***

РЕИНКАРНАЦИЯ КОШКИ


...Спасибо, уважаемая Вeра! Наши телезрители благодарят Вас за участие в программе.  Дорогие друзья, напоминаю: сегодня с нами была Вера Хайцер-Липинская:  самый молодой генеральный директор, единственная женщина,  создавшая империю новых технологий, сильная личность, пережившая  удары судьбы, сделавшие её лишь  сильнее.  Одним словом – настоящая русская женщина,  которая как гениальна, так и красива. В этом году на московской выставке, прошедшей, как всегда с невероятным успехом, очаровательная Вера оказалась самой  притягательной фигурой. Коллекция из меха и кожи для драгоценных  украшений, которую представляла наша  неподражаемая гостья и её бизнесс партнёр   Олег Соколовский, можно сказать, колосс современного бизнеса, была раскуплена ещё до окончания презентации. Колоссальный успех, (извините за каламбур!) которым, как утверждает наша гостья, она обязана двум мужчинам, имена которых она  никому не называет. Кто эти таинственные незнакомцы, какую роль они сыграли в жизни такой неординарной личности, как наша гостья – остаётся загадкой.  Ещё раз, большое спасибо Вера!

...Телекамеры выключили, ведущий  вздохнул с облегчением, массовка находившиеся в зале, напоминающем осовремененную гладиаторскую арену, зашевелились и не спеша, направилась  к выходу. Съемка закончена, я  в сопровождении двух крепких мальчиков выхожу  из павильона, телевизионщик  выбегает за мной, указывая дорогу в монтажную, где я просмотрю запись и сделаю необходимые указания. После этого отправлюсь ужинать к семейству Соколовских. Но отдохнуть не удастся, поскольку на так называемом ужине состоится  встреча с  потенциальными заказчиками. Рано утром мы вылетаем в Нью-Йорк на очередной просмотр, где меня  ждёт муж, без которого не проходит ни одно важное мероприятие, Московская выставка стала исключением лишь потому, что здесь наш общий друг и партнёр Олег. 
Даже странно вспоминать, что превращение  домашней кошки в светскую львицу ( так меня называет гламурная пресса), акулу большого бизнеса( а так величают более серъёзные издания) началось всего несколько лет назад с клинической смерти. Вот и не верь после этого во второе рождение. Или нет – в перерождение, или РЕИНКОРНАЦИЮ.Но это уже словесная эквилибристика.


...Вы когда-нибудь выходили из комы? Нет? И не надо! Точнее, не надо в эту кому попадать! Представьте себе:  перед вами  большой блин над коричневым пятном и всё это на фоне  зелёного одеяла в квадратики. Через некоторое время, словно на затянутой звукозаписи,  слышится   отвратительный скрежещущий звук, издаваемый собственным горлом. После ты ощущаешь руку, ногу, спину,  и главное  - голову, которая болит до тошноты. Ты начинаешь понимать, что руки  и ноги тоже болят, но пошевелить ими невозможно, несмотря на все старания. В итоге  попытки заканчиваются  судорогой. Боль – нечеловеческая! Хочется кричать и плакать,  твоё собственное горло издаёт постороннее кваканье,  и в этот момент, как сквозь туман на коричневом пятне проступают человеческие черты лица. Далее – более: зелёное одеяло в клетку оказывается окном, сквозь которое видно листья деревьев, начинаешь  понимать: женщина в белом, колдующая возле моей кровати – явно медсестра.   Когда боль  стихает, остаётся усталость и желание рассматривать окружающий мир...
Блин, при более пристальном внимании, оказывается собственным мужем. Он находится совсем рядом  и целует  пальцы на руке, видать, осязание понемногу восстанавливается и я начинаю ощущать его влажные губы. Стремительно открывается дверь, и входят родители. Мне кажется, что эту сцену я где-то уже видела... Наверное, в каком-то сериале. И так – я живая! Это хорошо... Руки и ноги  двигаются – это ещё лучше. Своих я узнаю – совсем не плохо. В это время мама бросается ко мне
-Доченька, родненькая! – и всхлипывание,  папины глаза тоже на мокром месте. Но он, улыбаясь, говорит
-Сто лет жить будешь, малышка, это я тебе говорю. После такого сто лет живут.
-Вот тут- то меня  разбирает любопытство, после какого, собственно, я  буду сто лет радовать мир своим присутствием?
Но для получения всеобъемлющей информации, пришлось ещё неделю проваляться в клинике, За это время я узнала, что меня нашли в бессознательном состоянии на остановке автобуса, которая находится недалеко от моего офиса. Оказывается, пока прибыла  неотложная помощь, пока врачи устанавливали из-за чего мне стало дурно - наступила клиническая смерть. Говорят, пять минут – это критический срок. Вот примерно столько же я и была на том свете. Но, никакого тоннеля  не видела. Я, словно со стороны  наблюдала за дверью, в которую входили люди в белом. Что странно, они входили, но не выходили. Наверное, там был другой выход. Я, помню, даже пыталась встать и приоткрыть  таинственную  дверцу, но не смогла подняться. Вот и всё. Скорее всего, это был двухнедельный  сон во время комы. Все думали мне конец, но только муж, сидевший всё это время  возле меня, утверждал, что я  приду в себя.  Ну вот - пришла. И даже кое-что вспомнила. Но об этом позже...
Когда  муж Отто привёз меня домой,  я вздохнула с облегчением. Как хорошо оказаться в привычной обстановке. Моя спальня, затянутая розовым шёлком,  гостиная, украшенная белыми цветами в  двух огромных стеклянных вазах фирмы «Леонард». Они  напоминали крылья лебедей, сложенные, словно в молитве. Едва увидев их  в витрине магазина, я  сразу-же  решила, что эти вазы только для белых цветов. Как сейчас помню, это было в Каннах, во время нашего свадебного путешествия.  Вазы – моя слабость. Где бы я ни была, всегда покупаю вазу. Вот маленькая сине-золотая вазочка сделанная на острове Марано, под Венецией, в ней обычно стоят или кустик лаванды или букетик фиалок. А  на кухне  к стеной нише выставлена ваза из Праги – знаменитая богемская фабрика. Отто прекрасно знает мой вкус, поэтому, в каждой вазе – цветы определённого цвета и размера. В кухне меня встречает Гюльфер, помощница-турчанка. Не смотря на то, что она носит  на  голове платок - очень милая женщина. Я к ней привязана, так же, как и к её троим малышам. Гюли очень трудолюбивая и аккуратная. До неё у меня было несколько помощниц – никто с ней не сравнится!
Весь день я провожу дома.  Немного читаю, немного дремлю, делаю необходимые звонки. Самый главный – косметичке Вики. Мои ноги, руки и лицо нуждается в срочном восстановлении. А лучше Вики, никто  не умеет приводить женщин в порядок. Поэтому   она на расхват, и это,  не смотря на  цену, в три раза высшую, чем берут в  обычных косметологических салонах.  Я пролистала новый журнал, уткнулась глазами в водную гимнастику. Как раз то, что мне сейчас нужно. Позвонив, договорилась о пробном  занятии. Отто сказал, что мне надо отвлечься и  поехать в горы, где чистый воздух и приятная атмосфера.Он очень предупредительно положил  на туалетном столике возле моей кровати ворох проспектов, предлагающих различные путешествия. Я начала листать один за другим.  Незаметно для себя, уснула... Видать, я спала очень крепко, поскольку во сне услышала звон, затем, проснувшись, не сразу поняла, что это телефонная трубка. Выругавшись в душе, что не отключила её раньше,  нажала кнопку разговорника.
-Ты как? – голос приглушённый и взволнованный.  Ты меня ещё помнишь? Наверно, это была плохая шутка? Извини, как ты себя чувствуешь? Прости,  но ты можешь выглянуть в окно  маленькой комнаты? Если тебе не очень тяжело, пожалуйста... Жаль, если нет, но я прошу, выгляни...
-Подожди немножко, сейчас встану с постели.
Я пошла через всю квартиру, зашла в комнату для гостей и выглянула в окно.  Напротив стоял серебристый Опель, возле которого, облокотившись о крышу машины, стоял Мишка. Я видела, как он держит в руке незажженную сигарету.  Я махнула ему рукой,  а он даже не пошевелился, всё смотрел в мою сторону,  и мял сигарету. Я улыбнулась и задвинула шторы, из-за которых увидела, как он   потёр лицо ладонями и сел за руль.  О чём я подумала в тот момент? О том, что  именно после   яблочного шорли мне стало нехорошо. Я прекрасно помнила, как он достал из своего портфеля  злополучную бутылку с этим пойлом и налил в стакан, сделав из горлышка несколько глотков. Я была зла, потому что ещё за пару дней мы договорились о встрече на  квартире, которая была снята его сестрой специально для нас. Собственно, о нашей связи  тогда ещё не знал никто, Мишкина сестра, живя в другом городе, единожды приехала в гости к брату, в этот же день на своё имя сняла квартиру и заплатила  со своего счёта это жильё на год вперёд! Естественно, братец  сполна возместил всю сумму. Благодаря этому трюку, нас засечь было практически невозможно.
Но,  вернёмся к бутылке... Что я помню ещё? Ну, выпила несколько глотков   этого сока с минералкой, и забрала бутылку с собой. Не потому, что вкус напитка был особенным, а из вредности.  Ведь  мы  должны были  сегодня вечером встретиться, а вместо этого Мишку ожидал хозяин фирму, Гер Хартмут фон Ельбоген, которого все называют «стариком». Шеф в последнее время, полюбил беседовать после работы  с молодым специалистом. Что они там  обсуждают – только им известно.  В общем, я вынуждена была ехать  домой. Стоп! Но   тогда почему  меня нашли  не в моей машине, а на остановке автобуса за сотню метров от здания фирмы? Почему я не села в свою машину, припаркованную здесь же? Что-то непонятное. Врачи утверждают, это был аллергический  шок на какой-то наркотический препарат. Но, позвольте: я, конечно, пью спиртное и курю, но употребляю только проверенный продукт соответствующего качества. А что бы наркотики, даже самые слабые, нет уж, увольте! Странно всё это. Надо бы выяснить, как могло подобное случиться. Для начала, спрошу у Отто.
Как я и предполагала, разговор с Отто ничего не дал. Он утверждал, что  меня нашли сидящей на остановке без сознания, и что если бы не  подоспевшая медпомощь – не разговаривать мне с ним.
Так, с этим понятно, но  кто же мой спаситель, вызвавший скорую помощь?
-Мало ли добрых людей с хенди ( в переводе с нем. Мобильный телефон)...,   махнул рукой муж.
-Как ты узнал, что я в больнице?
-Мне перезвонили с твоего мобильника, в  памяти которого был записан  мой номер. Вот и всё, Я ещё удивился, ты же собиралась с Соней  в театр,  а тут  клиника, интенсивная терапия. Почти летальный исход. Я так испугался, Шац, ( в переводе с нем.  «Сокровище» обычное обращение между супругами)  не дай Бог такое пережить никому!  Две недели комы, родители твои прилетели,  мне отпуск дали на работе.  В общем, все готовились к наихудшему. Но я верил, я знал, что ты справишься. Ну вот, всё позади... Шац, идём обедать. Шеф  разрешил мне работать дома, что бы не оставлять тебя одну. К тому же,  комиссар из полиции  должен сегодня прийти. Я настоял, что бы они тебя не вызывали в управление, поскольку ты очень слаба.
-Зачем нам полиция, они ведь меня обо всём уже расспрашивали, я ничего не помню после того, как села в лифт. Провал в мозгах, по полной программе.
-Я думаю, чистейшая рутина, что бы закрыть дело.  Иди в гостиную, я сейчас.
Отто как всегда сидел за компьютером. Какие-то программы, цифры,  таблицы. Ужасная скука. Мне, как чистейшему гуманитарию, такое занятие кажется абсолютно непостижимым. Я ушла в гостиную, где умничка Гюльфер уже накрыла стол. Бараньи котлеты в её исполнении – шедевр от кулинарии! Перед моей тарелкой стоял  стакан с кроваво-красной жидкостью.  После  напоминания о том, что  не пью красного вина,   моя помощница по дому  с удивлением заявила, что это гранатовый сок из  магазинов, где продаются биологически чистые продукты,  домашний врач очень рекомендовал. Я выпила  сок, оказавшийся довольно приятным, и стала ждать мужа. Эта черта бесит меня до невозможности. Он всегда опаздывает к столу минут на пять. И я вынуждена сидеть и глазеть на накрытый стол, расставленные тарелки и вдыхать аромат еды, которую не могу есть в одиночестве. Эти минуты кажутся мне вечностью. Вот, сижу и смотрю на металлический подсвечник посреди круглого стола и думаю,  как найти человека, позвонившему в скорую помощь, ведь благодаря ему я осталась жива. Интересно, если ли в клинике  запись телефонных звонков? Надо бы узнать...
После обеда к нам приходил полицейский. Очень симпатичный дядечка, совсем не похожий на киношного.  Обычный мужчина  средних лет, с небольшим пузцом, в средней одежде, с обычными залысинами и в обычных очках. Если я его встречу на улице – сто процентов не узнаю. После пятиминутной беседы со мной,  Отто увёл его в свой кабинет, где они просидели часа полтора. Единственное, что я  услышала, когда заносила им кофе,  так это фамилию Мишки.  Офицер   говорил буквально следующее   «...вы думаете, что Гер Бергер..»  Увидев меня, он осёкся, и не продолжил фразу. Когда я вышла, он подождал пару секунд,  и продолжил разговор. Ставя на стол поднос, на котором расположился кофейник с горячим кофе,  чашки, блюдца, сливочник, салфетки и небольшие шоколадки, я, совершенно незаметно, нажала  на переговорное устройство, которое связывает кабинет моего мужа со всеми телефонными трудками в доме. Едва прикрыв за собой дверь, я понеслась в спальню, где в свою очередь, включила второй прибор. Так и есть, они говорили о моём Мишке!  Якобы он последнее время ведёт себя неадекватно, смеётся некстати,  или раздражается выше всякой меры. Недавно, на совете директоров, куда его пригласил шеф,  начал нести  ерунду о   новом фонде. Который, якобы, должен быть благотворительным, но на самом деле, служил бы  для отмывания денег.  Такое нес, что шеф его выставил за двери. Другого бы вышвырнули, а этот держится. Просто шеф к нему благоволит, и это известно всем. А мальчишка, пользуясь этим, распустился.
-И вы хотите сказать, что бутылка  Шорли, оказавшаяся возле вашей жены, без сомнения его бутылка?
-Я не эксперт, но  все знают,  что он употребляет именно эту марку. Угощает иногда коллег. А то, что бутылка  такого же напитка оказалась у  Веры, ничего не значит. И вообще, насколько я знаю,  содержимое не является ядом. Это  слабое наркотическое вещество, применяемое в медицине для лечения  депрессивных состояний,  а также как добавка к консервам для животных. По крайней мере, мне так объяснили эксперты. А у моей жены, как выяснилось, сильнейшая аллергия на этот препарат. Для  Михаэля – это всего лишь  возбуждающий напиток, и ничего предосудительного.
-Не скажите.  Может,  содержимое этого шорли, предназначалось не ей?
-Конечно не ей!  Он предназначался хозяину бутылки. То, что она взяла с собой проклятый напиток, чистая случайность...
-А вы знаете, что у вашего шефа. Хартмута  фон  Ельбогена такая же реакция на подобное «безобидное возбуждающее средство». И если бы он, со своим больным сердцем и почками выпил пару стаканов, то ваша компания  сегодня имела бы другого генерального.
Я слушала и удивлялась. За  три недели, которые я провела в клинике с моим талантливым, собранным и целеустремлённым Мишкой Бергером произошли такие перемены? Стоп, сколько я его знаю? Полтора года. Сколько мы с ним вместе? Полгода. И всё это время он был финансовым гением, с которым наш дедушка Эльбоген познакомился в Австралии, куда   мой будущий возлюбленный отправился получать второе образование.  После Австралии,  старик предложил ему работу в отделе финансирования. И что?  Мишка был блистательным собеседником, не менее блистательным финансистом и менеджером! Самый молодой и самый перспективный. Поговаривали, что  старик Эльбогенн натаскивает юное дарование для того, что бы  уйти на покой, оставив всё предприятие на этого гения. И  на тебе! Ничего не понимаю.  Если верить им, то Мишка хотел гибели своего благодетеля? Смешно! Никто в это не поверит!
Хорошо, завтра выяснением и займусь.  А сегодня я устала, лягу отдыхать, а вечером ко мне приедет Вика.  Маникюр-педикюр и массаж лица – лучшие восстановительные процедуры для женщины. В больнице мне этого так нахватало....
Следующее утро было солнечным и радостным. Силы ко мне возвращались довольно быстро, не зря  говорят, будто дома и стены лечат. Я с удовольствием позавтракала, и после заключительной чашечки кофе почувствовала необыкновенный прилив сил,  даже захотелось  прыгать по квартире. Прыгать я, конечно  не стала,   а просто зашла в гардеробную, выбрала костюм посветлее и отправилась в клинику, что бы отыскать своего спасителя.  Не знаю почему, но эта мысль не приходила ко мне во время болезни, а вот дома – пожалте!  Затем  у меня была назначена встреча в фитнесклубе, где преподавали водную аэробику. Крутить педали и таскать гантели мне пока не хотелось, а поскакать в воде – пожалуй, будет интересно.  После я встречаюсь  в книжном магазине с  Соней. Мы часто заходим в этот магазин, где на втором этаже замечательное кафе, в котором имеются не только вкусные горячие напитки, но и свежайшие пирожные. Обычно, мы берём какую ни будь книжку, уютно устраиваемся в низких кожаных креслах,  просматриваем чтиво и глазеем сквозь стеклянную витрину на кипящую в городе жизнь. Соня преподаватель   современной литературы в университете, и посему знает все вышедшие в свет литературные новинки. А ещё, она моя лучшая подруга. Но,  встреча с Соней состоится только после обеда, а сейчас – моя машина, моя жёлтенькая  Фолька, стоит в гараже  помытая и заправленная бензином. Салон – вычищен и ненавязчиво  пахнет  кожей. Моей  девочке  чуть меньше года, поэтому запах новизны не совсем выветрился.  Я сажусь за руль,  и блаженно вздыхаю – теперь я, кажется, полностью отошла от недавнего кошмара.
В больнице, как всегда, царил хаос.  Для получения необходимой информации нужно было спускаться в подвал, где находился архив. Ещё минут пятнадцать пришлось ждать толстенную тётку, которая вышла на секунду.  Недовольно ворча, она  протянула руку  к ближайшему стеллажу достала книжку, полистав, показала её мне. В графе «звонивший» стояла фамилия - имя моего возлюбленного,  и номер его мобильника. Не может быть, никак не может, решила я.  На вопрос, можно ли узнать, кто принимал телефонную информацию, хранительница архива ткнула колбасным пальцем в следующую графу, где было написано «Кох» Ну, слава Богу, хоть фамилия лёгкая.
-Если поторопитесь, заявила толстуха,  ещё застанете, она с ночи дежурит. – Затем, взглянув на часы, пробормотала -  поторопитесь, через шесть минут у неё конец работы.
Поблагодарив за всё,  не дожидаясь лифта, побежала по лестнице. К моему счастью, фрау Кох стояла возле  темнокожего  молодого человека и что-то ему показывала на мониторе компьютера. В руках у неё была недопитая бутылка с водой и полупустой  бумажный пакет из булочной.
-Извините, перебила я их разговор, мне очень нужно узнать о человеке, благодаря которому я осталась жива. Это он вызвал неотложную помощь. Я узнала, вы в тот вечер дежурили.  Ничего не помните? Меня зовут Вера Хайцер. Доставили в состоянии клинической смерти... Я понимаю,  почти месяц прошел, но может, всё-таки, можете вспомнить что-то особенное?
Женщина с бутылкой и бумажным пакетом смотрела на меня усталыми глазами. Её губы слегка  растянулись в улыбке. И вообще, вид выражал постное сочувствие, словно перед ней появился инвалид.
-Как же, помню. Потому запомнила, что обычно в таких ситуациях кричат, плачут, не могут  ничего толком объяснить, а здесь со мной поздоровались, затем очёнь чётко назвали своё имя, номер телефона, подробно рассказали, где вы находитесь и что, скорее всего, вы чем-то отравились. Просто в хронологическом порядке:   приветствие-имя - номер телефона и так далее. К счастью, машина находилась совсем близко, это вам и спасло жизнь.
Оставив на стойке коробку  дорогих конфет,  и поблагодарив за информацию, я  пошла  в сторону парковки. Что-то было странным в этой истории. Мишка звонил в клинику и спокойно вызывал скорую... Но, как он узнал, что я сижу на остановке? Значит следил.  Значит, хотел меня отравить? Зачем тогда вызывал  врачей? Я ничего не понимаю.  Что со мной произошло, почему Мишка начал за мной следить? Он знал, что в  бутылке медикамент и  испугался, что мой организм неадекватно на этот медикамент отреагирует. То, что у меня аллергия – не знал никто, даже я.  Хм, значит он не хотел моей смерти! И это радует... Но, значит он наркоман? Ведь знал, что в бутылке и поэтому проследил за мной, а после – позвонил в неотложку.   И что же мне делать? 
Я сидела в машине и барабанила пальцами по кожаной поверхности  передней панели. Ехать в бассейн перехотелось. Надо ехать на работу,  там посмотреть обстановку.  Да, но что  сказать сослуживцам, ведь официально я до конца месяца болею. Ладно, скажу, что соскучилась и хочу взять кое какие документы домой, что бы не забыть всё на свете. А Отто вернёт  мою работу через несколько дней. Вот и ладненько. Значит – на работу.
В офисе было свежо и по деловому тихо. Я зашла в один кабинет, затем во второй, после – в третий. У меня везде знакомые, и не поздороваться было неудобно.  Когда я направилась к своему сейфу, ко мне подошла Алекс и предложила подышать свежим воздухом. Я согласилась, сперва достав из личного сейфа нужные бумаги и  ключ от нашей с Мишкой квартиры. 
Алекс потащила меня  в ближайший парк, где присела на скамейку и предложила закурить. Но, поскольку я курю только сигареты фирмы «Давыдофф», а она тривиальный лёгкий  «Мальборо» мне пришлось угостить сигаретой  и коллегу. Алекс – мелкая сошка,  согласная спать со всеми, кто повысит ей зарплату хотя бы на сто евро.  Ей сидеть со мной – гордость и самоуважение, мне с ней – снисхождение. 
-О, Давыдофф! Мне этот сорт очень нравиться. Правда, я его давно не покупала... Ты знаешь, что Михаэля  Бергера отстранили на время от работы? Он, оказался наркоманом... Представляешь?  А такой хорошенький, умненький... Старик от этой новости захандрил, и даже не соизволил явиться на  совет директоров. Представляешь, сегодня  никакого совета не будет. Твой Отто сказал, что и хорошо, потому что он должен быть с тобой, поскольку ты ещё очень слаба. А я смотрю, ты прекрасно выглядишь! Просто, как модель  с  обложки. Завидую, если бы меня так любили, как тебя любит твой супруг!
Она затянулась и мечтательно закатила глаза. Вдруг, словно поперхнулась дымом
-Тебе стало плохо, потому что ты хлебанула из Михаэля бутылки? Он, как сказали, давно этим балуется. Вот и сегодня пришёл, походил по коридорам, ни с кем не разговаривал,  забрал какие-то папки и ушёл. И самое интересное, в руках была та же бутылка. Представляешь, он с ней  вообще не расстаётся. Походил час по офису, и за это время трижды приложился..
-А ты ходила следом и считала, сколько глотков он сделает?
-Ты  так красиво шутишь, рассмеялась Алекс, - спасибо, хорошая сигарета.  Жаль, дорогая,  не с моей зарплаты покупать. Привет, выздоравливай и возвращайся. Мы за тобой скучаем. А что тебе муж рассказывал о Михаэле?  Ничего? Странно... Так обидно, мне Гер Бергер обещал повысить зарплату ещё с прошлого месяца, а теперь даже не знаю, к кому с этим вопросом обращаться? Не подскажешь? Может, если не сложно, поговоришь с  господином Хайцером обо мне?
Я кивнула головой  и  с царственным видом подождала, когда эта  стерва скроется в дверях здания.  Что я сейчас сделаю? Конечно же, поеду  на нашу с Мишкой  квартиру.
На  северной окраине города, в высотном доме находилось наше убежище.  Через двадцать минут я была на месте. Сейчас меня спроси, что я хотела там найти? До  сих пор понятия не имею. Просто была какая-то необходимость  появиться в ненужное время и в ненужном месте. После того, как  попытка открыть дверь своим ключом оказалась тщетной, я начала тарабанить кулаками и кричать, что вызову полицию, после чего  в квартире послышались шевеления и мне открыли. И кто? Какая-то молодая  девица! При чём, рожа – наглая, но не тупая!  Взгляд упрямый, но не пустой. И  лицо мне было знакомо. Откуда?
-Ты кто? Это моя квартира, пропусти, прорычала я, пытаясь оттолкнуть стоявшую в дверях.
-Это я сейчас вызову полицию. Ты что, Эмма  Бергер? Она моя лучшая подруга, дала ключи, а тут врывается посторонняя, она смерила меня  оценивающим взглядом, - и ломает двери! Да это я сейчас полицию вызову. Ты кто такая?
От такой наглости я опешила. Во-первых, она вполне могла быть  приятельницей сестры  возлюбленного, но, откуда у неё ключ,  их было два, один у меня, другой, соответственно у Мишки.
-Хватит  играть театр,  я  только что после больницы и не имею ни сил, ни желания  выяснять отношения. Пропусти, нужно забрать свои вещи.
Мне всё же удалось оттолкнуть  наглячку и пройти в квартиру.  Как ни странно – везде порядок,   только на кухонном столе стоит батарея бутылок из-под шорли. Того самого, из-за которого я чуть не отправилась на тот свет.  Что у меня здесь храниться? Собственно – ничего.  Тапочки, пеньюар необыкновенной красоты, зубная щётка, шампунь, одним словом – мелочь, о которой и говорить не стоит.  Проходя мимо  ванной, я со всей силы толкнула дверь. Защёлка с треском сломалась, открыв моему взору сидящего на краю ванной бледного и испуганного Михаэля  Бергера. Он глядел прямо на меня, не говоря ни слова и не меняя позы. Казалось, что это восковая копия моего любимого и вечно  весёлого друга.  Первым желанием было подойти и толкнуть его прямо  внутрь, да так,  чтобы головой об край треснулся.  Пришлось глубоко вздохнуть и посчитать до пяти. Когда я оглянулась, то увидела, что всю сцену с интересом наблюдает   сестрицына подруга. Нагловатая и насмешливая  улыбка не сходила с её губ, она сложила руки на груди и, казалось, ждала развязки. Вполне вероятно, она таки хотела, что бы я сотворила что-то нехорошее.  Но, её ожидания не сбылись.  Собрав на лице всё своё презрение,  окинув взглядом  некогда любимую картину, мне пришлось уйти, гордо подняв голову и презрительно пожав плечами, я вернулась к машине. Вот и всё. Любовная интрига была закончена.   Мой Мишка - наркоман, таскающий в наше гнёздышко, посторонних дам. ... Ничего себе, развязочка одного отравления.
-И никаких истерик! – проговорил громко и жёстко  мой собственный голос. После этого, уронив голову на руль, я заголосила, как за покойником. Впрочем, это было близко к истине. Мой любимый был для меня потерян навсегда. И, хотя  разум повторял «У тебя есть муж, который никогда не предаст. Будь благодарна за этого человека, который для тебя как каменная стена, а не живая изгородь из прутиков» Это было слабым утешением.  Встреча с Соней отменялась, так же, как и отменилась аэробика в бассейне. Пришлось ехать домой зализывать моральные раны.
Неделю я проревела.  Отто, сбился с ног, он возил свою драгоценную к психотерапевту, пытался пичкать дорогими лекарствами. А я их не принимала, делала вид, что принимаю, но не ела.  Всё страдала по моей прошлой жизни, где был дорогой  мне Бергер. Без этих встреч всё остальное было  пустым и неинтересным.  Я ходила по комнатам, словно приведение, не прикасаясь к папкам с переводами, которые  сама же напросилась  сдать через пару недель. Озабоченный моим состоянием, Отто отвёз меня  в Швейцарию – развеяться. Что бы мне было веселее, уговорил  Соню составить мне компанию. К счастью у неё были каникулы.
И так, горные вершины с белыми шапками, долины в цветах и зелени.  Отель с бассейном,  сауной и шикарным видом на горы. Неподалёку  находился  крытый курортный парк, с искусственной  системой водоёмов  наполняемых минеральной водой, где можно было плескаться. Здесь находились  массажные и косметические кабинеты, сауны и турецкие бани.  Действительно, буквально через пару дней  моя душа успокоилась. «Не я первая, не я последняя» - золотые народные слова, так подходящие к моей ситуации. К тому же,  улучшению моего настроения  способствовала Соня, веселившаяся во всю! Она каталась верхом на лошадях, затем, потащила меня на подъёмник,  который довёз нас на вершину горы. Как только мы  вышли из кабинки,  я решила пробежаться, но через пару шагов упала оттого, что закружилась голова. Сонька, зараза,  надо мной смеялась. Ну что, говорила она, будешь знать, как по вершинам скакать. Это тебе не на салсу паркете  выкручивать.
По поводу паркета, Соня и здесь  первая! На дискотеке она пользуется сумасшедшим успехом! Танцует, меняя кавалеров быстрее, чем сменяются мелодии.  За ней ухлёстывает почти всё свободное  мужское население гостиницы. Её слово для них – закон. И если Соня сказала, что мы  хотим пиццу, то  у нас в номере будет полтора десятка коробок с горячим продуктом! Как у неё такое получается – понятия не имею. А она кричит мне
– Учись, дурочка, не унывай. Ты на отдыхе, живи, пока живётся. Придёт момент и всё! И ничто не будет радовать, поэтому -  радуйся!
Я, конечно, попробовала  радоваться, но так искромётно у меня не получалось.  А в один из дней я решила позвонить Алекс, она болтливая, и благодаря этому можно  узнать много интересного. И,  надо же, мои ожидания оправдались! Действительно новости были сногсшибательные. Первая – шеф залёг в клинику.
- Представь, кто на месте главного? Если стоишь, сядь, а то упадёшь. Его  дочурка! Представляешь, девка – ни уха, ни рыла! Все в шоке, и  лишь твой Отто спокойно работает, как и раньше.  Когда  в совете выдвинули его кандидатуру, только отмахнулся, мол, а кто делом заниматься будет?  В общем –  ждём перемен, которые ни к чему хорошему не приведут. Вот если бы твой Отто взял всё в свои руки – проблем бы не было..
-Брось, смотри  с оптимизмом,  всё будет хорошо! Больше никаких неприятностей, надеюсь?
-Если не считать, что этот симпатичный  юноша из отдела финансирования... Как его, совсем вылетел из головы... Ну, как же...
Я молчала. Хотя на языке так  и вертелось имя Бергера
-  Ну да! Его   Михаэль зовут,  ну ты его знаешь... В общем, он пропал! На работу не выходит, на телефонные звонки не отвечает. В персональном отделе сказали, что он взял отпуск на месяц. Но, куда делся – неизвестно! Вот и всё.
-Как интересно, пропела я, как в кино, но мне пора на прогулку. Созвонимся ещё.
-Представляешь, сказала я Соне, шеф в больнице. Мишка пропал, а Отто отказывается занять пост генерального. Бред какой-то!
-Давай отдыхать, ещё  целых десять дней у нас в запасе, поэтому, расслабься. Пойдём лучше вельнисом (в переводе с н6емецкого – процедуры, связанные с  расслаблением и укреплением тела:  все виды массажа, пилинг, косметические процедуры и пр.) займёмся, И мы действительно отправились в салон велнеса. Это нельзя не любить! Нас с Соней намазали белой глиной, волосы -  кремом из авокадо, на лицо положили маску с экстрактом  жожоба.  Мы лежали  в просторном помещении,  посреди которого находилась многогранная  мраморная колонна, по которой журча, стекали струйки воды. Ненавязчиво из невидимых  микрофонов   щебетали  птицы. Рай, да и только! Мы с приятельницей лениво  перебрасывались пустыми фразами на родном языке. Если бы вы знали, как приятно поболтать по-русски, даже если у тебя нет проблем в общении на других европейских языках,  Если честно, мой немецкий и английский считаются безупречными. И не оттого, что я такая талантливая. Просто  два первые года после замужества, я  взяла полный курс риторики. Конечно, Отто мне  постоянно помогал избавиться от акцента, благодаря этому, когда я появилась на фирме, никто даже заподозрить не мог, что я русская. Кто-то считал меня француженкой, кто-то англичанкой. Да Бог с ним, пусть считают, решила я, бравировать национальностью – глупо, а вот оставить их всех в неведении – интересно... Но к чему это я... А, вспомнила!  Мы болтали по-русски, как вдруг услышали от тёток, полулежащих в соседних креслах, что и сюда эти русские пробрались. Везде, куда ни  глянь, их полным-полно... Одна из собеседниц   согласилась, добавив, что русские  встречаются по всему миру, и  что многие годы шеф отправлял машину подарков в один из детских домов России. Но, судя по количеству  россиян в дорогих отелях  по всей Европе, им эти машины были нужны, как  Вайнахтсману (Дед Мороз)  лето!  Соня повернула голову, и собралась тут  же вмешаться в этот диалог, как  я услышала название  фирмы, где мы с мужем работаем. Я схватила подругу за кисть и со всей силы сжала, к тому же,  посмотрела на неё более чем выразительно. 
Одна из дам тут же заявила, что она работает в  отделе персонала, и знает точно, что жена одного из главных менеджеров тоже русская, хотя вполне приличная женщина, работающая в отделе переводов. Вторая поддержала разговор в том же духе, она заявила, что на фирме не только русские женщины, но и тайваньские, индийские, не говоря об англичанках и американках.  Да, о таком смешении народов  ещё пятнадцать лет назад никто бы и не подумал, - резюмировала одна из них. Затем, они перешли к делам на фирме. Оказалось, что дела вовсе не безоблачные, поскольку почти половина заказов  начала уходить непонятно кому.  Что прибыли снизились за последние пол года почти в пять раз. Естественно,  это повлечёт большие увольнения. К примеру, в этом отеле  старик каждый год выкупал ежемесячно по пятнадцать мест, для вознаграждения лучших работников, а сейчас – не больше пяти. Более того, в прошлом году сократили контракт с отелем, поэтому за некоторые вещи теперь приходиться платить самим. А ещё, одна из говорящих  предположила, что шеф решил спрятать свои доходы, к примеру, в Лихтенштайне или ещё где-то, где банковские проценты не облагаются такими зверскими налогами. Об этом поговаривают  давненько, и вполне вероятно, может нагрянуть финансовая полиция.  И если все эти разговоры - правда - шефу грозит тюрьма!  Дамы пожалели старика, отозвались не очень лестно о моём муже и помыли кости кому-то ещё.  После они вспомнили, что умерла одна уборщица от сердечного приступа, прямо на работе, на глазах всего персонала! После этой картины  болтливая рассказчица получила стресс и разрешение на три дня поехать за счёт фирмы в этот отель на кур (санаторий).  Ещё она рассказала, что  молодой и талантливый  Михаэль  Бергер тоже взял отпуск на месяц, и шеф подписал его заявление!
-Представляешь? На целый месяц!  Загадка,  в том, что он это сделал  буквально за пару часов до того, как  шеф лёг  в клинику. И в то же самое время Гер Эльбоген требует, что бы дочь заняла его место,  пока он находится в больнице. Бедный Отто Хайцер, как ему обидно, ведь он такой энергичный, такой обязательный, Ии всё это на его голову. И, к тому же, хоть мне он и не нравиться, но он так любит свою жену! Когда она отравилась, он сидел в клинике всё свободное время. Об этом все говорили!  Кто бы мог подумать, такой сухой, расчётливый, не человек, а машина, и такие глубокие нежные чувства!
Я бы ещё послушала, притаившись в соседнем кресле, если бы не работница вельнесцентра,  звавшая смывать разноцветные маски с лица, тела  и волос. К тому же, нас ожидал пилинг всего тела! А эту божественную процедуру пропускать я не собиралась.  Но, какие выводы напрашиваются?   Муж меня безумно любит, Мишка исчез, старик в клинике, его дочь в совете директоров, уборщица – на том свете! Фирма на грани банкротства.  Ну, ничего себе новости..
И тут мне вспомнился  документ, который я переводила на английский. Что меня в нём поразило?  То, что Лихтенштайн немецкоязычная страна, а им потребовался английский перевод. Я ещё об этом Мишку спрашивала, а он ответил, что этот контракт должен согласовываться с Австралийской кампанией, что для этого создаётся офис в   третьей стране. Так мол, надёжнее, Я тогда не вдавалась в подробности. Но сейчас  всё это становилось более чем интересным.   Значит, что мне надо сделать?  Первое -  вспомнить название фирмы  и посмотреть на неё своими глазами. Так, название я точно не вспомнила, а вот эмблему – помню хорошо! Это стилизированная птичка, у которой  вместо крыльев солнечные батареи.
-Соня, обратилась я к подруге, когда  размякшие  после процедур, мы направлялись в столовую, - поехали завтра в Лихтенштейн? Ты там была хоть раз? Погуляем, посмотрим на замок, зайдём в музей...
- Честно говоря, мне эта идея не нравится. Во-первых, замков на территории Европы предостаточно, и все самые знаменитые мною были посещены, и не раз!  Музей?  И чем он отличается от остальных?  К тому же, страна, чуть больше носового платка меня и вовсе не интересует! Если уж ехать, то, пожалуй, в Инсбрук! Там и замок интересный, и ратуша под золотой крышей, и музей «Сваровски» и много-много  чего напоминает о былом величии Австрийской империи!
-Не хочу я в «Сваровски»!  Мне и магазинов достаточно. Чего я там не видела?  В Австрии, между прочим, есть и другие, не менее интересные города, где я бывала неоднократно.
-Ты не понимаешь, там волшебные миры кристаллов! Это что-то особенное! Полностью теряется соотношение между реальностью и фантазией. Красиво, интересно!  Поехали, пожалуйста, ну?
- Хорошо, я еду с тобой в Инсбрук, а ты со мной в Лихтенштайн, идёт?
- Хорошо,  но завтра не получиться. У меня педикюр и маникюр на 12 часов назначен, а после – минеральные бассейны. Так что, через пару дней.
Незаметно прошла неделя. Я уже несколько раз переговорила с Отто. Выяснила об уборщице. Оказывается, у неё почти с детства болело сердце, и бедняга  находилась  много лет на учёте у  кардиолога. Такое могло произойти где угодно,  резюмировал муж. О том, что дочка шефа пытается заправлять на фирме,  отмахнулся,  заявив, что без его подписи ни один документ не будет считаться правомочным, поэтому, пусть девочка  развлекается! От неё ни вреда, ни пользы. О том, что Бергер пропал – как сказал Отто, дело молодое, говорят, его видели в компании какой-то женщины. Может у него период влюблённости? А может, он жениться собрался?  Более того, он ведь наркоман, вполне вероятно, новая связь его спасёт от такого страшного зла? Как знать.
-Отто, возмутилась я, какой же он наркоман! Ты о чём это?
-После случая с тобой, у него в комнате нашли  два ящика пустых бутылок из-под шорли. Так вот, в каждой из них были следы наркотического вещества, которым ты отравилась! Он постоянно им баловался. Что же это, как не наркомания. Поговаривали, что он лёг в  закрытое заведение для анонимных наркоманов и алкоголиков. Может эта женщина тоже оттуда – не знаю. Знаю, что он действительно в отпуске и на работе не появляется, а у меня работы теперь за троих! А зарплата, между прочим, та же!
Мне стало жалко моего благоверного. Он и так был предан фирме всем сердцем!  Только работая не 12-16 часов в сутки, он чувствовал себя счастливым.  Бедный-бедный Гер Хайцер. Но, ничего, как только шеф вернётся,  поговорю с ним, что бы старик дал нам недельку отдыха. Поедем  в Нормандию на океан. Там самый лучший отдых – покой, воздух, красота! Ну, если не на неделю, то хотя бы дня три можно будет выклянчить.
  Поговорив с мужем, я собралась выходить из комнаты. Соня должна была меня ждать на парковке, где стояла моя машина. Но, к моему удивлению, дверь оказалась закрытой. Я постучала несколько раз – ничего не получилось. В  первой половине дня почти все разбегаются по процедурам.  Я вышла на балкон – в парке никого небыло. Только садовник маячил вдалеке. Я  выглянула в окно – двор пустой.  Стало даже несколько страшно, словно меня все бросили, и я одна на всём свете. Тут же вспомнились детективные фильмы -  когда жертву отрезают от внешнего мира и охотятся за ней с ножом или пистолетом.  Самое странное, что ещё вчера вечером  возле  ночника лежала  пластиковая карта с номерами всех телефонов, но она исчезла. Я принялась её искать –  тщетно. Ну, точно же, лежала!   Потеряв на поиски минут десять, я вспомнила про хенди! По крайней мере, перезвоню Соне, пусть поднимется в номер.  Я не помню ни одного телефона, поскольку они все «забиты» в моём мобильнике.  Как ни странно, Сонин мобильник был отключен. И тут мне стало по-настоящему страшно. Даже объяснить не могу, почему! В панике я не нашла ничего более умного, как позвонить своему мужу и потребовать, что бы он перезвонил в администрацию отеля. К счастью, у меня золотой  супруг! О  тут же велел своей секретарше связаться с отелем, а сам  всё это время успокаивал меня, как мог. Наш разговор длился минут двадцать, пока  мою дверь не открыла девушка, убирающая на этаже. Она, извинившись,  протянула мне запасной ключ, который  специально для меня сняла с большущей связки. Она тоже очень удивилась, что в нашей комнате нет карты со всеми номерами телефонов. Она принесла  из подсобки такую же, только  чуть пожелтевшую от времени. Ещё раз извинившись, непонятно за что, горничная удалилась, а я,  совершенно расстроенная, пошла на парковку, искать свою подругу.
Как ни странно, но её там небыло. Походив вокруг машин, я направилась в кафе  расположенное  прямо в парке, у небольшого озера, где плавали  жирные утки  каких-то замысловатых пёстрых пород. Поскольку это было любимое место моей подруги,  она была там. Сидя за чашечкой кофе, весело болтала с каким-то господином, чем-то похожим на водоплавающих в пруду.  Увидев меня, приятельница  радостно улыбнулась и спросила,  что я делала битых два часа в комнате.  Она была несколько обижена на меня, поскольку считала, что я заболталась по телефону или прилегла отдохнуть. В общем – изменила свои планы, не поставив её в известность.
-Это была не моя идея, укоряла она меня, ты сама решила ехать в Лихтенштайн, вот тебе – не говоря ни слова, меняешь планы.
Я уж было, собралась обрушиться на Соню с упрёками в стиле, « а если бы...», как  надутый господин, заговорив на рыкающем франконском диалекте, который я терпеть не могу, обращаясь к  фрау  Сонье,  предложил свозить её и меня за одно, в  эту замечательную страну. Он собрался показать  великолепный парк, гордость лихтенштайнцев, и смотровую площадку, откуда мы сможем насладиться божественной горной панорамой, и мы сможем увидеть сразу три страны: Австрию, Швейцарию и сам Лихтенштайн.
Я поблагодарила  этого индюка, и заявила, что мы поедем уж лучше завтра утром на своей машине, что бы  никого ни отягощать.
Индюк  пожал плечами и деланно улыбнулся. Он спохватился, что забыл представиться сам, и  к тому же, не спросил, как меня зовут.
-Фридрих фон Баумштайн,   - не без самолюбования прорычал он.
-Очень приятно познакомиться, не без язвительности в голосе ответила я,  просто Вера Хайцер.  Если вас не затруднит,  расскажите подробнее, как нам лучше добраться до смотровой площадки, проворковала я с милейшей улыбкой.
С ещё более милым оскалом, этот Фридрих заявил, что если мы поднимемся по дороге к  старому замку, то увидим  соответствующий указатель. Повернувшись почти спиной ко мне, он протянул свою мягкую здоровенную ручищу к Соне, взял её за запястье и поцеловал кончики  отполированных ноготков.
-Надеюсь, до скорой встречи, Сонья,  попрощался он, и   холодно кивнув  мне в пол-оборота, зашагал к выходу из парка.
Мы с приятельницей   выяснили отношения,  при чём, она была зла, и шипела. Как раскалённый утюг на мокром. Её злил случай с моим ключом, потому-то  Соня была уверена, что это  горничная по ошибке закрыла дверь, и обиться признаваться. А ещё, оказывается этот  надутый тип, с противным говором франконца – оказался очень приятным собеседником, и если бы я не вела себя так безобразно, то он мог бы не только нас свозить на своей машине, но и рассказать что-то очень интересное. А я – самовлюблённая эгоистка, поскольку имею мужа и любовника, а Соня – незамужняя  и совершенно никем не заангажированная  дама, от которой я отогнала потенциального кавалера. Моё несчастье заключается в том, что не умею долго злиться.  И, действительно, чего это я распсиховалась по поводу закрытой двери, да и сам Лихтенштайн мне не особо нужен. Ну что я там собралась выискивать...
А утром в нашу дверь постучали и, принеся огромные извинения, сообщили, что моя машина ограблена.  Злоумышленники разбили стекло и вытащили навигатор. Администрация недоумевала, как это могло произойти, поскольку,  это первый случай за тридцать лет! Внизу меня ожидала полиция. Молоденький мальчик, в форменной одежде стража порядка задавал  всякие вопросы. Он просил внимательно осмотреть салон моей малышки и убедиться, всё ли остальное на месте. Не было ли в машине денег или драгоценностей Администрация отеля обещала вставить стекло за свой счёт. По поводу навигатора  – посоветовали обратиться в страховую компанию.

За завтраком я  поглощала пищу в невероятных количествах, поскольку была зла, как пантера! Я всегда ем, когда злюсь или нервничаю. Если бы узнала, кто сделал такое – убила бы на месте!  Естественно, моё недовольство вылилось  и администратору, и полицейскому. Рикошетом попало и Отто, которому я позвонила и выпалила, что немедленно уеду, как только вставят стекло в моей машине! И что это за отель такой дерьмовый,  с которым давно пора перестать сотрудничать! В общем, всем досталось, и себе осталось.   За завтраком мой аппетит  стал совершенно зверским! Я когда злюсь, ем за пятерых. К счастью,  проблемы жировых отложений меня пока не беспокоят.  Так вот, жую фруктовый салат со сливками, посматриваю на круассан с шоколадным кремом  и стараюсь ни о чём не думать, хотя  мысли, причём, самые чёрные, лезут в мою голову самым  наглым образом. Какие именно? Самые неприятные!   Я не верю в совпадения. А тут столько совпадений, что мама не горюй! Кто закрыл меня в комнате? Горничная – вряд-ли. Подруга задушевная – тоже мало вероятно, тогда  дама из  персонального отдела! Более вероятно, но, тогда весь её разговор был предназначен именно для моих ушей.  Тогда, это разводилово.  Но, почему меня закрыли? Наверное, не хотели, что бы я ехала в Лихтенштайн. Поэтому и машину раскурочили. Тогда, ехать в этот самый пятачок, называемый «страной» мне небезопасно.  Но, видать, необходимо. Что я там хочу узнать?  Хочу найти офис фирмы, с которой сотрудничает наша фирма и по возможности  проверить какие именно связи существуют между ними и нами. А если деньги действительно перекачиваются через эту фирму и оседают в иностранном банке? Тогда старику светит тюрьма. Возможно, моему Отто – тоже!  Следующий вопрос: что будет со мной?  А если имущество конфискуют? О  боже-боже-боже... А если всё это привязать к моему отравлению, что получается? Да ничего не получается, если  пойло предназначалось мне. А если оно предназначалось Мишке? Вряд ли. Он пьёт это шорли каждый день. Может,  в стакане были остатки этой гадости, может, Мишка его принимал в виде порошка, который заливал  проклятым яблочным соком с минералкой. Вполне вероятно... Тогда, следующий вопрос: давно ли мой любовник – наркоман?  По крайней мере, раньше не замечала. Говорят, наркоманы страдают половой слабостью,  про  Бергера этого уж никак не скажешь. А если к этому привязать  умершую на месте уборщицу? ...
Из размышлений меня выудил знакомый  франконский говор
-Мне очень жаль! Очень жаль, фрау Хайцер.  Такое в этих краях большая редкость. Представляете - Вы героиня дня! Ваш портрет на фоне  пострадавшей машины напечатают на первой странице в завтрашнем номере местной газетёнки! Представляете, как вы прославитесь? Но, что бы вас утешить, мои предложения остаются в силе. Поехали сегодня в Лихтенштайн. К обеду вернёмся, и вы успеете на свои процедуры. Я не шучу!  При этой фразе, он  противно загоготал. Даже смех у него был франконский.  «Никуда с ним не поеду» - решила я. Но Соня решила всё иначе!
-Поехали-поехали! Мы с большим удовольствием примем ваше приглашение! Конечно, мы всё успеем, - щебетала она, словно канарейка.
Решив, что это судьба, я прекратила наносить материальный ущерб кухне отеля и приняла предложение этого надутого франконца.
  Пару часов езды и мы на месте! Пока  гуляли по городу, пока фотографировались у необыкновенных скульптур, украшающих центр, пока шли к музею,  я искала на больших офисных зданиях знакомую птичку.  Выбирая маршрут таким образом, что бы он проходил мимо интересующих меня объектов, я всё же нашла необходимый мне значок. И что теперь? Теперь  нужно было улизнуть от моих сопровождающих. Для этого я их потащила в музей, оказавшийся, как ни странно – довольно просторным и интересным.  Я даже решила, что обязательно  приеду сюда, что бы ознакомиться с его экспонатами получше. Но, для начала, я настояла, что бы мы прошли в кинозал, где показывали документальный фильм о бывших бойцах красной армии, попавших в плен и согласившихся сотрудничать с вермахтом.  Почти все они  просили убежища в Лихтенштейне. Бедные местные жители, благодаря  этим «перебежчикам» их население выросло в десятки раз! Но, об этом я прочитала в анонсе. Досмотреть хотя бы до середины, времени не было. Незаметно выйдя из тёмного зала, я направилась в нужный для меня офис. Зайдя в холл,  прежде всего, «нацепила»   деловую улыбку на лицо и  фирменный бейдж  к лацкану блузки. Сделав «профессиональное лицо»  вызвала лифт.
Последний этаж высотки был оборудован  без всякого шика. Скромное  ковровое покрытие, мягкая мебель в тон крашеных стен.  Если одной фразой, то «бедненько, но чистенько»
План был прост: необходимо проверить  количество телефонных звонков, сделанными нашими сотрудниками  за последние пару месяцев, а так же,  кто и сколько раз в   этот офис  наведывались наши сотрудники. Подобные проверки на фирмах бывают довольно часто, поэтому мой визит никого не удивил. Сделав необходимые копии, сверив телефонные звонки, пококетничав с шефом отдела, я  с чувством выполненного долга направилась в музей.
На последнем этаже я нашла свою подругу и её нового приятеля.  Казалось, что они  даже не заметили моего отсутствия. Разглядывая остатки доисторического топора и какие-то  полуистлевшие черепа, парочка оживлённо беседовала  с дамой, наблюдающей за порядком в этом зале.
-А вот и я, хотя никого подобное явление, как вижу, не радует!
-Напротив, поскольку только вы можете  разубедить свою подругу, что все данные, хранящиеся в музее – чистейшая правда. Она не верит, что приведенная в фильме цифра о количестве  российских военнопленных, которые согласились сотрудничать с фашистами, подлинная.  Она уверена, что русский человек не способен на предательство. Я даже не подозревал, что  эта прекрасная женщина является к тому же, такой патриоткой. Браво! Видит Бог, я восхищён ещё больше. Хотя. Архивные документы – вещь довольно солидная, они перепроверены экспертами всех мыслимых и немыслимых  категорий. Поэтому, подвергать сомнению музейные сведения, нет никакой возможности. А вас, Сонья, я приглашаю на ужин в один замечательный ресторан. Он известен своей кухней и тем, что его посещали знаменитые личности.
-Нет,- категорично заявила приятельница, - у нас в гостинице есть ужин,  который мне нравится,  и на обед, если поторопимся, тоже успеем. После обеда у меня кислородные ванны, которые пропускать не желательно.
-Ах, оставьте ваш обед в гостинице! Поехали  на смотровую площадку, после я вас отвезу в ресторан, о котором уже говорил, а затем вы успеете  принять свои ванны.
-Соня, ты что так  возмущаешься? Почему бы и не поехать в горы, не поесть в знаменитом ресторанчике? Будет что вспомнить. В отель всегда успеем,  обратилась я по-русски.
-Пообедать – куда ни шло! А ужинать с ним.… Этот придурок и так ко мне пристаёт днём и вечером. Надоел, как не знаю что!  Навязался на мою голову! И ты ещё, тоже мне, подруга. Сбежала, оставила меня одну. А в этот задрипанный городишко, между прочим, твоя затея выбраться! Вот куда тебя носило?
-Сонь, давай сядем в машину и там поболтаем.  Поехали в ресторанчик, я есть хочу…
-Если расскажешь, где тебя носило..
-А как иначе!
В машине, наглея до предела, и не извиняясь перед водителем, я  на родном языке рассказала Соне о моем посещении фирмы, о том, что сделала копии, которые лежат у меня в новом синем файле. Теперь осталось сравнить  все поездки и переговоры, плюс, те переводы, которыми я занималась в последнее время, и считай,  всё станет ясным, как на картине.
-Ты хочешь сказать, что тебя отравили умышленно?-  удивилась подруга
-А, хрен его знает, но, от сердечного приступа умирает уборщица. И где? Возле шефовского кабинета!  И фирма разоряется, и деньги прячет от налогов, и старику грозит тюрьма,  и Мишка во всём этом замешан. А я не верю, что он наркоман и убийца! Не верю и не поверю никогда.
-При чём здесь убийца? Наркоман – куда ни шло... Он пил эту пакость для повышения тонуса, а у тебя аллергия на подобные вещи. Бывает! Фирма разоряется – тоже не редкость, и шеф твой денежки решил припрятать до лучших времён - понятное дело. Просто кто-то из ваших стукнул кому надо.  Вот и закрутилась шарманка. А ты ведёшь себя, словно начиталась современных детективов. Отто узнает, что ты была на этой фирме, такого чёсу тебе задаст, что бы не лезла не в свое дело.
-Сонь, ты, конечно, знаток  современной литературы, но, скажи пожалуйста, не много ли совпадений совершилось за последнее время?
-Обычное дело: где тонко, там и рвётся. А ещё говорят, беда не приходит одна. Так что, будем надеяться,  твои беды на этом и закончились. Ты бы лучше подумала, что будет с тобой, если фирма разориться?
-А что со мной будет? Отто хороший специалист, устроится куда-нибудь. А я, как всегда – за ним, как дерьмо за лодкой...
Последняя фраза вырвалась у меня случайно. Конечно же, следовало бы сказать «как за каменной стеной». Но, получилось, что получилось. Знаете почему? Да потому, что я  с трудом терплю своего мужа!  Он правильный, аккуратный, интересный, даже привлекательный. Но! Он не Мишка... Мой родной, любимый, гениальный и жизнерадостный любовник.  Вы никогда не задумывались, почему прописные истины открываются нам в самые неподходящие моменты? И, если всё уладится, я никогда не верну тех счастливых вечеров и ночей, которые мы проводили вместе.  Теперь у него завелась какая-то девица и он наркоман. Вполне вероятно, что это она подсадила  его на «лекарство». Кто знает. Но от этого не легче,  потому что я теперь вынуждена всю жизнь прозябать с посторонним человеком, называемым мужем. Я так же знаю, что не уйду от этого человека, потому, что слишком привыкла к нормальной жизни. А нормой для меня стала дорогая мебель,   эксклюзивная одежда,  минимум сто евро в кошельке на мелкие расходы. Сама на такое я не заработаю никогда. Ещё я подумала, что согласна променять все эти блага на дорогого мне мальчика, который  меня променял непонятно на что. К тому же, я была уверена, приди он ко мне с повинной – простила бы безоговорочно!

От подобных мыслей мои глаза наполнились слезами. Повернув лицо к окну машины, усердно создавая вид, что рассматриваю  проплывающий за стеклом пейзаж, размазывала тоненькие ручейки по щекам и ничего не могла с собой поделать. К счастью, умница Соня  усиленно не обращала на меня внимание.
Машина остановилась возле смотровой площадки. Вид, конечно, был потрясающий. Вершины Альп, покрытые снегом, зелень в долинах, а рядом  ресторан, в виде старинного замка. Полюбовавшись красотами, мы отправились обедать.  Едва уселись за столом, как к нам подплыл  метрдотель. Именно, не подошёл, а подплыл. Важно, словно король на приёме, он  снисходительно улыбнулся и предложил карту вин.  Но, едва открыв рот, что бы произнести заученный текст,  «король»  вынужден был замолчать, потому что наш надутый сопровождающий с наглой улыбкой заявил, что мы будем пить  французское шампанское, привезенное из Спа в 1990 году,  а к нему, фирменную морскую закуску.  На первое блюдо – суп аля Тортиль, а основное блюдо выясним позже.  Видать, фон Баумштайн был завсегдатаем этого заведения, поскольку официант  сменил царственную улыбку на озабоченное выражение, и семенящими шажками удалился.
-Милые дамы, в этом ресторане бывали многие знаменитости, от актёров до политиков. Могу заверить, суп, который я заказал – единственный в мире.  Закуски к шампанскому – тоже  нигде, кроме этого ресторана вы не попробуете. А вот на основное блюдо я рекомендую  обычный «Гордон Блю». Если же предпочитаете рыбные блюда, то  запечённый с белыми грибами лосось в  соусе «Беллини шаум».
Я выбрала рыбу, Соня – мясо. Шампанское нам принесли буквально через пять минут, к нему были разложены устрицы, королевские креветки, размером с ладонь и миниатюрные ломтики жареного  хлеба с чёрной икрой. Я такую икру ела всего лишь один раз, во время заключения договора в  банкетном зале  представительства Арабских Эмиратов. Крупные лоснящиеся чёрные зёрна, похожие на россыпь маленьких жемчужин. Я обмерла. Такой обед должен стоить целое состояние!  Ничего себе, от чего мы чуть было не отказались! Видя наше изумление, Фон Баумштайнн весело болтал,  обещая, что остальные блюда нас не разочаруют! Он рассказывал анекдоты, истории из жизни великих, посещавших  этот ресторан, а так же историю создания  заведения.  Его надутость испарилась, он вдруг стал удивительно обаятельным мужчиной, с блестящими синими глазами,  смешными усами и щеками-яблочками. Я словила себя на мысли, что даже его  франкский акцент меня больше не раздражает, а скорее забавляет! Вдруг, он рассказал историю про одного непослушного мальчика, от которой у меня побежали мурашки по коже. Эту же историю я слышала однажды от Мишки. Только мальчиком был он сам. Видно, в моём лице что-то изменилось, потому что рассказчик  прервал смех и добавил, что это старый анекдот, который рассказывает много поколений подряд каждый немец. Но, эта фраза в его устах казалась несколько неестественной, почему? Понятия не имею.  Видать, желание вернуть моего любовника, становилось навязчивой идеей, заставляющей во всем находить  напоминание. Скорее всего, это действительно заезженная   семейная история,  рассказываемая между  закусками и супом.  Но, не успела  я об этом подумать, как принесли суп. Нет, это был не суп, а мечта  самого избалованного гурмана. В тарелках из черепаховых панцирей, закреплённых на  серебряных треногах,  находилось  нечто, издающее неповторимый аромат. До  сей минуты, я есть не собиралась,  разве что, перекусить. Но  при виде представшей перед глазами  сервировки, вдохнув неповторимый аромат первого блюда,  стало ясно, аппетит действительно приходит во время еды.  Взглянув на Соню, стало понятно, что она тоже в восторге от увиденного. Мы переглянулись и уставились на Герхарда, взиравшего на наш восторг с видом Наполеона,  которому только что надели на голову императорскую корону.
-Вам в суп мадеру или коньяк? Спросил он, - дамам рекомундую выдержанную мадеру, а мужчинам – коньяк. Но, сегодня всё так изменилось, что многие провинциалы  приправляют черепаховый суп белым вином. Что ж, о вкусах не спорят, но даже самое хорошее белое вино не сравниться с привкусом мадеры в горячем супе. И так, что добавить в суп, дорогие дамы?
Моя приятельница приняла решение в пользу коньяка, я же, извинившись за незнание, решила  попробовать первое блюдо без ничего, а уж после решить, что именно мне нужно, да и нужно ли вообще. Съев половину без ничего, решила всё же попробовать с мадерой. Вкус получился довольно интересный, но, как по мне – не намного лучший, чем прежде. Видать, я не такой уж гурман, а может, мне мешало навязчивое желания поскорее  ещё раз заглянуть в копии документов, которые я взяла сегодня на фирме. Но, эти мысли развеялись, как только принесли основное блюдо. Дело в том, что рыбные блюда являются моими  фаворитами. Как по мне, то  хорошо запеченная форель намного вкуснее любой отбивной.  Поэтому, лосось, топорщившийся  золотистыми  кусочками жареного хлеба  среди розоватой пены  и украшенный по краям амальфитанскими лимонами, произвёл фурор, не уступающий предыдущему.
Я уверен, что «беллини» вас покорит, тем более, что  персики сюда доставляются самые свежие. А когда их жарят, то на самом отборном масле, и  вид игристого вина выдержан в совершенстве. Представляете, однажды в Париже повар решил меня надуть, и предоставил «Беллини шаум» из неспелых персиков, залив их  полусладким шампанским! Ужас! Просто испорченное настроение на всю неделю.  О, вы, я вижу, поклонница лимонов с Амальфи? - спросил Гер  Баумштайн, - я, признаться – тоже. Их приятно есть с солёной приправой.  А вы как  их едите? Видите ли, многие срезают полностью шкуру, оставляя только сочные части плода. Но,  для подобного сорта – такой способ не подходит.  Лучше всего их нарезать крупными частями, предварительно сняв лишь цедру. Добавить оливкового масла, тимьяна, мяты, желательно молодого чеснока. Вот и салат готов! Но,  если полить  соком этого лимона рыбу. После чего съесть всё остальное – м-м-м! Я так и делаю, хотя это малоэстетично. Вы не находите, Сонья?
- Предпочитаю лимоны  только в чае.
-Да-да. Это  широко известная русская традиция пить чай с кружочками лимона. А ещё закусывать лимонами коньяк. Брр! Этого понять никак не могу, что бы испортить благородный напиток  кислотой. Коньяк лучше всего закусывать сыром, чёрным шоколадом – если хотите. Кстати, вы знаете, что заедать лимонами коньяк придумал наш русский царь Николай  второй.
-Это как «наш русский», какое вы имеете отношение к «нашему» последнему царю, - с  презрением спросила Соня,  ставя особое ударение на слове «нашему». Она была готова спорить всегда, когда  разговор начинал вертеться вокруг императорской фамилии.
-Позвольте, его мать была датчанкой, и он, ваш Николай 2, прекрасно изъяснялся со своей матушкой на её родном языке. И детям своим читал на ночь сказки на датском.  С отцом, как понимаете, тоже всё ясно, по крови его русским  и назвать невозможно. Все его бабушки и прабабушки были немками, начиная с Екатерины Великой. Так что, уж извините, дорогая гостья. Он такой же ваш, как и наш.
-Человек  принадлежит к той национальности, на какой разговаривает, думает, пишет письма, невозмутимо парировала моя приятельница.
-Он знал пять европейских языков! С матерью говорил на датском, с женой – на английском, даже переписывался с ней на английском. С братьями -  на немецком. И кем, простите, его назвать?
-По-вашему, он и по русско не разговаривал?
-Нет, но печему-же, разговаривал, наверное. Но, когда знаешь пять европейских языков – сложно сказать, на каком из них человек думает. Поэтому, следуя вашей теории, он был мульти-культи.
-Вот  уж отвратительное название. Кто его только придумал.  Я понимаю, что это означает мультикультурный.  Но подобное сокращение – просто ужас, фыркнула преподавательница современной литературы.
-Согласен с вами, это сокращение мне тоже не нравиться. Но, вы меня убедили, дорогая гостья. Последний император России был, конечно же, исконно русским. И я не претендую на его родство. Никак!
-Ну, слава Богу, - отшутилась  я, облегчённо вздохнув.  Терпеть не могу подобные пустые споры за едой.  Тем более, что еда была умопомрачительно вкусной.
- А хотите, я расскажу, как Николай заедал коньяк? Он брал ломтик лимона, одну часть его посыпал сахарной пудрой и другую половинку истолчённым в пыль кофе.  Если бы не коньяк, то мне эта затея очень нравиться. Сейчас мы с вами  эту  закуску и попробуем. Но, рекомендую с ликёром. С этим напитком самый раз, это моё мнение, поэтому не обижайтесь, если не понравиться.  Но, конечно же, это подадут ближе к десерту.
Соня наклонилась ко мне и начала шептать на ухо, что наш  сопровождающий откровенно сошёл сума. Что она о еде больше думать не может, а если ещё и десерт  принесут, то она упадёт замертво под стол.  Герхард словно услышав  эти жалобы, пригласил её танцевать.   Как по приказу, заиграла  давно забытая мелодия, наш сопровождающий оказался не только знатоки кулинарии и  истории, он  прекрасно танцевал. Его партнёрша, хоть и не была тростиночкой, словно скользила по паркету. Казалось, что она всю жизнь только тем и занималась, что танцевала старинные вальсы, а не читала скучнейшие лекции и не проверяла такие же скучные студенческие работы.
После вальса начали играть  рок-н-ролл времён Элвиса Пресли. Этот танец Соне дался с не меньшей лёгкостью, чем вальс, а вот танго в исполнении этой единственной пары было, не на высоте. Конечно, это не показательные выступления, но вполне прилично.
Они вернулись к столику раскрасневшиеся и счастливые.  Действительно, от былой надутости фон Баумштайна не осталось и следа. Он выглядел лет на двадцать моложе, даже казалось, что живот стал менее  выпяченным. Его лицо вдруг стало мне знакомым. Очень знакомым. Я  даже зажмурилась, настолько он мне стал напоминать Мишку.  Решив, что это навязчивая идея, я влила в себя почти бокал белого вина. Расценив по своему этот жест, Герхард пригласил и меня на танец, предварительно усадив Соню и поцеловав её руку.
-Если вас не смутит старый и больной танцор, составьте ему компанию для небольшого фокстрота. Вы танцуете фокстрот?
-Откуда? Я его никогда не танцевала и не собираюсь!  Да и  танцевать мне совершенно  не хочется. Я бы вернулась в нашу гостиницу. Понятия не имею, сколько мы здесь трапезничаем, но ужин в опасности – это точно.
-Ты ещё думаешь об ужине? – изумилась  едва отдышавшаяся подруга. Ну, ничего себе! Я, о еде и думать не могу. После такого обеда ты хочешь есть  столовскую баланду?
При слове «баланда» наш сопровождающий зашёлся хохотом.  Его глаза, казалось, спрятались за  круглыми щеками. Он похлопывал по округлому животу ладонями и весело гоготал.
-«Баланда» -  означает еда в тюрьме. Это  мне одна русская знакомая говорила. И эту еду вы называете тюремной?
Моя дорогая Соня смутилась не на шутку. Она тут же начала оправдываться, что совсем иное  было сказано, что слово из контекста вырывать не стоит.  И, что «баландой» называют всё что угодно. Даже плохие фильмы.
 Приняв объяснения,   Герхард предложил прогуляться по окрестному парку. А уж после будет десерт.
  Я, было, запротестовала, но подруга, словно маленький ребёнок,  подскочила со стула и, схватив немолодого мужчину за рукав,  потащила его из зала. Пришлось подчиниться и пойти с ними на прогулку.  Мы бродили по замечательному лесу.  Сопровождающий рассказывал всевозможные истории из жизни железного канцлера. Наш новый друг был изумительным рассказчиком, казалось, он знает всё, что  так или иначе, перекликалось с Отто Бисмарком. Железным канцлером, объединителем Германии,  гениальнейшим,  вреднейшим и капризнейшим человеком  своего времени.
-Вы с таким почтением говорите об этом деятеле, словно он ваш родственник, заметила  приятельница
-Представьте себе, он действительно мой родственник, хотя и дальний.  А вот сейчас мы с вами выйдем на ещё одну очаровательную смотровую площадку...
И мы действительно вышли к беседке, расположенной возле небольшого водопада.  Я, если признаться, боюсь высоты, поэтому мне эта смотровая площадка не понравилась. Соне – наоборот. Она подошла к самому краю, облокотилась о деревянные перила и бесстрашно посмотрела вниз, туда, где, рассыпаясь мелкими брызгами, падала горная речушка.   Полюбовавшись  этим пейзажем, мы отправились есть десерт. Было действительно вкусно, впрочем,  это было предсказуемо. Было бы странно, если бы  при таком празднике чревоугодия что- либо оказалось невкусным.  После еды я совершенно осоловела.  Выпитый кофе не помогал. Моя голова просто падала с плеч, а глаза закрывались. Видя это, Герхард предолджил остаться ночевать в этом заведении, которое является  не только рестораном, а и небольшим отелем.
-Могу вас уверить, это не дешёвый отель, поверьте, здесь останавливались довольно значимые персоны. А я предлагаю вам бесплатно провести здесь ночь. Завтра утром вернёмся, а сегодня вечером поиграем в покер или в бридж. За стенкой находится небольшой кинозал, можем устроить просмотр, в местной кинотеке практически все шедевры мирового кинематографа. Ну как?
-Конечно, согласилась тут же Соня, останемся! Только перезвоним в отель и твоему Отто,  который волноваться будет до потери сознания. А все процедуры, которые были пропущены сегодня, наверстаем в следующие дни. Решено, остаёмся!
-Я бы не хотела этого делать,  у меня ещё дела кое-какие... Отто будет очень волноваться, ты же его знаешь.
-Нет у тебя никаких дел!  Косметички, вельнес, бассейн – всё можно и во Франкфурте найти. А волноваться твой драгоценный будет, даже если ты палец иголкой уколешь. Он всегда волнуется,  что не привыкла еще? Поэтому, как хочешь, а оставаться надо! Когда ещё выберемся в такую красоту?
-Скажите, Герхард,  в отеле кроме нас есть ещё постояльцы?
-Насколько я знаю – не много. Человек десять-пятнадцать.  Если это имеет значение, замечу, этот отель рассчитан на тридцать человек. Почему вас это так интересует?
-Не знаю,  скорее всего, праздный вопрос. Вероятно, нервничаю, поскольку не люблю на ходу менять свои планы. Мне действительно надо бы позвонить.
Я достала мобильный и набрала номер мужа. Как и предполагалось, он был ужасно недоволен нашим приключением.  Он настаивал, что бы мы немедленно отправлялись обратно, и никаких ночёвок в непонятном месте. На мои заверения, что место вполне приличное, что Соня может подтвердить, что я не маленький ребёнок. И с нами сопровождающий Гер фон Баумштайн, который и привёз нас сюда. Если Отто такой недоверчивый, он может лично пообщаться с Герхардом. Или приехать и убедиться лично. Всего  четыре часа и он на месте. Адрес я ему продиктую, а остальное по навигатору найдёт. На что муж ответил, что не собирается петлять по неизвестно какой дороге  к неизвестно какому отелю.
Наши препирательства длились около получаса и довели меня до белого каления. И если в начале хотелось вернуться, то сейчас эта мысль испарилась. Останусь, и  без комментариев! Пообещав ещё перезвонить,  нажала кнопку отбоя.
Догнав своих приятелей, которые любезно отошли, дабы не слушать семейные разговоры, я уверенно заявила, что остаемся. После восхитительной прогулки, отправились в  маленький кинозал. Соня выбрала старую дурацкую комедию «Тяжело влюблённый».   Ожидая  окончания боевика, который как раз в это время  смотрели гости, мы сидели в холле и пили шампанское. Я как раз такое люблю, терпкое и не сладкое. Как объяснил Герхард, сделанное на соседних виноградниках, и поэтому называемое «Сект». Он  долго распространялся об истории создания шампанских вин,  но, к счастью,  тяжёлые двери  отворились, и мы смогли войти в уютный зал, оббитый красным бархатом. Удобные мягкие кресла вокруг низких столиков. По середине проектор. Соня предположила, что если в таких сидениях поудобнее устроиться, то можно и уснуть. На что фон Баумштайн ответил, что половина гостей действительно засыпает. Он выключил свет и нажал кнопку пульта. Нас окутал приятный полумрак и на экране появились титры. Видя, что подруга благосклонно настроена к нашему новому другу, я  пересела за столик, стоящий  за ними.
Вот теперь представьте себе, спокойно дремлете под неторопливые действия главного героя, когда у вас за спиной раздаётся шёпот
- Привет, моё дорогое солнышко. Я так за тобой соскучился. Если ты не против, я сяду рядом с тобой.
Вы поняли? Это был Мишка! Собственной персоной! От неожиданности я таки вскрикнула, но зажала рот ладонью и затаила дыхание. Мишка сел рядом и  сжал мою руку. 
-Скажи, что у тебя болит голова, и что пойдёшь к себе в номер. Ладно? Я буду ждать тебя за дверью. Идёт?
И он вышел, а я, как под гипнозом, не совсем соображая, был ли это сон после выпитого  шампанского или галлюцинация на нервной почве, сказала, что хочу отдохнуть, поэтому поднимусь в свой номер. 
Выйдя в холл, никого не увидев,  отправилась к портье, узнать  где, собственно мой номер находится. Взяв ключи, поднялась на третий этаж, оказавшийся практически под крышей. Возле двери с указанным номером стоял мой  любимый.
-Как ты долго, я думал, что с ума сойду, пока тебя дождусь. Целый день тебя вылавливаю.
-Как ты узнал, что Герхард нас завёзёт в это глухомань?
-Ну, ничего себе «глухомань». Эх ты. Деревенщина! Это одно из самых посещаемых мест Европы! Это я Герхарда  попросил сюда заехать.  И меню сам выбрал, зная, что неравнодушна к рыбе и морепродуктам.
-И  Шампанское сам выбирал?
-Что, не угодил?  Его  выбирал Герхард. Он у нас по винам большой знаток. Ты так и будешь стоять перед дверью?
Номер был  необыкновенно хорош! Большой, светлый  со старинной мебелью и широченной кроватью под балдахином. И главное украшение – цветы! Во всех вазах и вазочках были большие и маленькие букеты бело-розовых цветов! Как раз такие я люблю больше всего. Мне всё равно, это будут розы или пионы, главное. Что бы было сочетание розового с белым.
-Цветы тоже не портье выбирал?
-Он никогда бы не додумался до такого! Конечно не он!
Мишка шагнул ко мне и, обняв за плечи, прижал к себе крепко-крепко.
-Как я скучал, ты представить не можешь. Это безумие, как я скучал. Ты знаешь, за это время выяснилось, что тебя не заменит ни карьера, ни ...
-Другая, более молодая женщина, с которой я тебя застала в нашей квартире.
-Вот кто не заменит, так это она!  Свэнья мой  партнёр по очень важному делу. Ты не пытайся туда вникать, хорошо? Не узнавай ничего, не сунься  в чужие разборки. Это может оказаться очень опасным. Договорились? 
-Это как-то связано с разорением фирмы?
-И это тоже. Но,  давай не об этом... Давай о тебе. Ты за мной хоть немножечко скучала? Хоть во-о-от столечко?
И этот негодяй спрашивает, скучала ли я! Да я жить не могла без него, а не то, что скучала.  Вот теперь я поняла, насколько мне было плохо и насколько мне сейчас  хорошо. Он говорил и говорил какую-то ерунду о моём теле, коже, запахе волос.  Он меня  держал в своих объятиях, как самую большую драгоценность в мире. Нежно и крепко. И мы любили друг-друга, словно никогда до этого ничем подобным не занимались. Точнее, вот именно, раньше «этим» мы именно занимались, а сейчас именно любили. Как вам объяснить разницу? Наверное – никак. Понимайте, как хотите, но  бывают в жизни моменты, когда ты растворяешься в другом человеке, когда нет твоего собственного «эго»,  а есть мы, одно целое. Когда все чувства  сливаются в  одно единое. Когда каждая клеточка твоего тела  становиться его клеточкой. Это ощущение, превращающее два существа в некую неразделимую особь, живущую по своим собственным законам и следующую только   собственным импульсам. Ничего подобного со мной не случалось! Это было словно новое рождение!
Я не помню, как уснула. Просто, отключилась в какой-то миг. Но, проснувшись,  я не нашла возле себя возлюбленного!  Я включила свет,  тихонько позвала  - никто не ответил. Тогда я встала, заглянула в ванную, в прихожую – никого! Это было такое разочарование, от которого я накрыла рот подушкой, потому что кричать хотелось изо всех сил! Вдруг,  на месте  этой самой подушки  оказался листок бумаги, вырванный из ежедневника, на котором  было на скорую руку написано «Люблю, не волнуйся. Скоро встретимся, только твой Михаэль.»  Ну  и что всё это могло значить?  Что за тайны скрываются за всем этим? Опять всплыли вопросы: Почему он звонил в скорую? Как он здесь оказался?   Говорил, что бы не сунула нос в дела фирмы,  почему? Спешно удалился – зачем? Встав с постели, и решив наконец, взглянуть на копии, сделанные в Лихтенштайнской фирме, убедилась, что их нет. Вот тебе и раз... Точнее, вот тебе и пять, поскольку это пятый вопрос, на который следовало бы найти решение.
А утром возник ещё один вопрос: куда подевалась Соня. К завтраку она не вышла. Портье, которого попросили постучаться в её дверь, сообщил, что никто не отозвался. Герхард только пожимал плечами, заявляя, что после фильма они посидели в пустом кинозале и разошлись.  Предположив, что  она пошла ранним утром прогуляться, мы с Герхардом отправились  в поисках подруги.  Никого не найдя, возвращались с надеждой, что она ожидает нас в ресторане, попивая кофе со сливками и удивляясь нашей прогулке. Но за стеклянной дверью  нас ожидал метрдотель. По его бледному лицу и скорбно  сдвинутым бровям было видно, что новости, ожидающие нас – вовсе не радостные...

