7. Слабости

                №  7

Мальчику   Саше  Бреусу   четыре  с  половиной  года. 

Вместе с ним  и  его  мамой  мы  пошли  покупать  телевизор.

Если  заранее  не  прицелиться,  то  быстро  выбрать его вряд  ли  получится.

Дело  это   требует  труда  -  надо  посмотреть,  оценить,  обстоятельно  поговорить  с  продавцом.

Не увидев  в  этой  обстоятельности   никакой   прибыли  для себя,   Саша пошёл  бродить  по  магазину.

Когда  же  мы,  наконец,  определились, оплатили покупку и начали  оформлять  гарантию,  вернулся  Саша.

Он  отозвал  маму  в  сторону.

Диалог  у  них  вышел  короткий.

Мама  резко  оборвала  его,  а  итог  -  горечь  страдания  и  море  слёз.

Нет  ничего   трогательнее  и  обаятельнее,  чем  разговор  с плачущим  крохой, у   которого  такая  сила  в  собственной  правоте,  какую  пересилить  невозможно,  можно  только  уступить:

-   Сашенька, что  случилось? 

-  Дааа.  Это  не  честно.  Вы   себе  выбирали,  выбирали.
    Я  вам  не  мешал.   Я  себе  тоже выбрал  игру.
    А  она  не  хочет  ее  купить.

-    Покажи,  что  ты  выбрал.

-    Вот  эту -  про  Монстров.

-    Мне  кажется,  мама  права.
     Надо  брать   не  эту   игру,   а   вот  эту –  про  Рыцарей.
     Она  намного  интереснее.

-   Правда?

-   Поверь  мне.

Страдания  быстро  уступили  место  интересу,     море  тоже    ушло  в  песок,   и  лишь    в    уголках   глаз,    как      хрустальные   капли  на   яркой  люстре,   застыли   две   слезинки.   
 
Первая  из  них  упала  на  выходе  из  магазина.

Когда  упала  вторая,  мне  уже  не  пришлось  видеть.

Да  и  мальчика   больше  не  видел  и,    никогда  больше  не  увижу…

Нет,  нет,   не  тревожьтесь  -  он  жив.   Просто  ему  именили  судьбу – дали другую  фамилию.

Саше  Бреусу  посвящаю  мои  « Слабости».



                С Л А Б О С Т И

-   Ах,  негодник.  Ты  зачем  подслушиваешь?
-   Не  знаю.

           Коленька  еще  не  различал   разницы   между  слышать  и  подслушивать, а  следовательно,  не  знал,   какую      выгоду   можно  извлекать   из  подслушивания.
  .
-   Так  не  хорошо  подслушивать  чужие  разговоры.
-   Почему ?

           Тетя  Паша  была  умная  женщина,  она  знала,  почему  нельзя  это  делать,  но    продолжала  внушать:

-   Это  очень  скверно.
-   Почему?
-   Да,  пойми  же,  нельзя.
-   Почему?


                Тетя  Паша  была  умная  женщина,   но   откуда   ей   было  понять,  что  в «Почему?»  спрятан  другой  смысл –«Почему  чужие?  Ведь  это  был  разговор  ма-мы  и  папы. Все, что  они  говорят – для  всех».   

-  Какой  ужас.  Тут,  Коленька,  и  до  воровства 
   недалеко. Тут,  можно  сказать,  даже  хуже  воровства.

Что  сделалось  в  душе  Коленьки   после  того,  как  тетя  Паша   так  ре-занула  этим  словом  -  «Воровство»-  известно  лишь  ему.  Но  только  это  слиш-ком.  Сегодня  его  второй  раз  незаслуженно  обвиняют…

Завтра  Коленьке  исполняется  пять  лет.  То,  что  родители  назначили   ему  в  подарок   железный   грузовик,  он  уже  знал.  Третьего  дня  малыш  случай-но   обнаружил  машину  на  кухне.   Она  была  куплена   еще  неделю  назад  и  спрятана   там  до  торжества.

