Рифмы

Кто бы мог подумать?! Нет, ну кто бы мог подумать?! Говорили мне, что слово материально, но представлялось мне это как-то по-другому. А здесь….
И вот, теперь я и не знаю, то ли мне совсем отвыкать от устной речи, то ли составлять план будущего высказывания с детальным его исследованием и рассмотрением всех возможных последствий. И главное, чтобы ни в коем случае, ни под каким предлогом. Тьфу-тьфу-тьфу. Все что угодно, только не она. А иначе, мне трудно даже представить. И спрашивается, почему опять я? Не хочу, не хочу. Ничего не скажу. А если и скажу, то не более одного слова, максимум двух. Три, это в самом крайнем случае. Их трех слов можно составить рифму? Я задумчиво почесал затылок (вот интересно, именно в этой части головы зарождаются мысли, или ее просто удобнее чесать, чем все остальные). Пожалуй, их трех слов составить рифму все-таки можно. Я зажал руками рот, чтобы злополучный язык случайно не озвучил подвернувшийся пример.
Эти рифмы так и вьются с недавних пор вокруг меня. И настойчиво просятся на язык. И все бы ничего. А вот то, что происходит потом…. У меня просто нет слов. Нет, есть, но все они как назло в рифму. А потом, самое время последовать призыву плаката времен пятидесятых годов, призывающему держать рот на замке. И вовсе не потому, что вокруг шпионы, а потому, что….
Но начну, пожалуй, по порядку, чтобы стало понятно, как я дошел до жизни такой.
Рифма к слову «творец» никак не желала находиться, и потому стих предназначенный для юбилея застрял где-то на середине. «Поэт, писатель и творец» - было последней строчкой, на которой работа застопорилась, и все…. Рифмы всплывали какие-то несуразные – «дворец», «огурец».
Так я и уснул. Приснилась мне она. А может и не приснилась, если исходить из всех последовавших далее событий.
Легкие крылья затрепетали, и она присела на край письменного стола, буквально светясь изнутри. Игриво хихикнула и подмигнула одним глазом. Я приоткрыл глаза, понял что сплю (не может же на самом деле здесь сидеть такое чудо) и перевернулся на другой бок, спеша продолжить смотреть чудесное сновидение.
Сновидение на другом боку смотреться не хотело. Легкий серебристый смех, напоминающий звон колокольчиков, раздался у меня за спиной. Пришлось вернуться в прежнее положение – то есть лицом к столу. Нимфа сидела все там же. Что ж, если она не торопится исчезать, можно немного поговорить, не каждый день такое приснится.
- Здравствуйте! Не хотите ли чая? – не самый умный вопрос, согласен, но надо же с чего-то начать разговор.
Нимфа отрицательно покачала головой и рассмеялась.
- Быть может, кофе, какао, конфеты?
Нимфа на все предложения отрицательно качала головой. Я даже усомнился, умеет ли она говорить. Как оказалась зря. Говорить Нимфа умела.
- Вот так и живут те, кто ожидает моего прихода? – Нимфа обвела взглядом мое скромное жилище.
Не знаю о ком она, я здесь проживал совсем один. Или ее ожидал еще кто-то?
- Многие, - поспешила подтвердить Нимфа. – Ночами не спят, ищут или ждут.
- А Вы собственно кто? Фея?
Нимфа засмеялась: «Некоторым образом. Я Муза».
- Очень приятно. А меня зовут….
- Я знаю, - Нимфа остановила меня жестом. - А Муза это не имя. Это призвание. Или, если хотите, специализация.
- Ага, стало быть, Вы та, кого ждут все поэты и писатели?
- И скульпторы, и художники, - продолжила перечислять муза.
- Очень приятно. Я рад, что Вы меня посетили. Одну минуту, сейчас я запишу.
- Что?
- Как что? Без сомнения, что-нибудь незабываемое.
- Успеете, я собственно не за этим.
- Да? – признаться, я был удивлен.
- Да. Хочу Вас предупредить. В последнее время Вы стали слишком беспечно обращаться со словами. 
Муза игриво погрозила пальчиком.
- Вы думаете?
- Уверена. Талант, он, знаете ли, накладывает некоторые обязательства. Вот о чем Ваше последнее стихотворение?
Я покраснел. Стихотворение было безликим, поверхностным, оно не дарило чувств, не звало, не цепляло невидимые струны. Оно было никаким.
- Вот видите? – подтвердила Муза мои предположения. – Вы стали слишком небрежны со словами. Забыли их истинный смысл и суть.
- И что же делать? – она была права. Где-то в глубине души я был ней согласен. Вот только не хотел самому себе в этом признаваться.
- Думать. И помнить о том, что слова это совсем не пустой звук.
- А Вы, поможете?
- Думать? – Муза изумилась. – Разве в этом можно помочь?
- Но Вы же Муза, а значит Фея.
Муза нахмурилась, признаться это совсем ей не шло. Наконец, она посветлела и лукаво улыбнулась.
- Так и быть, я помогу Вам вспомнить ценность слов.
И муза пропала. Растаяла в воздухе, оставив после себя облако светящихся искорок, которые погасли чуть погодя.
В самом благодушном и мечтательном настроении я заснул и пребывал в нем до самого утра.

