Колхозное собрание. Отрывок из романа Ларион
В середине апреля резко нахлынувшее тепло показало, что весна ужу безвозвратно, вступила в свои права. Колхоз «За Советы» к весенне-полевым работам был готов, оставалось планы проведения весенней посевной обсудить и утвердить на общем колхозном собрании.
В просторное помещение сельского клуба к началу собрания дружно подходили члены колхоза. На передних шести-семи рядах длинных скамеек размещались бабы. Мужики старались занимать места подальше от сцены, поближе к настежь открытой двери, чтобы во время собрания можно было выйти на крылечко, покурить, вдохнуть глоток свежего весеннего воздуха.
В клубе мужикам курить запрещалось.
На сцене за небольшим столиком размещались, зорко наблюдая за наполняющимся залом, председатель сельсовета Петров Иван Иванович и Николай Сергеевич Орлов – председатель колхоза, по кличке Орел.
Дождавшись, когда зал наполнился до отказа, Иван Иванович гордо встал, потребовав всем успокоиться, замолчать. Дождавшись тишины, он внес предложение избрать секретарем собрания Семенова Кондрата, у которого прОтокол получается лучше, чем у всех других.
Кондрат-потеха (так за неиссякаемый юмор прозвали его односельчане), предвидя подобное, пришел на собрание с забинтованной правой рукой, заявил, что сегодня не может писать по причине легкого ранения правой руки при работе в кузнице.
– Тогда секретарем собрания изберем Анисимову Матрену – колхозного счетовода, – заявил председатель, добавив, – а ты, Кондрат, садись на первый ряд и будешь подсказывать Матрене, как написать, чтобы документ грамотным получился.
Кондрату пришлось подчиниться. Он неохотно перебрался на первый ряд, присаживаясь, довольно напористо уплотнил сидевших на скамейке женщин, с присущим ему юмором, проворчал:
– Двигайся, Машка! Ишь, какие бока отъела на колхозных харчах. Лет десяток назад, до колхозов, была ничуть не толще полевого стебелька.
Бабы не сговариваясь, набросились на Кондрата с возмущениями, но тот их быстро остановил:
– Цыц, щебетухи! Я сюда сажусь не просто так, а по важному Государственному делу!
На собрании бурно обсуждались вопросы размещения «ярового клина», согласно доведенному районом заданию. Площади и под зерновые, и под картошку, и под лен-долгунец подобрали, утвердили пастухов и пахарей. Все это строго, под диктовку Кондрата, Матрена записывала в прОтокол.
Все намеченные вопросы были обсуждены, и программа весенне-полевых работ утвердилась открытым общим голосованием. Мужички уже зашуршали бумажками, стали вытаскивать из карманов кисеты с душистым табачком и принялись скручивать цигарки. Некоторые уже направились к выходу, когда председатель колхоза, как будто что-то вспомнив, объявил:
– Нам требуется обсудить еще один серьезный вопрос. К собранию колхоза обратился с заявлением председатель соседнего колхоза «Ударник» Петька Герасимов. Он и в этом году просит дать ему десять телег навоза.
– В прОтокол это писать? – уточнила Матрена.
– Обязательно! – подтвердил председатель.
– А как?
И Матрена, и председатель взглянули на Кондрата. Тот не раздумывая, продиктовал:
– Соседний колхоз просит навоз.
В зале загалдели, закричали, что в прошлом году Петька тоже десять телег просил, а вывез никак не менее сотни… Кричали, что он районному начальству хвалился, как нас обманул. Кричали, чтобы Петька им прошлогодний навоз вернул, как обещал.
Председатель, послушав мнение колхозников, громко выкрикнул:
– Дадим?
– Дудки им! – донесся чей-то голос из зала.
– Сами съедим! – в унисон тому, громко прокричал Кондрат.
В зале и смех, и шум поднялись невообразимые. Председатель во всю мощь закричал:
– Голосуем. Кто за то, чтобы не давать?
Под шум присутствующих, председатель окинул взглядом зал, снова прокричал:
– Почти единогласно! Значит, не дадим! Варвара-Митиха, а ты чего не голосуешь?
