Дели. Без друзей меня чуть-чуть, а с друзьями...

Вернувшись из Рурки, я опять застряла в Дели. Очень тяжелый город. 15 миллионов населения конечно сказываются, но сам город расположен на такой огромной территории, разбит на районы, колонии, анклавы, зеленые массивы, что жить можно. Я, например, жила в New Delhi . Вазант Кундже (Vasant Kunj,B 1.), огромном микрорайоне, разделенном на многочисленные  анклавы, от В-1 до В-16.

 Так вот этот В-1 огорожен со всех сторон забором, через семь  охраняемых ворот можно попасть туда из внешнего мира, после 24 часов вход только по пропускам, на территории  очень чисто, есть своя школа, различные мастерские, магазины, интернет-кафе, медицинские службы. Я даже выходила на улицу после 18 часов, когда темнеет, т.е. достаточно безопасно.

 В самом же городе я старалась не оставаться после 6 вечера. Это было мое правило, которое я однажды нарушила, когда задержалась в Акшардаме. Не рассчитала время.  Два   часа в дороге (это только половина Дели)   в  местных автобусах. В темноте пришлось пересаживаться, хорошо, мне помог молодой человек сориентироваться. Было очень страшно. Потом я старалась учитывать эти большие расстояния города.

  Манси говорит, что она никогда не выходит вечером одна. И даже в машине, когда она меня отвозила домой: либо брат, либо невестка обязательно были с нами рядом.
В последний день, перед моим отъездом  мы решили  прогуляться. Темнело, но мы уговорили Випин нас отпустить  -  я попросила помочь купить мне некоторые специи для дочери. Мы возвращались из магазина. Манси  шла, что-то рассказывая, и как бы беспечно, при этом  я чувствовала, что она очень насторожена.  Вдруг резко обошла автобус: -  здесь идти опасно, быстро за мной.
 И никто в их семье никогда не ездил в local bus. В принципе эти автобусы только для бедных.  Но я в них видела, помимо всего и всех, достаточно приличную и интеллигентную публику, которая не раз мне подсказывала (по-английски, конечно же) нужное направление и адрес.

14 января … первый раз  самостоятельно добралась до дома Джайсинга.
Транспорт дешевый. Через весь Дели можно проехать на автобусе  за 10 рупий, на трехколесном рикше three-wheelers (разновидность дешевого такси)  -   за   70-120  рупий.

Но учитывая огромнейшие расстояния Дели, мой дом практически был рядом  с домом Джайсинга. Каждый раз, когда я возвращалась из очередной поездки, Джайсинг предлагал переночевать у них, но я всегда отвечала: нет, спасибо, я хочу домой. И Манси,  эта индийская девочка, понимавшая  меня очень хорошо, каждый раз объясняла: - папа, она путешественница, но   дом-то ей нужен.
 
 Мой дом – это guest house мистера Ханы: двухэтажная огромная квартира в виде пансионата-гостиницы.    Здесь я встречала только индийцев и непальцев, и  была счастлива, что имею такую возможность,  благодаря знакомству с этим потрясающим человеком. Мягкий, вежливый старик,заядлый холостяк, бывший военный и профессор,  покоривший  не одну вершину в Гималаях. Хоть он и занимается туризмом, но сейчас на склоне лет обустраивает  свой   old age house в  Дхарамшале (северный штат Химачал).  У него crazy идея приглашать друзей со всего света, одиноких или оставленных детьми, чтобы те могли в его доме общаться, отдыхать, жить полной жизнью, слушать музыку и очень многое другое, доступное состоятельным (не хиппи) людям его возраста.

 Это  понятие «родовой дом»  - old age house  близко каждому индийцу. Именно в таких домах собираются многочисленные родственники и именно в них старики могут получить поддержку, не испытывая страха, что они останутся одни.  Как правило, это имения, дома,  поместья, где жили еще давние  предки.  Меня кстати спрашивали не один раз:
- У тебя есть  old age house? Нет?  А как же вы живете?

И хотя я считала своим домом   гестхауз  Ханы,  истинное блаженство я испытывала в семье Джайсинга. Радость от общения была взаимна. Особенную нежность  вызывала во мне Випин. Однажды я спросила, можно ли мне ее обнять (ведь я читала, что в Индии не принято даже под руку брать замужнюю женщину, даже подругу!). Ох, как они смеялись. Вот и доверяй путеводителям! Хотя, ох какое тонкое это понятие восток. Манси, пока не приняла меня, не позволяла дотрагиваться до нее, даже случайно. Это надо было чувствовать.