Утро было замечательным. Проснулся я в отличнейшем настроении. Голова была светла, а всевозможные рифмы так и мелькали в ней, постоянно сменяя друг друга.
Я решил не тратить столь замечательное утро на не складывающееся у меня стихотворение. Как-то оно совсем не стыковалось с этим замечательным утром. Бодро напевая, я направился к ванной.
Прихватил бритву, посмотрел на себя в зеркало и принялся искать пену, напевая.
«Умою я лицо водой.
С курчавой пышной бородой
Я был бы весел и пригож
На дед-мороза чуть похож».

Я повернулся к зеркалу и с криком отшатнулся – на меня смотрел кто-то по пояс заросший бородой. О, ужас! Это же я.
Но откуда взялась борода?! Я потрогал ее руками – борода была самой настоящей. Чтобы вырастить такую, нужен не один месяц, да что там, не один год.
Но, настроение в это утро было и в самом деле хорошим, даже неожиданно появившаяся борода не могла его испортить. Я отправился за ножницами, удивленно покачивая головой. Есть борода, сейчас мы от нее избавимся. Имя мое не Мазай и не Карл, так что с бородой ходить не буду. Не поймут.
Пока я стриг бороду, а затем тщательно брил то, что от нее осталось, прошло минут двадцать, на завтрак времени почти не оставалось. Жуя на ходу бутерброд, я залил его кофе и поспешил к двери. Опоздать на работу, это совсем не то, что входило в мои планы, тем более, сегодня.
Выбегая из подъезда, я чуть было не провалился в открытый люк и вовремя отпрянул в сторону, встреченный вежливым предупреждением рабочих, собравшихся на его краю.
- Куда прешь? Не видишь здесь авария. Проходи, не заслоняй свет. Там, между прочим, люди работают, - немного помятый бригадир ткнул пальцем в люк, где по его словам работали люди и я поспешил отойти подальше. Не дело мешать людям, когда они работают.
Из люка в самом деле доносился стук и скрежет, сопровождавшиеся комментариями, отражающими весь спектр эмоций находящихся там рабочих.
Нам хорошо – солнышко светит, ветерок, а эти героические парни сидят в люке. Быть может, они устраняют сейчас аварию, грозящую оставить без водоснабжения весь микрорайон?
Летающие вокруг меня рифмы сейчас же пришли в движение, заставив появиться на свет следующую незамысловатую тираду:
«Туда где есть трубы прорыв
Спешат герои торопливо
Спасибо им за их порыв
Как жаль, что в трубах тех не пиво».

- А-а-а! Зараза! Сеня, давай скорее котелок! Нету?! Тогда ведро давай! Трубу прорвало!
- Зачем ведро?! Хомут накладывай!
- Из трубы пиво хлещет! Сам ты пьяный, а то ты не видел, как мы в люк залезали! Пиво, точно тебе говорю, ведро тащи!
Я с опаской оглянулся на люк. Собравшиеся вокруг него рабочие с удивлением принюхивались к поднятому из люка ведру.
- Ты смотри, и в самом деле пиво.
- Там воблы случайно нет?
- А бригадир где?
- Побежал задвижку перекрывать.
Лица рабочих помрачнели.
- Ладно, все равно второго ведра нет, - констатировал один из них печально.
Удивленно оглядываясь, я продолжил путь к остановке. Как бы на работу со всей этой суматохой не опоздать.