Дождливая ночь

Я - Мартин Шик, в трезвом уме и светлой памяти заявляю, что все ниже написанное правда и не является моим вымышленным бредом. Это ваше дело верить мне или нет, но прошу, всякий, кто прочтет это письмо, пусть подумает над моим поступком и не попытается, попасться на дьявольскую удочку. Ибо все, что я опишу дальше является проделкой Сатаны и его приспешников.
Прошу, не сочтите меня за какого-то умалишенного. Я уважаемый человек в своем городе и смысла мне писать сказки нет. Отнеситесь с уважением.
Произошло это одним весенним вечером, а точнее в ночь с 30 апреля на 1 мая. Я возвращался  из долгой поездки по работе. На улице лил ужасный дождь, капли разбивались о лобовое стекло и разлетались тысячными осколками в разные стороны. Щетки не успевали очистить стекло и дорогу было видно скверно. Ехал, можно сказать, по памяти, благо, что возвращался по этому пути уже не в первый раз. На мое счастье по радио играл Синатра и я, не обращал внимания на ужасную погоду, погрузился в мир музыки. Ехал я не быстро, домой не торопился, да и то, что происходило за окном не позволяло гнать на больших скоростях. Моя машина - абсолютно новенький “Форд”, серый, еще блестящий, справлялся с вызовом природы на отлично, не скользил на дороге, не подводила и электроника. Но случилось так, что на каком-то промежутке дороги у меня отключились фары. Данная ситуация походила на суицид. Волнение и страх одолевали меня, и я начал сбавлять скорость. Одно успокаивало, Фрэнк до сих пор играл по радио. По времени, фары были отключены минут пять - семь, не больше, но казалось, что время течет вечно. Вдруг, фары включились и то, что я увидел на дороге, заставило понервничать и удивиться меня - человека, видевшего многого. На дороге стоял действительно внушающего вида лось. В рост он был не меньше метров двух с половиной, а рога вились необычными узорами.  На боку красовался глубокий порез, из которого потоком выливалась красная жидкость. От неожиданности я повернул руль на девяносто градусов и благополучно улетел в канаву. Подушки безопасности сделали свое дело и спасли мою голову, но от резкости удара о них я сильно ушиб себе шею, и я потерял сознание. Не помню, сколько я пролежал в беспамятстве, но точно около пары часов. Очнувшись, я заметил, что машина осталась чудом жива, но заметно помялась, да и я сам не сильно пострадал. Лобовое стекло было разбито и в дыру от него в салон машины насильно влезли ветки какого-то кустарника и расцарапали кресло. Радио молчало, свет в салоне мерцал, холод добирался до костей. Пока я вылезал из машины, вновь заиграл Синатра, но уже хриплым, осипшим голосом. Видимо приемник пострадал от удара. Это меня испугало, и я отпрыгнул в сторону двери. Успокоившись и собравшись с мыслями, я выбрался, наконец, таки из железного гроба. Первым делом, я осмотрелся и заметил, что того злополучного лося нет и в помине, а кровавые следы, видимо смыло водой. Время терять было нельзя, холод и дождь напоминали о себе, и мне пришлось что-то делать. Нащупав в кармане телефон и заметив, что сеть отсутствует полностью, я в сердцах проклял нескольких богов и начал раздумывать над тем, что делать дальше. В машине оставаться было невозможно, вода начала пробираться и до ее недр, а каких либо забегаловок в окрестностях не было. Начав паниковать, я заметил довольно старую, но еще крепкую вывеску, прибитую к столбу. Она гласила о том, что поблизости находится какой то населенный пункт, всего в полу мили от данного места. Другого выхода, как пойти туда у меня не было и, накинув куртку на себя, я помчался туда, куда указывала мне стрелка.
Путь мой пролегал через лес. Высокие ели хлестали меня по лицу и рукам, оставляя царапины, как сувенир о данном месте. Дорога петляла и извивалась между деревьями как змея, заводя и не давая шанса вспомнить направления до моей машины. Дождь измывался надо мной как хотел, появилось ощущение того, что он лил отовсюду, сверху, снизу, справа и слева. Ощущение того, что на мне была одежда, пропало полностью, ткань висела на мне как густой кисель.
