхнуло изнутри нездешним льдистым светом, далеким от заплесневевшего от вечных дождей и пропитавшегося безнадежным ожиданием чистилища, и где-то далеко, за горизонтом, за седьмым небом, вспыхнуло адское пламя, и рассыпалось в молниях и громах, и серебряная птица в оперении из звезд сладким и щемящим голосом запела, предвещая рассвет и далекий путь.