 «Наверно   хорошая» - вздохнул  Коленька,  аккуратно  прихлопывая  ладонью   чуть-  чуть  потревоженную   упаковку.  Родителям  некогда  было  знать,  что  ему  скорее  пришелся  бы  самокат  с  надувными  шинами,  такой  как  у  Феди  с 15-ой  дачи.  Однако  Коленька  быстро   смирился  с  грузовиком   и,  чем  ближе    ко  дню  рождения,  тем  больше  грузовик  ему  нравился.  Сегодня  утром  Коленьке  вдруг  особенно  захотелось  с  ним  поиграть.  Мальчик  понимал,  что  просто  взять  машину  нельзя,  она  еще  официально  не  была  объявлена  его  собственностью,  а  попросить  ее  он  не  решался.  Не   решался  не  из  боязни,  что  ему  могут  отказать  или,  того  хуже – отругать: - Зачем  он  лазает, где  не  следует?  -  нет.   Не  решался   из  побуждений  куда  более  благородных – ведь  в  том  слу-чае,  если  он попросит  машину  сегодня,  родителям   нечего  будет  дарить  ему  завтра,  в  праздник,  и  они  могут  обидиться  на  него.  Коленьке  стало   жалко  своих  родителей.  Он  даже  побежал  посмотреть,  не  случилось  ли  что  с  маши-ной.   В  кухне  никого  не  было.   Машина  покоилась  на  месте.  Все  в  порядке. 

 Но  уйти  теперь  просто  так  Коленька  уже  не  мог.  Он  решил,  что  ус-тал  и  присел  на  маленький  табурет  немного  отдохнуть.  Пока он  сидел,  всякие  мысли,  сначала  робко,  потом  все  увереннее, полезли  в  голову.  Ему  вдруг  пока-залось,  что  машина  вовсе  не  такая   сильная,  какой  она  представлялась  ему,  ко-гда  он  ощупывал   упаковку  в  первый  раз, и  кузов  у  нее  вроде  бы  не  желез-ный,  и  не  зеленый, и  руль  наверняка  не  рулит  круто,  и  вместо  фар  там  при-деланы   какие-нибудь  пуговицы…    Так,  увлекаемый  все  дальше  желанием   иметь  машину  сейчас  же, Коленька  придумал  для  этого  еще  кучу  всяких  при-чин  и  сомнений.  Но  и  все  это  вместе  взятое  не  могло  заставить  его  перейти  границу  до  тех  пор,  пока,  наконец  не  удалось  уравновесить  сомнения  таким  решением,   которое  вполне  удовлетворило  бы  обе  стороны  -     машину   можно  взять,  осмотреть,  поиграть немножко   и   незаметно положить  на  место.  Действие  последовало  тут  же.  Малыш  схватил  ее  подмышку,  но  машина  была  большой  и  не  помещалась  в  одной  руке.  Тогда  он  её  обнял   обеими  руками,  прижал  к  животу  и…   в  дверях  ударился  о  чье-то  колено.

-   Ты  куда? – спросило  колено.
-   Я  потом  опять  незаметно…   Папа  ты  завтра…  Мы  маме  не  скажем  и  она  не 
    обидется  на  меня….   Папа  я…

Но  разве  мог  Коленька  объяснить  весь  клубок  своих  переживаний  так
сложно  сплетеный  из  любви,  страсти,  хитрости  и  умудриться, еще  при  этом  сделать  отца  своим  союзником?  Разве  мог  Коленька   выставить  что-нибудь  яс-ное  против  моросивших  уже  нравоучений? 

Отцу  виделось  одно -  сын  совершил  проступок,  за  который  обязан  по-нести  наказание.  Наказание,  в  свою  очередь,  обязательно  надо    сопровидить  разъяснением,   как  вины,  так  и  последствий,  которые  могли  быть  в  случае,  ес-ли  бы  проступок  не  открылся.    Причем  вершиной  педагогики  тут   должно  стать -  непременное  привлечение  провинившейся  стороны  к  совместному  опре-делению  степени  виновности  и  меры  наказания.

