Ирина Лазарева, Старое пианино

«Старое пианино»: о музыке, гармонии и любви
Интервью

В книге Ирины Лазаревой «Старое пианино» знаменитый пианист оказывается один на один в борьбе с силами Темного Ангела. Старое пианино явилось порталом между мирами и только музыка и мастерство главного героя могут победить зло.  Есть в романе и любовная линия. Максим, главный герой романа, вначале принимает за любовь смесь светлого с темным, страсти и восхищения, гармонии и хаоса. Но он находит то верное, единственное чувство, которое ни с чем не спутаешь.

Когда я дочитала «Старое пианино», меня посетило щемящее чувство сожаления о том, что последняя страница закрыта – с книгой не хотелось прощаться. И для того, чтобы продлить удовольствие, я решила поговорить с автором, Ириной Лазаревой. 

Ирина, как родилась идея этой книги? Первоначально это должен был быть роман о музыке или роман о добре и зле?

– О музыке, которая есть добро.

Насколько важна для тебя тема музыки?

– Меня давно интересует один аспект – возможно ли словом, художественными образами описать музыку, какое-нибудь, к примеру, музыкальное произведение. За эту идею я так и не взялась, наверное, она мало кому под силу, тем не менее, она-то и вывела меня на канву повествования.

Почему в качестве портала ты не выбрала, например, картину?

– Картину? Интересная мысль! Стоит подумать. Но мне пришел в голову сюжет о пианино. Что-то давно зрело, бродило, стучалось, временами чудился орган, собор, храм, а потом совершенно конкретно все завертелось вокруг пианино.
Знаешь, я обнаружила, что не только у меня пианино вызывает мистические ассоциации. Стоит в разговоре сообщить кому-то название, и собеседник восклицает: «Не поверишь, мне тоже всегда казалось, что в пианино есть что-то колдовское».
У нас дома пианино было черное, лакированное, может быть, цвет тоже имеет значение. И еще, замечала ли ты, что звук фортепиано проходит через все стены, как никакой другой звук? Впечатление такое, что для него нет преград, любая субстанция становится проводником, резонатором. Фортепианный звук проникает через многие препятствия незамутненным, не теряя своей наполненности и окраски.

Да, проникает даже тогда, когда этого никто не ждет, не правда ли?

– Это точно, нередко это свойство инструмента становится поводом для раздоров между соседями. 

Как, откуда ты придумала, что два негармоничных звука могут сложиться в гармонию?

– Нет, не так. Сам по себе звук не может быть гармоничным или негармоничным. Гармония возникает в результате совместного звучания двух или более звуков. Так и сказано в романе. Другое дело, что звук может быть неприятным, отталкивающим, неблагозвучным. И все же я допускаю, что талантливый музыкант в состоянии  подобрать к нему звук в лад, либо создаст интересное, неожиданное созвучие.

Не обидно ли тебе оставаться в рамках жанра фэнтези?  Ведь не все прочтут!! Как бы ты сама определила жанр «Старого пианино»?

– Жалко, конечно, что художественное произведение обязательно втискивается в какие-то рамки. Для меня нет разницы, в каком жанре писать, главное – суметь выразить то, что  волнует. У фэнтези много поклонников, но в каком-то плане мой роман, вероятно, не вписывается в востребованную литературу этого жанра.

Какой эпизод или поворот событий достался тебе с наибольшим трудом?

– Я бы не смогла выделить какой-либо затруднительный для себя этап. Роман писался органично, без неожиданных остановок или нестыковок, но и не скоро – быстро я ничего не пишу. 

Как ты продумываешь сюжет? Рисуешь ли ты схемы, пишешь ли план, или пользуешься «методом снежинки»?

– Пожалуй, возникает самая простая схема, затем, естественно, она обрастает подробностями. Плана не пишу, про «снежинку» ничего не знаю, для меня главное создать героя, вот он появился, начал чувствовать, действовать, жить, только успевай за ним записывать.

Что было вначале: сюжет или персонажи?

– Вот задача, уже не помню. Несомненно, что в начале было пианино, и кто-то должен был на нем играть, и что потом из этого получилось, тебе известно.

Какие персонажи для тебя являются главными героями? Какие второстепенными?

– Для меня они все главные, кроме Василия, это чисто вспомогательный персонаж. С точки зрения читателя – главный, конечно, Максим.

Кто, кроме Максима, твой любимый персонаж? Почему?

– Мне очень интересен Себ. Хотелось бы еще углубить, отработать этот образ. В свое время на меня большое впечатление произвел «Демон», сначала Лермонтова, затем Врубеля, который  писал именно лермонтовского князя тьмы. Демон страдающий, тоскующий по светлым дням в райских чертогах, по собственной утраченной чистоте, но не смирившийся, ожесточенный, упорствующий в своем зле. Та же тема звучит у Мильтона в «Потерянном рае», когда падшие ангелы сокрушаются о своей участи. Очень люблю это произведение.

Не планируешь ли ты продолжение этой истории? Вполне возможно, что вместе с Лизой, называющей себя Аделаидой и подмигивающей Максиму, осталась какая-то лазейка для Себа?

– Этот эпизод преследовал другую цель: Веренский в конце концов наказан, и, согласись, есть за что. Получил ли он обратно свою дочь, которая побывала по ту сторону, могла ли она вернуться прежней, вот загадка, на которую пока не может ответить ни читатель, ни сам автор.

Для меня своеобразной кульминацией в развитии событий послужил звон колоколов. Я даже думала, что Максим извлечет из этой музыки какие-то звуки, которые он искал, но не находил. Какую цель ты преследовала, введя в роман колокольный звон?

– Прежде всего, это тоже  музыкальный пласт повествования и еще один необычайно интересный для меня аспект. Я рассчитываю в будущем вернуться к этой теме, но надо многое изучить, прослушать и прочувствовать.
В наше время звонарное искусство  развивается день ото дня, особенно в России, где восстанавливаются разрушенные колокольни со своими уникальными, некогда утерянными и вновь обретенными колоколами. Возводятся и реставрируются храмы с богатыми звонницами, требующими искусных звонарей.
Стали проводиться конкурсы церковных звонарей, все больше юношей и девушек обучаются в школах звонарей и выбирают именно этот вид исполнительского искусства.
Кроме того, колокольный звон с древних времен славится своими целительными свойствами. А мне по ходу повествования надо было найти  средство возродить измученного пианиста, необходимо было какое-то энергетически чистое, очень светлое и в то же время могучее воздействие опять-таки связанное со звуком, ведь сам Максим говорит, что прежде всего ему необходимо восстановить гармонию в собственной душе. 

Что для тебя любовь? Как ты считаешь, удалось ли твоему главному герою найти в ней гармонию или это ему еще предстоит?

–  Должна признаться, первоначально я  не ставила своей целью вводить любовную линию – достаточно того, что все наши романы, попадающие в женские серии, автоматически причисляются к любовным. Был у меня своего рода протест: напишу, думаю, роман о музыке, и никаких любовей, только искусство, мистика, разные судьбы и характеры. Но нет, не вышло, ведь события по мере чередования должны иметь свою логику развития. Отсюда два женских образа, противоположные по характеру и мировоззрению. Найдет ли Максим настоящую любовь, читатель может додумать сам, так как  мы уже немного знакомы с этим  молодым человеком.
 

Опубл. в журнале "Невестушка", 18.02.2011
http://www.nevestushka.ru/lazareva.phtml