Лес и Солнце

     Лес и Солнце
     Сказка
     1995
     Посвящается К.С.

     Когда–то давно, в незапамятные времена, жил на земле Лес. Он стоял на берегу тихой речки в небольшой лощине и был виден издалека. Высокие, вековые ели и сосны, тихо шумя кроной, цепляли ветер и неосторожные облака, спустившиеся слишком низко. Величаво и прочно стояли старые, кряжистые дубы, еле слышно шептались неумолкающие осины и тонкие берёзы. Внизу, под деревьями, сцепившись и переплетясь между собой, росли неисчислимые, нетронутые никем заросли высокой лесной травы, кустарника и лесных папоротников. Это был как бы ещё один Лес, только меньше.
     Лес был одинок и неразговорчив. Может быть, потому что казался со стороны тёмным и пугающим, может быть из–за своей молчаливой неприступности — никто не знает. Он жил тихой жизнью большого, старого леса, в мечтах, воспоминаниях и полусне, бывшими его единственными друзьями. Ничто и никто не нарушал покой Леса, лишь только сёстры Буря и Гроза навещали его и будили от вековой спячки. И тогда Лес говорил. Он поскрипывал соснами, трещал ломающимися ветвями и перекатывал по полянам волны мягкой травы. Но у Бури и Грозы был очень беспокойный и шумливый характер, и они часто просто не слышали слов Леса, а если и слышали, то не могли их разобрать. Так проходили годы.
     А на небе жило Солнце. Было оно ярким, красивым и тёплым, словом, солнечным. На земле всё тянулось к Солнцу, лишь только оно появлялось на небосклоне утром, освещая землю первыми лучами, и все жалели, когда вечером оно закатывалось за горизонт, прощаясь до следующего рассвета. Солнце видело сверху всё–всё на земле, и всё внизу было интересно. Но задержаться на чём–нибудь оно не могло — приходилось постоянно оборачиваться вокруг земли, не забывая ни об одном из её уголков. Солнце тоже недолюбливало Бурю и Грозу — ведь они мешали ему приходить своими лучами на землю. Иногда ему приходилось появляться вновь лишь на следующий день и словно извиняясь, дарить всем ещё больше тепла и света.
     Лес, конечно, тоже знал Солнце и видел его почти каждый день. Но даже самые яркие солнечные лучи не могли пробиться к лесной земле и внизу всегда царил таинственный полумрак.
     Однажды ранней осенью, под вечер, Солнце собралось уходить и взглянуло на землю в последний в этот день раз. Его луч упал на воду речки, протекавшей у Леса, заблестел и заискрился в ней. И Лес, обычно задумчивый, стремясь поймать этот последний луч, посмотрел вверх. С неба на него смотрело Солнце, уже готовое вот–вот проститься с ним и с землёй. Во взгляде Солнца было что–то такое доброе и яркое, что–то никогда не виденное Лесом, такое, что он не опустил головы, а впустив к себе в самую чащу этот взгляд, проводил уходящее Солнце глазами. Он смотрел на него, всё уменьшающееся и уменьшающееся на горизонте, до тех пор, пока вокруг не стало совсем темно. Лишь тогда он словно очнулся, вздохнул, слегка качнув деревья и… Какая–то искорка мелькнула внизу, у корней, и лес увидел тот самый лучик, последний, которым одарило его Солнце. Он упал в самую непроглядную часть Леса и Солнце, уходя, просто не заметило его. Тогда Лес поднял луч и бережно спрятал его в ветвях самой старой и прочной ели, которую не могли одолеть ни Буря, ни Гроза, какими бы сильными они не были.
     Вскоре Лес заснул. Ему снилось ласковое Солнце, смотрящее на него, дарящее ему свой маленький лучик, утро, старая ель, словно светящаяся изнутри, речка и новый день. Там, во сне, Лес смотрел Солнцу в глаза, гладил его самыми высокими своими ветками и целовал молодыми, ещё зелёными и мягкими еловыми шишками. Лес и Солнце говорили, молчали и тихо обнявшись, слушали ветер, паривший в вышине. Но когда Лесу снилось, что Буря, Гроза или Зима хотят украсть у него его лучик, он тревожно просыпался и тяжело поводя кронами деревьев, осматривался. Но вокруг стояла ночь, да и ель молчаливо хранила лесное сокровище.
     Ранним утром, когда Солнца ещё не было видно даже с самого высокого дерева, Лес проснулся. Вокруг был синеватый утренний воздух и только около старой ели разливался свет, совсем как от настоящего Солнца. Лес осторожно взглянул на лучик, потом на уже чуть розовеющий горизонт и стал ждать. Он уже знал, что скажет Солнцу.