Коловращения жизни

 
Светлой памяти Уильяма Сиднея Портера

Гоша Жуков снял сковородку с плиты – на ней скворчала яичница, нарвал в огороде редиски и зеленого лучку. Порезал крупно, густо посолил, уселся за стол и налил стопочку.

Раздался незнакомо требовательный стук в дверь.
- Кто там? – отставил Гоша стопку в сторону.
- Вам телеграмма из Мелитополя, - неискренне сказали из-за двери.
«От брательника», - мелькнула мысль, хотя тот работал в Уренгое.
Гоша откинул крючок и, не успев даже подумать, с каких это пор телеграммы стали разносить втроем, увидел перед носом красную книжечку с нечеткой  фотографией и плохо различимой печатью «Горэлектросеть». Хлипкий мужичок в пиджаке убрал книжечку в карман и поинтересовался, где находится электросчетчик. За его спиной стояли два улыбчивых амбала.

Гоша жил один. Нельзя сказать, чтобы он не пользовался лампочкой Ильича. Пользовался. И не ей одной. В углу комнаты, на железной подставке угнездилась трехкилловатная электроплита, в другом углу надрывался от перегрузок мощнейший калорифер, согревающий Гоше душу и тело, а в самом центре вытянулся в струнку торшер на длинной металлической стойке с пятью лампочками в сто свечей каждая, дающие Георгию хорошее настроение и свет. Все агрегаты были соединены толстенным медным проводом и замыкались на батарее отопления в одну локальную цепь. Батарея отливала малиново-фиолетовым и гудела как «Стеллз».

Хлипкий мужичок перевел взгляд на электросчетчик. Нельзя также сказать, что диск Гошиного счетчика вращался как-то не так, как хотелось бы улыбчивым  ребятам из электросетей. Нет. Скорость его вращения была неуловима невооруженному глазу, а цифры скакали как в сломанном арифмометре. Просто он крутился немного не туда. Ну и что? Если бы у всех все вращалось в нужную  сторону, то было бы просто скучно жить. 
Мужичок в пиджаке радостно потер руки и прикинул на калькуляторе, что благодаря обратному вращению диска, выходило, что го-сударство задолжало Гоше 20 тысяч 440 рублей, 33 копейки и объявил, что к этой сумме он плюсует еще столько же за те полгода, что Гоша обдирал родную страну; достал штрафную квитанцию и добавил, что если через пару минут Георгий не достанет из заначки деньги (на днях Гоша неплохо выиграл в «Спортпрогноз») они c ребятами обрежут, ведущие к дому электрические провода.

«Мама родная, кислородная», - подумал про себя Гоша и понял, что его дела начинают приобретать очертания авоськи, в народе называемой сумой, зарекаться от которой ему еще в детстве не советовала мама.

Первый амбал достал пассатижи и слегка задел ими прикрученный к батарее оголенный медный провод и тут же ощутил горячее рукопожатие шустрого парня с лучистыми глазами по имени Разряд Электрический, отчего тут же простился с улыбкой, шнурками, пластмассовой молнией от брюк и грустно сполз на пол, не успев закончить фразу о том, что жизнь богаче воображения. Второй амбал бросился на помощь и, скорее почувствовал, чем осознал, как в правую штанину ящерицей скользнула лопнувшая резинка от трусов и слегка оплавились штопаные капроновые носки – это  шустрый малый Разряд Электрический подал ему вторую руку для рукопожатия и уложил на пол между торшером и калорифером.

Немая сцена длилась минут десять, пока бывшие улыбчивые парни не начали приходить в себя. Все это время мужичок неодобрительно качал головой со вставшими дыбом волосами и не выпускал из рук штрафную квитанцию.

«Тук-тук, тук-тук-тук, тук-тук-тук-тук, тук-тук», - проскандировала входная дверь гимном спартаковских болельщиков.
- Кто там? – автоматически среагировал Гоша.
- Телеграмма, - сказали из-за двери.
 «Не дай Бог из Мелитополя» - подумал Георгий, откидывая крючок.
- Жуков Георгий Константинович? – спросил с порога капитан милиции.
Гоша кивнул.
– Что же Вы имя героя позорите? (Гоша был полным тезкой героя Второй мировой), - капитан прошёл к книжному шкафу. – Алименты за вас  Хемингуэй платить будет? – пощелкал он пальцами по корешкам книг.
Гоша отвел глаза.
- Что за люди? – кивнул капитан на троицу из электросетей.
- Сыновья Чубайса, - нашел в себе силы пошутить Гоша.

Мужичок в пиджаке выронил штрафную квитанцию, а некогда улыбчивые парни двинулись к выходу, с опаской косясь на медный провод.

- Зайдем завтра, - пряча глаза, сказал мужик в пиджаке.
- Только лет через пять - квартиру опечатываем, - развел руками капитан и захлопнул за ними дверь с криво прибитой медной табличкой снаружи: «Г.К. Жуков, член союза композиторов, заслуженный работник культуры Узбекистана, солист ансамбля «Зычный свист».

- Пятый, пятый, я второй, - сказал в рацию капитан, - один в пиджаке и двое контуженных. Брать у оврага за рекой. Конец связи.

- Тук-тук-тук, - в третий раз за день сказала уставшая входная дверь.
«Телеграмма» - подумал Гоша.
- Вам телеграмма из Токио, - сказали из-за двери.
- Это – пароль, - успокоил капитан.
- Взяли всех троих! - доложил вбежавший сержант.

«Сегодня в 23-00 - раздалось по радио, - в овраге у реки был обезврежен одесский аферист Сима Гадский, он же Фима Электросеть с сообщниками. Прикрываясь фальшивыми удостоверениями работников электросетей, они проникали в дома честных граждан и, вырывая им ноздри пассатижами, требовали мзду».

- Спасибо за сотрудничество, товарищ! - пожал Гоше руку капитан, - вон какого зверя завалили. - Пятый, отбой, - добавил он в рацию, еще раз пожал Гоше руку и закрыл за собой дверь с криво прибитой медной табличкой домика у реки.

«Умеют, когда захотят» - подумал Гоша, налил себе стопочку, подвинул ближе сковородку с остывшей яичницей. Раздался стук в окно.

- Вам телеграмма!- крикнули в форточку.
Часы пробили полночь.  Начинался День  сурка.

Рисунок Н.Дрокиной