Шолом Алейхем Известия

Песня песней Соломона Рабинович


Его псевдоним Шалом-Алейхем означат «мир вам». И действительно Соломону Рабиновичу удалось создать целый мир. Это потом мы говорим, что писатель отразил жизнь. На самом деле писатели не отражают, а создают ту жизнь, которая остается в их текстах. До Шалом-Алейхема этого мира не было, и каким бы он был, мы не знаем. А Шагал запечатлел его на своих полотнах. Летающие козы, пляшущие коровы. Евреи в картузах и лапсердаках. И, конечно же, бревенчатые и дощатые полудомики полусараи. Покосившиеся, падающие, они никогда не были новыми и кажутся ветхими от сотворения мира. Заколдованный портной, бредущий по небесам с козой. Бормочущий: «Разве это коза? Это же мать, а не коза». Звезды, как поминальные свечи. Звездное небо – развернутая Тора, которую евреи бережно хранят третье тысячелетие, передавая другим религиям и народам. За что другие народы загнали их за черту оседлости
Шалом-Алейхем вынужден был покинуть Россию после погрома в Одессе в 1905 году. Он покидал не империю, а горячо любимую родину, которая почему-то сошла с ума. В «Тевье молочнике» еврейская девушка влюбилась в православного юношу. В отличие от шекспировской Джульетты она осуществила свою мечту и вышла замуж за православного Ромео. А дальше вторглась суровая российская реальность. Начались погромы, и она вынуждена была вернуться в родительскую семью, чтобы не навлекать беду на своего возлюбленного. Нельзя считать Шалом-Алейхема только еврейским писателем. Нельзя сводить его прозу к описанию местечкового быта и образа жизни. Он писал о трагедии человеческой любви .О невозможности счастья. И еще о том, как прекрасна была бы жизнь на земле, если бы люди относились друг к другу по-человечески. Марк Твен высоко ценил его прозу. Ему нетрудно было распознать в российском антисемитизме «родной» американский расизм. Какая разница, где творится несправедливость. В Новом Орлеане в Америке или в Одессе в России. Преследуют ли темнокожего за его цвет и необразованность или еврея за его пейсы и книжность. Шалом-Алейхему выпало родиться в зоне оседлости под Киевом. Вершина интеллектуальной деятельности – изучение и толкование Торы. Он изучал, толковал, учил. Был раввином и воспитателем. Влюбился в свою ученицу. Все, как в его романах. Полунищий юноша влюблен в дочь богатого предпринимателя.
«Песня песней» – это главный напев прозы Шалом-Алейхема. Все его вещи пронизаны духом любви. Здесь бедный, умный и честный всегда счастливей богатого. Влюбленные всегда правы. Нет, намудрили богословы вокруг всех религий. Чем писательский иудаизм раввина Шалом-Алейхема отличается от писательского христианства любого классика? Да ничем. Кроме местного колорита и особенностей речи обитателей Касриловки. В этой особенности вся прелесть.
Речи героев Шалом-Алейхема – это как бы читаемая нараспев Тора (мы бы сказали Библия). А уже в этот священный текст, как цитаты, вплетена бытовая лексика тех местечек. С легкой руки писателя мы называем эти трехсотлетние гетто чуть ли ни гнездышками уюта. А ведь на самом деле эти места не приспособлены для жизни. Здесь нельзя жить – можно только выживать. Но герои Шалом-Алейхема живут всею полнотой жизни. Эта полнота в них самих, в их неиссякаемой иронии и самоиронии. Писатель умер в Нью-Йорке в 1916 году. Он не дожил до изречения Гитлера: «Я отучу евреев смеяться». Не отучил. Трудно определить, то ли все анекдоты вышли из прозы Шалом-Алейхема, то ли проза Шалом-Алейхема – квинтэссенция всех анекдотов. Но совершенно невозможно представить себе русскую культуру и русскую словесность без этой прозы и без этих веселых притч. Это как убрать из пищи перец и соль.
Он писал на идиш, но, конечно же, как раввин неплохо владел ивритом. Ныне и Россия и весь мир воспринимают его на всех языках как своего писателя. Потому что он действительно свой. Он открыл миру целую цивилизацию зон оседлости. Из тех местечек, о которых он пишет, вышли и рассредоточились по миру множество гениев. Среди них, несомненно, и сам Шалом Алейхем. А что до зоны оседлости, то вся наша земля не есть ли такая зона на окраине пустынной галактики.