Клубок  становился  все  меньше  и  меньше,  покуда  совсем  ни  растворился в  отчаяньи:

-   Это  моя  машина.

Пошел  сильный  ливень.

-   Это  моя  машина.

Тут  град  ударил  по  всей  клумбе  разом:

-  Да  ты,  оказывается,  просто  во-о-о-рр.

Коленьку  первый  раз  в  жизни  назвали  вором.  Он  не  знал значения этого
слова.  Но    звонкое  - « о-о-рр»,  в  сочетании  с  нарастающим   сверху криком,  ко-торым  отец  пытался   вдавить  его  в  пол,  так  оскорбило  его,  что  он  выпустил  машину  из  рук.   Она  еще  не  успела  упасть  к  ногам  отца,  а   Коленька  уже  си-дел  за  сараем  и  плакал.   Он   не  мог  понять  до  конца  своей  провинности,    не  мог  понять,   как   он  дальше  будет  дружить  с  отцом,  как  будет   вести  себя  завтра  на  дне  рождения, что  скажет  мама,  будет ли  ему  подарена  машина...    Коленька   плакал  тихо,  плакал   от  несправедливости,  и  потрясенная  душа  его  переворачивалась  и  не  находила  успокоения.    Он  так  устал  от  переживаний,  что  незаметно  для  себя  буквально  провалился  в  сон.  Но   сон   получился  недолгий.  Прибежала  любимая  собака  Глаша  и  стала  лизать  его в  нос.   Тут  же  Ко-ленька  услышал  за  забором   голос,  промчавшегося  на  своем  самокате  Феди  и  он  с  Глашей  побежал  на  улицу…

И  вот  теперь, когда  разные  утехи  казалось бы  вытеснили  это  проклятое-«о-о-рр»,  явилась  тётя  Паша.

Подбородок  у  Коленьки  сморщился,  глаза  стали  моргать  часто-часто.

-   Ну, хорошо,  хорошо…-  сказала  тетя  Паша,  -  Иди  играй.  Только  так 
    больше  никогда  не  делай.

-   Я  её  не  воровал, -  закричал  вдруг  Коленька.  – Она  все  равно  мне  да-
    рилась…  И  подслушивать  буду,  буду...

Тут  он,  что  было  в  его  силах,   ударил  тётю  Пашу  своим  кулачком  по 
филейной    части    и,  сдавленный  от  обиды,  опять  убежал  в  другой  конец  да-чи,    за  сарай,   чтобы   там  отстрадать   новую    долю   страданий…

Рассказанный  отрезок  из  жизни  мальчика  Коли, если  и  вышел  не 
веселым,  то   это  отнюдь  не  значит,  что  вся  его  жизнь  не  веселая.  Говорю  так   не  потому,   что  хочу  расскрасить  эту приключившуюся  с ним  черно-белую   кар-тинку  ,  а   потому что знаю  это.  Ведь    Коленька  мой  сосед  и  по  даче,  и  по  квартире  на  Сретенском  бульваре.   Мы  настоящие  друзья.  Часто  бываем  вме-сте. 

Особенно  нравится  мне,  когда  мы  с  ним  прогуливаемся  в  сквере  и  разго-воры  разговариваем.  Иногда  я  от  них  испытываю  самое  большое  удовольствие,  а  иногда  нет.  Но  виноват  в  этом,  прежде  всего,  я сам.  Сколько  раз  выказывал  незнание  самого  простого   предмета,  который,  как  мне   думалось  знаю  совершенно   и  как же  мне  становилось  радостно,  когда  видел,  что  Коленька    не  замечет  моих  промахов.   Ничто  так   сильно   ни  обнажает  невежество  людей,  как  их  разговоры   с  детьми.    Но  знаний   и  умений  в   этих   разговорах  все  равно  мало.   Тут   нужна  еще  не  вялая, а  особенная   фантазия,  сопоставимая  с  детской   и   особенное   мастерство  держаться  с  ними  на  равных…