То, что раньше было моей задушевной подругой,  точнее,  то, что осталось от неё – лежало на дне ущелья. Предположительно, её сбила машина, из-за чего фрау Корецкая перевалившись через оградительный бордюр, пролетев метров пятьдесят вниз, упала на берегу той самой речушки, являющуюся продолжением водопада, которым буквально недавно мы любовались все вместе.
Полиция прибыла минут десять тому назад. Нас расспрашивали о проведенном вечере, почему мы остановились именно в этом месте. Кто видел подругу последней.  Были у неё враги или нет.  Предложили остаться в отеле  ещё на день,  Эта идея  меня ужасно испугала. Нет, ни-за-что не останусь!   Домой, скорей домой, подальше отсюда. Вдруг, допрашивающий нас офицер, поговорив по мобильному, заявил, что в городе задержан подозреваемый, у которого  нашли неоспоримые улики преступления. Это был Михаэль Бергер.  На выезде из страны (господи, страна-то)  его остановили стражи порядка из-за разбитой фары. Но, когда  пригляделись, что к фаре приклеено несколько окровавленных волосков, задержали водителя, а вещественные доказательства отправили не экспертизу.
-Фрау Хайцер, вам знаком задержанный?
-Да, он является сотрудником фирмы, в которой служим мы с мужем.
-Как вы можете объяснить, что его машина оказалась в одном с вами отеле? Он был знаком с фрау Корецки?  Состоял ли он в интимных отношениях с погибшей? А с вами? Как вы объясните...
Казалось, допросу не будет конца и края. Я была на грани истерики, как ни странно, Герхард – тоже. Пришлось звонить Отто, и всё ему рассказать. Он, естественно начал зудеть, что отговаривал меня оставаться здесь на ночь. И что смерть подруги – на моей совести. Далее, попросил дать трубку полицейскому. Пообщавшись с представителями закона, муж договорился, что бы меня отпустили туда, где я должна проходить реабилитационный курс. А если необходимо – мой адвокат в любое время будет к их услугам. Затем, предупредив, что бы я вела переговоры лишь в присутствии адвоката, взял с меня обещание, что  я сейчас же отправляюсь в старый отель.
Через несколько минут мы с Герхардом  молча сели в машину и отправились в обратный путь. Теперь горы и долины, окружающие трассу не казались очаровательными, а скорее – зловещими. Проезжая границу Лихтенштайна,  фон Баумштайн остановился возле здания полиции.
-Посидите минуту, я очень быстро, проговорил он деловым голосом, и очень прошу – никуда не выходите. Достаточно и без того приключений.
Он скрылся за тяжёлой деревянной дверью,  а я набрала Мишкин мобильник. Как и следовало ожидать – он был отключен. Ожидание продлилось минут двадцать. Вернувшись, Герхард заявил, что сообщил некоторые подробности,  незамеченные  криминалистами.
-Вы случайно не видели Михаэля Бергера?
-Вас это очень интересует? Это того молодого человека, который предположительно убил вашу приятельницу? Нет, не видел. У меня были совершенно другие причины сюда заходить
-Если не секрет – какие?
-Разные, фрау Хайцер, самые разные. Позвольте вас не посвящать.
Ну вот, опять « меня не посвящать». Все так заботятся о состоянии моего здоровья, что становится страшно! Один  советует не совать нос, второй  «не посвящать». Муж – и тот  желает посадить меня в  комнату с решётками и не выпускать без его личного разрешения. Вот уж действительно, после болезни в моей жизни всё изменилось, притом – не в лучшую сторону.  Значит так, если я всё это не распутаю – точно окажусь в психушке..  Теперь задаётся вопрос – что именно собираюсь я узнавать и распутывать? Кто убил Соню?  Подозревают Мишку. Если честно – я тоже его подозреваю.  Копии из сумки вынул? Вынул. Сбежал не попрощавшись? Сбежал!  Его шорли я выпила и отравилась? Ну а чьи же?  Кто звонил в неотложную помощь? Тоже он! И что выходит? Я полюбила убийцу и прохиндея! Какой ужас!
-Герхард, пожалуйста,  остановите возле этого магазинчика, я хочу купить  воды. Пить хочется.
-Я пойду и куплю любую воду, какую скажите.
-Нет уж, вы отвезёте меня в центр, приблизительно к зданию музея. А там, если хотите – пойдём вместе. Договорились?
-Учитывая, что у вас такой стресс – договорились
Мы вошли в магазинчик возле фирмы, которую я вчера посещала.  Это была лавчонка, в которой продавались всевозможные напитки и принимались бутылки .
-Вы давно здесь работаете?, спросила я продавца.
-Лет пятнадцать – это давно или нет?
-Вы шутить любите, как австриец!
-Я потомственный лихтенштайнец. А мы все такие – весёлые.
-У вас мой муж всё время покупает вот этот сорт шорли. Утверждает – самый вкусный напиток.
-Это такой молодой светловолосый немец? Да, он  пару раз в месяц обязательно покупает пару ящиков этого шорли.  А ещё его друг приезжает, он тоже берёт ящик – другой. Правда, не так часто.
-А с чего вы взяли, что это немцы?
-У них говор немецкий,  в Лихтеншнейне говорят намного мягче.  Больше похоже на «ШвицДюч» (швейцарский немецкий диалект) чем на «Хох Дойч»( литературный немецкий язык). Да и машины с немецкими номерами они ставят напротив двери.
-С с каким акцентом разговариваю я?
- Вы говорите с лёгким  акцентом, но я не пойму, каким.
Поблагодарив за приятную беседу и прикупив пару бутылок этого злополучного пойла, я отправилась к машине. За моей спиной маячил фон Баумштайн
-И что это  вы привязались к продавцу?  Совершенно не понятно, зачем для покупки двух бутылок яблочного сока, разбавленного минеральной водой требуется час болтать с продавцом. Женщины...
Я проигнорировала этот выпад, поскольку  у меня возникли некоторые мысли, о которых моему сопровождающему лучше не знать.
Из машины пришлось звонить Отто и настаивать на возвращении домой, а не на курорт. Вдруг Отто согласился ко мне приехать, что бы успокоить и побыть денёк на свежем воздухе.  А вот этого я и не ожидала! Зачем он мне сейчас? После  прошедшей ночи, одна только мысль, что придется ложиться в постель с другим мужчиной, становилась неприятной (вот я  додумалась – муж, с которым я прожила четыре года, «другой») Но, тем не менее, мне нужна была поддержка, поэтому, приезд Отто будет кстати, а поспать он сможет и на Сониной кровати…
Мы приехали  перед самым обедом. Есть совершенно не хотелось, но я заставила себя прожевать немного салата  и запить его осенним  вином розового цвета.  Названия «Осенний» в Европе означает вино с концентрированным, но нежным вкусом, и сладковатой ноткой. Именно осенние сорта любила моя лучшая подруга. Зайдя в комнату, удивил запах Сониных духов, их источал её любимый белый костюм, в большие лиловые цветы.  Надо будет проследить, что бы  фрау Корецки положили в гроб именно в этом костюме. Наверное, надо будет  заплатить ретушёру за грим, который должен будет скрыть  разбитое лицо. Маникюр и прочее... Ведь она была одна на целом свете,  всё надеялась встретить принца, но так и не вышло. Как жаль... слёзы хлынули из глаз, и рыдания, сдерживаемые всё это время, вырвались наружу!
 А через пару часов примчался Отто. Он был очень взволнован. Убедившись, что с его женой всё в порядке, достал  из  кейса большую  оббитую бархатом коробку чёрного цвета с золотой короной в центре.  Это оказался  удивительный гарнитур,  который мне так понравился у одного из знаменитых ювелиров  ещё до отравления.  Необыкновенно  изысканные браслет, серьги колье, которое можно носить  так же как диадему. Очень красивый набор с  жемчугом и бриллиантами. Муж ещё пошутил, что такие подарки дарят  свежеиспечённым мамашам.
-Я даже не беременна.
-Это сейчас неважно. Ты жива-здорова. А забеременеешь – подарю тебе ещё лучше!  Ты кого бы хотела, девочку или мальчика?
-Отто, как ты можешь, такое горе – Сони нет! Я в шоке!
-Извини, но зачем она шаталась по ночной дороге в горах? Там даже фонарей нет!  С какой радости  её туда понесло?  Я всегда говорил – ночами лучше  сидеть дома! Целее будешь. Ладно-ладно, сокровище моё, не плачь, Мне твоя подруга тоже очень нравилась, такая серьёзная, доктор наук. Преподаватель...  У неё семья была?
-Нет, одна совершенно.
-Вот и хорошо. Представляешь, если бы она маленьких детей сиротами оставила? А родители?
-Живут где-то  в Мюнхене. Но где...
-Не беспокойся, найдём. Теперь ляг поспи, а я поработаю. Ты же знаешь, шеф в больнице, его любимчик –  исчез, всем заправляет дочка – и это полный маразм. Поэтому на мне сейчас всё и держится. Давай-давай, поспи, любимая. Выпей  успокоительную таблетку  и  отдыхай
Подведя к постели,  Отто, как маленького ребёнка укутал меня одеялом, поцеловал в щеку, провёл рукой по волосам и вышел в гостиную. Я взяла с тумбочки иллюстрированный журнал полистала его несколько минут, и почувствовала, что глаза слипаются сами собой. Наверное, таблетка, которую предложил мой благоверный была действительно очень успокоительная.
Когда  мои глаза  открылись,  состояние было отвратительное! Голова болела, тело, словно побитое, настроение хуже не бывает. Посмотрев на часы и убедившись, что  ужин в опасности, поскольку стрелки показывали половину девятого, я поднялась и поплелась в ванную. В гостиной спал Отто. Я  принюхалась,  запах Сониных духов испарился, а белый льняной костюм исчез со стула. На его месте стоял чёрный кейс. Интересно, куда делся мой новый набор драгоценностей?  Здесь его небыло,  в прихожей – тоже. А-га, он мог лежать у меня возле кровати.  И действительно,  на туалетном столике стояла заветная коробка . Она была открыта  и камни чистой воды  отдавали холодным светом. По сравнению с ними – жемчужины выглядели тёплыми, почти уютными. В той же коробке находилось описание этого ювелирного чуда: Двадцать бриллиантов по два карата, сорок жемчужин особого качества.  Затем –  бриллианты и жемчуга количеством больше, но размером меньше.  После – сколько золота-платины ушло на изготовление.. Внизу подпись производителя и адрес. Надо же, эти небольшие будочки в Антверпене имеют адрес... Не задумывалась над этим. Почему-то мне казалось, что ювелирный квартал этого города не имеет улиц, а лишь названия и номера лавок, в каждой из которых храниться на десятки миллионов   всевозможных  камней.  В тот день мы с мужем были  в Антверпене по делам  фирмы, и заглянули в этот всемирно-известный уголок.   Нам тогда ещё предложили посмотреть, как работает  бриллиантовая биржа. Но мы отказались, поскольку времени было  совсем не много, поэтому на память я прикупила только небольшое колечко с жемчужиной, окружённой небольшими алмазами.  Ну а про весь комплект – вы ответ уже знаете.
В спальню вошел Отто. Он улыбнулся,   и пожелал  доброго утра.   
-Почему утро? Разве мы не опаздываем на ужин? Хотя, есть совершенно не хочется  стакан свежего сока не помешает.
-Дорогая, ты проспала и остаток дня, и ужин и   ночь, а вот сейчас едва успеваешь к завтраку! Так что, собирайся быстрее. Покушаем вместе и отправлюсь на работу.  Могу себе только представить, что сегодня будет на фирме в моё отсутствие!
-Они что, работать не хотят без тебя?
-Они, это дочка нашего выжившего из ума старика. А она, к сожалению, наработает  столько, что всё покатится коту под хвост! В связи с этим, лучше сдерживать порывы девицы, чем разгребать её мастерство управления.  Посему – поторопись, дорогая.
Войдя под ручку в столовую, словно  в старых фильмах о светских раутах и идеальных супругах,  заняв столик у окна, мы направились к буфетной стойке, выбрать  что-то поесть. Наполнив тарелки,  сели друг напротив друга и начали неспешный разговор о том, куда бы я хотела поехать отдыхать и  что бы мне хотелось посмотреть. Все разговоры велись таким будничным тоном, словно небыло погибшей подруги, пропавшего Мишки, кризиса на фирме...  Из-за этого у меня появилось неприятное ощущение полного идиотизма. Нечто подобное у меня возникало в детстве, когда  взрослые обещали новую куклу или  конфету, лишь бы я не вмешивалась в их важные разговоры. А когда я пыталась  вникать и задавала вопросы – меня силой уводили в другую комнату, уверяя, что это не для детских мозгов. Вот так и сейчас, моя голова болит, еда вызывает лёгкую тошноту, а супруг болтает какую-то ерунду вместо того, что бы объяснить, что же происходит
-Отто, прошу, объясни, что происходит на фирме? Почему там управляет никому неизвестная дочка, куда исчез  главный менеджер, от чего умерла уборщица... Столько вопросов, а ты об отпуске, о поездках... Гарнитур купил зачем-то... Я ничего не понимаю, живу, как в смирительной рубашке, а ты не хочешь мне помочь! Что говорят в полиции о моём отравлении? Или это тоже  тайна следствия? Я, живя здесь, узнаю, что наша фирма почти обанкротилась,  старику светит срок, а ты  о ерунде какой-то...
-Если для тебя 200 тысяч – ерунда, то, конечно, не стоит об этом.   Если тебя интересует судьба Михаэля   Бергера – то он, скорее всего в тюрьме, поскольку является главным подозреваемым по делу об  убийстве твоей подруги и  твоем отравлении. Кстати, сердечный приступ уборщицы, скорее всего  спровоцирован тем же веществом, которое вызвало твоё отравление. Это означает, если найдут причину, почему это выгодно Гер Бергеру, ему светит пожизненное заключение. Дела фирмы, если я не буду всё контролировать,  будут в весьма плачевном состоянии, поэтому  лучше, если мы простимся прямо сейчас. Понятно? Сегодня после обеда на фирму прибудут представители финансовой полиции.  Пока никому  не известно, кто скрывал налоги , переводя деньги через  благотворительные фонды в Лихтенштейн. Если это будет доказано – то старику не поздоровиться.  Велика вероятность, что он никому не доверяет поэтому посадил свою безголовую дочурку в кресло руководителя,   а сам управляет из больницы, где прячется от фискальных органов. Теперь ты довольна?  Как видишь – я  ничего от тебя не скрываю, я хочу, что бы этот весь ужас прошёл и мы поехали отдыхать, потому что я очень  устал. Знаешь ли, спасать утопающее предприятие, прикрывая чужие грехи – оказалось для меня  непосильным  занятием.   Я лечу к тебе, едва узнав о несчастьи, пытаюсь утешить, а что получаю? Полная неблагодарность. И так всегда и всюду: работаешь изо всех сил, стараешься, а премию получают другие!
Мне стало стыдно. Действительно, чего это я пристала? Он ведь тоже мог отдохнуть эти пол дня, а вместо этого, утешал истеричную жену, дарил подарки и получил моральную пощёчину. Какая все-таки я стерва...
-Прости, Отто, я не хотела тебя обидеть, просто всё так страшно и запутано, что я боюсь! За тебя боюсь,  ты ведь действительно  весь измотался.  Всё сразу навалилось:  и отравление, и разорение, и этот Бергер... Я тоже задёрганная, прости меня.
-Ладно, обещай, что наберешься сил за эти пару дней. Будешь принимать перед сном таблетки, ходить на процедуры, восстанавливать здоровье. Договорились?
-Этим и займусь. Здесь замечательная сауна с бассейном на минеральных источниках, горками и  турецкой баней. Ты же знаешь, парилка мне всегда  нравилась больше сауны. Вот прямо сейчас и отправлюсь туда. Хорошо?
-Замечательно, дорогая! Это всегда помогает. Когда-нибудь обязательно сходим вместе. А сейчас, чю-юс!
Муж поцеловал меня и выйдя из-за стола, направился к выходу. Я смотрела ему вслед и думала о своей отвратительной сущности. Мне ведь было абсолютно всё равно, что у Отто в душе. Конечно, я понимала, что так нельзя, но ничего не могла с собой поделать.  И с тем же, как жаль, что Мишка оказался за решёткой.  Неужели он ушёл  от меня, что бы убить Соню?  О каких неоспоримых уликах говорил фон Баумштайн? Фара разбита и волосы приклеились... К тому же Мишка  звонил в больницу, когда я загибалась после его шорли.  И вот тут-то моё сердце сжалось. Вот тут-то мне стало жаль до слёз  мнимого убийцу и отравителя... Неужели это всё он?  Но, зачем? Должен быть повод!
 С этими мыслями я допила кофе и направилась в сауну.
Конечно, комнаты с горячим воздухом, но разными  травяными запахами были неплохи.  Массажный  стол в стеклянном кабинете, место для отдыха на свежем воздухе, бассейн с прохладной водой, особый душ, поливающий тебя по спирали снизу-вверх водой разной температуры. Круглый бассейн, глубиной чуть выше колена, в котором два отделения, в одном горячая вода, в другом холодная. Такая процедура  укрепляет вены и сосуды на ногах.  Говорят, - лучшая профилактика варикоза. Но, воды ещё не было, и я подумала, что надо бы сказать, что бы  напустили воду, поскольку я хочу заняться укреплением ног, чередуя холодный и горячий потоки.. Купив медовый скраб,  намазав им лицо, шею и руки, отправилась в турецкую баню. Это было замечательно! Специфический запах, каменные сидения и столько пара, что ничего кроме собственных рук – невидно!  Я села и зажмурилась! Как хорошо. Головная боль прошла, скраб начал  стекать с меня крупными каплями.  Выйдя из парилки, приняв душ, я отправилась в   раздевалку, что бы надеть купальник и пойти поплавать в бассейн с минеральной водой.  Проходя мимо ёмкостей с контрастными ванными, я увидела, что там лежит женщина. Я подошла ближе, и заметила кровавую струйку, вытекающую из её рта. Кто-то открыл воду, поэтому, даже если жертва ещё жива, то через несколько минут  она захлебнётся...  Как вы думаете, что делать в этой ситуации? Ни-че-го!  Это немецкое правило безопасности – ничего не делать и звать на помощь. Поэтому  вопли, издаваемые моей собственной глоткой, были такими истошными, что через минуту возле меня стояло, как минимум пять человек. Один из них - врач, следящий за нашим самочувствием в  минеральном бассейне. Девушку достали,  осмотрели и положили на массажный стол. К счастью она была жива, видно, сильно ушиблась, поскольку, открыв глаза, она обвела всех ничего не понимающим взглядом, затем, сощурившись,  начала рассматривать место, где находится. Увидев меня, девушка раскрыла рот, и ужас какой, её язык  оказался почти откушенным. Она явно хотела мне что-то сказать, но  прикрыла одной  рукой окровавленный рот, а другой начала  ощупывать язык. Вскоре прибыла медицинская помощь, пострадавшую переложили на носилки и  отнесли в  машину. А теперь прошу не удивляться и не задавать глупых вопросов, это командовала я сама себе. Ещё бы! Ведь это была Свенья, то есть,  девушка из Мишкиной квартиры!  Как я её сразу  не узнала, понятия не имею. Как Мишка тогда сказал « Она мой партнёр»  А зовут её Свенья! Конечно же, Свенья! Но что делала эта Свенья в сауне в тот самый момент, когда там была я? Совпадение, чуть было не стоившее ей жизни?   Прибежавшие на помощь люди утверждали, что ступеньки водного круга были скользкими оттого, что на них разлили шампунь. Даже с подозрением глянули на меня, мол, уж не мой ли?  А, действительно, где мой? Я посмотрела по сторонам и ахнула. Бутылка  моего «Биотерма» была наполовину пустой. Не могла я за неделю столько израсходовать, никак не могла. Подойдя к ступенькам и попробовав на ощупь, а после и на запах скользкую субстанцию – убедилась, что  содержимое бутылки кто-то вылил на ступеньки в бассейн. И вот тут-то меня разобрала злость, да что же это такое! Вокруг гибнут люди, рушатся судьбы, а я  разыгрываю маленькую капризную девочку.
-Ладно, подумала я, - не будем откладывать на  завтра то, что можно было сделать ещё вчера.  И хотя копий приезда в Лихтенштайнский филиал у меня не оказалось, я прекрасно помнила, кто наведывался туда чаще всего, а кто не очень, а главное,  имена-то  были практически  все  знакомы.  И с торговцем лавки я пообщалась не зря, шорли, купленные мною, тоже кое-что доказывают.  И так,  к бою дорогая Вера Липинская, иначе будешь лежать с откушенным языком или окажешься в  придорожном обрыве, как моя бедная Соня. Я докопаюсь до истины, и мне этот или эта гадина за всё ответит. А для начала, уезжаю из этого мавзолея. А по дороге домой обязательно навещу  пострадавшую от шампуня Свэничку . Если говорить не может, то пусть хоть напишет мне пару слов. А дальше я сама разберусь, ревновать или нет...
Вернувшись в номер, с тоской подумала о парилке! Замечательная штука! Надо будет расспросить, есть ли у нас поблизости  заведение подобного класса. Но, для начала следовало ехать в больницу.
К счастью, моя машина была отремонтирована и  даже навигатор поставлен, хоть и не такой дорогой, как мой, но тоже ничего. Подумав пару минут, я позвонила ремонтнику автомашин и попросила ещё раз осмотреть мой автомобиль, но на этот раз, при мне! Он  явился примерно через полчаса. Очень недовольный и поэтому сердитый. Но, купюра, вложенная в его руки оказала сказочное действие, из ворчливого  механика он превратился в любезнейшего сотрудника отеля, готового помочь в любую минуту!
-А вы случайно не знакомы с таким милым и  очаровательным мужчиной, живущим в нашем отеле.  Крепкого сложения,  высокого роста, с сильным франконским акцентом.
- Вы имеете в виду господина Герхарда фон Баумштайна? Ну, как же не знать своего начальника.  После смерти старого шефа, он перекупил   у его родственников этот бизнес  и теперь является  единственным владельцем.
-Единственным? Он такой шармантный мужчина, и что, у него нет ни жены, ни детей?
- Почему же, у него двое взрослых детей, но они наведываются довольно редко. По крайней мере, я их не видел. И жену я не видел ни разу, но поговаривают, что у неё тоже  есть отель, в котором она  распоряжается. Но, это всё слухи... От самого шефа я ничего не слышал
-Пользуясь своим одиночеством,  он  постоянно кокетничает с приезжающими дамочками! Понятно- понятно
-Я этого не говорил. Господин фон Бергштайн очень  интеллигентный человек,  и к нему мы все относимся с большим уважением.
На этом механик  закончил осмотр, перепроверил масло,  тормоза, карбюратор, проехался со мной на заправку, заполнил бак, и мы с ним распрощались. Ну, надо же!   В Лихтенштейн нас возил лично владелец санатория. Он увёз нас  в другую гостиницу обедать... Совершенно непонятно, уж у себя было бы намного дешевле. Хотел нас удивить?  Чем? Кухней в чужом отеле? Хотел запудрить Соне мозги? Так это у него получалось вполне прилично, даже не выходя из  принадлежащего ему парка.  Остаётся открытым вопрос «Зачем?» Хотя, этот вопрос следовало  задать  и без  новой информации.
Больница, в которой находилась пострадавшая из нашей гостиницы, была, как и все западные клиники – большая и лабиринтообразная. Не смотря на это, я без труда отыскала нужное отделение. Но, пройти в палату мне не дали, сказав, что в отделение интенсивной терапии  разрешёно находиться  только родственникам. К тому же, меня спросили фамилию пострадавшей, а вот этого я и не знала.  Узнав  у дежурного врача о самочувствии «лучшей подруги», я, убедившись, что её жизнь вне опасности,  поскольку удар пришёлся вскользь.  А операция по сшиванию языка начнётся минут через десять, поэтому посещение  и вовсе не желательно. Вдруг я увидела  знакомую фигуру! Надо же, сам владелец  прибыл проведывать пациентку. Вот уж, честь какая! Я подошла к  Герхарду и непонятно зачем, выпалила
-Откуда вы знаете Михаэля  Бергера? Зачем вы привезли нас в тот проклятый замок?   Какое отношение имеете вы к травмированной девушке?
-Во-первых, здравствуйте госпожа  Хайцер! Как я слышал, вы покинули наш замечательный курорт и возвращаетесь домой к мужу? Похвально-похвально. А то, видите ли, я человек архаических взглядов и не приемлю  неразумное поведение замужних дам.
Я остолбенела. Конечно, рассчитывать на любезные ответы не  приходилось, но, что бы так – неслыханное хамство!
-Что именно вы называете неразумным поведением? Не понимаю, вы это о чём?
- Я о том, что у вас,  имеется  заботливый муж, который занимает довольно высокую позицию. А вы имеете удовольствие встречаться с молодым человеком, погрязшим и без этого в неприятную историю. И если ваш супруг узнает о ваших м-м-м, как это сказать помягче,  романтических отношениях, то дела Михаэля Бергера будут и вовсе плохи. Поэтому, поезжайте домой и сидите тихо. А ещё лучше, найдите для развлечений другую игрушку, и оставьте мальчика  в покое.
Сказав это, он, гордо подняв голову,  развернувшись на  90 градусов, пошёл проч. Но, походка, я где-то уже видела такую походку. У кого?  Надо бы вспомнить... Но, он ведь всё знал, и молчал. Мишка мне тогда же сказал, что фон Бауштайн всё знал. Откуда? С кем он в сговоре? С Мишкой и этой Свенией? И чего это я полезла с  прямыми вопросами? Просто, наезд какой-то устроила. Вот бестолковая, так всё испортить.
И так, что я выяснила? Да ничего! Только то, что этот фон беспокоится о Мишке. Почему? Что делала Свения в парилке? Совпадение или нет? Я разливала шампунь? Нет, исключено, я ничего не разливала... Вдруг мои мысли прервал молодой человек в полицейской форме
-Извините, Вы  были свидетельницей  падения гостьи отеля?
-Не понимаю, о чём это вы? Я вышла, а она уже лежала в бассейну и изо рта у неё шла кровь. Я испугалась и позвала на помощь. Вот и всё.
-Я понимаю, что это несчастный случай, и никто не пострадал смертельно, но вы что, мыли голову в бассейне для ног?
Вот придурок, подумала я, - каким образом у меня это могло получиться.
-Я похожа на сумасшедшую?
-Просто открытая бутылка с вашим шампунем лежала в одной стороне помещения, а сама жидкость была разлита на ступеньках в бассейн. Видно, пострадавшая поскользнулась  на скользком спуске и упала, разбив голову и откусив язык. Вы были знакомы?
-Нет, я её никогда не видела раньше.
-Странно, вы только что называли её имя и о ней беседовали с этим импозантным мужчиной, а теперь утверждаете, что никогда её не видели. Более того, в приёмном покое вы заявили, что пострадавшая является вашей подругой. Если не сложно, давайте проедем со мной в полицейское отделение.
-Я должна позвонить своему адвокату?
-Абсолютно необязательно. Обычная рутина, не больше.
И я решила   пока  не звонить  адвокату, тем более что его телефон я никогда не знала и, тем более, не записывала.  Для того, что бы позвонить ему, мне следовало бы связаться с Отто,  а этого делать совсем не хотелось. Он опять разнервничается,  бросит всё и приедет! А если учесть, что сегодня, как он сам сообщил – важное совещание, от которого зависит судьба фирмы. А если что-то решится не лучшим образом и мы разоримся – я буду виноватой! Нет уж.  Попытаюсь справиться
Мы  с инспектором сели в машину, находившуюся на больничной парковке.   К моему удивлению, это был «Мерседес» довольно новой модели. Я поинтересовалась, у  всех ли полицейских такие новые автомобили? Может быть у лучших – лучшие и наоборот? А может просто получают автомобили по разнарядке или покупают самостоятельно, а после превращают в рабочую?  Уж не помню, какой вопрос был бы следующим, но водитель пресёк мою болтовню, задав один единственный вопрос. Угадайте какой? Вы думаете, он спросил об алиби Михаэля Бергера?  Или о том, когда я в последний раз видела свою подругу Соню?  Или что произошло с пострадавшей в сауне Свенией? Нет! Он спросил меня,  давно ли я знакома с фрау Эльбоген.  От этого вопроса  мне стало худо. Как Эльбоген? У пострадавшей такая же фамилия, как у нашего шефа?
-Понятия не имею кто такая эта Эльбоген.
-Как не знаете? В приёмном покое вы назвали её имя и  объявили во всеуслышанье, что это ваша подруга. Не странно ли?
-Я знаю только что она – Свения! Кто-то из обслуживающего персонала назвал это имя, вот и всё! Я понятия об остальном не имею.
-Тогда почему   ваш шампунь был разлит на ступеньках водоёма для ног? Там ведь моют отнюдь не головы?  Как такое могло случиться?
- Понятия не имею! При чём здесь шампунь? Он стоял  в другом конце зала. Зачем мне выдумывать?
-Может вы, нечаянно разлили шампунь,  а когда увидели, что из-за этого пострадал человек, быстро перенесли его в другой конец комнаты? Поверьте, бывает и такое: человек становится совершенно случайно, виновником преступления. И  понимая свою  невиновность, он пытается избежать возможное наказание. Повторяю – это простой пример, вас не касающийся. Так может, вы разливали шампунь? Совершенно случайно, даже не заметив это? Просто бутылка открылась сама собой, а содержимое вылилось без вашего вмешательства.  После, заметив, что пробка открыта, вы её закрыли и отнесли в другу часть помещения, даже не придав этому значения. Возможен такой вариант?
-Нет! Сколько раз объяснять – такой вариант невозможен! Во-первых,  пробка не открывалась, во-вторых, я зашла через другой вход и поставила злополучный шампунь  на столик возле окна. А  вены укреплять решила уже после парилки, где, как понимаете, шампунь совершенно не нужен.
-Почему вы сами не попробовали оказать медицинскую помощь?
-Очень умный вопрос, я не медик, поэтому боюсь навредить! Я не умею оказывать первую помощь, поэтому начала звать тех, кто это делает лучше меня. И к тому же, я боюсь крови. Понятно?
-Вы знакомы с Михаэлем Бергером?
-Вы из полиции Германии или Лихтенштайна? Почему вы задаёте этот вопрос?
-Потому что погиб гражданин Германии в Лихтенштайне! Поэтому это происшествие , как бы и нас касается.
-Нас – это вас лично?
- Нас – это немецкую полицию и полицию Лихтенштайна.  После принятия закона о взаимовыручке...
Он ещё очень долго указывал  номера законов и параграфов, согласно которым полиции стран Евросоюза должны работать сообща. Затем, он повторил вопрос относительно Мишки
-Конечно, я знаю Бергера. Он сотрудник фирмы, на которой работаем мы с мужем.  Это что-то меняет?
-Ничего! Но смею повторить вопрос, вы виделись с этим господином  накануне смерти вашей подруги?
-Почему вы меня об этом спрашиваете?
-Потому что являясь  коллегами, вы обязаны были встретиться поскольку находились в одном  хоть и шикарном но небольшом отеле. Вы не встречались?
-А что на этот счёт говорит сам подозреваемый?
-Что через четыре дня всё расскажет. А сейчас, всё равно  бессмысленно  утверждать о своей невиновности. Поэтому он  может  посидеть в камере. Хотя, приезжал его родственник и предлагал большой залог. А пока, как ни странно, молодой человек не собирается покидать камеру.  Видать ему  там понравилось. Ну, так вы встречались?
-На этот вопрос пусть главный подозреваемый и отвечает. А я, пожалуй,  обращусь за помощью к адвокату.  И знаете что? Отвезите меня лучше к клинике,  на стоянку машин, туда, откуда  увезли. Понятно?
- Вы удивительная женщина. Непредсказуемая совершенно. Хорошо, что недалеко отъехали.
Полицейский  развернулся на ближайшем повороте и  направился к стоянке. Когда мы остановились, я поблагодарила за приятную беседу и замечательное вождение. А также спросила, все ли полицейские так мастерски водят машины? Бедный молодой человек чуть не обалдел от такой наглости.  Он открыл рот и  хотел, очевидно, меня послать, но вовремя сдержался и проговорил себе под нос -«Не провоцируйте меня,   Леди»
Я пересела в свою машину и поехала в Лихтенштайн.  Отделение полиции нашлось очень быстро. Ещё бы, если оно одно на всю страну!  Найдя  ответственного офицера и узнав, где находится подозреваемый, попросила  о встрече с ним. Подписав необходимые бумаги и ответив на протокольные вопросы,  осталась ждать в просторной комнате, похожей на холл в средней руки санатории. Через минут  двадцать  оказалось, что Мишки здесь нет. Добиться, почему нет, что с ним случилось, я так и не смогла.  Ни уговоры, ни угрозы положительно не закончились.   Мне сообщили, что можно написать жалобу на имя  ответственного комиссара или  обратиться с прошением в великому герцогу Лихтенштайнскому.  Если бы не серьёзное лицо полицейского,  и не формуляр для жалобы – можно было бы подумать, что это глупая шутка.
Ничего, не добившись и не поняв, что случилось с Мишкой, я отправилась домой.  В дороге, перезвонила Ото и заявила, что ни минуты не останусь в этом общежитии, и еду домой. Естественно, я сообщила о несчастном случае в сауне и о разлитом шампуне.
-Сколько раз тебе говорил – свои вещи должны быть всегда с собой. Вот видишь,  даже такая мелочь, как бутылка с шампунем, может  принести массу неприятностей. Ты, надеюсь, не разговаривала с  представителями власти без нашего адвоката? Вот и молодец!  Без адвоката  в таких вещах никак нельзя. Тем более что у нас  есть адвокатский страховой полис, оплачивающий до 80 процентов всех услуг.  Поэтому, нам ничего не будет стоить позвонить в  страховую компанию и  предоставить нам специалиста. А уж он пусть работает.  Ты молодец, что едешь домой. Я ужасно соскучился без тебя.  Одинокий дом, в котором кроме путцфрау(уборщицы)  никого. И то, ты ведь знаешь Гюльфер, она как тень! Лишнего слова не скажет, уберёт тихонько, накроет на стол к ужину , соберёт посуду и, поминая как звали. Слова из неё не вытянешь.
Мы общались довольно долго, пока я не спросила, как прошло совещание. Муж ответил, что всё в порядке, вот только  новой шефини не оказалось на месте! Её, якобы, ожидали все, поскольку  необходимо было  принимать стратегически важные решения, а она так и не  появилась. Мы были уверены, вот-вот  прилетит, может в пробке... Но, увы и ах! Я же предупреждал совет директоров,  она нас всех по миру пустит.
От сумы да от тюрьмы не зарекайся, - вспомнила я старую русскую поговорку.
-Фу, какая гадость!  Мне совершенно не нравится ваш русский фольклор! Надо же, такое придумать! Это означает, каждый может стать нищим или бандитом?
-Почему ты считаешь, что в тюрьмах сидят только бандиты?
- Потому что  просто так в тюрьму забирать не станут. Если человек попал за шведские гардины, значит, он и есть преступник, прямо или косвенно, но без сомненья.
- А если ошибка? Если все улики показывают на человека, но это не он грабил или убивал?
-Тогда следствие разберётся. Давай прекратим тему? Мне она надоела.  Что-то ещё скажешь?
-Да, скажу самое главное, из-за чего я тебе и звоню. Свения  Эльбоген очень тяжёлом состоянии лежит в больнице. Поскольку  именно она эта пострадавшая в сауне.
-Ничего себе, «на прощание». С этого нужно было начинать. Какими судьбами её занесло в отель да ещё в сауну?
-Почему сотрудникам можно  лечиться на  этом курорте за счёт фирмы, а дочери шефа – нельзя? Может она со своего кармана оплачивает? Может подлечиться захотелось или свидание назначила...
-Ну да, сперва назначила  совещание при полном составе совета директоров,   и в это же время – поехала подлечить нервишки! Я загибаюсь на этой проклятой работе,  потому что всё валится! И  все мои сотрудники, ты слышишь, все  сотрудники  всё видят, но помочь никто  не напрашивается.  Поэтому приходится тянуть этот воз самому . Всё это очень странно,  тебе не кажется?
-Мне ничего не кажется..
Мы попрощались,  и   я сосредоточилась на машине, которая  мчалась по  направлению к Франкфурту.

Часть вторая

Дома было замечательно свежо, просторно и вкусно. К моему приезду Гюльфер  приготовила  тыквенный суп, который мне ужасно нравится. А ещё у неё замечательно получается турецкое блюдо «Сигара-бюрек». И смотрится хорошо и кушается с удовольствием. А всех дел-то. В слоёное тесто заворачивают овечий сыр, немного зелени и  всё это жарят во фритюре.
Я с аппетитом съела невероятное количество этих «сигар», запила свежезаваренным чаем и почувствовала себя необыкновенно хорошо.  З знаете почему? Потому, что знала, чем сейчас займусь. Для начала,  взяла записную книгу и написала план, как буду действовать  эти дни. Что самое важное, что второстепенное и к чему необходимо присмотреться в первую очередь. Одним словом– выработала стратегию действий  в борьбе с неизвестным преступником. В том, что был определённый человек, заваривший весь этот ужас, я больше не сомневалась.  Остаётся последний вопрос «Зачем я  это делаю? Ведь полиция и без того занялась всем этим. Немного подумав, я написала  в завершении « Чтобы остаться в живых и отомстить за Соню» Ведь совершенно неизвестно, хотели сбить мою подругу или меня. А в сауне? Кто знает, не спутал ли преступник  женщин. Ведь в то время я была одна в  парилке. А значит, он мог элементарно перепутать: халаты у всех одинаковые, полотенца на головах и даже тапочки - тоже. Тогда задаётся вопрос, почему он  совершив нападение, оставил в живых свидетельницу? Ответ прост, как моя дверь в спальню « увидев кровь, струящуюся изо рта жертвы, он решил, что она получила смертельную травму» Но есть ещё одно предположение,  нападающий знал, кого хотел  обезвредить, и  не собирался убивать жертву, а только задержать её на месте. Подкравшись сзади, он толкнул её, понимая, что  с этого положения она не сможет  увидеть нападавшего.
Составив план  действий,  я постояла под душем , переоделась и отправилась в  ближайшую  «питьевую лавку». В Германии так называются магазины, где продают различные напитки и принимают пустые бутылки. Взяв с собой прихваченную из Лихтенштайна  посудину, я  принялась расспрашивать  продавца  о разнице между бутылками, купленными в Лихтенштайне и в Германии. Оказалось, различия хоть и небольшие, но всё же существуют. Дело в том, что в Лихтенштайне многие бутылки вообще не подлежат обмену, а у нас, их можно менять на полные, с  доплатой. Словоохотливый дядечка  рассказал, что существует даже такая профессия – собиратели бутылок. Они собирают тару в одной стране,  сдают в другой, и  неплохо  при этом зарабатывают. Хотя я не представляю, сколько нужно  насобирать пустых бутылок, что бы хватило на нормальную жизнь. 
После лавки я отправилась на работу. Без всякого повода. Просто пришла, поздоровалась со всеми, заглянула в кабинет, где должен был сидеть Михаэль Бергер, и достала из его письменного стола такую же  полупустую бутылку из-под шорли. Спрятав трофей в сумку, я открыла в шкафу  нижний выдвижной ящик, где обычно у Мишки  хранился этот напиток. Так и есть, ящик, хоть и не полный, но стоял. Достав и оттуда объект моего пристального внимания, я направилась к выходу. И так, первый шаг был сделан. В той же лавке я выяснила, что  в ящике был лихтенштайнский шорли, а в столе – немецкий.  После я заехала в  лабораторию центра потребителей. Сказав, что от этого шорли у меня ужасная изжога и чувство апатии, я протянула недопитую бутылку. А также предоставила для экспертизы и полную, выуженную из шкафа.  За определённую сумму, заплаченную в кассе, мне обещали перезвонить через несколько дней. Но, предпочитая оставаться анонимным заказчиком, я предложила, что сама заеду за результатами. Получив квитанцию об оплате, вернулась к машине. Желательно было появиться дома до прихода мужа, ведь на нём и так лица нет, а тут  и жена придёт поздно – катастрофа!  Прибыв домой, я  перезвонила Отто, и он пообещал прийти  к ужину не позже 9 вечера.  Попросив Гюльфер накрыть на стол, а еду оставить на теплоустройствах, отпустила  горничную.  Хотя мой благоыверный явился, часам к одиннадцати, я  поставила перед ним тарелки, сама поухаживала, выложив красиво на тарелку жаркое из оленьего мяса с брокколи.  В бокал налила холодного пива.  Поджарила несколько тостов и смазала их маслом, смешанным с   травами.  После еды мы поболтали немного и разошлись   в разные комнаты. Он- в кабинет - пересмотреть счета, я в спальню. Отдыхать.
  Рано утром, едва машина Отто  скрылась за поворотом, я  сварила  крепкий кофе,  съела круассан и отправилась  в Мишкину квартиру. Что я  надеялась там найти? Ничего особенного. Ещё одну бутылку, для коллекции. А может и  другие доказательства.  Доказательства чего? Или его виновности, или невиновности. Потому что неопределённость меня окончательно  достала. 
 Остановив машину на подземной парковке, я поднялась на лифте на нужный этаж. Вспомнила, с какой радостью я неслась в эту квартиру, забыв обо всём на свете. Сколько счастья было пережито в этих стенах. Открывая дверь, мне представилась последняя сцена в этом доме. Девица, оказавшаяся дочкой шефа и лежащая сейчас в реанимации, Мишка, бледный с перекошенным  лицом. Всё какое-то скандально-скользкое, от которого хотелось вымыть руки.   Пройдя из прихожей в комнату, я обмерла. Надо же! Обычно такая ухоженная и аккуратная квартира превратилась в полный бедлам.  На  одном кресле  лежали принадлежности женского туалета. На другом – вечерние туфли поверх  нарядного платья.  На письменном столе, где обычно стояла вазочка с живым цветком, находился ворох бумаг и нераспечатанных конвертов. По середине, на этой куче-мале  находилась записка, сделанная рукой шефа Там стояло 1. Принести почту. 2. Запись  совета директоров. 3Достать из-под земли Бергера, пусть срочно перезвонит на хенди! 4. Документы по  фонду за последние два года.
Я перебрала конверты, не найдя ничего интересного, положила их на место, пошла на кухню и достала уже знакомую  бутылку из под шорли. Затем огляделась и нашла телефонный аппарат, на котором было всего одно сообщение. Я нажала кнопку и услышала властный голос старика
-Свения, когда приедешь, не забудь, что парковаться лучше не на Линден, а  на Гартенштрассе, что за корпусом клиники. Я тебя буду ждать к пяти часам, не забудь взять всё, о чём я тебя просил. Поняла?  С Бергером я уже говорил. Целую, папа.
Вот и прекрасно, теперь я знаю, где искать шефа и задать ему пару вопросов, на которые он не сможет не ответить. Прихватив ещё кое-что из документов, я  отправилась домой к бедняжке Соне. У меня всегда был ключ от её квартиры, как бы  «на всякий случай».
  В отличие от Свеньиного бедлама,  у Сони всё было в идеале: квартира блистала чистотой. И если бы не давнишняя пыль на полированной мебели – никогда бы не сказал, что это квартира одинокой и безалаберной женщины. Хотя, почему она была безалаберной?  Пожалуй,  переживающей черезчур. Это конечно можно сказать! Она каждый  новый роман, словно пропускала через себя. До смешного, сочувствовала положительным героям, злилась на отрицательных, иногда создавалось впечатление, что фрау Корецкая  живёт не настоящей жизнью, а вычитанной ею в современной литературе.  Она иногда начинала копировать героинь из особо понравившихся книг! Но, не смотря на это, моя подруга была прагматичной и  аккуратной.  Её железному характеру можно было позавидовать, она была беспощадна к ленивым студентам и, как ни странно – нищим! Она терпеть не могла нищих на улице. Она начинала злиться и риторически вопрошать «Куда смотрит полиция?»
Ах, Соня-Соня, тяжело вздохнула я и расплакалась. Нет и не будет больше у меня такой подруги, как ты!  Необыкновенной , чуткой, умной, красивой...  Осмотрев её квартиру и найдя  записную книжку, где были номера телефонов друзей и родственников,  решила заглянуть на кухню.  Даже не знаю, скорее по привычке, открыла дверцу холодильника.  Когда я приходила, из него доставалось нечто вкусное!  К моему приезду всегда покупался кусочек копчёной рыбы или  особо приготовленный салат из морепродуктов. Надо же, а сейчас там пусто, только  ёмкость из прозрачного стекла, в которой хранят твёрдые сыры.  Подняв крышку, я обмерла. Пусто, только след остался. И запах. Странно, Соня никогда бы не оставила грязную  и пустую посудину в холодильнике, тем более зная, что уезжает на десять дней. Странно это, очень странно.  Слёзы после открытия холодильника высохли, сердце забилось быстрее – здесь что-то не совсем привычно. Что именно «не совсем»?   Достав сырную стекляшку, пришлось посмотреть через дно на свет. Интересный отпечаток получается, восьмиугольный какой-то.  Оставив в покое  ёмкость из холодильника, пришлось заглянуть во все шкафы на кухне. Всё нормально, но, ещё один след! На полке для пустых бутылок осталось одно круглое пятно. Здесь явно была ещё одна бутылка,  причём, вполне вероятно, что от знакомого шорли, днище которого было рифленым, поэтому оставляло не прерывный  след, а  круг,   состоящий из маленьких чёрточек. Если учесть, что моя дорогая Корецкая никогда не сдавала бутылки, отдавая их даром одному из своих студентов, то получалось весьма забавно! Это выходит, что одну бутылку отдала, а остальные нет? Дальше - больше!  На телефонном аппарате не было моего сообщения. А я звонила рано утром, перед самым отъездом, с просьбой прихватить  для меня  пару новых романов. В тот момент подруга была в ванной, и не смогла подойти. Но, книги она мне всё-таки взяла, прослушав сообщение.  Вряд ли она стала бы стирать его. А автоответчик был пуст. Такое тоже невозможно! Соня никогда не вытирала все записи, Она считала, что очень многое  из наговоренного может пригодиться, это касалось телефонных номеров  или других  точных данных, время лекций, к примеру.  А тут  совершенно пусто! Это ещё более странно.  Осмотрев более тщательно квартиру, обнаружилась ещё одна интересная вещь -  исчезла наша фотография. Месяца два тому назад мы втроём сидели в  одном  симпатичном ресторанчике, где ели свежевыловленную форель. Там нас и сфотографировал  по просьбе Сони один из официантов.  Получилось очень смешно, в центре Мишка, надув щёки и держа  за живот деревянную рыбину, по краям мы – с  тарелками в руках,  и высунутыми языками, изображая  страшный голод. Это фото, в пластиковой рамке, находилось  на полке  в книжном шкафу. Но теперь его – нет!
Ещё большая странность меня ожидала  по дороге домой. Оказывается, за мной следят! Ничего себе – приключеньице. Точно следят. Когда я  ехала на квартиру к Мишке , то заметила синенький «фольксик» . Направляясь на квартиру к подруге – тот же автомобиль следовал  за моей машиной. А вот возвращаясь домой меня «провела»   серого цвета «Тойота». Может это случайно, но неприятно, до невозможности.
Вернувшись домой, пришлось отпустить Гюльфер, поскольку у неё был назначен приём у врача. Оставшись одна, я  достала тетрадку и начала чертить схему. И так, берём разноцветные карандаши, изображаем цветными крестиками все действующие лица в этой истории. Теперь проводим пунктиры от одного к другому и подписываем,   получаем  яркие  линии, связанные между собой.  Ничего особенного не получилось. Это  занятие прервал телефонный звонок
-Дорогая, как хорошо, что ты дома. А Отто сказал, что ты будешь только не следующей неделе.  Ну, думаю, какая жалось, я ведь тебя после клиники так и не видела. А сегодня ведь премьера «Нибелунгов» в национальном театре Дюссельдорфа. На вас с мужем давно заказаны билеты. Не забыла?
-Ирэне,  как хорошо, что ты позвонила, я тебя недавно вспоминала.  Конечно, если Отто приедет с работы чуть раньше, мы обязательно будем на премьере. Я ему перезвоню и напомню.
-А если он  не сможет, придёшь одна?
-Нет, конечно, не приду. Ты же знаешь, мы всегда вместе. Но, Трауде, дорогая, прошу, найди минутку для меня. Давай встретимся, посидим, поболтаем. Я за тобой так соскучилась.
-Я тоже! Если бы ты знала, как мы  переживали, когда ты была в клинике. Просто ужас! Я буду очень рада нашей встрече, если не сегодня, то  через неделю. Я как раз смотрю свой календарь. Вот, через две недели в четверг, в половине второго Идет?
-Конечно, идет! Даже если  что-то изменится, этот термин я оставлю неизменным. Целую тебя, дорогая. До скорой...
-И я тебя!
Уф! Наконец-то отстала. При чём, я уверена, ей так же хочется со мной встречаться, как и мне с ней. Но, этикет, понимаете ли, обязывает. Мы, если можно так выразиться, дамы одного круга, посему, просто обязаны дружить. Что и делаем особо усердно на всяческих приёмах и премьерах. Мы даже встречаемся  в кафе или ресторане что бы вместе  выпить чашечку  чая с пирогом или тортом. Но, это бывает не чаще, чем раз в несколько месяцев. Я хмыкнула, представив вытянувшееся лицо Трауде, если бы я начала рассказывать о  своих приключениях. Мы обычно болтаем о новых фильмах, книгах, больших ярмарках, где бываем  согласно правилам поведения. Иногда хвастаемся новыми украшениями, иногда  достижениями в  фитнесклубах. Занимаемся камерным трёпом, если проще. Самое интересное, что Трауде не такая уж и глупая, как хочет казаться. А имидж бездельничающей куклы ею создан искусственно. Это расслабляет собеседника и заставляет болтать лишнее. Об этом мне сообщил  муж, после нашего с ней знакомства. Так что, держи ухо востро, а язык за зубами, продолжила я его мысль.  С тех пор наши встречи напоминают, скорее игру «кто кого словит за хвост» Пока  между нами была ничья, что само по себе и неплохо.
Я набрала по мобильнику Отто и напомнила ему о премьере. Он поворчал немного, но идти в театр согласился, поскольку компания, которая собиралась  в тот вечер была ему более чем полезна.
Полежав в ванной,  выбрав наряд, подходящий к новому украшению, я занялась вечерним макияжем. Ни для кого ни секрет, что на хороший макияж уходит уйма времени...

В тот вечер я надела новый комплект драгоценностей, тёмно-синее платье , как нельзя лучше подходящее к  этому случаю. Но Отто, который явился за  несколько минут до  предполагаемого выхода, увидев меня, скривил недовольную физиономию.
      -Не кажется ли тебе, сокровище моё, что  это украшение  сегодня неуместно.
    - Почему? На премьере будут очень известные люди. Их жёны носят и не такие драгоценности... Или есть иные противопоказания?
    -Зная, что дела нашей фирмы отнюдь не блестящи, они будут удивлены тем, что финансовый директор этой самой фирмы делает своей жене такие дорогие подарки. Пойми, дорогая, лучше будет, если ты наденешь что-либо другое.
     Отто подошёл ко мне и нежно обнял за плечи.  Ну что тут скажешь? Пришлось надеть другие украшения.     Мой муж всегда собирается очень быстро. Буквально через минуту он был готов. Мы сели  в  его машину и отправились в аэропорт, где нас ждали  Трауде с Георгом. Они пару лет назад купили небольшой, на восемь пассажиров самолёт, благодаря чему мы имели  возможность посещать самые многообещающие концерты  и спектакли Европы.
Я люблю  ночные полёты с Георгом. Он бывший лётчик Люфтганзы, поэтому управлять машиной  для него привычно, и я бы  сказала, радостно.  Эта радость передаётся и мне. Когда отрываемся от земли, хочется захлопать в ладоши. А ночные полёты это нечто особенное! Большие города Германии светятся  необыкновенной красоты замысловатыми узорами. Иногда один город, словно бы перетекает в другой, автобаны похожи на золотые нити, прошивающие участки бархатной темноты золотистыми пунктирами. А если ночь звёздная,  создаётся впечатление, что небо это отражение земли, и ты, находишься   в межзеркальи. Долетев до Дюссельдорфа за час, до театра добирались почти столько же. Парадоксы цивилизации: с континента до континента добираться быстрее, чем в противоположный конец большого города. Но, это отступление от темы. К началу представления мы успели, а  пообщаться - нет. Я едва дождалась перерыва, так хотелось поболтать с Катариной о моей бедной Соне. Катарина  Вайс родом из Чехии, поэтому я зову её либо Катичка, либо Кати. Она жена владельца одного из рекламных агентств. Пока они с мужем  жили во Франкфурте, мы с ней учились вместе на курсах повышения квалификации переводчиков. В ту пору Соня с нами  много занималась, чем несказанно помогла.
Вскоре Катичкин муж переехал в Дюссельдорф, где возглавил  одну из многочисленных рекламных фирм.  Мы расстались, но часто созванивались, встречались в театрах, изредка приезжая друг к другу в гости.
    -  Дорогая моя, как мне жаль, если бы ты знала, как мне жаль, - едва увидев меня, запричитала подруга.
- Я, как узнала о смерти моей дорогой Сонечки, плакала три дня... Я до сих пор плакаю. Как жаль, и как страшно... Скажи, как всё случилось? А как ты себя чувствуешь?
    -Веро! Дорогая! Как я рад, ты даже представить не можешь. Мне Кати всё рассказала; ужас-ужас. А где Отто? Он тоже пережил не самые весёлые времена.
     Олаф  взяв мою руку, протянутую для приветствия, поднёс к губам.
    -Вау!  Какое интересное решение. Сквозь отверстие в перчатке видно всю красоту кольца. Впечатляет; должен тебе сказать.
    Я посмотрела на свою руку и ахнула; Мои любимые перчатки, длинной до локтей, сделанные из змеиной кожи - лопнули! И не по шву, а просто на месте большого камня на кольце.

В  это время к нам подошёл мой муж с двумя бокалами в руке. Будучи галантным кавалером, он отдал моей приятельнице свой бокал,  вновь отправившись с Олафом в сторону буфета.

Они  вернулись к нам, держа в руках по бокалу. К их дуэту присоединились наши друзья из Франкфурта, и все четверо стали с жаром обсуждать политические новости. Это дало нам с Катариной возможность поговорить по душам. Мы вспоминали Соню, говорили о Мишке.  В этих  разговорах прошёл первый антракт. Перед третьим звонком, когда уже собирались расходиться по своим местам,  собеседница вдруг  заявила, что хочет сказать нечто очень важное.  Если честно, мне больше хотелось узнать что случилось  у приятельницы, чем сидеть в третьем ряду партера и удерживать на лице наслаждение.  Вагнера я, конечно, люблю, но в очень ограниченном количестве, правда, сказать об этом вслух я бы никогда не осмелилась. Тем более, когда приглашают Трауде с  Георгом ,  да ещё и в Дюссельдорфскую оперу, где заангажированы лучшие голоса мира. В общем, отмучившись  второе отделение, я побежала в фойе, где меня ожидала приятельница. Представьте моё удивление, когда выяснилось, что у Кати произошло романтическое событие, перевернувшее её жизнь с ног на голову.  Она переживала и мучилась, ей казалось, что мир замер и нет никакого выхода.  А всего-то:  у моей дорогой подружки чуть было не  появился любовник.  А всех дел-то!   Она уговорила мужа взять её с собой в командировку.  Снимали  сразу несколько рекламных роликов, и Катичка взялась руководить гримировочным цехом. Снимали в Баварии: горы, озёра, леса - красота неописуемая. Там она и познакомилась с осветителем. Обычный мужчина, работающий с её мужем  несколько лет, серьезный и женатый. Как их угораздило - понятия не имею. Олаф был, как всегда занят,  Катарина предоставлена сама себе, впрочем, как всегда в подобных ситуациях. Она гуляла по лесу, любовалась красотами окрестностей, на какой-то тропинке встретила знакомого,  проговорив около часа,  они договорились  встретиться на следующий день, что бы отправиться вместе в горы. На следующий  поехали в какой-то городок осматривать, дальше - больше! Согласно рассказу моей приятельницы, всё могло получиться быстро и  само собой. Но убеждения Катарины не позволяли развиться истории так,  как должно было произойти  с нормальными людьми в подобной ситуации.   Объект воздыхания  смотрел и вздыхал, но первый шаг сделал уж очень неловко.  Он хотел прижать к себе Катю, когда они вскарабкались на очередную скалу, а эта дурёха отскочила так, словно он её укусил. Больше попыток не последовало, и  теперь они страдали молча, видясь лишь мельком. Что интересно,  она была уверена, что и он страдает. Она, видите ли, это чувствует. А когда я попыталась пошутить, каким местом  именно, - обиделась. Смешно, честное слово, у меня можно сказать, стоит вопрос жизни и смерти, а она чувствует непонятно каким местом, что  её  хочет, но боится  трахнуть сотрудник мужа. Бред и ничего больше! Не в силах сдержать зевоту, пришлось прикрыть рот  рукой. Кати посмотрела на меня с удивлением
    -Извини, начала расшаркиваться я,  в последнее время у меня со сном проблемы. Зеваю постоянно, а уснуть не могу. Врач утверждает, что всё скоро пройдёт.
     -Ах ты, бедняжка, покачала головой собеседница. Но знаешь, Олаф был прав, это интересная находка с перчаткой. И кольцо сюда как нельзя подходит. Ой,  видишь того  высокого мужчину? Это русский, он торгует мехами: шубы, палантины, курточки... Красивее ничего не видела. Это для него  мы делали  в Баварии серию  рекламы. Пошли, познакомлю.
Кати помахала рукой  высокому худощавому мужчине, возле которого стояла  рослая девица, со скучающим видом  разглядывающая окружающих. То, что её спутник не жалеет денег для своей куклы, было видно сразу. На ней были такие украшения, за которые можно купить  не один дом на побережье. Интересно, почему все русские считают хорошим тоном появляться в публичных местах с молоденькими подружками, разряженными до безумия дорого.
- Господин Соколовский, позвольте вам представить мою лучшую подругу, Вера Хайцер, супруга  Отто Хайцера.
-Катюша! Как я рад!  Как же,  с Отто меня только что познакомили;  вот теперь и с его лучшей половиной. Позвольте вашу ручку, фрау Хайцер.
-Папа, ты мне обещал..., - это капризным голосом прогундосила девица, стоящая рядом с ним.
-Ленка, ты можешь помолчать пять минут?  Видишь, я с людьми разговариваю. Стой спокойно.
Девица надула недовольно губы.
Извините, Вера, с повзрослевшими детьми всегда проблемы. 
-У вас такая взрослая и красивая дочь?
-Это моя старшенькая, Ленка. А есть ещё Лёвка и Вовка. Но они с мамой отдыхают на Майорке.
-С вашей мамой?
-Ну что вы! Со своей матерью,  моей женой, Людмилой Николаевной. А мама моя в Питере. Что вас ещё интересует?
-Да господи, ничего меня не интересует, я просто  задумалась о своих проблемах...
Соколовский рассмеялся, - не вы первая. Все думают, что Ленка моя любовница. Говорю сразу, у меня нет других сердечных привязанностей, кроме жены. Ну, конечно, если бы я встретил такую красавицу как вы...
Теперь рассмеялась я,  все-таки он был очень забавный, этот Соколовский.
Дотронувшись губами до моей руки, он задержал её и внимательно посмотрел на палец с лопнувшей перчаткой.
-Хм, интересно, ничего не скажешь. Хоть  кожа и лопнула, но это идея! Понимаете, когда брильянтами расшивают купальники, платья, носовые платки - это блажь. Вечные камни не могут  сочетаться с недолговечной тканью. А вот дорогая кожа, мех - это идея...
-Как видите, кожа тоже недолговечна....
-Во первых, дело в цене. Хорошая кожа хорошо стоит, к тому же. Согласитесь, кожа, как ни как,  долговечнее ткани. Не говоря уже о мехе.
-Странное сочетание, камни с мехом, не могу себе представить...
            - Когда на скалах растут деревья, это вызывает  восхищение, а ведь это более чем странное сочетание. В симбиозе существуют  мёртвые камни и живые растения. Правда?
-А "зелёные" не допекают?, -непонятно зачем выпалила я.
Соколовский  сделал скорбное лицо и спросил, не журналистка ли я, услышав отрицательный ответ, картинно вздохнул с облегчением и достав из кармана  визитку, протянул  мне
-Вынужден с вами  распрощаться, очаровательная  Вера Хайцер, вот моя визитка,  Если решите обратиться за помощью , всегда-пожалуйста. А сейчас вынужден вас покинуть, милые дамы.
И  Соколовский ушёл, оставив нас с Катариной, и мне пришлось целую вечность слушать  её стенания по поводу абсолютно понятной ситуации.
-Катичка, да не майся ты так,  ляг ты с ним в койку и всех дел-то.
-Да? А как? Он такой застенчивый, ты даже не представляешь.
-Ничего не понимаю, он что, импотент? Или монах? Пригласи его в кафе, под самым безобидным предлогом, подарок мужу  хочешь сделать, а в технике ни бум-бум. Потом словно невзначай вспомни, что хотела бы посмотреть фильм  какой-то или спектакль,  или на выставку попасть. Если ты ему действительно нравишься, он клюнет, а если нет - пей "Валерьянку" пачками, и всё пройдёт. Катичка, дорогая, ни один мужчина не стоит того, чтобы из-за него себе жизнь укорачивать. Это моё мнение. Если хочешь, приезжай ко мне как-нибудь, или я к тебе. Пообщаемся, поплачемся в жилетку друг к другу. А сейчас пора идти,  сразу после спектакля мы улетаем, так что, целую тебя, дорогая.
Распрощавшись, мы разошлись по своим местам. Я была зла, поскольку вместо сочувствия и поддержки  услыхала сопливую историю о праведности. Жаль, Сони нет с нами, уж кто-кто, а она бы нашла, что ответить этой святоше.  Домой мы прибыли за полночь и сразу же легли спать. Хотя нет, Отто, кажется ещё работал у себя в кабинете.

