Мой друг

Друг у меня есть. Странный какой-то. Служил на Севере лет двадцать, затем в военно-морском училище – начальником кафедры. Много повидал всего, во многом участвовал. Любил рассказывать о былом за рюмкой чая, да и так просто. Не сразу, но заметил я особенность – не любит он начальников. Как-то я его прямо спросил: скажи мне откровенно, ты, по – моему, начальство не любишь? . А, ведь тогда начальство утверждалось на самом верху. Разговорились. Хочу сущность понять его заблуждений. Оказывается, любил он на начальников внимательно смотреть, как Набоков на бабочку. Писатель был такой. Мало его кто читал, но поговорка гуляла. Друг мой уж точно читал. Иначе откуда бы все странности. Ну, не буду отвлекаться. Если начальник сердился, он начинал улыбаться. Причём, не улыбкой дебила, а по умному. Мол, начальник, всё с тобой ясно, кто ты есть. Многие сильно на него гневались. А ведь всё у него было развито, и организатор прекрасный. Когда другие офицеры десяток курсантов на овощебазу без замечаний сводить не могут, он от Ленинграда до Севастополя сотни курсантов на крейсер возил, для участия в походе в Грецию. И всё без единого замечания. Да, и, когда он на эсминцах служил все ночные трудные вахты его. Или вот таскает эсминец щит на буксире в морском полигоне. Другие корабли стреляют за десяток другой километров. Результат начальству хочется знать поскорее – сколько попаданий. Разумнее, конечно, сделать  осмотр щита по приходу в базу, но начальству виднее. Командир это понимает, хочет угодить начальству, даёт команду: спустить шлюпку, осмотреть щит. В открытом море, как говорят, волна выше сельсовета. Опасно. Кого послать? Вы уже, наверно, догадались кого. Другой бы -  благодарил за доверие. А он, конечно, справится, и шлюпка волной о борт не разобьётся, и матросы не покалечатся, но обязательно  выразит грубовато командиру своё недовольство. И таких примеров уйма. А в училище, то не так, это не так. Конспекты написаны десять, пятнадцать лет назад – всё стабильно, процесс учебный идёт, А он говорит, надо совершенствовать, флот, мол, другой стал. Одно беспокойство. Когда он в училище прибыл подошёл  к доске почёта на плацу, где фотографии передовиков соцсоревнования выставлены, так прямо и сказал: моей фотографии вы здесь не увидите. Так оно и было. Много бы мог я о нём рассказать, но не всё сразу. Я ему и говорю: твоя главная ошибка в том, что ты считаешь, что начальство предназначено, чтобы дело делать. Ан – нет. Начальство назначается для удобства вышестоящих начальников, чтоб не так беспокойно им было на должности. А кто дело будет делать, спрашивает друг. А, не в деле дело, отвечаю я. Поживём – увидим, говорит он. Пожили, увидели. Жду когда он скажет, что я прав.