Интервью Председателя Госкомиссии

Цель - практический результат
(Интервью председателя Государственной комиссии по
проблемам советских немцев, заместителя председателя
Совета Министров СССР, В.К.Гусева)


Вопрос: Владимир Кузьмич, о работе Государственной Комиссии по проблемам советских немцев, которую Вы возглавляете, существуют разные мнения, со стороны же немецкого населения - в основном отрицательное. Не могли бы Вы рассказать о том, что сделала Комиссия за время своего существования?

Наша Комиссия была создана во исполнение Постановления Верховного Совета СССР от  28 ноября 1989 г. Задачи, поставленные перед ней, связаны с необходимостью решения проблем советских немцев. В этом направлении мы и работаем. Уровень комиссии, как известно, был заложен довольно высоким: в нее были введены заместители председателей Совминов РСФСР, Казахстана, Киргизии, Узбекистана, ряд заместителей министров СССР и РСФСР, другие должностные лица, а также шесть представителей советских немцев, что позволяло всесторонне и компетентно рассматривать вопросы. Надо сказать, что немецкие товарищи своей принципиальностью не давали уйти в сторону от главной проблемы советских немцев - восстановления их государственности. Споры были иногда чрезвычайно остры, но, полагаю, это шло на пользу дела.
Мы разработали программу переселения 200-300 тысяч советских немцев в Саратовскую и Волгоградскую области, что могло стать хорошей основой для восстановления затем Немецкой республики. К сожалению, события в Поволжье, антинемецкие настроения, разгоревшиеся там, не позволили тогда сразу приступить к реализации задуманного.
Подготовили мы также обстоятельную программу развития национальной культуры, образования, подготовки кадров советских немцев. Большая работа была проведена по отмене всех репрессивных актов, принятых по отношению к советским немцам начиная с 1941  года, и по подготовке закона о трудармейцах. Этот закон мы «пробиваем» с особой настойчивостью, ведь вклад трудармейцев в дело Победы, в восстановление разрушенного хозяйства очень значителен, а страдания, перенесенные ими в те годы, трудно даже описать. Как известно, теперь все репрессивные акты уже отменены, а в ближайшее время должно быть принято решение и по статусу трудармейцев.

Вопрос: Но тут возникает сразу два вопроса. Первый: почему такими скудными были информации о работе Комиссии? Ведь всё, о чем Вы рассказали, затрагивает действительно жизненные интересы советских немцев? И второй: почему так мало реализовано из того, что Комиссия наработала?

Согласен, информации было мало. И в первую очередь от этого страдали сами члены Комиссии, особенно из числа советских немцев: как же так, они бьются за интересы своего народа, а народ получает только сухие сообщения ТАСС, где ни слова о драматизме поиска решений, ни о самих решениях. Сегодня можно открыто сказать, что Госкомиссия с самого начала находилась меж двух огней: критикой со стороны советских немцев и протестами против ее работы со  стороны населения Поволжья. Стоило употребить даже в этих сухих сообщениях слово, дающее советским немцам какую-то информацию о практических шагах по решению их проблем, как тут же из Поволжья шли десятки телеграмм протеста,  приезжали делегации, добиваясь встреч на разных уровнях, и так далее. Если же сказать всё максимально туманно, то законное недовольство выражали советские немцы. Что бы вы тут выбрали? Мы считаем, что главное - это практические дела. Будут они - советские немцы простят нам наши скупые информации.
Впрочем, однажды всё же обстоятельное сообщение о работе Комиссии для советских немцев было сделано - на 3-й конференции общества советских немцев «Возрождение». Однако оно до сих пор не опубликовано даже в центральной немецкой газете. Почему? Видимо, не всем хочется, чтобы советские немцы знали правду о работе Госкомиссии, тогда легче ее обвинять. Это что касается информации.
К сожалению, с практическими делами оказалось тоже нелегко. И дело совсем не в том, что это вопрос советских немцев. В последнее время любые вопросы в стране решаются трудно, даже более легкие, и накопилось множество проблем, нерешенность которых задерживает решение и других.

Вопрос: Сильным ударом по надеждам советских немцев стал перенос их Съезда, намечавшегося на середину марта этого года. Чем была вызвана необходимость переноса? И почему это было сделано так внезапно, за несколько дней до начала Съезда?