 Видхи - мой добровольный учитель танцев.
 Не все женщины умеют танцевать, вернее любят, но эта способность, я думаю, у них в крови. Когда я попросила Манси станцевать что-нибудь, она наотрез отказалась, заявила, что терпеть не может танцы, но при этом так повела руками, что я не сомневаюсь - может быть и не любит, но умеет – это точно! Кстати, когда Видхи учила меня различным движениям, вошла служанка, чтобы подмести пол, а потом вместе с нами (надо мной) заразительно смеялась, и никто не сказал ей – уходи.

Во многом я совпадала с этим миром и людьми, особенных трудностей в понимании и восприятии не было, но без недоразумений не обходилось. Один пример. Бикрам в доме Ханы - и повар, и слуга и в чем-то  его доверенное лицо(когда тот уезжает в свой второй дом).
 Бикрам – непалец, и я бы сказала, очень ленивый. За 7 лет работы у Ханы он не удосужился выучить как следует английский язык. С этой ленью я еще столкнусь в Непале. Но лень оооочень очаровательная, один мой знакомый как-то пошутил:  это не лень, а созерцательность.
  Мы делали вылазки в местные магазины, заказывали еду в ресторане (очень дешево!). К хорошему быстро привыкаешь, и я очень комфортно себя чувствовала, имея слугу под рукой.

Однажды я предложила приготовить курицу по-русски, и заодно угостить Ушу из Непала.  Все купили. Правда  черный перец практически не используют. Мясо в магазинах не продают. Пришлось найти  специальную лавку: живую курицу  продавец общипал, придал ей торговый вид. Но курица!  Кожа да кости.  Они, наверное, никогда не ели наших бройлерных.
Когда я мешала эту жарившуюся курицу,  взяла ложку, залезла в сковороду, попробовала и стала ею же переворачивать курицу. Тут я услышала почти крик: Что ты делаешь! И он показал мне, как НАДО! Достать ложкой, положить на руку, попробовать с руки, а саму ложку вымыть. Вечером он рассказывал Ушу об этом как о чем-то ужасном.

Хотя при этом грязь на кухне – потрясающая. Это и понятно: он хоть и повар, но убирать - дело представителей другой касты.
 Он очень любил, когда я его учила, как надо мыть, или помогала ему. Но чтобы «не упасть» в его глазах, мне пришлось объяснить, что в России  даже ученые и политики (т.е. по его представлениям люди высшей касты)  могут запросто  вымыть туалет или посуду, для себя. Теоретически он понял. Но вот однажды, когда я сделала что-то  неподобающее моему положению (я уж и не помню, что), я увидела  в  его глазах презрительный    огонек.  Смешно, но для меня это было уроком.  Очередной раз себе сказала: будь осторожней и внимательней. 

Ну что делать, тысячелетиями  в крови это у них живет – страх (а отсюда и презрение)   быть причисленным к низшей касте, когда еще завоеватели  арии (арийцы), поначалу враждебно относясь к местным жителям, устанавливали свои порядки (и касты)  на территории древней Индии.
. Увы, увы. Были и другие случаи, но об этом – позже.

16 января…
Приехал Хана из своего особняка, я очень обрадовалась, хотелось рассказать, что  увидела в Дели, поболтать о своих новых друзьях. В гостиной было много людей, и я вдруг  поняла, что невозможно вот так запросто подойти и поговорить.
            Индийские мужчины умеют дружить с женщинами, они не озабочены сексуально, в них нет пошлости и, я бы сказала, они целомудренны. ( Говорят, мне повезло). Но между ними существует такая дистанция, что каждый раз приходится слушать себя, как я говорю – нюхать. Ты постоянно думаешь, и только затем понимаешь, как себя надо вести. Или ты это просто знаешь. Интуитивно!

На следующий день к нему пришел друг, тоже  бывший альпинист. И я рассказывала обо всем:  как я люблю классику, рок,  горы, как невозможно для меня написать книгу, потому что я не писатель, а только заметки в виде дневника, и почему я приехала в Индию…
 Потом я спросила Хану – я правильно сделала, что так много болтала? - ДА, это хорошо, ты молодец.
Я часто замечала, когда мужчины разговаривают, женщины молчат, и очень естественно. Им не нужно стараться НЕ вмешиваться.
Однажды я спросила Джайсинга: ты меня знакомишь со своими родными, с лучшими друзьями. Приходилось ли «краснеть» за меня? - Нет, ты все правильно делаешь.