На следующий день  я встала чуть позже обычного. Вышла  на кухню, где уже колдовала Гюльфер, выпила отжатый ею  грейпфрутовый сок, перезвонила мужу на работу, и начала обдумывать  намеченные на сегодня  действия.  Что нужно было сделать? Навестить шефа в больнице – прежде всего.  Но тут вспомнился синий «фольксик».
-Гюльфер, позвала я  свою помощницу, можешь ли ты меня выручить...  Дай мне на пару часов свою машину, платок  и пальто.  Я хочу разыграть  мужа и в таком виде появиться на работе. Можешь ты мне сделать такое одолжение?
Идея  совершенно не понравилась моей горничной, но, зная, что хозяйка   щедро оплачивает  необычные просьбы, она, немного посопротивлявшись, согласилась.  Тем более что я  дарила ей почти новое  вечернее платье, которое висит у меня в шкафу вот уже три года, но было одёвано лишь раз. Вот сейчас настал момент его использовать как нельзя лучше.
В течение минуты,  переодевшись горничной, вышла из дома,  села в чужую машину и поехала  в клинику. Задав по навигатору дорогу, я была очень довольна своим решением: следившие за Верой  Хайцер, вряд ли станут преследовать  горничную.   Паркуясь, там, где и советовал старик, я  обратила внимание на  небольшой автомобиль какой-то строительной фирмы, который  тыкался носом, выискивая парковку.  Решив, что в этой ситуации мне повезло больше, чем ему,  я отправилась к центральному входу. Поговорив в информации, я выяснила, где находится  Гер Эльбоген. Но, тут случилось странное происшествие,  в кресле для посетителей сидел темноволосый мужчина в рабочем комбинезоне и «сверлил» меня взглядом.  В тот момент мне показалось, что  это мои преследователи, поэтому я решила немного запутать следы.  Не решаясь ехать в лифте одна, я подождала, пока  к кабине подойдёт пожилая пара, и  поехала вместе с ними.  Вышла я тоже с ними, хотя до нужного этажа  следовало  ещё ехать. Поднялась я по лестнице. Мысли были самые печальные. Неужели всё так серьезно?  Если меня «вычислили» не смотря на маскарад, значит, убить могут. О господи, спаси и сохрани... Но, зачем тогда отправили следить такого примечательного мужика?  Откровенно восточный тип в рабочем замызганном комбинезоне смотрелся нонсенсом в этой респектабельной клинике. Стоп, да это же водитель строительного автомобиля! Не иначе! Значит, за мной всё же следили... Неужели Гюльфер тоже куплена?  Боже, как жаль, я-то думала, она не станет  за мной шпионить, что она мне почти как подруга. Видать зря. Все враги, все против меня.
С этими весьма тяжёлыми мыслями я подошла к нужной двери и постучала. Мне никто не ответил. Я постучала сильнее,  и услышала хрипловатый знакомый голос.
Вошла в больничную палату, которая на самом деле больше походила на комфортабельную комнату. Старик  сидел  в кресле с газетой в руках. Увидев меня в этом наряде, он  прищурился и недовольным голосом спросил,  не собралась ли я переходить в ислам.   Отшутившись на такое «здрасте», я   расстегнула длинный пыльник и со словами
 « Как им не жарко ходить зимой и летом в этом прикиде», подошла и поцеловала шефа в старую дряблую щёку.
-Вы не плохо выглядите, по крайней мере, на сегодняшний день даже лучше, чем месяц назад, -пошутила я. А маскарад  сейчас прекращу, вот сниму  платок, пыльник и мы сможем говорить, как и прежде: без обиняков и хитростей, окей?
В этот момент дверь за моей спиной отворилась, кто-то схватил меня за плечо, развернул со всей силы  и влепил такую затрещину, что  я упала к ногам  Гера Эльбогена
-Ах ты старый «аш лох», на молодых  потянуло. Мало своих, так на турецких  баб перешёл? - Вставай «хуре» (в немецком языке  уличная женщина), я тебе устрою «работа в хорошем доме».
Дальше шла турецкая речь. Меня попытались схватить за волосы, точнее за платок, скрывавшие их. Но, у Гюльфер волос на голове копна, а у меня жиденький ручеёк, поэтому пришлось поддевать парик, что бы создать иллюзию  большой головы. К счастью, я начала уже развязывать этот злополучный платок, поэтому  моё головное украшение осталось в кулаке нападавшего.   Но этих секунд хватило, что бы подняться и развернуться к обидчику лицом.  Вперёд на вытянутой руке я держала баллончик с лаком для волос. Если его брызнуть в глаза, то обезвредить обидчика можно  на несколько минут. Поэтому понимая, на что  могу нарваться, прихватила его с туалетного столика и спрятала в карман  просторного пальто моей горничной. Но, брызгать не пришлось. Лицо турецкой национальности с ужасом смотрело на платок с париком в руке. Затем мы с ним встретились глазами, в которых я  читался просто животный  ужас.
-А моя сестра.... Где моя сестра? Где Гюльфер?
Теперь настала очередь шефа. Его гневу не было предела, он начал бушевать и казалось, вот-вот лопнет от ярости.  Он грозил мужику тюрьмой, полицией и экстрадицией на родину. В общем, достали они меня порядочно. А если учесть, что моя щека горела от оплеухи с одной стороны, а с другой от удара об кровать, при падении, то  настроение было, сами понимаете.
-Хватит орать,  прекратите, шеф, прошу вас. Помолчите. А ты, идиот, кто?
- Брат Гюльфер. Я привёз ей ключ от дома. Мы уезжаем завтра всей семьёй в отпуск, просили, что бы сестра цветы поливала, за домом присматривала. А она в машину прыг и поехал я за ней. Смотрю, в клинику заходит, я и подумал, не заболел  кто. А она на меня взглянула, сделала вид, что не узнала и прыг в лифт . Я бегом по лестнице. Слышу – дверь хлопнула этажом выше, и шаги пробежали на верх. Ну, я и  решил догнать... Думал. Она  честь забыла, как же, всё расстегнула, к одинокому мужчине пришла.  Как ещё? У неё муж и дети... Я же брат...
-Придурок ты, а не брат, сказала устало я. Если хочешь ехать в отпуск, а не в полицию,  беги отсюда и молчи. Чтобы никому ни слова. Даже под пыткой, а то вместо отпуска попадёшь за нападение и разбой на нары. Понял? А теперь вон отсюда, понял? А ключи можешь мне отдать, я их сама Гюльфер передам, скажу, что тебя встретила на улице. Ясно. Иди теперь. Всё.
Не знаю отчего, но злости на этого придурка у меня не было. Более того, стало даже легче. Ведь ещё минуту назад я была уверена, что за мной следят убийцы. Подумайте сами, что такое разбитая щека по сравнением с  размазанными по асфальту мозгами?
Едва выпроводив  заботливого родственника своей горничной,  я  принялась успокаивать шефа,  разволновавшегося не на шутку. Он уверял меня  о том, если не унять таких ретивых «братьев» то мы все окажемся в смертельной опасности. Сегодня он взялся самовольно вмешиваться в судьбу сестры, а завтра начнёт поучать соседей.  Это  только ухудшит криминальную обстановку в стране. И никто этого не понимает.
-Дорогой Гер Эльбоген, я думаю, что вашу дочь хотели убить совершенно по иной причине.
Выпалила я не в силах прервать его  пафосную тираду. Да и мою подругу , скорее всего,  отправили на тот свет не из-за разности этнических представлений о чести. Так что, криминальной полиции есть, чем заняться и без  родственных разборок. Лучше объясните,  что это всё значит, пожалуйста, иначе я сойду с ума. 
Услыхав мою просьбу, старик  минуту помолчал,  затем, повздыхав, начал нести какой-то бред, о том, что его дочка решила отдохнуть один денёк, что она совершенно не знала, что в этой же гостинице нахожусь я. Точнее, она вообще меня никогда не видела. И поскользнулась она совершенно случайно.  И, вполне вероятно, моя подруга была сбита машиной тоже случайно. Там же нет ни фонарей, ни другого освещения. Всё могло быть. Поэтому,  просто трагическое стечение обстоятельств, и ничего более.
-Замечательно, и разбитая фара на автомобиле Бергера и волосы Сони на той же фаре – чистая случайность? И то, что фирма разоряется – тоже слухи и никаких оснований для  переживаний нет!  А это значит, что я правильно получила по физиономии... Потому что решила разыгрывать из себя Мата Хари?
-А знаете ли вы, что за мной следят!  -Прорычала я зло-  и  только поэтому  был устроен трюк с переодеваниями. И времени у меня в обрез, поскольку Гюльфер нужно скоро уходить, а я  сначала успокаивала её брата, затем вас. И за свои ответы получила моральную пощёчину!  От меня что-то скрывает мой муж,  вы, Майкл... Все что-то знают, а только я живу как под стеклянным колпаком.  Меня уже пытались отправить на тот свет,  кто – до сих пор не ясно.   И что дальше? Что мне делать дальше?  Ждать, когда  попытка увенчается успехом? А может это ваших рук дело? Вы отлёживаетесь в клинике,  пока фирмой управляет ваша доченька, приносящая все сведения. А вы хотите  разориться, скрыть львиную долю доходов и уйти на покой в состоянии официального банкротства? Поэтому и отравили меня, что бы Отто больше уделял внимания  несчастной женушке, а не пытался удержать на плаву вами же «убиваемую» фирму?
Вы представить не можете, как вытянулось лицо у старика после моих слов. Он, казалось, потерял дар речи.  Затем, его глаза стали похожи на щёлочки, а губы вытянулись в тонкую полоску и стали практически невидимыми.
-Мою фирму, которой скоро 30 лет, и которую я создавал из ничего, пытаются разорить. Кто – пока не ясно! Я не верю никому: ни вашему Отто, на Бергеру, на даже Вам! Понятно? Что бы выяснить, кто под меня копает, нужно  отойти в сторону и осмотреться. Вам ясно? Вот этим я здесь и занимаюсь. Я терплю убытки, но лучше потерять часть, чем всё что имеешь! Про Михаэля и Свению – пусть разбирается полиция. Я не  большой спец в этих делах. А мужу своему так и передайте – не верю ни-ко-му!
-Вы всё же уверены, что это он меня к вам отправил? Смею вас разуверить.  Отто ничего не знает. Поэтому объяснять, откуда у меня на лице ссадина будет довольно сложно.  Кстати, вы считаете,  что фирму разоряют умышленно?
-Абсолютно. Несколько заказчиков не продлили с нами контракт.  Это значит, кто-то предложил более выгодные условия или более новые технологии.  Но, это практически невозможно, поскольку и цены и технологии у нас одни из самых приемлемых. Можно сказать, самые приемлемые. Поэтому так важно узнать именно сейчас, кто за этим стоит. Понятно, милая моя   Вера? Больше вам  знать не следует, поскольку я сам ничего пока не знаю. Думал дочка поможет, но, как вы уже знаете...
-Может, её кто-то толкнул? Она ничего не передавала?
-Ничего не знаю, она утверждает, что ничего не помнит. А значит, скорее всего, поскользнулась.
Вот так мы пообщались с шефом, от которого я узнала совсем немного. По приезде домой, я рассказала Гюльфер о встрече с её братом.  Хорошо, что у неё развито чувство юмора, и она посмеялась со мной над его дикой выходкой. Затем она приложила к моей ссадине компресс из растёртой в кашицу мяты и какого-то снадобья. Уверив, что это лучшее средство для снятия синяков с лица. Если бы не это средство, то как минимум четверть турецких женщин ходила бы с  синими лицами, со знанием дела заявила она.  Отпустив кухарку я поднялась к себе в комнату и достала тетрадку и  цветные карандаши. Схема, начерченная мною, вырисовывалась весьма забавная.   Теперь следовало узнать, кто стёр  записи из Сониного автоответчика, и унёс нашу общую фотографию.  Кто мог это сделать? Конечно Михаэль Бергер... Сбив   госпожу Корецкую, он прихватил ключи из её сумки, поехал в квартиру,  забрал фотографию, поработал с автоответчиком, выкрал бутылку из-под шорли и...
Стоп. Кажется, я   перемудрила. Ведь Мишку забрали в полицию на границе, а значит, он не доехал до  Франкфурта. Он никак не мог быть в  квартире убитой. Тогда кто? Свения? Как ключи попали к ней?  Вероятно, они остались в отеле. Милая девочка «тиснула» их  из нашей комнаты,  проделала все  свои дела, вернулась  и положила ключи на место.  Тогда получается, что утренняя травма в бассейне для ног  прикрытие и алиби? Бред полный. Для алиби было бы достаточно присутствовать на совете директоров, а не откусывать себе язык в отеле за триста километров. А  если её Отто подтолкнул? Она так ему намозолила глаза в роли начальника, что увидев её в отеле, он не выдержал и ... Но в это время он  был на автобане по дороге во Франкфурт. Мишка сидел в полицейском участке. Остался наш милый толстяк с франконским акцентом.  Увидев Свению, он  столкнул её. Долго ли, живя в  этой же гостинице и  зная все закоулки, улизнуть с места преступления? Более того, что во всём этом он завязан не меньше нашего. К тому же, он явно с Мишкой в сговоре!  Но зачем ему было убивать  мою дорогую подругу? ,  или покушаться на жизнь  фрау Эльбоген? Мог ли он попасть к Соне в квартиру? Врядли, поскольку ключи были в номере гостиницы. Ими я и открыла её квартиру. Совершенно непонятно. Ладно, послезавтра похороны Сони. Интересно, будет ли этот  Герхард фон Баумштайн присутствовать на столь печальном мероприятии? Катичка обещала прибыть... О господи, что я одену? У меня нет чёрной шляпы, приличествующей к такому ужасному случаю. Хорошо, что вспомнила, а то бы бегала в последнюю минуту по магазинам. Вздохнув, я отправилась в поисках соответственного наряда. На что  и ушёл остаток дня. Костюм и шляпа были выбраны, за моей машиной никто не следил, что несколько успокаивало, да и Отто явился часам к восьми –довольно рано для него в последнее время. Ссадина к вечеру практически исчезла, средство, которым меня смазала Гюльфер, оказалось действительно уникальным, поскольку при минимальном использовании грима совершенно ничего не было заметно.



59
Следующие несколько дней  прошли в неприятных хлопотах:  подготовке поминального ужина,  договорённости в крематории, отпевание в часовне с православным священником. Я посчитала это правильным, поскольку её крестили в младенчестве именно в этой конфессии. И хотя набожностью Сонечка не отличалась, крестиков не носила, но о своей причастности к Богу иногда вспоминала. В газете вышло объявление, в котором упоминалось время и место проведения печального ритуала. Это было сделано, скорее, для  сотрудников и студентов, которые могли проводить в последний путь любимого преподавателя.   Отто удалось отыскать родителей погибшей, которых он вызвался встретить на вокзале рано утром, а вечером – отправить обратно. Дело в том, что старики находились в доме престарелых,  поэтому договариваться нужно было не только с ними, а и с администрацией  заведения.  Хорошо, что эту неприятную миссию муж взял на себя, а то у меня бы духу не хватило сообщать о таком горе. В последний вечер перед похоронами я отправилась встречать Катичку. Она  приехала на поезде без мужа,  собираясь  завтра вечером  возвращаться в Дюссельдорф. 

-Представляешь, сказала она, распаковывая вещи,  я только вчера вспомнила, что не имею никакого траурного наряда. Пришлось носиться по магазинам и покупать первый попавшийся на глаза костюм, и Фрау  Вайс выложила передо мной туалет, который собиралась надеть  завтра.  Я обмерла – это был точь-в-точь мой свежекупленный наряд. Только шляпа была другой. Надо же,  говорят, что у дураков мысли схожи, но видать не только мысли, но и вкусы.
- Кати, ты знаешь, что на похоронах мы будем как близнецы, поскольку я купила вчера такой же.
- Только не говори, что тоже вчера вечером... Что делать? Может я пойду, сдам  свой костюм и поищу что-то другое? Сколько времени до закрытия магазинов?
-Не болтай ерунду, останемся, как есть.  Я возьму пиджак под фиолетовый пояс, прикреплю на лацкан цветок, и надену туфли такого же оттенка. Более того,  у нас с тобой совершенно разные шляпы. А  ты можешь выбрать что-либо из моих украшений...
-Зачем у меня чёрный жемчуг, шляпа с маленькими полями, без всяких вуалей и чёрные туфли. Нормально?  Тем более, ты же знаешь, я суеверная. Если мы купили в разных городах одинаковые наряды, наверное, так и надо. Может это Сонино последнее желание? Знаешь, материализация  из потустороннего мира?
-Так, прекращай свои фантазии, лучше скажи, как твой возлюбленный, не материализовался ещё в нормального любовника?
-Прекрати, ты такая циничная. Как можно так быстро, тем более, я собиралась на похороны?
- Рассказываю анекдот: Сидит над свежей могилой молодая женщина и рыдает, заламывая руки. К ней подходит мужчина , наклоняется и говорит –«Мадам. Я хочу Вас». Она в  ответ  -« Ах, как можно! Полноте, у меня такое горе... « - «Но Мадам, я вас так хочу!» - «Ну ладно, только медленно и печально...» Поняла? Начни медленно и печально...
-Фу, та стала совершенно невыносима.  Соня была права, когда сказала, что с такого милого котёночка как ты, может вырасти настоящая пантера.
- Ты что? Когда это она такое сказала?
- Ну, когда-то давно. Общаясь с твоим мужем и  услышав, что  он сравнил тебя с котёнком, она ответила приблизительно так. Я уже не помню точно,  в каком контексте это звучало, но сравнение было в сторону  хищников. Она сама  мне рассказала эту историю. И повторила, что ты не такая уж наивная и беспомощная, как кажешься на первый взгляд.
-Я, выгляжу беспомощной? Это ты меня так воспринимаешь?
- Ну, сейчас нет, а раньше, когда мы с тобой познакомились, ты была более романтичной, более мягкой, что ли...
- Сладкий «Чупа-чупс» одним словом
-При чём здесь «Чупа-чупс»
-Реклама леденцов на палочке  была в период моего детства « Чупа-чупс» - круглая дура, зато жвачки внутри...
- Я тебя не понимаю.
-Ладно, не сердись, я сама себя не понимаю.  Забудь, завтра у нас тяжёлый день. А по поводу своего  возлюбленного,  знаешь, что скажу? Если он вздыхает, но никаких шагов не предпринимает –не думай о нём.  Рассуди, какой он мужик, если его нужно в койку заманивать, а он будет при этом  упираться и стонать, что ты замужем, что он женат, что это некрасиво? От такой «романтики» кроме неприятного осадка ничего не дождешься.  А, посему, это не любовь, а экстремальный   выброс гормонов. Так и думай каждый раз, когда его увидишь « Это выброс гормонов, сбой иммунной системы, нарушение менструального цикла» Повторяй, как заклинание, и всё пройдёт.
-В начале ваших отношений с Михаэлем, ты тоже так думала? Или что-либо предпринимала?
-Кати, это запрещённый приём.  С ним было всё по другому. Во-первых, он не был женат, во-вторых, он  перезвонил мне на хэнди и предложил встретиться в  бизнес-центре нашей фирмы,  якобы он нашёл неточности в переводе, и хотел бы меня спросить о них лично. Знаешь, такой невинный трюк,  да и встреча у всех на виду – не прокопаешься.
-И ты поверила?
-Нет, конечно! Я почувствовала, что это трюк. Более того, я не собиралась изменять Отто. Думала, просто посидим, поговорим, я напомню что замужем, утру мальчишке нос и этим всё закончиться. Но, это были убеждения разума, хотя в подсознании я чувствовала, что ничего такого не будет. Подсознание оказалось сильнее.
-И что было дальше?
-Дальше он  показал  спорные, как ему казалось, места в договорах. Я ему всё объяснила,  формальности были улажены. И тогда он предложил  встретиться с ним, через неделю за городом. Я ещё раз напомнила, что  замужем, а он парировал, что муж в это время будет в командировке. Вот и всё.  Я ничего не обещала, но к назначенному сроку приехала. Отто  уехал за  день до этого в Берлин, что позволило мне спокойно  приехать на первое свидание. Знаешь, было так интересно, я подъехала на парковку, смотрю, Мишкина машина посигналила мне фарами и начала медленно выезжать. Я поехала за ним.  Вот так, на двух машинах мы отправились  в один из ближайших городков. Остановились у  небольшого дома. Оказалось, что это дом его друга отдыхавшего в тот период с семьёй в горах.   Представляешь, во всём доме горел свет!  Ярко освещённые окна придавали обычному зданию праздничный вид. В гостиной  был сервирован стол на двоих. Ты знаешь, как я люблю рыбу и морепродукты? Так вот, всевозможная рыба, вино, шампанское, музыка. Это было как сон.  Не знаю, может ли кто-то ещё так обставлять обольщение!  Но, устоять перед всем этим было невозможно.  Он угадал всё,  что я люблю: какая еда, какая музыка! Он выяснил, что мне нравится яркое освещение.  Я тебе передать не могу, насколько всё было обдуманно.
-Расчёт и ещё раз расчёт.  Какая же это романтика. Он узнал, что тебе больше всего нравится, и  выложил всё перед тобой. Ты просто-напросто  попалась в его ловушку. Обычная ловушка для скучающей красивой женщины.
-Зато твой объект даже не ловит, а потребительски ждёт, когда ты им займешься, что бы в последствии, свернуть на тебя же вину, когда ему   связь надоест. Очень разумно с его стороны.
-Ты злая...
-А ты добрая? Я  тебя просила прекратить? А ты?
Закончив на полуслове неприятный разговор, могущий перерасти в настоящую ссору, я сделала пару необходимых звонков, связанных с завтрашними приготовлениями.  Затем пришёл муж,   и мы сели все вместе ужинать. Он сказал, что завтра на вокзале  встретит Сониных родителей и привезёт их  прямо к панихиде.  Ещё сказал, что они очень старые и страдают рассеянным склерозом. Поэтому в  доме престарелых  убедительно просили, чтобы старики вечерним поездом отправились обратно, где их встретят.
-Если они такие заботливые, почему не прислали с ними сопровождающего? Может им нужно что-то из   дочкиных вещей? Фотографии или ещё что-то.. Ну не знаю, они могли бы хоть пару дней побыть у нас, если необходимо – наймём им сиделку... Я не понимаю, зачем такая спешка, - возмутилась я.
-Сейчас поймёшь, - возразил Отто. -  Они почти в маразме, поэтому их действия неадекватны. О каких вещах ты говоришь, если они живут в «Альтерхайме» на всём готовом? Да они друг с другом друга видятся каждый день – как первый раз, а ты говоришь – фото-вещи... Это не серьёзно. После такого стресса они должны как можно скорее  погрузиться в привычную для них атмосферу. Врач вообще была против того, что бы они куда-то ехали. Теперь тебе ясно? Поэтому,  зная твою впечатлительность, я их встречу. Так и быть, отвезу на Сонину квартиру, а оттуда на панихиду, на прощальный обед, после – на вокзал. Понятно? И никаких возражений, мне не хватало опять просиживать круглосуточно у твоей кровати в ожидании  твоего возвращения в  привычную обстановку. Ясно, дорогая моя? Поэтому, умоляю, возьми себя в руки, выпей  пару таблеток успокоительного  и держи себя в руках.
Эта тирада меня  взбесила, почему ко мне все относятся, как к тряпичной кукле: сиди-лежи - переоденься- не падай на пол.  Я попыталась сказать что-то злое в ответ, но Отто, нетерпящим возражения голосом заявил, что идёт отдыхать, чего и нам желает. Единственное, о чём он спросил, долго ли мы будем болтать?  Поцеловав меня в щеку, и прошептав, что будет меня ожидать, он раскланялся с Кати и удалился.
Я восприняла такое поведение как демарш, а моя подруга – наоборот, как заботливое отношение любящего мужа. Она ещё час трещала, какой мой благоверный  замечательный, что если бы её  Олаф был такимже заботливым, то у неё никогда бы подобных мыслей о другом не возникали бы.  А так, её муж ведёт полубогемный образ жизни, поэтому  заботиться о ней некому, а так этого хочется, ну хоть иногда.
- Слушай,  почему вам не родить  ребёнка? И тебе было бы веселей, и Олафу в кайф. Смотри как здорово у Соколовского, взрослая дочка, молодой папаша, а где-то дома ещё двое!  И у тебя так будет, дочка подрастёт и будет «пасти» папика от ненужных связей.
-Ну да, а если будет мальчик, тогда они вдвоем пойдут  по злачным местам? К тому же, как у Соколовского не получится, мы уже не такие молодые, как он во время своего первенца.
-Брось, это никогда не поздно,  или у вас не получается?
-Ну, если второй месяц – это уже срок, то получается.
-Как второй? Ты ждёшь ребёнка? Подожди, а как же твоя влюблённость?
-Во первых, влюблённость началась на месяц раньше, поэтому я хочу хоть раз с ним встретиться и поговорить, ведь ещё чуть-чуть и всё станет заметно, к тому же, какой я буду после родов, и захочет ли кто-то на меня смотреть... А жизнь проходит так быстро...
Я  с усмешкой покачала головой, ну надо же,  она беременная, а думает чёрт знает о чём.  Вот как интересно бывает. Но Кати огорошила меня моим же вопросом
-А почему вы не заводите детей?
-  Мы уж было, собрались, но на фирме начались какие-то неприятности, затем моё отравление, ты же знаешь,  что случилось. Ну вот,  врачи советуют годик воздержаться, что бы организму дать окрепнуть. Ладно, пошли отдыхать. Завтра будет неприятный день.
...И действительно, день похорон выдался как нельзя хуже: дождь, ветер. Толпы студентов и преподавателей у небольшой православной церкви, куда привезли  гроб для прощальной панихиды. Рыдающие родители, от которых не отходил Отто.  И хотя они были действительно  более чем преклонного возраста, на маразматиков  не похожи.  Мать с интересом посмотрела на меня,  и, казалось, хотела что-то сказать, но  мой муж,  словно отечески сжав  её руку, сказал несколько успокоительных слов. А отец Сони, сгорбленный  от горя старик, только прошептал на манер «мы так редко виделись в последнее время...»  Вот и всё общение.  После похорон самые близкие друзья и родители покойной отправились в ресторан на поминальный обед, где всех уже ждала Кати,  которая в силу  обстоятельств не присутствовала на захоронении.  Всё проходило чинно, согласно плану. В зале, украшенном чёрными лентами, на  узком комоде у стены возвышался большой портрет Сони с чёрным бантом в верхнем левом углу. Я никогда прежде не видела этот портрет, на нём моя  покойная подруга выглядела намного моложе, она лукаво  кому-то улыбалась. Этот   «кто-то»  должен был находиться с правой стороны, это показывал  поворот головы и немного скошенные  глаза. Очень удачное фото, под которым  горела свеча и стояла рюмка водки, накрытая кусочком чёрного хлеба – по  старинному русскому обычаю. Вся композиция находилась за спиной родителей, сидевших за отдельным столиком. Возле них неотступно находился мой муж  и Алекс, её он попросил  опекать стариков, если ему понадобится отлучиться. От такого задания  болтливая дура чувствовала себя героиней дня, она с важным видом  и напускной заботливостью общалась с несчастными стариками,  наливала в их бокалы вино или воду, подавала еду, выслушивала их  рассказы о покойной.
     Не знаю, почему, но когда к ним подошла Кати, что бы высказать своё соболезнование, они очень холодно с ней поздоровались, а отец после лёгкого  пожатия руки, демонстративно отвернулся и посмотрел на портрет погибшей.  Но самым неприятным сюрпризом дня стал инцидент, когда перед самым отъездом, мать Сони подошла к Кати и прошипела прямо в её лицо проклятия
-Это из-за тебя моя девочка стала несчастной, что б ты сдохла, как собака. Как паршивая облезлая собака, а перед этим, что бы ты настрадалась, как моя маленькая девочка. Это всё из-за тебя, и её смерть и её одиночество... Собака, жрущая чужое мясо.
От отчаяния Кати вскрикнула, обратив на себя внимание. Отто, который в это время находился с отцом покойной, быстро подошёл к почерневшей от горя женщине и силой направил её к выходу. Тем временем  Александра взяв Сониного отца под руку вывела на улицу и его. В этот момент я была на кухне, расплачиваясь с шефом ресторана за оказанные услуги. Появившись в зале, заметила странное оживление вокруг моей подруги, сидящей  в полукресле.  Все так  увлеклись её персоной, что никто не заметил, как свечка подожгла  бант на портрете погибшей и пламя начало  слизывать с  поверхности очертания. Плечо и нос изображённой почернели и почти исчезли, а бант вспыхнул почти весь. Не долго думая, я схватила первый попавшийся под руку кофейник  и, пробежав через весь зал, плеснула им в  лицо на фото.  От этого огонь  погас, но  капли, покатившиеся по изображению, стали похожи на кровавые слёзы, придав только что кокетливому выражению скорбный вид. Счастливая улыбка  в долю секунды превратилась в горький сарказм. Самое интересное, что этот сарказм был присущ  фрау Корецкой значительно больше, чем лукавство.  Положив портрет и накрыв его лежащими бумажными салфетками, я бросилась в Катичке, которая  без кровинки в лице полулежала в кресле.
 Решительным жестом, отстранив  всех пытающихся помочь, я  подняла беднягу и тоже направилась к выходу.
-Постой, почти простонала  она, - а где моя шляпа? Она была в гардеробе, дай я её возьму. Да не держи меня так сильно, синяк будет.
Самое интересное, что моя шляпа осталась в машине, и мы, как ни пытались выглядеть по разному, были чертовски похожи в этих  костюмах и без шляп. А если учесть, что  я не особо высокого роста и ношу каблуки, а она наоборот, то и роста мы практически одного.  Это я заметила, проходя мимо  большого зеркала в фойе.
По дороге домой  Кати рассказала мне о проклятии, её просто трясло от таких слов,  поскольку она не могла понять, за что её так... Я утешала бедняжку тем, что старуха в полном маразме и теперь будет мстить всем молодым женщинам, которые остались жить, а не отправились в мир иной.  В утешение, я даже напомнила, что Отто рассказывал о стариках перед их приездом.
-Но они выглядели вполне прилично, да и не такие уж они и старые... Я думала всё куда хуже.
- Да. Но выходка обезумевшей матери доказывает, что врачи были правы. Не так ли?
-Скорее всего. Нет ли у тебя, чего-либо  поесть? Кушать хочется, умираю... В ресторане я практически ничего не ела от переживаний.
-Беременные должны кушать много и вкусно.  Чтобы ты съела перед дальней дорогой? Слушай, откуда взялась эта фотография на комоде?
-  Твоя сотрудница вручила, сказала, что это волеизъявление родителей. Слушай,   может, я что-то перепутала? Может, свечу не следовало ставить или рюмку водки с хлебом? Может, поэтому мамашка так переполошилась? А? Ритуалы там всякие, связанные с покойниками? Не знаешь, ты же русская?
-Не знаю, по-моему, она просто чокнулась от горя, и всё тут. Поэтому – ежь на здоровье и иди переодеваться, скоро надо  на вокзал, а то ещё в пробку попадём, на поезд опоздаешь. Мне твой Олаф голову снесёт.
-Точно, снесёт. Он как узнал, что я беременная, ни на секунду не хочет со мной расставаться. Так интересно -  добрый, нежный, заботливый. Он таким даже в период медового месяца не был.
-Да ладно тебе, он всегда был таким. Только замотанный  вечно, да ещё и жизнь у него богемная такая.  А так  - он парень, хоть куда: и тебя любит, и детей будет обожать. Кати, что ещё надо для полного счастья?
-Что бы был рядом тот, кто тебя понимает, всегда поддерживает, пытается сделать твою жизнь красивее. Как ты не понимаешь, ведь у тебя есть Михаэль и Отто. И оба любят и понимают. А ты ещё спрашиваешь, что мне нужно?
-Теперь, моя дорогая,  всё ясно. Тебе просто нужен любовник! Для поддержания  тонуса и повышения самооценки! Ну, ничего себе, а я-то  пытаюсь загадку разрешить, что же с тобой происходит. Значит так,  Катичка,  рожай на здоровье, после родов ты станешь намного красивее. Только – не разъедаться во время беременности, заниматься  фитнесом,  посещать регулярно косметолога! Через несколько месяцев после родов ты расцветёшь! Знаешь, как  этот процесс благотворно влияет на женщин?  Вот тогда и посмотришь, как всё мужское население за тобой  штабелями будет падать.  Так и будет! Поэтому, выбрасывай из головы мусор о несчастной привязанности в баварских горах и  носи спокойно новую жизнь в своём чреве! А то, что ты чувствуешь внизу живота, когда думаешь о  своём ухажёре – обычный гормональный всплеск. Понимаешь – всплеск произошёл, а в тот момент на глаза попался не тот, кто нужно. К сожалению, такое встречается очень часто. Так что – крепись подруга и всё пройдёт, но когда вернётся, вполне вероятно рядом будет более приличный объект.
-Ты так забавно рассуждаешь, даже смешно смотреть и слушать. Хотя доля истины в твоих словах есть. Чего я уцепилась в этого идиота? Бросать из-за него Олафа  - не собираюсь, менять что-либо в жизни – тоже. Наваждение  и только. Спасибо тебе, по-моему, я вылечилась от баварских глупостей. Веронька, ты гений. Тебе бы психотерапевтом быть, а не переводчиком. Ладно, пошла переодеваться, а ты доставай всё, что у тебя есть из холодильника. Хотя, нет! Свари мне спагетти с соусом Болоньезе. И сыру что бы побольше. Пармезанчик, надеюсь, имеется?
-Отпустила на сегодня кухарку, теперь приходится  исполнять её обязанности. Сейчас посмотрю, что у нас там имеется, и начну варить тебе  спагетти.
В шкафу с полуфабрикатами  была найдена банка с нужным соусом, спагетти были брошены в кастрюлю, напоминающую шляпу-цилиндр.  А вот пармезан пришлось поискать. В холодильнике на полке где находились сыры, было столько всяких сортов, что  пришлось покопаться, перед тем как выбрать нужный. Как оказалось у нас масса всяких сортов. Вот мягкий, покрытый белой  толстой шкуркой из плесени. Вот твёрдый рокфор, а вот любимый сыр моего мужа – с голубой плесенью. Мне этот сорт совершенно не нравится, поэтому он его есть преимущественно в моё отсутствие.
-Кати, тебе пармезан с тмином или обычный? Закричала я   ей через всю квартиру.
-С тмином и базиликом, - точно так же  ответила она.
По поводу базилика не уверена. Я ещё раз посмотрела пакеты с тёртым пармезаном, затем перешла  к баночкам с соусом. На одной из них  находилось  нужное слово.  Вот и чудесно, будет ей соус с базиликом и тмином.
Когда моя дорогая подружка вернулась  на кухню,  на столе  стояла тарелка с  заказанным ею блюдом. Интересно то, что  мне самой захотелось есть, хорошо, что я сварила больше,  а то пришлось бы переполовинить то, что было приготовлено  на одну порцию.  Как только мы сели за стол, в дверях показался Отто.
-Ничего себе,  час назад ели, и опять? Дорогие мои женщины, вы не сможете надеть  ваши шикарные наряды, если будете поглощать пищу в таких количествах.
-Ладно, Отто, Кати нужно сейчас можно есть больше. Она не совсем одна ест.
-Не знал, не знал, поздравляю!  Олаф небось светится от счастья! Или он тоже в неведении?
- Как это «не знает» Ещё и как знает! Мы с ним очень счастливы....
- Пожалуй, мои дорогие дамы,  я с вами тоже перекушу.
Мой муж подошёл к холодильнику и достал  коробку со своим любимым  сыром. –«Вера, ты не будешь, надеюсь, возражать, если я  при тебе съем немного этой «гадости»?
-Ежь, конечно. Я не всегда бываю гадкой, в отличие от этого сыра.
Отто заварил  чай, из ромашки и мяты,  сел рядом с нами и, обрезая углы от своего любимого  продукта, начал  ест дырявые от синей плесени треугольники.
Через полчаса  я отвезла Кати на вокзал,  и проводила до поезда. Странно, ещё пару дней назад она меня злила  своими «любовями», а сейчас всё кажется безобидной чепухой, проходящей, словно осенняя хандра.  На перроне мы вспомнили Сониных родителей и проклятие её сумасшедшей мамаши. Покивали головами и решили, что старуха совсем ополоумела. А на обратном пути меня вдруг прошибла мысль о том, что вид у несчастной матери был отнюдь не сумасшедший. Она была убита горем, но вполне адекватной. Интересная  догадка мелькнула у меня в голове. Неприятная, но очень интересная. И эту догадку нужно было проверять. Как?  Пока я ещё не знала.
Через несколько дней я  отправилась в лабораторию, где получила ответ о том, что  в одной из предоставленных бутылок обнаружились следы вещества, по формуле близкого к  ЛСД.  В небольших количествах этот препарат не был опасен для здоровья, хотя, при  аллергии на некоторые компоненты, возможны осложнения, если конечно доза была выше персональной норма потребителя.  У меня тут-же спросили, где я взяла эти бутылки и не знаю ли я,   как туда попала подобная гадость. Естественно, я наплела кучу всякой ерунды об экспериментах в университетской лаборатории. Что, мол, это лишний раз подтверждает  правдивость слов нашего професора, читающеголекции по биохимии. К счастью,  эксперт был не настолько любопытным, что бы развить тему о том, что подобный анализ можно было бы провести в той же лаборатории, где я якобы работаю.   
На следующий день, я взялась за  тетрадку и цветные карандаши. Cхема получалась занятная: Теперь можно было делать некоторые выводы.  И так, что я знаю? То, что и меня и уборщицу хотели, или не хотели, дальше будет видно, отравить одним и тем же ядом ( наркотиком) Задаётся вопрос «Зачем»? По большому счёту – мы особы не настолько незаменимые  для фирмы. Конечно, я знаю куда больше, но эти знания никак нельзя отнести к разряду «секретных».  Случайность?  Вероятность велика, но у каждой случайности есть закономерность. Какая закономерность  в даной ситуации может быть? Далее. Смерть Сони и ранение Свэнии. Кто главный подозвеваемый в первом варианте? Микаэль Бергер, а во втором? Опять Микаэль Бергер. Идём далее Зачем ему убивать меня? Что бы я никому не сказала, что он мой любовник?  Бред, я бы и так никому не сказал. О нашей связи знали только Соня и Кати. Зачем ему убивать мою подругу? Что бы она не рассказала... Что, собственно она не рассказала? Что у меня есть любовник? Если так, то Мишка пытался меня прикрыть перед Отто? Ценой убийства? Зная, что  может сесть в тюрьму на много лет?
Непохоже. А даже если это мой любовник, то кто толкнул дочку шефа?   Согласно рассказа полицейского, мой драгоценный любовник находился в тюрьме Лиштенштейна. А може и нет... Я же там его не видела. Может, его выпустили под залог? Хорошо, тогда зачем же с фрау Эльбоген так жестоко? Только что бы скрыть... Нет, совершенно бредовая идея. Хотя и выстраивается в логическую цепочку.  Ладно, посмотрим с другой стороны:  что мы имеем?  1) Шеф, лежащий в клинике, но совершенно обознанный обо всём, что происходит  на его фирме. 2) Слежка за моей машиной.3) Экспертиза, показывающая, что шорли с непонятным компонентом было куплено в Лихтенштайне. Замечательно, тогда нужно вспомнить, кто ездил в эту  игрушечную табакерку. Кстати,  продавец соседней лавки утверждал, что у него ящиками покупали только двое клиентов нашей фирмы. Откуда он об этом узнал? На лацканах их пиджаков были пристёгнуты  бэйджи, их машины стояли не у входа в магазин, а метрах в 50-ти, как раз у входа на фирму.  К тому же, бутылка, взятая у Майкла дома, была «грязной», а  которую я «тиснула» на фирме – чистой.  К тому же, она была куплена в Германии, а не в стране производителя. И что с того? А ничего пока хорошего.  Так... вернёмся в покойной. В её квартире кроме меня побывали непрошеные гости. Что сделали? Стёрли автоответчик, забрали фотографию, унесли бутылку из-под  лихтенштайнского Шорли. А ещё пустая коробочка из-под сыра. Неужели этот «кто-то» был такой голодный, что съел перед уходом весь кусок? Смешно. Потом – родители Сони  не выглядели сумасшедшими,  а мать проклинала Кати.  Свихнулась от горя? Почему именно Кати, которая живёт в другом городе?  Может она что-то знает об отношениях двух женщин? Лезбийская любовь?  Тайная страсть? Деловые отношения? Ничего не понимаю, но об этом спросить не мешало бы. Напрашивается следующий вопрос «Как спросить-то» Ну, за этим  дело не станет. В Мюнхен на самолёте час,  не больше. Остальное – дело техники. Помня, что осиротевшие старики живут в доме для пожилых людей, зная их фамилии,  мне не составило большого труда  узнать нужный адрес и номер телефона.  Перезвонив  в «альтерхайм», я  договорилась о встрече с отцом, поскольку мать в это время была на осмотре у врача. Надтреснутым голосом мне было сказано, что они старые и почти выжили из ума. Поэтому полиция даже не соизволила их навестить, к тому же, им намекнули, что их пенсии недостаточно для такого хорошего заведения. А, поскольку у их дочери  нет значительных накоплений, то максимум через год придёться съезжать в более скромный приют. Хотя, им с женой всё равно где умирать... Чего мне только стоило убедить старика принять меня, убеждать, что договорюсь с  социальными службами, что бы их оставили на месте, и что  я и есть тот самый сотрудник полиции, который мечтает во всём разобраться. В общем, нужно было заказывать билет на самолёт, что я и сделала. Но, к сожалению, ближайшие подходящие для меня рейсы были только через  пару дней. Перезвонив старику ещё раз, и договорившись на определённое число и время,  я стерла из компьютерной памяти все только что просмотренные страницы и открыла один из одёжных сайтов, найдя отдел особо модных аксесуаров, я начала их разглядывать. За этим  занятием меня и застал муж.  Поцеловав меня, он  спросил, выбрала ли я себе что-то новенькое и что он не отказался бы поесть. Мы спустились на кухню,  где  заботливой Гюльфер был приготовлен ужин и оставлен на специальной столе-термосе. Мы выпили по бокалу  белого вина, съели мясо, поговорили о сониных похоронах, о её родителях, о  Кати и её беременности. Затем отправились спать. Вместе. Это был первый раз,  после того, как я вышла из клиники. Странно, прошёл почти месяц,  а Отоо со мной не  только не спал, но даже не проявлял никаких желаний. Мне не очень-то и хотелось, но  всёже, странно.
Дорогой,  тебе не кажется, что ты в последнее время совсем меня не замечаешь? За эти недели мы так редко ложимся вместе?
-Думаю, тебе самой хотелось ещё меньше, чем мне, - вдруг зло ответил муж. Сначала ты болела, потом приходила в себя, потом нашла приключение в санатории, куда я тебя отправил с подругой, потом  сама знаешь... Я не могу  принуждать женщину  к интимной близости, даже если это моя собственная жена. Понятно?
Ну, слава Богу! А я то испугалась, что у тебя  с работой не ладится, из-за чего ты стал импотентом, а ты просто-напросто боялся меня склонить. Спасибо, что растолковал, а то я уж было,  плохо о тебе подумала.
-Наконец-то ты начала думать!  А я уж было, решил, что этот процесс стал для тебя невыносимо сложным. Давай отдыхать, у меня завтра тяжёлый день.
-У тебя бывают нормальные дни?  Нормальные рабочие дни?  Может тебе сменитьь род деятельности, что бы  чувствовать себя лучше?  Что для нормальный людей «обычный  рабочий день»,  для тебя постоянно «тяжёлый». Как  мне это надоело.  Постоянно что-то не то, постоянно как-то не так.
-Прекрати истерику, выпей пару таблеток, которые тебе выписал врач и ложись отдыхать. А я пойду в кабинет поработаю.
С этими словами Отто поднялся, набросил халат, взял свой лэп-топ и вышел из спальни.  В этот момент  я ужасно разозлилась.  И на себя, и на него.  Во-первых. Чего это я взъелась? В кои веки решили  заняться любовью, и сразу же поругались.  Во-вторых, он уверен,  что  его жена круглая дура. Просто идиотка безмозглая.  Печально,  конечно, но исправимо. Я найду убийцу Сони,  вот тогда и посмотрим,  кто из нас «блондинка». Через пару дней  отправлюсь в Мюнхен, и попытаюсь  кое-что разнюхать.
Следующие дни прошли в хлопотах. Я посещала Вики,  это заняло несколько часов, потому что массаж, маски, маникюр-педикюр. Затем  нужно было встретиться с приятельницами, которых я не видела довольно давно.   Но, кроме   приятных хлопот, меня  ожидали и неприятные сюрпризы. Если бы я тогда знала, что это первые звоночки катастрофы, которая уже нависла над моей головой, что многое уже предрешено, причём, не высшими силами, а самыми что ни наесть – земными! Я даже не предполагала, что через неделю буду вспоминать  последние дни моего счастливого неведения, как самые светлые в жизни. Но это будет через неделю. А тогда  я чертила цветными карандашами различные схемы в своей  следовательской тетрадке, обдумывала вопросы, которые буду задавать родителям  Сони.  Так вот, первым  признаком надвигающейся катастрофы стало моё увольнение. Я зашла на работу, чтобы поговорить с Алекс, которая  опекала стариков во время похорон. Возможно, они ей что-то рассказали,  и она объяснит, почему  бедную Кати привселюдно оскорбили и прокляли. В здание я прошла свободно, поскольку центральный вход не проверяется.  А на этаже, где находился наш отдел, охранник Луиджи,  попросил меня показать пропуск. От неожиданности  я обалдела. Он меня очень хорошо знал, мы с ним не раз  перебрасывались парой ничего не значащих фраз о семье, работе или погоде. Удивлённо пожав плечами, я достала свою пластиковую карточку и протянула охраннику. К моему пущему удивлению, он взял её и  велел следовать за ним. Когда мы прошли в комнату для охраны, он спрятал карточку в маленький сейф и выдал мне заранее заготовленную расписку. В ней значилось, что мой пропуск изъят в связи с увольнением. Число и подпись он проставил при мне.
-Мне очень жаль, фрау Хайцер, но вы уволены и вам запрещено появляться в этом отделе. Вы же знаете правило: никаких посторонних.
-Подожди, Луиджи, я ничего не понимаю. Кто издал приказ,  когда это стало известно, почему меня не предупредили? Где мой муж, он что, не знает о моём увольнении? Мы вчера с ним разговаривали, и он мне ничего не сказал.
-Пойдите в отдел кадров, там вам всё объяснят.  Я сегодня сменился и получил указание от начальника смены, что бы в случаи Вашего появления, изъять у вас документ и не пускать в отдел.  Мне ещё раз, очень-очень жаль.
Луиджи  говорил  без сожаления, натянуто улыбаясь  при этом, прикидывая, какой фортель я могу выкинуть, что бы  попытаться проникнуть в отдел.
-Не беспокойся, доорогой мой, я пойду и выясню всё  в отделе кадоров. Кстати, мой муж на месте? Или это меня тоже не касается?
-Ген Хайцер  поехал проведать шефа. Обещал  после обеда быть на месте.
Поблагодарив охранника, я спустилась на этаж ниже и отправилась в отдел кадров. Оказалось, что о моём уворльнении стало  известно ещё пару дней назад.  Изначально перезвонил  гер Эльбоген и потребовал  составить  письмо о моём увольнении. Мотивация самая банальная – после выписки из больницы прошло больше месяца, а я так и не приступила к своим рабочим обязанностям. К тому же – я увезла домой важный документ, который был необходим к рассмотрению, а подобное строго запрещено. Поэтому моё увольнение  было решено не оттягивать  на две недели, как положено по закону, а приведено к действию прямо момента подписания документа. Меня заставили расписаться, что я ознакомлена с бумагами, и натянуто улыбаясь,  пожелали всего хорошего. Ничего не понимая, вышла на улицу и села на лавочке. Ну вот. Теперь я безработная.  Но, почему шеф не сказал  о своём решении неделю  назад, ещё в клинике? Почему Отто утверждал, что не знает, где находится шеф, а сам к нему поехал?  Что бы  разобраться во всём этом, я отправилась в клинику.
Лучше бы я этого не делала. Шеф был холоден и точен, как скальпель  паталогоанатома.
          -А что вы хотели, фрау Хайцер? Работа не  может ждать! Несколько дней назад вы были абсолютно здоровы, никаких болезненных симптомов не проявляли. Значит – вы могли бы работать, но не собирались этого делать? Больничный лист у вас оформлен только на момент клиники и  на неделю после. Мы ведь взяли человека на ваше местио.  Сколько мы можно выплачивать две зарплаты?  Фирма не станет разбрасываться деньгами, даже ради жены  моего заместителя. К тому же, выносить документы из офиса – строго воспрещается. Почему вы решили, что для вас будет сделано исключение?  Как понимаете,  у меня были все основания уволить вас немедленно, что и было сделано. Не смею больше задерживать, всего доброго фрау Хайцер. Передавайте привет мужу.
            Разве вы его не видели сегодня?, мне было сказано, что он собрался к вам?
           -Если собрался, значит приедет.
           -А он что, не знал, что меня уволили?

            -Понятия не имею, фрау Хайцер, что знал, а что не знал ваш муж. Это ко мне не относится.
          - Гер Эльбоген дал чётко понять, что не собирается поддерживать со мной беседу. 
          Выйдя из клиники, я перезвонила Отто, который  не захотел со мной разговаривать, и заявив, что ничего старшного не произошло,  но лучше обо всём поговорить дома. У него, мол, совещание, поэтому, нет никакой возможности продолжать телефонную беседу. 
           Дома  пришлось заняться черчением схемы предполагаемого преступления.  Завтра, после поездки в Мюнхен цветных чёрточек прибавится, а  будет ли от этого толк? Прибавится ли ясность?  Мне захотелось с кем нибудь поговорить. Я набрала телефон Мишки, но металический голос сообщал о недосягаемости абонента.. Тогда преезвонила Кати. К счастью,  хоть она оказалась на месте. После разговора с подругой мне стало легче. Вечером, после прихода мужа, мы выясняли с ним отношения. Это было словно продолжение вчерашнего скандала.  Он ,  сказал, что шеф правильно сделал, что работа стоиять на месте не может, поэтому, на моё место взяли практикантку, работающую пару месяцев на фирме, и знающую почти все тонкости. Для нашего семейного бюджета не будет обременительным, если я посижу немного дома. К тому же, на моих  карманных расходах это не отразится,   нашу общую кредитную карточку у меня никто отнимать не собирается.  Так что никаких проблем мой благоверный  не видит.
             -Как  «никаких проблем»? Меня уволили безо всяких объяснений и предупреждений! Вышвырнули за двери, как бродячую кошку. Ты не понимаешь этого? Как это страшно, не понимаешь?   Да я сума схожу от безделья всё это время, а ты говоришь – ничего страшного?
             - Я  могу тебе предложить забеременеть и родить ребёнка. Тогда у тебя и смысл жизни появится и времени будет намного меньше. Если хочешь, прямо сегодня и начнём. Ты перестаешь пись таблетки, и в ближайшее время  я получаю наследника или наследницу, а ты желаемое занятие от скуки. Ну, как идёт?
       - Ты что,  ненормальный? Ты же сам говорил, что нужно подождать, пока организм окрепнет, что врачи рекомендовали... А теперь такая спешка.
       -Судя по выражению твоего лица, - словно не слыша моих слов, продолжал Отто, - ты не в восторге от моего предложения? А почему? Ты меня уже не любишь? Ты не хочешь от меня рожать детей? Или   не можешь?  Объясни, почему тебя это предложение не радует? Ты что, собралась писать научные труды, делать  финансовую карьеру? Или  тебе мало того, что мы имеем?  Объясни, пожалуйста, в чём причина твоей кислой физиономии? Или ты решила найти другого папу для своих отпрыском? И кого интересно? Уж не Бергера ли?
     От этих слом  у меня потомнело в глазах. Неужели Отто  знал о моих похождениях. Откуда? Были ли это  целевой удар или случайное попадание?
              -Почему именно Бергера, вокруг меня , как вокруг каждой красивой женщины крутится много интересных мужчин.
              -Даже не сомневаюсь, дорогая. Извини, я устал, хочу есть  и спать. Если можно – с тобой. Если не хочешь – как хочешь... Не стану же я тебя принуждать.
             Отто отправился на кухню, и я  поплелась за ним,  пытаясь придать лицу  приветливое выражение. Но никакие попытки выяснить, что именно он знает, не увенчались успехом.  Ни его любимый омлет, закрученный рулетом со шпитатом и ветчиной, ни разрешение есть вонючий голубой сыр, ни  чай, собственноручно поставленный перед его носом не сделали моего мужа улыбчивее.  После еды, сказав  бесстрастно «спасибо дорогая» он отправился к нашей спальне. Остановившись в дверях,  он посмотрел на меня и с издевкой спросил, не имею ли я ничего против того, что ОН будет сегодня  спать в нашей общей кровати. От этого вопроса мне стало нехорошо. Значит,  Отто всё знает. Откуда? Это ещё один вопрос, на который ещё предстоит найти ответ. Пытаясь держаться хладнокровно и с достоинством, с нажимом на слове  «ты» заявила, что кроме него в нашей спальне мужчин небыло. 
           -В таком случае, будучи единственным мужчиной, в этой комнате, я воспользуюсь правом исполнять супружеский долг?
          - Я  с удовольствием позволю тебе воспользоваться этим правом, хотя ты его и не заслужил, ответила  я с ехидной улыбкой, а в душе выругалась и подумала, «надо же, прорвало его как. То месяц воздержания, то каждую ночь «исполнения». Ладно, может хоть после  « того как...» удасться разговорить мого драгоценного.  Но старания оказались напрасными. После  фразы « спасибо, я люблю тебя, шац» Отто отвернулся  от меня и уснул. И всё!  Я чувствовала себя проституткой,  которой не заплатили за визит, и ещё привселюдно этим похвалялись. Уж не знаю отчего, но это сравнение  пришло ко мне в голову и недавало долго уснуть.
     На следующее утро, стараясь быть как можно счастливее, я  заявила, что пройдусь по магазинам, может, съезжу в Эслинген, где находятся складские помещения  знаменитых фирм, и где можно купить всё несколько дешевле.  В ответ, муж кивнул головой, не отрываясь от своего завтрака. А перед самой дверью, он внимательно посмотрел на меня и сказал странную фразу  «береги себя, шац». Странно, но на меня эта фраза произвела странное впечатдение, словно  со мной прощались навсегда.
    -Во сколько ты вернёшся?, - спросила я хватаясь за его ответ, как за соломинку.
    -Поздно, сегодня  очень поздно, - ответил он..
Мне надо было задуматься над его странным поведением вчера и сегодня. Тогда можно было бы избежать многих неприятностей. Но я была  так занята  предстоящим  свиданием с сониными родителями, что  не придала значения моим ощущениям.
Полёт в Мюнхен оказался  полным провалом. Едва я переступила порог комнаты, в которой жили старики, как только меня пригласили присесть за стол, тут же, начали пытать, из какого полицейского управления, из какого города. Потребовали мои документы, или хотя бы водительское удостоверение. К счастью, давным-давно я проходила практику в полицейском управлении, и у меня сохранилось удостоверение личнности на девичью фамилию Липински.  Точнее, это был  плавстиковый пропуск в полицейское управление, выданный пять лет назад, когда я еще не  успела поменять фамилию.  Собственно, проработала я всего  несколько месяцев, поэтому менять что-либо было бессмысленно.   В мой план входило показать полицейский пропуск и  выдавая себя за работника следственной группы, задать несколько вопросов.   Гер Корецкий старательно переписал все, что было написано на пластиковой карточке,  после чего  выжидательно посмотрел на меня. Его жена  уютно устроилась в кресле и так же уставилась  своими частомигающими глазами прямо в мой рот. От такого перекрёстного взгляда «самозваному следователю» стало  очень неуютно. Но  открыв блокнот и задав первый вопрос, что было известно родителям о цели поездки их дочери в санаторий, пришлось терпеливо ожидать ответ.  Конечно, на этот вопрос ответ я знала, но для начала разговора он был самым  подходящим. Дальше пойдёткуда  более интересное интервью, а пока следовало разговорить стариков. Но, не тут-то было. Они словно ожидали от меня подвоха, и отвечали скупо и нехотя. Да, они знали, что Соня едет выручать свою подругу, у которой были неприятности со здоровьем. Как их дочь оказалась в швейцарском отеле – они не знают точно. Скорее всего, подруга предложила прокатиться туда со своим кавалером. Что за кавалер – они тоже не знают, в полиции сказали, случайный знакомый.  Они рассказали, что их Сонечка была в последние годы очень замкнута, почти ничего о себе не рассказывала. 
-После того случая  с мужчиной, которого она любила, с которым они жили восемь лет, а потом расстались. Я ей говорила, что всё в жизни можна простить, а она «Нет» и всё. Они так глупо расстались, а он вскорее женился.  Они остались друзьями. Но если бы она меня тогда послушала, то сама была бы замужем, и дети у неё были бы. Всё было бы хорошо. И мы не умирали бы в этой норе, никому ненужные -  после этой фразы  женщина рассплакалась   В это время позвонил телефон. Мужчина взял трубку и вышел из комнаты. Я осталась одна с плачущей матерью. На вопрос, почему у моей подруги небыло детей, она только махнула рукой  и расплакалась ещё больше. Я подошла к небольшому столику, налила из бутылки воду в стоящий рядом стакан и поднесла к фрау Корецки. Она отклонила мою руку и внимательно на меня посмотрела.
-Вы кого-то мне напоминаете. Вы очень похожи...  Не помню, я очень плохо вижу,  и память у меня уже плохая. А вот у Сонечки была память! Она помнила все персонажи многочисленных книг, могла часами разбирать стихи, которые знала в невероятных количествах.  Вы знаете, в детстве...
Она не договорила до конца о бывшей обладательнице феноменальной памяти, как в комнату вернулся  отец покойной.  Он строго посмотрел на меня , и на совю жену. Сел с царственным видом напротив меня  и холодным тоном заявил, что наш разговор окончен. Они с женой  не обладают больше никакой информацией, поэтому, будет лучше, если я закончу допрос. На мою просьбу ответить ещё на несколько вопросов, он категорично покачал головой, утверждая, что для его жены это  будет очень тяжёлое испытание. В этот момент  в двери постучали,  пришла медсестра, позади которой стояло два сотрудника «альтерхайма». Внушительных размеров молодые люди смотрели на меня с интересом, а медсестра  тоном, не терпящим отказа, изрекла, что свидание окончено, что я не полицейская и если немедленно не освобожу комнату,  меня выдворят силой. Вот так, пришлось уходить практически ни с чем.   Обидно, но ничего не поделаешь. Единственное, что удалось узнать,  то, что Соня долгие годы жила с кем-то, кого любила до самой смерти, и что по какой-то причине у неё не могло быть детей. Да, она не послушала мать, и рассталась с этим «кем-то»   Но я не  получила ответ на самый главный вопрос « Почему мать проклинала ни в чём неповинную Кати?».  Не долго думая, я набрала номер знакомого телефона  и услышав  знакомый голос пожилой женщины, задала этот единственный вопрос.
-Потому что она была замужем за возлюбленным моей дорогой девочки. С этим мужчиной Сонечка жила 8 лет!  Она хотела ребёнка, а он заявил, что пока не заработает  на безбедное существование, никаких детей не будет. А ведь тогда уже они были не самой первой молодости. И Сонечка сделала аборт, оставшись после этого бесплождной! Они расстались, а он вскорее женился . Но Бог всё видит, и эта новая оказалась бездетной. Вот так все были наказаны, но за что мы с мужем должны так страдать?  Если бы доченька никуда не ездила,  ни с какими подругами...
Рыдания в трубке  прервались короткими гудками. Ну что же, из-за этого совершенно не стоило мотаться в другой город. Абсолютно бесполезная затея, и дорогая. Господи, когда же я думать научусь? Как обидно  быть такой тупой.
  Потрачено куча времени, денег и ничего неизвестно... Но если бы я могла представить, каким опасным окажется этот полёт, и что эта поездка чуть было не искалечила всю мою жизнь, я бы умерла  не выходя из  пасажирского салона. ..
-И так, я приехала и  отпустила Гюльфер домой. Сделала несколько звонков, полистала книгу. Доставать потаённую тетрадку небыло никакого настроения. Поэтому я решила сходить в кино с одной из знакомых, которая меня давно звала с ней пообщаться. Я посмотрела репертуар кинотеатров, нашла фильм, который пару месяцев тому назад рекламировали по всем  телевизионным  каналам, зарезервировала билеты и договорилась встретиться с приятельницей за 15 минут до начала у входа в кинотеатр. Затем, перезвонив Отто, сообщила, куда я иду и с кем, что буду поздно, и если он хочет, может к нам присоединиться. Но, он не захотел, что и следовало ожидать.
Фильм оказался полной туфтой, которую я до конца так и не смогла досидеть. Мы с приятельницей вышли из зала  намного раньше завершения всей тягомотной истории и отправились в ближайшее кафе. Обменявшись новостями, распрощались, и я поехала домой. В доме было темно. Будучи уверенной, что никого нет, я зажгла свет в коридоре, затем в гостинной, и вскрикнула от неожиданности, поскольку увидела мужа.
Отто сидел в   глубоком кресле. Он буравил меня взглядом , от которого мурашки побежали по спине.
-Зачем ты летата в Мюнхен? Зачем ты это сделала?  Объясни немедленно, что с тобой произошло, кто тебя надоумил? Рассказывай, но только правду, иначе даже самые дорогие адвокаты в мире не смогут тебе помочь.
Я была в шоке. Это было просто столбнячное состояние, когда не можешь сказать ни слова.  Наверное, со стороны всё выглядело довольно забавно, но  в тот момент я не думала об этом. Начав что-то нести по поводу сониных родителей и Кати, которой я обещала всё узнать. Недослушав, муж меня перебил, заявив, что не желает выслушивать всякий бред. Что я негодная и неблагодарная лгунья. А ещё, что я страшный человек, и меня завтра вызвывают в полицию.
-Запомни, обвинения, выдвинутые в твой адрес очень серьёзные, это минимум лет на 15 тюрьмы. Иди спать, если сможешь, а я ещё поработаю, всё равно, о каком сне может идти речь?  И, напоследок, что бы ты знала,  меня  тоже могут уволить, поскольку, кому нужен сотрудник, у которого жена убийца.
-Ты что,  какая убийца?! Ты что, свихнулся на своей работе? Какая убийца? Это меня хотели убить, меня, а не я! Ты чего на меня разорался! Это я жертва! Какие ещё обвинения?
- Сонина мама попала в реанимацию с сердечным приступом. Если она умрёт, тебе будут выдвинуты обвинения в непреднамеренном убийстве. Смерть её дочки тоже связывают с тобой.Завтра тебя ожидает разговор с представителями следственного отдела, куда необходимо явиться к 9 утра для дачи показаний. Там и будешь объясняться, зачем летала в Мюнхен, ездила в  Лихтенштайн. Я думаю, у них найдётся много других, не менее интересных вопросов.  Так что, набирайся сил, потому что наш адвокат сейчас уехал на несколько дней отдохнуть, посему, связаться с ним  станет возможным  только после его возвращения, а прибывает он  только послезавтра  во второй половине дня.. Так что, спокойной ночи, дорогая моя. И, что бы ты знала, если мы выиграем процесс, то останемся нищими, поскольку такое дело будет стоить огромных денег! Просто – фантастических!
-А если проиграем?
-То нищим останусь я, поскольку ты лет на десять будешь обеспечена крышей над головой, одеждой и пропитанием. Ещё сможешь получать бесплатно книги из тюремной библиотеки.
-Я повешусь, а в тюрьму не пойду.
-Это твоё право..  Но лучше  для начала сходить в полицию. На столе  повестка, где указана фамилия следователя и номер комнаты. Иди спать, а я лягу в кабинете, у меня  ещё много работы.
-Какой такой работы? Да что ты делаешь постоянно? Днём работаешь, ночью работаешь. Чем ты занимаешься, если тебе суток не хватает? Позволь спросить, если я не ошибаюсь,  на всё это отведено 8 часов, ну 10 от силы, а ты просиживаешь сутки напролёт, и всё не хватает времени? Может, уступишь место тем, кому хватает и сил и времени? И главное – мозгов!
-Твоему Бергеру, к примеру? Или у тебя есть ещё кто-либо на примете? Завтра выходит шеф на работу и Бергер тоже. Поэтому нужно предоставить все документы к отчёту на расширенное заседание.  Пока эти два гения отдыхали, все дела находились на мне, и я, а не они, тянул воз в три раза тяжелее, чем положено. Я делал работу  и за твоего Михаэля, и за старика и за себя. Посмотрел бы я на того, кто смог бы выдержать такую нагрузку, да ещё с дополнительными сюрпризами, в виде  моей жены.
-Почему ты упорно называешь Бергера моим?
-Потому что он твой любовник. И не надо отнекиваться или впадать в истерику. Ты ездила к нему в ту чёртову гостиницу, где погибла твоя подруга. Пока я страдал от воздержания, боясь тебя тронуть, что бы не нарушать драгоценное душевное равновесие супруги, она бегала к любовнику!  Кроме того, что я устраиваю её в санаторий, сдуваю с неё пушинки, так я ещё и работаю за этого юного бездельника, оставившего кучу неоформленных документов! Я задыхаюсь от  свалившихся на меня дел, разрываюсь между больной женой и работой. А она , с которой я ношусь, как с ребёнком, вместе с ним, за которого я работаю – спят вместе и смеются над  старым рогатым дураком !  И правильно делают! Поздравляю, вы надо мной очень хорошо посмеялись. Даже самому забавно.
-Прекращай, всё было совсем не так.  Ты говоришь не то...
-Это ты прекращай. В полиции будешь объяснять «то» или «не то». Спокойной ночи, дорогая моя. Замечу – очень дорогая, судя по предстоящим расходам.

С этого момента начался кошмар, который  казалось, никогда не кончится.  Допросы в полиции, суд, грозящая тюрьма, предательство. Но обо всём по порядку.

