Про любовь и птицу счастья

Все имена выдуманы случайно и не имеют ничего общего с фамилиями персонажей.


Встретились всей компанией. Ближе к вечеру решили, что счастья все равно нет. Вот и договорились куда-нибудь поехать. Скажем, совершить тур по около и сопредельным странам – поискать то самое счастье, прекрасное и невиданное.

Сказано – сделано. На следующий день в автомобиль сели пятеро. Точнее, четверо. Пятый не поместился, и его вышвырнули за борт как подлую крысу. Еще вдогонку надавали нечеловеческих имен и прозвищ. Хотел было убежать, но его изловили, связали и, как подлого скунса, засунули в багажник. С тем и успокоились, поехав дальше по дороге. Долго ли, коротко ли ехали, а бензин скоро закончился. С другой стороны, какой бензин - в трамвае? Они ехали, вообще-то, на трамвае, маршрутом 26-го номера. За окнами мелькали сизые облака, пароход Титаник и редкие птицы пингвины. Потому что страна была, несомненно, северная. Шфенляндия, кажется. И была, конечно, пятница. Но какой, скажите, нормальный водитель трамвая будет возить в пятницу этих четверых? Да никакой. В пятницу вечером все народные водители сидят в пабах и гуляют конец недели. Тогда непонятно – кто вёз этих четверых, на чём и куда? Впрочем, их было уже не четверо, а трое. Один устал ехать, окончательно разочаровался в международном туризме и осел, осёл, в ближайшем баре, чтобы набраться сил перед понедельником. Или просто набраться. Его позже изловили и надавали пендалей с тумаками. Предатель, натурально.

Вот едут дальше эти трое. За окнами мелькает пейзаж постапокалиптического толка и кружат стаями пингвины. Все солнце загораживают своими клювами и шкурами лоснящими. У пингвинов сегодня праздник. Каждый четверг – рыбный день. Пингвины это знают, чем иногда с удовольствием пользуются. Характерно, что в пятницу и другие дни года на улицах ни одного не встретишь – все отдыхают после четверга. Килька дюже трудная для желудка стала водиться. Но пингвин птица голодная и не очень умная – ему все равно, какая дрянь в воде полощется. На всё клюет. В больницу пингвинов не принимают и говорят: нет у вас, господа пингвины, никакой совести и документов.

Потом внезапно все закончилось и куда-то провалилось. В смысле, туристы потерялись из виду. А в сущности ничего и не было. Нет, вру. Двое-то остались. Правда, один из них заболел чем-то нервным после долгой дороги. Лежит, не встает: спит, кажется. Изредка приподнимается и кого-то все время зовет, то на албанском, то на неприличном японском. В северной стране его никто не понимает, и видят в нем симулянта. Ну, да и черт с ним – все равно не жилец.
Последний оставшийся из пятерки смельчаков вовсе прекрасный человек. Его потрет я описывать не буду, ибо - кто он и где он сейчас, никто не знает. Ходят слухи, что махнул на всё рукой (как бы прощаясь) и собрался в обратный путь. Ехать ему долго и не на чем. В попутчики он случайно захватил несколько обмороженных пингвинов – этим показывая, что он, дескать, куда-то ездил и везет обратно подарки с гостинцами.

И вот едет домой счастливый герой в купейном вагоне, гладя по голове шатающихся по поезду пингвинов. Пингвины с детства качку не переносят и все время выходят в тамбур покурить – как бы показывая, что они чем-то недовольны. Въезжает славный турист на улицу своей родины, а его уже встречают радостные соседи, женщины, собачки. Правда, никто ему не верит, что он – это он. Потому что он сам себе не очень-то верит. А все казуальные зарубежные друзья, что навязались по дороге, разбежались еще на вокзале. Ясен пряник – домой улетели. Или в буфете привокзальном торчат. Кто их, птиц этих счастливых, поймет...

Что-то еще о любви хотел я сказать… Так вот. Не надо, граждане, никуда ездить. Даже если очень хочется. Нет там никакого счастья. Птицы, может, и есть, да и те – предатели. У нас здесь кругом и так хорошо: и друзья всегда под боком, и трамвай - когда пожелаешь - на ходу, и погода временами солнечная. Любите родину, которую вам щедро подарила ваша родина. Президента любите, который нет-нет да промелькнет в вашем телевизоре под Новый год. Ну и вообще людей любите, вам с ними еще долго придется встречаться – то тут, то там, тарам-парам…