Театр
В распахнутые настежь окна врывался весенний ветер, пыльные портьеры сбрасывались наземь, и паркетный пол жалобно скрипел под напором молодых и крепких ног. Тогда эти стены впервые услышали слово «театр», и слово это было обращено к ним.
За этим словом последовали и другие, совершенно чудные, обворожительные, сказочные даже слова: репертуар, спектакль, ария, репетиция, аплодисменты, премьера, опять репетиция, а потом еще и еще репетиция.. аншлаг, успех, браво, репетиция…
Стены впитывали в себя все голоса, каждую трепетную ноту, коснувшуюся их когда-то. Они узнавали по одной только интонации, по горделивой уверенности вздоха или расколовшейся пополам «си –бемоль» настроения и предчувствия. Они сопереживали, соприкасались, сочувствовали. Они были едва ли не гениальными.
Три дня в неделю были днями святыми. Спектакли.
Нужно было унять сердцебиение, нащупать пульс и сдерживать дыхание, чтобы никто не заметил, не распознал, не почувствовал, какое волнение они, эти старые стены, испытывали всякий раз перед спектаклем. И эта меленькая хитрость, это простодушное лицемерие, когда хочешь выглядеть моложе своих лет и предпринимаешь для этого отчаянные попытки, театру почти удавались.
Во всяком случае, зритель ничего не замечал.
Или делал вид, что не замечал.
…Протяжный скрип парадной двери, запах духов и шуршанье платьев, легкий полушепот, обрывки фраз и взглядов, мраморная лестница и отражение в зеркале, еще несколько ступеней и полумрак зала, занавес, сцена…
Свидетельство о публикации №211022600638