Да, хоть я и жалуюсь на вынужденную остановку в Дели, но с другой стороны я очень много интересного подметила в эти дни.  Например, правила дорожного движения, то есть их почти отсутствие.  Вспоминала свою дочь – для нее это было бы раздолье. Но лихачества я не заметила, потому что люди, коровы, рикши заставляют водителей, хоть и нарушающих эти правила, все-таки смотреть по сторонам.  А в    центре Дели, рядом с правительственными зданиями, нас вообще оштрафовали и на очень "кругленькую" сумму  – 600 рупий.
 Больше всего мне понравились  заправочные станции. Сидя в своих машинах, владельцы заправляют их, расплачиваются за бензин, тут же проходя  различные проверки.

 У меня никогда не было страха, что меня может задавить машина.  И зря, говорят. (Хотя у меня в России  его нет.)
 В один из вечеров  в  кругу друзей   смотрела передачу по телевизору: ток шоу с японцами, как раз  на эту тему: Ну почему японцы такие аккуратные водители, такие законопослушные, а индийцы, вроде бы тоже восточные люди, но такие разгильдяи.
 Комментарии Джайсинга были мне очень понятны:
Да нас индийцев, занятых собой, ничего кроме нас самих  не интересует.

Не обошлось и без приятных мелочей. Купила для своей комнаты удлинитель и сожгла его через неделю. Пришла в магазин и мне без всякого чека его обменяли! Правда для этого я взяла с собой слугу Бикрама, чтобы он поговорил с продавцами на хинди.
 Купила конфеты к чаю. Хана посмотрел на коробку и сказал, что это дорого, и они просрочены. Мы отнесли эту коробку, отдали какой-то первой встречной продавщице, а вечером пришел посыльный!!! И отдал деньги, извинившись. И все это тоже без чека!

Однажды, в очередной раз, возвращаясь от Манси, я познакомилась во дворе дома Ханы с несколькими женщинами. Смеясь, записала их имена. Им легче, запомнили сразу, Таня – индийское имя. Они пригласили меня в гости, предложили (дружелюбно и при этом ненавязчиво) научить носить сари (я была в shalwar suit – туника, шарф и длинные штанишки-брюки).
Но подружилась я только с Прабой, ей 57 лет, бывший косметолог. Одна из ее дочерей живет в Америке, другая на юге Индии, обе не замужем, а сама Праба со своим мужем и 95летней матерью  в Дели. Она как бы на пенсии, но пенсию не получает ни она ни ее муж.

В Индии нет обязательного пенсионного обеспечения. Только бывшие государственные работники имеют на это право (я думаю, небольшой процент). Хана, например, получает пенсию в  400 (это много по индийским ценам)  долларов как бывший военный и профессор, и если бы он был женат, то его пенсия перешла бы жене в случае его смерти.
…а остальные, если они работали в частном бизнесе, довольствуются своими накоплениями или помощью детей. Одна из причин, помимо прочего, почему такое заботливое отношение к детям и такие крепкие семьи.

 О многом я  хотела бы спросить  эту  независимую и мудрую женщину. Например, что это за механизм управления верностью индийского  мужа, и почему вдова получает пенсию (если положено) после его  смерти? Чтобы поддержать религию, традицию или есть другие причины? (А традиции были  ужасные: до 19 века вдовы сжигали себя, в 20 веке они не имели права выйти второй раз замуж)
 И как же  она отпустила своих незамужних дочерей так далеко, как они там живут, и насколько  это частое явление в современных  индийских семьях…
Праба уехала в Америку, а я в  Раджастан.

Но перед этим она преподнесла мне поистине царский подарок.  На следующий день она просит слугу позвать меня, ничего не объясняя, говорит, чтобы я была готова, в парадном, желательно индийском наряде, к 19 часам. Мы едем к ее друзьям, где поют и танцуют.  А потом вежливое – хочешь поехать?