 У меня начиналась истерика. Дорога все не кончалась, силы были на исходе, голова трещала, казалось, еще чуть-чуть и я свалюсь на корни этих ужасных елей, которые торчали повсюду и лишь помогали мне устать. Надежда на то, что я когда-нибудь выберусь из этого чертова лабиринта угасала, как вдруг, я заметил, что в паре десятков метров передо мной, деревья кончались, а дальше была некая пустота, поначалу показавшаяся мне призрачной. Во мне проснулось второе дыхание и, ринувшись вперед, я одолел это расстояние за считанные секунды и оказался на пустыре, плавно поднимающемся вверх. На вершине виднелись несколько домишек. Одухотворенный теплым кровом и горячей пищей, я двинулся к ним.
Домов оказалось меньше, чем показалось сначала. Я насчитал чуть более шести маленьких, с высоким чердаком зданий. Все они стояли на близком расстоянии друг от друга, с крышами, которые то и дело желали завалиться на ближнего соседа.
Выбор у меня предстоял небольшой, и я понесся к тому дому, где горел свет.
Добежав, я начал стучаться в дверь, в ответ была лишь гробовая тишина. Я продолжал и продолжал стучать, пока за дверью не послышались звуки, более похожие на шепот, нежели на шаги. Конечно, я мог спутать. После удара и однообразной музыки дождя, я мог и перепутать звучания, но в данной ситуации, я думаю, мне простительна эта слабость.
Засовы заскрипели, и дверь мне открыла чудесного вида женщина. Она была среднего роста, с огненно-рыжими, вьющимися волосами. В ее зеленых как стекло глазах, можно было забыться. Таких прекрасных глаз я не видел никогда. Смотря в них, мне казалось, что я нашел то счастье, которое так давно искал. Я забыл про семью и родственников, деньги и другие, так нужных для человека радостей.  Лицом она превосходила многих, если не всех длинноногих моделей, коими сейчас заполонен весь этот чертов шоу-бизнес.
Я бы, возможно, так и стоял и смотрел на нее, если бы она не начала разговор:
- Что-то случилось? Вам что-то надо?
- Моя машина, она… Она не может дальше ехать, -  как умственно отсталый произнес я.
- Простите, но я ничем не могу вам помочь. Я лишь знаю, что в паре миль отсюда есть механик, он вам поможет, - по разговору было понятно, что она занята или куда-то торопится.
- Не сочтите за наглость, но на улице льет дождь, и я весь промок. Мой телефон не берет здесь связь. Прошу вас, разрешите продержаться у вас всего лишь до утра! Я заплачу, c этим не будет никаких проблем.
- Простите, но…
- Умоляю! – чуть не упав ей в колени, выкрикнул я.
Она смотрела на меня, как хозяин на провинившуюся собаку - холодным, бесчувственным, унизительным взглядом. Но вдруг, в глазах промелькнула искорка сочувствия и душевности, она приоткрыла дверь и жестом пустила меня в свое скромное жилище.
Войдя, я заметил скудную обстановку вокруг. Внутренности дома ничуть не отличались от внешнего облика и ничем привлечь не могли. Я, конечно, воздержался от критики и лишь молча повесил свою куртку на один из двух крючков. Как я уже упомянул, дом был обставлен худо - на нескольких метрах, в хаотичном порядке стояла пара стульев, стол и нечто, издали напоминавшее плиту. Так-то этот предмет и являлся ею, но был до такой степени изгажен разными пятнами и с дырявыми стенками от ржавчины, что плитой его можно было назвать лишь тому, что на нем до сих пор стояли кастрюли. По всей видимости, в кастрюлях что-то варилось, это можно было понять по пару, исходящему из них. Данные испарения несли с собой ужасный запах, которым наполнилось все помещение.
Что меня еще удивило в этом доме, так это то, что потолки здесь были очень низкие и, по-видимому, предназначались для людей невысокого роста. С моим ростом под два метра мне приходилось тяжко, я был вынужден согнуться в шее, что вызывало дискомфорт.
На второй этаж вела деревянная лестница, по сторонам которой, были сделаны чудесного вида поручни. Видно было, что за ними ухаживает хозяйка данного дома. По концам поручней были сделаны углубления, вырисовывающиеся в накатывающие волны. Меня удивила столь искусная работа, в столь ужасном доме. Именно ими и тем, о чем я расскажу позднее, мне больше всего и запомнилось данное жилище.
