Бронепоезд 2. Часть 9. Глава первая

ЧАСТЬ  9. ДОРОГА НА СЕВЕР

Время действия: зима 247 года от Чёрного Взрыва.
Место действия: Северная Сибирь

Глава первая

Проснулся я оттого, что кто-то с силой толкал меня в плечо. С  ледяным треском откинув промёрзший  край шкуры, ставшей больше похожий на кусок жести, выглянул наружу. Был ранний предрассветный час и небо только начало светлеть на востоке. Рядом стоял Урм,  настойчиво толкая меня носом. Пришлось вылезать из-под теплой шкуры.

Медведь глухо рыкнул и направился в сторону леса. Пройдя с десяток шагов, остановился и оглянулся, словно приглашая следовать за ним. Мне ничего не оставалось, как принять это странное приглашение. Нацепив снегоступы, последовал за ним.

Шли долго. Урм, когда я начинал сильно отставать от него, терпеливо поджидал меня. Неожиданно мы вышли к цепочке свежих глубоких следов. Медведь, склонившись к ним, настороженно нюхал воздух. Крупное копытное животное, скорее всего лось, прошло совсем недавно. Всё стало понятным!  Урм приглашал меня на совместную охоту! Я оценил обстановку. Мы подняли с лёжки лося, и сейчас он уходил вдоль по склону небольшого холма.   Природной особенностью этих животных было то, что они, потревоженные, никогда не уходят в гору, а двигаются параллельно склону. Если его начать преследовать  - он через некоторое время окажется на противоположной стороне возвышенности. Чтобы убедиться в том,  что правильно понял план охоты, я прошёл по следу и оглянулся. Медведь быстрыми пружками удалялся вверх по склону, явно намереваясь перехватить добычу на другой стороне холма.

Стараясь не сбить дыхание, я бежал по подмороженному снежному насту. Изредка останавливаясь, прислушивался. Где-то впереди меня большое животное. проваливаясь, шумно шагало по глубокому снегу. Следы плавно, по дуге, огибали холм. Прошло ещё около часа погони. Сумерки рассеялись, и стало совсем светло.

Вдруг в лесной тишине послышался треск кустарника, звуки борьбы и страшный предсмертный хрип. Когда я подбежал, всё было кончено. Огромный лось без движения лежал на снегу, а Урм безжалостно рвал клыками его шею.

Желая ему помочь, я вспорол брюхо и достал  теплую, парящую на морозе,  печень. Среди всех плотоядных животных свежая печёнка считается излюбленным лакомством, и мы не были исключением. Действительно, если её есть ещё  не остывшую, то она обладает непередаваемым изумительным  вкусом  и  почти полностью усваивается организмом. Вместе с моим другом-медведем мы с удовольствием полакомились этим деликатесом. Затем, я  ножом снял с лежащего на боку мёртвого  лося верхний пласт шкуры, чтобы облегчить Урму доступ к мясу и отправился обратно. 

*   *   *

Уже второй месяц мы безбедно жили в лесу. Наше существование напоминало отдых. Как только выдалось свободное время, первым делом я выковал топор из найденного в бронепоезде молотка. Это было нелегким делом.  Прежде чем получился сносный  инструмент, мы обожгли и поотбивали себе все пальцы. Ковали каменным молотом на каменной наковальне. Самым сложным было удержать раскаленный кусок металла деревянными клещами, усиленными осколками камней. В  конце концов, наши усилия оказались вознаграждены – топорик получился хоть и небольшой, но острый и удобный в работе. С его помощью я сделал себе лёгкие лыжи из осины, а для Голована, как и обещал, сани-тележку. Теперь он, отталкиваясь лыжными палками, мог лихо скользить по лесу. 

Новым инструментом я изготовил деревянную посуду для нашего хозяйства. С помощью камней, раскалённых в костре,  мы умудрялись даже варить суп в большом корыте, выдолбленном из цельного ствола дерева. Правда,  булыжников в таком вареве обычно было больше половины посудины. Надо сказать, Урм очень полюбил варёное и жареное мясо и частенько, с видимым удовольствием,  лакомился им, предпочитая его сырому.

Мы вволю спали в добротном шалаше на тёплых шкурах и сытно питались медвежьим и лосиным мясом.  По моим подсчётам наших запасов должно было с избытком хватить до весны. Голод нам не грозил. У моего друга-медведя потребности в пище были гораздо выше, поэтому мы с ним ещё два раза  успешно охотились на лосей и один раз на оленя.

Урм, по обыкновению, устраивал  лёжки возле убитой им добычи, достаточно далеко от тог места, где стояли мы. Не смотря на это, он почти ежедневно наведывался в лагерь.   Обычно медведь приходил после полудня, и, устроившись неподалёку, с любопытством наблюдал за нами. Частенько я ложился рядом с его огромной тушей, растянувшейся на снегу в два человеческих роста, и гладил длинный шелковистый мех, вычёсывая запутавшиеся ветки и  хвою..  Иногда медведь не прочь был и поиграть. Нередко, в шутливых схватках мы барахтались в снегу,  приводя в ужас Голована, переживавшего за то, как бы Урм  случайно не покалечил меня. Один раз я ухватил медведя за космы длинного меха на задних лапах и долго волочился по снегу следом за ним. После этого мне пришла в голову мысль закрепить на медвежьей шее брезентовую ленту, и вскоре он возил меня по всему лесу на монолыже,  изготовленной специально для такого случая. 