      И так первый допрос был произведен без присутствия адвоката. Я провела в полиции почти полдня, отвечая на всевозможные вопросы, касаемые Сони и  её родителей, Свэнии, шефа. Основная тема, интересовавшая  сотрудников  следственного отдела, была «Зачем». Это было главным словом, которое они задавали мне. «Зачем вы поехали в Лихтенштайн» , «Зачем вы  заезжали в отель» «Зачем вам обедать в отеле, если вас ожидает  полный пансион в санатории», «Зачем вы летали в Мюнхен». Одним словом «Зачем, зачем, зачем?...» Под конец я запуталась окончательно. Ну, как можно ответить однозначно на вопрос о Лихненштайне? Хотела узнать, кто  меня отравил!  Как я могла это узнать? Решила посмотреть списки приезжающих из нашей фирмы. Где эти списки? Они пропали .  Кто их мог взять? Понятия не имею. Вы договаривались с Бергером там встретиться?
          Как объяснить, что мы встретились случайно. «Когда вы увидели фрау Эльбоген в бассейне?»  Когда вышла из парилки!  Вы её видели до посещения сауны? Почему она пошла следом за вами в сауну?
Все эти вопросы мне задавали по сто раз и в разном порядке. Под конец допроса я почувствовала себя  раздавленной, от чего нестерпимо захотелось попасть к себе домой, лечь, укутаться одеялом и уснуть. А проснуться с чувством, будто это был кошмарный сон. И что ничего страшного не произошло. И что я пойду на работу, переведу несколько старниц, буду присутствовать на переговорах,  вечером встречусь с Соней в нашей любимой кафешке.  А может, мы встретимся с Мишкой в нашей квартире...  Но это были мечты о прошлом. Ничего такого больше не существовало. Были стены полиции, был разозлённый муж и  огромная квартира, кажущаяся мне сейчас пустой и холодной.
Подписав  протокольные листы,  а так же бумагу, в которой меня обязали согласовывать с полицией все мои перемещения, я  вышла на улицу. Была вторая половина дня. Погода – подстать моему настроению: тяжёлые тучи, всё в серо-зеленоватых тонах преддождевого дня. Одна радость, хоть ветра небыло. Я пошла в ближайшее кафе, заказала чашечку капучино и села за столик  в углу. Домой идти не хотелось, хотя в момент допроса только об этом и думала.  Интересно, договорился ли Отто с адвокатом?  Откуда ему известно о Мишке? Неужели полицейские рассказали, когда спрашивали  о нашем прибывании в Лихтенштайне? Понятия не имею, как могло всё выплыть, ведь мы так  боялись огласки, всё продумали, до меловей. Кати? Неужели она? 
Не долго думая, я набрала её номер. Трубку долго никто не брал, затем послышался голос мойе приятельницы. На  моё приветствие, она  зашипела в трубку,  что сейчас находится у женского врача и не может разговаривать, что через  10 минут сама мне перезвонит. Я представила , как она лежит на гинекологическом кресле, разговаривая в этот  момент  по трубе и усмехнулась  этой картине.    Всётаки странное существо человек. У него, можно сказать жизнь ломается, а он рисует в голове смешные картинки и сам же этому радуется. Я оглянулась по сторонам, не видит ли кто-то, что я улыбаюсь сама себе. И вдруг у стойки замечаю женщину в дешёвой куртке и стоптанных туфлях. Она берёт такой же капучино, и садится за свободный столик у окна. Вид у неё несколько поношенный, как и её одежда. Зато чашку с горячим напитком она держит с таким видом, словно находится  в своём родовом замке, а вокруг не стекляные витрины дешёвого кафе, а как минимум, подданые её величества. Достав пачку сигарет, она вальяжно откинулась на спинку стула,  взглянув на зал  из-под полуприкрытых век, поднесла медленным движением сигарету к густо накрашенным губам и  щёлкнула зижигалкой. Глубоко затянувшись, она выпустила дым носом,  этот жест был настолько вульгарным, что мне захотелось отвернуться.  Затем, дама  сделала глоток капучино, запив  дымовую струю, будто погасила пожар внутри себя. Я не знаю, почему не могла оторвать взглад от этой особы, в полунищенской одежде? Потому что она была примерно моего возраста! Может лет на пять старше. Разглядеть её руки мне было сложно, но след от помады  на белой чашке был заметен издалека. По тому, как он размазался, я поняла, что помада дешёвая, подстать одежде. Да, собственно, какой она могла быть?  Я ещё раз   посмотрела и увидела, что  по щеке незнакомки катится слеза. Представляете, по щеке на поношенном лице с царственным взглядом катилась слеза! Как только эта капелька сорвалась с подбородка,   на другой щеке появилась ещё одна. Оказывается, женщина плакала.  Я посмотрела на свою ухоженную руку, на которой было два кольца с бриллиантами. Одно подарили родители в день совершеннолетия, а другое было надето мужем в день свадьбы.
-Что я забыла в этой забегаловке, - пронеслась в голове мысль, - у меня есть замечательный дом, состоятельный муж, молодой не бедный любовник, а я сижу в какой-то забегаловке, как эта придавленая жизнью женщина, помочь которой уже никто не сможет. Она всю жизнь будет  играть роль королевы на мусорнике жизни. Она будет расставаться со своими возлюбленными, ругаться с детьми, жить в социальной  квартирке. Она будет курить и молча плакать, а  иногда – напиваться. Интересно, если дать ей отоспаться, отъесться здоровой пищи, поводить её к косметологу, приодеть в приличные вещи, то она могла бы быть красавицей.  Почему бы и нет: ровный нос, большие глаза, красиво очерченный рот на  овале лица правильной формы. Ногти приклеить, кудри првиести в порядок...  Но, этого никто не станет делать, тем более она сама.
Я порылась в сумке, достала свою помаду от «Шанель», оставила недопитое пойло, под названием «Капучино» и, проходя мимо столика, где сидела мною наблюдаемая, протянула   чёрный конус.
-Возьмите, эта помада вам  будет к лицу. Она совсем новая,  попробуйте, я в этих вещах никогда не ошибаюсь,  – проговорила я безапеляционным тоном и оставив подарок  возле пачки сигарет, ушла, не оборачиваясь. Я подумала, что недорогой плащ из «PROMOD» выглядел просто шикарно, по сравнению с  курткой этой красавицы. Более того, я решила ехать домой и объяснится с мужем. Ну и что, что у меня есть любовник!  Я молодая, красивая, умная, конечно на меня засматриваются мужчины.  А Бергер – тоже молодой и  умный. Более того, я же не виновата, что мой муж постоянно занят, а мне, как всякой нормальной женщине хочется человеческого, именно человеческого тепла. Я не хотела сделать мужу больно. Это была ошибка, слабость. И если Отто готов меня простить – я ему пообещаю, что никогда больше! Ни-ког-да! Да-да-да... Получается, как в детском саду, «никогда не буду больше». Ладно, прорвусь, а иначе – пить мне кофе в дешёвой забегаловке и безмолвно рыдать о прошлом. Бр-р-ррр. Никогда! Да-да-да...
Как только я завела машину, позвонила Кати. Я ей рассказала о своих неприятностях, о допросе в полиции, о муже, который всё узнал о моих похождениях. Полицию Кати восприняла совершенно равнодушно, мол «работа у них такая». Для «галочки» должны были тебя спросить обо всём. А то , что Отто знает о  Мишке, она восприняла с ужасом. Захлёбываясь, она предложила погостить у неё, пока всё не уляжется, заявила, что сама будет говорить с моим благоверным о прощении, а если нет, то Олафа можно подключить. А если я хочу, то они с Олафом приедут на выручку.
Я была расстрогана почти до слёз. Какое счастье, что есть единственный человек, готовый броситься к тебе на помощь. Странно, но ещё несколько дней я считала  Кати недалёкой и эгоистичной. Как всё быстро  меняется. Я была уверена, что кроме горячо любимой Сонечки, меня никто не сможет понять,  никто не будет протягивать руку помощи. А, оказывается, у меня есть ещё один преданный друг.  К глазам подступили слёзы от  переизбытка чувств. Вот-вот по щекам покатятся крупные капли, как у дамы за столиком!
-Ну уж нет! Хрен вам всем! Если я ещё раз заплачу, то стану на неё похожа,  а это значит:  вместо цветов и бриллиантов, мне будут дарить оргызки своих помад, пусть очень дорогих, и недавно купленных, но всё же,  бывших в употреблении. Поэтому я буду улыбаться,  как угодно тяжело, но улыбаться, держа врагов за горло! Как на знаменитой картинке с лягушкой и цаплей.
            Дома меня ожидал   сюрприз,   звонили из полиции, оставив на автоответчике сообщение, что ждут меня через два дня для дачи дальнейших показаний. Я с трудом дождалась Отто, и спросила, не дозвонился ли он адвокату. Оказывается – дозвонился,  и адвокат займётся моим делом.  Далее, я начала объясняться по поводу моего любовного увлечения. Если Отто хочет, то мы заведём детей, сколько он захочет! Трое- пятеро! Я обещала, что буду примерной матерью, даже стану сама за ними смотреть, посвящу себя семье! Но всё это при условии, если он меня простит, и  никогда не будет упрекать моей минутной слабостью. Что-то в этом роде я проговорила на кухне, где собственноручно приготовила ужин, зажгла свечи, устроила интимную обстановку,  даже побрызгала на себя его любимыми духами, которые с трудом переношу. Но, не смотря на это. Отто, съев приготовленную еду,  достал свой вонючий сыр,  и без спроса начал отрезать от него треугольнички, бросая их в рот. Он делал всё спокойно, я бы сказала,   в специально замедленном темпе.  Поблагодарив меня за ужин, подчёркнуто вежливо поцеловал мою руку, пожелал мне спокойной ночи, ушёл в кабинет. О чём я подумала в тот момент? О том, что всё равно я его сильнее! Никуда он не денется, перезлится и простит. Как миленький простит, не зря же он дарил мне дорогие подарки, заботился, ехал на край света из-за меня!  Нет-нет, всё перемелится, мука будет!, как говорила моя бабушка. Подождём.
В ту ночь я легла спать с нелёгким сердцем, без  уверенности, что всё будет хорошо. Меня не покидала тревога, и я заснула только после двух таблеток.
Что я делала те пару дней, до повторного визита в полицию? Ничего особенного, подъехала в книжный, прикупила пару детективов,  заглянула к одной из приятельниц, поговорила с адвокатом. Он посоветовал мне одти одной, но всё хорошенько взвесить, перед тем как говорить. Ни в коем случае не врать, поскольку враньё всплывает очень быстро и только усиливает негативное отношение и затягивает допрос. А ещё он утверждал, что это всё следственная рутина, которой избежать никак нельзя.  После этого разговора  меня не покидало странное чувство.Ведь я совсем иначе представляла себе адвокатскую работу. Согласно моим представлениям, он должен был придти вместе со мной,  вместо меня отвечать на поставленные вопросы. Я расскажу, как всё было, а уж он сам будет решать говорить-не говорить. К счастью, в судебных делах я новичок.  Заниматься  поиском виновных я перестала. По крайней мере, решила приберечь силы до встречи с представителями закона. И вот, настал второй день допроса. Интересно, что спрашивали о том же, что и в первый раз, правда, мне сообщили, что Гер Корецки подал заявление в полицию, считая меня виновнницей в  перенесенном  его женой сердечным приступе.  Меня более подробно просили рассказать о дне, когда я увидела Свэнию  в бассейне.  Спросили, сразу ли я позвала на помощь, как она лежала,  была ли видна струйка крови возле головы или рта.. Кто открыл кран, что бы набрать воду в ванну для ног? Что я видела, что слышала, о чём подумала.  После этих разговоров у меня  создалось впечателние, что меня подозревают в покушении на жизнь шефовской дочки. Не выдержав, я так и спросила следователя, на что получила обтекаемый ответ, сводившийся к тому, что вопросы задаёт он. Оказывается,  пострадавшая краем глаза заметила, как  некто в белом халате и женских тапочках прошёл за её спиной. Далее был   сильный толчёк в спину.
Вот это меня испугало. Представляете, обвинение в убийстве? Лет на десять тянет! Уже едучи домой,  попытавшись созвониться с  адвокатом, я решила  выяснить у него всё, что он думает о происходящем. Но меня притветствовал автоответчик, заявляя бодрым голосом, что бы ему  оставили сообщение, а уж как только хозяин будет  в офисе, так сразу и перезвонит.  Потребовав, что бы этот хренов законник позвонил в самое кратчайшее время, в ужасном настроении я примчалась домой. А вот тут-то  поджидал ещё один сюрприз:  муж с адвокатом о чём-то оживлённо беседовали в кабинете. Открыв  дверь, муж пригласил меня присоединится к их разговору.  Зайдя в  небольшую, уставленную деревянными стележами комнату, и увидев мужчину, который сделав шаг  навстречу, улыбнулся необыкновенно широко и радостно,  у меня ёкнуло сердце от неприятного предчувствия. Этот противный тип оказался адвокатом, с которым я пыталась только что связаться. Он меня заверил, что всем всё известно, и что бы спасти положение,  мне необходимо на время съехать с собственной квартиры.
-Вам нужно расстаться на время, улыбался  от уха до уха юрист, - это даст возможность доказать, как сильна ваша обида на мужа, который допустил вашу, так сказать, близкую связь с молодым человеком. Всё можно было бы сохранить в тайне, но, понимаете ли, полиции стало известно, что вы с ним провели время, будучи в одном гостиничном номере.
-Я могла с ним говорить о пошатнувшихся делах фирмы, а так же, о своей любви к мужу. Насколько я понимаю, это единственное обвинение, которое мне выдвигают, что бы уличить в неверности?
- Свэнья Эльбоген  утверждает, что у вас есть ключ от его квартиры. В эту квартиру вы наведывались в отсуствии хозяина.
-Подождите. Ничего не понимаю! Да, у меня есть ключ от квартиры господина Бергера, он мне его дал, когда собрался уезжать в отпуск. А меня попросил поливать цветы! В чём здесь криминал? И о какой связи может идти речь, если я туда являлась в период отсутствия  владельца.  Объясните пожалуйста, как можно доказать факт измены, не имея серьйозных улик?  Отто, ты поверил этому бреду? Я молчала-молчала, предполагала, что ты одумаешься и всё вернётся на круги своя, а ты закрутил чёрт знает что? С каких это пор ты начал меня ревновать к молодым сотрудникам фирмы? А может, ты будешь меня ревновать к парикмахерам, продавцам магазинов, обслуге на заправках?
-Дорогая, хватит разигрывать Изольду! Мне всё известно, поэтому , если ты хочешь сохранить семейные отношения, нам нужно пожить  отдельно друг от друга. Я не могу сказать, что не люблю тебя. Но заявить, что готов простить сейчас же?  Мне сложно.  Тем более, что нам был предложен  интересный вариант.
Тут в разговор вмешался наш адвокат, который заявил, что следует подать встречный иск о том, что из-за фантазий Сониного отца наша семья распадается. Что моральный ущерб невосполнимый и так далее. В общем, его план был прост: следовало доказать, что убитый горем отец  выжил из ума, его жена страдает сердечной болезнью, поэтому приступ мог случитьсяч и без моего посещения,  А узнав, что мы подали встречный иск,  пожилой человек испугается, и заберёт свои претензии обратно.
-А как быть со Свэнией? Они уверены, что я совершила нападение. В таком случае встречный иск на кого посылать будем?
Это к делу не относится, дайте с иском  гера Корецки разобраться, и со следующим делом – разберёмся. Но, для этого вам следует разъехаться. И, чем быстрее, тем лучше. Вам ясно?
Не знаю, что на меня нашло. По-хорошему, следовало бы упереться и  заявить, что если Отто нужно, пусть выметается, а я здесь останусь. Но, это по-хорошему. А я сделала всё самым наихудшим образом: согласилась на переезд.  Отто предложил не теряя времени посмотреть несколько квартир во Франкфуркте прямо сегодня. Он сказал, что адвокат по его просьбе  нашёл несколько приличных вариантов, которые можно осмотреть нынче вечером.  Перекусив на скорую руку, мы поехали  выбирать наши новые жилища. Ими оказались несколько трёхкомнатных квартир в центральных районах Франкфуркта. Одна из них была особенно хороша:  Широкий коридор, просторная гостиная, неплохие две   комнаты для спальни и кабинета. Правда, кухня была  крошечная, метров 8 , не больше. Но, с другой стороны – я же не собираюсь пропадать на кухне или жить здесь постоянно. Окна выходили на нешумную улицу, а одна комната, скорее всего – спальня, и кухня – во дворик, где росло несколько деревьев, создавая иллюзию  природы. Я остановилась на этой квартире, тем более, что в стоимость входил гараж, это значит, я не буду колесить вечером по району в поисках парковки.  Отто выбрал  себе тоже неплохое жильё,  в другом районе. Оговорив с квартировладельцем всяческие подробности, мы вернулись в наш бывший дом и начали паковать вещи. Приблизительно через неделю всё было перевезено по новому адресу. Я могла праздновать новоселье. Хотя -  слово «праздновать» сюда никак не подходило. Я попыталась связаться с Мишкой, но со мной общался  автоответчик,  на «брошенный» «э-маил» ответа тоже небыло. А ехать  к нему на нашу квартиру мне было страшно. Нельзя, конечно, сказать, что я сидела совсем одна, у меня бывали подруги, которые обрадовавшись моему переезду поближе, начали навещать меня с удвоенной силой. Но это всё было не то. За это время я всё чаще созванивалась с Кати.  Она знала все подробности моего несчастья, и сочувствовава искренне, в отличие от многих других. Мишка за это время нашёлся и приезжал ко мне пару раз ночью, оставив за три квартала машину, в спортивной шапочке и смешной длинной куртке, он был на себя совершенно не похож в этом наряде, но спать, так как мы это делали раньше, нам не удавалось. Или напряжение последних недель, или  накопившаяся усталость, сказать не могу точно, но, что-то в наших отношениях надломилось. Конечно, он приносил небольшие букетики цветов, моё любимое шампанское, но тот шарм, неуловимая лёгкость, которая мне так импонировала, практически исчезла. Все  наши разговоры вертелись вокруг прошедших  и  предстоящих допросов. О  ночи в отеле, он сказал, что должен был встретиться со Свэнией утром  и обсудить  некоторые рабочие моменты. Дело в том, что кто-то разоряет умышленно фирму,  нарушая закон о налогах. А это, как известно, самый жестокий закон в Германии. В фискальные органы , якобы подбросили диск, на котором изображена схема утечки доходов в Лихтенштайн.  А тут ещё это моё отравление, из-за чего Отто Хайцер практически ушёл в отпуск, появляясь на фирме всего по нескольку часов в день.  Поэтому,  когда пришли с проверкой, боясь закрытия фирмы, шеф лёг в клинику,  Мишка проверил свою кровь и с ужасом  понял, что  в ней присутствует наркотическое вещество.  Это значит, что та бутылка, из которой я пила шорли,  досталась бы старику, потому что он шёл в тот момент на встречу с Эльбогеном.  Он, собственно давно замечал, что стал то раздражительным, то слишком весёлым. Резкая смена настроений усугубилась постоянной жаждой. Он пил  в последнее время очень много. Просто не выпускал шорли из рук.  Поэтому, когда меня увезли в клинику, он через несколько дней решил сам провериться. Анализ крови был положительным, поэтому пришлось  отказаться от своих привычек: никакого алкоголя, никакого шорли, ничего острого, жареного, копчёного. Еда только в биоресторане, закупки только в биомаркте. 
-Чего я хотел в тот момент больше всего? Шорли, к которому привык, как к наркотику.  Стал пить чай или минеральную воду, сел на диету. Первые две недели было отвратительное чувство. Мне было физически плохо, начиная головной болью, заканчивая болью в суставах. Но к твоему выздоровлению я был почти здоровым. Поэтому решил  хотя бы посмотреть на тебя. Даже загадал: выглянешь в окно раньше, чем я закурю сигарету, значит, я практически  избавился от этой напасти. Но, когда тебя увидел, захотелось с тобой встретиться. К счастью, ты уехала в санаторий, где у меня был свой человек.
  - Герхард фон Баумштайн?
-Да, замечательный мужик, ты не находишь?
-Как тебе сказать. Противоречивые впечатления у меня от этого мужика. А дальше что?
Смерть уборщицы от остановки сердца. К счастью, это обычный сердечный  приступ, и ничего больше, но всё равно неприятно. Мишка попросил своего знакомого Герхарда фон Баумштайна пригнласить меня в знаменитый отель, и уговорить там  остаться. Проснувшись около пяти утра,  Бергер тихонько, что бы меня ни будить, вышел из  комнаты, спустился  в гараж и отправился на встречу с дочкой шефа. Он вёз ей бумаги из лихтенштайнской  фирмы, подтверждающией или опровергающей    их подозрения. У Свэнии были документы,  на которых были подписи всех сотрудников фирмы. Их  нужно было сопставить с теми , которые  были  на лихтенштайнских документах.  Но, буквально через час его остановил полицейский патруль, который  интересовало, что случилось с фарой. Естественно, садясь в машину после бурно проведенной ночи мой любовник не обратил внимания на разбитое стекло, и приклееные к нему волоски. Пока он оправдывался,  пока объяснялся, по рации передали о теле, найденном в горном ущельи.  Естественно, Мишку арестовали по подозрению в убийстве. Далее, пока работали адвокаты, он отмалчивался, потом, его выкупил отец, оставив круглую сумму под залог. Что там и как, Гер Бергер больше не думает, поскольку для этого есть адвокаты. А на фирме творится что-то непонятное. Значительная часть крупных заказчиков  сообщила о  том, что не будут продлевать сотрудничество.  Шеф считает, это  работа конкурентов. Но каких? Кто ещё обладает подобными предложениями и по с какими ценами работает – неизвестно. Шеф что-то знает, или догадывается, но держит всё в секрете.  Вот всё, что мне поведал мой любовник. В дополнение ко всему,  у меня обнаружилась довольно неприятная пропажа – исчезла моя тетрадка со схемами, начерченная цветными карандашами.  Наверное, потерялась во время переезда. Хотя, я её и не помню среди упаковываемых вещей.
  За это время мне пришлось несколько раз встретиться с адвокатом и всего один раз с Отто. Когда мы разъезжались, думалось, что не смогу без  моего Хайцера прожить и дня, так я к нему привыкла за эти шесть лет. А, поди ж ты, как-то всё спокойно получилось, ни сердце не стучало сильнее, ни мысли ревнивые не посещали. Впрочем, особых чувств этот человек у меня не вызывал, хотя и был  мужем. Он бьл удачной партией, его с восторгом приняли мои родители и с завистью подружки.  Ещё бы, один из самых молодых преподавателей в нашем университете, где мы и познакомились. Я заканчивала учёбу, писала диплом, а он только приехал, что бы читать лекции по экономике. Мы познакомились в студенческом кафе, где обедали частенько в одно и тоже время.  Наше знакомство в довольно короткий срок переросло в роман. Опять же, этот роман был без бурных признаний или всплесков страстей. Он предложил пойти в театр – я не отказалась, затем в  кино. Далее гуляли долго по городу, ездили в Павловск и Петродворец. Он вёл себя как настоящий джентельмен, не приставал и не тащил в постель.  Затем я познакомила  его со своим друзьям, после, пошли  к подруге на день рождения. Скоро его  курс лекций был закончен, а у меня  должна была начаться практика. Отто предложил делать практику у него на фирме. Когда он меня встретил во франкфурктском аэропорту, то сказал, что мы едем к нему домой, где меня ждёт комната для гостей.   Но в первый же вечер, после романтического ужина при свечах, мы улеглись под одно одеяло.  Если честно, то в подобных делах у меня небыло никакого опыта, поскольку, как это ни странно, я  была девицей. Поэтому  было решено, если рано или поздно  с девственностью придётся расстаться, так пусть это произойдёт  в запоминающей обстановке, а  не в пьяном угаре. После  первой  же ночи гер Хайцер сделал мне предложение, на которое я дала согласие. После окончания практики, мы вместе  отправились в Питер, где съыграли  красивую свадьбу, и вернулись в Германию уже мужем и женой. Наши отношения никогда не отличались  особыми порывами. Всё было правильно и ритмично, как и сама половая жизнь: семь минут поглаживания  ладонями по телу, пятнадцать минут вхождение и покачивание и пять минут на рассказы о том, что я сегодня, хороша , как никогда. Вся процедура занимала 25-30 минут. Не могу сказать, что всё это мне не нравилось, но и особого кайфа не приносило. Когда в моей жизни появился Бергер – всё изменилось. Оказывается в сексе можно терять голову, превратив  ритмичные  покачивания в постельную аэробику. Хотя нет, сексом мы занимались с мужем, а с Мишкой – любовью. Это, оказывается, две большие разницы.  Опять же,  мною было сделано интересное открытие, вскорее после появления любовника, я и Отто  начала чувствовать значительно лучше. Благодаря чему, сексуальные отношения приобрели некую особо интенсивную ноту.  Он не подозревал, что закрыв глаза, я представляла в супружеском ложе совсем не другого. Вот и весь секрет. Но, это отвлечение от темы.
   И так, с Отто мы расстались, что меня совершенно не тяготило. Меня тяготил предстоящий суд, который должен был состояться через несколько недель. Адвокат уверял меня, что бояться не стоит, поскольку встречный иск Сонины родители получили, и теперь вот-вот заберут своё заявление. О Свэние он говорил, что всем понятно, что я не виновата и к тому же, Соню сбила машина, а я к этому никакого отношения не имею, поскольку была не одна. Это подтверждают  работники отеля, поэтому  запираться не имеет смысла.  Вот и всё, адвокат утверждал меня, что если суд и  состоится, то будет мною выигран  в течении получаса. Я в это настолько поверила, что совершенно раслабилась.  Меня больше интересовало, что будет со мной, если Отто решит разводиться? Чсто я умею? Практически ничего, только переводить. А, попробуй, устройся на работу в хорошую фирму. После этого скандала  работоустройство будет не лёгким. Это точно! Далее, сколько денег выделит мна бывший супруг?  Хватит ли их на оплату квартиры, и как долго он будет меня содержать?  Конечно, было бы лучше помириться и жить дальше. Но, если честно, мне этого не особенно хотелось. Хотелось свободы, но как? Каким образом я могу быть свободна, если у меня нет  нужных средств к  нормальному  существованию? Конечно, у меня была  банковская  карточка нашего совместного счёта, но если он прекратит этот самый счёт  пополнять, что тогда? В общем,  только сейчас я понимала, как комфортно  жила ещё пару месяцев назад! 
   И вот, настал первый  день судебного разбирательства. Немогу сказать, что совсем не волновалась, всё-таки, процедура не из приятных, но  как сказал мой адвокат, всё настолько очевидно и просто, что не стоит даже думать об этом. Рутина – проговорил он. Но, к сожалению, он был неправ. Первый день оказался страшным. Это была ступенька вниз. Если бы я слушала своего адвоката, то сидела бы за решёткой всю оставшуюся жизнь. Тем утром я ещё не знала, как близка к тюрьме. Вот уж  права русская поговорка «От сумы и от тюрьмы не зарекайся».
Перед  дверью, где заседал суд,  меня ожидал Отто. Я подошла к нему и по привычке хотела поцеловать в щёку.  Хотя мы и разъехались, но официально были всё ещё мужем и женой.  Он вытерпел мой поцелуй, и холодным тоном спросил
-Зачем ты это сделала?  Чего тебе нехватало? Как можно было   скатиться  до такой низочти?
        В его глазах стояла укоризна и боль. Проговорив это , Гер Хайцер   развернувшись на 180 градусов  зашагал прочь. Мне стало старшно, и я засеменила за ним.
-Что я  именно сделала? Почему ты бежишь от меня, как от прокажённной? Отто, стой и объясни сейчас  же!
Я так громко проорала последнюю фразу и топнула ногой, что обратила на себя внимание окружающих .
-Тебе всё объяснят в зале суда, а у меня, совершенно нет сил, что бы об этом говорить,- развернувшись, прошептал он мне в лицо. -Если всё окажется неправдой, я брошусь перед тобой на колени и буду вымаливать прощение! Но, если то, что предполагают законники - правда, или хотя бы на половину,  правда –  мне очень жаль! Повторяю : «очень-очень жаль!»
  В этот момент дверь зала судебных заседаний открылась и  наш юрист, отстаивающий в даном случаи мои интересы, помахал  рукой, приглашая к прослушиванию.

Сегодня главных обвинителей нет, родители вашей покойной подруги остались в Мюнхене, здесь  находится только  их представитель. Я с ним говорил, и он настроен не очень строго по отношению к Вам.
-Что значит «не очень строго»? Он не собирается  отозвать заявление?
-К сожалению, нет. Более того,  вам выдвинуто ещё несколько обвинений, значительно более серёзных, чем это. Поэтому, никаких громких слов, спокойно и с достоинством отвечайте на вопросы  прокурора. Я буду рядом, поэтому ничего не бойтесь.
-Да я ничего и не боюсь. Я ни в чём не виновата. Поэтому, совершенно не представляю, в чём можно меня обвинить.
В это время вошли судьи, и начался бред, под названием «защита справедливости». Единственное, в чём был прав мой адвокат – обвинение  убитых горем родителей было  детскими игрушками, по сравнению с  тем, в чём меня пытались обвинить. Оказывается, травма Свэнии тоже моих рук дело, а так же Сонина гибель – вероятно на мне. И самое главное – шпионаж в пользу конкурентов фирмы! Вот этого я не ожидала совершенно. Причиной тому стал мой дневник с  начерченными цветными схемами.  И пребывание в Лихтенштайне в день перед убийством Сони. Свидетелей было – хоть отбавляй. Как свидетель выступал  Герхард фон Баумштайн, утверждавший, что я была инициатором поездки в  эту страну, он вспомнил, что моя ммашина была ограблена, поэтому пришлось отложить поездку. А так же, что пока они с фрау Корецки находились в музее, я куда-то на час исчезла. Дальше –   больше! Представляете, в гостинице, где мы ночевали,  в этот день был заказан обед, стоимостью в 5 тысяч Евро. И наше пребывание  с цветами, музыкой и всем остальным стоило около 2 тыс. Это вполне можно расценивать как взятку. Лицо, оплатившее это мероприятие, остаётся неизвестным, но  это вполне можно выяснить. А если учесть моё появление в палате шефа и попытки выяснить, что происходит на фирме , тетрадь с непонятными схемами и аббривиатурами, отказ основных клиентов продлить контракт - то я, получается, злодей номер один, занимающийся промышленным шпионажем.  Обвинение в шпионаже меня подкосило. Я больше не могла слушать, о чём говорит мой адвокат, что изрекает прокурор, и  как себя ведут свидетели.  Ими были все мои знакомые и любимые люди. Отто, Михаэль, Старик, Александра. Они все говорили правду, которая после вопросов прокурора и моего адвоката оборачивалась для меня настоящей петлёй, которая затягивается вокруг шеи. Никто ничего не объяснял, все отвечали односложно, вырывая кусками  эпизрды, забывая предисторию происходящего  в целом. В итоге, договорились до того, что я могла  сама выпить отравленный шорли, что бы отвести от себя подозрения.  Через три часа, было объявлено об отправке дел на доследование и назначен  новый  день слушания. Выйдя из зала совершенно раздавленная, я не следила за лицом и походкой, я ни о чём не думала. У  меня появилось желание  во всём признаться , что бы никогда больше не видеть этих стен и этих людей. Я  была одна на всём белом свете. Я потеряла всё: состояние, уважение, положение в обществе, мужа и даже любовника. Хотя последнее в даный момент казалось самой незначительной потерей.
Как только я вышла из здания суда, ко мне подскочил какой-то человек с камерой и начал меня  фотографировать. Я инстинктивно закрыла лицо ладонью, но в это же время  назойливый голос застрекотал прямо на ухо
-Что вы скажете о выдвинутых обвинениях? Это правда, что вы из России? Не росийские ли конкуренты решили вас перекупить?
-Я шпионка КГБ, развернулась и ответила я словами  популярной в 80-е годы песни. Завтра , по приказу Путина, меня вывезут на МИГе в Москву, где я буду давать показания своим шефам. А сейчас ничего не могу сказать без разрешения  начальста. – И я  многозначительно ткнула  большим пальцем в небо
Корреспондент опешил, а потом серёозным тоном переспросил
-Это правда?
-А разве хорошо воспитанная женщина может врать? Кстати, Фридрих Эльбоген – никто иной, как российский резидент. Он был завербован ещё во времена Штази.
Под гробовое молчание я дошла до своей машины,  села за руль и почувствовала неудержимое желание со всего разгону влепиться в стену, не пристёгиваясь при этом. Вот так, разогнать машину и втемяшиться в эту серую стену суда и одним махом покончить с происходящим здесь цирком. Но, пока мысли работали в этом направлении, руки включили зажигание,  и машина поехала   в сторону моего нового жилища. Не помню, как, добралась домой,  как села на диван и начала обдумывать уход из жизни.   Посмотрев на свои успокоительные таблетки,   решила, что их недостаточно, дабы умереть, поскольку в  коробке оставалось 8 штук. Можно пойти к врачу и выписать более крепкое снотворное и принять на ночь всю  баночку.  Можно прыгнуть с балкона, но у меня второй этаж и вероятность  провести  остаток лдет в инвалидной коляске более чем не привлекательна. Можно, конечно подняться на телевизионную башню... Есть ещё вариант с машиной, но врезаться в стену казалось мне не достаточно надёжным. Поэтому я вспомнила очаровательное место, недалеко от Трира. Над рекой Мозель проложен бетонный акведук на довольно приличной высоте. Если со всего разгона направить машину вниз, можно перелететь через отбойник. С такой высоты уж никто не спасёт определённо.Вешаться мне не хотелось изначально, стреляться – тем более, поскольку  огнестрельное оружие у меня никогда не имелось.  Что мне остаётся делать, если все, абсолютно все,  против меня? Отто был прав, если хотя бы половина обвинений  будет на меня повешена, лет на десять я сяду за решётку.И самое интересное –  даже передачи носить некому. Родители вряд ли будут часто приезжать, что бы побаловать , сидящую в тюрьме  доченьку. Какой ужас...
Я набрала телефон Отто, и как только он взял трубку, спросила, действительно ли он верит во всё это? Ведь ещё  совсем недавно он  дарил дорогие подарки, хотел  ребёнка, а сейчас бросил меня  в самый страшный момент? Я сказала, что покончу с собой. На что мой всё ещё муж  бесстрастным голосом отчеканил, что бы я прекратила истерику и приняла снотворное. Утром будет намного легче. А права я или нет – установит суд. В конце-то-концов, не он меня обманывал, а я его, поэтому, верить своей жене, он совершенно не расположен.
-Я же тебе сказал, что брошусь к твоим ногам просить прощения, если это окажется неправдой, а сейчас выпей несколько таблеток успокоительного,  ты же помнишь, врач выписал тебе детскую дозировку, годную лишь для младенцев, и  ложись отдыхать. .

Может действительно выпить все восемь таблеток? Если не убъет, то хоть усну крепко-накрепко, что тоже не плохо. Вертелось у меня в голове. Вдруг зазвонил телефон. Уж не знаю отчего, но я подумала, что это звонит Мишка. Наверное, мне очень хотелось, что бы это оказался он.
-Веро? Ты как? Ну что скажешь? – моя дорогоя Кати как обычно, засыпала меня вопросами.
-Плохо, Катичка, очень-очень плохо. Ты даже представить не можешь, насколько всё плохо... И я рассказала ей о суде, о попытке свести счёты с жизнью, о том, что звонила Отто, что жду звонка от Мишки, о том, что более одинокой я себя никогда не чувствовала. Говоря  об одиночестве, я разрыдалась.
-Подожди рыдать, перебила меня  подруга, что говорит адвокат?
-Что  в следующий раз всё будет хорошо, что бы я не переживала и не расстраивалась. Что он не знал до конца, какое это сложное дело. Но, конечно, есть надежда. Но, Кати, он же и ещё вчера говорил то-же самое! Ты бы его слышала в суде: мычит, сопит, э-кает и всё! Более бездарной защиты ты себе и представить не можешь!
-Верочка, дорогая, умоляю, не нервничай так, всё будет не только хорошо, а даже лучше, чем было. Я тебе перезвоню минут через двадцать. Обещаю. Только  будь дома и никуда не уходи, не принимай никаких таблеток, уж это ты всегда успеешь. Включи телевизор и жди моего звонка.  Хорошо?
-Хорошо, только позвони мне как можно быстрее...
Я и вправду  не могла сидеть в тишине. Сейчас, как нельзя кстати, было сочувствие близких.  Конечно, можно было бы позвонить родителям, но они только всполошаться, а помощи никакой. Но, с другой стороны – мама может приехать и побыть рядом. А вдруг меня посадят? Заберут прямо из зала суда? Это её убьёт. Такого позора мама точно не вынесет. Немного подумав, я набрала номер телефона родителей. Поговорила немного с отцом, потом с мамой. Наврала, что всё в порядке, что голос у меня не растроенный, а уставший, и чтобы они не беспокоились. Спросила, на всякий случай, сможет ли мамуля ко мне приехать, в случае необходимости. Услыхав  в ответ: «На когда брать билеты?», мне стало немного легче. Я  всегда знала, что на моих родителей можно положиться, но в такой ситуации это подтверждение было как нельзя кстати.  Теперь осталось перезвонить Мишке, но на это я не решалась, поскольку в такой пиковой ситуации он должен был позвонить первым, а не звонит. Я уже три часа как дома, а он не даёт о себе знать. Что случилось? Неужели он напуган, как и Отто. И теперь будет шарахаться  от меня, как от  прокажённой.Что же, печально, ещё одним отчаянием стало больше. Задумавшись, я не сразу сообразила, что звонит телефон. В надежде услышать своего любовника, я  поспешила нажать кнопку, но это была Кати, которая   заявила, что господин Соколовский должен быть у меня с минуты на минуту,  он уже почти неделю  во Франкфуркте заключает очень важные договора и согласовывает  своё участие в международной выставке элитных изделий из меха. Поэтому, ему ничего не стоит приехать ко мне и  поговорить на тему моего судного дня. Ещё Кати заверила меня, что  у этого господина очень обширные связи, и вероятность его помощи достаточно велика. Я, естественно, продиктовала свой  новый адрес, после чего, мы болтали больше часа о моём бедственном положении, о её беременности, муже, одежде на зимний сезон и о новом креме, разглаживающем морщины, так эффективно, словно сделал пластическую операцию. Этот крем я обещала подарить своей маме, а Катичкина родительница его уже приобрела и пользуется почти месяц.  Результат, как говорится – на лицо. Вдруг, раздался звонок в дверь. Надавив клавишу домофона  я услышала несколько забытый голос
- Открывайте, фрау Хайцер.Это Соколовский.

...И так, простите за банальный вопрос, что у вас в наличии? Только я прошу, попытайтесь рассказывать как можно подробнее, почти с хронологической точностью. Не упускайте никаких подробностей, считайте важной каждую деталь, даже цывет лака на ногтях ваших собеседниц.
       Если так, то вам придётся сидеть здесь несколько суток, не меньше. Понимаете, история тянется несколько месяцев, и если вспоминать поминутно каждое действие – уйдёт уйма времени, а его ни у вас, ни у меня нет.
-Если будете со мной спорить, то через пару недель у вас будет намного больше времени, чем вы думаете. Если на вас свалят промышленный шпионаж и убийство – а к этом всё идет – то  на 15 лет вас обеспечат  казёным пайком,  и небом в клетку. Что же касаемо моего времени – не беспокойтесь, если надо будет, Ленка перезвонит, и я успею на любую  непредвиденную встречу. Хотя, таковых  и не намечается. Помните мою Ленку? Дочурку такую капризную?  Вот она у меня  правая рука, не смотря на юный возраст  - это  финансовый гений! Ей богу, не хвастаюсь. Когда ей было всего 14 лет, она упросила меня взять её на совешание, представляете, просидела, как мышка все 4 часа, а вечером мне выдала такой отчёт о происходящем, что мы с женой  чуть не упали. Конечно,  её представления о бизнесе были несколшько детскими, но вполне логичными. После этого я начал брать её с собой, а она вот что придумала. В маленькую сумочку припрятывала диктофончик, и после , так сказать, на досуге,  прослушивала по нескольку раз запись, анализировала услышанное, делала выводы. Кстати, очень разумный трюк.
-Подслушивать и подсматривать – неприлично.
-Бизнес и политика вещи  по определению – неприличные, но не интимные. Поэтому трюк с диктофоном – вполне   нормален, если человек честен – ему нечего боятся. Я если непорядочен  – нечего делать в бизнесе, потому что и сам утонет и других за собой утащит. Понятно? Но, извините, я отступил от главного. Очень внимательно слушаю...
-У шефа дочка тоже  принимала участие в совете директоров. Курам на смех! Все отлично знали, что она шпионит для папочки, и ничего больше.
-Ещё раз повторяю,  Елена Олеговна – прирождённый финансист и бизнесмен! Без преувеличений. Это как талант, одни хорошо поют, другие – танцуют, а третьи – считают.  К сожалению, мои мальчики совершенно другие. По крайней мере, никаких особых талантов у них не  замечается.
-Может, позже проявятся эти таланты?
-Может-может.  Но мы не о моих детях сейчас ...Начинайте...
Мы  три часа сидели  друг напротив друга,  он – на диване, я в глубоком кресле. Между нами был низкий журнальный столик, нак котором  лежали два блокнота с логотипом  неизвестной мне фирмы. Гость бисерным почерком конспектировал  мой рассказ.  Он кивал, иногда переспрашивал, а иногда хмыкал и  вскидывал удивлённо брови.
-Дорогая Вера, а теперь, будьте так любезны, не дадите ли мне что-либо поесть?  Я умираю от голода и жажды. У вас есть чай или кофе? И сладкого чего-нибудь обязательно.
-Конечно, что-то есть, подождите минутку. Сейчас принесу  ужин.
Я  отправилась на кухню. Где же моя Гюльфер? Она бы сейчас бастро приготовила вкусный ужин, накрыла бы стол... В холодильнике у меня  находился кусок сыра, копчёное мясо по Шварцвальдски,  разноцветные варёные яйца и масло.. В шкафу находились спагетти и несколько баночек с соусом. Я вспомнила, как готовила для Кати спагетти с соусом  Болоньезе.
-Вы будете есть спагетти с соусом из берлауха?
-Из чего, простите?
-Из такой травы, она ещё пахнет чесноком. Мне нравится...
- А проще нельзя ли? Без варки. Бутербродов будет достаточно.  И без соуса из черемши.
-Из чего?
-Из черемши. Трава, о которой вы говорите, скорее всего, называется черемшой. У нас, её солят, как чеснок или огнурцы. Замечательная закуска получается.
Я нарезала ломтиками мясо, сыр, булочки с тыквенными семечками. Выложила на блюдо всё это, добавив  половинки яиц. В вазочку бросила кукурузных чипсов, а в маленькую мисочку всё-таки налила соуса  из берлауха, который так интересно был назван моим гостем: «Черемша». Что-то среднее между   черёмухой и замшей.  Я посмотрела на  подготовленное у выносу блюдо – как ни странно, получилось вполне презентабельно. Но Олегу Соколовскому этот натюрморт явне не особо понравился. Оглядев принесенный ужин, по времени вполне могущий сойти за ранний завтрак, он скривился и спросил, почему я не принесла сладкое. Пришлось  приносить ещё и шоколад, который я купила вчера в кондитерской. Очень вкусный  чёрный  с  миндалём и мятой. Когда я вернулась в комнату,  поглощающий  мясо с сыром гость, что-то писал в блокноте, мурлыча себе под нос. Посмотрев на меня, он прожевал и тут же спросил.
-Вера. Внимательно выслушайте меня и отвечайте откровенно и без утайки. Как перед врачём,если будете скрывать нюансы – у вас нет никаких шансов выбраться из этой ловушки.  А то, что это ловушка – нет никаких сомнений. По крайней мере, на даном этапе. И так, как давно вы познакомились с вашим любовником?
- Полтора года назад, он  только пришёл на фирму . Нет, постойте. Не только пришёл, он уже почти полгода у нас работал.  Даже немного больше.
-Почему вы решили изменить мужу?
-Это тоже относится к делу?
-Обязательно. Так почему?
-Мой любовник  удивительно ухаживал, был такой внимательный, молодой, умный. Влюблённый! В меня никто не влюблялся. Кроме моего мужа. Так, в университете  пара мальчиков ухлёстывающих, но это было мимолётное увлечение. С моим мужем всё было тоже совсем иначе. Он меня любил очень ровно, словно без эмоций. «Люблю, шац»  «Что тебе подарить, шац». «Ты выглядишь лучше всех, шац». И все эти слова на одной ноте... Не знаю, как объяснить, но я к мужу испытывала чувство благодарности, за то, что была уверена в завтрашнем дне, в нём, в незыблемости наших семейных отношений. А с Мишкой это был водоворот. Словно воронка. Которая втягивает и несёт , помимо  твоей воли. Я же говорила, он купил этот сумасшедше дорогой обед и усыпал комнату цветами, в том  страшном отеле, где погибла Сонечка.
-Сонечка знала о ваших отношениях?
-Конечно,  они познакомились буквально через пару месяцев  после того, как он пришёл к нам  работать. Сонечка заглянула к нам в гости, я была на переговорах, а Бергер  завязал с ней беседу в коридоре. Наверное, она попросила ей помочь отыскать меня. Что-то в этом роде. А Кати  его не знала, хотя много раз слышала о человеке, с которым я связана. И больше никто! Мишка даже квартиру снял для наших встреч на имя своей сестры, которая специально для этого приезжала во Франкфурт.
-Почему «Мишка»? Он что, русский?
- У него дед русский. Какая-то тёмная  семейная  история времён второй мировой войны. Бабка тоже - но она приехала в Германию ещё ребёнком. Мишкина мать родилась в Германи,   её дети – естествонно, здесь же. Все при семьях, деньгах, положении в обществе. И все говорят по-русски. С акцентом, но говорят.
-С этим понятно.  А господин, который вас завёз в отель, он кто?
Выслушав подробный отчёт о  знакимстве с Герхардом фон Баумштайном, и почему мы поехали с ним в Лихтенштайн,  Соколовский сделал пометки в блокноте и продолжил допрос.
- Голуба моя, расскажи, зачем тебе понадобилось ехать на лихтенштайнскую фирму, и как ты узнала о её существовании?
- Поскольку меня отравили шорли, купленном в Лихтенштайне, я решила, что смогу выяснить, кто в последнее время туда чаще всего наведывался. А о фирме я знала, поскольку готовила  переводы документов.
-С немецкого на немецкий? Или ввели новый язык – лихтенштайнский?
-Нет, с английского на немецкий. У нас много филиалов по всему миру, документация которых ведётся на английском языке.  Что бы скоординировать их работу для Лихтенштайна, мне пришлось делать немецкий перевод.  К тому же, я услышала разговор двух наших сотрудниц о разорении фирмы и о том, что всё происходящее похоже на скрытие налогов. А это преступление в Германии карается наиболее строго. Поэтому я решила что-либо разведать. Понятно?
-Более-менее. И ты выяснила, что хотела?
-Почти, но документы пропали. Я точно помню, в машине у  Герхарда они ещё были, а утром – пропали.  В машине у Герхарда я их показывала Соне...О Господи, я их оставила у неё в сумке. Точно! Как это я забыла... Ну, конечно же, она сидела на переднем сидении,  и спрашивала, куда меня понесло, а я не сумев ничего другого придумать, сказала, что взяла в дочерней фирме недостающие для моей работы бумаги. У меня в тот момент был маленький рюкзачок, поэтому пришлось нести раздобытую прозрачную папку в руках,  выходя из машины, я отдала её подруге, что бы она спрятала в свою более объёмную сумку.. И больше этих бумаг нигде небыло.
-И кто чаще всех наведывался в Лихтенштайн?
-Михаэль Бергер.  И он чаще всех покупал шорли в лавке возле фирмы.
- Вы  показывали продавцу фотографию?
- Нет, он сказал, что машина серебристого цвета, как минимум два раза в неделю останавливается возле его лавки, а владелец каждый раз покупает у него этот напиток. А у Мишки как раз серебристый «Опель».
-Ну-у, это не доказательство, серебристой машиной из Германии может быть каждая первая. И всё?
- Мой муж на этой фирме ни разу не появлялся, хотя все проверки в его ведении. Это показалось мне странным, и я дадже его спросила, почему он никогда не появлялся в лихненштайнском филиале.  На что он ответил, поскольку  это парафия Бергера и шефа, он туда не сунется, к тому же, они туда никого не допускаяют.
-Та-а-к. А зачем тебе  понадобилось  под чужим именем пробираться  в клинику к пострадавшей в басаейне дочери шефа?
-Я  только хотела спросить, кто её толкнул. И к Бергеру я ездила, что бы узнать хоть что-то. И к Соне тоже. Я понимала, что это  всё добром не кончится... Видете-ли, чувствовала, что всё плохо, но ничего не могла сделать.  Ни-че-го! Знаете, как это страшно, когда понимаешь, что  суёшь голову в петлю, а сделать ничего не можешь.
-На счёт петли, это тебе здорово удалось! Если не ошибаюсь,  тебя обвиняют в хищении документов, которые ты отдала заказчику в злополучном отеле. И что роскошный ужин был частью взятки за это грязное дело. Более того, даю голову на отсечение,  припишут тебе ещё и убийство, а мотивом будет  то, что твоя подруга видела документы, которые нельзя было никому показывать. Ты её за это  столкнула машиной своего любовника...
-Да нет же, мы всю ночь занимались любовью. Когда я успела? Я  проснулась, рано утром,  увидела записку на подушке,  прошлась по парку, зашла в отель и все меня видели..










-Конечно, видели, без сомнений. А если не  ты уснула, а твой друг? А ты выманила приятельницу на дорогу, выехала из гаража на его на его машине, Сбила несчастную и вернулась спокойно в свой номер. Всё!
-Это нереально.
- Это настолько реально, что ты себе дожде не представляешь! По крайней мере, будь я прокурором, то строил бы свои обвинения именно так!
-А если бы вы были моим адвокатом?
-Я бы узнал всё о твоём  шефе, о любовнике, о муже, домработнице.   У кого ты брала сведения в Лихтенштайне? И о нём тоже.... Родители твоей Сони меня интересуют меньше. Но и с ними не мешало бы поговорить. Вот тебе задание на пару дней 1. откажись от адвоката, скажи, что нанимаешь нового, и ничего не объясняй. Поняла? Ничего не говори, просто  «меняю и всё».
2. Подумай, что ты мне забыла сказать, и сообщи в следующий раз.
3.Не встречайся ни с кем. Нигде ничего не ежь, покупай продукты только в больших супермаркетах. 
-Вы думаете, меня могут отравить?
-А кто его знает! Может и попробуют. Вполне вероятно. Поэтому,  лучше сиди  дома и соображай-соображай-соображай. И записывай! Не ленись, пиши все, даже самые бредовые идеи.  Ленка через пару дней к тебе  наведается. А пока, спокойной ночи. Или утра, не знаю, как сказать. Всё, думай, красавица, и ничего не бойся, мы их всех сделаем! Не боись, раз мы все вместе – мы сила!
-Олег, скажите  на милость, зачем вы это делаете? Я ведь никто:  бывшая жена, бывшая сотрудница большой фирмы,  бывшая россиянка, даже любовница бывшая. Я вся в прошедшем времени. Что вам в этом деле? Или вы так дорожите Кати, что готовы ночь напролёт  заниматься  никому ненужной женщиной?
-Верочка, ты заметила, что я перешёл с тобой на «ты»?  Не против? Так вот, запомни – 
 У  каждого есть в жизни свои законы. Олаф и Кати мне очень помогали, когда я только выходил на международный уровень. Тогда никто не хотел со мной иметь дел, а они рискнули. Это была первая большая и качественная реклама, которую они делали в долг. Когда моей жене стало плохо во время нашего первого визита в Вену, я не знал куда обратиться,  поскольку на  медицинских страховках решили сэкономить.  Кати вызвонила лучшую клинику, договорилась под свою ответственность, и тем самым  Людке спасли жизнь. А всех дел-то:  камень в жёлчном пузыре начал выходить  и застрял, да так застрял, что поранил стенки, заблокировал всё, что только можно было. Если оперировать – мелочь, а если оставить – до летального исхода дошло бы. А Катерина прилетела первым же рейсом, переводила, договаривалась, оформляла. Молодец у тебя подруга, просто боец, а не женщина. Хотя с виду такая хрупкая, инфантильная. Никогда не предавать людей, которые помогали мне в трудную минуту – это мой жизненный закон. Их у меня несколько, но это один из самых важных. Понятно? Как тебя по отчеству?   Очень красивое имя у тебя, Вера Львовна, иди отдыхай. Жди звонка моего или Ленкиного, а там видно будет! Запомни – работы  будет много!

Соколовский ушёл, а я не раздеваясь забралась под одеяло и задумалась. А какой у меня жизненный закон?  Получается – не навреди себе, любимой?  Ведь по большому счёту –  пытаясь себе помочь, приношу только вред. Какой вывод можно сделать из событий последних месяцев?   «Никогда не откровенничай - ни с кем!  Всегда будь осторожна – со всеми!» Глубоко вздохнув, я уснула крепким и почти счастливым сном, поскольку уверенность в скором завершении страшной полосы стала непоколебимой.
А утром позвонил  Отто. Он спросил, поспала ли я, принимала ли таблетки, а к томуже, заявил, что не верит тому, что мне приписывают.
               Он утверждал, что это ошибочная дорога, по которой пошла полиция, что вчера лично говорил с адвокатом и тот его убедил не принимать все глупости близко к сердцу.  Это заявление меня  зацепило за живое.
-Как  «не принимать»?  Да он мне почти месяц долдонил эту фразу и чем завершился процесс!   Он меня успокаивал, заявляя, что обвинения не стоят  внимания, а как всё обернулось?  Я буду менять адворката! Понятно – проорала я.
-Это было бы неразумно. Пойми, смена адвоката не такая уж лёгкая процедура, поэтому хорошо подумай. Да и на кого ты будешь его менять? Ты так хорошо знакома с юристами, что можешь выбрать лучшего из лучших?
-Нет у меня никаких знакомств, но с этим адвокатом я больше нехочу видется! И никаких дел больше иметь не собираюсь.
-Это твоё право, но ты же всегда была разумной женщиной. Подумай, к кому ты обратишся?  Послушай меня внимательно, я тебя по прежнему люблю. Я много думал и поэтому и звоню. Что было – прошло. Если ты так увлечена своим Бергером – можешь уйти к нему. Но я не хочу тебя терять, и приложу все силы, что бы вернуть нашу семейную жизнь, когда мы были так счастливы. У нас всё будет хорошо, если захочешь. Я даже обещаю не приходить так поздно и не оставлять тебя одну. В твоём увлечении виноват и я тоже, слишком  много работал и совсем забыл о тебе. Обещаю, такого не повторится.
-А ты обещаешь носить мне передачи в тюрьму и приходить на свидания? И  ложиться со мной в кровать, зная, что за нами в самый пикантный момент будут наблюдать охранники?  Правда, интимные  свидания  разрешают не чаще раза  в месяц.  Ну, как, всё равно любишь?
-Конечно, и не говори глупостей. Если хочешь, можем с тобой встретиться в городе, пойти в ресторан. Или  просто погулякем по улицам. Помнишь, как когда-то в Питере?
-Спасибо Отто, но я пока не готова. Буду сегодня спать,  набираться сил,  читать любовные романы, смотреть телевизор.  Вчерашний день меня полностью измотал, поэтому, нет сил куда-то выбираться.
-Ну ладно, отдыхай, если передумаешь – звони, буду рад.
-Ты сегодня разве не работаешь?
-Работаю, конечно. Но ради тебя – освобожусь в любое время.
      Положив трубку, я зажмурилась... Вот и начинается сбываться соколовское предсказание: всё будет хорошо. Я выброшу  своего «экс» из головы, вернусь в семью, рожу детей, буду посещать благотворительные утренники, целовать на ночь  мылышей в кроватках перед сном. А муж, как всегда буждет сидеть за компьютером, обещая вскорее прийти в спальню.  Весь кошмар забудется... От этой картины мне стало тоскливо.  Какой ужас, жить вот так скучно, по расписанию, без любви и эмоций, лишь потому, что такая жизнь для большей части человечества является самой желанной целью!  Интересно, чем занимается жена Соколовского? А чем занимается  дорогой Бергер сегодня? В последнее время наши отношения стали какими-то отстранёнными. Я бы сказала, они напоминают мне мои отношение с Отто перед  разрывом.  Я набрала  незабываемый номер, и услышала, что абонент недосягаем. Мишкин мобильник  в последнее время практически никогда не работал, и мне пришлось набрать рабочий номер. Когда через пару минут трубку таки взяли,  женский голос ответил, что  Михаэль Бергер сегодня  очень занят, и если я хочу передать важное сообщение, она готова оставить на его столе записку.
-С каких пор у гера Бергера появилась секретарша, - съязвила я
-Я не секретарша, а приктикантка, прохожу практику и мой стол стоип  в комнате, Гера  Бергера. – надменно прозвучало в трубке. Так ему что-то передать?
- Передайте, что звонила Вера Хайцер.
Было обидно, до слёз. Но плакать я не стала. Даже  запретила себе вспоминать чудесные моменты наших совместных встреч.  Конечно, хотелось зарыться в подушку лицом и начать причитать о потерянном счастьи. Но я решила, что если проплачу весь день, то придётся рыдать пятнадцать лет за шведскими гардинами. Поэтому,  достав новый блокнот,  начала записывать  на одной странице свои мысли по поводу происходящего, на другой -    вопросы, на которые  следовало получить ответ, на третей -  предположения, мыслимые и немыслимые.

Значит так: кто замешан в этом деле? Я, мой муж, Михаэль Бергер, Герхард фон Баумштайн, Гюльфер, Фридрих Эльбоген, его дочка   Свэния. Кого я ещё забыла? Алекс! Она в тот вечер всё время крутилась возле родителей погибшей и  Отто. Всего-то 8 человек! Меня можно не считать. Тогда 7. счастливое число, я бы сказала – магическое. И так, кому из них больше всего нужно меня  уничтожить?  Гюльфер? Она могла быть сообщницей, но не главной героиней в этой неприглядной истории. Шеф – вероятно мог. Но – зачем? Свэния? Влюбилась в Мишку и решила его отбить? Она и так могла бы это сделать. Молодая, незамужняя, наследница миллионов. Уж кому-кому, а  заморочить голову Бергеру было бы не так и сложно. Хотя – не станет же она действовать такими методами?   Возьмём самого Бергера – амбициозный, молодой,  ему как раз и не помешало бы разорить фирму шефа, что бы самому «нагрести» как можно больше с этого разорения.  А может, он и не собирался разоряться, вполне вероятно, что они с шефом решили  припрятать налоги, да не вышло. Кто-то из окружения «стукнул» в фискальные органы. А меня теперь подставляют, что бы замести собственные следы. Вероятно? Очень даже! Но, кто толкнул шефовскую дочку? Может она действительно сама подскользнулась, а на меня сваливает, что бы поглубже  закопать, зная папочкины проблемы? Тоже вариант.  Какую роль в этой истории играет Алекс? Уж точно, не первую, и много знать её никто не позволит. Ей могли пообещать новую должность, и ради этого она готова на всё. А если меня не будет рядом с Отто, то появляется хоть и слабая, но – надежда занять  ваконтное место. Остался Отто. И что? Мог ли он меня подставить? Теоритически – кончечно! Почему бы и нет. Практически – сложно, практически невозможно.  Он меня так любил, дарил подарки, ухаживал во время болезни.  Мог ли он разорить фирму?   Эта фирма была почти его. Он пропадал на службе  почти круглосуточно. Дома – работал.  В отпуску – тоже. Все считают, что  фирма держится на стабильном плаву блягодаря Отто Хайцеру, который стал почти шефом.  Ну и? И что теперь?
Я  оставила тетрадь и подошла к окну. На улице  шел мелкий дождик, от чего всё казалось лакированно- блестящим, кроме прохожих. Они-то как раз и были серыми. Серые цвета превалировали в их одежде. Вот идёт молодая девчушка. На ней  курточка с многочисленными кармашками и такие же, утыканные  заклёпочками брючки. Дама в светло-сером лёгком пальто, мужчина в серо-чёрном  пыльнике. Зонтики серо-кричневых тонов. Кое-где мелькают бежевые цвета или красно-коричневые. Но в основном – серые-серые-серые. Почему мне этот цвет раньше так нравился?  Он казался таким благородным, нейстральным и выдержаным. А сегодня он ни что иное, как мышыно-крысиный.   Если я выбирусь из этой дерьмовой истории , никогда не стану носить этот средний между чёрмым и белым оттенок. Я вспомнила Гюльтен, а что, если ей перезвонить и попытаться всё узнать прямо сейчас? 
Услышав в телефонной трубке знакомый голос, я несказанно обрадывалась. За эти несколько лет, пока симпатичная  многодетная турчанка  господствовала на моей кухне, я не просто привязалась к ней, а полюбила эту улыбчивую и  добрую женщину. Как мне показалось, она тоже очень обрадовалась моему звонку. Мы договорились встретиться в моём новом жилище. Затем я позвонила своему адвокату отказываясь от его услуг,  но была неприятно удивлена,  узнав, что собственноручно подписала с ним договор  до окончания этого судебного дела. Представляете, это значит, что я не  могу от него отделаться. Как я подписывала контракт, понятия не имею, но  ничего не поделаешь, я договорилась с ним о встрече на следующий день. Значит,  завтра буду решать в его офисе, как выкручиваться из этой ситуации.
Через пару часов приехала Гюльтен и привезла мне свои знаменитые «сигара-бюрек»  Я заварила свежий чай,  достала четыре шоколадки для детей..
Моя домработница  обняла меня и улабаясь сказала, что очень благодарна и что обязательно передаст своим малышам.   От неё я узнала, что Отто  в день, когда я пришла из полиции, был очень взволнован, что он звонил своему адвокату, после чего они сидели,  закрывшись в кабинете. Мой муж  пытался узнать  о том, как мне удалось попасть к шефу на её автомобиле и в её одежде. Ещё он начал расспрашивать о брате,  преследовавшем меня, считая своей сестрой.  После  этого неприятного разговора, гер Хайцер выдал ей деньги за два месяца вперёд и сообщил, что она уволена.  И если её что-либо не устраивает, она вправе обращаться в суд.  Конечно Гюльтен  была против увольнения, но ничего не сделаешь, если супруги расходятся, ей в разбитой семье делать нечего. Ещё Отто сказал, что  я буду менять квартиру и номер мобильного телефона, поэтому беспокоить меня не стоит.
-Как твой брат, дорогая моя? Он всё по прежнему за тобой следит?
- Фрау Хайцер, он очень добрый и нокогда бы не решился на такое, если бы не страх потерять сестру.
- Почему потерять,  ты же могла поехать проведывать кого угодно в клинику?
-Если я куда-либо еду, обязательно сообщаю или мужу или свекрови. А как же иначе? Если я отправляюсь по незнакомому адресу, это непорядок. Что обо мне могут подумать?
-А если бы ты поехала на встречу к другому мужчине. Если это любовь? Он что, мог бы тебя убить?
-Зачем мне такой позор перед мужем и знакомыми? Не убил бы, конечно, хотя  был бы прав. У меня очень хорошая семья, и очень добрый муж, обманывать его было бы ужасно. Меня никто не признавал бы после такого. Это грех.
Я подумала, что не смотря на средневековые замашки,  возможно, она, права. Ей было 17 лет, когда из Германии приехал в их городок на юге Турции молодой человек, которого она видела лишь мельком. Их познакомили, а через месяц – поженили. Она  приехала  молодой женой в Германию.  Через год у них родился сын, а ещё через пару лет семья её мужа вызвала брата Гюльтен.  У  брата тоже своя семья.  Судя по её  рассказам, они  очень дружные, живут рядом и все праздники проводят вместе. Даже завидно стало такой взаимовыручке и семейственности. Но, кое-что интересное из нашего разговора я  узнала. Не знаю, насколько мне это пригодится, но, определённо это была ниточка.
После ухода бывшей домработницы, позвонил Соколовский и сообщил, что он с дочкой завтра вечером  будет у меня.
... Три часа ночи, а нашим  бдениям небыло видно ни конца, ни края. Мы сидали  за маленьким столиком и говорили-говорили... Иногда Олег ставил  чёрточки и крестики в свой блокнот.Я пыталась разобраться, что ещё забыла вспомнить и рассказать. Картина вырисовывалась очень неожиданная, нехватало нескольких доказательств. Его Ленка по сему поводу изрекла: –«Ещё пару фрагментов из пазл, и всё станет  красиво».
Она связывала преступление с  пазлами, считая, что  собрав все фрагменты ( факты) воедино можно создать истинную картину задуманного и объяснить  произошедшее.
-Всё! Не могу больше. Четвёртую ночь сплю по три часа. Девочки, предлагаю всем спать. Ленка, ты взяла мои снотворные таблетки? Как всегда, забыла! Совесть у тебя есть? Я же тебя просил.. Верочка, у тебя, кажется, есть несколько?
-Да, конечно, есть. Правда, это очень лёгкие таблетки, их рекомундуют даже детям.
-Вот и отлично. Крепкие я и не употребляю. Просто на новом месте не усну, поэтому хочу заглотить одну-две, что бы завтра встать свежим и выспавшимся.  Утром надо  лететь в Сибирь. Там какие-то нелады с местной администрацией. Да и партия товара ожидается  большая, надо бы разобраться, что-почём. А в самолёте спать я всё равно не могу.  Верочка, ты меня с Ленкой отвезёшь в аэропорт,  Ленка прямиком на Мальорку, к матери. Я туда позже наведаюсь.  А ты действуй, как договорились. Про адвоката не переживай, я  тебе своего международника предоставлю.  Хороший парень, ему и работы немного, мы за него практически всё размотали. Следующее заседание у нас через две недели. Слава Богу, не через два месяца.  Как эти судопроизводительные органы работают во всём мире – мне известно. Значит так,  едешь  с начала сюда. После – разговариваешь с этими товарищами, а после звонишь мне или Ленке. А ещё лучше – прилетай  туда сама.  Так, я иду спать, где моя таблеточка?
Я нашла в аптечке  прозрачную баночку, в которой болтались восемь белых  кружёчков, и проятнула  Олегу.
Он посмотрел на название и  дозировку, достал пару, и со словами, « если не усну, возьмёт добавку» проглотил их.
Олег лёг в  так называемом кабинете, Ленка – в гостиной, а я  в  своей комнате. Как ни странно,  через пятнадцать минут все спали, как убитые. Мои гости улетали в 11 утра. Это значило, что нужно выехать в половине девятого, а вставать в восемь. Да. Олегу Соколовскому выспаться особо не придётся,  поскольку осталось всего пять часов спокойного отдыха.
На утро, мы с Ленкой уже встали, а  мужчина, почивавший в кабинете - залёживался. Ленка зашла к нему и начала трясти за плечо. К моему удивлению, побудка длилась довольно долго. Только после того, как родная дочь плеснула папочке в лицо холодной водой, он  открыл глаза и простонал
-Ой, девочки, как мне нехорошо.. Всё-всё, встаю. Но, как мне нехорошо.
-Пап, ты что?  Что с тобой?  Тебе плохо, может врача?
-Давай врача. И немедленно, скомандовал Соколовский, а то мы на самолёт опоздаем.
Через десять мину возле его кровати  уже колдоввал врач, который завершал свои манипуляции с анализом крови из вены. Положив аккуратно  пробирочки в чемодан, он записал в свой журнал имя моих гостей и время. К тому же, он взял на анализ пару таблеток из   моей коробочки для снотворного. А  ещё через полчаса мы  мчались к аэропорту.
-Вера, ты уверена, что это детская доза? Я хочу тебе сказать,  у меня уже были подобные синдромы от успокоительного. Был такой препарат во времена моей молодости, «Тазепам» назывался. Я им давным-давно травиться собрался, так вот, симптомы очень похожие. Если бы в тот момент Людка не подоспела, я   да-а-авно никуда не ездил бы.
         Ты поняла. Верочка?  Через неделю заберёшь результаты моей крови, а остаток таблеток отнеси в знакомую  тебе лабораторию, пусть ещё и они проверят,  так же, как  проверили твой шорли из Лихтенштайна. Что ещё? Да, будь осторожна,  но сходи на кладбище в своей покойном подруге. Ты знаешь, когда будут устанавливать памятник?
-Конечнео, через десять дней, как раз за пару дней до суда. Моё появление там будет очень уместным,  если учесть, что они накатали  жалобу и подозреввают в убийстве их единственной дочери.
- Не болтай глупостей. Они несчастные, одинокие старики. И больше ничего. А если ты убедишь их рассказать всю правду, что бы найти истинного убийцу – они согласятся без всяких сомнений. Поняла? Поэтому, прибегай к любым  вариантам. Но разговори их, от этого зависит очень многое.    Господин Зидлер будет тебе звонить, поговори с ним как уладить дела с твоим  нынешним адвокатом. Ну, как будто всё.  Держи меня в курсе дела, понятно?   Так, а теперь Ленка, ты матери не говори об отравлении,  а то она будет волноваться.  Скажи, что возможно Вера к нам приедет погостить.  Пусть обязательно просмотрит документы, которые я ей передал. Мальчишек пусть не балует,  тебя – тоже. Всё, всех целую.
Мы как раз подъехали на стоянку машин. К рейсу неслись, изо всех сил, но успели.  К счастью, самолёт на Пальму улетал через час, и я проводив отца семейства, некоторое время развлекала его дочь, оказавшуюся весьма интересной личностью. Если бы не подобные обстоятельства, я бы с удовольствием с ней дружила, ведь разница между нами была всего  двенадцать лет, такая же, как  между мной и  покойной Сонечкой.
Полторы недели пролетели незаметно. Мой новый адвокат, гер Зидлер, договорился со мной, что приедет  прямо на судембное заседание, что дело мое очень сложное, но он сделает всё возможное. Тем более, что Соколовский  положил в его руки очень интересные сведения, касаемые всего, что происходило. Так что, приезжать во Франкфуркт нет никакой необходимости. За это время несколько раз звонил Отто и ни разу не звонил Михаэль Бергер. Мои попытьки с ним связаться оказывались безуспешными.  На работе практикантка, берущая постоянно трубку, почти хихикала мне в ответ на просьбу позвать Мишку, а его мобильный не отвечал. Вполне вероятно, что номер был изменён. С шефом я  связывалась единожды, но он не захотел со мной разговаривать, утверждая, что  сможет это сделать только после судебного разбирательства, которое надвигалось на меня, как цунами. Вопрос состоял в том,  сумею ли я достаточно высоко вскарабкаться, что бы не утонутьв  этой грязной клокочущей   волне.
В день установления памятника Соничкины родители  выглядели чуть лучше, чем в день похорон. Их лица преобрели какую-то суровую торжественность.  В этот раз пришло не так много народу, кроме стариков, ещё человек десять сотрудников. Памятник оказался небольшим и трогательным. Над небольшим , поросшим  вечнозелёной травкой прямоугольнике, возвышался обычный крест, на котором были высечены имя и возраст покойной. На правой стороне креста была приделана бронзовая  закрытая книга, из которой свисал  неподвижный язычок поблёскивающей на солнце закладки.


Когда всё закончилось, сгорбленные мужчина и женщина остались  одни, она опустилась на колени, что бы поправить  букеты с цветами, лежащие возле памятника и попыталась вновь зажечь свечу, в красном стакане-подсвечнике. Приведя  всё в порядок,  она протянула руку к мужу, который помг ей поднятся,  и они направились в сторону выхода, где я их поджидала.
Начало нашего разговора не предвещало ничего хорошего. Несчастные  Корецкие отказывались наотрез от всяческих контактов со мной. Более того, мужчина пригрозил, что немедленно вызовет полицию. Услышав это, я со слезами в голосе заявила, что Соня была моей лучшей подругой, и что найти её убийцу для меня не менее важно, чем для них. И если они будут упорно молчать, то посадят за решётку меня, а истинный виновник останется на свободе, к тому же, мои родители, не переживут такого позора.
-Мои родители тоже пенсионеры и живут в России! Поэтому  приехать ко мне без посторонней помощи не смогут и умрут от горя! Если вам от этого легче, то ничего не могу поделать. А я, между прочим, тоже единственная дочь в семье.  А если убийца останется на свободе, неизвестно скольких ещё родителей он может осиротить. Не понимаю, почему и за что вы меня так ненавидите?
Почти прокричала я и  умышленно разрыдалась. Просто, как в кино: с заламыванием рук и воплями. Со стороны должно было  выглядеть эффектно.
-Ты изувечила ей жизнь! Ты обещала родить ребёнка, но не родила, и он на тебе женился... Ты завела интригу с другим мужчиной,  вы смеялись над ним. А как она его любила, как хотела родить! И что? Он отговорил  рожать, потому что оба молодые, и рано заводить детей? А после этого Сонечка стала бездетной!  И каково ей было знать, что ты  тоже не можешь родить.  Чем ты лучше её? Ничем, даже разница в возрасте не видна.  А она была умница, доктор наук, стихи в детстве писала.
- Пойдём дорогая, пойдём. Может  эта фрау не так уж виновата, посмотри, на ней лица нет! Бог  ей судья. Пойдём отсюда! А Вас, юная дама, попрошу уйти, иначе я действительно вызову полицию, что может отяготить  ваше и без того не лёгкое положение.
А мне больше ничего и ненадо было. Господи, как всё просто! До смешного просто! Мой муж был долгие годы другом моей лучшей подруги!  Они жили вместе много лет, но он женился на мне. Как я познакомилась с  доктором Корецкой?  Он сам меня направил к ней на курсы,  мол, лучше преподавателя не найти. И мы там подружились, а Кати к нам примкнула чуть позже. И что же,  как выйти из этого положения? Что они скажут завтра на суде? Или, как всегда – уедут в Мюнхен, оставив заместителя, требующего моего  наказания? Тут я вспомнила  свой последний визит к покойнице: и след от бутылки, и отсутствие фотографии и особенно коробку из-под мягкого сыра. стёртый автоответчик у покойной...Господи, как всё оказалось просто!


...- Ты меня по прежнему любишь?  Ты простил мне аферу с Бергером? Какой ты добрый..
Мы сидим всё за тем же низеньким столиком и едим чипсы с различными соусами.  мерцают свечи , в вёдрышке охлаждается бутылка шампанского. Идилия.
-Мы начнём жизнь с самого начала. Ты родишь мне мальчика или девочку. А ещё лучше –  двоих.  Хорошо? Я вижу, ты даже одела  драгоценности из Антверпена, как я и просил! Они тебе очень идут, просто очень! Ещё шампанского? Пол-глоточка, хорошо? Ты такая уставшая, может, приляжешь? А я тебя покараулю?
-Я не усну перед судом, ты же помнишь, я никогда не могла уснуть перед экзаменами, а тут такое испытание...
-    Выпей таблетку, а лучше две или три. Это ведь детская доза.  Раньше ты их глотала горстями. Так что, где они у тебя лежат?
-Вот здесь, рядом на полке.
 я подняла руку и взяла знакомую полупрозрачную пластиковую бутылочку с широким горлышком, - посмотри, я даже ни одной не съела за это время, старалась жить без  таблеток.
-Ну, сегодня можно сделать исключение. Давай-давай, они такие слабые, что их даже можно смешивать с алкоголем.
Я отвинтила крышку , выложила в ладонь штук пять  пилюль. И с размаху  забросила их в рот , запив большими глотками шампанского.
-Ты уверен, что мне не станет плохо?
-Не уверен, что тебе станет плохо. Думаю – будет очень хорошо. Очень-очень хорошо. Спи, а я приберу немного.
Отто встал, собрал всю посуду, кроме бутылки шампанского и моего бокала,  отнёс на кухню. Я услышала плеск воды, стук закрывающихся шкафчиков.  Через несколько минут  мой муж появился из кухни, неся в руках прозрачный пакетик, в котром находились чипсы с томатным соусом.
-Ты воруешь недоеденные чипсы? Отто, ты что, с ума сошёл?
-А ты ещё не спишь и подсматриваешь?
-Нет, я только засыпаю, но голова такая тяжёлая, и руки, словно холодеют. Сядь со мной,  у меня начинает кружиться голова...
-Нет, дорогая. С тобой я не сяду. Никогда не сяду.
- А если узнают, что ты убил свою любовницу, даже тогда не сядешь?
Отто уставился на меня с такой странной улыбкой,от которой у меня по спине пробежала дрожь.
- Да ну! Говори-говори, просто интересно.
- Когда я была у Сони в квартире, в холодильнике стояла коробка из-под сыра. Кроме тебя никто не ест сыр обрезая уголки, от чего остаётся восьмиугольный след. И моя с Михаэлем фотография пропала, и автоответчик стёрт. И приехал  в санаторий очень быстро, и уехал быстро, но успел толкнуть  шефовскую дочку. Зачем?  Как ты узнал, что мы в том проклятом отеле? Следил? Да?
- Фрау Хайцер,  то, что вы говорите - бессмыслица! Почему я должен убивать женщину, с которой жил целых восемь лет и которую знал лучше, чем самого себя? Почему? Только потому, что она сама позвонила из этого, как ты высказалась «проклятого отеля» и сообщила, что тебе в руки попали документы из лихтенштайнской фирмы?  Мы долго разговаривали, благодаря чему, я выяснил, что бумаги, оказались полной  ерундой. А она начала уговаривать меня приехать и устроить вам с этим молокососом скандал. Знаешь, чего ей хотелось? Выйти за меня замуж. И всех дел-то! Она и  Бергера с тобой познакомила, лишь бы доказать что  моя жена обычная  шлюха.  Обо всех твоих похождениях Соня докладывала с особым удовольствием! Как она любила смаковать как советовала этому мальчишке что- либо  купить, какую музыку поставить, каким шампанским поить... А ты всё принимала за чистую монету « Ах, он слушает такую же музыку, пьёт такие же напитки..»  И ни разу не задумалась, что  не может всё настолько совпадать! Никогда не может!
-Зачем ты её толкнул в пропасть?
- Этого я не делал. Её толкнул кто-то другой. А тогда мы с ней  в очередной раз поругались, поскольку  она требовала, что бы я немедленно отправился  к вам и устроил скандал с разоблачением, не понимая при этом, что в тот момент  у меня были другие планы!
-Ты хотел , я облизнула пересохшие губы, отравить шефа, и свернуть  всё на Мишку. А бутылку  взяла я. Тогда ты, уж не знаю как, позвонил с его телефона, что я  отравилась и сижу на остановке. Ты купил в ближайшем супермаркете такое же шорли, подменил его  тогда на остановке и  после, у уборщицы.... Бутылку поменял, но плохо спрятал, и  её нашла уборщица. Тогда тебе пришлось  эту жидкость и вовсе вылить, поскольку достать яд не так-то просто. 
- В тот вечер  ты сказала, что идёшь в театр с Соней, хотя я знал, что ты встречаешься с Бергером. Я как  раз говорил по телефону и стоял у окна, когда увидел тебя  выходящей из двери с бутылкой шорли в руках.  Бросив трубку, я мигом спустился на стоянку, а ты ужес трудом открывала машину.  Я отобрал  злополучный напиток, достал из своей машины нормальную бутылку, и повёл тебя на остановку.  А скорую вызвал со своего собственного мобильника,  поскольку его номер не определяется, сказал, что это Бергер, и даже  его номер продиктовал.  А средство, которое ты называешь ядом,  производится одной из наших дочерних компаний для собачьих консервов. В минимальных дозах практически безвредно, но имеет  единственный побочный эффект – вызывает аппетит и приводит к привыканию, поскольку обладает слабым  наркотическим действием.. Для людей – не желательно, а для животных -  лучше не придумаешь! Так вот, если  человек несколько месяцев принимает этот препарат, в его организме почти не остаётся следов. А если  у принимающего слабое сердце и доза увеличена в десятки раз -  инфаркт обеспечен, от которого если не умрёт, то будет вышиблен из колеи надолго. Но, этот препарат имеет  очень важную особенность - через 8-10 часов полностью выводится из организма. А если учесть, что сердце у старика  слабое, то результат был-бы самый  естественный.  Пока разберутся,  пока начнут реанимировать, глядишь,  кровь ничего уже и не показывает. А если показывает, то напитком угощал Бергер,  который вхож в лабораторию, и у которого в крови полным-полно этой дряни. Одним залпом двоих!  Хотя  ненужна мне была смерть  Эльбогена! Время потянуть – и ничего более. Если  бы ты была более внимательной, то заметила бы,  я у шефа в любимчиках никогда не ходил.  А вот Майкл Бергер – совсем другое дело! Ты думаешь, он был в тебя  влюблён? Он проводил с тобой время, что бы иметь возможность через тебя выуживать о моих планах и действиях.  Обычный трюк со смазливой, но не очень умной женой высшего чиновника. А женится, он собирался   на Свэние! Об этом его папаша позаботился. Ты что, так и не распознала в Герхарде фон Баумштайне – отца твоего Мишки? Нет? Не женщина, а сама проницательность! Так вот, Гер Эльбоген и фон Баумштайн дружат с университетских времён, и поженить детей было их заветной мечтой, которая, скорее всего, сбудется!  И наша фирма перейдёт в руки тупой Свэнии и авантюрного Микаэля. Удивительный альянс! Как можно было это всё терпеть? Я знаю производство, законы,  нюансы, о которых твой любовник и понятия не имел, и что же? Буду всю жизнь  корпеть под его пятой? А ещё, вполне вероятно, буду воспитывать его ребёнка! Весёленькая перспектива! И я решил создать свою империю. Не фирму, а настоящую империю. Что для этого нужно было? Да почти ничего! Время и только. К счастью,  Бергер не отличался большой прозорливостью, и реагировал на мои  подставки, словно  голодная ворона на брецель. Я подсунул газету со статьёй о Лихтенштайне, где создаются всевозможные фонды, отмывающие деньги, а он тут же загорелся идеей «отмыть» пару миллионов. Для этого, предварительно посоветовавшись со мной, переговорив с тобой о моём отношении на этот счёт, мальчик побежал к шефу с «гениальным» предложением! Причём, мозгов-то нехватало не говорить мне! Он «выпытывал»  у меня  информацию, и «приносил» шефу в уши, выдавая за свои умозаключения! Вот,  придурок!
Благодаря мне  нами занимаются фискальные органы, а часть клиентов ускользнула. Если фирму оштрафуют, мы потеряем очень много, но ещё больше мы потеряем, если от нас откажутся клиенты. А они уже отказались! Вот так!
-Ты их переманил к себе. Вскорее ты уволишся под самым благовидным предлогом, что бы чуть позже создавать собственную империю.
-Зачем создавать, она уже создана, пока ты развлекалась, я был занят делом,  но императрицей ты не станешь, не успеешь просто. Съешь ещё таблетку снотворного ну, быстренько.
Отто подошёл к столику открыл баночку, в которой оставалось несколько таблеток, достал две и  попытался впихнуть их в мой рот. Я немного поупрямилась , но  взяла таблетки и начала их жевать, скривилась и попросила воды, поскольку во рту всё пересохло.  Не отводя от меня взгляд, Отто налил шампанского, взял мою слабеющую с каждой минутой руку, вложил в неё бокал, и я залпом пыпила содержимое.
-И Свэнию в халате...
-Все женщины считают себя необыкновенно умными и проницательными.  Фрау Эльбоген припарковала машину  практически перед дверью в отель Зачем она приехала? Несомненно, ей, так же, как и тебе захотелось  поиграть в  Мис Марпл. А остановить её было совсем легко: халаты лежат в раздевалке акуратными стопками, и тапочки рядом. Не раздеваясь, можно надеть сверьху халат, тапочки , накинуть на голову полотенце и стать незамеченным. Как только она отвернулась,  я её и толкнул. А ты знаешь, что твой шампунь не я разлил, это она, увидев  его бесхозным, решила воспользоваться без спроса. Вот такая мелкая воришка. Представляешь?  Так что, на совете директоров она не появилась ни на следующий день, ни  позже. Бергер носился по Лихтенштейну, пытаясь прикрыть свой зад, шеф сбежал в больницу,  его дочурка тоже. Мой путь был расчищен, если бы не считать мою собственную жену. Вместо того, что бы спокойно переждать весь этот переполох и стать настоящей императрицей, она начала играть в частного детектива. И почти всё испортила. Пришлось её убирать  с пути. И самое главное -  шефу очень понравилась идея  твоего шпионажа. Эта версия будет играть на суде решающую роль. На тебя свалят всё: падение, разорение, взятки...   Кстати, твой Майкл  так и не признался, что это он заказывал обед! Так что,  еду могли оплатить только  наши конкуренты, да и драгоценности, которые на тебе надеты – тоже взятка. Поскольку я никогда не признаюсь, что дарил их тебе! К тому же, ты засветилась  везде, где только можно! Тебе светит как минимум  двадцать лет тюрьмы. Понимая, что это конец, я решил  избавить тебя от  позора.  Спи, дорогая, пусть тебе приснится прекрасный сон о нашей несостоявшейся жизни , о наших неродившихся детях, яхтах, островах. Не быть тебе императрицей. Хотя – жаль. Ты на эту роль подходила как никто другой...
Я почувствовала сильное головокружение и лёгкую тошноту, бокал выпал из моей руки и  покатился куда-то под  окно.  Мой подбородок ослабел, рот непроизвольно приоткрылся, придавая лицу придурошное выражение. Дыхание стало  частым и поверхностным. Отто встал,  оглядел квартиру и направился к двери, оказавшись на лестничной клетке, он аккурвтно захлопнул дверь, снял с рук резиновые перчатки и сунув их в пакет с  недоеденными чипсами, отправился вниз. Через несколько кварталов от парадного, он выбросил пластиковый прозрачный пакет в мусорник.