Пройдя ближе к столу я подвинул стул и уселся поудобнее. По-хозяйски поставив локти на стол, я еще раз внимательно осмотрел помещение. Не заметив ничего интересного для меня, я обратил внимание на хозяйку. Как же божественно красива она была, с таких женщин нужно писать картины, посвящать им песни, совершать подвиги, а эта красота находится тут, одна, в какой-то глухой деревеньке. Эта женщина околдовала меня своей красотой, и я просто не мог не спросить у ее имени:
- Простите, простите, скажите, как вас зовут? Я даже не знаю, как к вам обратиться. Мисс?! – она мне не отвечала, а лишь задумчиво смотрела куда-то вдаль. – Эм, девушка, простите.
Она не отвечала, это серьезно напугало меня. Точно не знаю, сколько мы так и просидели в молчании, но тишину разрушил громкий звук, исходящий со второго этажа. Голова девушки резко поднялась вверх и она, чуть шевеля губами произнесла: “Он пришел”.
Не смотря в мою сторону, она звериным прыжком нырнула к лестнице и, перепрыгивая через две ступени, забралась на самый верх. Что происходило дальше, я  не знаю, но мог предположить версии того, что же было. Я отчетливо слышал звук закрывающейся двери и все, дальше образовалась гнетущая тишина. Не было слышно ни грохота от дождя, ни голосов. Тишина давила мне на уши, от нее начинала раскалываться голова. И я понял, что это было не просто отсутствие звуков, а нечто неземное, нечто на духовном уровне. Ясно было то, что тут были замешаны силы, не подвластные людскому разуму и то, что добрым это не кончится. Страх наполнял меня все больше и больше,  чувство любопытства и  потерянности одолевало. Нужно было что-то делать.
Моя главная цель заключалась в том, чтобы быстрее убраться из этого дома.  Вскочив со стула, я ринулся в сторону, где была дверь, и остановился в оцепенении оттого, что ее не было. Отсутствовала полностью, ни петель, ни ручки, ничего. Я начал стучать по стене, стараясь отыскать хоть что-то, похожее на выход, но мои усердия кончались крахом. Отойдя от стены, мое сознание поразило еще одно, необъяснимое и жуткое происшествие. На моих глазах окна начали запотевать, так сильно, что с них маленькими струйками, на пол потекла вода. Собираясь в маленькие лужицы, она медленно, как бестелесная амеба, начала двигаться в мою сторону. Потеряв голову, я понял, что единственным выходом у меня осталась лестница. Обернувшись, я метнулся к ступеням и, схватив рукой перила, ощутил резкую боль. Отдернув ее, я понял, что это ожог, так как рука моя была покрыта волдырями и даже кровоточила в некоторых местах. Я не знаю, как эта травма могла произойти за столь короткое время, ведь прикасался к периле не более секунды. Время на раздумья не было. Прижав руку к груди, я заторопился, и всего через несколько секунд оказался на втором этаже. Переводя дыхание, я  взглянул вниз. Вода, преследовавшая меня, остановилась внизу, у самой первой ступени и, переливаясь, старалась добраться до меня. Это было ясно потому, что щупальца, исходящие от ее бесформенного тела, жадно тянулись ко мне. Я не стал смотреть на это чудовище и решил, что для меня сейчас есть дела куда важнее, чем ожившая вода.
 На втором этаже находилось узкий коридор с двумя комнатами. По местоположению они были ровно друг напротив друга. Про содержание и назначение одной я так и не узнал, а то, что случилось во второй, заставляет меня, через столь долгие годы содрогнуться от ужаса.
Я выбрал левую комнату, и выбор свой я могу объяснить. На правой двери отсутствовала дверная ручка, и, поняв, что мне туда просто не попасть, я пошел к левой. И еще один факт – дверь правой комнаты была отлично отполирована и была вся изрисована некими фресками, кои до сих пор снятся мне в страшных снах. Дверь напоминала эту проклятую лестницу, с ее обжигающими перилами.
Мне предстоял последний, решительный шаг – зайти в комнату. Рука отдавала в мозг ужаснейшей, невыносимой болью, ноги подкашивались от увиденного мною, голова раскалывалась на части, но мне нужно было найти в себе силы и открыть эту чертову дверь.