Быстро сообразив какую выгоду можно извлечь из этого способа передвижения, мы, вместе с медведем, стали уезжать на несколько дней далеко в тайгу, туда где водилась непуганая дичь.  После удачной охоты, на импровизированных санях, легко привозили добычу в лагерь.

Теперь мяса было в избытке. Его вполне хватало чтобы, ни в чем себе не отказывая, прокормиться втроем, даже  если один из нас обладал медвежьим аппетитом.  Из сырых невыделанных шкур мы соорудили подобие небольшой палатки, где   температура от тепла наших тел повышалось до такой степени, что можно было  даже снять верхнюю одежду и расслабиться. Когда сильно холодало, я заносил во внутрь жилища нагретые камни, от которых в момент становилось жарко. За меховыми стенками, подобно орудийным выстрелам, трескались от морозов стволы деревьев, а мы, растянувшись на пушистых шкурах, наслаждались теплом и уютом.

*   *   *

Время текло.  Близилась весна. Скоро тайга  станет непроходимой из-за раскисшего снежного наста, разлившихся рек и их притоков.   Пора было думать о том, что делать дальше.

На досуге я внимательно осмотрел татуировку на черепе Голована и убедится, что из-за многочисленных шрамов, оставшихся после лазанья по дымоходам бронепоезда, некоторые детали схемы и часть шифрованных записей безвозвратно утрачены. Если добраться до побережья Северного океана, туда, где находилась база подлодок, то, конечно, можно попробовать найти её среди   многочисленных береговых заливов и фиордов,  но уверенности  в успехе поисков не было. Правда, был ещё вариант вернуться на берега Большой Реки, и забрать  из нашей землянки запрятанный там кусок кожи с оригиналом схемы, но сейчас об этом даже не стоило думать – надо сначала как-то попасть в Коммуну.  Я был уверен, что с помощью своих телепатических и ораторских возможностей смогу убедить коммунистов действовать так, как мне надо.  А планы по захвату всего мира у меня были грандиозные. Я поделился своим соображениями с Голованом, но, к удивлению, не нашёл поддержки.

- Зачем нам нужен весь мир, мой командир? – резонно отвечал он,
- Власть очень опасная вещь – она дурманит голову и в любой момент может убить нас. Богатство относительно – очень часто малюсенький кусок мяса может стоить дороже всех сокровищ. А настоящей любви и дружбы не добьешься ни с помощью власти, ни с помощью богатства. Для счастья нужен только крошечный мирок, в котором мы могли бы любоваться на деревья, зелёную травку, купаться в чистой воде и греться на солнышке…

Его слова заставили меня задуматься. В них была определённая доля правды. Однако в любом случае надо было добраться до Коммуны и спасти из заложников мою семью. Это было главным, а планы по захвату мира – вторичны.
 
*   *   *

В один прекрасный день я погрузил весь наш скарб на сани-волокушу и, подозвав медведя, одел на него упряжь. Пройдя вперёд, поманил его за собой. Это был переломный момент -  если  он пойдёт за мной, то мы легко доберёмся до Коммуны.  Если нет – то, надолго застрянем в этой тайге. Нам, нагруженным  необходимыми припасами и снаряжением, без медвежьей помощи никак не преодолеть до наступления весны путь в полторы тысячи километров.

Всё получилось как нельзя лучше. Урм покорно потянул повозку и мы тронулись в сторону севера. Я налегке бежал впереди на лыжах, указывая путь. Следом за мной, взметая широкими лапами вихри снега, огромными скачками двигался медведь, запряжённый в  сани, где на куче продовольствия и шкур восседал  Голован.

За  несколько первых дней  мы легко преодолели больше трёхсот километров, после чего остановились на дневку,  чтобы  пополнить запасы мяса. Благодаря медвежьему аппетиту Урса, мясо, взятое в дорогу, заканчивалось  необычайно быстро.

Охота, как обычно, прошла без сучка и задоринки. Лагерь разбили на берегу таёжной речушки среди высоких разлапистых елей  рядом с добытой тушей гигантского лося, которая по размерам была даже больше самого Урма. Весело потрескивал искрами жаркий костер, взметая столб прозрачного синеватого дыма в вечернее небо. Голован суетился рядом, следя за  поджаривающимися огромными кусками  мяса, нанизанными на палки и  скворчащие жиром. Непередаваемо вкусный  аромат жареной лосятины заставлял беспокойно урчать желудок и вызывал обильное слюноотделение.   Медведь, уже привыкший  к огню и запаху дыма, не отходил от нас терпеливо дожидаясь своей порции мяса.

После ужина  мы все вместе завалились спать прямо в снегу, укрывшись для тепла шкурами. Медведь и Голован мерно похрапывали в унисон, а я ещё долго не мог уснуть, глядя в звёздное небо и подсчитывая расстояние, которое ещё предстояло пройти. Тревожные думы о том, что будет, когда мы попадём в Коммуну, не оставляли меня.