...Суд был скорее забавный, чем тяжёлый. В первой половине выступала вереница свидетелей.  Меня обвиняли по всем статьям, и двадцатилетний срок замаячил передо мной, как петля перед висельником. Но  вот  настал черёд гера Зидлера! Только тогда я поняла. Что такое настоящий профессионал, прекрасно знающий своё дело. Он  не стал картинно расписывать мои мытарства, не прибегал к соболезнованию. Он был точен, как швейцарские часы:  первым  шагом к моей реабилитации стала  запись переговоров с Сониными родителями, из которой следовало, что господин Хайцер был в близких отношениях с госпожой Корецкой восемь лет, и что он принудил  её сделать аборт, после которого Соня не могла иметь детей.  Впоследствии,  они расстались, поскольку Отто наотрез отказался адаптировать чужих малышей и решил завести полноценную  семью. Благодаря умело поставленным вопросам, выяснилось, что Соня  действительно подтолкнула Микаэля Бергера к сближению со мной, рассказывая ему о моих слабостях  и пристрастиях. А посещение швейцарского отеля, был насоветован моей  бывшей подругой,  как прощальная ночь, после которой Мишка  должен был  навсегда  оставить свою любовницу, то есть – меня. По  её же совету, он собирался рано утром  выехать к своей будущей жене, с которой  договорился заранее встретиться. Не трудно догадаться, что  законной супругой должна была стать Свэния, дочка шефа, благодаря чему Майкл Бергер  одним  лишь росчерком пера становился совладельцем крупной фирмы.  Уж не знаю,  что удержало Отто в ту ночь от появления в пентхаусе. Вот был бы вариант из старого комедийного фильма! Ненаглядная Сонечка  расчитывала на грандиозный  семейный разрыв, благодаря которому  я должна была остаться одна одинёшенька. Поэтому она и названивала моему мужу в надежде, что он примчится и устроит скандал, после которого подаст на развод. Но, как ни странно,  господин Хайцер ехать не собирался, и единственное, чем она смогла его заинтриговать – так это бумагами, взятыми мною на фирме.  Видать она была уверена в своей победе, настолько, что отказ Отто от разоблачения неверной супруги вызвал у неё приступ ярости, из-за чего она начала оскорблять его по телефону, выкрикивать угрозы в его и мой адрес. Что бы не выслушивать  истерику, мой муж просто  выключил звук и продолжил работу за компьютером.   Экспертиза доказала, что последний звонок Соня сделала ночью, и не клала трубку почти час. ..
Никто не знал, что одинокая и несчастная женщина сидела прямо на дороге и плакала. Рядом валялись  белые бумажные листы, выпавшие из её рук во время телефонного разговора.  Пытаясь их собрать, она присела на корточки и ... расплакалась. Все  рухнуло, абсолютно всё!   За что и почему, она умница и красавица, доктор литературоведения сидит посреди  леса,  брошенная всеми?  А эта зелёная выскочка, дурочка с переулочка развлекается с любовником, и муж её не бросает и всё у неё хорошо! И как на грех, всему этому эта Верочка обязана ей, Соне!  Кто может  определить тяжесть поражения? Два года вести тайную борьбу за любимого мужчину, два года  выстраивать  лестницу, по которой скатится эта вертихвостка Липинская и по которой поднимется сама  Корецкая. И как звучало бы её имя Софи Хайцер!  Ах, какой чудной парой были бы они,  все бы завидовали, глядя им вслед! Ещё бы, Отто – правая рука на крупной фирме, его жена – преподаватель университета, доктор наук.   Всё  вело к такой развязке. Всё было устроено наилучшим образом. Дружба с этой сучкой,   вечные переговоры с Майклом о том, как действовать, что бы угодить любовнице.  И вот, казалось бы – самый подходящий случай!   И Отто не  «ведётся»! Не хочет приезжать. Его не пугает даже перспектива воспитывать ребёнка, который будет явно от другого.  Его заинтересовали бумаги, которые его благоверная  раздобыла в Лихтенштайнской фирме, да и то, как только он  услышал их содержание, рассмеялся, заявив, что это его как раз и не  пугает! И не собирался устраивать ни скандала, ни шума, как было предположено изначально.   Тогда , от ярости, Соня  начала орать на своего бывшего друга и упрекать во всех своих несчастьях. Она называла его  самыми обидными словами на всех языках, которые знала. Она напомнила, что это он испортил ей всю жизнь, что это он во всём виноват! Но  мужчина, проговорив усталым голосом « Прекрати истерику» повесил трубку.  Она сидела посреди дороги и слёзы катились по её щекам. Какие ещё слова нужно найти, что бы  заставить Отто зделать всё так, как она того хочет, а не так как он для себя решил?   Она подняла голову и огляделась вокруг: какая красивая ночь, звёзды просматривали сквозь кружево  негустых туч, негромко шумят деревья, гора нависает над дорогой, словно бок  спящего чудовища фантастических размеров.
-Ну что же, если не уничтожить, то  потрепать нервы необходимо, а для этого и надо то всего передать шефу эти бумажки. Пусть заподозрит  супругу своего заместителя в шпионаже.  Пусть-пусть расскажет своему заместителю о том, что уволняет его благоверную с треском. А может и его самого выбросит за дверь, или понизит до плинтуса. Тогда посмотрим, как они запоют. Вот тогда и можно будет продолжать игру. А значит,  ещё ничего не потеряно, будем считать этот случай пробным мячом. А значит завтра  надо бы подумать, как всё сделать по-умному, чтобы уже наверняка, а не вхолостую...
Соня, не вставая, потянулась за лежащими рядом бумагами, новый план её увлёк настолько, что   вылетевшей из-за горы машины она не услышала. Она успела поднять голову и посмотреть в сторону своей смерти, несущейся на полной скорости. В  воспалённом мозгу промелькнула мыстль, что это Отто  решил приехать....
Но это ехал  на работу официант. Он жил недалеко от отеля и ездил  всегда на большой скорости, поскольку  знал все местные  повороты как всою ладонь. Вот и той злополучной ночью, он ехал на смену не  тормозя, поскольку ну кто может гулять по дороге в такое время суток. Он со всего размаху врезался в женщину, которая возникла перед капотом машины настолько неожиданно, что он не успел даже затормозить. Точнее – он затормозил, но тело неизвестной , перелетев через дорожный отбойник,  исчезло  внизу.  Оправившись от шока, официант приехал в отель,  осмотрел свою машину. На  бампере образовалась едва заметная вмятина, кровь и несколько светлых волосков. Не долго думая, он обмотал гаечный ключ  старой тряпкой, нашедшейся в багажнике, и разбил фару рядом стоящей машины. Затем, резиновой перчаткой перенёс часть крови и волосы на разбитую им фару. 
  ... Мишка выехал очень рано, естественно, не заметив  ни разбирой фары, ни следов крови, ни волосинок.  Со своей будущей невестой он должен был встретиться в Цюрихе, откуда вместе они собирались  провести несколько дней в старом доме, принадлежащем семье Эльбогенов. Эта полудеревянная постройка начала прошлого века была расположена  в Шифенхаузене, совсем рядом с водопадом Рейна, более романтичного места в Европе , пожалуй и не найти.... Но, поскольку Бергера задержала полиция, шефовская дочка, не долго думая, отправилась ко мне в санаторий, узнать, что произошло.  Почему она поплелась за мной в сауну?  Возможно, ей нетерпелось всё узнать, так сказать, из первых рук, а може и сравнить, кто из нас лучше? По крайней мере, я бы так и сделала, если бы предоставился случай.
Далее, суду было сообщено, что после разговора с родителями погибшей, я тут же перезвонила новому адвокату и поделилась с ним своими подозрениями. Он  оформил необходимые докумены: три телекамеры были вмонтированы в моей квартире, две на лестничной клетке, а за гером Хайцером была установлена слежка, поэтому выброшенные чипсы с перчатками лежали на столе у судьи.  Я прошла полный инструктаж и заменила успокоительные таблетки,  на обычный витамин С, который идеально подходил по форме. У нас были официальные заявления господина Соколовского, зафиксированный приезд «скорой помощи», анализы крови и химический анализ таблеток. Доза каждой из них  была в 10 раз выше той, которая была проставлена на этикетке моей баночки. Поэтому Олегу и было плохо,  когда я его угостила своим снотворным в ночь нашего корпения. Если бы он съел  на одну шщтучку больше – мог бы и не проснуться. Поэтому  Отто с такой завидной настойчивостью кормил меня этой дрянью в тот вечер. Если учесть, что на журнальном столике, возле дивана, на котором я, якобы умирала, мой  благоверный оставил листок, вырванный пару месяцев назад из  моей первой тетрадки с начерченными схемами, на котором было написано мною «Всё пропало, всё пропало!». Эту фразу он подчеркнул моим  карандашём для глаз, который оставил  рядом.  Если бы я съела пять таблеток – мне не помогло бы уже ничего. А экспертиза решила бы, что я заглотила все 100, которые предположительно должны были быть в опустевшей упаковке. Камера зафиксировала, как гер Хайцер достаёт оставшуюся таблетку и кладёт в пластиковый пакетик, к уже выброшенным чипсам. Так сказать – преступление налицо. С меня сняли все обвинения, и отпустили домой, где я накатала встречный иск о возмещении убытка по поводу незаконного увольнения, и восстановлении на работу. Это мне посоветовал  Соколовский. Как говорится – дело принципа! Следующее заседание назначили через неделю, но и без него становилось ясно, что моему драгоценному мужу не выкрутиться, и предполагаемые десятилетия за решёткой  замаячили  теперь уже перед его  глазами.

Через  год

-Что будешь дальше делать, Вера Львовна?
- Когда, дальше? Я сплю...
- Хватит спать, я предлагаю тебе делом заняться, а не спать. Давай, думай быстрее, время не ждёт!  Слушай. Мои  консервы – твоя фирменная марка. Консервы для домашних животный, причём – элитных домашних животных. Что бы и цены не низкие и покупали нарасхват.
- У вас такая  мощная сырьевая база?
- Ну здрасте вам, пожалуйста! Ты спишь? Да у меня одних нутрий тонны, а песцы, а соболя? Шкурки прочь, а мясо куда? В Сибири живём – витамины, можно сказать – невооружённым глазом видно. А ты говоришь... Жаль, твоего Отто нет в живых. Он-то уж быстро бы всё освоил. Ведь собирался же!  Да вот, незадача вышла. А всё из-за твоей подружки-читательницы. Начиталась всякой ерунды – и вот вам   результат.
- Верочка. Не обращай на него внимания, он медведем был, им и остался. Я с ним  двадцать лет воюю, а результат – только стареет.
-Ну и глупая ты у меня женщина, Людка.
-Обычно ты ещё добавляешь – уродина.
- Глупая уродина.
-Старый облезлый  шатун.
-А за старого ответишь, Вера, слышала, что она сказала?
В это время на палубе появилась Ленка со стаканом сока в руках.  Она спросила, кому сок со льдом, а кому просто так. 
-Мамуля, тебе с мороженым, я знаю. Вот, держи. А папчик опять  вносит раздор и смятение в наши ряды? Слушайте родыки, вам не надоело ругаться одним и тем же? Придумали бы что-то новенькое, а то даже скучно...Ну, скунс вонючий. Это так, к примеру,  или вот:  шиншилла второсортная, а то медведь да медведь. Ну, ей Богу!
-Мы своих родителями называли уважительно – предками, а дети наши? Слышишь, Верочка, как они нас «родыки»...Да ещё медведя на скунса меняют!
Взяв сок из рук дочери, Люда отхлебнула глоточек
- А что, Олег дело говорит, подумайте Верочка, у вас опыт, связи, деньги. Я понимаю, консервы для домашних животных это звучит не так красиво, как аксессуары для бриллиантов, но зато надёжнее.
В это время  по лестнице поднялись мальчишки-близнецы. В руках одного из них было пластиковое ведёрко  с соком , а у другого небъющиеся стаканы и  серебряная кастрюля с колотым льдом. Они гордо  выставили всё  посреди палубы, и уселись возле борта, наполнив предварительно свои стаканы.

-Хорошо, Олег, я подумаю над вашим предложением. Кое-какие записи мужа у меня остались, думаю, разберусь. А консервы – дело спорное. Но, как вы говорите – связи у меня есть, деньги после гибели Отто – тоже.
-Знаешь, Верочка, я думаю, что он не такой уж и негодяй. Он был гениальный финансист, гениальный руководитель, при нём ваша бывшая фирма расцвела .  А за свои преступления он наказан сполна: вылететь на полном ходу с автобана прямо в пропасть, да ещё так неудачно, что практически и следов после взрыва не осталось – страшно. И  откуда только взялся  этот как его, твой воздыхатель, извини, что напомнила...
-Михаель  Бергер? Да Бог с ним, всё прошло, даже не очень больно вспоминать. Хотя к мужчинам у меня доверия поубавилось, скажу я откровенно.
-Прекрати, посмотри лучше на моего старого шатуна.  Он самый гадкий, самый ужасный, деспот, тиран. Но лучше его никого нет в целом мире. Я это знала ещё когда мы только познакомились.  Понятно, папочка-герой? Это он себя так назвал, когда у нас двойняшки родились.  А по поводу консервов подумайте-подумайте. Время ещё есть.
-Недели две – не больше, Вера Львовна! Чего я тебя уговариваю, ты сама девочка взрослая. Кстати, ты сейчас куда?
-На Корфу. Ты  же знаешь, я там домик купила. Очень красивый. Приезжайте всем семейством – места предостаточно.  Только сообщите, а то я могу быть в отъезде.
...Я провела весь день на яхте Соколовских. Они мне очень нравятся, и как жаль, что такой замечательной семьи у меня никогда не будет.  К вечеру меня отвезли в Пальму, откуда чартерным рейсом улетела  на  очень красивый и небольшой остров, где почти у трапа самолёта меня ждала машина  управляющего. Как приятно себя почувствовать хозяйкой.
...Плюхнувшись на заднее сидение,  подождала, когда  мой чемодан будет  заброшен в багажник,  и  машина плавно выехала из аэропорта.  Корфу небольшой туристический остров, растительность не особо буйная, а в некоторыйх местах – почти отсутствует.  На самом севере, расположен мой особнячок - скалы и море, нет гостиниц, только дома состоятельных греков.  Среди них находится и мой на 14 комнат,  есть  бассейн с водопадиком и джакузи.
-Ну что,  уговорили тебя  заняться консервной промышленностью?
-Как ты просил –не совсем. Я  сказала, что подумаю недели две.
- Умница, но ответишь через 7 дней, не следует рисковать с прибыльными делами. Кстати, завтра вечером ты летишь в  Швейцарию,  послезавтра начинаются торги за тот самый отель, в котором ты провела последнюю ночь в обществе  нашего общего друга Михаэля.
- И нашей  бывшей подруги Сони. Сколько раз повторять, мне неприятно об этом вспоминать, поэтому,  что бы избежать скандала, не напоминай.  Кстати о Швейцарии: шрамы на  твоём носу практически невидны, а возле  глаз и подавно. Этот пластический  хирург  – действительно спец высшего класса. Теперь я всем буду хвастать, что ухватила в мужья молоденького гения. А когда начну стареть – буду знать, к кому обращаться за омоложением.
-А я тебя предупреждал: забыть не смогу, тем более, что и сам  в некотором роде виноват. Ладно тебе, поцелуй меня скорее, я так соскучился.
-Осторожно, ещё вылетим в кювет.
-Второго раза не бывает, да и где я тебе здесь бесхозного покойника найду?  Да-а, тогда  мы пережили приключение, я тебе скажу... ты потрепала мне нервы своей придумкой с исчезновением. В морге пришлось побывать. И откуда у тебя такие познания?
-Сколько можно объяснять, в каждом морге есть отделение для бесхозных покойников, которые ждут очереди в крематорий. ...Более того, после того, как ты пришёл ко мне с целью убийства, я поняла, что кроме тебя мне никто ненужен! Я до сих пор не понимаю – почему эта истина не явилась ко мне раньше? К счастью, иногда бывает достаточно  одной секунды, что бы  многое понять. Поэтому,  в тот вечер, расплатившись за оказанные услуги с охранниками и наблюдателями видео, я  знала, что  сразу же после суда поеду к тебе с сумасшедшим предложением.  Ну а всё остальное тебе известно.
-А я , действительно, чуть с ума не сошёл на том судебном заседании... Это было полное фиаско! Придя домой, честно говоря, подумал, что травиться пора мне самому, поскольку в тюрьму отправляться  желания никакого небыло. Ты себе представить не можешь  этого ощущения... Когда строил-строил,  и вдруг всё развалилось в одночасье. Такое пережить невозможно...
-Ты это кому рассказываешь?  Мне такое представить тяжело? Да я поэтому и спешила к тебе после заседания суда, что боялась опоздать. Ну,  а когда убедилась, что ты по- прежнему, жив-здоров и  даже можешь адекватно соображать, выложила новые условия нашего сотрудничества....
-Как только в  эту хорошенькую  женскую голову могла прийти такая безумно- гениальная идея?
-Я поняла, что хочу быть императрицей, а лучше тебя никто в целом мире на роль императора не потянет. Поэтому, пора спасать положение,  но теперь  уже , согласно моим правилам игры.
-И ты не побоялась, что я тебя  убью на месте?
- Во-первых, судьба Отто Хайцера была  предрешена! Ему светило, как минимум пятнадцать лет. Ну, может быть десять, если сильно адвокат постарается. Сам понимаешь, с  криминальным прошлым и через такое количество лет  не то что об империи, об овощной лавке не стоило бы  думать. Кто с тобой после этого захотел бы иметь дело?  Правильно? А второе и, пожалуй, самое главное - ты не убийца! Не получилось спровадить меня на тот свет -   слава Богу. Я  помню твоё лицо, когда ты меня увидел в зале суда. Как ни странно, но ты  просиял от радости, забыв о том, что моя жизнь для тебя означает крах. А когда ты услышал о моём предложении, то сразу  понял -  я твоя единственная  возможность  вернуть  едва созданную, но ускользающую империю. Вернуть её именно  через меня.  Ведь ты шёл к этой цели давно, постепенно-постепенно, что называется, «на тихих лапах» переманил почти всех заказчиков на свою сторону. Я же видела, как ты работаешь, только не понимала, для чего! Мне казалось, что ты обычная ломовая лошадь, на которой выезжают, и на которую особого внимания не обращают.  В погоне за императорским званием ты забыл обо всём на свете, даже обо мне. Поэтому, наличие любовника спишем на твоё плохое поведение. Кстати, ты готов к свадьбе? Через три  месяца заканчивается траур по Отто Хайцеру,  и вдова  выходит замуж за своего  молодого управляющего, который  только чуть-чуть смахивает на её покойного мужа. Более того, новый супруг возьмёт  фамилию своей жены, поскольку это будет обязательным условием их  брачного контракта.  А через пару лет можно будет думать и о наследниках. Хорошо бы это были близнецы. Одним махом  мальчик и девочка.
-А вот этого обещать тебе не могу.
-Ладно, тогда сменим тему. Почему продают отель? Извини за нетактичный переход.
-За долги, я же говорил тебе,  детишки так науправляют...  вот и получилось, даже раньше, чем я ожидал.
-За короткий срок влететь в такой минус, что бы продавать недвижимость...
-Ну да, что бы выручить отпрысков,  родителям придётся избавиться от отеля.
-А  нам с тобой он очень даже пригодиться для приёмов важных  партнёров, поскольку  престижно...
- Прр-равильно! Но не расслабляйся, моя дорогая,  а приготовься к битве: здесь стратегия важна, так сказать – железная хватка! Посмотри бумаги, я  коротенько набросал необходимые сведения об участниках аукциона, так, на всякий случай. А теперь объясняю, как нужно будет действовать.  Не боишься?
- Это будет моим свадебным подарком.
- Конечно,  купленным за мои деньги..
-Отто, тьфу ты чёрт, ошиблась.  Феликс, прекращай  свои  бухгалтерские замашки и не торгуйся по мелочам! Как на базаре, ну честное слово...
-Знаешь, мне иногда кажется, что  вместо  разыгранной  смерти Отто Хайцера умерла  милая простушка Вера, а вместо неё возле меня появилась совершенно другая женщина.
- И какая тебе больше нравиться?
- Конечно – нынешняя! С ней  так интересно, даже дух захватывает. Но, видишь ли,  по той я иногда скучаю.  Она была такая ласковая, спокойная, капризная в меру.
- Как кошка: захотел погладил, захотел накормил, захотел выгнал на кухню.
-Почему ты всё всегда сравниваешь? Я не собирался называть тебя кошкой.
-Потому что, когда она стала тебе мешать, ты решил её усыпить
Но эту фразу я не произнесла вслух, сделав вид, что уткнулась в документы,  которые были у меня в руках.




 



 


 
































РЕИНКАРНАЦИЯ КОШКИ


...Спасибо, уважаемая Вeра! Наши телезрители благодарят Вас за участие в программе.  Дорогие друзья, напоминаю: сегодня с нами была Вера Хайцер-Липинская:  самый молодой генеральный директор, единственная женщина,  создавшая империю новых технологий, сильная личность, пережившая  удары судьбы, сделавшие её лишь  сильнее.  Одним словом – настоящая русская женщина,  которая как гениальна, так и красива. В этом году на московской выставке, прошедшей, как всегда с невероятным успехом, очаровательная Вера оказалась самой  притягательной фигурой. Коллекция из меха и кожи для драгоценных  украшений, которую представляла наша  неподражаемая гостья и её бизнесс партнёр   Олег Соколовский, можно сказать, колосс современного бизнеса, была раскуплена ещё до окончания презентации. Колоссальный успех, (извините за каламбур!) которым, как утверждает наша гостья, она обязана двум мужчинам, имена которых она  никому не называет. Кто эти таинственные незнакомцы, какую роль они сыграли в жизни такой неординарной личности, как наша гостья – остаётся загадкой.  Ещё раз, большое спасибо Вера!

...Телекамеры выключили, ведущий  вздохнул с облегчением, массовка находившиеся в зале, напоминающем осовремененную гладиаторскую арену, зашевелились и не спеша, направилась  к выходу. Съемка закончена, я  в сопровождении двух крепких мальчиков выхожу  из павильона, телевизионщик  выбегает за мной, указывая дорогу в монтажную, где я просмотрю запись и сделаю необходимые указания. После этого отправлюсь ужинать к семейству Соколовских. Но отдохнуть не удастся, поскольку на так называемом ужине состоится  встреча с  потенциальными заказчиками. Рано утром мы вылетаем в Нью-Йорк на очередной просмотр, где меня  ждёт муж, без которого не проходит ни одно важное мероприятие, Московская выставка стала исключением лишь потому, что здесь наш общий друг и партнёр Олег. 
Даже странно вспоминать, что превращение  домашней кошки в светскую львицу ( так меня называет гламурная пресса), акулу большого бизнеса( а так величают более серъёзные издания) началось всего несколько лет назад с клинической смерти. Вот и не верь после этого во второе рождение. Или нет – в перерождение, или РЕИНКОРНАЦИЮ.Но это уже словесная эквилибристика.


...Вы когда-нибудь выходили из комы? Нет? И не надо! Точнее, не надо в эту кому попадать! Представьте себе:  перед вами  большой блин над коричневым пятном и всё это на фоне  зелёного одеяла в квадратики. Через некоторое время, словно на затянутой звукозаписи,  слышится   отвратительный скрежещущий звук, издаваемый собственным горлом. После ты ощущаешь руку, ногу, спину,  и главное  - голову, которая болит до тошноты. Ты начинаешь понимать, что руки  и ноги тоже болят, но пошевелить ими невозможно, несмотря на все старания. В итоге  попытки заканчиваются  судорогой. Боль – нечеловеческая! Хочется кричать и плакать,  твоё собственное горло издаёт постороннее кваканье,  и в этот момент, как сквозь туман на коричневом пятне проступают человеческие черты лица. Далее – более: зелёное одеяло в клетку оказывается окном, сквозь которое видно листья деревьев, начинаешь  понимать: женщина в белом, колдующая возле моей кровати – явно медсестра.   Когда боль  стихает, остаётся усталость и желание рассматривать окружающий мир...
Блин, при более пристальном внимании, оказывается собственным мужем. Он находится совсем рядом  и целует  пальцы на руке, видать, осязание понемногу восстанавливается и я начинаю ощущать его влажные губы. Стремительно открывается дверь, и входят родители. Мне кажется, что эту сцену я где-то уже видела... Наверное, в каком-то сериале. И так – я живая! Это хорошо... Руки и ноги  двигаются – это ещё лучше. Своих я узнаю – совсем не плохо. В это время мама бросается ко мне
-Доченька, родненькая! – и всхлипывание,  папины глаза тоже на мокром месте. Но он, улыбаясь, говорит
-Сто лет жить будешь, малышка, это я тебе говорю. После такого сто лет живут.
-Вот тут- то меня  разбирает любопытство, после какого, собственно, я  буду сто лет радовать мир своим присутствием?
Но для получения всеобъемлющей информации, пришлось ещё неделю проваляться в клинике, За это время я узнала, что меня нашли в бессознательном состоянии на остановке автобуса, которая находится недалеко от моего офиса. Оказывается, пока прибыла  неотложная помощь, пока врачи устанавливали из-за чего мне стало дурно - наступила клиническая смерть. Говорят, пять минут – это критический срок. Вот примерно столько же я и была на том свете. Но, никакого тоннеля  не видела. Я, словно со стороны  наблюдала за дверью, в которую входили люди в белом. Что странно, они входили, но не выходили. Наверное, там был другой выход. Я, помню, даже пыталась встать и приоткрыть  таинственную  дверцу, но не смогла подняться. Вот и всё. Скорее всего, это был двухнедельный  сон во время комы. Все думали мне конец, но только муж, сидевший всё это время  возле меня, утверждал, что я  приду в себя.  Ну вот - пришла. И даже кое-что вспомнила. Но об этом позже...
Когда  муж Отто привёз меня домой,  я вздохнула с облегчением. Как хорошо оказаться в привычной обстановке. Моя спальня, затянутая розовым шёлком,  гостиная, украшенная белыми цветами в  двух огромных стеклянных вазах фирмы «Леонард». Они  напоминали крылья лебедей, сложенные, словно в молитве. Едва увидев их  в витрине магазина, я  сразу-же  решила, что эти вазы только для белых цветов. Как сейчас помню, это было в Каннах, во время нашего свадебного путешествия.  Вазы – моя слабость. Где бы я ни была, всегда покупаю вазу. Вот маленькая сине-золотая вазочка сделанная на острове Марано, под Венецией, в ней обычно стоят или кустик лаванды или букетик фиалок. А  на кухне  к стеной нише выставлена ваза из Праги – знаменитая богемская фабрика. Отто прекрасно знает мой вкус, поэтому, в каждой вазе – цветы определённого цвета и размера. В кухне меня встречает Гюльфер, помощница-турчанка. Не смотря на то, что она носит  на  голове платок - очень милая женщина. Я к ней привязана, так же, как и к её троим малышам. Гюли очень трудолюбивая и аккуратная. До неё у меня было несколько помощниц – никто с ней не сравнится!
Весь день я провожу дома.  Немного читаю, немного дремлю, делаю необходимые звонки. Самый главный – косметичке Вики. Мои ноги, руки и лицо нуждается в срочном восстановлении. А лучше Вики, никто  не умеет приводить женщин в порядок. Поэтому   она на расхват, и это,  не смотря на  цену, в три раза высшую, чем берут в  обычных косметологических салонах.  Я пролистала новый журнал, уткнулась глазами в водную гимнастику. Как раз то, что мне сейчас нужно. Позвонив, договорилась о пробном  занятии. Отто сказал, что мне надо отвлечься и  поехать в горы, где чистый воздух и приятная атмосфера.Он очень предупредительно положил  на туалетном столике возле моей кровати ворох проспектов, предлагающих различные путешествия. Я начала листать один за другим.  Незаметно для себя, уснула... Видать, я спала очень крепко, поскольку во сне услышала звон, затем, проснувшись, не сразу поняла, что это телефонная трубка. Выругавшись в душе, что не отключила её раньше,  нажала кнопку разговорника.
-Ты как? – голос приглушённый и взволнованный.  Ты меня ещё помнишь? Наверно, это была плохая шутка? Извини, как ты себя чувствуешь? Прости,  но ты можешь выглянуть в окно  маленькой комнаты? Если тебе не очень тяжело, пожалуйста... Жаль, если нет, но я прошу, выгляни...
-Подожди немножко, сейчас встану с постели.
Я пошла через всю квартиру, зашла в комнату для гостей и выглянула в окно.  Напротив стоял серебристый Опель, возле которого, облокотившись о крышу машины, стоял Мишка. Я видела, как он держит в руке незажженную сигарету.  Я махнула ему рукой,  а он даже не пошевелился, всё смотрел в мою сторону,  и мял сигарету. Я улыбнулась и задвинула шторы, из-за которых увидела, как он   потёр лицо ладонями и сел за руль.  О чём я подумала в тот момент? О том, что  именно после   яблочного шорли мне стало нехорошо. Я прекрасно помнила, как он достал из своего портфеля  злополучную бутылку с этим пойлом и налил в стакан, сделав из горлышка несколько глотков. Я была зла, потому что ещё за пару дней мы договорились о встрече на  квартире, которая была снята его сестрой специально для нас. Собственно, о нашей связи  тогда ещё не знал никто, Мишкина сестра, живя в другом городе, единожды приехала в гости к брату, в этот же день на своё имя сняла квартиру и заплатила  со своего счёта это жильё на год вперёд! Естественно, братец  сполна возместил всю сумму. Благодаря этому трюку, нас засечь было практически невозможно.
Но,  вернёмся к бутылке... Что я помню ещё? Ну, выпила несколько глотков   этого сока с минералкой, и забрала бутылку с собой. Не потому, что вкус напитка был особенным, а из вредности.  Ведь  мы  должны были  сегодня вечером встретиться, а вместо этого Мишку ожидал хозяин фирму, Гер Хартмут фон Ельбоген, которого все называют «стариком». Шеф в последнее время, полюбил беседовать после работы  с молодым специалистом. Что они там  обсуждают – только им известно.  В общем, я вынуждена была ехать  домой. Стоп! Но   тогда почему  меня нашли  не в моей машине, а на остановке автобуса за сотню метров от здания фирмы? Почему я не села в свою машину, припаркованную здесь же? Что-то непонятное. Врачи утверждают, это был аллергический  шок на какой-то наркотический препарат. Но, позвольте: я, конечно, пью спиртное и курю, но употребляю только проверенный продукт соответствующего качества. А что бы наркотики, даже самые слабые, нет уж, увольте! Странно всё это. Надо бы выяснить, как могло подобное случиться. Для начала, спрошу у Отто.
Как я и предполагала, разговор с Отто ничего не дал. Он утверждал, что  меня нашли сидящей на остановке без сознания, и что если бы не  подоспевшая медпомощь – не разговаривать мне с ним.
Так, с этим понятно, но  кто же мой спаситель, вызвавший скорую помощь?
-Мало ли добрых людей с хенди ( в переводе с нем. Мобильный телефон)...,   махнул рукой муж.
-Как ты узнал, что я в больнице?
-Мне перезвонили с твоего мобильника, в  памяти которого был записан  мой номер. Вот и всё, Я ещё удивился, ты же собиралась с Соней  в театр,  а тут  клиника, интенсивная терапия. Почти летальный исход. Я так испугался, Шац, ( в переводе с нем.  «Сокровище» обычное обращение между супругами)  не дай Бог такое пережить никому!  Две недели комы, родители твои прилетели,  мне отпуск дали на работе.  В общем, все готовились к наихудшему. Но я верил, я знал, что ты справишься. Ну вот, всё позади... Шац, идём обедать. Шеф  разрешил мне работать дома, что бы не оставлять тебя одну. К тому же,  комиссар из полиции  должен сегодня прийти. Я настоял, что бы они тебя не вызывали в управление, поскольку ты очень слаба.
-Зачем нам полиция, они ведь меня обо всём уже расспрашивали, я ничего не помню после того, как села в лифт. Провал в мозгах, по полной программе.
-Я думаю, чистейшая рутина, что бы закрыть дело.  Иди в гостиную, я сейчас.
Отто как всегда сидел за компьютером. Какие-то программы, цифры,  таблицы. Ужасная скука. Мне, как чистейшему гуманитарию, такое занятие кажется абсолютно непостижимым. Я ушла в гостиную, где умничка Гюльфер уже накрыла стол. Бараньи котлеты в её исполнении – шедевр от кулинарии! Перед моей тарелкой стоял  стакан с кроваво-красной жидкостью.  После  напоминания о том, что  не пью красного вина,   моя помощница по дому  с удивлением заявила, что это гранатовый сок из  магазинов, где продаются биологически чистые продукты,  домашний врач очень рекомендовал. Я выпила  сок, оказавшийся довольно приятным, и стала ждать мужа. Эта черта бесит меня до невозможности. Он всегда опаздывает к столу минут на пять. И я вынуждена сидеть и глазеть на накрытый стол, расставленные тарелки и вдыхать аромат еды, которую не могу есть в одиночестве. Эти минуты кажутся мне вечностью. Вот, сижу и смотрю на металлический подсвечник посреди круглого стола и думаю,  как найти человека, позвонившему в скорую помощь, ведь благодаря ему я осталась жива. Интересно, если ли в клинике  запись телефонных звонков? Надо бы узнать...
После обеда к нам приходил полицейский. Очень симпатичный дядечка, совсем не похожий на киношного.  Обычный мужчина  средних лет, с небольшим пузцом, в средней одежде, с обычными залысинами и в обычных очках. Если я его встречу на улице – сто процентов не узнаю. После пятиминутной беседы со мной,  Отто увёл его в свой кабинет, где они просидели часа полтора. Единственное, что я  услышала, когда заносила им кофе,  так это фамилию Мишки.  Офицер   говорил буквально следующее   «...вы думаете, что Гер Бергер..»  Увидев меня, он осёкся, и не продолжил фразу. Когда я вышла, он подождал пару секунд,  и продолжил разговор. Ставя на стол поднос, на котором расположился кофейник с горячим кофе,  чашки, блюдца, сливочник, салфетки и небольшие шоколадки, я, совершенно незаметно, нажала  на переговорное устройство, которое связывает кабинет моего мужа со всеми телефонными трудками в доме. Едва прикрыв за собой дверь, я понеслась в спальню, где в свою очередь, включила второй прибор. Так и есть, они говорили о моём Мишке!  Якобы он последнее время ведёт себя неадекватно, смеётся некстати,  или раздражается выше всякой меры. Недавно, на совете директоров, куда его пригласил шеф,  начал нести  ерунду о   новом фонде. Который, якобы, должен быть благотворительным, но на самом деле, служил бы  для отмывания денег.  Такое нес, что шеф его выставил за двери. Другого бы вышвырнули, а этот держится. Просто шеф к нему благоволит, и это известно всем. А мальчишка, пользуясь этим, распустился.
-И вы хотите сказать, что бутылка  Шорли, оказавшаяся возле вашей жены, без сомнения его бутылка?
-Я не эксперт, но  все знают,  что он употребляет именно эту марку. Угощает иногда коллег. А то, что бутылка  такого же напитка оказалась у  Веры, ничего не значит. И вообще, насколько я знаю,  содержимое не является ядом. Это  слабое наркотическое вещество, применяемое в медицине для лечения  депрессивных состояний,  а также как добавка к консервам для животных. По крайней мере, мне так объяснили эксперты. А у моей жены, как выяснилось, сильнейшая аллергия на этот препарат. Для  Михаэля – это всего лишь  возбуждающий напиток, и ничего предосудительного.
-Не скажите.  Может,  содержимое этого шорли, предназначалось не ей?
-Конечно не ей!  Он предназначался хозяину бутылки. То, что она взяла с собой проклятый напиток, чистая случайность...
-А вы знаете, что у вашего шефа. Хартмута  фон  Ельбогена такая же реакция на подобное «безобидное возбуждающее средство». И если бы он, со своим больным сердцем и почками выпил пару стаканов, то ваша компания  сегодня имела бы другого генерального.
Я слушала и удивлялась. За  три недели, которые я провела в клинике с моим талантливым, собранным и целеустремлённым Мишкой Бергером произошли такие перемены? Стоп, сколько я его знаю? Полтора года. Сколько мы с ним вместе? Полгода. И всё это время он был финансовым гением, с которым наш дедушка Эльбоген познакомился в Австралии, куда   мой будущий возлюбленный отправился получать второе образование.  После Австралии,  старик предложил ему работу в отделе финансирования. И что?  Мишка был блистательным собеседником, не менее блистательным финансистом и менеджером! Самый молодой и самый перспективный. Поговаривали, что  старик Эльбогенн натаскивает юное дарование для того, что бы  уйти на покой, оставив всё предприятие на этого гения. И  на тебе! Ничего не понимаю.  Если верить им, то Мишка хотел гибели своего благодетеля? Смешно! Никто в это не поверит!
Хорошо, завтра выяснением и займусь.  А сегодня я устала, лягу отдыхать, а вечером ко мне приедет Вика.  Маникюр-педикюр и массаж лица – лучшие восстановительные процедуры для женщины. В больнице мне этого так нахватало....
Следующее утро было солнечным и радостным. Силы ко мне возвращались довольно быстро, не зря  говорят, будто дома и стены лечат. Я с удовольствием позавтракала, и после заключительной чашечки кофе почувствовала необыкновенный прилив сил,  даже захотелось  прыгать по квартире. Прыгать я, конечно  не стала,   а просто зашла в гардеробную, выбрала костюм посветлее и отправилась в клинику, что бы отыскать своего спасителя.  Не знаю почему, но эта мысль не приходила ко мне во время болезни, а вот дома – пожалте!  Затем  у меня была назначена встреча в фитнесклубе, где преподавали водную аэробику. Крутить педали и таскать гантели мне пока не хотелось, а поскакать в воде – пожалуй, будет интересно.  После я встречаюсь  в книжном магазине с  Соней. Мы часто заходим в этот магазин, где на втором этаже замечательное кафе, в котором имеются не только вкусные горячие напитки, но и свежайшие пирожные. Обычно, мы берём какую ни будь книжку, уютно устраиваемся в низких кожаных креслах,  просматриваем чтиво и глазеем сквозь стеклянную витрину на кипящую в городе жизнь. Соня преподаватель   современной литературы в университете, и посему знает все вышедшие в свет литературные новинки. А ещё, она моя лучшая подруга. Но,  встреча с Соней состоится только после обеда, а сейчас – моя машина, моя жёлтенькая  Фолька, стоит в гараже  помытая и заправленная бензином. Салон – вычищен и ненавязчиво  пахнет  кожей. Моей  девочке  чуть меньше года, поэтому запах новизны не совсем выветрился.  Я сажусь за руль,  и блаженно вздыхаю – теперь я, кажется, полностью отошла от недавнего кошмара.
В больнице, как всегда, царил хаос.  Для получения необходимой информации нужно было спускаться в подвал, где находился архив. Ещё минут пятнадцать пришлось ждать толстенную тётку, которая вышла на секунду.  Недовольно ворча, она  протянула руку  к ближайшему стеллажу достала книжку, полистав, показала её мне. В графе «звонивший» стояла фамилия - имя моего возлюбленного,  и номер его мобильника. Не может быть, никак не может, решила я.  На вопрос, можно ли узнать, кто принимал телефонную информацию, хранительница архива ткнула колбасным пальцем в следующую графу, где было написано «Кох» Ну, слава Богу, хоть фамилия лёгкая.
-Если поторопитесь, заявила толстуха,  ещё застанете, она с ночи дежурит. – Затем, взглянув на часы, пробормотала -  поторопитесь, через шесть минут у неё конец работы.
Поблагодарив за всё,  не дожидаясь лифта, побежала по лестнице. К моему счастью, фрау Кох стояла возле  темнокожего  молодого человека и что-то ему показывала на мониторе компьютера. В руках у неё была недопитая бутылка с водой и полупустой  бумажный пакет из булочной.
-Извините, перебила я их разговор, мне очень нужно узнать о человеке, благодаря которому я осталась жива. Это он вызвал неотложную помощь. Я узнала, вы в тот вечер дежурили.  Ничего не помните? Меня зовут Вера Хайцер. Доставили в состоянии клинической смерти... Я понимаю,  почти месяц прошел, но может, всё-таки, можете вспомнить что-то особенное?
Женщина с бутылкой и бумажным пакетом смотрела на меня усталыми глазами. Её губы слегка  растянулись в улыбке. И вообще, вид выражал постное сочувствие, словно перед ней появился инвалид.
-Как же, помню. Потому запомнила, что обычно в таких ситуациях кричат, плачут, не могут  ничего толком объяснить, а здесь со мной поздоровались, затем очёнь чётко назвали своё имя, номер телефона, подробно рассказали, где вы находитесь и что, скорее всего, вы чем-то отравились. Просто в хронологическом порядке:   приветствие-имя - номер телефона и так далее. К счастью, машина находилась совсем близко, это вам и спасло жизнь.
Оставив на стойке коробку  дорогих конфет,  и поблагодарив за информацию, я  пошла  в сторону парковки. Что-то было странным в этой истории. Мишка звонил в клинику и спокойно вызывал скорую... Но, как он узнал, что я сижу на остановке? Значит следил.  Значит, хотел меня отравить? Зачем тогда вызывал  врачей? Я ничего не понимаю.  Что со мной произошло, почему Мишка начал за мной следить? Он знал, что в  бутылке медикамент и  испугался, что мой организм неадекватно на этот медикамент отреагирует. То, что у меня аллергия – не знал никто, даже я.  Хм, значит он не хотел моей смерти! И это радует... Но, значит он наркоман? Ведь знал, что в бутылке и поэтому проследил за мной, а после – позвонил в неотложку.   И что же мне делать? 
Я сидела в машине и барабанила пальцами по кожаной поверхности  передней панели. Ехать в бассейн перехотелось. Надо ехать на работу,  там посмотреть обстановку.  Да, но что  сказать сослуживцам, ведь официально я до конца месяца болею. Ладно, скажу, что соскучилась и хочу взять кое какие документы домой, что бы не забыть всё на свете. А Отто вернёт  мою работу через несколько дней. Вот и ладненько. Значит – на работу.
В офисе было свежо и по деловому тихо. Я зашла в один кабинет, затем во второй, после – в третий. У меня везде знакомые, и не поздороваться было неудобно.  Когда я направилась к своему сейфу, ко мне подошла Алекс и предложила подышать свежим воздухом. Я согласилась, сперва достав из личного сейфа нужные бумаги и  ключ от нашей с Мишкой квартиры. 
Алекс потащила меня  в ближайший парк, где присела на скамейку и предложила закурить. Но, поскольку я курю только сигареты фирмы «Давыдофф», а она тривиальный лёгкий  «Мальборо» мне пришлось угостить сигаретой  и коллегу. Алекс – мелкая сошка,  согласная спать со всеми, кто повысит ей зарплату хотя бы на сто евро.  Ей сидеть со мной – гордость и самоуважение, мне с ней – снисхождение. 
-О, Давыдофф! Мне этот сорт очень нравиться. Правда, я его давно не покупала... Ты знаешь, что Михаэля  Бергера отстранили на время от работы? Он, оказался наркоманом... Представляешь?  А такой хорошенький, умненький... Старик от этой новости захандрил, и даже не соизволил явиться на  совет директоров. Представляешь, сегодня  никакого совета не будет. Твой Отто сказал, что и хорошо, потому что он должен быть с тобой, поскольку ты ещё очень слаба. А я смотрю, ты прекрасно выглядишь! Просто, как модель  с  обложки. Завидую, если бы меня так любили, как тебя любит твой супруг!
Она затянулась и мечтательно закатила глаза. Вдруг, словно поперхнулась дымом
-Тебе стало плохо, потому что ты хлебанула из Михаэля бутылки? Он, как сказали, давно этим балуется. Вот и сегодня пришёл, походил по коридорам, ни с кем не разговаривал,  забрал какие-то папки и ушёл. И самое интересное, в руках была та же бутылка. Представляешь, он с ней  вообще не расстаётся. Походил час по офису, и за это время трижды приложился..
-А ты ходила следом и считала, сколько глотков он сделает?
-Ты  так красиво шутишь, рассмеялась Алекс, - спасибо, хорошая сигарета.  Жаль, дорогая,  не с моей зарплаты покупать. Привет, выздоравливай и возвращайся. Мы за тобой скучаем. А что тебе муж рассказывал о Михаэле?  Ничего? Странно... Так обидно, мне Гер Бергер обещал повысить зарплату ещё с прошлого месяца, а теперь даже не знаю, к кому с этим вопросом обращаться? Не подскажешь? Может, если не сложно, поговоришь с  господином Хайцером обо мне?
Я кивнула головой  и  с царственным видом подождала, когда эта  стерва скроется в дверях здания.  Что я сейчас сделаю? Конечно же, поеду  на нашу с Мишкой  квартиру.
На  северной окраине города, в высотном доме находилось наше убежище.  Через двадцать минут я была на месте. Сейчас меня спроси, что я хотела там найти? До  сих пор понятия не имею. Просто была какая-то необходимость  появиться в ненужное время и в ненужном месте. После того, как  попытка открыть дверь своим ключом оказалась тщетной, я начала тарабанить кулаками и кричать, что вызову полицию, после чего  в квартире послышались шевеления и мне открыли. И кто? Какая-то молодая  девица! При чём, рожа – наглая, но не тупая!  Взгляд упрямый, но не пустой. И  лицо мне было знакомо. Откуда?
-Ты кто? Это моя квартира, пропусти, прорычала я, пытаясь оттолкнуть стоявшую в дверях.
-Это я сейчас вызову полицию. Ты что, Эмма  Бергер? Она моя лучшая подруга, дала ключи, а тут врывается посторонняя, она смерила меня  оценивающим взглядом, - и ломает двери! Да это я сейчас полицию вызову. Ты кто такая?
От такой наглости я опешила. Во-первых, она вполне могла быть  приятельницей сестры  возлюбленного, но, откуда у неё ключ,  их было два, один у меня, другой, соответственно у Мишки.
-Хватит  играть театр,  я  только что после больницы и не имею ни сил, ни желания  выяснять отношения. Пропусти, нужно забрать свои вещи.
Мне всё же удалось оттолкнуть  наглячку и пройти в квартиру.  Как ни странно – везде порядок,   только на кухонном столе стоит батарея бутылок из-под шорли. Того самого, из-за которого я чуть не отправилась на тот свет.  Что у меня здесь храниться? Собственно – ничего.  Тапочки, пеньюар необыкновенной красоты, зубная щётка, шампунь, одним словом – мелочь, о которой и говорить не стоит.  Проходя мимо  ванной, я со всей силы толкнула дверь. Защёлка с треском сломалась, открыв моему взору сидящего на краю ванной бледного и испуганного Михаэля  Бергера. Он глядел прямо на меня, не говоря ни слова и не меняя позы. Казалось, что это восковая копия моего любимого и вечно  весёлого друга.  Первым желанием было подойти и толкнуть его прямо  внутрь, да так,  чтобы головой об край треснулся.  Пришлось глубоко вздохнуть и посчитать до пяти. Когда я оглянулась, то увидела, что всю сцену с интересом наблюдает   сестрицына подруга. Нагловатая и насмешливая  улыбка не сходила с её губ, она сложила руки на груди и, казалось, ждала развязки. Вполне вероятно, она таки хотела, что бы я сотворила что-то нехорошее.  Но, её ожидания не сбылись.  Собрав на лице всё своё презрение,  окинув взглядом  некогда любимую картину, мне пришлось уйти, гордо подняв голову и презрительно пожав плечами, я вернулась к машине. Вот и всё. Любовная интрига была закончена.   Мой Мишка - наркоман, таскающий в наше гнёздышко, посторонних дам. ... Ничего себе, развязочка одного отравления.
-И никаких истерик! – проговорил громко и жёстко  мой собственный голос. После этого, уронив голову на руль, я заголосила, как за покойником. Впрочем, это было близко к истине. Мой любимый был для меня потерян навсегда. И, хотя  разум повторял «У тебя есть муж, который никогда не предаст. Будь благодарна за этого человека, который для тебя как каменная стена, а не живая изгородь из прутиков» Это было слабым утешением.  Встреча с Соней отменялась, так же, как и отменилась аэробика в бассейне. Пришлось ехать домой зализывать моральные раны.
Неделю я проревела.  Отто, сбился с ног, он возил свою драгоценную к психотерапевту, пытался пичкать дорогими лекарствами. А я их не принимала, делала вид, что принимаю, но не ела.  Всё страдала по моей прошлой жизни, где был дорогой  мне Бергер. Без этих встреч всё остальное было  пустым и неинтересным.  Я ходила по комнатам, словно приведение, не прикасаясь к папкам с переводами, которые  сама же напросилась  сдать через пару недель. Озабоченный моим состоянием, Отто отвёз меня  в Швейцарию – развеяться. Что бы мне было веселее, уговорил  Соню составить мне компанию. К счастью у неё были каникулы.
И так, горные вершины с белыми шапками, долины в цветах и зелени.  Отель с бассейном,  сауной и шикарным видом на горы. Неподалёку  находился  крытый курортный парк, с искусственной  системой водоёмов  наполняемых минеральной водой, где можно было плескаться. Здесь находились  массажные и косметические кабинеты, сауны и турецкие бани.  Действительно, буквально через пару дней  моя душа успокоилась. «Не я первая, не я последняя» - золотые народные слова, так подходящие к моей ситуации. К тому же,  улучшению моего настроения  способствовала Соня, веселившаяся во всю! Она каталась верхом на лошадях, затем, потащила меня на подъёмник,  который довёз нас на вершину горы. Как только мы  вышли из кабинки,  я решила пробежаться, но через пару шагов упала оттого, что закружилась голова. Сонька, зараза,  надо мной смеялась. Ну что, говорила она, будешь знать, как по вершинам скакать. Это тебе не на салсу паркете  выкручивать.
По поводу паркета, Соня и здесь  первая! На дискотеке она пользуется сумасшедшим успехом! Танцует, меняя кавалеров быстрее, чем сменяются мелодии.  За ней ухлёстывает почти всё свободное  мужское население гостиницы. Её слово для них – закон. И если Соня сказала, что мы  хотим пиццу, то  у нас в номере будет полтора десятка коробок с горячим продуктом! Как у неё такое получается – понятия не имею. А она кричит мне
– Учись, дурочка, не унывай. Ты на отдыхе, живи, пока живётся. Придёт момент и всё! И ничто не будет радовать, поэтому -  радуйся!
Я, конечно, попробовала  радоваться, но так искромётно у меня не получалось.  А в один из дней я решила позвонить Алекс, она болтливая, и благодаря этому можно  узнать много интересного. И,  надо же, мои ожидания оправдались! Действительно новости были сногсшибательные. Первая – шеф залёг в клинику.
- Представь, кто на месте главного? Если стоишь, сядь, а то упадёшь. Его  дочурка! Представляешь, девка – ни уха, ни рыла! Все в шоке, и  лишь твой Отто спокойно работает, как и раньше.  Когда  в совете выдвинули его кандидатуру, только отмахнулся, мол, а кто делом заниматься будет?  В общем –  ждём перемен, которые ни к чему хорошему не приведут. Вот если бы твой Отто взял всё в свои руки – проблем бы не было..
-Брось, смотри  с оптимизмом,  всё будет хорошо! Больше никаких неприятностей, надеюсь?
-Если не считать, что этот симпатичный  юноша из отдела финансирования... Как его, совсем вылетел из головы... Ну, как же...
Я молчала. Хотя на языке так  и вертелось имя Бергера
-  Ну да! Его   Михаэль зовут,  ну ты его знаешь... В общем, он пропал! На работу не выходит, на телефонные звонки не отвечает. В персональном отделе сказали, что он взял отпуск на месяц. Но, куда делся – неизвестно! Вот и всё.
-Как интересно, пропела я, как в кино, но мне пора на прогулку. Созвонимся ещё.
-Представляешь, сказала я Соне, шеф в больнице. Мишка пропал, а Отто отказывается занять пост генерального. Бред какой-то!
-Давай отдыхать, ещё  целых десять дней у нас в запасе, поэтому, расслабься. Пойдём лучше вельнисом (в переводе с н6емецкого – процедуры, связанные с  расслаблением и укреплением тела:  все виды массажа, пилинг, косметические процедуры и пр.) займёмся, И мы действительно отправились в салон велнеса. Это нельзя не любить! Нас с Соней намазали белой глиной, волосы -  кремом из авокадо, на лицо положили маску с экстрактом  жожоба.  Мы лежали  в просторном помещении,  посреди которого находилась многогранная  мраморная колонна, по которой журча, стекали струйки воды. Ненавязчиво из невидимых  микрофонов   щебетали  птицы. Рай, да и только! Мы с приятельницей лениво  перебрасывались пустыми фразами на родном языке. Если бы вы знали, как приятно поболтать по-русски, даже если у тебя нет проблем в общении на других европейских языках,  Если честно, мой немецкий и английский считаются безупречными. И не оттого, что я такая талантливая. Просто  два первые года после замужества, я  взяла полный курс риторики. Конечно, Отто мне  постоянно помогал избавиться от акцента, благодаря этому, когда я появилась на фирме, никто даже заподозрить не мог, что я русская. Кто-то считал меня француженкой, кто-то англичанкой. Да Бог с ним, пусть считают, решила я, бравировать национальностью – глупо, а вот оставить их всех в неведении – интересно... Но к чему это я... А, вспомнила!  Мы болтали по-русски, как вдруг услышали от тёток, полулежащих в соседних креслах, что и сюда эти русские пробрались. Везде, куда ни  глянь, их полным-полно... Одна из собеседниц   согласилась, добавив, что русские  встречаются по всему миру, и  что многие годы шеф отправлял машину подарков в один из детских домов России. Но, судя по количеству  россиян в дорогих отелях  по всей Европе, им эти машины были нужны, как  Вайнахтсману (Дед Мороз)  лето!  Соня повернула голову, и собралась тут  же вмешаться в этот диалог, как  я услышала название  фирмы, где мы с мужем работаем. Я схватила подругу за кисть и со всей силы сжала, к тому же,  посмотрела на неё более чем выразительно. 
Одна из дам тут же заявила, что она работает в  отделе персонала, и знает точно, что жена одного из главных менеджеров тоже русская, хотя вполне приличная женщина, работающая в отделе переводов. Вторая поддержала разговор в том же духе, она заявила, что на фирме не только русские женщины, но и тайваньские, индийские, не говоря об англичанках и американках.  Да, о таком смешении народов  ещё пятнадцать лет назад никто бы и не подумал, - резюмировала одна из них. Затем, они перешли к делам на фирме. Оказалось, что дела вовсе не безоблачные, поскольку почти половина заказов  начала уходить непонятно кому.  Что прибыли снизились за последние пол года почти в пять раз. Естественно,  это повлечёт большие увольнения. К примеру, в этом отеле  старик каждый год выкупал ежемесячно по пятнадцать мест, для вознаграждения лучших работников, а сейчас – не больше пяти. Более того, в прошлом году сократили контракт с отелем, поэтому за некоторые вещи теперь приходиться платить самим. А ещё, одна из говорящих  предположила, что шеф решил спрятать свои доходы, к примеру, в Лихтенштайне или ещё где-то, где банковские проценты не облагаются такими зверскими налогами. Об этом поговаривают  давненько, и вполне вероятно, может нагрянуть финансовая полиция.  И если все эти разговоры - правда - шефу грозит тюрьма!  Дамы пожалели старика, отозвались не очень лестно о моём муже и помыли кости кому-то ещё.  После они вспомнили, что умерла одна уборщица от сердечного приступа, прямо на работе, на глазах всего персонала! После этой картины  болтливая рассказчица получила стресс и разрешение на три дня поехать за счёт фирмы в этот отель на кур (санаторий).  Ещё она рассказала, что  молодой и талантливый  Михаэль  Бергер тоже взял отпуск на месяц, и шеф подписал его заявление!
-Представляешь? На целый месяц!  Загадка,  в том, что он это сделал  буквально за пару часов до того, как  шеф лёг  в клинику. И в то же самое время Гер Эльбоген требует, что бы дочь заняла его место,  пока он находится в больнице. Бедный Отто Хайцер, как ему обидно, ведь он такой энергичный, такой обязательный, Ии всё это на его голову. И, к тому же, хоть мне он и не нравиться, но он так любит свою жену! Когда она отравилась, он сидел в клинике всё свободное время. Об этом все говорили!  Кто бы мог подумать, такой сухой, расчётливый, не человек, а машина, и такие глубокие нежные чувства!
Я бы ещё послушала, притаившись в соседнем кресле, если бы не работница вельнесцентра,  звавшая смывать разноцветные маски с лица, тела  и волос. К тому же, нас ожидал пилинг всего тела! А эту божественную процедуру пропускать я не собиралась.  Но, какие выводы напрашиваются?   Муж меня безумно любит, Мишка исчез, старик в клинике, его дочь в совете директоров, уборщица – на том свете! Фирма на грани банкротства.  Ну, ничего себе новости..
И тут мне вспомнился  документ, который я переводила на английский. Что меня в нём поразило?  То, что Лихтенштайн немецкоязычная страна, а им потребовался английский перевод. Я ещё об этом Мишку спрашивала, а он ответил, что этот контракт должен согласовываться с Австралийской кампанией, что для этого создаётся офис в   третьей стране. Так мол, надёжнее, Я тогда не вдавалась в подробности. Но сейчас  всё это становилось более чем интересным.   Значит, что мне надо сделать?  Первое -  вспомнить название фирмы  и посмотреть на неё своими глазами. Так, название я точно не вспомнила, а вот эмблему – помню хорошо! Это стилизированная птичка, у которой  вместо крыльев солнечные батареи.
-Соня, обратилась я к подруге, когда  размякшие  после процедур, мы направлялись в столовую, - поехали завтра в Лихтенштейн? Ты там была хоть раз? Погуляем, посмотрим на замок, зайдём в музей...
- Честно говоря, мне эта идея не нравится. Во-первых, замков на территории Европы предостаточно, и все самые знаменитые мною были посещены, и не раз!  Музей?  И чем он отличается от остальных?  К тому же, страна, чуть больше носового платка меня и вовсе не интересует! Если уж ехать, то, пожалуй, в Инсбрук! Там и замок интересный, и ратуша под золотой крышей, и музей «Сваровски» и много-много  чего напоминает о былом величии Австрийской империи!
-Не хочу я в «Сваровски»!  Мне и магазинов достаточно. Чего я там не видела?  В Австрии, между прочим, есть и другие, не менее интересные города, где я бывала неоднократно.
-Ты не понимаешь, там волшебные миры кристаллов! Это что-то особенное! Полностью теряется соотношение между реальностью и фантазией. Красиво, интересно!  Поехали, пожалуйста, ну?
- Хорошо, я еду с тобой в Инсбрук, а ты со мной в Лихтенштайн, идёт?
- Хорошо,  но завтра не получиться. У меня педикюр и маникюр на 12 часов назначен, а после – минеральные бассейны. Так что, через пару дней.
Незаметно прошла неделя. Я уже несколько раз переговорила с Отто. Выяснила об уборщице. Оказывается, у неё почти с детства болело сердце, и бедняга  находилась  много лет на учёте у  кардиолога. Такое могло произойти где угодно,  резюмировал муж. О том, что дочка шефа пытается заправлять на фирме,  отмахнулся,  заявив, что без его подписи ни один документ не будет считаться правомочным, поэтому, пусть девочка  развлекается! От неё ни вреда, ни пользы. О том, что Бергер пропал – как сказал Отто, дело молодое, говорят, его видели в компании какой-то женщины. Может у него период влюблённости? А может, он жениться собрался?  Более того, он ведь наркоман, вполне вероятно, новая связь его спасёт от такого страшного зла? Как знать.
-Отто, возмутилась я, какой же он наркоман! Ты о чём это?
-После случая с тобой, у него в комнате нашли  два ящика пустых бутылок из-под шорли. Так вот, в каждой из них были следы наркотического вещества, которым ты отравилась! Он постоянно им баловался. Что же это, как не наркомания. Поговаривали, что он лёг в  закрытое заведение для анонимных наркоманов и алкоголиков. Может эта женщина тоже оттуда – не знаю. Знаю, что он действительно в отпуске и на работе не появляется, а у меня работы теперь за троих! А зарплата, между прочим, та же!
Мне стало жалко моего благоверного. Он и так был предан фирме всем сердцем!  Только работая не 12-16 часов в сутки, он чувствовал себя счастливым.  Бедный-бедный Гер Хайцер. Но, ничего, как только шеф вернётся,  поговорю с ним, что бы старик дал нам недельку отдыха. Поедем  в Нормандию на океан. Там самый лучший отдых – покой, воздух, красота! Ну, если не на неделю, то хотя бы дня три можно будет выклянчить.
  Поговорив с мужем, я собралась выходить из комнаты. Соня должна была меня ждать на парковке, где стояла моя машина. Но, к моему удивлению, дверь оказалась закрытой. Я постучала несколько раз – ничего не получилось. В  первой половине дня почти все разбегаются по процедурам.  Я вышла на балкон – в парке никого небыло. Только садовник маячил вдалеке. Я  выглянула в окно – двор пустой.  Стало даже несколько страшно, словно меня все бросили, и я одна на всём свете. Тут же вспомнились детективные фильмы -  когда жертву отрезают от внешнего мира и охотятся за ней с ножом или пистолетом.  Самое странное, что ещё вчера вечером  возле  ночника лежала  пластиковая карта с номерами всех телефонов, но она исчезла. Я принялась её искать –  тщетно. Ну, точно же, лежала!   Потеряв на поиски минут десять, я вспомнила про хенди! По крайней мере, перезвоню Соне, пусть поднимется в номер.  Я не помню ни одного телефона, поскольку они все «забиты» в моём мобильнике.  Как ни странно, Сонин мобильник был отключен. И тут мне стало по-настоящему страшно. Даже объяснить не могу, почему! В панике я не нашла ничего более умного, как позвонить своему мужу и потребовать, что бы он перезвонил в администрацию отеля. К счастью, у меня золотой  супруг! О  тут же велел своей секретарше связаться с отелем, а сам  всё это время успокаивал меня, как мог. Наш разговор длился минут двадцать, пока  мою дверь не открыла девушка, убирающая на этаже. Она, извинившись,  протянула мне запасной ключ, который  специально для меня сняла с большущей связки. Она тоже очень удивилась, что в нашей комнате нет карты со всеми номерами телефонов. Она принесла  из подсобки такую же, только  чуть пожелтевшую от времени. Ещё раз извинившись, непонятно за что, горничная удалилась, а я,  совершенно расстроенная, пошла на парковку, искать свою подругу.
Как ни странно, но её там небыло. Походив вокруг машин, я направилась в кафе  расположенное  прямо в парке, у небольшого озера, где плавали  жирные утки  каких-то замысловатых пёстрых пород. Поскольку это было любимое место моей подруги,  она была там. Сидя за чашечкой кофе, весело болтала с каким-то господином, чем-то похожим на водоплавающих в пруду.  Увидев меня, приятельница  радостно улыбнулась и спросила,  что я делала битых два часа в комнате.  Она была несколько обижена на меня, поскольку считала, что я заболталась по телефону или прилегла отдохнуть. В общем – изменила свои планы, не поставив её в известность.
-Это была не моя идея, укоряла она меня, ты сама решила ехать в Лихтенштайн, вот тебе – не говоря ни слова, меняешь планы.
Я уж было, собралась обрушиться на Соню с упрёками в стиле, « а если бы...», как  надутый господин, заговорив на рыкающем франконском диалекте, который я терпеть не могу, обращаясь к  фрау  Сонье,  предложил свозить её и меня за одно, в  эту замечательную страну. Он собрался показать  великолепный парк, гордость лихтенштайнцев, и смотровую площадку, откуда мы сможем насладиться божественной горной панорамой, и мы сможем увидеть сразу три страны: Австрию, Швейцарию и сам Лихтенштайн.
Я поблагодарила  этого индюка, и заявила, что мы поедем уж лучше завтра утром на своей машине, что бы  никого ни отягощать.
Индюк  пожал плечами и деланно улыбнулся. Он спохватился, что забыл представиться сам, и  к тому же, не спросил, как меня зовут.
-Фридрих фон Баумштайн,   - не без самолюбования прорычал он.
-Очень приятно познакомиться, не без язвительности в голосе ответила я,  просто Вера Хайцер.  Если вас не затруднит,  расскажите подробнее, как нам лучше добраться до смотровой площадки, проворковала я с милейшей улыбкой.
С ещё более милым оскалом, этот Фридрих заявил, что если мы поднимемся по дороге к  старому замку, то увидим  соответствующий указатель. Повернувшись почти спиной ко мне, он протянул свою мягкую здоровенную ручищу к Соне, взял её за запястье и поцеловал кончики  отполированных ноготков.
-Надеюсь, до скорой встречи, Сонья,  попрощался он, и   холодно кивнув  мне в пол-оборота, зашагал к выходу из парка.
Мы с приятельницей   выяснили отношения,  при чём, она была зла, и шипела. Как раскалённый утюг на мокром. Её злил случай с моим ключом, потому-то  Соня была уверена, что это  горничная по ошибке закрыла дверь, и обиться признаваться. А ещё, оказывается этот  надутый тип, с противным говором франконца – оказался очень приятным собеседником, и если бы я не вела себя так безобразно, то он мог бы не только нас свозить на своей машине, но и рассказать что-то очень интересное. А я – самовлюблённая эгоистка, поскольку имею мужа и любовника, а Соня – незамужняя  и совершенно никем не заангажированная  дама, от которой я отогнала потенциального кавалера. Моё несчастье заключается в том, что не умею долго злиться.  И, действительно, чего это я распсиховалась по поводу закрытой двери, да и сам Лихтенштайн мне не особо нужен. Ну что я там собралась выискивать...
А утром в нашу дверь постучали и, принеся огромные извинения, сообщили, что моя машина ограблена.  Злоумышленники разбили стекло и вытащили навигатор. Администрация недоумевала, как это могло произойти, поскольку,  это первый случай за тридцать лет! Внизу меня ожидала полиция. Молоденький мальчик, в форменной одежде стража порядка задавал  всякие вопросы. Он просил внимательно осмотреть салон моей малышки и убедиться, всё ли остальное на месте. Не было ли в машине денег или драгоценностей Администрация отеля обещала вставить стекло за свой счёт. По поводу навигатора  – посоветовали обратиться в страховую компанию.