Я двинулся медленным, но уверенным шагом. Стараться идти тихо не получалось, под ногами предательски скрипел деревянный пол, выдавая меня и мои замыслы. Добравшись до двери, я, хоть и убежденный атеист, но перекрестился и попросил Господа, уберечь меня и мой разум от дальнейших потрясений. Левой рукой я потянулся к золотистой ручке. Все тело трясло в ознобе, со лба капал пот, заливая глаза, я медленно сходил с ума. Схватившись за нее, я медленно начал поворачивать старый механизм, понимая, что обратного пути у меня уже нет. Точно не помню, дышал ли я вообще в тот момент, и было ли это действительностью. Но прошу, прочтите до конца и решите все сами.
То, что я увидел, открыв дверь, заставило биться мое сердце в разы чаще, а волосы, которыми я гордился с детства, после этого дня начали седеть и выпадать.
Войдя в комнату, на меня подул холодный ветер, остудивший мою голову и одновременно  давший понять, что я нахожусь в реальности. В помещении было темно, всего несколько свеч стояло у каждого из углов. На миг, я подумал, что девушка больна на голову и поклоняется неким темным силам, но это предположение появилось всего на миг. В дальней стороне послышались звуки: скрипы, похожие на плач старых пружин матраца, тихий голос, говоривший что-то быстро и невнятно, останавливаясь на секунду и вновь начиная нести бред. Резким движением я повернул голову и увидел мерзкую картину:  у стены, на кровати, тускло освещенной свечами, огромное существо, около трех метров ростом, полностью покрытое черной, с непроглядной шерстью телом, одной лапой держало абсолютно нагое маленькое тельце девушки, а второй за ее прекрасные рыжие волосы, и, быстрыми темпами приближало и отпихивало от себя. Оно обладало грозного вида рогами, завивающимися под концы и ужасной козлиной мордой. Однозначно это было животное, но животное твердо стоявшее на двух ногах, в отличии от своих собратьев. Зрачки хозяйки закатились за веки, отчего было видно только белые, с красными капиллярами, не моргающие глаза.  Каждый раз, когда чудовище притягивало ее к себе, оно издавало звук животного, занимающегося грязным делом, а она, на этот миг прекращала шептать дьявольскую молитву. С каким же усилием и старанием, он вводил свой черный отросток зла в это, уже еле живое тело. Что-то торопило его и, по всей вероятности, он хотел как можно быстрее закончить дело.
От всего увиденного из недр моей гортани выскочил резкий и короткий крик. Оргия двух тел резко оборвалась, и к вниманию обоих предстал я, в оцепенении смотрящий на их тайное действо. Две пары налитых от злости глаз как будто заглянули мне в душу и схватили ее за горло. Именно тогда силы окончательно покинули мое тело, разум затуманился, и я упал в обморок. Во сне мне приходили странные, необъяснимые картинки животных, неких старых обрядов, забывшихся в веках, людей, поклонявшихся каменным идолам. Быть может, я даже побывал в том далеком будущем, потому что ощущение того, что я нахожусь там, в этих картинках, было неимоверно сильным.
Не знаю, сколько я пролежал в этом состоянии и как выдержал второй обморок за день мой мозг, но очнулся я на том же месте, где и стоял тот дом, в котором все и произошло. Но разница была уже в том, что дома, да и всей деревушки не было. Не было и следов, подтверждающих ее существование. Все просто исчезло. Но этот дождь, он все так же лил, смывая еще теплые призраки увиденного. Так же пропала и моя куртка, оставленная мною там, в этом логове темных сил.
А что было со мной дальше, уже не так интересно, как то, что я вам рассказал. Я со всех ног помчался к своей машине, не знаю даже, как я и вспомнил дорогу, ведь была она крутой и извилистой, а сейчас проходила ровная, без единого выпирающего корня.
Оказавшись в машине, я достал телефон и с радостью заметил, что он, к счастью, еще в рабочем состоянии и к тому же ловит сеть. Сразу же вызвав скорую и полицию, я стал ждать их приезда как никогда раньше. Никогда так не хотел видеть живых людей…
Вот на этом, я и заканчиваю. Прошу простить меня за столь непрофессиональную форму письма, рожден я был бизнесменом, а не писателем. Если кому-то будет интересно прочитать мои заметки и исследования того дня и местности, то прошу обращаться к моему сыну. Они перейдут к нему в наследство. Теперь это его бремя.
Теперь, я, наконец, свободен.

Ваш, Мартин Шик.