Варвара пока щебетала с соседкой о своих делах, не поняла, о чем ведется разговор на собрании, уточнила:
– Я, грешным делом не поняла, чего не дадим?
– Мужикам своим во время посевной! – прокричал, надрываясь от смеха, Петруха Анисимов.
Зал превратился в оглушающий гром хохочущих баб и мужиков. Варвара, поразмыслив, во всю мощь своего визгливого голоса запричитала:
– Это как же так? Это я своему, можно сказать, родному мужику и дать не смогу? Он и так, почитай через день к Дуньке бегает…
Ее фраза только «подлила масла в огонь». И зал, и оба председателя, схватившись за животы до слез заливались смехом…
Вдоволь насмеявшись, зал постепенно стал утихать. Матрена – секретарь собрания, внимательно перечитывая написанное ею в прОтоколе, уточнила:
– Так съедим, или не съедим? Со слов Кондрата я написала, что сами съедим.
В зале снова поднялся невообразимый смех, а председатель гордо заключил:
– Это не важно, съедим, или не съедим. Главное – Петьке Герасимову не дадим! Так, Матрена и запиши!
Свидетельство о публикации №211022601675
Первое куда-то ушло, всё перекуплено, разворовано, а страну-то надо восстанавливать, общество потребления, что нам навязывается, доказало свою несостоятельность. Примеров множество в Восточной Европе. Я не случайно вспомнил Н.А.Антонова. У нас была радиопромышленность, нашими камерами снимали Олимпиаду-80, мишку, что улетел в небо, песню Пахмутовой, что пел Лещенко. Это история!
Мы продали авантюристам производственные мощности, теперь там мутные офисы. Кажется, у верхов появилось желание вернуться к восстановлению нормального производства, а не только строить супермаркеты, маковые дональдсы, заводы кака-калы и прочую хрень.
Как себя чувствует Антонов? Передавайте ему привет. Скажите, пожалуйста, что мы сейчас пропадём без таких людей. Вся эта говорильня надоела, надо заниматься производством. Тем, что делали люди 30-40 лет назад.
Времена другие. На новом уровне, но заниматься этим надо. Иначе нас задушат.
Сергей Василёв 28.12.2014 20:19 Заявить о нарушении
Сергей Василёв 28.12.2014 20:36 Заявить о нарушении
Лично с Антоновым я был знаком. Он брал меня на работу в обкомовский аппарат в 1979 году (мне было 33 года), затем направил в Крестцы Вторым секретарем Райкома в январе 1982 года. Помнится, что около двух десятков раз приходилось ему со мной лично беседовать (или мне с ним посчастливилось). Два раза - за рюмкой. Хороший был мужик! У него было взято за правило - за ужином выпить две рюмки. А вы, молодежь, пейте, не смотрите на меня, я своё уже давно выпил - говорил он.
В 1986 году его отправили на пенсию. Он 1921 года рождения. Получается - в 65 лет пенсионером стал. В 1987 году и мне удалось вырваться обратно в Новгород, когда Первым в области стал никому неизвестный Никулин.
Похоронили Николая Афанасьевича в 1996 году. Я не присутствовал на похоронах. Но за несколько лет до того хоронили бывшего председателя облисполкома Сергунина Ивана Ивановича, с которым мне тоже довелось поработать. В Доме Политпросвещения удалось мне даже а Почетном карауле постоять над его телом. Этот руководитель области, да и просто хороший дядька, навсегда у меня остается в памяти наилучшим из лудших командиров-руководителей. Пусть им обоим земля - пухом.
Геннадий Захаров 02.01.2015 23:43 Заявить о нарушении
Но согласитесь, те классные "дядьки" делали промышленность, а не посылали челноков в Турцию и Польшу. Мы были второй экономикой в мире. Сейчас - пятая, а в наступившем году ещё больше потеряем свои позиции. И плевать бы на санкции, но мы раздали задаром промышленность, просто так, развалили. Теперь на всех предприятиях торговые центры, либо офисы. Никто ничего не производит.
Сплошное общество потребления, что б его!
Мой возраст позволяет делать сравнения, и выводы не в пользу нынешнего времени. К великому сожалению.
Сергей Василёв 03.01.2015 00:06 Заявить о нарушении