За завтраком я  поглощала пищу в невероятных количествах, поскольку была зла, как пантера! Я всегда ем, когда злюсь или нервничаю. Если бы узнала, кто сделал такое – убила бы на месте!  Естественно, моё недовольство вылилось  и администратору, и полицейскому. Рикошетом попало и Отто, которому я позвонила и выпалила, что немедленно уеду, как только вставят стекло в моей машине! И что это за отель такой дерьмовый,  с которым давно пора перестать сотрудничать! В общем, всем досталось, и себе осталось.   За завтраком мой аппетит  стал совершенно зверским! Я когда злюсь, ем за пятерых. К счастью,  проблемы жировых отложений меня пока не беспокоят.  Так вот, жую фруктовый салат со сливками, посматриваю на круассан с шоколадным кремом  и стараюсь ни о чём не думать, хотя  мысли, причём, самые чёрные, лезут в мою голову самым  наглым образом. Какие именно? Самые неприятные!   Я не верю в совпадения. А тут столько совпадений, что мама не горюй! Кто закрыл меня в комнате? Горничная – вряд-ли. Подруга задушевная – тоже мало вероятно, тогда  дама из  персонального отдела! Более вероятно, но, тогда весь её разговор был предназначен именно для моих ушей.  Тогда, это разводилово.  Но, почему меня закрыли? Наверное, не хотели, что бы я ехала в Лихтенштайн. Поэтому и машину раскурочили. Тогда, ехать в этот самый пятачок, называемый «страной» мне небезопасно.  Но, видать, необходимо. Что я там хочу узнать?  Хочу найти офис фирмы, с которой сотрудничает наша фирма и по возможности  проверить какие именно связи существуют между ними и нами. А если деньги действительно перекачиваются через эту фирму и оседают в иностранном банке? Тогда старику светит тюрьма. Возможно, моему Отто – тоже!  Следующий вопрос: что будет со мной?  А если имущество конфискуют? О  боже-боже-боже... А если всё это привязать к моему отравлению, что получается? Да ничего не получается, если  пойло предназначалось мне. А если оно предназначалось Мишке? Вряд ли. Он пьёт это шорли каждый день. Может,  в стакане были остатки этой гадости, может, Мишка его принимал в виде порошка, который заливал  проклятым яблочным соком с минералкой. Вполне вероятно... Тогда, следующий вопрос: давно ли мой любовник – наркоман?  По крайней мере, раньше не замечала. Говорят, наркоманы страдают половой слабостью,  про  Бергера этого уж никак не скажешь. А если к этому привязать  умершую на месте уборщицу? ...
Из размышлений меня выудил знакомый  франконский говор
-Мне очень жаль! Очень жаль, фрау Хайцер.  Такое в этих краях большая редкость. Представляете - Вы героиня дня! Ваш портрет на фоне  пострадавшей машины напечатают на первой странице в завтрашнем номере местной газетёнки! Представляете, как вы прославитесь? Но, что бы вас утешить, мои предложения остаются в силе. Поехали сегодня в Лихтенштайн. К обеду вернёмся, и вы успеете на свои процедуры. Я не шучу!  При этой фразе, он  противно загоготал. Даже смех у него был франконский.  «Никуда с ним не поеду» - решила я. Но Соня решила всё иначе!
-Поехали-поехали! Мы с большим удовольствием примем ваше приглашение! Конечно, мы всё успеем, - щебетала она, словно канарейка.
Решив, что это судьба, я прекратила наносить материальный ущерб кухне отеля и приняла предложение этого надутого франконца.
  Пару часов езды и мы на месте! Пока  гуляли по городу, пока фотографировались у необыкновенных скульптур, украшающих центр, пока шли к музею,  я искала на больших офисных зданиях знакомую птичку.  Выбирая маршрут таким образом, что бы он проходил мимо интересующих меня объектов, я всё же нашла необходимый мне значок. И что теперь? Теперь  нужно было улизнуть от моих сопровождающих. Для этого я их потащила в музей, оказавшийся, как ни странно – довольно просторным и интересным.  Я даже решила, что обязательно  приеду сюда, что бы ознакомиться с его экспонатами получше. Но, для начала, я настояла, что бы мы прошли в кинозал, где показывали документальный фильм о бывших бойцах красной армии, попавших в плен и согласившихся сотрудничать с вермахтом.  Почти все они  просили убежища в Лихтенштейне. Бедные местные жители, благодаря  этим «перебежчикам» их население выросло в десятки раз! Но, об этом я прочитала в анонсе. Досмотреть хотя бы до середины, времени не было. Незаметно выйдя из тёмного зала, я направилась в нужный для меня офис. Зайдя в холл,  прежде всего, «нацепила»   деловую улыбку на лицо и  фирменный бейдж  к лацкану блузки. Сделав «профессиональное лицо»  вызвала лифт.
Последний этаж высотки был оборудован  без всякого шика. Скромное  ковровое покрытие, мягкая мебель в тон крашеных стен.  Если одной фразой, то «бедненько, но чистенько»
План был прост: необходимо проверить  количество телефонных звонков, сделанными нашими сотрудниками  за последние пару месяцев, а так же,  кто и сколько раз в   этот офис  наведывались наши сотрудники. Подобные проверки на фирмах бывают довольно часто, поэтому мой визит никого не удивил. Сделав необходимые копии, сверив телефонные звонки, пококетничав с шефом отдела, я  с чувством выполненного долга направилась в музей.
На последнем этаже я нашла свою подругу и её нового приятеля.  Казалось, что они  даже не заметили моего отсутствия. Разглядывая остатки доисторического топора и какие-то  полуистлевшие черепа, парочка оживлённо беседовала  с дамой, наблюдающей за порядком в этом зале.
-А вот и я, хотя никого подобное явление, как вижу, не радует!
-Напротив, поскольку только вы можете  разубедить свою подругу, что все данные, хранящиеся в музее – чистейшая правда. Она не верит, что приведенная в фильме цифра о количестве  российских военнопленных, которые согласились сотрудничать с фашистами, подлинная.  Она уверена, что русский человек не способен на предательство. Я даже не подозревал, что  эта прекрасная женщина является к тому же, такой патриоткой. Браво! Видит Бог, я восхищён ещё больше. Хотя. Архивные документы – вещь довольно солидная, они перепроверены экспертами всех мыслимых и немыслимых  категорий. Поэтому, подвергать сомнению музейные сведения, нет никакой возможности. А вас, Сонья, я приглашаю на ужин в один замечательный ресторан. Он известен своей кухней и тем, что его посещали знаменитые личности.
-Нет,- категорично заявила приятельница, - у нас в гостинице есть ужин,  который мне нравится,  и на обед, если поторопимся, тоже успеем. После обеда у меня кислородные ванны, которые пропускать не желательно.
-Ах, оставьте ваш обед в гостинице! Поехали  на смотровую площадку, после я вас отвезу в ресторан, о котором уже говорил, а затем вы успеете  принять свои ванны.
-Соня, ты что так  возмущаешься? Почему бы и не поехать в горы, не поесть в знаменитом ресторанчике? Будет что вспомнить. В отель всегда успеем,  обратилась я по-русски.
-Пообедать – куда ни шло! А ужинать с ним.… Этот придурок и так ко мне пристаёт днём и вечером. Надоел, как не знаю что!  Навязался на мою голову! И ты ещё, тоже мне, подруга. Сбежала, оставила меня одну. А в этот задрипанный городишко, между прочим, твоя затея выбраться! Вот куда тебя носило?
-Сонь, давай сядем в машину и там поболтаем.  Поехали в ресторанчик, я есть хочу…
-Если расскажешь, где тебя носило..
-А как иначе!
В машине, наглея до предела, и не извиняясь перед водителем, я  на родном языке рассказала Соне о моем посещении фирмы, о том, что сделала копии, которые лежат у меня в новом синем файле. Теперь осталось сравнить  все поездки и переговоры, плюс, те переводы, которыми я занималась в последнее время, и считай,  всё станет ясным, как на картине.
-Ты хочешь сказать, что тебя отравили умышленно?-  удивилась подруга
-А, хрен его знает, но, от сердечного приступа умирает уборщица. И где? Возле шефовского кабинета!  И фирма разоряется, и деньги прячет от налогов, и старику грозит тюрьма,  и Мишка во всём этом замешан. А я не верю, что он наркоман и убийца! Не верю и не поверю никогда.
-При чём здесь убийца? Наркоман – куда ни шло... Он пил эту пакость для повышения тонуса, а у тебя аллергия на подобные вещи. Бывает! Фирма разоряется – тоже не редкость, и шеф твой денежки решил припрятать до лучших времён - понятное дело. Просто кто-то из ваших стукнул кому надо.  Вот и закрутилась шарманка. А ты ведёшь себя, словно начиталась современных детективов. Отто узнает, что ты была на этой фирме, такого чёсу тебе задаст, что бы не лезла не в свое дело.
-Сонь, ты, конечно, знаток  современной литературы, но, скажи пожалуйста, не много ли совпадений совершилось за последнее время?
-Обычное дело: где тонко, там и рвётся. А ещё говорят, беда не приходит одна. Так что, будем надеяться,  твои беды на этом и закончились. Ты бы лучше подумала, что будет с тобой, если фирма разориться?
-А что со мной будет? Отто хороший специалист, устроится куда-нибудь. А я, как всегда – за ним, как дерьмо за лодкой...
Последняя фраза вырвалась у меня случайно. Конечно же, следовало бы сказать «как за каменной стеной». Но, получилось, что получилось. Знаете почему? Да потому, что я  с трудом терплю своего мужа!  Он правильный, аккуратный, интересный, даже привлекательный. Но! Он не Мишка... Мой родной, любимый, гениальный и жизнерадостный любовник.  Вы никогда не задумывались, почему прописные истины открываются нам в самые неподходящие моменты? И, если всё уладится, я никогда не верну тех счастливых вечеров и ночей, которые мы проводили вместе.  Теперь у него завелась какая-то девица и он наркоман. Вполне вероятно, что это она подсадила  его на «лекарство». Кто знает. Но от этого не легче,  потому что я теперь вынуждена всю жизнь прозябать с посторонним человеком, называемым мужем. Я так же знаю, что не уйду от этого человека, потому, что слишком привыкла к нормальной жизни. А нормой для меня стала дорогая мебель,   эксклюзивная одежда,  минимум сто евро в кошельке на мелкие расходы. Сама на такое я не заработаю никогда. Ещё я подумала, что согласна променять все эти блага на дорогого мне мальчика, который  меня променял непонятно на что. К тому же, я была уверена, приди он ко мне с повинной – простила бы безоговорочно!

От подобных мыслей мои глаза наполнились слезами. Повернув лицо к окну машины, усердно создавая вид, что рассматриваю  проплывающий за стеклом пейзаж, размазывала тоненькие ручейки по щекам и ничего не могла с собой поделать. К счастью, умница Соня  усиленно не обращала на меня внимание.
Машина остановилась возле смотровой площадки. Вид, конечно, был потрясающий. Вершины Альп, покрытые снегом, зелень в долинах, а рядом  ресторан, в виде старинного замка. Полюбовавшись красотами, мы отправились обедать.  Едва уселись за столом, как к нам подплыл  метрдотель. Именно, не подошёл, а подплыл. Важно, словно король на приёме, он  снисходительно улыбнулся и предложил карту вин.  Но, едва открыв рот, что бы произнести заученный текст,  «король»  вынужден был замолчать, потому что наш надутый сопровождающий с наглой улыбкой заявил, что мы будем пить  французское шампанское, привезенное из Спа в 1990 году,  а к нему, фирменную морскую закуску.  На первое блюдо – суп аля Тортиль, а основное блюдо выясним позже.  Видать, фон Баумштайн был завсегдатаем этого заведения, поскольку официант  сменил царственную улыбку на озабоченное выражение, и семенящими шажками удалился.
-Милые дамы, в этом ресторане бывали многие знаменитости, от актёров до политиков. Могу заверить, суп, который я заказал – единственный в мире.  Закуски к шампанскому – тоже  нигде, кроме этого ресторана вы не попробуете. А вот на основное блюдо я рекомендую  обычный «Гордон Блю». Если же предпочитаете рыбные блюда, то  запечённый с белыми грибами лосось в  соусе «Беллини шаум».
Я выбрала рыбу, Соня – мясо. Шампанское нам принесли буквально через пять минут, к нему были разложены устрицы, королевские креветки, размером с ладонь и миниатюрные ломтики жареного  хлеба с чёрной икрой. Я такую икру ела всего лишь один раз, во время заключения договора в  банкетном зале  представительства Арабских Эмиратов. Крупные лоснящиеся чёрные зёрна, похожие на россыпь маленьких жемчужин. Я обмерла. Такой обед должен стоить целое состояние!  Ничего себе, от чего мы чуть было не отказались! Видя наше изумление, Фон Баумштайнн весело болтал,  обещая, что остальные блюда нас не разочаруют! Он рассказывал анекдоты, истории из жизни великих, посещавших  этот ресторан, а так же историю создания  заведения.  Его надутость испарилась, он вдруг стал удивительно обаятельным мужчиной, с блестящими синими глазами,  смешными усами и щеками-яблочками. Я словила себя на мысли, что даже его  франкский акцент меня больше не раздражает, а скорее забавляет! Вдруг, он рассказал историю про одного непослушного мальчика, от которой у меня побежали мурашки по коже. Эту же историю я слышала однажды от Мишки. Только мальчиком был он сам. Видно, в моём лице что-то изменилось, потому что рассказчик  прервал смех и добавил, что это старый анекдот, который рассказывает много поколений подряд каждый немец. Но, эта фраза в его устах казалась несколько неестественной, почему? Понятия не имею.  Видать, желание вернуть моего любовника, становилось навязчивой идеей, заставляющей во всем находить  напоминание. Скорее всего, это действительно заезженная   семейная история,  рассказываемая между  закусками и супом.  Но, не успела  я об этом подумать, как принесли суп. Нет, это был не суп, а мечта  самого избалованного гурмана. В тарелках из черепаховых панцирей, закреплённых на  серебряных треногах,  находилось  нечто, издающее неповторимый аромат. До  сей минуты, я есть не собиралась,  разве что, перекусить. Но  при виде представшей перед глазами  сервировки, вдохнув неповторимый аромат первого блюда,  стало ясно, аппетит действительно приходит во время еды.  Взглянув на Соню, стало понятно, что она тоже в восторге от увиденного. Мы переглянулись и уставились на Герхарда, взиравшего на наш восторг с видом Наполеона,  которому только что надели на голову императорскую корону.
-Вам в суп мадеру или коньяк? Спросил он, - дамам рекомундую выдержанную мадеру, а мужчинам – коньяк. Но, сегодня всё так изменилось, что многие провинциалы  приправляют черепаховый суп белым вином. Что ж, о вкусах не спорят, но даже самое хорошее белое вино не сравниться с привкусом мадеры в горячем супе. И так, что добавить в суп, дорогие дамы?
Моя приятельница приняла решение в пользу коньяка, я же, извинившись за незнание, решила  попробовать первое блюдо без ничего, а уж после решить, что именно мне нужно, да и нужно ли вообще. Съев половину без ничего, решила всё же попробовать с мадерой. Вкус получился довольно интересный, но, как по мне – не намного лучший, чем прежде. Видать, я не такой уж гурман, а может, мне мешало навязчивое желания поскорее  ещё раз заглянуть в копии документов, которые я взяла сегодня на фирме. Но, эти мысли развеялись, как только принесли основное блюдо. Дело в том, что рыбные блюда являются моими  фаворитами. Как по мне, то  хорошо запеченная форель намного вкуснее любой отбивной.  Поэтому, лосось, топорщившийся  золотистыми  кусочками жареного хлеба  среди розоватой пены  и украшенный по краям амальфитанскими лимонами, произвёл фурор, не уступающий предыдущему.
Я уверен, что «беллини» вас покорит, тем более, что  персики сюда доставляются самые свежие. А когда их жарят, то на самом отборном масле, и  вид игристого вина выдержан в совершенстве. Представляете, однажды в Париже повар решил меня надуть, и предоставил «Беллини шаум» из неспелых персиков, залив их  полусладким шампанским! Ужас! Просто испорченное настроение на всю неделю.  О, вы, я вижу, поклонница лимонов с Амальфи? - спросил Гер  Баумштайн, - я, признаться – тоже. Их приятно есть с солёной приправой.  А вы как  их едите? Видите ли, многие срезают полностью шкуру, оставляя только сочные части плода. Но,  для подобного сорта – такой способ не подходит.  Лучше всего их нарезать крупными частями, предварительно сняв лишь цедру. Добавить оливкового масла, тимьяна, мяты, желательно молодого чеснока. Вот и салат готов! Но,  если полить  соком этого лимона рыбу. После чего съесть всё остальное – м-м-м! Я так и делаю, хотя это малоэстетично. Вы не находите, Сонья?
- Предпочитаю лимоны  только в чае.
-Да-да. Это  широко известная русская традиция пить чай с кружочками лимона. А ещё закусывать лимонами коньяк. Брр! Этого понять никак не могу, что бы испортить благородный напиток  кислотой. Коньяк лучше всего закусывать сыром, чёрным шоколадом – если хотите. Кстати, вы знаете, что заедать лимонами коньяк придумал наш русский царь Николай  второй.
-Это как «наш русский», какое вы имеете отношение к «нашему» последнему царю, - с  презрением спросила Соня,  ставя особое ударение на слове «нашему». Она была готова спорить всегда, когда  разговор начинал вертеться вокруг императорской фамилии.
-Позвольте, его мать была датчанкой, и он, ваш Николай 2, прекрасно изъяснялся со своей матушкой на её родном языке. И детям своим читал на ночь сказки на датском.  С отцом, как понимаете, тоже всё ясно, по крови его русским  и назвать невозможно. Все его бабушки и прабабушки были немками, начиная с Екатерины Великой. Так что, уж извините, дорогая гостья. Он такой же ваш, как и наш.
-Человек  принадлежит к той национальности, на какой разговаривает, думает, пишет письма, невозмутимо парировала моя приятельница.
-Он знал пять европейских языков! С матерью говорил на датском, с женой – на английском, даже переписывался с ней на английском. С братьями -  на немецком. И кем, простите, его назвать?
-По-вашему, он и по русско не разговаривал?
-Нет, но печему-же, разговаривал, наверное. Но, когда знаешь пять европейских языков – сложно сказать, на каком из них человек думает. Поэтому, следуя вашей теории, он был мульти-культи.
-Вот  уж отвратительное название. Кто его только придумал.  Я понимаю, что это означает мультикультурный.  Но подобное сокращение – просто ужас, фыркнула преподавательница современной литературы.
-Согласен с вами, это сокращение мне тоже не нравиться. Но, вы меня убедили, дорогая гостья. Последний император России был, конечно же, исконно русским. И я не претендую на его родство. Никак!
-Ну, слава Богу, - отшутилась  я, облегчённо вздохнув.  Терпеть не могу подобные пустые споры за едой.  Тем более, что еда была умопомрачительно вкусной.
- А хотите, я расскажу, как Николай заедал коньяк? Он брал ломтик лимона, одну часть его посыпал сахарной пудрой и другую половинку истолчённым в пыль кофе.  Если бы не коньяк, то мне эта затея очень нравиться. Сейчас мы с вами  эту  закуску и попробуем. Но, рекомендую с ликёром. С этим напитком самый раз, это моё мнение, поэтому не обижайтесь, если не понравиться.  Но, конечно же, это подадут ближе к десерту.
Соня наклонилась ко мне и начала шептать на ухо, что наш  сопровождающий откровенно сошёл сума. Что она о еде больше думать не может, а если ещё и десерт  принесут, то она упадёт замертво под стол.  Герхард словно услышав  эти жалобы, пригласил её танцевать.   Как по приказу, заиграла  давно забытая мелодия, наш сопровождающий оказался не только знатоки кулинарии и  истории, он  прекрасно танцевал. Его партнёрша, хоть и не была тростиночкой, словно скользила по паркету. Казалось, что она всю жизнь только тем и занималась, что танцевала старинные вальсы, а не читала скучнейшие лекции и не проверяла такие же скучные студенческие работы.
После вальса начали играть  рок-н-ролл времён Элвиса Пресли. Этот танец Соне дался с не меньшей лёгкостью, чем вальс, а вот танго в исполнении этой единственной пары было, не на высоте. Конечно, это не показательные выступления, но вполне прилично.
Они вернулись к столику раскрасневшиеся и счастливые.  Действительно, от былой надутости фон Баумштайна не осталось и следа. Он выглядел лет на двадцать моложе, даже казалось, что живот стал менее  выпяченным. Его лицо вдруг стало мне знакомым. Очень знакомым. Я  даже зажмурилась, настолько он мне стал напоминать Мишку.  Решив, что это навязчивая идея, я влила в себя почти бокал белого вина. Расценив по своему этот жест, Герхард пригласил и меня на танец, предварительно усадив Соню и поцеловав её руку.
-Если вас не смутит старый и больной танцор, составьте ему компанию для небольшого фокстрота. Вы танцуете фокстрот?
-Откуда? Я его никогда не танцевала и не собираюсь!  Да и  танцевать мне совершенно  не хочется. Я бы вернулась в нашу гостиницу. Понятия не имею, сколько мы здесь трапезничаем, но ужин в опасности – это точно.
-Ты ещё думаешь об ужине? – изумилась  едва отдышавшаяся подруга. Ну, ничего себе! Я, о еде и думать не могу. После такого обеда ты хочешь есть  столовскую баланду?
При слове «баланда» наш сопровождающий зашёлся хохотом.  Его глаза, казалось, спрятались за  круглыми щеками. Он похлопывал по округлому животу ладонями и весело гоготал.
-«Баланда» -  означает еда в тюрьме. Это  мне одна русская знакомая говорила. И эту еду вы называете тюремной?
Моя дорогая Соня смутилась не на шутку. Она тут же начала оправдываться, что совсем иное  было сказано, что слово из контекста вырывать не стоит.  И, что «баландой» называют всё что угодно. Даже плохие фильмы.
 Приняв объяснения,   Герхард предложил прогуляться по окрестному парку. А уж после будет десерт.
  Я, было, запротестовала, но подруга, словно маленький ребёнок,  подскочила со стула и, схватив немолодого мужчину за рукав,  потащила его из зала. Пришлось подчиниться и пойти с ними на прогулку.  Мы бродили по замечательному лесу.  Сопровождающий рассказывал всевозможные истории из жизни железного канцлера. Наш новый друг был изумительным рассказчиком, казалось, он знает всё, что  так или иначе, перекликалось с Отто Бисмарком. Железным канцлером, объединителем Германии,  гениальнейшим,  вреднейшим и капризнейшим человеком  своего времени.
-Вы с таким почтением говорите об этом деятеле, словно он ваш родственник, заметила  приятельница
-Представьте себе, он действительно мой родственник, хотя и дальний.  А вот сейчас мы с вами выйдем на ещё одну очаровательную смотровую площадку...
И мы действительно вышли к беседке, расположенной возле небольшого водопада.  Я, если признаться, боюсь высоты, поэтому мне эта смотровая площадка не понравилась. Соне – наоборот. Она подошла к самому краю, облокотилась о деревянные перила и бесстрашно посмотрела вниз, туда, где, рассыпаясь мелкими брызгами, падала горная речушка.   Полюбовавшись  этим пейзажем, мы отправились есть десерт. Было действительно вкусно, впрочем,  это было предсказуемо. Было бы странно, если бы  при таком празднике чревоугодия что- либо оказалось невкусным.  После еды я совершенно осоловела.  Выпитый кофе не помогал. Моя голова просто падала с плеч, а глаза закрывались. Видя это, Герхард предолджил остаться ночевать в этом заведении, которое является  не только рестораном, а и небольшим отелем.
-Могу вас уверить, это не дешёвый отель, поверьте, здесь останавливались довольно значимые персоны. А я предлагаю вам бесплатно провести здесь ночь. Завтра утром вернёмся, а сегодня вечером поиграем в покер или в бридж. За стенкой находится небольшой кинозал, можем устроить просмотр, в местной кинотеке практически все шедевры мирового кинематографа. Ну как?
-Конечно, согласилась тут же Соня, останемся! Только перезвоним в отель и твоему Отто,  который волноваться будет до потери сознания. А все процедуры, которые были пропущены сегодня, наверстаем в следующие дни. Решено, остаёмся!
-Я бы не хотела этого делать,  у меня ещё дела кое-какие... Отто будет очень волноваться, ты же его знаешь.
-Нет у тебя никаких дел!  Косметички, вельнес, бассейн – всё можно и во Франкфурте найти. А волноваться твой драгоценный будет, даже если ты палец иголкой уколешь. Он всегда волнуется,  что не привыкла еще? Поэтому, как хочешь, а оставаться надо! Когда ещё выберемся в такую красоту?
-Скажите, Герхард,  в отеле кроме нас есть ещё постояльцы?
-Насколько я знаю – не много. Человек десять-пятнадцать.  Если это имеет значение, замечу, этот отель рассчитан на тридцать человек. Почему вас это так интересует?
-Не знаю,  скорее всего, праздный вопрос. Вероятно, нервничаю, поскольку не люблю на ходу менять свои планы. Мне действительно надо бы позвонить.
Я достала мобильный и набрала номер мужа. Как и предполагалось, он был ужасно недоволен нашим приключением.  Он настаивал, что бы мы немедленно отправлялись обратно, и никаких ночёвок в непонятном месте. На мои заверения, что место вполне приличное, что Соня может подтвердить, что я не маленький ребёнок. И с нами сопровождающий Гер фон Баумштайн, который и привёз нас сюда. Если Отто такой недоверчивый, он может лично пообщаться с Герхардом. Или приехать и убедиться лично. Всего  четыре часа и он на месте. Адрес я ему продиктую, а остальное по навигатору найдёт. На что муж ответил, что не собирается петлять по неизвестно какой дороге  к неизвестно какому отелю.
Наши препирательства длились около получаса и довели меня до белого каления. И если в начале хотелось вернуться, то сейчас эта мысль испарилась. Останусь, и  без комментариев! Пообещав ещё перезвонить,  нажала кнопку отбоя.
Догнав своих приятелей, которые любезно отошли, дабы не слушать семейные разговоры, я уверенно заявила, что остаемся. После восхитительной прогулки, отправились в  маленький кинозал. Соня выбрала старую дурацкую комедию «Тяжело влюблённый».   Ожидая  окончания боевика, который как раз в это время  смотрели гости, мы сидели в холле и пили шампанское. Я как раз такое люблю, терпкое и не сладкое. Как объяснил Герхард, сделанное на соседних виноградниках, и поэтому называемое «Сект». Он  долго распространялся об истории создания шампанских вин,  но, к счастью,  тяжёлые двери  отворились, и мы смогли войти в уютный зал, оббитый красным бархатом. Удобные мягкие кресла вокруг низких столиков. По середине проектор. Соня предположила, что если в таких сидениях поудобнее устроиться, то можно и уснуть. На что фон Баумштайн ответил, что половина гостей действительно засыпает. Он выключил свет и нажал кнопку пульта. Нас окутал приятный полумрак и на экране появились титры. Видя, что подруга благосклонно настроена к нашему новому другу, я  пересела за столик, стоящий  за ними.
Вот теперь представьте себе, спокойно дремлете под неторопливые действия главного героя, когда у вас за спиной раздаётся шёпот
- Привет, моё дорогое солнышко. Я так за тобой соскучился. Если ты не против, я сяду рядом с тобой.
Вы поняли? Это был Мишка! Собственной персоной! От неожиданности я таки вскрикнула, но зажала рот ладонью и затаила дыхание. Мишка сел рядом и  сжал мою руку. 
-Скажи, что у тебя болит голова, и что пойдёшь к себе в номер. Ладно? Я буду ждать тебя за дверью. Идёт?
И он вышел, а я, как под гипнозом, не совсем соображая, был ли это сон после выпитого  шампанского или галлюцинация на нервной почве, сказала, что хочу отдохнуть, поэтому поднимусь в свой номер. 
Выйдя в холл, никого не увидев,  отправилась к портье, узнать  где, собственно мой номер находится. Взяв ключи, поднялась на третий этаж, оказавшийся практически под крышей. Возле двери с указанным номером стоял мой  любимый.
-Как ты долго, я думал, что с ума сойду, пока тебя дождусь. Целый день тебя вылавливаю.
-Как ты узнал, что Герхард нас завёзёт в это глухомань?
-Ну, ничего себе «глухомань». Эх ты. Деревенщина! Это одно из самых посещаемых мест Европы! Это я Герхарда  попросил сюда заехать.  И меню сам выбрал, зная, что неравнодушна к рыбе и морепродуктам.
-И  Шампанское сам выбирал?
-Что, не угодил?  Его  выбирал Герхард. Он у нас по винам большой знаток. Ты так и будешь стоять перед дверью?
Номер был  необыкновенно хорош! Большой, светлый  со старинной мебелью и широченной кроватью под балдахином. И главное украшение – цветы! Во всех вазах и вазочках были большие и маленькие букеты бело-розовых цветов! Как раз такие я люблю больше всего. Мне всё равно, это будут розы или пионы, главное. Что бы было сочетание розового с белым.
-Цветы тоже не портье выбирал?
-Он никогда бы не додумался до такого! Конечно не он!
Мишка шагнул ко мне и, обняв за плечи, прижал к себе крепко-крепко.
-Как я скучал, ты представить не можешь. Это безумие, как я скучал. Ты знаешь, за это время выяснилось, что тебя не заменит ни карьера, ни ...
-Другая, более молодая женщина, с которой я тебя застала в нашей квартире.
-Вот кто не заменит, так это она!  Свэнья мой  партнёр по очень важному делу. Ты не пытайся туда вникать, хорошо? Не узнавай ничего, не сунься  в чужие разборки. Это может оказаться очень опасным. Договорились? 
-Это как-то связано с разорением фирмы?
-И это тоже. Но,  давай не об этом... Давай о тебе. Ты за мной хоть немножечко скучала? Хоть во-о-от столечко?
И этот негодяй спрашивает, скучала ли я! Да я жить не могла без него, а не то, что скучала.  Вот теперь я поняла, насколько мне было плохо и насколько мне сейчас  хорошо. Он говорил и говорил какую-то ерунду о моём теле, коже, запахе волос.  Он меня  держал в своих объятиях, как самую большую драгоценность в мире. Нежно и крепко. И мы любили друг-друга, словно никогда до этого ничем подобным не занимались. Точнее, вот именно, раньше «этим» мы именно занимались, а сейчас именно любили. Как вам объяснить разницу? Наверное – никак. Понимайте, как хотите, но  бывают в жизни моменты, когда ты растворяешься в другом человеке, когда нет твоего собственного «эго»,  а есть мы, одно целое. Когда все чувства  сливаются в  одно единое. Когда каждая клеточка твоего тела  становиться его клеточкой. Это ощущение, превращающее два существа в некую неразделимую особь, живущую по своим собственным законам и следующую только   собственным импульсам. Ничего подобного со мной не случалось! Это было словно новое рождение!
Я не помню, как уснула. Просто, отключилась в какой-то миг. Но, проснувшись,  я не нашла возле себя возлюбленного!  Я включила свет,  тихонько позвала  - никто не ответил. Тогда я встала, заглянула в ванную, в прихожую – никого! Это было такое разочарование, от которого я накрыла рот подушкой, потому что кричать хотелось изо всех сил! Вдруг,  на месте  этой самой подушки  оказался листок бумаги, вырванный из ежедневника, на котором  было на скорую руку написано «Люблю, не волнуйся. Скоро встретимся, только твой Михаэль.»  Ну  и что всё это могло значить?  Что за тайны скрываются за всем этим? Опять всплыли вопросы: Почему он звонил в скорую? Как он здесь оказался?   Говорил, что бы не сунула нос в дела фирмы,  почему? Спешно удалился – зачем? Встав с постели, и решив наконец, взглянуть на копии, сделанные в Лихтенштайнской фирме, убедилась, что их нет. Вот тебе и раз... Точнее, вот тебе и пять, поскольку это пятый вопрос, на который следовало бы найти решение.
А утром возник ещё один вопрос: куда подевалась Соня. К завтраку она не вышла. Портье, которого попросили постучаться в её дверь, сообщил, что никто не отозвался. Герхард только пожимал плечами, заявляя, что после фильма они посидели в пустом кинозале и разошлись.  Предположив, что  она пошла ранним утром прогуляться, мы с Герхардом отправились  в поисках подруги.  Никого не найдя, возвращались с надеждой, что она ожидает нас в ресторане, попивая кофе со сливками и удивляясь нашей прогулке. Но за стеклянной дверью  нас ожидал метрдотель. По его бледному лицу и скорбно  сдвинутым бровям было видно, что новости, ожидающие нас – вовсе не радостные...

То, что раньше было моей задушевной подругой,  точнее,  то, что осталось от неё – лежало на дне ущелья. Предположительно, её сбила машина, из-за чего фрау Корецкая перевалившись через оградительный бордюр, пролетев метров пятьдесят вниз, упала на берегу той самой речушки, являющуюся продолжением водопада, которым буквально недавно мы любовались все вместе.
Полиция прибыла минут десять тому назад. Нас расспрашивали о проведенном вечере, почему мы остановились именно в этом месте. Кто видел подругу последней.  Были у неё враги или нет.  Предложили остаться в отеле  ещё на день,  Эта идея  меня ужасно испугала. Нет, ни-за-что не останусь!   Домой, скорей домой, подальше отсюда. Вдруг, допрашивающий нас офицер, поговорив по мобильному, заявил, что в городе задержан подозреваемый, у которого  нашли неоспоримые улики преступления. Это был Михаэль Бергер.  На выезде из страны (господи, страна-то)  его остановили стражи порядка из-за разбитой фары. Но, когда  пригляделись, что к фаре приклеено несколько окровавленных волосков, задержали водителя, а вещественные доказательства отправили не экспертизу.
-Фрау Хайцер, вам знаком задержанный?
-Да, он является сотрудником фирмы, в которой служим мы с мужем.
-Как вы можете объяснить, что его машина оказалась в одном с вами отеле? Он был знаком с фрау Корецки?  Состоял ли он в интимных отношениях с погибшей? А с вами? Как вы объясните...
Казалось, допросу не будет конца и края. Я была на грани истерики, как ни странно, Герхард – тоже. Пришлось звонить Отто, и всё ему рассказать. Он, естественно начал зудеть, что отговаривал меня оставаться здесь на ночь. И что смерть подруги – на моей совести. Далее, попросил дать трубку полицейскому. Пообщавшись с представителями закона, муж договорился, что бы меня отпустили туда, где я должна проходить реабилитационный курс. А если необходимо – мой адвокат в любое время будет к их услугам. Затем, предупредив, что бы я вела переговоры лишь в присутствии адвоката, взял с меня обещание, что  я сейчас же отправляюсь в старый отель.
Через несколько минут мы с Герхардом  молча сели в машину и отправились в обратный путь. Теперь горы и долины, окружающие трассу не казались очаровательными, а скорее – зловещими. Проезжая границу Лихтенштайна,  фон Баумштайн остановился возле здания полиции.
-Посидите минуту, я очень быстро, проговорил он деловым голосом, и очень прошу – никуда не выходите. Достаточно и без того приключений.
Он скрылся за тяжёлой деревянной дверью,  а я набрала Мишкин мобильник. Как и следовало ожидать – он был отключен. Ожидание продлилось минут двадцать. Вернувшись, Герхард заявил, что сообщил некоторые подробности,  незамеченные  криминалистами.
-Вы случайно не видели Михаэля Бергера?
-Вас это очень интересует? Это того молодого человека, который предположительно убил вашу приятельницу? Нет, не видел. У меня были совершенно другие причины сюда заходить
-Если не секрет – какие?
-Разные, фрау Хайцер, самые разные. Позвольте вас не посвящать.
Ну вот, опять « меня не посвящать». Все так заботятся о состоянии моего здоровья, что становится страшно! Один  советует не совать нос, второй  «не посвящать». Муж – и тот  желает посадить меня в  комнату с решётками и не выпускать без его личного разрешения. Вот уж действительно, после болезни в моей жизни всё изменилось, притом – не в лучшую сторону.  Значит так, если я всё это не распутаю – точно окажусь в психушке..  Теперь задаётся вопрос – что именно собираюсь я узнавать и распутывать? Кто убил Соню?  Подозревают Мишку. Если честно – я тоже его подозреваю.  Копии из сумки вынул? Вынул. Сбежал не попрощавшись? Сбежал!  Его шорли я выпила и отравилась? Ну а чьи же?  Кто звонил в неотложную помощь? Тоже он! И что выходит? Я полюбила убийцу и прохиндея! Какой ужас!
-Герхард, пожалуйста,  остановите возле этого магазинчика, я хочу купить  воды. Пить хочется.
-Я пойду и куплю любую воду, какую скажите.
-Нет уж, вы отвезёте меня в центр, приблизительно к зданию музея. А там, если хотите – пойдём вместе. Договорились?
-Учитывая, что у вас такой стресс – договорились
Мы вошли в магазинчик возле фирмы, которую я вчера посещала.  Это была лавчонка, в которой продавались всевозможные напитки и принимались бутылки .
-Вы давно здесь работаете?, спросила я продавца.
-Лет пятнадцать – это давно или нет?
-Вы шутить любите, как австриец!
-Я потомственный лихтенштайнец. А мы все такие – весёлые.
-У вас мой муж всё время покупает вот этот сорт шорли. Утверждает – самый вкусный напиток.
-Это такой молодой светловолосый немец? Да, он  пару раз в месяц обязательно покупает пару ящиков этого шорли.  А ещё его друг приезжает, он тоже берёт ящик – другой. Правда, не так часто.
-А с чего вы взяли, что это немцы?
-У них говор немецкий,  в Лихтеншнейне говорят намного мягче.  Больше похоже на «ШвицДюч» (швейцарский немецкий диалект) чем на «Хох Дойч»( литературный немецкий язык). Да и машины с немецкими номерами они ставят напротив двери.
-С с каким акцентом разговариваю я?
- Вы говорите с лёгким  акцентом, но я не пойму, каким.
Поблагодарив за приятную беседу и прикупив пару бутылок этого злополучного пойла, я отправилась к машине. За моей спиной маячил фон Баумштайн
-И что это  вы привязались к продавцу?  Совершенно не понятно, зачем для покупки двух бутылок яблочного сока, разбавленного минеральной водой требуется час болтать с продавцом. Женщины...
Я проигнорировала этот выпад, поскольку  у меня возникли некоторые мысли, о которых моему сопровождающему лучше не знать.
Из машины пришлось звонить Отто и настаивать на возвращении домой, а не на курорт. Вдруг Отто согласился ко мне приехать, что бы успокоить и побыть денёк на свежем воздухе.  А вот этого я и не ожидала! Зачем он мне сейчас? После  прошедшей ночи, одна только мысль, что придется ложиться в постель с другим мужчиной, становилась неприятной (вот я  додумалась – муж, с которым я прожила четыре года, «другой») Но, тем не менее, мне нужна была поддержка, поэтому, приезд Отто будет кстати, а поспать он сможет и на Сониной кровати…
Мы приехали  перед самым обедом. Есть совершенно не хотелось, но я заставила себя прожевать немного салата  и запить его осенним  вином розового цвета.  Названия «Осенний» в Европе означает вино с концентрированным, но нежным вкусом, и сладковатой ноткой. Именно осенние сорта любила моя лучшая подруга. Зайдя в комнату, удивил запах Сониных духов, их источал её любимый белый костюм, в большие лиловые цветы.  Надо будет проследить, что бы  фрау Корецки положили в гроб именно в этом костюме. Наверное, надо будет  заплатить ретушёру за грим, который должен будет скрыть  разбитое лицо. Маникюр и прочее... Ведь она была одна на целом свете,  всё надеялась встретить принца, но так и не вышло. Как жаль... слёзы хлынули из глаз, и рыдания, сдерживаемые всё это время, вырвались наружу!
 А через пару часов примчался Отто. Он был очень взволнован. Убедившись, что с его женой всё в порядке, достал  из  кейса большую  оббитую бархатом коробку чёрного цвета с золотой короной в центре.  Это оказался  удивительный гарнитур,  который мне так понравился у одного из знаменитых ювелиров  ещё до отравления.  Необыкновенно  изысканные браслет, серьги колье, которое можно носить  так же как диадему. Очень красивый набор с  жемчугом и бриллиантами. Муж ещё пошутил, что такие подарки дарят  свежеиспечённым мамашам.
-Я даже не беременна.
-Это сейчас неважно. Ты жива-здорова. А забеременеешь – подарю тебе ещё лучше!  Ты кого бы хотела, девочку или мальчика?
-Отто, как ты можешь, такое горе – Сони нет! Я в шоке!
-Извини, но зачем она шаталась по ночной дороге в горах? Там даже фонарей нет!  С какой радости  её туда понесло?  Я всегда говорил – ночами лучше  сидеть дома! Целее будешь. Ладно-ладно, сокровище моё, не плачь, Мне твоя подруга тоже очень нравилась, такая серьёзная, доктор наук. Преподаватель...  У неё семья была?
-Нет, одна совершенно.
-Вот и хорошо. Представляешь, если бы она маленьких детей сиротами оставила? А родители?
-Живут где-то  в Мюнхене. Но где...
-Не беспокойся, найдём. Теперь ляг поспи, а я поработаю. Ты же знаешь, шеф в больнице, его любимчик –  исчез, всем заправляет дочка – и это полный маразм. Поэтому на мне сейчас всё и держится. Давай-давай, поспи, любимая. Выпей  успокоительную таблетку  и  отдыхай
Подведя к постели,  Отто, как маленького ребёнка укутал меня одеялом, поцеловал в щеку, провёл рукой по волосам и вышел в гостиную. Я взяла с тумбочки иллюстрированный журнал полистала его несколько минут, и почувствовала, что глаза слипаются сами собой. Наверное, таблетка, которую предложил мой благоверный была действительно очень успокоительная.
Когда  мои глаза  открылись,  состояние было отвратительное! Голова болела, тело, словно побитое, настроение хуже не бывает. Посмотрев на часы и убедившись, что  ужин в опасности, поскольку стрелки показывали половину девятого, я поднялась и поплелась в ванную. В гостиной спал Отто. Я  принюхалась,  запах Сониных духов испарился, а белый льняной костюм исчез со стула. На его месте стоял чёрный кейс. Интересно, куда делся мой новый набор драгоценностей?  Здесь его небыло,  в прихожей – тоже. А-га, он мог лежать у меня возле кровати.  И действительно,  на туалетном столике стояла заветная коробка . Она была открыта  и камни чистой воды  отдавали холодным светом. По сравнению с ними – жемчужины выглядели тёплыми, почти уютными. В той же коробке находилось описание этого ювелирного чуда: Двадцать бриллиантов по два карата, сорок жемчужин особого качества.  Затем –  бриллианты и жемчуга количеством больше, но размером меньше.  После – сколько золота-платины ушло на изготовление.. Внизу подпись производителя и адрес. Надо же, эти небольшие будочки в Антверпене имеют адрес... Не задумывалась над этим. Почему-то мне казалось, что ювелирный квартал этого города не имеет улиц, а лишь названия и номера лавок, в каждой из которых храниться на десятки миллионов   всевозможных  камней.  В тот день мы с мужем были  в Антверпене по делам  фирмы, и заглянули в этот всемирно-известный уголок.   Нам тогда ещё предложили посмотреть, как работает  бриллиантовая биржа. Но мы отказались, поскольку времени было  совсем не много, поэтому на память я прикупила только небольшое колечко с жемчужиной, окружённой небольшими алмазами.  Ну а про весь комплект – вы ответ уже знаете.
В спальню вошел Отто. Он улыбнулся,   и пожелал  доброго утра.   
-Почему утро? Разве мы не опаздываем на ужин? Хотя, есть совершенно не хочется  стакан свежего сока не помешает.
-Дорогая, ты проспала и остаток дня, и ужин и   ночь, а вот сейчас едва успеваешь к завтраку! Так что, собирайся быстрее. Покушаем вместе и отправлюсь на работу.  Могу себе только представить, что сегодня будет на фирме в моё отсутствие!
-Они что, работать не хотят без тебя?
-Они, это дочка нашего выжившего из ума старика. А она, к сожалению, наработает  столько, что всё покатится коту под хвост! В связи с этим, лучше сдерживать порывы девицы, чем разгребать её мастерство управления.  Посему – поторопись, дорогая.
Войдя под ручку в столовую, словно  в старых фильмах о светских раутах и идеальных супругах,  заняв столик у окна, мы направились к буфетной стойке, выбрать  что-то поесть. Наполнив тарелки,  сели друг напротив друга и начали неспешный разговор о том, куда бы я хотела поехать отдыхать и  что бы мне хотелось посмотреть. Все разговоры велись таким будничным тоном, словно небыло погибшей подруги, пропавшего Мишки, кризиса на фирме...  Из-за этого у меня появилось неприятное ощущение полного идиотизма. Нечто подобное у меня возникало в детстве, когда  взрослые обещали новую куклу или  конфету, лишь бы я не вмешивалась в их важные разговоры. А когда я пыталась  вникать и задавала вопросы – меня силой уводили в другую комнату, уверяя, что это не для детских мозгов. Вот так и сейчас, моя голова болит, еда вызывает лёгкую тошноту, а супруг болтает какую-то ерунду вместо того, что бы объяснить, что же происходит
-Отто, прошу, объясни, что происходит на фирме? Почему там управляет никому неизвестная дочка, куда исчез  главный менеджер, от чего умерла уборщица... Столько вопросов, а ты об отпуске, о поездках... Гарнитур купил зачем-то... Я ничего не понимаю, живу, как в смирительной рубашке, а ты не хочешь мне помочь! Что говорят в полиции о моём отравлении? Или это тоже  тайна следствия? Я, живя здесь, узнаю, что наша фирма почти обанкротилась,  старику светит срок, а ты  о ерунде какой-то...
-Если для тебя 200 тысяч – ерунда, то, конечно, не стоит об этом.   Если тебя интересует судьба Михаэля   Бергера – то он, скорее всего в тюрьме, поскольку является главным подозреваемым по делу об  убийстве твоей подруги и  твоем отравлении. Кстати, сердечный приступ уборщицы, скорее всего  спровоцирован тем же веществом, которое вызвало твоё отравление. Это означает, если найдут причину, почему это выгодно Гер Бергеру, ему светит пожизненное заключение. Дела фирмы, если я не буду всё контролировать,  будут в весьма плачевном состоянии, поэтому  лучше, если мы простимся прямо сейчас. Понятно? Сегодня после обеда на фирму прибудут представители финансовой полиции.  Пока никому  не известно, кто скрывал налоги , переводя деньги через  благотворительные фонды в Лихтенштейн. Если это будет доказано – то старику не поздоровиться.  Велика вероятность, что он никому не доверяет поэтому посадил свою безголовую дочурку в кресло руководителя,   а сам управляет из больницы, где прячется от фискальных органов. Теперь ты довольна?  Как видишь – я  ничего от тебя не скрываю, я хочу, что бы этот весь ужас прошёл и мы поехали отдыхать, потому что я очень  устал. Знаешь ли, спасать утопающее предприятие, прикрывая чужие грехи – оказалось для меня  непосильным  занятием.   Я лечу к тебе, едва узнав о несчастьи, пытаюсь утешить, а что получаю? Полная неблагодарность. И так всегда и всюду: работаешь изо всех сил, стараешься, а премию получают другие!
Мне стало стыдно. Действительно, чего это я пристала? Он ведь тоже мог отдохнуть эти пол дня, а вместо этого, утешал истеричную жену, дарил подарки и получил моральную пощёчину. Какая все-таки я стерва...
-Прости, Отто, я не хотела тебя обидеть, просто всё так страшно и запутано, что я боюсь! За тебя боюсь,  ты ведь действительно  весь измотался.  Всё сразу навалилось:  и отравление, и разорение, и этот Бергер... Я тоже задёрганная, прости меня.
-Ладно, обещай, что наберешься сил за эти пару дней. Будешь принимать перед сном таблетки, ходить на процедуры, восстанавливать здоровье. Договорились?
-Этим и займусь. Здесь замечательная сауна с бассейном на минеральных источниках, горками и  турецкой баней. Ты же знаешь, парилка мне всегда  нравилась больше сауны. Вот прямо сейчас и отправлюсь туда. Хорошо?
-Замечательно, дорогая! Это всегда помогает. Когда-нибудь обязательно сходим вместе. А сейчас, чю-юс!
Муж поцеловал меня и выйдя из-за стола, направился к выходу. Я смотрела ему вслед и думала о своей отвратительной сущности. Мне ведь было абсолютно всё равно, что у Отто в душе. Конечно, я понимала, что так нельзя, но ничего не могла с собой поделать.  И с тем же, как жаль, что Мишка оказался за решёткой.  Неужели он ушёл  от меня, что бы убить Соню?  О каких неоспоримых уликах говорил фон Баумштайн? Фара разбита и волосы приклеились... К тому же Мишка  звонил в больницу, когда я загибалась после его шорли.  И вот тут-то моё сердце сжалось. Вот тут-то мне стало жаль до слёз  мнимого убийцу и отравителя... Неужели это всё он?  Но, зачем? Должен быть повод!
 С этими мыслями я допила кофе и направилась в сауну.
Конечно, комнаты с горячим воздухом, но разными  травяными запахами были неплохи.  Массажный  стол в стеклянном кабинете, место для отдыха на свежем воздухе, бассейн с прохладной водой, особый душ, поливающий тебя по спирали снизу-вверх водой разной температуры. Круглый бассейн, глубиной чуть выше колена, в котором два отделения, в одном горячая вода, в другом холодная. Такая процедура  укрепляет вены и сосуды на ногах.  Говорят, - лучшая профилактика варикоза. Но, воды ещё не было, и я подумала, что надо бы сказать, что бы  напустили воду, поскольку я хочу заняться укреплением ног, чередуя холодный и горячий потоки.. Купив медовый скраб,  намазав им лицо, шею и руки, отправилась в турецкую баню. Это было замечательно! Специфический запах, каменные сидения и столько пара, что ничего кроме собственных рук – невидно!  Я села и зажмурилась! Как хорошо. Головная боль прошла, скраб начал  стекать с меня крупными каплями.  Выйдя из парилки, приняв душ, я отправилась в   раздевалку, что бы надеть купальник и пойти поплавать в бассейн с минеральной водой.  Проходя мимо ёмкостей с контрастными ванными, я увидела, что там лежит женщина. Я подошла ближе, и заметила кровавую струйку, вытекающую из её рта. Кто-то открыл воду, поэтому, даже если жертва ещё жива, то через несколько минут  она захлебнётся...  Как вы думаете, что делать в этой ситуации? Ни-че-го!  Это немецкое правило безопасности – ничего не делать и звать на помощь. Поэтому  вопли, издаваемые моей собственной глоткой, были такими истошными, что через минуту возле меня стояло, как минимум пять человек. Один из них - врач, следящий за нашим самочувствием в  минеральном бассейне. Девушку достали,  осмотрели и положили на массажный стол. К счастью она была жива, видно, сильно ушиблась, поскольку, открыв глаза, она обвела всех ничего не понимающим взглядом, затем, сощурившись,  начала рассматривать место, где находится. Увидев меня, девушка раскрыла рот, и ужас какой, её язык  оказался почти откушенным. Она явно хотела мне что-то сказать, но  прикрыла одной  рукой окровавленный рот, а другой начала  ощупывать язык. Вскоре прибыла медицинская помощь, пострадавшую переложили на носилки и  отнесли в  машину. А теперь прошу не удивляться и не задавать глупых вопросов, это командовала я сама себе. Ещё бы! Ведь это была Свенья, то есть,  девушка из Мишкиной квартиры!  Как я её сразу  не узнала, понятия не имею. Как Мишка тогда сказал « Она мой партнёр»  А зовут её Свенья! Конечно же, Свенья! Но что делала эта Свенья в сауне в тот самый момент, когда там была я? Совпадение, чуть было не стоившее ей жизни?   Прибежавшие на помощь люди утверждали, что ступеньки водного круга были скользкими оттого, что на них разлили шампунь. Даже с подозрением глянули на меня, мол, уж не мой ли?  А, действительно, где мой? Я посмотрела по сторонам и ахнула. Бутылка  моего «Биотерма» была наполовину пустой. Не могла я за неделю столько израсходовать, никак не могла. Подойдя к ступенькам и попробовав на ощупь, а после и на запах скользкую субстанцию – убедилась, что  содержимое бутылки кто-то вылил на ступеньки в бассейн. И вот тут-то меня разобрала злость, да что же это такое! Вокруг гибнут люди, рушатся судьбы, а я  разыгрываю маленькую капризную девочку.
-Ладно, подумала я, - не будем откладывать на  завтра то, что можно было сделать ещё вчера.  И хотя копий приезда в Лихтенштайнский филиал у меня не оказалось, я прекрасно помнила, кто наведывался туда чаще всего, а кто не очень, а главное,  имена-то  были практически  все  знакомы.  И с торговцем лавки я пообщалась не зря, шорли, купленные мною, тоже кое-что доказывают.  И так,  к бою дорогая Вера Липинская, иначе будешь лежать с откушенным языком или окажешься в  придорожном обрыве, как моя бедная Соня. Я докопаюсь до истины, и мне этот или эта гадина за всё ответит. А для начала, уезжаю из этого мавзолея. А по дороге домой обязательно навещу  пострадавшую от шампуня Свэничку . Если говорить не может, то пусть хоть напишет мне пару слов. А дальше я сама разберусь, ревновать или нет...
Вернувшись в номер, с тоской подумала о парилке! Замечательная штука! Надо будет расспросить, есть ли у нас поблизости  заведение подобного класса. Но, для начала следовало ехать в больницу.
К счастью, моя машина была отремонтирована и  даже навигатор поставлен, хоть и не такой дорогой, как мой, но тоже ничего. Подумав пару минут, я позвонила ремонтнику автомашин и попросила ещё раз осмотреть мой автомобиль, но на этот раз, при мне! Он  явился примерно через полчаса. Очень недовольный и поэтому сердитый. Но, купюра, вложенная в его руки оказала сказочное действие, из ворчливого  механика он превратился в любезнейшего сотрудника отеля, готового помочь в любую минуту!
-А вы случайно не знакомы с таким милым и  очаровательным мужчиной, живущим в нашем отеле.  Крепкого сложения,  высокого роста, с сильным франконским акцентом.
- Вы имеете в виду господина Герхарда фон Баумштайна? Ну, как же не знать своего начальника.  После смерти старого шефа, он перекупил   у его родственников этот бизнес  и теперь является  единственным владельцем.
-Единственным? Он такой шармантный мужчина, и что, у него нет ни жены, ни детей?
- Почему же, у него двое взрослых детей, но они наведываются довольно редко. По крайней мере, я их не видел. И жену я не видел ни разу, но поговаривают, что у неё тоже  есть отель, в котором она  распоряжается. Но, это всё слухи... От самого шефа я ничего не слышал
-Пользуясь своим одиночеством,  он  постоянно кокетничает с приезжающими дамочками! Понятно- понятно
-Я этого не говорил. Господин фон Бергштайн очень  интеллигентный человек,  и к нему мы все относимся с большим уважением.
На этом механик  закончил осмотр, перепроверил масло,  тормоза, карбюратор, проехался со мной на заправку, заполнил бак, и мы с ним распрощались. Ну, надо же!   В Лихтенштейн нас возил лично владелец санатория. Он увёз нас  в другую гостиницу обедать... Совершенно непонятно, уж у себя было бы намного дешевле. Хотел нас удивить?  Чем? Кухней в чужом отеле? Хотел запудрить Соне мозги? Так это у него получалось вполне прилично, даже не выходя из  принадлежащего ему парка.  Остаётся открытым вопрос «Зачем?» Хотя, этот вопрос следовало  задать  и без  новой информации.
Больница, в которой находилась пострадавшая из нашей гостиницы, была, как и все западные клиники – большая и лабиринтообразная. Не смотря на это, я без труда отыскала нужное отделение. Но, пройти в палату мне не дали, сказав, что в отделение интенсивной терапии  разрешёно находиться  только родственникам. К тому же, меня спросили фамилию пострадавшей, а вот этого я и не знала.  Узнав  у дежурного врача о самочувствии «лучшей подруги», я, убедившись, что её жизнь вне опасности,  поскольку удар пришёлся вскользь.  А операция по сшиванию языка начнётся минут через десять, поэтому посещение  и вовсе не желательно. Вдруг я увидела  знакомую фигуру! Надо же, сам владелец  прибыл проведывать пациентку. Вот уж, честь какая! Я подошла к  Герхарду и непонятно зачем, выпалила
-Откуда вы знаете Михаэля  Бергера? Зачем вы привезли нас в тот проклятый замок?   Какое отношение имеете вы к травмированной девушке?
-Во-первых, здравствуйте госпожа  Хайцер! Как я слышал, вы покинули наш замечательный курорт и возвращаетесь домой к мужу? Похвально-похвально. А то, видите ли, я человек архаических взглядов и не приемлю  неразумное поведение замужних дам.
Я остолбенела. Конечно, рассчитывать на любезные ответы не  приходилось, но, что бы так – неслыханное хамство!
-Что именно вы называете неразумным поведением? Не понимаю, вы это о чём?
- Я о том, что у вас,  имеется  заботливый муж, который занимает довольно высокую позицию. А вы имеете удовольствие встречаться с молодым человеком, погрязшим и без этого в неприятную историю. И если ваш супруг узнает о ваших м-м-м, как это сказать помягче,  романтических отношениях, то дела Михаэля Бергера будут и вовсе плохи. Поэтому, поезжайте домой и сидите тихо. А ещё лучше, найдите для развлечений другую игрушку, и оставьте мальчика  в покое.
Сказав это, он, гордо подняв голову,  развернувшись на  90 градусов, пошёл проч. Но, походка, я где-то уже видела такую походку. У кого?  Надо бы вспомнить... Но, он ведь всё знал, и молчал. Мишка мне тогда же сказал, что фон Бауштайн всё знал. Откуда? С кем он в сговоре? С Мишкой и этой Свенией? И чего это я полезла с  прямыми вопросами? Просто, наезд какой-то устроила. Вот бестолковая, так всё испортить.
И так, что я выяснила? Да ничего! Только то, что этот фон беспокоится о Мишке. Почему? Что делала Свения в парилке? Совпадение или нет? Я разливала шампунь? Нет, исключено, я ничего не разливала... Вдруг мои мысли прервал молодой человек в полицейской форме
-Извините, Вы  были свидетельницей  падения гостьи отеля?
-Не понимаю, о чём это вы? Я вышла, а она уже лежала в бассейну и изо рта у неё шла кровь. Я испугалась и позвала на помощь. Вот и всё.
-Я понимаю, что это несчастный случай, и никто не пострадал смертельно, но вы что, мыли голову в бассейне для ног?
Вот придурок, подумала я, - каким образом у меня это могло получиться.
-Я похожа на сумасшедшую?
-Просто открытая бутылка с вашим шампунем лежала в одной стороне помещения, а сама жидкость была разлита на ступеньках в бассейн. Видно, пострадавшая поскользнулась  на скользком спуске и упала, разбив голову и откусив язык. Вы были знакомы?
-Нет, я её никогда не видела раньше.
-Странно, вы только что называли её имя и о ней беседовали с этим импозантным мужчиной, а теперь утверждаете, что никогда её не видели. Более того, в приёмном покое вы заявили, что пострадавшая является вашей подругой. Если не сложно, давайте проедем со мной в полицейское отделение.
-Я должна позвонить своему адвокату?
-Абсолютно необязательно. Обычная рутина, не больше.
И я решила   пока  не звонить  адвокату, тем более что его телефон я никогда не знала и, тем более, не записывала.  Для того, что бы позвонить ему, мне следовало бы связаться с Отто,  а этого делать совсем не хотелось. Он опять разнервничается,  бросит всё и приедет! А если учесть, что сегодня, как он сам сообщил – важное совещание, от которого зависит судьба фирмы. А если что-то решится не лучшим образом и мы разоримся – я буду виноватой! Нет уж.  Попытаюсь справиться
Мы  с инспектором сели в машину, находившуюся на больничной парковке.   К моему удивлению, это был «Мерседес» довольно новой модели. Я поинтересовалась, у  всех ли полицейских такие новые автомобили? Может быть у лучших – лучшие и наоборот? А может просто получают автомобили по разнарядке или покупают самостоятельно, а после превращают в рабочую?  Уж не помню, какой вопрос был бы следующим, но водитель пресёк мою болтовню, задав один единственный вопрос. Угадайте какой? Вы думаете, он спросил об алиби Михаэля Бергера?  Или о том, когда я в последний раз видела свою подругу Соню?  Или что произошло с пострадавшей в сауне Свенией? Нет! Он спросил меня,  давно ли я знакома с фрау Эльбоген.  От этого вопроса  мне стало худо. Как Эльбоген? У пострадавшей такая же фамилия, как у нашего шефа?
-Понятия не имею кто такая эта Эльбоген.
-Как не знаете? В приёмном покое вы назвали её имя и  объявили во всеуслышанье, что это ваша подруга. Не странно ли?
-Я знаю только что она – Свения! Кто-то из обслуживающего персонала назвал это имя, вот и всё! Я понятия об остальном не имею.
-Тогда почему   ваш шампунь был разлит на ступеньках водоёма для ног? Там ведь моют отнюдь не головы?  Как такое могло случиться?
- Понятия не имею! При чём здесь шампунь? Он стоял  в другом конце зала. Зачем мне выдумывать?
-Может вы, нечаянно разлили шампунь,  а когда увидели, что из-за этого пострадал человек, быстро перенесли его в другой конец комнаты? Поверьте, бывает и такое: человек становится совершенно случайно, виновником преступления. И  понимая свою  невиновность, он пытается избежать возможное наказание. Повторяю – это простой пример, вас не касающийся. Так может, вы разливали шампунь? Совершенно случайно, даже не заметив это? Просто бутылка открылась сама собой, а содержимое вылилось без вашего вмешательства.  После, заметив, что пробка открыта, вы её закрыли и отнесли в другу часть помещения, даже не придав этому значения. Возможен такой вариант?
-Нет! Сколько раз объяснять – такой вариант невозможен! Во-первых,  пробка не открывалась, во-вторых, я зашла через другой вход и поставила злополучный шампунь  на столик возле окна. А  вены укреплять решила уже после парилки, где, как понимаете, шампунь совершенно не нужен.
-Почему вы сами не попробовали оказать медицинскую помощь?
-Очень умный вопрос, я не медик, поэтому боюсь навредить! Я не умею оказывать первую помощь, поэтому начала звать тех, кто это делает лучше меня. И к тому же, я боюсь крови. Понятно?
-Вы знакомы с Михаэлем Бергером?
-Вы из полиции Германии или Лихтенштайна? Почему вы задаёте этот вопрос?
-Потому что погиб гражданин Германии в Лихтенштайне! Поэтому это происшествие , как бы и нас касается.
-Нас – это вас лично?
- Нас – это немецкую полицию и полицию Лихтенштайна.  После принятия закона о взаимовыручке...
Он ещё очень долго указывал  номера законов и параграфов, согласно которым полиции стран Евросоюза должны работать сообща. Затем, он повторил вопрос относительно Мишки
-Конечно, я знаю Бергера. Он сотрудник фирмы, на которой работаем мы с мужем.  Это что-то меняет?
-Ничего! Но смею повторить вопрос, вы виделись с этим господином  накануне смерти вашей подруги?
-Почему вы меня об этом спрашиваете?
-Потому что являясь  коллегами, вы обязаны были встретиться поскольку находились в одном  хоть и шикарном но небольшом отеле. Вы не встречались?
-А что на этот счёт говорит сам подозреваемый?
-Что через четыре дня всё расскажет. А сейчас, всё равно  бессмысленно  утверждать о своей невиновности. Поэтому он  может  посидеть в камере. Хотя, приезжал его родственник и предлагал большой залог. А пока, как ни странно, молодой человек не собирается покидать камеру.  Видать ему  там понравилось. Ну, так вы встречались?
-На этот вопрос пусть главный подозреваемый и отвечает. А я, пожалуй,  обращусь за помощью к адвокату.  И знаете что? Отвезите меня лучше к клинике,  на стоянку машин, туда, откуда  увезли. Понятно?
- Вы удивительная женщина. Непредсказуемая совершенно. Хорошо, что недалеко отъехали.
Полицейский  развернулся на ближайшем повороте и  направился к стоянке. Когда мы остановились, я поблагодарила за приятную беседу и замечательное вождение. А также спросила, все ли полицейские так мастерски водят машины? Бедный молодой человек чуть не обалдел от такой наглости.  Он открыл рот и  хотел, очевидно, меня послать, но вовремя сдержался и проговорил себе под нос -«Не провоцируйте меня,   Леди»
Я пересела в свою машину и поехала в Лихтенштайн.  Отделение полиции нашлось очень быстро. Ещё бы, если оно одно на всю страну!  Найдя  ответственного офицера и узнав, где находится подозреваемый, попросила  о встрече с ним. Подписав необходимые бумаги и ответив на протокольные вопросы,  осталась ждать в просторной комнате, похожей на холл в средней руки санатории. Через минут  двадцать  оказалось, что Мишки здесь нет. Добиться, почему нет, что с ним случилось, я так и не смогла.  Ни уговоры, ни угрозы положительно не закончились.   Мне сообщили, что можно написать жалобу на имя  ответственного комиссара или  обратиться с прошением в великому герцогу Лихтенштайнскому.  Если бы не серьёзное лицо полицейского,  и не формуляр для жалобы – можно было бы подумать, что это глупая шутка.
Ничего, не добившись и не поняв, что случилось с Мишкой, я отправилась домой.  В дороге, перезвонила Ото и заявила, что ни минуты не останусь в этом общежитии, и еду домой. Естественно, я сообщила о несчастном случае в сауне и о разлитом шампуне.
-Сколько раз тебе говорил – свои вещи должны быть всегда с собой. Вот видишь,  даже такая мелочь, как бутылка с шампунем, может  принести массу неприятностей. Ты, надеюсь, не разговаривала с  представителями власти без нашего адвоката? Вот и молодец!  Без адвоката  в таких вещах никак нельзя. Тем более что у нас  есть адвокатский страховой полис, оплачивающий до 80 процентов всех услуг.  Поэтому, нам ничего не будет стоить позвонить в  страховую компанию и  предоставить нам специалиста. А уж он пусть работает.  Ты молодец, что едешь домой. Я ужасно соскучился без тебя.  Одинокий дом, в котором кроме путцфрау(уборщицы)  никого. И то, ты ведь знаешь Гюльфер, она как тень! Лишнего слова не скажет, уберёт тихонько, накроет на стол к ужину , соберёт посуду и, поминая как звали. Слова из неё не вытянешь.
Мы общались довольно долго, пока я не спросила, как прошло совещание. Муж ответил, что всё в порядке, вот только  новой шефини не оказалось на месте! Её, якобы, ожидали все, поскольку  необходимо было  принимать стратегически важные решения, а она так и не  появилась. Мы были уверены, вот-вот  прилетит, может в пробке... Но, увы и ах! Я же предупреждал совет директоров,  она нас всех по миру пустит.
От сумы да от тюрьмы не зарекайся, - вспомнила я старую русскую поговорку.
-Фу, какая гадость!  Мне совершенно не нравится ваш русский фольклор! Надо же, такое придумать! Это означает, каждый может стать нищим или бандитом?
-Почему ты считаешь, что в тюрьмах сидят только бандиты?
- Потому что  просто так в тюрьму забирать не станут. Если человек попал за шведские гардины, значит, он и есть преступник, прямо или косвенно, но без сомненья.
- А если ошибка? Если все улики показывают на человека, но это не он грабил или убивал?
-Тогда следствие разберётся. Давай прекратим тему? Мне она надоела.  Что-то ещё скажешь?
-Да, скажу самое главное, из-за чего я тебе и звоню. Свения  Эльбоген очень тяжёлом состоянии лежит в больнице. Поскольку  именно она эта пострадавшая в сауне.
-Ничего себе, «на прощание». С этого нужно было начинать. Какими судьбами её занесло в отель да ещё в сауну?
-Почему сотрудникам можно  лечиться на  этом курорте за счёт фирмы, а дочери шефа – нельзя? Может она со своего кармана оплачивает? Может подлечиться захотелось или свидание назначила...
-Ну да, сперва назначила  совещание при полном составе совета директоров,   и в это же время – поехала подлечить нервишки! Я загибаюсь на этой проклятой работе,  потому что всё валится! И  все мои сотрудники, ты слышишь, все  сотрудники  всё видят, но помочь никто  не напрашивается.  Поэтому приходится тянуть этот воз самому . Всё это очень странно,  тебе не кажется?
-Мне ничего не кажется..
Мы попрощались,  и   я сосредоточилась на машине, которая  мчалась по  направлению к Франкфурту.

