Жизнь прекрасна

Квашкин лежал на диване в своей комфортабельной квартире со скучающей миной на лице и беспрерывно зевал. И хотя ему было всего лишь двадцать, но он уже считал, что жизнь штука пустая и бессмысленная, а люди – существа мелочные и никчемные. Даже с девушками ему было неинтересно. Все они, полагал Квашкин, норовят поскорее выйти за него замуж, а увлечения у них – косметика и тряпки.
Чтобы чем-то занять себя, Квашкин медленно потянулся к телефону и, сняв трубку, наугад набрал номер.
– Слушаю, – ответил неизвестно чей голос.
– Это я слушаю, – сказал меланхолично Квашкин.
– Ох, извините, Петр Иваныч, не узнал вас. Совсем забегался.
– Ладно, – произнес Квашкин. – Бог простит... А ну-ка, доложите обстановку.
– Обстановка нормальная, только вот… Позвольте узнать, кто это? – спохватился неизвестно чей голос.
– Дед Пихто! – ответил Квашкин и, не дожидаясь ответа, положил трубку.
– Морг, – ответили ему загробным голосом, когда он набрал следующий номер.
Квашкин не очень удивился этому и остроумно предложил:
– Кота дохлого не надо?
Но в морге ценителей юмора не нашлось, и в трубке раздались короткие гудки.
Квашкин зевнул и опять начал крутить диск.
– Слушаю вас, – отозвался приятный женский голос.
– Боже, какой у вас ангельский голосок, – пропел Квашкин. –  Я благоговею перед вами, когда я лицезрею вас.
– Короче! – предложил приятный женский голос.
– И пребываю в сладостном томленье, когда благоволенье ваше дойдет до позволенья прелестное лобзать чело, – сплел стихами Квашкин.
– Дурак, а не лечишься! – и в трубке раздались частые гудки.
– Вот еще одно доказательство серости нашего общества, – отметил Квашкин. – Нигде нет истинных ценителей юмора.
И он опять начал крутить диск.
– Да, – отозвался мужской голос.
– Вы любите юмор? – спросил Квашкин.
– Люблю, – ответил голос.
– А вы кто?
– Прокурор.
– Ну, в таком случае я – адвокат. Будем знакомы.
– Очень приятно, коллега. Как дела у защиты?
– Спит защита. Одни дыры, да голы в свои ворота.
– Бывает... А вы, видно, скучаете?
– Вы проницательны.
– Причина?
– В обществе.
– То есть?
– Ну, как вам сказать…
– Вам не нравится наше общество?
– Да.
– Чем же?
– Да люди все мелкие, никчемные. Вруны. О нравственности кричат, о сознательности, о моральном облике. А сами... в общем, лучше бы я их не видел!
– Интересная идея. Пожалуй, я воспользуюсь ею.
– То есть как?
– А так: отгорожу вас от общества.
– Каким образом? – встревожился Квашкин.
– Ну, я же прокурор.
– А за что?
– Был бы человек, а статья найдется…
Последовало тягостное молчание. Внутри у Квашкина похолодело.
– А как вы узнаете, кто я?
– А я уже знаю. У меня телефон такой.
Квашкин не выдержал и бросил трубку.
«Неужели он настоящий прокурор? Неужели, действительно может меня найти? Зря я ему про общество нагородил. А вдруг он записал наш разговор? Тогда точно не выпутаешься…»
Квашкин вскочил с дивана, посмотрел в окно. «Надо что-то делать, куда-то бежать...» Мир вдруг показался ему таким ярким, а жизнь – прекрасной и удивительной. 
«Какая жизнь! – подумал Квашкин. – Как бурлит: стройки, новостройки! Молодежь науки грызет, космос завоевывает! А люди! Чудесные люди! Душевные, отзывчивые, вроде этого прокурора. Нет, в такой жизни только жить и жить!» – и он решительно шагнул за порог.