Он освобождал Прибалтику

Весть о начале Великой Отечественной войны  Василий Иванович Симкин встретил 15-летним подростком  в глухом селе под Рязанью, а весть об её окончании  -  19-летним бойцом советской армии под Кенигсбергом. К этому времени он с оружием в руках в составе  267-й дивизии 844-го правофлангового стрелкового полка, освобождая населенные пункты и штурмуя оккупированные врагом города, прошёл сквозь Белоруссию, Прибалтику.
Его знаменитый земляк Сергей Есенин писал красивые стихи о рязанских просторах: «До сегодня ещё мне снится Наше поле, луга и лес». Василию Ивановичу  Симкину тоже иногда снится родина, но ему в начале сороковых там было как-то не до красот…
Отец ушел на фронт и в 42-м погиб, а у матери на руках осталось пятеро детей - он старший. Приходилось  полуголодному подростку, выбиваясь из сил, тащить воз взрослых забот:  кормить семью, работать в колхозе под лозунгом «Всё для фронта, всё для Победы!»
В ноябре 43-го года  военкомат направил 17-летнего парня на курсы младших командиров. Через несколько месяцев обучения ему выдали новое обмундирование, присвоили звание ефрейтора и направили на  1-й Прибалтийский фронт в качестве стрелка.
Впервые смерти в глаза Василий взглянул весной 44-го. Пехота пылила по белорусской дороге по направлению к линии фронта, и вдруг  над головой появились Мессершмитты. Команда «Воздух!», - и все бойцы бросились врассыпную, прятались в первопопавшиеся укрытия на земле.
«Уже лежа в траве, я увидел, как от одного самолета отделилось  три точки. Казалось, что бомбы летят прямо на меня. Страшно умирать в 18 лет, - признается Симкин,  - но взрывы прогремели в стороне. Погибло несколько моих товарищей.
День за днем мы продвигались к фронту. Нередко нам попадались на глаза сожженные дотла белорусские деревни,  трупы повешенных. Вот такие следы оставляли за собой немцы. Второй налет был не менее страшным. А в третий  я уже, лежа на спине, целился из карабина во вражеского стервятника. В обойме были пули с утяжеленным наконечником. Фашистские самолеты не только сбрасывали бомбы, но и иногда, пролетая на бреющем полете, поливали нас пулемётными очередями.  Отшагав полторы тысячи километров, многих солдат мы не досчитались».
Дивизия с боями продвигалась через Белоруссию, освобождала Латвию, Литву. Немцы оказывали упорное сопротивление. Однако если в Белоруссии, где было активное партизанское движение,  они оставляли за собой  дымящиеся руины, в Прибалтике многие покинутые ими населенные пункты выглядели прилично.
«Жестокие бои были за Шауляй. Город брали штурмом. Как сейчас помню, дома горят, стрельба, свист пуль, я бегу с карабином наперевес. Третья часть нашей роты, - рассказывает Симкин, - сложила там головы. Оставшихся в живых командование представило к наградам. Я получил медаль «За отвагу». Фашисты отступили и заняли оборону за городом».
На счету у Василия Ивановича немало боев, в том числе рукопашная  схватка. Но он не любит вспоминать детали.
Общими словами Симкин мне объяснил, что в основном сухопутные войска сражались с таким же родом войск - техника противника уже отступила или была уничтожена. Только однажды «Фердинанд» на почтительном расстояние несколько раз шарахнул шрапнелью по русским окопам. На правофланговом 844-м полку лежала задача по сдерживанию  и ликвидации в районе Тукумс-Либава немецкой  военной группировки состоящей из 22 дивизий.
Симкину повезло: он прошел сквозь бои, как заговоренный, - ни одна пуля, не царапнула его, ни один осколок не задел.
«А бойцов наших при освобождение Прибалтики, - делиться с горечью он, - полегло много. Помню, в бою разведкой погибли мои одногодки Петька Тонков, Колька Котлов -  ребята из нашей деревни, с которыми я был призван. Мы  ночью ползком  вытаскивали их тела из-под пулемётного обстрела, чтобы похоронить с почестями».
Весть о Победе Василия Ивановича Симкина застала в городе Тильзите. Фашисты, узнав о безоговорочной капитуляции Германии, стали строиться  колоны и организованно сдаваться в плен.