Часть вторая

Дома было замечательно свежо, просторно и вкусно. К моему приезду Гюльфер  приготовила  тыквенный суп, который мне ужасно нравится. А ещё у неё замечательно получается турецкое блюдо «Сигара-бюрек». И смотрится хорошо и кушается с удовольствием. А всех дел-то. В слоёное тесто заворачивают овечий сыр, немного зелени и  всё это жарят во фритюре.
Я с аппетитом съела невероятное количество этих «сигар», запила свежезаваренным чаем и почувствовала себя необыкновенно хорошо.  З знаете почему? Потому, что знала, чем сейчас займусь. Для начала,  взяла записную книгу и написала план, как буду действовать  эти дни. Что самое важное, что второстепенное и к чему необходимо присмотреться в первую очередь. Одним словом– выработала стратегию действий  в борьбе с неизвестным преступником. В том, что был определённый человек, заваривший весь этот ужас, я больше не сомневалась.  Остаётся последний вопрос «Зачем я  это делаю? Ведь полиция и без того занялась всем этим. Немного подумав, я написала  в завершении « Чтобы остаться в живых и отомстить за Соню» Ведь совершенно неизвестно, хотели сбить мою подругу или меня. А в сауне? Кто знает, не спутал ли преступник  женщин. Ведь в то время я была одна в  парилке. А значит, он мог элементарно перепутать: халаты у всех одинаковые, полотенца на головах и даже тапочки - тоже. Тогда задаётся вопрос, почему он  совершив нападение, оставил в живых свидетельницу? Ответ прост, как моя дверь в спальню « увидев кровь, струящуюся изо рта жертвы, он решил, что она получила смертельную травму» Но есть ещё одно предположение,  нападающий знал, кого хотел  обезвредить, и  не собирался убивать жертву, а только задержать её на месте. Подкравшись сзади, он толкнул её, понимая, что  с этого положения она не сможет  увидеть нападавшего.
Составив план  действий,  я постояла под душем , переоделась и отправилась в  ближайшую  «питьевую лавку». В Германии так называются магазины, где продают различные напитки и принимают пустые бутылки. Взяв с собой прихваченную из Лихтенштайна  посудину, я  принялась расспрашивать  продавца  о разнице между бутылками, купленными в Лихтенштайне и в Германии. Оказалось, различия хоть и небольшие, но всё же существуют. Дело в том, что в Лихтенштайне многие бутылки вообще не подлежат обмену, а у нас, их можно менять на полные, с  доплатой. Словоохотливый дядечка  рассказал, что существует даже такая профессия – собиратели бутылок. Они собирают тару в одной стране,  сдают в другой, и  неплохо  при этом зарабатывают. Хотя я не представляю, сколько нужно  насобирать пустых бутылок, что бы хватило на нормальную жизнь. 
После лавки я отправилась на работу. Без всякого повода. Просто пришла, поздоровалась со всеми, заглянула в кабинет, где должен был сидеть Михаэль Бергер, и достала из его письменного стола такую же  полупустую бутылку из-под шорли. Спрятав трофей в сумку, я открыла в шкафу  нижний выдвижной ящик, где обычно у Мишки  хранился этот напиток. Так и есть, ящик, хоть и не полный, но стоял. Достав и оттуда объект моего пристального внимания, я направилась к выходу. И так, первый шаг был сделан. В той же лавке я выяснила, что  в ящике был лихтенштайнский шорли, а в столе – немецкий.  После я заехала в  лабораторию центра потребителей. Сказав, что от этого шорли у меня ужасная изжога и чувство апатии, я протянула недопитую бутылку. А также предоставила для экспертизы и полную, выуженную из шкафа.  За определённую сумму, заплаченную в кассе, мне обещали перезвонить через несколько дней. Но, предпочитая оставаться анонимным заказчиком, я предложила, что сама заеду за результатами. Получив квитанцию об оплате, вернулась к машине. Желательно было появиться дома до прихода мужа, ведь на нём и так лица нет, а тут  и жена придёт поздно – катастрофа!  Прибыв домой, я  перезвонила Отто, и он пообещал прийти  к ужину не позже 9 вечера.  Попросив Гюльфер накрыть на стол, а еду оставить на теплоустройствах, отпустила  горничную.  Хотя мой благоыверный явился, часам к одиннадцати, я  поставила перед ним тарелки, сама поухаживала, выложив красиво на тарелку жаркое из оленьего мяса с брокколи.  В бокал налила холодного пива.  Поджарила несколько тостов и смазала их маслом, смешанным с   травами.  После еды мы поболтали немного и разошлись   в разные комнаты. Он- в кабинет - пересмотреть счета, я в спальню. Отдыхать.
  Рано утром, едва машина Отто  скрылась за поворотом, я  сварила  крепкий кофе,  съела круассан и отправилась  в Мишкину квартиру. Что я  надеялась там найти? Ничего особенного. Ещё одну бутылку, для коллекции. А может и  другие доказательства.  Доказательства чего? Или его виновности, или невиновности. Потому что неопределённость меня окончательно  достала. 
 Остановив машину на подземной парковке, я поднялась на лифте на нужный этаж. Вспомнила, с какой радостью я неслась в эту квартиру, забыв обо всём на свете. Сколько счастья было пережито в этих стенах. Открывая дверь, мне представилась последняя сцена в этом доме. Девица, оказавшаяся дочкой шефа и лежащая сейчас в реанимации, Мишка, бледный с перекошенным  лицом. Всё какое-то скандально-скользкое, от которого хотелось вымыть руки.   Пройдя из прихожей в комнату, я обмерла. Надо же! Обычно такая ухоженная и аккуратная квартира превратилась в полный бедлам.  На  одном кресле  лежали принадлежности женского туалета. На другом – вечерние туфли поверх  нарядного платья.  На письменном столе, где обычно стояла вазочка с живым цветком, находился ворох бумаг и нераспечатанных конвертов. По середине, на этой куче-мале  находилась записка, сделанная рукой шефа Там стояло 1. Принести почту. 2. Запись  совета директоров. 3Достать из-под земли Бергера, пусть срочно перезвонит на хенди! 4. Документы по  фонду за последние два года.
Я перебрала конверты, не найдя ничего интересного, положила их на место, пошла на кухню и достала уже знакомую  бутылку из под шорли. Затем огляделась и нашла телефонный аппарат, на котором было всего одно сообщение. Я нажала кнопку и услышала властный голос старика
-Свения, когда приедешь, не забудь, что парковаться лучше не на Линден, а  на Гартенштрассе, что за корпусом клиники. Я тебя буду ждать к пяти часам, не забудь взять всё, о чём я тебя просил. Поняла?  С Бергером я уже говорил. Целую, папа.
Вот и прекрасно, теперь я знаю, где искать шефа и задать ему пару вопросов, на которые он не сможет не ответить. Прихватив ещё кое-что из документов, я  отправилась домой к бедняжке Соне. У меня всегда был ключ от её квартиры, как бы  «на всякий случай».
  В отличие от Свеньиного бедлама,  у Сони всё было в идеале: квартира блистала чистотой. И если бы не давнишняя пыль на полированной мебели – никогда бы не сказал, что это квартира одинокой и безалаберной женщины. Хотя, почему она была безалаберной?  Пожалуй,  переживающей черезчур. Это конечно можно сказать! Она каждый  новый роман, словно пропускала через себя. До смешного, сочувствовала положительным героям, злилась на отрицательных, иногда создавалось впечатление, что фрау Корецкая  живёт не настоящей жизнью, а вычитанной ею в современной литературе.  Она иногда начинала копировать героинь из особо понравившихся книг! Но, не смотря на это, моя подруга была прагматичной и  аккуратной.  Её железному характеру можно было позавидовать, она была беспощадна к ленивым студентам и, как ни странно – нищим! Она терпеть не могла нищих на улице. Она начинала злиться и риторически вопрошать «Куда смотрит полиция?»
Ах, Соня-Соня, тяжело вздохнула я и расплакалась. Нет и не будет больше у меня такой подруги, как ты!  Необыкновенной , чуткой, умной, красивой...  Осмотрев её квартиру и найдя  записную книжку, где были номера телефонов друзей и родственников,  решила заглянуть на кухню.  Даже не знаю, скорее по привычке, открыла дверцу холодильника.  Когда я приходила, из него доставалось нечто вкусное!  К моему приезду всегда покупался кусочек копчёной рыбы или  особо приготовленный салат из морепродуктов. Надо же, а сейчас там пусто, только  ёмкость из прозрачного стекла, в которой хранят твёрдые сыры.  Подняв крышку, я обмерла. Пусто, только след остался. И запах. Странно, Соня никогда бы не оставила грязную  и пустую посудину в холодильнике, тем более зная, что уезжает на десять дней. Странно это, очень странно.  Слёзы после открытия холодильника высохли, сердце забилось быстрее – здесь что-то не совсем привычно. Что именно «не совсем»?   Достав сырную стекляшку, пришлось посмотреть через дно на свет. Интересный отпечаток получается, восьмиугольный какой-то.  Оставив в покое  ёмкость из холодильника, пришлось заглянуть во все шкафы на кухне. Всё нормально, но, ещё один след! На полке для пустых бутылок осталось одно круглое пятно. Здесь явно была ещё одна бутылка,  причём, вполне вероятно, что от знакомого шорли, днище которого было рифленым, поэтому оставляло не прерывный  след, а  круг,   состоящий из маленьких чёрточек. Если учесть, что моя дорогая Корецкая никогда не сдавала бутылки, отдавая их даром одному из своих студентов, то получалось весьма забавно! Это выходит, что одну бутылку отдала, а остальные нет? Дальше - больше!  На телефонном аппарате не было моего сообщения. А я звонила рано утром, перед самым отъездом, с просьбой прихватить  для меня  пару новых романов. В тот момент подруга была в ванной, и не смогла подойти. Но, книги она мне всё-таки взяла, прослушав сообщение.  Вряд ли она стала бы стирать его. А автоответчик был пуст. Такое тоже невозможно! Соня никогда не вытирала все записи, Она считала, что очень многое  из наговоренного может пригодиться, это касалось телефонных номеров  или других  точных данных, время лекций, к примеру.  А тут  совершенно пусто! Это ещё более странно.  Осмотрев более тщательно квартиру, обнаружилась ещё одна интересная вещь -  исчезла наша фотография. Месяца два тому назад мы втроём сидели в  одном  симпатичном ресторанчике, где ели свежевыловленную форель. Там нас и сфотографировал  по просьбе Сони один из официантов.  Получилось очень смешно, в центре Мишка, надув щёки и держа  за живот деревянную рыбину, по краям мы – с  тарелками в руках,  и высунутыми языками, изображая  страшный голод. Это фото, в пластиковой рамке, находилось  на полке  в книжном шкафу. Но теперь его – нет!
Ещё большая странность меня ожидала  по дороге домой. Оказывается, за мной следят! Ничего себе – приключеньице. Точно следят. Когда я  ехала на квартиру к Мишке , то заметила синенький «фольксик» . Направляясь на квартиру к подруге – тот же автомобиль следовал  за моей машиной. А вот возвращаясь домой меня «провела»   серого цвета «Тойота». Может это случайно, но неприятно, до невозможности.
Вернувшись домой, пришлось отпустить Гюльфер, поскольку у неё был назначен приём у врача. Оставшись одна, я  достала тетрадку и начала чертить схему. И так, берём разноцветные карандаши, изображаем цветными крестиками все действующие лица в этой истории. Теперь проводим пунктиры от одного к другому и подписываем,   получаем  яркие  линии, связанные между собой.  Ничего особенного не получилось. Это  занятие прервал телефонный звонок
-Дорогая, как хорошо, что ты дома. А Отто сказал, что ты будешь только не следующей неделе.  Ну, думаю, какая жалось, я ведь тебя после клиники так и не видела. А сегодня ведь премьера «Нибелунгов» в национальном театре Дюссельдорфа. На вас с мужем давно заказаны билеты. Не забыла?
-Ирэне,  как хорошо, что ты позвонила, я тебя недавно вспоминала.  Конечно, если Отто приедет с работы чуть раньше, мы обязательно будем на премьере. Я ему перезвоню и напомню.
-А если он  не сможет, придёшь одна?
-Нет, конечно, не приду. Ты же знаешь, мы всегда вместе. Но, Трауде, дорогая, прошу, найди минутку для меня. Давай встретимся, посидим, поболтаем. Я за тобой так соскучилась.
-Я тоже! Если бы ты знала, как мы  переживали, когда ты была в клинике. Просто ужас! Я буду очень рада нашей встрече, если не сегодня, то  через неделю. Я как раз смотрю свой календарь. Вот, через две недели в четверг, в половине второго Идет?
-Конечно, идет! Даже если  что-то изменится, этот термин я оставлю неизменным. Целую тебя, дорогая. До скорой...
-И я тебя!
Уф! Наконец-то отстала. При чём, я уверена, ей так же хочется со мной встречаться, как и мне с ней. Но, этикет, понимаете ли, обязывает. Мы, если можно так выразиться, дамы одного круга, посему, просто обязаны дружить. Что и делаем особо усердно на всяческих приёмах и премьерах. Мы даже встречаемся  в кафе или ресторане что бы вместе  выпить чашечку  чая с пирогом или тортом. Но, это бывает не чаще, чем раз в несколько месяцев. Я хмыкнула, представив вытянувшееся лицо Трауде, если бы я начала рассказывать о  своих приключениях. Мы обычно болтаем о новых фильмах, книгах, больших ярмарках, где бываем  согласно правилам поведения. Иногда хвастаемся новыми украшениями, иногда  достижениями в  фитнесклубах. Занимаемся камерным трёпом, если проще. Самое интересное, что Трауде не такая уж и глупая, как хочет казаться. А имидж бездельничающей куклы ею создан искусственно. Это расслабляет собеседника и заставляет болтать лишнее. Об этом мне сообщил  муж, после нашего с ней знакомства. Так что, держи ухо востро, а язык за зубами, продолжила я его мысль.  С тех пор наши встречи напоминают, скорее игру «кто кого словит за хвост» Пока  между нами была ничья, что само по себе и неплохо.
Я набрала по мобильнику Отто и напомнила ему о премьере. Он поворчал немного, но идти в театр согласился, поскольку компания, которая собиралась  в тот вечер была ему более чем полезна.
Полежав в ванной,  выбрав наряд, подходящий к новому украшению, я занялась вечерним макияжем. Ни для кого ни секрет, что на хороший макияж уходит уйма времени...

В тот вечер я надела новый комплект драгоценностей, тёмно-синее платье , как нельзя лучше подходящее к  этому случаю. Но Отто, который явился за  несколько минут до  предполагаемого выхода, увидев меня, скривил недовольную физиономию.
      -Не кажется ли тебе, сокровище моё, что  это украшение  сегодня неуместно.
    - Почему? На премьере будут очень известные люди. Их жёны носят и не такие драгоценности... Или есть иные противопоказания?
    -Зная, что дела нашей фирмы отнюдь не блестящи, они будут удивлены тем, что финансовый директор этой самой фирмы делает своей жене такие дорогие подарки. Пойми, дорогая, лучше будет, если ты наденешь что-либо другое.
     Отто подошёл ко мне и нежно обнял за плечи.  Ну что тут скажешь? Пришлось надеть другие украшения.     Мой муж всегда собирается очень быстро. Буквально через минуту он был готов. Мы сели  в  его машину и отправились в аэропорт, где нас ждали  Трауде с Георгом. Они пару лет назад купили небольшой, на восемь пассажиров самолёт, благодаря чему мы имели  возможность посещать самые многообещающие концерты  и спектакли Европы.
Я люблю  ночные полёты с Георгом. Он бывший лётчик Люфтганзы, поэтому управлять машиной  для него привычно, и я бы  сказала, радостно.  Эта радость передаётся и мне. Когда отрываемся от земли, хочется захлопать в ладоши. А ночные полёты это нечто особенное! Большие города Германии светятся  необыкновенной красоты замысловатыми узорами. Иногда один город, словно бы перетекает в другой, автобаны похожи на золотые нити, прошивающие участки бархатной темноты золотистыми пунктирами. А если ночь звёздная,  создаётся впечатление, что небо это отражение земли, и ты, находишься   в межзеркальи. Долетев до Дюссельдорфа за час, до театра добирались почти столько же. Парадоксы цивилизации: с континента до континента добираться быстрее, чем в противоположный конец большого города. Но, это отступление от темы. К началу представления мы успели, а  пообщаться - нет. Я едва дождалась перерыва, так хотелось поболтать с Катариной о моей бедной Соне. Катарина  Вайс родом из Чехии, поэтому я зову её либо Катичка, либо Кати. Она жена владельца одного из рекламных агентств. Пока они с мужем  жили во Франкфурте, мы с ней учились вместе на курсах повышения квалификации переводчиков. В ту пору Соня с нами  много занималась, чем несказанно помогла.
Вскоре Катичкин муж переехал в Дюссельдорф, где возглавил  одну из многочисленных рекламных фирм.  Мы расстались, но часто созванивались, встречались в театрах, изредка приезжая друг к другу в гости.
    -  Дорогая моя, как мне жаль, если бы ты знала, как мне жаль, - едва увидев меня, запричитала подруга.
- Я, как узнала о смерти моей дорогой Сонечки, плакала три дня... Я до сих пор плакаю. Как жаль, и как страшно... Скажи, как всё случилось? А как ты себя чувствуешь?
    -Веро! Дорогая! Как я рад, ты даже представить не можешь. Мне Кати всё рассказала; ужас-ужас. А где Отто? Он тоже пережил не самые весёлые времена.
     Олаф  взяв мою руку, протянутую для приветствия, поднёс к губам.
    -Вау!  Какое интересное решение. Сквозь отверстие в перчатке видно всю красоту кольца. Впечатляет; должен тебе сказать.
    Я посмотрела на свою руку и ахнула; Мои любимые перчатки, длинной до локтей, сделанные из змеиной кожи - лопнули! И не по шву, а просто на месте большого камня на кольце.

В  это время к нам подошёл мой муж с двумя бокалами в руке. Будучи галантным кавалером, он отдал моей приятельнице свой бокал,  вновь отправившись с Олафом в сторону буфета.

Они  вернулись к нам, держа в руках по бокалу. К их дуэту присоединились наши друзья из Франкфурта, и все четверо стали с жаром обсуждать политические новости. Это дало нам с Катариной возможность поговорить по душам. Мы вспоминали Соню, говорили о Мишке.  В этих  разговорах прошёл первый антракт. Перед третьим звонком, когда уже собирались расходиться по своим местам,  собеседница вдруг  заявила, что хочет сказать нечто очень важное.  Если честно, мне больше хотелось узнать что случилось  у приятельницы, чем сидеть в третьем ряду партера и удерживать на лице наслаждение.  Вагнера я, конечно, люблю, но в очень ограниченном количестве, правда, сказать об этом вслух я бы никогда не осмелилась. Тем более, когда приглашают Трауде с  Георгом ,  да ещё и в Дюссельдорфскую оперу, где заангажированы лучшие голоса мира. В общем, отмучившись  второе отделение, я побежала в фойе, где меня ожидала приятельница. Представьте моё удивление, когда выяснилось, что у Кати произошло романтическое событие, перевернувшее её жизнь с ног на голову.  Она переживала и мучилась, ей казалось, что мир замер и нет никакого выхода.  А всего-то:  у моей дорогой подружки чуть было не  появился любовник.  А всех дел-то!   Она уговорила мужа взять её с собой в командировку.  Снимали  сразу несколько рекламных роликов, и Катичка взялась руководить гримировочным цехом. Снимали в Баварии: горы, озёра, леса - красота неописуемая. Там она и познакомилась с осветителем. Обычный мужчина, работающий с её мужем  несколько лет, серьезный и женатый. Как их угораздило - понятия не имею. Олаф был, как всегда занят,  Катарина предоставлена сама себе, впрочем, как всегда в подобных ситуациях. Она гуляла по лесу, любовалась красотами окрестностей, на какой-то тропинке встретила знакомого,  проговорив около часа,  они договорились  встретиться на следующий день, что бы отправиться вместе в горы. На следующий  поехали в какой-то городок осматривать, дальше - больше! Согласно рассказу моей приятельницы, всё могло получиться быстро и  само собой. Но убеждения Катарины не позволяли развиться истории так,  как должно было произойти  с нормальными людьми в подобной ситуации.   Объект воздыхания  смотрел и вздыхал, но первый шаг сделал уж очень неловко.  Он хотел прижать к себе Катю, когда они вскарабкались на очередную скалу, а эта дурёха отскочила так, словно он её укусил. Больше попыток не последовало, и  теперь они страдали молча, видясь лишь мельком. Что интересно,  она была уверена, что и он страдает. Она, видите ли, это чувствует. А когда я попыталась пошутить, каким местом  именно, - обиделась. Смешно, честное слово, у меня можно сказать, стоит вопрос жизни и смерти, а она чувствует непонятно каким местом, что  её  хочет, но боится  трахнуть сотрудник мужа. Бред и ничего больше! Не в силах сдержать зевоту, пришлось прикрыть рот  рукой. Кати посмотрела на меня с удивлением
    -Извини, начала расшаркиваться я,  в последнее время у меня со сном проблемы. Зеваю постоянно, а уснуть не могу. Врач утверждает, что всё скоро пройдёт.
     -Ах ты, бедняжка, покачала головой собеседница. Но знаешь, Олаф был прав, это интересная находка с перчаткой. И кольцо сюда как нельзя подходит. Ой,  видишь того  высокого мужчину? Это русский, он торгует мехами: шубы, палантины, курточки... Красивее ничего не видела. Это для него  мы делали  в Баварии серию  рекламы. Пошли, познакомлю.
Кати помахала рукой  высокому худощавому мужчине, возле которого стояла  рослая девица, со скучающим видом  разглядывающая окружающих. То, что её спутник не жалеет денег для своей куклы, было видно сразу. На ней были такие украшения, за которые можно купить  не один дом на побережье. Интересно, почему все русские считают хорошим тоном появляться в публичных местах с молоденькими подружками, разряженными до безумия дорого.
- Господин Соколовский, позвольте вам представить мою лучшую подругу, Вера Хайцер, супруга  Отто Хайцера.
-Катюша! Как я рад!  Как же,  с Отто меня только что познакомили;  вот теперь и с его лучшей половиной. Позвольте вашу ручку, фрау Хайцер.
-Папа, ты мне обещал..., - это капризным голосом прогундосила девица, стоящая рядом с ним.
-Ленка, ты можешь помолчать пять минут?  Видишь, я с людьми разговариваю. Стой спокойно.
Девица надула недовольно губы.
Извините, Вера, с повзрослевшими детьми всегда проблемы. 
-У вас такая взрослая и красивая дочь?
-Это моя старшенькая, Ленка. А есть ещё Лёвка и Вовка. Но они с мамой отдыхают на Майорке.
-С вашей мамой?
-Ну что вы! Со своей матерью,  моей женой, Людмилой Николаевной. А мама моя в Питере. Что вас ещё интересует?
-Да господи, ничего меня не интересует, я просто  задумалась о своих проблемах...
Соколовский рассмеялся, - не вы первая. Все думают, что Ленка моя любовница. Говорю сразу, у меня нет других сердечных привязанностей, кроме жены. Ну, конечно, если бы я встретил такую красавицу как вы...
Теперь рассмеялась я,  все-таки он был очень забавный, этот Соколовский.
Дотронувшись губами до моей руки, он задержал её и внимательно посмотрел на палец с лопнувшей перчаткой.
-Хм, интересно, ничего не скажешь. Хоть  кожа и лопнула, но это идея! Понимаете, когда брильянтами расшивают купальники, платья, носовые платки - это блажь. Вечные камни не могут  сочетаться с недолговечной тканью. А вот дорогая кожа, мех - это идея...
-Как видите, кожа тоже недолговечна....
-Во первых, дело в цене. Хорошая кожа хорошо стоит, к тому же. Согласитесь, кожа, как ни как,  долговечнее ткани. Не говоря уже о мехе.
-Странное сочетание, камни с мехом, не могу себе представить...
            - Когда на скалах растут деревья, это вызывает  восхищение, а ведь это более чем странное сочетание. В симбиозе существуют  мёртвые камни и живые растения. Правда?
-А "зелёные" не допекают?, -непонятно зачем выпалила я.
Соколовский  сделал скорбное лицо и спросил, не журналистка ли я, услышав отрицательный ответ, картинно вздохнул с облегчением и достав из кармана  визитку, протянул  мне
-Вынужден с вами  распрощаться, очаровательная  Вера Хайцер, вот моя визитка,  Если решите обратиться за помощью , всегда-пожалуйста. А сейчас вынужден вас покинуть, милые дамы.
И  Соколовский ушёл, оставив нас с Катариной, и мне пришлось целую вечность слушать  её стенания по поводу абсолютно понятной ситуации.
-Катичка, да не майся ты так,  ляг ты с ним в койку и всех дел-то.
-Да? А как? Он такой застенчивый, ты даже не представляешь.
-Ничего не понимаю, он что, импотент? Или монах? Пригласи его в кафе, под самым безобидным предлогом, подарок мужу  хочешь сделать, а в технике ни бум-бум. Потом словно невзначай вспомни, что хотела бы посмотреть фильм  какой-то или спектакль,  или на выставку попасть. Если ты ему действительно нравишься, он клюнет, а если нет - пей "Валерьянку" пачками, и всё пройдёт. Катичка, дорогая, ни один мужчина не стоит того, чтобы из-за него себе жизнь укорачивать. Это моё мнение. Если хочешь, приезжай ко мне как-нибудь, или я к тебе. Пообщаемся, поплачемся в жилетку друг к другу. А сейчас пора идти,  сразу после спектакля мы улетаем, так что, целую тебя, дорогая.
Распрощавшись, мы разошлись по своим местам. Я была зла, поскольку вместо сочувствия и поддержки  услыхала сопливую историю о праведности. Жаль, Сони нет с нами, уж кто-кто, а она бы нашла, что ответить этой святоше.  Домой мы прибыли за полночь и сразу же легли спать. Хотя нет, Отто, кажется ещё работал у себя в кабинете.

На следующий день  я встала чуть позже обычного. Вышла  на кухню, где уже колдовала Гюльфер, выпила отжатый ею  грейпфрутовый сок, перезвонила мужу на работу, и начала обдумывать  намеченные на сегодня  действия.  Что нужно было сделать? Навестить шефа в больнице – прежде всего.  Но тут вспомнился синий «фольксик».
-Гюльфер, позвала я  свою помощницу, можешь ли ты меня выручить...  Дай мне на пару часов свою машину, платок  и пальто.  Я хочу разыграть  мужа и в таком виде появиться на работе. Можешь ты мне сделать такое одолжение?
Идея  совершенно не понравилась моей горничной, но, зная, что хозяйка   щедро оплачивает  необычные просьбы, она, немного посопротивлявшись, согласилась.  Тем более что я  дарила ей почти новое  вечернее платье, которое висит у меня в шкафу вот уже три года, но было одёвано лишь раз. Вот сейчас настал момент его использовать как нельзя лучше.
В течение минуты,  переодевшись горничной, вышла из дома,  села в чужую машину и поехала  в клинику. Задав по навигатору дорогу, я была очень довольна своим решением: следившие за Верой  Хайцер, вряд ли станут преследовать  горничную.   Паркуясь, там, где и советовал старик, я  обратила внимание на  небольшой автомобиль какой-то строительной фирмы, который  тыкался носом, выискивая парковку.  Решив, что в этой ситуации мне повезло больше, чем ему,  я отправилась к центральному входу. Поговорив в информации, я выяснила, где находится  Гер Эльбоген. Но, тут случилось странное происшествие,  в кресле для посетителей сидел темноволосый мужчина в рабочем комбинезоне и «сверлил» меня взглядом.  В тот момент мне показалось, что  это мои преследователи, поэтому я решила немного запутать следы.  Не решаясь ехать в лифте одна, я подождала, пока  к кабине подойдёт пожилая пара, и  поехала вместе с ними.  Вышла я тоже с ними, хотя до нужного этажа  следовало  ещё ехать. Поднялась я по лестнице. Мысли были самые печальные. Неужели всё так серьезно?  Если меня «вычислили» не смотря на маскарад, значит, убить могут. О господи, спаси и сохрани... Но, зачем тогда отправили следить такого примечательного мужика?  Откровенно восточный тип в рабочем замызганном комбинезоне смотрелся нонсенсом в этой респектабельной клинике. Стоп, да это же водитель строительного автомобиля! Не иначе! Значит, за мной всё же следили... Неужели Гюльфер тоже куплена?  Боже, как жаль, я-то думала, она не станет  за мной шпионить, что она мне почти как подруга. Видать зря. Все враги, все против меня.
С этими весьма тяжёлыми мыслями я подошла к нужной двери и постучала. Мне никто не ответил. Я постучала сильнее,  и услышала хрипловатый знакомый голос.
Вошла в больничную палату, которая на самом деле больше походила на комфортабельную комнату. Старик  сидел  в кресле с газетой в руках. Увидев меня в этом наряде, он  прищурился и недовольным голосом спросил,  не собралась ли я переходить в ислам.   Отшутившись на такое «здрасте», я   расстегнула длинный пыльник и со словами
 « Как им не жарко ходить зимой и летом в этом прикиде», подошла и поцеловала шефа в старую дряблую щёку.
-Вы не плохо выглядите, по крайней мере, на сегодняшний день даже лучше, чем месяц назад, -пошутила я. А маскарад  сейчас прекращу, вот сниму  платок, пыльник и мы сможем говорить, как и прежде: без обиняков и хитростей, окей?
В этот момент дверь за моей спиной отворилась, кто-то схватил меня за плечо, развернул со всей силы  и влепил такую затрещину, что  я упала к ногам  Гера Эльбогена
-Ах ты старый «аш лох», на молодых  потянуло. Мало своих, так на турецких  баб перешёл? - Вставай «хуре» (в немецком языке  уличная женщина), я тебе устрою «работа в хорошем доме».
Дальше шла турецкая речь. Меня попытались схватить за волосы, точнее за платок, скрывавшие их. Но, у Гюльфер волос на голове копна, а у меня жиденький ручеёк, поэтому пришлось поддевать парик, что бы создать иллюзию  большой головы. К счастью, я начала уже развязывать этот злополучный платок, поэтому  моё головное украшение осталось в кулаке нападавшего.   Но этих секунд хватило, что бы подняться и развернуться к обидчику лицом.  Вперёд на вытянутой руке я держала баллончик с лаком для волос. Если его брызнуть в глаза, то обезвредить обидчика можно  на несколько минут. Поэтому понимая, на что  могу нарваться, прихватила его с туалетного столика и спрятала в карман  просторного пальто моей горничной. Но, брызгать не пришлось. Лицо турецкой национальности с ужасом смотрело на платок с париком в руке. Затем мы с ним встретились глазами, в которых я  читался просто животный  ужас.
-А моя сестра.... Где моя сестра? Где Гюльфер?
Теперь настала очередь шефа. Его гневу не было предела, он начал бушевать и казалось, вот-вот лопнет от ярости.  Он грозил мужику тюрьмой, полицией и экстрадицией на родину. В общем, достали они меня порядочно. А если учесть, что моя щека горела от оплеухи с одной стороны, а с другой от удара об кровать, при падении, то  настроение было, сами понимаете.
-Хватит орать,  прекратите, шеф, прошу вас. Помолчите. А ты, идиот, кто?
- Брат Гюльфер. Я привёз ей ключ от дома. Мы уезжаем завтра всей семьёй в отпуск, просили, что бы сестра цветы поливала, за домом присматривала. А она в машину прыг и поехал я за ней. Смотрю, в клинику заходит, я и подумал, не заболел  кто. А она на меня взглянула, сделала вид, что не узнала и прыг в лифт . Я бегом по лестнице. Слышу – дверь хлопнула этажом выше, и шаги пробежали на верх. Ну, я и  решил догнать... Думал. Она  честь забыла, как же, всё расстегнула, к одинокому мужчине пришла.  Как ещё? У неё муж и дети... Я же брат...
-Придурок ты, а не брат, сказала устало я. Если хочешь ехать в отпуск, а не в полицию,  беги отсюда и молчи. Чтобы никому ни слова. Даже под пыткой, а то вместо отпуска попадёшь за нападение и разбой на нары. Понял? А теперь вон отсюда, понял? А ключи можешь мне отдать, я их сама Гюльфер передам, скажу, что тебя встретила на улице. Ясно. Иди теперь. Всё.
Не знаю отчего, но злости на этого придурка у меня не было. Более того, стало даже легче. Ведь ещё минуту назад я была уверена, что за мной следят убийцы. Подумайте сами, что такое разбитая щека по сравнением с  размазанными по асфальту мозгами?
Едва выпроводив  заботливого родственника своей горничной,  я  принялась успокаивать шефа,  разволновавшегося не на шутку. Он уверял меня  о том, если не унять таких ретивых «братьев» то мы все окажемся в смертельной опасности. Сегодня он взялся самовольно вмешиваться в судьбу сестры, а завтра начнёт поучать соседей.  Это  только ухудшит криминальную обстановку в стране. И никто этого не понимает.
-Дорогой Гер Эльбоген, я думаю, что вашу дочь хотели убить совершенно по иной причине.
Выпалила я не в силах прервать его  пафосную тираду. Да и мою подругу , скорее всего,  отправили на тот свет не из-за разности этнических представлений о чести. Так что, криминальной полиции есть, чем заняться и без  родственных разборок. Лучше объясните,  что это всё значит, пожалуйста, иначе я сойду с ума. 
Услыхав мою просьбу, старик  минуту помолчал,  затем, повздыхав, начал нести какой-то бред, о том, что его дочка решила отдохнуть один денёк, что она совершенно не знала, что в этой же гостинице нахожусь я. Точнее, она вообще меня никогда не видела. И поскользнулась она совершенно случайно.  И, вполне вероятно, моя подруга была сбита машиной тоже случайно. Там же нет ни фонарей, ни другого освещения. Всё могло быть. Поэтому,  просто трагическое стечение обстоятельств, и ничего более.
-Замечательно, и разбитая фара на автомобиле Бергера и волосы Сони на той же фаре – чистая случайность? И то, что фирма разоряется – тоже слухи и никаких оснований для  переживаний нет!  А это значит, что я правильно получила по физиономии... Потому что решила разыгрывать из себя Мата Хари?
-А знаете ли вы, что за мной следят!  -Прорычала я зло-  и  только поэтому  был устроен трюк с переодеваниями. И времени у меня в обрез, поскольку Гюльфер нужно скоро уходить, а я  сначала успокаивала её брата, затем вас. И за свои ответы получила моральную пощёчину!  От меня что-то скрывает мой муж,  вы, Майкл... Все что-то знают, а только я живу как под стеклянным колпаком.  Меня уже пытались отправить на тот свет,  кто – до сих пор не ясно.   И что дальше? Что мне делать дальше?  Ждать, когда  попытка увенчается успехом? А может это ваших рук дело? Вы отлёживаетесь в клинике,  пока фирмой управляет ваша доченька, приносящая все сведения. А вы хотите  разориться, скрыть львиную долю доходов и уйти на покой в состоянии официального банкротства? Поэтому и отравили меня, что бы Отто больше уделял внимания  несчастной женушке, а не пытался удержать на плаву вами же «убиваемую» фирму?
Вы представить не можете, как вытянулось лицо у старика после моих слов. Он, казалось, потерял дар речи.  Затем, его глаза стали похожи на щёлочки, а губы вытянулись в тонкую полоску и стали практически невидимыми.
-Мою фирму, которой скоро 30 лет, и которую я создавал из ничего, пытаются разорить. Кто – пока не ясно! Я не верю никому: ни вашему Отто, на Бергеру, на даже Вам! Понятно? Что бы выяснить, кто под меня копает, нужно  отойти в сторону и осмотреться. Вам ясно? Вот этим я здесь и занимаюсь. Я терплю убытки, но лучше потерять часть, чем всё что имеешь! Про Михаэля и Свению – пусть разбирается полиция. Я не  большой спец в этих делах. А мужу своему так и передайте – не верю ни-ко-му!
-Вы всё же уверены, что это он меня к вам отправил? Смею вас разуверить.  Отто ничего не знает. Поэтому объяснять, откуда у меня на лице ссадина будет довольно сложно.  Кстати, вы считаете,  что фирму разоряют умышленно?
-Абсолютно. Несколько заказчиков не продлили с нами контракт.  Это значит, кто-то предложил более выгодные условия или более новые технологии.  Но, это практически невозможно, поскольку и цены и технологии у нас одни из самых приемлемых. Можно сказать, самые приемлемые. Поэтому так важно узнать именно сейчас, кто за этим стоит. Понятно, милая моя   Вера? Больше вам  знать не следует, поскольку я сам ничего пока не знаю. Думал дочка поможет, но, как вы уже знаете...
-Может, её кто-то толкнул? Она ничего не передавала?
-Ничего не знаю, она утверждает, что ничего не помнит. А значит, скорее всего, поскользнулась.
Вот так мы пообщались с шефом, от которого я узнала совсем немного. По приезде домой, я рассказала Гюльфер о встрече с её братом.  Хорошо, что у неё развито чувство юмора, и она посмеялась со мной над его дикой выходкой. Затем она приложила к моей ссадине компресс из растёртой в кашицу мяты и какого-то снадобья. Уверив, что это лучшее средство для снятия синяков с лица. Если бы не это средство, то как минимум четверть турецких женщин ходила бы с  синими лицами, со знанием дела заявила она.  Отпустив кухарку я поднялась к себе в комнату и достала тетрадку и  цветные карандаши. Схема, начерченная мною, вырисовывалась весьма забавная.   Теперь следовало узнать, кто стёр  записи из Сониного автоответчика, и унёс нашу общую фотографию.  Кто мог это сделать? Конечно Михаэль Бергер... Сбив   госпожу Корецкую, он прихватил ключи из её сумки, поехал в квартиру,  забрал фотографию, поработал с автоответчиком, выкрал бутылку из-под шорли и...
Стоп. Кажется, я   перемудрила. Ведь Мишку забрали в полицию на границе, а значит, он не доехал до  Франкфурта. Он никак не мог быть в  квартире убитой. Тогда кто? Свения? Как ключи попали к ней?  Вероятно, они остались в отеле. Милая девочка «тиснула» их  из нашей комнаты,  проделала все  свои дела, вернулась  и положила ключи на место.  Тогда получается, что утренняя травма в бассейне для ног  прикрытие и алиби? Бред полный. Для алиби было бы достаточно присутствовать на совете директоров, а не откусывать себе язык в отеле за триста километров. А  если её Отто подтолкнул? Она так ему намозолила глаза в роли начальника, что увидев её в отеле, он не выдержал и ... Но в это время он  был на автобане по дороге во Франкфурт. Мишка сидел в полицейском участке. Остался наш милый толстяк с франконским акцентом.  Увидев Свению, он  столкнул её. Долго ли, живя в  этой же гостинице и  зная все закоулки, улизнуть с места преступления? Более того, что во всём этом он завязан не меньше нашего. К тому же, он явно с Мишкой в сговоре!  Но зачем ему было убивать  мою дорогую подругу? ,  или покушаться на жизнь  фрау Эльбоген? Мог ли он попасть к Соне в квартиру? Врядли, поскольку ключи были в номере гостиницы. Ими я и открыла её квартиру. Совершенно непонятно. Ладно, послезавтра похороны Сони. Интересно, будет ли этот  Герхард фон Баумштайн присутствовать на столь печальном мероприятии? Катичка обещала прибыть... О господи, что я одену? У меня нет чёрной шляпы, приличествующей к такому ужасному случаю. Хорошо, что вспомнила, а то бы бегала в последнюю минуту по магазинам. Вздохнув, я отправилась в поисках соответственного наряда. На что  и ушёл остаток дня. Костюм и шляпа были выбраны, за моей машиной никто не следил, что несколько успокаивало, да и Отто явился часам к восьми –довольно рано для него в последнее время. Ссадина к вечеру практически исчезла, средство, которым меня смазала Гюльфер, оказалось действительно уникальным, поскольку при минимальном использовании грима совершенно ничего не было заметно.



59
Следующие несколько дней  прошли в неприятных хлопотах:  подготовке поминального ужина,  договорённости в крематории, отпевание в часовне с православным священником. Я посчитала это правильным, поскольку её крестили в младенчестве именно в этой конфессии. И хотя набожностью Сонечка не отличалась, крестиков не носила, но о своей причастности к Богу иногда вспоминала. В газете вышло объявление, в котором упоминалось время и место проведения печального ритуала. Это было сделано, скорее, для  сотрудников и студентов, которые могли проводить в последний путь любимого преподавателя.   Отто удалось отыскать родителей погибшей, которых он вызвался встретить на вокзале рано утром, а вечером – отправить обратно. Дело в том, что старики находились в доме престарелых,  поэтому договариваться нужно было не только с ними, а и с администрацией  заведения.  Хорошо, что эту неприятную миссию муж взял на себя, а то у меня бы духу не хватило сообщать о таком горе. В последний вечер перед похоронами я отправилась встречать Катичку. Она  приехала на поезде без мужа,  собираясь  завтра вечером  возвращаться в Дюссельдорф. 

-Представляешь, сказала она, распаковывая вещи,  я только вчера вспомнила, что не имею никакого траурного наряда. Пришлось носиться по магазинам и покупать первый попавшийся на глаза костюм, и Фрау  Вайс выложила передо мной туалет, который собиралась надеть  завтра.  Я обмерла – это был точь-в-точь мой свежекупленный наряд. Только шляпа была другой. Надо же,  говорят, что у дураков мысли схожи, но видать не только мысли, но и вкусы.
- Кати, ты знаешь, что на похоронах мы будем как близнецы, поскольку я купила вчера такой же.
- Только не говори, что тоже вчера вечером... Что делать? Может я пойду, сдам  свой костюм и поищу что-то другое? Сколько времени до закрытия магазинов?
-Не болтай ерунду, останемся, как есть.  Я возьму пиджак под фиолетовый пояс, прикреплю на лацкан цветок, и надену туфли такого же оттенка. Более того,  у нас с тобой совершенно разные шляпы. А  ты можешь выбрать что-либо из моих украшений...
-Зачем у меня чёрный жемчуг, шляпа с маленькими полями, без всяких вуалей и чёрные туфли. Нормально?  Тем более, ты же знаешь, я суеверная. Если мы купили в разных городах одинаковые наряды, наверное, так и надо. Может это Сонино последнее желание? Знаешь, материализация  из потустороннего мира?
-Так, прекращай свои фантазии, лучше скажи, как твой возлюбленный, не материализовался ещё в нормального любовника?
-Прекрати, ты такая циничная. Как можно так быстро, тем более, я собиралась на похороны?
- Рассказываю анекдот: Сидит над свежей могилой молодая женщина и рыдает, заламывая руки. К ней подходит мужчина , наклоняется и говорит –«Мадам. Я хочу Вас». Она в  ответ  -« Ах, как можно! Полноте, у меня такое горе... « - «Но Мадам, я вас так хочу!» - «Ну ладно, только медленно и печально...» Поняла? Начни медленно и печально...
-Фу, та стала совершенно невыносима.  Соня была права, когда сказала, что с такого милого котёночка как ты, может вырасти настоящая пантера.
- Ты что? Когда это она такое сказала?
- Ну, когда-то давно. Общаясь с твоим мужем и  услышав, что  он сравнил тебя с котёнком, она ответила приблизительно так. Я уже не помню точно,  в каком контексте это звучало, но сравнение было в сторону  хищников. Она сама  мне рассказала эту историю. И повторила, что ты не такая уж наивная и беспомощная, как кажешься на первый взгляд.
-Я, выгляжу беспомощной? Это ты меня так воспринимаешь?
- Ну, сейчас нет, а раньше, когда мы с тобой познакомились, ты была более романтичной, более мягкой, что ли...
- Сладкий «Чупа-чупс» одним словом
-При чём здесь «Чупа-чупс»
-Реклама леденцов на палочке  была в период моего детства « Чупа-чупс» - круглая дура, зато жвачки внутри...
- Я тебя не понимаю.
-Ладно, не сердись, я сама себя не понимаю.  Забудь, завтра у нас тяжёлый день. А по поводу своего  возлюбленного,  знаешь, что скажу? Если он вздыхает, но никаких шагов не предпринимает –не думай о нём.  Рассуди, какой он мужик, если его нужно в койку заманивать, а он будет при этом  упираться и стонать, что ты замужем, что он женат, что это некрасиво? От такой «романтики» кроме неприятного осадка ничего не дождешься.  А, посему, это не любовь, а экстремальный   выброс гормонов. Так и думай каждый раз, когда его увидишь « Это выброс гормонов, сбой иммунной системы, нарушение менструального цикла» Повторяй, как заклинание, и всё пройдёт.
-В начале ваших отношений с Михаэлем, ты тоже так думала? Или что-либо предпринимала?
-Кати, это запрещённый приём.  С ним было всё по другому. Во-первых, он не был женат, во-вторых, он  перезвонил мне на хэнди и предложил встретиться в  бизнес-центре нашей фирмы,  якобы он нашёл неточности в переводе, и хотел бы меня спросить о них лично. Знаешь, такой невинный трюк,  да и встреча у всех на виду – не прокопаешься.
-И ты поверила?
-Нет, конечно! Я почувствовала, что это трюк. Более того, я не собиралась изменять Отто. Думала, просто посидим, поговорим, я напомню что замужем, утру мальчишке нос и этим всё закончиться. Но, это были убеждения разума, хотя в подсознании я чувствовала, что ничего такого не будет. Подсознание оказалось сильнее.
-И что было дальше?
-Дальше он  показал  спорные, как ему казалось, места в договорах. Я ему всё объяснила,  формальности были улажены. И тогда он предложил  встретиться с ним, через неделю за городом. Я ещё раз напомнила, что  замужем, а он парировал, что муж в это время будет в командировке. Вот и всё.  Я ничего не обещала, но к назначенному сроку приехала. Отто  уехал за  день до этого в Берлин, что позволило мне спокойно  приехать на первое свидание. Знаешь, было так интересно, я подъехала на парковку, смотрю, Мишкина машина посигналила мне фарами и начала медленно выезжать. Я поехала за ним.  Вот так, на двух машинах мы отправились  в один из ближайших городков. Остановились у  небольшого дома. Оказалось, что это дом его друга отдыхавшего в тот период с семьёй в горах.   Представляешь, во всём доме горел свет!  Ярко освещённые окна придавали обычному зданию праздничный вид. В гостиной  был сервирован стол на двоих. Ты знаешь, как я люблю рыбу и морепродукты? Так вот, всевозможная рыба, вино, шампанское, музыка. Это было как сон.  Не знаю, может ли кто-то ещё так обставлять обольщение!  Но, устоять перед всем этим было невозможно.  Он угадал всё,  что я люблю: какая еда, какая музыка! Он выяснил, что мне нравится яркое освещение.  Я тебе передать не могу, насколько всё было обдуманно.
-Расчёт и ещё раз расчёт.  Какая же это романтика. Он узнал, что тебе больше всего нравится, и  выложил всё перед тобой. Ты просто-напросто  попалась в его ловушку. Обычная ловушка для скучающей красивой женщины.
-Зато твой объект даже не ловит, а потребительски ждёт, когда ты им займешься, что бы в последствии, свернуть на тебя же вину, когда ему   связь надоест. Очень разумно с его стороны.
-Ты злая...
-А ты добрая? Я  тебя просила прекратить? А ты?
Закончив на полуслове неприятный разговор, могущий перерасти в настоящую ссору, я сделала пару необходимых звонков, связанных с завтрашними приготовлениями.  Затем пришёл муж,   и мы сели все вместе ужинать. Он сказал, что завтра на вокзале  встретит Сониных родителей и привезёт их  прямо к панихиде.  Ещё сказал, что они очень старые и страдают рассеянным склерозом. Поэтому в  доме престарелых  убедительно просили, чтобы старики вечерним поездом отправились обратно, где их встретят.
-Если они такие заботливые, почему не прислали с ними сопровождающего? Может им нужно что-то из   дочкиных вещей? Фотографии или ещё что-то.. Ну не знаю, они могли бы хоть пару дней побыть у нас, если необходимо – наймём им сиделку... Я не понимаю, зачем такая спешка, - возмутилась я.
-Сейчас поймёшь, - возразил Отто. -  Они почти в маразме, поэтому их действия неадекватны. О каких вещах ты говоришь, если они живут в «Альтерхайме» на всём готовом? Да они друг с другом друга видятся каждый день – как первый раз, а ты говоришь – фото-вещи... Это не серьёзно. После такого стресса они должны как можно скорее  погрузиться в привычную для них атмосферу. Врач вообще была против того, что бы они куда-то ехали. Теперь тебе ясно? Поэтому,  зная твою впечатлительность, я их встречу. Так и быть, отвезу на Сонину квартиру, а оттуда на панихиду, на прощальный обед, после – на вокзал. Понятно? И никаких возражений, мне не хватало опять просиживать круглосуточно у твоей кровати в ожидании  твоего возвращения в  привычную обстановку. Ясно, дорогая моя? Поэтому, умоляю, возьми себя в руки, выпей  пару таблеток успокоительного  и держи себя в руках.
Эта тирада меня  взбесила, почему ко мне все относятся, как к тряпичной кукле: сиди-лежи - переоденься- не падай на пол.  Я попыталась сказать что-то злое в ответ, но Отто, нетерпящим возражения голосом заявил, что идёт отдыхать, чего и нам желает. Единственное, о чём он спросил, долго ли мы будем болтать?  Поцеловав меня в щеку, и прошептав, что будет меня ожидать, он раскланялся с Кати и удалился.
Я восприняла такое поведение как демарш, а моя подруга – наоборот, как заботливое отношение любящего мужа. Она ещё час трещала, какой мой благоверный  замечательный, что если бы её  Олаф был такимже заботливым, то у неё никогда бы подобных мыслей о другом не возникали бы.  А так, её муж ведёт полубогемный образ жизни, поэтому  заботиться о ней некому, а так этого хочется, ну хоть иногда.
- Слушай,  почему вам не родить  ребёнка? И тебе было бы веселей, и Олафу в кайф. Смотри как здорово у Соколовского, взрослая дочка, молодой папаша, а где-то дома ещё двое!  И у тебя так будет, дочка подрастёт и будет «пасти» папика от ненужных связей.
-Ну да, а если будет мальчик, тогда они вдвоем пойдут  по злачным местам? К тому же, как у Соколовского не получится, мы уже не такие молодые, как он во время своего первенца.
-Брось, это никогда не поздно,  или у вас не получается?
-Ну, если второй месяц – это уже срок, то получается.
-Как второй? Ты ждёшь ребёнка? Подожди, а как же твоя влюблённость?
-Во первых, влюблённость началась на месяц раньше, поэтому я хочу хоть раз с ним встретиться и поговорить, ведь ещё чуть-чуть и всё станет заметно, к тому же, какой я буду после родов, и захочет ли кто-то на меня смотреть... А жизнь проходит так быстро...
Я  с усмешкой покачала головой, ну надо же,  она беременная, а думает чёрт знает о чём.  Вот как интересно бывает. Но Кати огорошила меня моим же вопросом
-А почему вы не заводите детей?
-  Мы уж было, собрались, но на фирме начались какие-то неприятности, затем моё отравление, ты же знаешь,  что случилось. Ну вот,  врачи советуют годик воздержаться, что бы организму дать окрепнуть. Ладно, пошли отдыхать. Завтра будет неприятный день.
...И действительно, день похорон выдался как нельзя хуже: дождь, ветер. Толпы студентов и преподавателей у небольшой православной церкви, куда привезли  гроб для прощальной панихиды. Рыдающие родители, от которых не отходил Отто.  И хотя они были действительно  более чем преклонного возраста, на маразматиков  не похожи.  Мать с интересом посмотрела на меня,  и, казалось, хотела что-то сказать, но  мой муж,  словно отечески сжав  её руку, сказал несколько успокоительных слов. А отец Сони, сгорбленный  от горя старик, только прошептал на манер «мы так редко виделись в последнее время...»  Вот и всё общение.  После похорон самые близкие друзья и родители покойной отправились в ресторан на поминальный обед, где всех уже ждала Кати,  которая в силу  обстоятельств не присутствовала на захоронении.  Всё проходило чинно, согласно плану. В зале, украшенном чёрными лентами, на  узком комоде у стены возвышался большой портрет Сони с чёрным бантом в верхнем левом углу. Я никогда прежде не видела этот портрет, на нём моя  покойная подруга выглядела намного моложе, она лукаво  кому-то улыбалась. Этот   «кто-то»  должен был находиться с правой стороны, это показывал  поворот головы и немного скошенные  глаза. Очень удачное фото, под которым  горела свеча и стояла рюмка водки, накрытая кусочком чёрного хлеба – по  старинному русскому обычаю. Вся композиция находилась за спиной родителей, сидевших за отдельным столиком. Возле них неотступно находился мой муж  и Алекс, её он попросил  опекать стариков, если ему понадобится отлучиться. От такого задания  болтливая дура чувствовала себя героиней дня, она с важным видом  и напускной заботливостью общалась с несчастными стариками,  наливала в их бокалы вино или воду, подавала еду, выслушивала их  рассказы о покойной.
     Не знаю, почему, но когда к ним подошла Кати, что бы высказать своё соболезнование, они очень холодно с ней поздоровались, а отец после лёгкого  пожатия руки, демонстративно отвернулся и посмотрел на портрет погибшей.  Но самым неприятным сюрпризом дня стал инцидент, когда перед самым отъездом, мать Сони подошла к Кати и прошипела прямо в её лицо проклятия
-Это из-за тебя моя девочка стала несчастной, что б ты сдохла, как собака. Как паршивая облезлая собака, а перед этим, что бы ты настрадалась, как моя маленькая девочка. Это всё из-за тебя, и её смерть и её одиночество... Собака, жрущая чужое мясо.
От отчаяния Кати вскрикнула, обратив на себя внимание. Отто, который в это время находился с отцом покойной, быстро подошёл к почерневшей от горя женщине и силой направил её к выходу. Тем временем  Александра взяв Сониного отца под руку вывела на улицу и его. В этот момент я была на кухне, расплачиваясь с шефом ресторана за оказанные услуги. Появившись в зале, заметила странное оживление вокруг моей подруги, сидящей  в полукресле.  Все так  увлеклись её персоной, что никто не заметил, как свечка подожгла  бант на портрете погибшей и пламя начало  слизывать с  поверхности очертания. Плечо и нос изображённой почернели и почти исчезли, а бант вспыхнул почти весь. Не долго думая, я схватила первый попавшийся под руку кофейник  и, пробежав через весь зал, плеснула им в  лицо на фото.  От этого огонь  погас, но  капли, покатившиеся по изображению, стали похожи на кровавые слёзы, придав только что кокетливому выражению скорбный вид. Счастливая улыбка  в долю секунды превратилась в горький сарказм. Самое интересное, что этот сарказм был присущ  фрау Корецкой значительно больше, чем лукавство.  Положив портрет и накрыв его лежащими бумажными салфетками, я бросилась в Катичке, которая  без кровинки в лице полулежала в кресле.
 Решительным жестом, отстранив  всех пытающихся помочь, я  подняла беднягу и тоже направилась к выходу.
-Постой, почти простонала  она, - а где моя шляпа? Она была в гардеробе, дай я её возьму. Да не держи меня так сильно, синяк будет.
Самое интересное, что моя шляпа осталась в машине, и мы, как ни пытались выглядеть по разному, были чертовски похожи в этих  костюмах и без шляп. А если учесть, что  я не особо высокого роста и ношу каблуки, а она наоборот, то и роста мы практически одного.  Это я заметила, проходя мимо  большого зеркала в фойе.
По дороге домой  Кати рассказала мне о проклятии, её просто трясло от таких слов,  поскольку она не могла понять, за что её так... Я утешала бедняжку тем, что старуха в полном маразме и теперь будет мстить всем молодым женщинам, которые остались жить, а не отправились в мир иной.  В утешение, я даже напомнила, что Отто рассказывал о стариках перед их приездом.
-Но они выглядели вполне прилично, да и не такие уж они и старые... Я думала всё куда хуже.
- Да. Но выходка обезумевшей матери доказывает, что врачи были правы. Не так ли?
-Скорее всего. Нет ли у тебя, чего-либо  поесть? Кушать хочется, умираю... В ресторане я практически ничего не ела от переживаний.
-Беременные должны кушать много и вкусно.  Чтобы ты съела перед дальней дорогой? Слушай, откуда взялась эта фотография на комоде?
-  Твоя сотрудница вручила, сказала, что это волеизъявление родителей. Слушай,   может, я что-то перепутала? Может, свечу не следовало ставить или рюмку водки с хлебом? Может, поэтому мамашка так переполошилась? А? Ритуалы там всякие, связанные с покойниками? Не знаешь, ты же русская?
-Не знаю, по-моему, она просто чокнулась от горя, и всё тут. Поэтому – ежь на здоровье и иди переодеваться, скоро надо  на вокзал, а то ещё в пробку попадём, на поезд опоздаешь. Мне твой Олаф голову снесёт.
-Точно, снесёт. Он как узнал, что я беременная, ни на секунду не хочет со мной расставаться. Так интересно -  добрый, нежный, заботливый. Он таким даже в период медового месяца не был.
-Да ладно тебе, он всегда был таким. Только замотанный  вечно, да ещё и жизнь у него богемная такая.  А так  - он парень, хоть куда: и тебя любит, и детей будет обожать. Кати, что ещё надо для полного счастья?
-Что бы был рядом тот, кто тебя понимает, всегда поддерживает, пытается сделать твою жизнь красивее. Как ты не понимаешь, ведь у тебя есть Михаэль и Отто. И оба любят и понимают. А ты ещё спрашиваешь, что мне нужно?
-Теперь, моя дорогая,  всё ясно. Тебе просто нужен любовник! Для поддержания  тонуса и повышения самооценки! Ну, ничего себе, а я-то  пытаюсь загадку разрешить, что же с тобой происходит. Значит так,  Катичка,  рожай на здоровье, после родов ты станешь намного красивее. Только – не разъедаться во время беременности, заниматься  фитнесом,  посещать регулярно косметолога! Через несколько месяцев после родов ты расцветёшь! Знаешь, как  этот процесс благотворно влияет на женщин?  Вот тогда и посмотришь, как всё мужское население за тобой  штабелями будет падать.  Так и будет! Поэтому, выбрасывай из головы мусор о несчастной привязанности в баварских горах и  носи спокойно новую жизнь в своём чреве! А то, что ты чувствуешь внизу живота, когда думаешь о  своём ухажёре – обычный гормональный всплеск. Понимаешь – всплеск произошёл, а в тот момент на глаза попался не тот, кто нужно. К сожалению, такое встречается очень часто. Так что – крепись подруга и всё пройдёт, но когда вернётся, вполне вероятно рядом будет более приличный объект.
-Ты так забавно рассуждаешь, даже смешно смотреть и слушать. Хотя доля истины в твоих словах есть. Чего я уцепилась в этого идиота? Бросать из-за него Олафа  - не собираюсь, менять что-либо в жизни – тоже. Наваждение  и только. Спасибо тебе, по-моему, я вылечилась от баварских глупостей. Веронька, ты гений. Тебе бы психотерапевтом быть, а не переводчиком. Ладно, пошла переодеваться, а ты доставай всё, что у тебя есть из холодильника. Хотя, нет! Свари мне спагетти с соусом Болоньезе. И сыру что бы побольше. Пармезанчик, надеюсь, имеется?
-Отпустила на сегодня кухарку, теперь приходится  исполнять её обязанности. Сейчас посмотрю, что у нас там имеется, и начну варить тебе  спагетти.
В шкафу с полуфабрикатами  была найдена банка с нужным соусом, спагетти были брошены в кастрюлю, напоминающую шляпу-цилиндр.  А вот пармезан пришлось поискать. В холодильнике на полке где находились сыры, было столько всяких сортов, что  пришлось покопаться, перед тем как выбрать нужный. Как оказалось у нас масса всяких сортов. Вот мягкий, покрытый белой  толстой шкуркой из плесени. Вот твёрдый рокфор, а вот любимый сыр моего мужа – с голубой плесенью. Мне этот сорт совершенно не нравится, поэтому он его есть преимущественно в моё отсутствие.
-Кати, тебе пармезан с тмином или обычный? Закричала я   ей через всю квартиру.
-С тмином и базиликом, - точно так же  ответила она.
По поводу базилика не уверена. Я ещё раз посмотрела пакеты с тёртым пармезаном, затем перешла  к баночкам с соусом. На одной из них  находилось  нужное слово.  Вот и чудесно, будет ей соус с базиликом и тмином.
Когда моя дорогая подружка вернулась  на кухню,  на столе  стояла тарелка с  заказанным ею блюдом. Интересно то, что  мне самой захотелось есть, хорошо, что я сварила больше,  а то пришлось бы переполовинить то, что было приготовлено  на одну порцию.  Как только мы сели за стол, в дверях показался Отто.
-Ничего себе,  час назад ели, и опять? Дорогие мои женщины, вы не сможете надеть  ваши шикарные наряды, если будете поглощать пищу в таких количествах.
-Ладно, Отто, Кати нужно сейчас можно есть больше. Она не совсем одна ест.
-Не знал, не знал, поздравляю!  Олаф небось светится от счастья! Или он тоже в неведении?
- Как это «не знает» Ещё и как знает! Мы с ним очень счастливы....
- Пожалуй, мои дорогие дамы,  я с вами тоже перекушу.
Мой муж подошёл к холодильнику и достал  коробку со своим любимым  сыром. –«Вера, ты не будешь, надеюсь, возражать, если я  при тебе съем немного этой «гадости»?
-Ежь, конечно. Я не всегда бываю гадкой, в отличие от этого сыра.
Отто заварил  чай, из ромашки и мяты,  сел рядом с нами и, обрезая углы от своего любимого  продукта, начал  ест дырявые от синей плесени треугольники.
Через полчаса  я отвезла Кати на вокзал,  и проводила до поезда. Странно, ещё пару дней назад она меня злила  своими «любовями», а сейчас всё кажется безобидной чепухой, проходящей, словно осенняя хандра.  На перроне мы вспомнили Сониных родителей и проклятие её сумасшедшей мамаши. Покивали головами и решили, что старуха совсем ополоумела. А на обратном пути меня вдруг прошибла мысль о том, что вид у несчастной матери был отнюдь не сумасшедший. Она была убита горем, но вполне адекватной. Интересная  догадка мелькнула у меня в голове. Неприятная, но очень интересная. И эту догадку нужно было проверять. Как?  Пока я ещё не знала.
Через несколько дней я  отправилась в лабораторию, где получила ответ о том, что  в одной из предоставленных бутылок обнаружились следы вещества, по формуле близкого к  ЛСД.  В небольших количествах этот препарат не был опасен для здоровья, хотя, при  аллергии на некоторые компоненты, возможны осложнения, если конечно доза была выше персональной норма потребителя.  У меня тут-же спросили, где я взяла эти бутылки и не знаю ли я,   как туда попала подобная гадость. Естественно, я наплела кучу всякой ерунды об экспериментах в университетской лаборатории. Что, мол, это лишний раз подтверждает  правдивость слов нашего професора, читающеголекции по биохимии. К счастью,  эксперт был не настолько любопытным, что бы развить тему о том, что подобный анализ можно было бы провести в той же лаборатории, где я якобы работаю.   
На следующий день, я взялась за  тетрадку и цветные карандаши. Cхема получалась занятная: Теперь можно было делать некоторые выводы.  И так, что я знаю? То, что и меня и уборщицу хотели, или не хотели, дальше будет видно, отравить одним и тем же ядом ( наркотиком) Задаётся вопрос «Зачем»? По большому счёту – мы особы не настолько незаменимые  для фирмы. Конечно, я знаю куда больше, но эти знания никак нельзя отнести к разряду «секретных».  Случайность?  Вероятность велика, но у каждой случайности есть закономерность. Какая закономерность  в даной ситуации может быть? Далее. Смерть Сони и ранение Свэнии. Кто главный подозвеваемый в первом варианте? Микаэль Бергер, а во втором? Опять Микаэль Бергер. Идём далее Зачем ему убивать меня? Что бы я никому не сказала, что он мой любовник?  Бред, я бы и так никому не сказал. О нашей связи знали только Соня и Кати. Зачем ему убивать мою подругу? Что бы она не рассказала... Что, собственно она не рассказала? Что у меня есть любовник? Если так, то Мишка пытался меня прикрыть перед Отто? Ценой убийства? Зная, что  может сесть в тюрьму на много лет?
Непохоже. А даже если это мой любовник, то кто толкнул дочку шефа?   Согласно рассказа полицейского, мой драгоценный любовник находился в тюрьме Лиштенштейна. А може и нет... Я же там его не видела. Может, его выпустили под залог? Хорошо, тогда зачем же с фрау Эльбоген так жестоко? Только что бы скрыть... Нет, совершенно бредовая идея. Хотя и выстраивается в логическую цепочку.  Ладно, посмотрим с другой стороны:  что мы имеем?  1) Шеф, лежащий в клинике, но совершенно обознанный обо всём, что происходит  на его фирме. 2) Слежка за моей машиной.3) Экспертиза, показывающая, что шорли с непонятным компонентом было куплено в Лихтенштайне. Замечательно, тогда нужно вспомнить, кто ездил в эту  игрушечную табакерку. Кстати,  продавец соседней лавки утверждал, что у него ящиками покупали только двое клиентов нашей фирмы. Откуда он об этом узнал? На лацканах их пиджаков были пристёгнуты  бэйджи, их машины стояли не у входа в магазин, а метрах в 50-ти, как раз у входа на фирму.  К тому же, бутылка, взятая у Майкла дома, была «грязной», а  которую я «тиснула» на фирме – чистой.  К тому же, она была куплена в Германии, а не в стране производителя. И что с того? А ничего пока хорошего.  Так... вернёмся в покойной. В её квартире кроме меня побывали непрошеные гости. Что сделали? Стёрли автоответчик, забрали фотографию, унесли бутылку из-под  лихтенштайнского Шорли. А ещё пустая коробочка из-под сыра. Неужели этот «кто-то» был такой голодный, что съел перед уходом весь кусок? Смешно. Потом – родители Сони  не выглядели сумасшедшими,  а мать проклинала Кати.  Свихнулась от горя? Почему именно Кати, которая живёт в другом городе?  Может она что-то знает об отношениях двух женщин? Лезбийская любовь?  Тайная страсть? Деловые отношения? Ничего не понимаю, но об этом спросить не мешало бы. Напрашивается следующий вопрос «Как спросить-то» Ну, за этим  дело не станет. В Мюнхен на самолёте час,  не больше. Остальное – дело техники. Помня, что осиротевшие старики живут в доме для пожилых людей, зная их фамилии,  мне не составило большого труда  узнать нужный адрес и номер телефона.  Перезвонив  в «альтерхайм», я  договорилась о встрече с отцом, поскольку мать в это время была на осмотре у врача. Надтреснутым голосом мне было сказано, что они старые и почти выжили из ума. Поэтому полиция даже не соизволила их навестить, к тому же, им намекнули, что их пенсии недостаточно для такого хорошего заведения. А, поскольку у их дочери  нет значительных накоплений, то максимум через год придёться съезжать в более скромный приют. Хотя, им с женой всё равно где умирать... Чего мне только стоило убедить старика принять меня, убеждать, что договорюсь с  социальными службами, что бы их оставили на месте, и что  я и есть тот самый сотрудник полиции, который мечтает во всём разобраться. В общем, нужно было заказывать билет на самолёт, что я и сделала. Но, к сожалению, ближайшие подходящие для меня рейсы были только через  пару дней. Перезвонив старику ещё раз, и договорившись на определённое число и время,  я стерла из компьютерной памяти все только что просмотренные страницы и открыла один из одёжных сайтов, найдя отдел особо модных аксесуаров, я начала их разглядывать. За этим  занятием меня и застал муж.  Поцеловав меня, он  спросил, выбрала ли я себе что-то новенькое и что он не отказался бы поесть. Мы спустились на кухню,  где  заботливой Гюльфер был приготовлен ужин и оставлен на специальной столе-термосе. Мы выпили по бокалу  белого вина, съели мясо, поговорили о сониных похоронах, о её родителях, о  Кати и её беременности. Затем отправились спать. Вместе. Это был первый раз,  после того, как я вышла из клиники. Странно, прошёл почти месяц,  а Отоо со мной не  только не спал, но даже не проявлял никаких желаний. Мне не очень-то и хотелось, но  всёже, странно.
Дорогой,  тебе не кажется, что ты в последнее время совсем меня не замечаешь? За эти недели мы так редко ложимся вместе?
-Думаю, тебе самой хотелось ещё меньше, чем мне, - вдруг зло ответил муж. Сначала ты болела, потом приходила в себя, потом нашла приключение в санатории, куда я тебя отправил с подругой, потом  сама знаешь... Я не могу  принуждать женщину  к интимной близости, даже если это моя собственная жена. Понятно?
Ну, слава Богу! А я то испугалась, что у тебя  с работой не ладится, из-за чего ты стал импотентом, а ты просто-напросто боялся меня склонить. Спасибо, что растолковал, а то я уж было,  плохо о тебе подумала.
-Наконец-то ты начала думать!  А я уж было, решил, что этот процесс стал для тебя невыносимо сложным. Давай отдыхать, у меня завтра тяжёлый день.
-У тебя бывают нормальные дни?  Нормальные рабочие дни?  Может тебе сменитьь род деятельности, что бы  чувствовать себя лучше?  Что для нормальный людей «обычный  рабочий день»,  для тебя постоянно «тяжёлый». Как  мне это надоело.  Постоянно что-то не то, постоянно как-то не так.
-Прекрати истерику, выпей пару таблеток, которые тебе выписал врач и ложись отдыхать. А я пойду в кабинет поработаю.
С этими словами Отто поднялся, набросил халат, взял свой лэп-топ и вышел из спальни.  В этот момент  я ужасно разозлилась.  И на себя, и на него.  Во-первых. Чего это я взъелась? В кои веки решили  заняться любовью, и сразу же поругались.  Во-вторых, он уверен,  что  его жена круглая дура. Просто идиотка безмозглая.  Печально,  конечно, но исправимо. Я найду убийцу Сони,  вот тогда и посмотрим,  кто из нас «блондинка». Через пару дней  отправлюсь в Мюнхен, и попытаюсь  кое-что разнюхать.
Следующие дни прошли в хлопотах. Я посещала Вики,  это заняло несколько часов, потому что массаж, маски, маникюр-педикюр. Затем  нужно было встретиться с приятельницами, которых я не видела довольно давно.   Но, кроме   приятных хлопот, меня  ожидали и неприятные сюрпризы. Если бы я тогда знала, что это первые звоночки катастрофы, которая уже нависла над моей головой, что многое уже предрешено, причём, не высшими силами, а самыми что ни наесть – земными! Я даже не предполагала, что через неделю буду вспоминать  последние дни моего счастливого неведения, как самые светлые в жизни. Но это будет через неделю. А тогда  я чертила цветными карандашами различные схемы в своей  следовательской тетрадке, обдумывала вопросы, которые буду задавать родителям  Сони.  Так вот, первым  признаком надвигающейся катастрофы стало моё увольнение. Я зашла на работу, чтобы поговорить с Алекс, которая  опекала стариков во время похорон. Возможно, они ей что-то рассказали,  и она объяснит, почему  бедную Кати привселюдно оскорбили и прокляли. В здание я прошла свободно, поскольку центральный вход не проверяется.  А на этаже, где находился наш отдел, охранник Луиджи,  попросил меня показать пропуск. От неожиданности  я обалдела. Он меня очень хорошо знал, мы с ним не раз  перебрасывались парой ничего не значащих фраз о семье, работе или погоде. Удивлённо пожав плечами, я достала свою пластиковую карточку и протянула охраннику. К моему пущему удивлению, он взял её и  велел следовать за ним. Когда мы прошли в комнату для охраны, он спрятал карточку в маленький сейф и выдал мне заранее заготовленную расписку. В ней значилось, что мой пропуск изъят в связи с увольнением. Число и подпись он проставил при мне.
-Мне очень жаль, фрау Хайцер, но вы уволены и вам запрещено появляться в этом отделе. Вы же знаете правило: никаких посторонних.
-Подожди, Луиджи, я ничего не понимаю. Кто издал приказ,  когда это стало известно, почему меня не предупредили? Где мой муж, он что, не знает о моём увольнении? Мы вчера с ним разговаривали, и он мне ничего не сказал.
-Пойдите в отдел кадров, там вам всё объяснят.  Я сегодня сменился и получил указание от начальника смены, что бы в случаи Вашего появления, изъять у вас документ и не пускать в отдел.  Мне ещё раз, очень-очень жаль.
Луиджи  говорил  без сожаления, натянуто улыбаясь  при этом, прикидывая, какой фортель я могу выкинуть, что бы  попытаться проникнуть в отдел.
-Не беспокойся, доорогой мой, я пойду и выясню всё  в отделе кадоров. Кстати, мой муж на месте? Или это меня тоже не касается?
-Ген Хайцер  поехал проведать шефа. Обещал  после обеда быть на месте.
Поблагодарив охранника, я спустилась на этаж ниже и отправилась в отдел кадров. Оказалось, что о моём уворльнении стало  известно ещё пару дней назад.  Изначально перезвонил  гер Эльбоген и потребовал  составить  письмо о моём увольнении. Мотивация самая банальная – после выписки из больницы прошло больше месяца, а я так и не приступила к своим рабочим обязанностям. К тому же – я увезла домой важный документ, который был необходим к рассмотрению, а подобное строго запрещено. Поэтому моё увольнение  было решено не оттягивать  на две недели, как положено по закону, а приведено к действию прямо момента подписания документа. Меня заставили расписаться, что я ознакомлена с бумагами, и натянуто улыбаясь,  пожелали всего хорошего. Ничего не понимая, вышла на улицу и села на лавочке. Ну вот. Теперь я безработная.  Но, почему шеф не сказал  о своём решении неделю  назад, ещё в клинике? Почему Отто утверждал, что не знает, где находится шеф, а сам к нему поехал?  Что бы  разобраться во всём этом, я отправилась в клинику.
Лучше бы я этого не делала. Шеф был холоден и точен, как скальпель  паталогоанатома.
          -А что вы хотели, фрау Хайцер? Работа не  может ждать! Несколько дней назад вы были абсолютно здоровы, никаких болезненных симптомов не проявляли. Значит – вы могли бы работать, но не собирались этого делать? Больничный лист у вас оформлен только на момент клиники и  на неделю после. Мы ведь взяли человека на ваше местио.  Сколько мы можно выплачивать две зарплаты?  Фирма не станет разбрасываться деньгами, даже ради жены  моего заместителя. К тому же, выносить документы из офиса – строго воспрещается. Почему вы решили, что для вас будет сделано исключение?  Как понимаете,  у меня были все основания уволить вас немедленно, что и было сделано. Не смею больше задерживать, всего доброго фрау Хайцер. Передавайте привет мужу.
            Разве вы его не видели сегодня?, мне было сказано, что он собрался к вам?
           -Если собрался, значит приедет.
           -А он что, не знал, что меня уволили?