Да, это было трудное решение, и я понимаю, какую боль, а нередко и возмущение, оно вызвало у делегатов Съезда. Да и у многих других советских немцев. Но я всё же полагаю, что правительство, приняв такое решение, поступило правильно. Почему? Тут надо исходить из задач, которые ставились перед Съездом.
Оргкомитет по его подготовке разработал документы, в которых были выражены основные интересы всех советских немцев: восстановление территориальной автономии, национальных районов, представительство в высших органах власти Союза и союзных республик, национальное самоуправление, отмена всех репрессивных актов и принятие закона о статусе трудармейцев. Говорится в них и об интересах немцев, которые решили выехать из нашей  страны.
Эти документы должны были обсуждаться и приниматься на Съезде немцев СССР. Но чтобы быть уверенным, что решения Съезда затем будут признаны  Верховным Советом СССР и союзными республиками, они должны бы быть рассмотрены ими еще до Съезда. А то может статься, что Съезд немцев их примет, а потом их никто не признает. Что тогда получат советские немцы от такого Съезда? Да ничего!
Вышло так, что Верховные Советы СССР и РСФСР не успели выработать свое отношение к этим документам. И тогда встал вопрос: что лучше, провести Съезд  вовремя, но без гарантий признания его решений, или отложить его с тем, чтобы  он всё же оправдал надежды, которые связывает с ним советский немецкий народ? Знаете, нам проще всего было Съезд провести вовремя: ведь всё остальное было готово, и люди были бы довольны, и никто не возмущался бы ни Гусевым, ни Правительством, ни «аппаратчиками». Но ведь Съезд для немцев не самоцель. Ведь нужно, чтобы их проблемы были решены...
Вот почему и был отложен Съезд. Я подчеркиваю: отложен, а не отменен.

Вопрос: Но почему так неожиданно?

Мы готовили, как реальный выход из сложившейся ситуации, встречу Президента СССР с членами Оргкомитета, где могли бы быть даны те гарантии,  которые не смогли дать Верховные Советы СССР и РСФСР. Надежды на то, что встреча состоится, были до 11 часов утра 7-го марта. Но, к сожалению, Михаил Сергеевич так и не смог никого принять, а затем наступало три праздничных дня, после чего 11 марта делегаты Съезда уже должны были приехать в Москву. Как видите, мы пытались до последней возможности обеспечить проведение результативного Съезда, но дальше затягивать принятие решения было уже нельзя, и оно было принято и выглядело, согласен, внезапным, что послужило причиной многих волнений и упреков. Но иначе поступить было нельзя.

Вопрос: Перенос Съезда стал поводом для того, чтобы правление «Возрождения» провело с частью делегатов, прибывших в Москву, встречу, которую назвали «чрезвычайным съездом». Как Вы отнеслись к этому событию? И какова реакция руководства страны на решения этой встречи?

Ну, во-первых, мне понятно состояние людей, которые перед самым Съездом узнали о его переносе, причем некоторые уже в пути. Мы пригласили  представителей делегатов Съезда, оказавшихся по разным причинам в Москве, на встречу в Кремль. На этой встрече я принес всем делегатам, и советским немцам вообще, официально, от имени Правительства СССР, извинения за случившееся и предложил провести с прибывшими делегатами предсъездовскую конференцию для предварительного обсуждения документов Съезда. Часть делегатов была согласна, однако на другой день это предложение было отклонено, а встреча была  провозглашена «чрезвычайным съездом».
Надо сказать, что в ходе проведения этого «съезда» четко выяснилось, что он готовился заранее, как альтернативный Съезду немцев СССР. Об этом говорят даже организационные детали. В частности, участникам этой встречи выдавались значки делегата съезда, которые, как известно, за один день изготовить невозможно, то есть раскол был спланирован. Чувство непонимания и досады  вызвали также уровень этой акции, атмосфера нетерпимости и недопущения иных мнений, царившая на нем. Достаточно сказать, что заместителю министра юстиции СССР не дали даже возможности ознакомить людей с принятым накануне Постановлением Верховного Совета СССР об отмене всех репрессивных актов по отношению к советским немцам, чего люди так долго  ждали. Не дали выступить и членам Оргкомитета Съезда для сообщения о проделанной работе. То есть всячески обеспечивалось резко отрицательное  настроение зала. Для чего?
Мы, конечно, эту встречу съездом признать не можем, и решения ее тоже. Да мне и не понятна позиция устроителей этого «съезда»: мы, Госкомиссия, Правительство выступаем за то, чтобы Съезд немцев СССР действительно стал началом решения проблем советских немцев, а правление «Возрождения»  проводит «съезд», где принимаются решения, из которых фактически ни одно не дает советскому немецкому народу никакого практического результата. Как же можно признать такой «съезд»?

Вопрос: И когда же теперь ожидается полномочный Съезд немцев СССР?

Тут мне кажется верной позиция Оргкомитета по его подготовке. Он считает, что после получения необходимых гарантий Съезд может быть подготовлен в течение полутора месяцев. Видимо, после встречи с Президентом СССР, которая тоже отложена, может быть названа конкретно и дата съезда. Съезда полномочного, который оправдает надежды советских немцев. Его подготовка Оргкомитетом продолжается.

Апрель 1991 г.
(Этот проект интервью не был опубликован)