 А  когда    Коленька  уходит  домой,   у  меня    возникает         непреодолимое  желание   посидеть  на  скамейке  в   сквере  и  …  - Ах,   какой   я     негодник!- …  подслушивать.     Но  поверьте,  из  этой  слабости  выгоды  тоже  не  извлекаю.  Правда,  этому  научился.      
 
Незаметно  пересаживаюсь  на  соседнюю  скамейку.  На  ней  двое.Он  в  позе.  Начала  она.

-   Я  тебя   очень  люблю.            
-   Я  тебя  тоже  люблю.
-   Мы  поженимся?
-   А ты  ночью  храпишь?  Гы-ы-а-аа.
-   Не  знаю.
-   Улыбнись,  а  потом  зевни.
-   Зачем?
-   Я  хочу  тебя  лучше  узнать.  Гы-ы-а-аа.
-   Как   это?
-   Ты  по  всякому  должна  мне  нравиться.  Гы-ы-а-аа.

Она  зевнула.  Продолжая  нравиться,  она  спросила:

- А  я  возьму  твою  фамилию?
- Конечно.  Не  я  же  твою.
- Значит  я  буду  Райская ?
- Конечно.   Не  становиться  же  мне  Адским.  Гы-ы-а-аа.
- А  где  мы  проведем  медовый  месяц?
- Подальше.
- А  когда  вернемся,  ты  уйдешь  из  общежития,  и  мы  будем  жить у меня.
- Тебе  придется  полюбить  музыку.
- Я  люблю.
- Обманываешь
- Честное  слово  люблю.
- А  кто  говорил,  что  у  меня  нет  магнитолы?
- Я.
- Вот  видишь.
- Прости,  я  так  больше  не  буду.
- Ладно,  -  и  помолчав  немного,  добавил,-  А  все-таки  хочется  многово.

Прошло  два  года.  Коленька  стал  ходить  в  школу.   У  меня  вышла  при-
личная  книжица.  Но  за  это  время   традицию   мы  не  нарушили   ни  разу  и,  по  вечерам,  по-прежнему   прогуливаемся   вместе  в  нашем  любимом  сквере.  Правда, чуть  реже. 

И  вот  однажды,  во  время   одной   из  таких  прогулок   приметил  на  ска-мейке  пару.  Проходя  мимо,  сразу  их  узнал.  Во  внешности  они  не  изменились,  только  лица  у  них  стали  бледнее.  Он  смотрел  поверх  деревьев.  Она  что-то  очень  тихо  говорила.   

Но  как  не  выдать  Коленьке  мое  желание  подслушать  этот  разговор?  Нехитрая  уловка  -  остановился  чуть  сбоку от  скамейки,  наклонился  и начал  завязывать  шнурки  на  ботинках.

-   Ты  не  волнуйся.  У   мамы   нам будет  хорошо.
    Ты  не волнуйся.  Она  и  Алёнку  полюбит.
-   Ладно.
-   А  если  захочешь  Алёнку  посмотреть,  приезжай.
    Пусть   знает,  что  у  нее   тоже   отец   есть.

-   Хватит  тебе.
    Не  плачь. 
    Не  люблю.
-   Не  буду.
    Только  один  приходи,  без  этой…
-   Хватит.
    Не  люблю….

            Быстро  завязав  шнурки,  увлек  Коленьку  домой…

            Теперь  у  меня  одной  слабостью  меньше.


Рецензии
тонко и пронзительно, спасибо.

Ирина Каховская Калитина   21.10.2011 13:33     Заявить о нарушении
Спасибо Вам за внимание и доброе слово.

Борис Розенблат   21.10.2011 14:08   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.