Да уж, женщины Индии действительно самостоятельны и иногда… я это назвала бесцеремонностью, которая никакого отношения не имеет к так называемому воспитанию и свойственна индийцам вообще. Характер у них такой. Жуткие интроверты, но когда обращаются к миру, с которым они живут в мире, получается непосредственно, и искренне. Иногда мило, иногда не очень.   Я помню в Бомбее как эта 17летняя пигалица Микки, сидя со мной, своей мамой и братом  в такси, вдруг, не советуясь ни с кем, останавливает водителя, буквально похлопав  его  по спине.  Потом без всяких извинений и объяснений говорит мне: - выходи!
 В чем дело не пойму. Оказывается брат шепнул ей на ухо, что ему так хочется сидеть на обратном пути на переднем месте! Вот так то! Эта девочка распорядилась по хозяйски и очень справедливо.

Вообще-то они извиняются, но только по существу. Сколько раз в местных автобусах на мне буквально  висели по нескольку человек, никого не смущало это, что делать, тесно. В одном из автобусов мне пришлось столкнуться с полным непониманием,  никто  ничего  не мог  объяснить,   я чуть не расплакалась, настолько привыкла, что все они хоть чуть-чуть, да говорят по-английски.
Кругами мерила эти огромные расстояния  city Delhi, ругая свою беспечность.
Нашла на остановке солидную даму… и  вылила на нее свою горечь.  И что вы думаете? Пока она меня вела в нужном направлении, она не сожалела о том, что я заблудилась, не поучала меня, что, мол, с картой надо ходить и продумывать свой маршрут заранее.   Она с нескрываемой печалью, очень искренне  просила прощения   за жителей Дели (!), за всю  свою любимую Индию,  что не все еще  говорят по-английски, особенно пассажиры  local bus.

 Но вот однажды мне пришлось делить задние места в автобусе с американцем. Мы ехали из Дели в резиденцию Далай Ламы , 12 часов ужасной дороги ночью, и  решили эти 6 мест поделить поровну, устроившись на «ночлег» валетом.   Бог ты мой, сколько раз он извинялся, что его ноги могут случайно коснуться моих, если он нечаянно заснет. Я не знала, как избавиться от его «вежливости».
 Вот так по-разному можно ощущать свою неприкосновенность.

… Итак мы едем с Прабой ( в ее личной машине с личным водителем), оказывается, на function - pre-marriage ceremony . Она не разрешила мне купить цветы: я сама! Она ничего не рассказывала по дороге о тех, к кому мы едем: зачем ? ты сейчас сама увидишь!
Это была семья сикхов с очаровательной хозяйкой Адаш. Ей тоже 57 лет, нарядная, накрашенная, в вечном танце, она женит своего сына. Вся церемония заключается в том, что собираются женщины, только. Мужчины, говорят, где-то на своей половине… В общем это своеобразные девичники и мальчишники, но с определенными предсвадебными церемониями.

 Родственницы, соседки, подруги. Их было не меньше 50ти. Поют, танцуют, разговаривают, смеются. Возраст – от 20 до, наверное, ста. В этой так называемой «нищей и грязной» стране продолжительность жизни зашкаливает.
 А их всеобщую белоснежную улыбку (удивительно, как с «отравленной» водой - такие здоровые, белые зубы) можно использовать в качестве login` а Индии. Мне безумно понравилась эта церемония. Будущая невестка сидела в центре на возвышении (весь пол был застлан белыми покрывалами и несколько диванов совсем для престарелых) и иногда танцевала со своей будущей свекровью и матерью.
 Сама Адаш очень часто подходила ко мне, обнимала, приглашала танцевать. Странно, зная свою неуклюжесть и неартистичность, я никогда не танцую прилюдно у себя на Родине. А здесь, в Индии, я не стеснялась ни юной своей учительницы танцев Видхи, ни обилия этих незнакомых женщин. И в этом была отнюдь  не моя заслуга.

Кстати, полные или стройные, красивые или не очень, с белыми или почти африканскими лицами, - но  все абсолютно без исключения  с удивительно тонкими  кистями рук  и очень длинными  пальцами  – еще одна визитная карточка индийцев.
 Я увидела столько танцев. Столько песен услышала. А ужин после танцев! Обилие! И все это в виде «шведского фуршет - стола».
По сравнению со свадьбой, фанкшен - просто фейерверк.
Итак, сегодня я увидела сикхов, а несколько дней назад - их храмы, белые, с башенками, устремленными ввысь. И думала: какие они, сикхи?  -  Приверженцы  одной  из огромнейших религиозных  каст.
Конечно же Адаш пригласила меня на свадьбу сына, но я уже договорилась с Джайсингом поехать в Раджастан, в их родовой дом, old age house, в небольшом, очень колоритном и очень грязном городе Чуру.