            -Понятия не имею, фрау Хайцер, что знал, а что не знал ваш муж. Это ко мне не относится.
          - Гер Эльбоген дал чётко понять, что не собирается поддерживать со мной беседу. 
          Выйдя из клиники, я перезвонила Отто, который  не захотел со мной разговаривать, и заявив, что ничего старшного не произошло,  но лучше обо всём поговорить дома. У него, мол, совещание, поэтому, нет никакой возможности продолжать телефонную беседу. 
           Дома  пришлось заняться черчением схемы предполагаемого преступления.  Завтра, после поездки в Мюнхен цветных чёрточек прибавится, а  будет ли от этого толк? Прибавится ли ясность?  Мне захотелось с кем нибудь поговорить. Я набрала телефон Мишки, но металический голос сообщал о недосягаемости абонента.. Тогда преезвонила Кати. К счастью,  хоть она оказалась на месте. После разговора с подругой мне стало легче. Вечером, после прихода мужа, мы выясняли с ним отношения. Это было словно продолжение вчерашнего скандала.  Он ,  сказал, что шеф правильно сделал, что работа стоиять на месте не может, поэтому, на моё место взяли практикантку, работающую пару месяцев на фирме, и знающую почти все тонкости. Для нашего семейного бюджета не будет обременительным, если я посижу немного дома. К тому же, на моих  карманных расходах это не отразится,   нашу общую кредитную карточку у меня никто отнимать не собирается.  Так что никаких проблем мой благоверный  не видит.
             -Как  «никаких проблем»? Меня уволили безо всяких объяснений и предупреждений! Вышвырнули за двери, как бродячую кошку. Ты не понимаешь этого? Как это страшно, не понимаешь?   Да я сума схожу от безделья всё это время, а ты говоришь – ничего страшного?
             - Я  могу тебе предложить забеременеть и родить ребёнка. Тогда у тебя и смысл жизни появится и времени будет намного меньше. Если хочешь, прямо сегодня и начнём. Ты перестаешь пись таблетки, и в ближайшее время  я получаю наследника или наследницу, а ты желаемое занятие от скуки. Ну, как идёт?
       - Ты что,  ненормальный? Ты же сам говорил, что нужно подождать, пока организм окрепнет, что врачи рекомендовали... А теперь такая спешка.
       -Судя по выражению твоего лица, - словно не слыша моих слов, продолжал Отто, - ты не в восторге от моего предложения? А почему? Ты меня уже не любишь? Ты не хочешь от меня рожать детей? Или   не можешь?  Объясни, почему тебя это предложение не радует? Ты что, собралась писать научные труды, делать  финансовую карьеру? Или  тебе мало того, что мы имеем?  Объясни, пожалуйста, в чём причина твоей кислой физиономии? Или ты решила найти другого папу для своих отпрыском? И кого интересно? Уж не Бергера ли?
     От этих слом  у меня потомнело в глазах. Неужели Отто  знал о моих похождениях. Откуда? Были ли это  целевой удар или случайное попадание?
              -Почему именно Бергера, вокруг меня , как вокруг каждой красивой женщины крутится много интересных мужчин.
              -Даже не сомневаюсь, дорогая. Извини, я устал, хочу есть  и спать. Если можно – с тобой. Если не хочешь – как хочешь... Не стану же я тебя принуждать.
             Отто отправился на кухню, и я  поплелась за ним,  пытаясь придать лицу  приветливое выражение. Но никакие попытки выяснить, что именно он знает, не увенчались успехом.  Ни его любимый омлет, закрученный рулетом со шпитатом и ветчиной, ни разрешение есть вонючий голубой сыр, ни  чай, собственноручно поставленный перед его носом не сделали моего мужа улыбчивее.  После еды, сказав  бесстрастно «спасибо дорогая» он отправился к нашей спальне. Остановившись в дверях,  он посмотрел на меня и с издевкой спросил, не имею ли я ничего против того, что ОН будет сегодня  спать в нашей общей кровати. От этого вопроса мне стало нехорошо. Значит,  Отто всё знает. Откуда? Это ещё один вопрос, на который ещё предстоит найти ответ. Пытаясь держаться хладнокровно и с достоинством, с нажимом на слове  «ты» заявила, что кроме него в нашей спальне мужчин небыло. 
           -В таком случае, будучи единственным мужчиной, в этой комнате, я воспользуюсь правом исполнять супружеский долг?
          - Я  с удовольствием позволю тебе воспользоваться этим правом, хотя ты его и не заслужил, ответила  я с ехидной улыбкой, а в душе выругалась и подумала, «надо же, прорвало его как. То месяц воздержания, то каждую ночь «исполнения». Ладно, может хоть после  « того как...» удасться разговорить мого драгоценного.  Но старания оказались напрасными. После  фразы « спасибо, я люблю тебя, шац» Отто отвернулся  от меня и уснул. И всё!  Я чувствовала себя проституткой,  которой не заплатили за визит, и ещё привселюдно этим похвалялись. Уж не знаю отчего, но это сравнение  пришло ко мне в голову и недавало долго уснуть.
     На следующее утро, стараясь быть как можно счастливее, я  заявила, что пройдусь по магазинам, может, съезжу в Эслинген, где находятся складские помещения  знаменитых фирм, и где можно купить всё несколько дешевле.  В ответ, муж кивнул головой, не отрываясь от своего завтрака. А перед самой дверью, он внимательно посмотрел на меня и сказал странную фразу  «береги себя, шац». Странно, но на меня эта фраза произвела странное впечатдение, словно  со мной прощались навсегда.
    -Во сколько ты вернёшся?, - спросила я хватаясь за его ответ, как за соломинку.
    -Поздно, сегодня  очень поздно, - ответил он..
Мне надо было задуматься над его странным поведением вчера и сегодня. Тогда можно было бы избежать многих неприятностей. Но я была  так занята  предстоящим  свиданием с сониными родителями, что  не придала значения моим ощущениям.
Полёт в Мюнхен оказался  полным провалом. Едва я переступила порог комнаты, в которой жили старики, как только меня пригласили присесть за стол, тут же, начали пытать, из какого полицейского управления, из какого города. Потребовали мои документы, или хотя бы водительское удостоверение. К счастью, давным-давно я проходила практику в полицейском управлении, и у меня сохранилось удостоверение личнности на девичью фамилию Липински.  Точнее, это был  плавстиковый пропуск в полицейское управление, выданный пять лет назад, когда я еще не  успела поменять фамилию.  Собственно, проработала я всего  несколько месяцев, поэтому менять что-либо было бессмысленно.   В мой план входило показать полицейский пропуск и  выдавая себя за работника следственной группы, задать несколько вопросов.   Гер Корецкий старательно переписал все, что было написано на пластиковой карточке,  после чего  выжидательно посмотрел на меня. Его жена  уютно устроилась в кресле и так же уставилась  своими частомигающими глазами прямо в мой рот. От такого перекрёстного взгляда «самозваному следователю» стало  очень неуютно. Но  открыв блокнот и задав первый вопрос, что было известно родителям о цели поездки их дочери в санаторий, пришлось терпеливо ожидать ответ.  Конечно, на этот вопрос ответ я знала, но для начала разговора он был самым  подходящим. Дальше пойдёткуда  более интересное интервью, а пока следовало разговорить стариков. Но, не тут-то было. Они словно ожидали от меня подвоха, и отвечали скупо и нехотя. Да, они знали, что Соня едет выручать свою подругу, у которой были неприятности со здоровьем. Как их дочь оказалась в швейцарском отеле – они не знают точно. Скорее всего, подруга предложила прокатиться туда со своим кавалером. Что за кавалер – они тоже не знают, в полиции сказали, случайный знакомый.  Они рассказали, что их Сонечка была в последние годы очень замкнута, почти ничего о себе не рассказывала. 
-После того случая  с мужчиной, которого она любила, с которым они жили восемь лет, а потом расстались. Я ей говорила, что всё в жизни можна простить, а она «Нет» и всё. Они так глупо расстались, а он вскорее женился.  Они остались друзьями. Но если бы она меня тогда послушала, то сама была бы замужем, и дети у неё были бы. Всё было бы хорошо. И мы не умирали бы в этой норе, никому ненужные -  после этой фразы  женщина рассплакалась   В это время позвонил телефон. Мужчина взял трубку и вышел из комнаты. Я осталась одна с плачущей матерью. На вопрос, почему у моей подруги небыло детей, она только махнула рукой  и расплакалась ещё больше. Я подошла к небольшому столику, налила из бутылки воду в стоящий рядом стакан и поднесла к фрау Корецки. Она отклонила мою руку и внимательно на меня посмотрела.
-Вы кого-то мне напоминаете. Вы очень похожи...  Не помню, я очень плохо вижу,  и память у меня уже плохая. А вот у Сонечки была память! Она помнила все персонажи многочисленных книг, могла часами разбирать стихи, которые знала в невероятных количествах.  Вы знаете, в детстве...
Она не договорила до конца о бывшей обладательнице феноменальной памяти, как в комнату вернулся  отец покойной.  Он строго посмотрел на меня , и на совю жену. Сел с царственным видом напротив меня  и холодным тоном заявил, что наш разговор окончен. Они с женой  не обладают больше никакой информацией, поэтому, будет лучше, если я закончу допрос. На мою просьбу ответить ещё на несколько вопросов, он категорично покачал головой, утверждая, что для его жены это  будет очень тяжёлое испытание. В этот момент  в двери постучали,  пришла медсестра, позади которой стояло два сотрудника «альтерхайма». Внушительных размеров молодые люди смотрели на меня с интересом, а медсестра  тоном, не терпящим отказа, изрекла, что свидание окончено, что я не полицейская и если немедленно не освобожу комнату,  меня выдворят силой. Вот так, пришлось уходить практически ни с чем.   Обидно, но ничего не поделаешь. Единственное, что удалось узнать,  то, что Соня долгие годы жила с кем-то, кого любила до самой смерти, и что по какой-то причине у неё не могло быть детей. Да, она не послушала мать, и рассталась с этим «кем-то»   Но я не  получила ответ на самый главный вопрос « Почему мать проклинала ни в чём неповинную Кати?».  Не долго думая, я набрала номер знакомого телефона  и услышав  знакомый голос пожилой женщины, задала этот единственный вопрос.
-Потому что она была замужем за возлюбленным моей дорогой девочки. С этим мужчиной Сонечка жила 8 лет!  Она хотела ребёнка, а он заявил, что пока не заработает  на безбедное существование, никаких детей не будет. А ведь тогда уже они были не самой первой молодости. И Сонечка сделала аборт, оставшись после этого бесплождной! Они расстались, а он вскорее женился . Но Бог всё видит, и эта новая оказалась бездетной. Вот так все были наказаны, но за что мы с мужем должны так страдать?  Если бы доченька никуда не ездила,  ни с какими подругами...
Рыдания в трубке  прервались короткими гудками. Ну что же, из-за этого совершенно не стоило мотаться в другой город. Абсолютно бесполезная затея, и дорогая. Господи, когда же я думать научусь? Как обидно  быть такой тупой.
  Потрачено куча времени, денег и ничего неизвестно... Но если бы я могла представить, каким опасным окажется этот полёт, и что эта поездка чуть было не искалечила всю мою жизнь, я бы умерла  не выходя из  пасажирского салона. ..
-И так, я приехала и  отпустила Гюльфер домой. Сделала несколько звонков, полистала книгу. Доставать потаённую тетрадку небыло никакого настроения. Поэтому я решила сходить в кино с одной из знакомых, которая меня давно звала с ней пообщаться. Я посмотрела репертуар кинотеатров, нашла фильм, который пару месяцев тому назад рекламировали по всем  телевизионным  каналам, зарезервировала билеты и договорилась встретиться с приятельницей за 15 минут до начала у входа в кинотеатр. Затем, перезвонив Отто, сообщила, куда я иду и с кем, что буду поздно, и если он хочет, может к нам присоединиться. Но, он не захотел, что и следовало ожидать.
Фильм оказался полной туфтой, которую я до конца так и не смогла досидеть. Мы с приятельницей вышли из зала  намного раньше завершения всей тягомотной истории и отправились в ближайшее кафе. Обменявшись новостями, распрощались, и я поехала домой. В доме было темно. Будучи уверенной, что никого нет, я зажгла свет в коридоре, затем в гостинной, и вскрикнула от неожиданности, поскольку увидела мужа.
Отто сидел в   глубоком кресле. Он буравил меня взглядом , от которого мурашки побежали по спине.
-Зачем ты летата в Мюнхен? Зачем ты это сделала?  Объясни немедленно, что с тобой произошло, кто тебя надоумил? Рассказывай, но только правду, иначе даже самые дорогие адвокаты в мире не смогут тебе помочь.
Я была в шоке. Это было просто столбнячное состояние, когда не можешь сказать ни слова.  Наверное, со стороны всё выглядело довольно забавно, но  в тот момент я не думала об этом. Начав что-то нести по поводу сониных родителей и Кати, которой я обещала всё узнать. Недослушав, муж меня перебил, заявив, что не желает выслушивать всякий бред. Что я негодная и неблагодарная лгунья. А ещё, что я страшный человек, и меня завтра вызвывают в полицию.
-Запомни, обвинения, выдвинутые в твой адрес очень серьёзные, это минимум лет на 15 тюрьмы. Иди спать, если сможешь, а я ещё поработаю, всё равно, о каком сне может идти речь?  И, напоследок, что бы ты знала,  меня  тоже могут уволить, поскольку, кому нужен сотрудник, у которого жена убийца.
-Ты что,  какая убийца?! Ты что, свихнулся на своей работе? Какая убийца? Это меня хотели убить, меня, а не я! Ты чего на меня разорался! Это я жертва! Какие ещё обвинения?
- Сонина мама попала в реанимацию с сердечным приступом. Если она умрёт, тебе будут выдвинуты обвинения в непреднамеренном убийстве. Смерть её дочки тоже связывают с тобой.Завтра тебя ожидает разговор с представителями следственного отдела, куда необходимо явиться к 9 утра для дачи показаний. Там и будешь объясняться, зачем летала в Мюнхен, ездила в  Лихтенштайн. Я думаю, у них найдётся много других, не менее интересных вопросов.  Так что, набирайся сил, потому что наш адвокат сейчас уехал на несколько дней отдохнуть, посему, связаться с ним  станет возможным  только после его возвращения, а прибывает он  только послезавтра  во второй половине дня.. Так что, спокойной ночи, дорогая моя. И, что бы ты знала, если мы выиграем процесс, то останемся нищими, поскольку такое дело будет стоить огромных денег! Просто – фантастических!
-А если проиграем?
-То нищим останусь я, поскольку ты лет на десять будешь обеспечена крышей над головой, одеждой и пропитанием. Ещё сможешь получать бесплатно книги из тюремной библиотеки.
-Я повешусь, а в тюрьму не пойду.
-Это твоё право..  Но лучше  для начала сходить в полицию. На столе  повестка, где указана фамилия следователя и номер комнаты. Иди спать, а я лягу в кабинете, у меня  ещё много работы.
-Какой такой работы? Да что ты делаешь постоянно? Днём работаешь, ночью работаешь. Чем ты занимаешься, если тебе суток не хватает? Позволь спросить, если я не ошибаюсь,  на всё это отведено 8 часов, ну 10 от силы, а ты просиживаешь сутки напролёт, и всё не хватает времени? Может, уступишь место тем, кому хватает и сил и времени? И главное – мозгов!
-Твоему Бергеру, к примеру? Или у тебя есть ещё кто-либо на примете? Завтра выходит шеф на работу и Бергер тоже. Поэтому нужно предоставить все документы к отчёту на расширенное заседание.  Пока эти два гения отдыхали, все дела находились на мне, и я, а не они, тянул воз в три раза тяжелее, чем положено. Я делал работу  и за твоего Михаэля, и за старика и за себя. Посмотрел бы я на того, кто смог бы выдержать такую нагрузку, да ещё с дополнительными сюрпризами, в виде  моей жены.
-Почему ты упорно называешь Бергера моим?
-Потому что он твой любовник. И не надо отнекиваться или впадать в истерику. Ты ездила к нему в ту чёртову гостиницу, где погибла твоя подруга. Пока я страдал от воздержания, боясь тебя тронуть, что бы не нарушать драгоценное душевное равновесие супруги, она бегала к любовнику!  Кроме того, что я устраиваю её в санаторий, сдуваю с неё пушинки, так я ещё и работаю за этого юного бездельника, оставившего кучу неоформленных документов! Я задыхаюсь от  свалившихся на меня дел, разрываюсь между больной женой и работой. А она , с которой я ношусь, как с ребёнком, вместе с ним, за которого я работаю – спят вместе и смеются над  старым рогатым дураком !  И правильно делают! Поздравляю, вы надо мной очень хорошо посмеялись. Даже самому забавно.
-Прекращай, всё было совсем не так.  Ты говоришь не то...
-Это ты прекращай. В полиции будешь объяснять «то» или «не то». Спокойной ночи, дорогая моя. Замечу – очень дорогая, судя по предстоящим расходам.

С этого момента начался кошмар, который  казалось, никогда не кончится.  Допросы в полиции, суд, грозящая тюрьма, предательство. Но обо всём по порядку.

      И так первый допрос был произведен без присутствия адвоката. Я провела в полиции почти полдня, отвечая на всевозможные вопросы, касаемые Сони и  её родителей, Свэнии, шефа. Основная тема, интересовавшая  сотрудников  следственного отдела, была «Зачем». Это было главным словом, которое они задавали мне. «Зачем вы поехали в Лихтенштайн» , «Зачем вы  заезжали в отель» «Зачем вам обедать в отеле, если вас ожидает  полный пансион в санатории», «Зачем вы летали в Мюнхен». Одним словом «Зачем, зачем, зачем?...» Под конец я запуталась окончательно. Ну, как можно ответить однозначно на вопрос о Лихненштайне? Хотела узнать, кто  меня отравил!  Как я могла это узнать? Решила посмотреть списки приезжающих из нашей фирмы. Где эти списки? Они пропали .  Кто их мог взять? Понятия не имею. Вы договаривались с Бергером там встретиться?
          Как объяснить, что мы встретились случайно. «Когда вы увидели фрау Эльбоген в бассейне?»  Когда вышла из парилки!  Вы её видели до посещения сауны? Почему она пошла следом за вами в сауну?
Все эти вопросы мне задавали по сто раз и в разном порядке. Под конец допроса я почувствовала себя  раздавленной, от чего нестерпимо захотелось попасть к себе домой, лечь, укутаться одеялом и уснуть. А проснуться с чувством, будто это был кошмарный сон. И что ничего страшного не произошло. И что я пойду на работу, переведу несколько старниц, буду присутствовать на переговорах,  вечером встречусь с Соней в нашей любимой кафешке.  А может, мы встретимся с Мишкой в нашей квартире...  Но это были мечты о прошлом. Ничего такого больше не существовало. Были стены полиции, был разозлённый муж и  огромная квартира, кажущаяся мне сейчас пустой и холодной.
Подписав  протокольные листы,  а так же бумагу, в которой меня обязали согласовывать с полицией все мои перемещения, я  вышла на улицу. Была вторая половина дня. Погода – подстать моему настроению: тяжёлые тучи, всё в серо-зеленоватых тонах преддождевого дня. Одна радость, хоть ветра небыло. Я пошла в ближайшее кафе, заказала чашечку капучино и села за столик  в углу. Домой идти не хотелось, хотя в момент допроса только об этом и думала.  Интересно, договорился ли Отто с адвокатом?  Откуда ему известно о Мишке? Неужели полицейские рассказали, когда спрашивали  о нашем прибывании в Лихтенштайне? Понятия не имею, как могло всё выплыть, ведь мы так  боялись огласки, всё продумали, до меловей. Кати? Неужели она? 
Не долго думая, я набрала её номер. Трубку долго никто не брал, затем послышался голос мойе приятельницы. На  моё приветствие, она  зашипела в трубку,  что сейчас находится у женского врача и не может разговаривать, что через  10 минут сама мне перезвонит. Я представила , как она лежит на гинекологическом кресле, разговаривая в этот  момент  по трубе и усмехнулась  этой картине.    Всётаки странное существо человек. У него, можно сказать жизнь ломается, а он рисует в голове смешные картинки и сам же этому радуется. Я оглянулась по сторонам, не видит ли кто-то, что я улыбаюсь сама себе. И вдруг у стойки замечаю женщину в дешёвой куртке и стоптанных туфлях. Она берёт такой же капучино, и садится за свободный столик у окна. Вид у неё несколько поношенный, как и её одежда. Зато чашку с горячим напитком она держит с таким видом, словно находится  в своём родовом замке, а вокруг не стекляные витрины дешёвого кафе, а как минимум, подданые её величества. Достав пачку сигарет, она вальяжно откинулась на спинку стула,  взглянув на зал  из-под полуприкрытых век, поднесла медленным движением сигарету к густо накрашенным губам и  щёлкнула зижигалкой. Глубоко затянувшись, она выпустила дым носом,  этот жест был настолько вульгарным, что мне захотелось отвернуться.  Затем, дама  сделала глоток капучино, запив  дымовую струю, будто погасила пожар внутри себя. Я не знаю, почему не могла оторвать взглад от этой особы, в полунищенской одежде? Потому что она была примерно моего возраста! Может лет на пять старше. Разглядеть её руки мне было сложно, но след от помады  на белой чашке был заметен издалека. По тому, как он размазался, я поняла, что помада дешёвая, подстать одежде. Да, собственно, какой она могла быть?  Я ещё раз   посмотрела и увидела, что  по щеке незнакомки катится слеза. Представляете, по щеке на поношенном лице с царственным взглядом катилась слеза! Как только эта капелька сорвалась с подбородка,   на другой щеке появилась ещё одна. Оказывается, женщина плакала.  Я посмотрела на свою ухоженную руку, на которой было два кольца с бриллиантами. Одно подарили родители в день совершеннолетия, а другое было надето мужем в день свадьбы.
-Что я забыла в этой забегаловке, - пронеслась в голове мысль, - у меня есть замечательный дом, состоятельный муж, молодой не бедный любовник, а я сижу в какой-то забегаловке, как эта придавленая жизнью женщина, помочь которой уже никто не сможет. Она всю жизнь будет  играть роль королевы на мусорнике жизни. Она будет расставаться со своими возлюбленными, ругаться с детьми, жить в социальной  квартирке. Она будет курить и молча плакать, а  иногда – напиваться. Интересно, если дать ей отоспаться, отъесться здоровой пищи, поводить её к косметологу, приодеть в приличные вещи, то она могла бы быть красавицей.  Почему бы и нет: ровный нос, большие глаза, красиво очерченный рот на  овале лица правильной формы. Ногти приклеить, кудри првиести в порядок...  Но, этого никто не станет делать, тем более она сама.
Я порылась в сумке, достала свою помаду от «Шанель», оставила недопитое пойло, под названием «Капучино» и, проходя мимо столика, где сидела мною наблюдаемая, протянула   чёрный конус.
-Возьмите, эта помада вам  будет к лицу. Она совсем новая,  попробуйте, я в этих вещах никогда не ошибаюсь,  – проговорила я безапеляционным тоном и оставив подарок  возле пачки сигарет, ушла, не оборачиваясь. Я подумала, что недорогой плащ из «PROMOD» выглядел просто шикарно, по сравнению с  курткой этой красавицы. Более того, я решила ехать домой и объяснится с мужем. Ну и что, что у меня есть любовник!  Я молодая, красивая, умная, конечно на меня засматриваются мужчины.  А Бергер – тоже молодой и  умный. Более того, я же не виновата, что мой муж постоянно занят, а мне, как всякой нормальной женщине хочется человеческого, именно человеческого тепла. Я не хотела сделать мужу больно. Это была ошибка, слабость. И если Отто готов меня простить – я ему пообещаю, что никогда больше! Ни-ког-да! Да-да-да... Получается, как в детском саду, «никогда не буду больше». Ладно, прорвусь, а иначе – пить мне кофе в дешёвой забегаловке и безмолвно рыдать о прошлом. Бр-р-ррр. Никогда! Да-да-да...
Как только я завела машину, позвонила Кати. Я ей рассказала о своих неприятностях, о допросе в полиции, о муже, который всё узнал о моих похождениях. Полицию Кати восприняла совершенно равнодушно, мол «работа у них такая». Для «галочки» должны были тебя спросить обо всём. А то , что Отто знает о  Мишке, она восприняла с ужасом. Захлёбываясь, она предложила погостить у неё, пока всё не уляжется, заявила, что сама будет говорить с моим благоверным о прощении, а если нет, то Олафа можно подключить. А если я хочу, то они с Олафом приедут на выручку.
Я была расстрогана почти до слёз. Какое счастье, что есть единственный человек, готовый броситься к тебе на помощь. Странно, но ещё несколько дней я считала  Кати недалёкой и эгоистичной. Как всё быстро  меняется. Я была уверена, что кроме горячо любимой Сонечки, меня никто не сможет понять,  никто не будет протягивать руку помощи. А, оказывается, у меня есть ещё один преданный друг.  К глазам подступили слёзы от  переизбытка чувств. Вот-вот по щекам покатятся крупные капли, как у дамы за столиком!
-Ну уж нет! Хрен вам всем! Если я ещё раз заплачу, то стану на неё похожа,  а это значит:  вместо цветов и бриллиантов, мне будут дарить оргызки своих помад, пусть очень дорогих, и недавно купленных, но всё же,  бывших в употреблении. Поэтому я буду улыбаться,  как угодно тяжело, но улыбаться, держа врагов за горло! Как на знаменитой картинке с лягушкой и цаплей.
            Дома меня ожидал   сюрприз,   звонили из полиции, оставив на автоответчике сообщение, что ждут меня через два дня для дачи дальнейших показаний. Я с трудом дождалась Отто, и спросила, не дозвонился ли он адвокату. Оказывается – дозвонился,  и адвокат займётся моим делом.  Далее, я начала объясняться по поводу моего любовного увлечения. Если Отто хочет, то мы заведём детей, сколько он захочет! Трое- пятеро! Я обещала, что буду примерной матерью, даже стану сама за ними смотреть, посвящу себя семье! Но всё это при условии, если он меня простит, и  никогда не будет упрекать моей минутной слабостью. Что-то в этом роде я проговорила на кухне, где собственноручно приготовила ужин, зажгла свечи, устроила интимную обстановку,  даже побрызгала на себя его любимыми духами, которые с трудом переношу. Но, не смотря на это. Отто, съев приготовленную еду,  достал свой вонючий сыр,  и без спроса начал отрезать от него треугольнички, бросая их в рот. Он делал всё спокойно, я бы сказала,   в специально замедленном темпе.  Поблагодарив меня за ужин, подчёркнуто вежливо поцеловал мою руку, пожелал мне спокойной ночи, ушёл в кабинет. О чём я подумала в тот момент? О том, что всё равно я его сильнее! Никуда он не денется, перезлится и простит. Как миленький простит, не зря же он дарил мне дорогие подарки, заботился, ехал на край света из-за меня!  Нет-нет, всё перемелится, мука будет!, как говорила моя бабушка. Подождём.
В ту ночь я легла спать с нелёгким сердцем, без  уверенности, что всё будет хорошо. Меня не покидала тревога, и я заснула только после двух таблеток.
Что я делала те пару дней, до повторного визита в полицию? Ничего особенного, подъехала в книжный, прикупила пару детективов,  заглянула к одной из приятельниц, поговорила с адвокатом. Он посоветовал мне одти одной, но всё хорошенько взвесить, перед тем как говорить. Ни в коем случае не врать, поскольку враньё всплывает очень быстро и только усиливает негативное отношение и затягивает допрос. А ещё он утверждал, что это всё следственная рутина, которой избежать никак нельзя.  После этого разговора  меня не покидало странное чувство.Ведь я совсем иначе представляла себе адвокатскую работу. Согласно моим представлениям, он должен был придти вместе со мной,  вместо меня отвечать на поставленные вопросы. Я расскажу, как всё было, а уж он сам будет решать говорить-не говорить. К счастью, в судебных делах я новичок.  Заниматься  поиском виновных я перестала. По крайней мере, решила приберечь силы до встречи с представителями закона. И вот, настал второй день допроса. Интересно, что спрашивали о том же, что и в первый раз, правда, мне сообщили, что Гер Корецки подал заявление в полицию, считая меня виновнницей в  перенесенном  его женой сердечным приступе.  Меня более подробно просили рассказать о дне, когда я увидела Свэнию  в бассейне.  Спросили, сразу ли я позвала на помощь, как она лежала,  была ли видна струйка крови возле головы или рта.. Кто открыл кран, что бы набрать воду в ванну для ног? Что я видела, что слышала, о чём подумала.  После этих разговоров у меня  создалось впечателние, что меня подозревают в покушении на жизнь шефовской дочки. Не выдержав, я так и спросила следователя, на что получила обтекаемый ответ, сводившийся к тому, что вопросы задаёт он. Оказывается,  пострадавшая краем глаза заметила, как  некто в белом халате и женских тапочках прошёл за её спиной. Далее был   сильный толчёк в спину.
Вот это меня испугало. Представляете, обвинение в убийстве? Лет на десять тянет! Уже едучи домой,  попытавшись созвониться с  адвокатом, я решила  выяснить у него всё, что он думает о происходящем. Но меня притветствовал автоответчик, заявляя бодрым голосом, что бы ему  оставили сообщение, а уж как только хозяин будет  в офисе, так сразу и перезвонит.  Потребовав, что бы этот хренов законник позвонил в самое кратчайшее время, в ужасном настроении я примчалась домой. А вот тут-то  поджидал ещё один сюрприз:  муж с адвокатом о чём-то оживлённо беседовали в кабинете. Открыв  дверь, муж пригласил меня присоединится к их разговору.  Зайдя в  небольшую, уставленную деревянными стележами комнату, и увидев мужчину, который сделав шаг  навстречу, улыбнулся необыкновенно широко и радостно,  у меня ёкнуло сердце от неприятного предчувствия. Этот противный тип оказался адвокатом, с которым я пыталась только что связаться. Он меня заверил, что всем всё известно, и что бы спасти положение,  мне необходимо на время съехать с собственной квартиры.
-Вам нужно расстаться на время, улыбался  от уха до уха юрист, - это даст возможность доказать, как сильна ваша обида на мужа, который допустил вашу, так сказать, близкую связь с молодым человеком. Всё можно было бы сохранить в тайне, но, понимаете ли, полиции стало известно, что вы с ним провели время, будучи в одном гостиничном номере.
-Я могла с ним говорить о пошатнувшихся делах фирмы, а так же, о своей любви к мужу. Насколько я понимаю, это единственное обвинение, которое мне выдвигают, что бы уличить в неверности?
- Свэнья Эльбоген  утверждает, что у вас есть ключ от его квартиры. В эту квартиру вы наведывались в отсуствии хозяина.
-Подождите. Ничего не понимаю! Да, у меня есть ключ от квартиры господина Бергера, он мне его дал, когда собрался уезжать в отпуск. А меня попросил поливать цветы! В чём здесь криминал? И о какой связи может идти речь, если я туда являлась в период отсутствия  владельца.  Объясните пожалуйста, как можно доказать факт измены, не имея серьйозных улик?  Отто, ты поверил этому бреду? Я молчала-молчала, предполагала, что ты одумаешься и всё вернётся на круги своя, а ты закрутил чёрт знает что? С каких это пор ты начал меня ревновать к молодым сотрудникам фирмы? А может, ты будешь меня ревновать к парикмахерам, продавцам магазинов, обслуге на заправках?
-Дорогая, хватит разигрывать Изольду! Мне всё известно, поэтому , если ты хочешь сохранить семейные отношения, нам нужно пожить  отдельно друг от друга. Я не могу сказать, что не люблю тебя. Но заявить, что готов простить сейчас же?  Мне сложно.  Тем более, что нам был предложен  интересный вариант.
Тут в разговор вмешался наш адвокат, который заявил, что следует подать встречный иск о том, что из-за фантазий Сониного отца наша семья распадается. Что моральный ущерб невосполнимый и так далее. В общем, его план был прост: следовало доказать, что убитый горем отец  выжил из ума, его жена страдает сердечной болезнью, поэтому приступ мог случитьсяч и без моего посещения,  А узнав, что мы подали встречный иск,  пожилой человек испугается, и заберёт свои претензии обратно.
-А как быть со Свэнией? Они уверены, что я совершила нападение. В таком случае встречный иск на кого посылать будем?
Это к делу не относится, дайте с иском  гера Корецки разобраться, и со следующим делом – разберёмся. Но, для этого вам следует разъехаться. И, чем быстрее, тем лучше. Вам ясно?
Не знаю, что на меня нашло. По-хорошему, следовало бы упереться и  заявить, что если Отто нужно, пусть выметается, а я здесь останусь. Но, это по-хорошему. А я сделала всё самым наихудшим образом: согласилась на переезд.  Отто предложил не теряя времени посмотреть несколько квартир во Франкфуркте прямо сегодня. Он сказал, что адвокат по его просьбе  нашёл несколько приличных вариантов, которые можно осмотреть нынче вечером.  Перекусив на скорую руку, мы поехали  выбирать наши новые жилища. Ими оказались несколько трёхкомнатных квартир в центральных районах Франкфуркта. Одна из них была особенно хороша:  Широкий коридор, просторная гостиная, неплохие две   комнаты для спальни и кабинета. Правда, кухня была  крошечная, метров 8 , не больше. Но, с другой стороны – я же не собираюсь пропадать на кухне или жить здесь постоянно. Окна выходили на нешумную улицу, а одна комната, скорее всего – спальня, и кухня – во дворик, где росло несколько деревьев, создавая иллюзию  природы. Я остановилась на этой квартире, тем более, что в стоимость входил гараж, это значит, я не буду колесить вечером по району в поисках парковки.  Отто выбрал  себе тоже неплохое жильё,  в другом районе. Оговорив с квартировладельцем всяческие подробности, мы вернулись в наш бывший дом и начали паковать вещи. Приблизительно через неделю всё было перевезено по новому адресу. Я могла праздновать новоселье. Хотя -  слово «праздновать» сюда никак не подходило. Я попыталась связаться с Мишкой, но со мной общался  автоответчик,  на «брошенный» «э-маил» ответа тоже небыло. А ехать  к нему на нашу квартиру мне было страшно. Нельзя, конечно, сказать, что я сидела совсем одна, у меня бывали подруги, которые обрадовавшись моему переезду поближе, начали навещать меня с удвоенной силой. Но это всё было не то. За это время я всё чаще созванивалась с Кати.  Она знала все подробности моего несчастья, и сочувствовава искренне, в отличие от многих других. Мишка за это время нашёлся и приезжал ко мне пару раз ночью, оставив за три квартала машину, в спортивной шапочке и смешной длинной куртке, он был на себя совершенно не похож в этом наряде, но спать, так как мы это делали раньше, нам не удавалось. Или напряжение последних недель, или  накопившаяся усталость, сказать не могу точно, но, что-то в наших отношениях надломилось. Конечно, он приносил небольшие букетики цветов, моё любимое шампанское, но тот шарм, неуловимая лёгкость, которая мне так импонировала, практически исчезла. Все  наши разговоры вертелись вокруг прошедших  и  предстоящих допросов. О  ночи в отеле, он сказал, что должен был встретиться со Свэнией утром  и обсудить  некоторые рабочие моменты. Дело в том, что кто-то разоряет умышленно фирму,  нарушая закон о налогах. А это, как известно, самый жестокий закон в Германии. В фискальные органы , якобы подбросили диск, на котором изображена схема утечки доходов в Лихтенштайн.  А тут ещё это моё отравление, из-за чего Отто Хайцер практически ушёл в отпуск, появляясь на фирме всего по нескольку часов в день.  Поэтому,  когда пришли с проверкой, боясь закрытия фирмы, шеф лёг в клинику,  Мишка проверил свою кровь и с ужасом  понял, что  в ней присутствует наркотическое вещество.  Это значит, что та бутылка, из которой я пила шорли,  досталась бы старику, потому что он шёл в тот момент на встречу с Эльбогеном.  Он, собственно давно замечал, что стал то раздражительным, то слишком весёлым. Резкая смена настроений усугубилась постоянной жаждой. Он пил  в последнее время очень много. Просто не выпускал шорли из рук.  Поэтому, когда меня увезли в клинику, он через несколько дней решил сам провериться. Анализ крови был положительным, поэтому пришлось  отказаться от своих привычек: никакого алкоголя, никакого шорли, ничего острого, жареного, копчёного. Еда только в биоресторане, закупки только в биомаркте. 
-Чего я хотел в тот момент больше всего? Шорли, к которому привык, как к наркотику.  Стал пить чай или минеральную воду, сел на диету. Первые две недели было отвратительное чувство. Мне было физически плохо, начиная головной болью, заканчивая болью в суставах. Но к твоему выздоровлению я был почти здоровым. Поэтому решил  хотя бы посмотреть на тебя. Даже загадал: выглянешь в окно раньше, чем я закурю сигарету, значит, я практически  избавился от этой напасти. Но, когда тебя увидел, захотелось с тобой встретиться. К счастью, ты уехала в санаторий, где у меня был свой человек.
  - Герхард фон Баумштайн?
-Да, замечательный мужик, ты не находишь?
-Как тебе сказать. Противоречивые впечатления у меня от этого мужика. А дальше что?
Смерть уборщицы от остановки сердца. К счастью, это обычный сердечный  приступ, и ничего больше, но всё равно неприятно. Мишка попросил своего знакомого Герхарда фон Баумштайна пригнласить меня в знаменитый отель, и уговорить там  остаться. Проснувшись около пяти утра,  Бергер тихонько, что бы меня ни будить, вышел из  комнаты, спустился  в гараж и отправился на встречу с дочкой шефа. Он вёз ей бумаги из лихтенштайнской  фирмы, подтверждающией или опровергающей    их подозрения. У Свэнии были документы,  на которых были подписи всех сотрудников фирмы. Их  нужно было сопставить с теми , которые  были  на лихтенштайнских документах.  Но, буквально через час его остановил полицейский патруль, который  интересовало, что случилось с фарой. Естественно, садясь в машину после бурно проведенной ночи мой любовник не обратил внимания на разбитое стекло, и приклееные к нему волоски. Пока он оправдывался,  пока объяснялся, по рации передали о теле, найденном в горном ущельи.  Естественно, Мишку арестовали по подозрению в убийстве. Далее, пока работали адвокаты, он отмалчивался, потом, его выкупил отец, оставив круглую сумму под залог. Что там и как, Гер Бергер больше не думает, поскольку для этого есть адвокаты. А на фирме творится что-то непонятное. Значительная часть крупных заказчиков  сообщила о  том, что не будут продлевать сотрудничество.  Шеф считает, это  работа конкурентов. Но каких? Кто ещё обладает подобными предложениями и по с какими ценами работает – неизвестно. Шеф что-то знает, или догадывается, но держит всё в секрете.  Вот всё, что мне поведал мой любовник. В дополнение ко всему,  у меня обнаружилась довольно неприятная пропажа – исчезла моя тетрадка со схемами, начерченная цветными карандашами.  Наверное, потерялась во время переезда. Хотя, я её и не помню среди упаковываемых вещей.
  За это время мне пришлось несколько раз встретиться с адвокатом и всего один раз с Отто. Когда мы разъезжались, думалось, что не смогу без  моего Хайцера прожить и дня, так я к нему привыкла за эти шесть лет. А, поди ж ты, как-то всё спокойно получилось, ни сердце не стучало сильнее, ни мысли ревнивые не посещали. Впрочем, особых чувств этот человек у меня не вызывал, хотя и был  мужем. Он бьл удачной партией, его с восторгом приняли мои родители и с завистью подружки.  Ещё бы, один из самых молодых преподавателей в нашем университете, где мы и познакомились. Я заканчивала учёбу, писала диплом, а он только приехал, что бы читать лекции по экономике. Мы познакомились в студенческом кафе, где обедали частенько в одно и тоже время.  Наше знакомство в довольно короткий срок переросло в роман. Опять же, этот роман был без бурных признаний или всплесков страстей. Он предложил пойти в театр – я не отказалась, затем в  кино. Далее гуляли долго по городу, ездили в Павловск и Петродворец. Он вёл себя как настоящий джентельмен, не приставал и не тащил в постель.  Затем я познакомила  его со своим друзьям, после, пошли  к подруге на день рождения. Скоро его  курс лекций был закончен, а у меня  должна была начаться практика. Отто предложил делать практику у него на фирме. Когда он меня встретил во франкфурктском аэропорту, то сказал, что мы едем к нему домой, где меня ждёт комната для гостей.   Но в первый же вечер, после романтического ужина при свечах, мы улеглись под одно одеяло.  Если честно, то в подобных делах у меня небыло никакого опыта, поскольку, как это ни странно, я  была девицей. Поэтому  было решено, если рано или поздно  с девственностью придётся расстаться, так пусть это произойдёт  в запоминающей обстановке, а  не в пьяном угаре. После  первой  же ночи гер Хайцер сделал мне предложение, на которое я дала согласие. После окончания практики, мы вместе  отправились в Питер, где съыграли  красивую свадьбу, и вернулись в Германию уже мужем и женой. Наши отношения никогда не отличались  особыми порывами. Всё было правильно и ритмично, как и сама половая жизнь: семь минут поглаживания  ладонями по телу, пятнадцать минут вхождение и покачивание и пять минут на рассказы о том, что я сегодня, хороша , как никогда. Вся процедура занимала 25-30 минут. Не могу сказать, что всё это мне не нравилось, но и особого кайфа не приносило. Когда в моей жизни появился Бергер – всё изменилось. Оказывается в сексе можно терять голову, превратив  ритмичные  покачивания в постельную аэробику. Хотя нет, сексом мы занимались с мужем, а с Мишкой – любовью. Это, оказывается, две большие разницы.  Опять же,  мною было сделано интересное открытие, вскорее после появления любовника, я и Отто  начала чувствовать значительно лучше. Благодаря чему, сексуальные отношения приобрели некую особо интенсивную ноту.  Он не подозревал, что закрыв глаза, я представляла в супружеском ложе совсем не другого. Вот и весь секрет. Но, это отвлечение от темы.
   И так, с Отто мы расстались, что меня совершенно не тяготило. Меня тяготил предстоящий суд, который должен был состояться через несколько недель. Адвокат уверял меня, что бояться не стоит, поскольку встречный иск Сонины родители получили, и теперь вот-вот заберут своё заявление. О Свэние он говорил, что всем понятно, что я не виновата и к тому же, Соню сбила машина, а я к этому никакого отношения не имею, поскольку была не одна. Это подтверждают  работники отеля, поэтому  запираться не имеет смысла.  Вот и всё, адвокат утверждал меня, что если суд и  состоится, то будет мною выигран  в течении получаса. Я в это настолько поверила, что совершенно раслабилась.  Меня больше интересовало, что будет со мной, если Отто решит разводиться? Чсто я умею? Практически ничего, только переводить. А, попробуй, устройся на работу в хорошую фирму. После этого скандала  работоустройство будет не лёгким. Это точно! Далее, сколько денег выделит мна бывший супруг?  Хватит ли их на оплату квартиры, и как долго он будет меня содержать?  Конечно, было бы лучше помириться и жить дальше. Но, если честно, мне этого не особенно хотелось. Хотелось свободы, но как? Каким образом я могу быть свободна, если у меня нет  нужных средств к  нормальному  существованию? Конечно, у меня была  банковская  карточка нашего совместного счёта, но если он прекратит этот самый счёт  пополнять, что тогда? В общем,  только сейчас я понимала, как комфортно  жила ещё пару месяцев назад! 
   И вот, настал первый  день судебного разбирательства. Немогу сказать, что совсем не волновалась, всё-таки, процедура не из приятных, но  как сказал мой адвокат, всё настолько очевидно и просто, что не стоит даже думать об этом. Рутина – проговорил он. Но, к сожалению, он был неправ. Первый день оказался страшным. Это была ступенька вниз. Если бы я слушала своего адвоката, то сидела бы за решёткой всю оставшуюся жизнь. Тем утром я ещё не знала, как близка к тюрьме. Вот уж  права русская поговорка «От сумы и от тюрьмы не зарекайся».
Перед  дверью, где заседал суд,  меня ожидал Отто. Я подошла к нему и по привычке хотела поцеловать в щёку.  Хотя мы и разъехались, но официально были всё ещё мужем и женой.  Он вытерпел мой поцелуй, и холодным тоном спросил
-Зачем ты это сделала?  Чего тебе нехватало? Как можно было   скатиться  до такой низочти?
        В его глазах стояла укоризна и боль. Проговорив это , Гер Хайцер   развернувшись на 180 градусов  зашагал прочь. Мне стало старшно, и я засеменила за ним.
-Что я  именно сделала? Почему ты бежишь от меня, как от прокажённной? Отто, стой и объясни сейчас  же!
Я так громко проорала последнюю фразу и топнула ногой, что обратила на себя внимание окружающих .
-Тебе всё объяснят в зале суда, а у меня, совершенно нет сил, что бы об этом говорить,- развернувшись, прошептал он мне в лицо. -Если всё окажется неправдой, я брошусь перед тобой на колени и буду вымаливать прощение! Но, если то, что предполагают законники - правда, или хотя бы на половину,  правда –  мне очень жаль! Повторяю : «очень-очень жаль!»
  В этот момент дверь зала судебных заседаний открылась и  наш юрист, отстаивающий в даном случаи мои интересы, помахал  рукой, приглашая к прослушиванию.

Сегодня главных обвинителей нет, родители вашей покойной подруги остались в Мюнхене, здесь  находится только  их представитель. Я с ним говорил, и он настроен не очень строго по отношению к Вам.
-Что значит «не очень строго»? Он не собирается  отозвать заявление?
-К сожалению, нет. Более того,  вам выдвинуто ещё несколько обвинений, значительно более серёзных, чем это. Поэтому, никаких громких слов, спокойно и с достоинством отвечайте на вопросы  прокурора. Я буду рядом, поэтому ничего не бойтесь.
-Да я ничего и не боюсь. Я ни в чём не виновата. Поэтому, совершенно не представляю, в чём можно меня обвинить.
В это время вошли судьи, и начался бред, под названием «защита справедливости». Единственное, в чём был прав мой адвокат – обвинение  убитых горем родителей было  детскими игрушками, по сравнению с  тем, в чём меня пытались обвинить. Оказывается, травма Свэнии тоже моих рук дело, а так же Сонина гибель – вероятно на мне. И самое главное – шпионаж в пользу конкурентов фирмы! Вот этого я не ожидала совершенно. Причиной тому стал мой дневник с  начерченными цветными схемами.  И пребывание в Лихтенштайне в день перед убийством Сони. Свидетелей было – хоть отбавляй. Как свидетель выступал  Герхард фон Баумштайн, утверждавший, что я была инициатором поездки в  эту страну, он вспомнил, что моя ммашина была ограблена, поэтому пришлось отложить поездку. А так же, что пока они с фрау Корецки находились в музее, я куда-то на час исчезла. Дальше –   больше! Представляете, в гостинице, где мы ночевали,  в этот день был заказан обед, стоимостью в 5 тысяч Евро. И наше пребывание  с цветами, музыкой и всем остальным стоило около 2 тыс. Это вполне можно расценивать как взятку. Лицо, оплатившее это мероприятие, остаётся неизвестным, но  это вполне можно выяснить. А если учесть моё появление в палате шефа и попытки выяснить, что происходит на фирме , тетрадь с непонятными схемами и аббривиатурами, отказ основных клиентов продлить контракт - то я, получается, злодей номер один, занимающийся промышленным шпионажем.  Обвинение в шпионаже меня подкосило. Я больше не могла слушать, о чём говорит мой адвокат, что изрекает прокурор, и  как себя ведут свидетели.  Ими были все мои знакомые и любимые люди. Отто, Михаэль, Старик, Александра. Они все говорили правду, которая после вопросов прокурора и моего адвоката оборачивалась для меня настоящей петлёй, которая затягивается вокруг шеи. Никто ничего не объяснял, все отвечали односложно, вырывая кусками  эпизрды, забывая предисторию происходящего  в целом. В итоге, договорились до того, что я могла  сама выпить отравленный шорли, что бы отвести от себя подозрения.  Через три часа, было объявлено об отправке дел на доследование и назначен  новый  день слушания. Выйдя из зала совершенно раздавленная, я не следила за лицом и походкой, я ни о чём не думала. У  меня появилось желание  во всём признаться , что бы никогда больше не видеть этих стен и этих людей. Я  была одна на всём белом свете. Я потеряла всё: состояние, уважение, положение в обществе, мужа и даже любовника. Хотя последнее в даный момент казалось самой незначительной потерей.
Как только я вышла из здания суда, ко мне подскочил какой-то человек с камерой и начал меня  фотографировать. Я инстинктивно закрыла лицо ладонью, но в это же время  назойливый голос застрекотал прямо на ухо
-Что вы скажете о выдвинутых обвинениях? Это правда, что вы из России? Не росийские ли конкуренты решили вас перекупить?
-Я шпионка КГБ, развернулась и ответила я словами  популярной в 80-е годы песни. Завтра , по приказу Путина, меня вывезут на МИГе в Москву, где я буду давать показания своим шефам. А сейчас ничего не могу сказать без разрешения  начальста. – И я  многозначительно ткнула  большим пальцем в небо
Корреспондент опешил, а потом серёозным тоном переспросил
-Это правда?
-А разве хорошо воспитанная женщина может врать? Кстати, Фридрих Эльбоген – никто иной, как российский резидент. Он был завербован ещё во времена Штази.
Под гробовое молчание я дошла до своей машины,  села за руль и почувствовала неудержимое желание со всего разгону влепиться в стену, не пристёгиваясь при этом. Вот так, разогнать машину и втемяшиться в эту серую стену суда и одним махом покончить с происходящим здесь цирком. Но, пока мысли работали в этом направлении, руки включили зажигание,  и машина поехала   в сторону моего нового жилища. Не помню, как, добралась домой,  как села на диван и начала обдумывать уход из жизни.   Посмотрев на свои успокоительные таблетки,   решила, что их недостаточно, дабы умереть, поскольку в  коробке оставалось 8 штук. Можно пойти к врачу и выписать более крепкое снотворное и принять на ночь всю  баночку.  Можно прыгнуть с балкона, но у меня второй этаж и вероятность  провести  остаток лдет в инвалидной коляске более чем не привлекательна. Можно, конечно подняться на телевизионную башню... Есть ещё вариант с машиной, но врезаться в стену казалось мне не достаточно надёжным. Поэтому я вспомнила очаровательное место, недалеко от Трира. Над рекой Мозель проложен бетонный акведук на довольно приличной высоте. Если со всего разгона направить машину вниз, можно перелететь через отбойник. С такой высоты уж никто не спасёт определённо.Вешаться мне не хотелось изначально, стреляться – тем более, поскольку  огнестрельное оружие у меня никогда не имелось.  Что мне остаётся делать, если все, абсолютно все,  против меня? Отто был прав, если хотя бы половина обвинений  будет на меня повешена, лет на десять я сяду за решётку.И самое интересное –  даже передачи носить некому. Родители вряд ли будут часто приезжать, что бы побаловать , сидящую в тюрьме  доченьку. Какой ужас...
Я набрала телефон Отто, и как только он взял трубку, спросила, действительно ли он верит во всё это? Ведь ещё  совсем недавно он  дарил дорогие подарки, хотел  ребёнка, а сейчас бросил меня  в самый страшный момент? Я сказала, что покончу с собой. На что мой всё ещё муж  бесстрастным голосом отчеканил, что бы я прекратила истерику и приняла снотворное. Утром будет намного легче. А права я или нет – установит суд. В конце-то-концов, не он меня обманывал, а я его, поэтому, верить своей жене, он совершенно не расположен.
-Я же тебе сказал, что брошусь к твоим ногам просить прощения, если это окажется неправдой, а сейчас выпей несколько таблеток успокоительного,  ты же помнишь, врач выписал тебе детскую дозировку, годную лишь для младенцев, и  ложись отдыхать. .

Может действительно выпить все восемь таблеток? Если не убъет, то хоть усну крепко-накрепко, что тоже не плохо. Вертелось у меня в голове. Вдруг зазвонил телефон. Уж не знаю отчего, но я подумала, что это звонит Мишка. Наверное, мне очень хотелось, что бы это оказался он.
-Веро? Ты как? Ну что скажешь? – моя дорогоя Кати как обычно, засыпала меня вопросами.
-Плохо, Катичка, очень-очень плохо. Ты даже представить не можешь, насколько всё плохо... И я рассказала ей о суде, о попытке свести счёты с жизнью, о том, что звонила Отто, что жду звонка от Мишки, о том, что более одинокой я себя никогда не чувствовала. Говоря  об одиночестве, я разрыдалась.
-Подожди рыдать, перебила меня  подруга, что говорит адвокат?
-Что  в следующий раз всё будет хорошо, что бы я не переживала и не расстраивалась. Что он не знал до конца, какое это сложное дело. Но, конечно, есть надежда. Но, Кати, он же и ещё вчера говорил то-же самое! Ты бы его слышала в суде: мычит, сопит, э-кает и всё! Более бездарной защиты ты себе и представить не можешь!
-Верочка, дорогая, умоляю, не нервничай так, всё будет не только хорошо, а даже лучше, чем было. Я тебе перезвоню минут через двадцать. Обещаю. Только  будь дома и никуда не уходи, не принимай никаких таблеток, уж это ты всегда успеешь. Включи телевизор и жди моего звонка.  Хорошо?
-Хорошо, только позвони мне как можно быстрее...
Я и вправду  не могла сидеть в тишине. Сейчас, как нельзя кстати, было сочувствие близких.  Конечно, можно было бы позвонить родителям, но они только всполошаться, а помощи никакой. Но, с другой стороны – мама может приехать и побыть рядом. А вдруг меня посадят? Заберут прямо из зала суда? Это её убьёт. Такого позора мама точно не вынесет. Немного подумав, я набрала номер телефона родителей. Поговорила немного с отцом, потом с мамой. Наврала, что всё в порядке, что голос у меня не растроенный, а уставший, и чтобы они не беспокоились. Спросила, на всякий случай, сможет ли мамуля ко мне приехать, в случае необходимости. Услыхав  в ответ: «На когда брать билеты?», мне стало немного легче. Я  всегда знала, что на моих родителей можно положиться, но в такой ситуации это подтверждение было как нельзя кстати.  Теперь осталось перезвонить Мишке, но на это я не решалась, поскольку в такой пиковой ситуации он должен был позвонить первым, а не звонит. Я уже три часа как дома, а он не даёт о себе знать. Что случилось? Неужели он напуган, как и Отто. И теперь будет шарахаться  от меня, как от  прокажённой.Что же, печально, ещё одним отчаянием стало больше. Задумавшись, я не сразу сообразила, что звонит телефон. В надежде услышать своего любовника, я  поспешила нажать кнопку, но это была Кати, которая   заявила, что господин Соколовский должен быть у меня с минуты на минуту,  он уже почти неделю  во Франкфуркте заключает очень важные договора и согласовывает  своё участие в международной выставке элитных изделий из меха. Поэтому, ему ничего не стоит приехать ко мне и  поговорить на тему моего судного дня. Ещё Кати заверила меня, что  у этого господина очень обширные связи, и вероятность его помощи достаточно велика. Я, естественно, продиктовала свой  новый адрес, после чего, мы болтали больше часа о моём бедственном положении, о её беременности, муже, одежде на зимний сезон и о новом креме, разглаживающем морщины, так эффективно, словно сделал пластическую операцию. Этот крем я обещала подарить своей маме, а Катичкина родительница его уже приобрела и пользуется почти месяц.  Результат, как говорится – на лицо. Вдруг, раздался звонок в дверь. Надавив клавишу домофона  я услышала несколько забытый голос
- Открывайте, фрау Хайцер.Это Соколовский.

...И так, простите за банальный вопрос, что у вас в наличии? Только я прошу, попытайтесь рассказывать как можно подробнее, почти с хронологической точностью. Не упускайте никаких подробностей, считайте важной каждую деталь, даже цывет лака на ногтях ваших собеседниц.
       Если так, то вам придётся сидеть здесь несколько суток, не меньше. Понимаете, история тянется несколько месяцев, и если вспоминать поминутно каждое действие – уйдёт уйма времени, а его ни у вас, ни у меня нет.
-Если будете со мной спорить, то через пару недель у вас будет намного больше времени, чем вы думаете. Если на вас свалят промышленный шпионаж и убийство – а к этом всё идет – то  на 15 лет вас обеспечат  казёным пайком,  и небом в клетку. Что же касаемо моего времени – не беспокойтесь, если надо будет, Ленка перезвонит, и я успею на любую  непредвиденную встречу. Хотя, таковых  и не намечается. Помните мою Ленку? Дочурку такую капризную?  Вот она у меня  правая рука, не смотря на юный возраст  - это  финансовый гений! Ей богу, не хвастаюсь. Когда ей было всего 14 лет, она упросила меня взять её на совешание, представляете, просидела, как мышка все 4 часа, а вечером мне выдала такой отчёт о происходящем, что мы с женой  чуть не упали. Конечно,  её представления о бизнесе были несколшько детскими, но вполне логичными. После этого я начал брать её с собой, а она вот что придумала. В маленькую сумочку припрятывала диктофончик, и после , так сказать, на досуге,  прослушивала по нескольку раз запись, анализировала услышанное, делала выводы. Кстати, очень разумный трюк.
-Подслушивать и подсматривать – неприлично.
-Бизнес и политика вещи  по определению – неприличные, но не интимные. Поэтому трюк с диктофоном – вполне   нормален, если человек честен – ему нечего боятся. Я если непорядочен  – нечего делать в бизнесе, потому что и сам утонет и других за собой утащит. Понятно? Но, извините, я отступил от главного. Очень внимательно слушаю...
-У шефа дочка тоже  принимала участие в совете директоров. Курам на смех! Все отлично знали, что она шпионит для папочки, и ничего больше.
-Ещё раз повторяю,  Елена Олеговна – прирождённый финансист и бизнесмен! Без преувеличений. Это как талант, одни хорошо поют, другие – танцуют, а третьи – считают.  К сожалению, мои мальчики совершенно другие. По крайней мере, никаких особых талантов у них не  замечается.
-Может, позже проявятся эти таланты?
-Может-может.  Но мы не о моих детях сейчас ...Начинайте...
Мы  три часа сидели  друг напротив друга,  он – на диване, я в глубоком кресле. Между нами был низкий журнальный столик, нак котором  лежали два блокнота с логотипом  неизвестной мне фирмы. Гость бисерным почерком конспектировал  мой рассказ.  Он кивал, иногда переспрашивал, а иногда хмыкал и  вскидывал удивлённо брови.
-Дорогая Вера, а теперь, будьте так любезны, не дадите ли мне что-либо поесть?  Я умираю от голода и жажды. У вас есть чай или кофе? И сладкого чего-нибудь обязательно.
-Конечно, что-то есть, подождите минутку. Сейчас принесу  ужин.
Я  отправилась на кухню. Где же моя Гюльфер? Она бы сейчас бастро приготовила вкусный ужин, накрыла бы стол... В холодильнике у меня  находился кусок сыра, копчёное мясо по Шварцвальдски,  разноцветные варёные яйца и масло.. В шкафу находились спагетти и несколько баночек с соусом. Я вспомнила, как готовила для Кати спагетти с соусом  Болоньезе.
-Вы будете есть спагетти с соусом из берлауха?
-Из чего, простите?
-Из такой травы, она ещё пахнет чесноком. Мне нравится...
- А проще нельзя ли? Без варки. Бутербродов будет достаточно.  И без соуса из черемши.
-Из чего?
-Из черемши. Трава, о которой вы говорите, скорее всего, называется черемшой. У нас, её солят, как чеснок или огнурцы. Замечательная закуска получается.
Я нарезала ломтиками мясо, сыр, булочки с тыквенными семечками. Выложила на блюдо всё это, добавив  половинки яиц. В вазочку бросила кукурузных чипсов, а в маленькую мисочку всё-таки налила соуса  из берлауха, который так интересно был назван моим гостем: «Черемша». Что-то среднее между   черёмухой и замшей.  Я посмотрела на  подготовленное у выносу блюдо – как ни странно, получилось вполне презентабельно. Но Олегу Соколовскому этот натюрморт явне не особо понравился. Оглядев принесенный ужин, по времени вполне могущий сойти за ранний завтрак, он скривился и спросил, почему я не принесла сладкое. Пришлось  приносить ещё и шоколад, который я купила вчера в кондитерской. Очень вкусный  чёрный  с  миндалём и мятой. Когда я вернулась в комнату,  поглощающий  мясо с сыром гость, что-то писал в блокноте, мурлыча себе под нос. Посмотрев на меня, он прожевал и тут же спросил.
-Вера. Внимательно выслушайте меня и отвечайте откровенно и без утайки. Как перед врачём,если будете скрывать нюансы – у вас нет никаких шансов выбраться из этой ловушки.  А то, что это ловушка – нет никаких сомнений. По крайней мере, на даном этапе. И так, как давно вы познакомились с вашим любовником?
- Полтора года назад, он  только пришёл на фирму . Нет, постойте. Не только пришёл, он уже почти полгода у нас работал.  Даже немного больше.
-Почему вы решили изменить мужу?
-Это тоже относится к делу?
-Обязательно. Так почему?
-Мой любовник  удивительно ухаживал, был такой внимательный, молодой, умный. Влюблённый! В меня никто не влюблялся. Кроме моего мужа. Так, в университете  пара мальчиков ухлёстывающих, но это было мимолётное увлечение. С моим мужем всё было тоже совсем иначе. Он меня любил очень ровно, словно без эмоций. «Люблю, шац»  «Что тебе подарить, шац». «Ты выглядишь лучше всех, шац». И все эти слова на одной ноте... Не знаю, как объяснить, но я к мужу испытывала чувство благодарности, за то, что была уверена в завтрашнем дне, в нём, в незыблемости наших семейных отношений. А с Мишкой это был водоворот. Словно воронка. Которая втягивает и несёт , помимо  твоей воли. Я же говорила, он купил этот сумасшедше дорогой обед и усыпал комнату цветами, в том  страшном отеле, где погибла Сонечка.
-Сонечка знала о ваших отношениях?
-Конечно,  они познакомились буквально через пару месяцев  после того, как он пришёл к нам  работать. Сонечка заглянула к нам в гости, я была на переговорах, а Бергер  завязал с ней беседу в коридоре. Наверное, она попросила ей помочь отыскать меня. Что-то в этом роде. А Кати  его не знала, хотя много раз слышала о человеке, с которым я связана. И больше никто! Мишка даже квартиру снял для наших встреч на имя своей сестры, которая специально для этого приезжала во Франкфурт.
-Почему «Мишка»? Он что, русский?
- У него дед русский. Какая-то тёмная  семейная  история времён второй мировой войны. Бабка тоже - но она приехала в Германию ещё ребёнком. Мишкина мать родилась в Германи,   её дети – естествонно, здесь же. Все при семьях, деньгах, положении в обществе. И все говорят по-русски. С акцентом, но говорят.
-С этим понятно.  А господин, который вас завёз в отель, он кто?
Выслушав подробный отчёт о  знакимстве с Герхардом фон Баумштайном, и почему мы поехали с ним в Лихтенштайн,  Соколовский сделал пометки в блокноте и продолжил допрос.
- Голуба моя, расскажи, зачем тебе понадобилось ехать на лихтенштайнскую фирму, и как ты узнала о её существовании?
- Поскольку меня отравили шорли, купленном в Лихтенштайне, я решила, что смогу выяснить, кто в последнее время туда чаще всего наведывался. А о фирме я знала, поскольку готовила  переводы документов.
-С немецкого на немецкий? Или ввели новый язык – лихтенштайнский?
-Нет, с английского на немецкий. У нас много филиалов по всему миру, документация которых ведётся на английском языке.  Что бы скоординировать их работу для Лихтенштайна, мне пришлось делать немецкий перевод.  К тому же, я услышала разговор двух наших сотрудниц о разорении фирмы и о том, что всё происходящее похоже на скрытие налогов. А это преступление в Германии карается наиболее строго. Поэтому я решила что-либо разведать. Понятно?
-Более-менее. И ты выяснила, что хотела?
-Почти, но документы пропали. Я точно помню, в машине у  Герхарда они ещё были, а утром – пропали.  В машине у Герхарда я их показывала Соне...О Господи, я их оставила у неё в сумке. Точно! Как это я забыла... Ну, конечно же, она сидела на переднем сидении,  и спрашивала, куда меня понесло, а я не сумев ничего другого придумать, сказала, что взяла в дочерней фирме недостающие для моей работы бумаги. У меня в тот момент был маленький рюкзачок, поэтому пришлось нести раздобытую прозрачную папку в руках,  выходя из машины, я отдала её подруге, что бы она спрятала в свою более объёмную сумку.. И больше этих бумаг нигде небыло.
-И кто чаще всех наведывался в Лихтенштайн?
-Михаэль Бергер.  И он чаще всех покупал шорли в лавке возле фирмы.
- Вы  показывали продавцу фотографию?
- Нет, он сказал, что машина серебристого цвета, как минимум два раза в неделю останавливается возле его лавки, а владелец каждый раз покупает у него этот напиток. А у Мишки как раз серебристый «Опель».
-Ну-у, это не доказательство, серебристой машиной из Германии может быть каждая первая. И всё?
- Мой муж на этой фирме ни разу не появлялся, хотя все проверки в его ведении. Это показалось мне странным, и я дадже его спросила, почему он никогда не появлялся в лихненштайнском филиале.  На что он ответил, поскольку  это парафия Бергера и шефа, он туда не сунется, к тому же, они туда никого не допускаяют.
-Та-а-к. А зачем тебе  понадобилось  под чужим именем пробираться  в клинику к пострадавшей в басаейне дочери шефа?
-Я  только хотела спросить, кто её толкнул. И к Бергеру я ездила, что бы узнать хоть что-то. И к Соне тоже. Я понимала, что это  всё добром не кончится... Видете-ли, чувствовала, что всё плохо, но ничего не могла сделать.  Ни-че-го! Знаете, как это страшно, когда понимаешь, что  суёшь голову в петлю, а сделать ничего не можешь.
-На счёт петли, это тебе здорово удалось! Если не ошибаюсь,  тебя обвиняют в хищении документов, которые ты отдала заказчику в злополучном отеле. И что роскошный ужин был частью взятки за это грязное дело. Более того, даю голову на отсечение,  припишут тебе ещё и убийство, а мотивом будет  то, что твоя подруга видела документы, которые нельзя было никому показывать. Ты её за это  столкнула машиной своего любовника...
-Да нет же, мы всю ночь занимались любовью. Когда я успела? Я  проснулась, рано утром,  увидела записку на подушке,  прошлась по парку, зашла в отель и все меня видели..










-Конечно, видели, без сомнений. А если не  ты уснула, а твой друг? А ты выманила приятельницу на дорогу, выехала из гаража на его на его машине, Сбила несчастную и вернулась спокойно в свой номер. Всё!
-Это нереально.
- Это настолько реально, что ты себе дожде не представляешь! По крайней мере, будь я прокурором, то строил бы свои обвинения именно так!
-А если бы вы были моим адвокатом?
-Я бы узнал всё о твоём  шефе, о любовнике, о муже, домработнице.   У кого ты брала сведения в Лихтенштайне? И о нём тоже.... Родители твоей Сони меня интересуют меньше. Но и с ними не мешало бы поговорить. Вот тебе задание на пару дней 1. откажись от адвоката, скажи, что нанимаешь нового, и ничего не объясняй. Поняла? Ничего не говори, просто  «меняю и всё».
2. Подумай, что ты мне забыла сказать, и сообщи в следующий раз.
3.Не встречайся ни с кем. Нигде ничего не ежь, покупай продукты только в больших супермаркетах. 
-Вы думаете, меня могут отравить?
-А кто его знает! Может и попробуют. Вполне вероятно. Поэтому,  лучше сиди  дома и соображай-соображай-соображай. И записывай! Не ленись, пиши все, даже самые бредовые идеи.  Ленка через пару дней к тебе  наведается. А пока, спокойной ночи. Или утра, не знаю, как сказать. Всё, думай, красавица, и ничего не бойся, мы их всех сделаем! Не боись, раз мы все вместе – мы сила!
-Олег, скажите  на милость, зачем вы это делаете? Я ведь никто:  бывшая жена, бывшая сотрудница большой фирмы,  бывшая россиянка, даже любовница бывшая. Я вся в прошедшем времени. Что вам в этом деле? Или вы так дорожите Кати, что готовы ночь напролёт  заниматься  никому ненужной женщиной?
-Верочка, ты заметила, что я перешёл с тобой на «ты»?  Не против? Так вот, запомни – 
 У  каждого есть в жизни свои законы. Олаф и Кати мне очень помогали, когда я только выходил на международный уровень. Тогда никто не хотел со мной иметь дел, а они рискнули. Это была первая большая и качественная реклама, которую они делали в долг. Когда моей жене стало плохо во время нашего первого визита в Вену, я не знал куда обратиться,  поскольку на  медицинских страховках решили сэкономить.  Кати вызвонила лучшую клинику, договорилась под свою ответственность, и тем самым  Людке спасли жизнь. А всех дел-то:  камень в жёлчном пузыре начал выходить  и застрял, да так застрял, что поранил стенки, заблокировал всё, что только можно было. Если оперировать – мелочь, а если оставить – до летального исхода дошло бы. А Катерина прилетела первым же рейсом, переводила, договаривалась, оформляла. Молодец у тебя подруга, просто боец, а не женщина. Хотя с виду такая хрупкая, инфантильная. Никогда не предавать людей, которые помогали мне в трудную минуту – это мой жизненный закон. Их у меня несколько, но это один из самых важных. Понятно? Как тебя по отчеству?   Очень красивое имя у тебя, Вера Львовна, иди отдыхай. Жди звонка моего или Ленкиного, а там видно будет! Запомни – работы  будет много!

Соколовский ушёл, а я не раздеваясь забралась под одеяло и задумалась. А какой у меня жизненный закон?  Получается – не навреди себе, любимой?  Ведь по большому счёту –  пытаясь себе помочь, приношу только вред. Какой вывод можно сделать из событий последних месяцев?   «Никогда не откровенничай - ни с кем!  Всегда будь осторожна – со всеми!» Глубоко вздохнув, я уснула крепким и почти счастливым сном, поскольку уверенность в скором завершении страшной полосы стала непоколебимой.
А утром позвонил  Отто. Он спросил, поспала ли я, принимала ли таблетки, а к томуже, заявил, что не верит тому, что мне приписывают.
               Он утверждал, что это ошибочная дорога, по которой пошла полиция, что вчера лично говорил с адвокатом и тот его убедил не принимать все глупости близко к сердцу.  Это заявление меня  зацепило за живое.
-Как  «не принимать»?  Да он мне почти месяц долдонил эту фразу и чем завершился процесс!   Он меня успокаивал, заявляя, что обвинения не стоят  внимания, а как всё обернулось?  Я буду менять адворката! Понятно – проорала я.
-Это было бы неразумно. Пойми, смена адвоката не такая уж лёгкая процедура, поэтому хорошо подумай. Да и на кого ты будешь его менять? Ты так хорошо знакома с юристами, что можешь выбрать лучшего из лучших?
-Нет у меня никаких знакомств, но с этим адвокатом я больше нехочу видется! И никаких дел больше иметь не собираюсь.
-Это твоё право, но ты же всегда была разумной женщиной. Подумай, к кому ты обратишся?  Послушай меня внимательно, я тебя по прежнему люблю. Я много думал и поэтому и звоню. Что было – прошло. Если ты так увлечена своим Бергером – можешь уйти к нему. Но я не хочу тебя терять, и приложу все силы, что бы вернуть нашу семейную жизнь, когда мы были так счастливы. У нас всё будет хорошо, если захочешь. Я даже обещаю не приходить так поздно и не оставлять тебя одну. В твоём увлечении виноват и я тоже, слишком  много работал и совсем забыл о тебе. Обещаю, такого не повторится.
-А ты обещаешь носить мне передачи в тюрьму и приходить на свидания? И  ложиться со мной в кровать, зная, что за нами в самый пикантный момент будут наблюдать охранники?  Правда, интимные  свидания  разрешают не чаще раза  в месяц.  Ну, как, всё равно любишь?
-Конечно, и не говори глупостей. Если хочешь, можем с тобой встретиться в городе, пойти в ресторан. Или  просто погулякем по улицам. Помнишь, как когда-то в Питере?
-Спасибо Отто, но я пока не готова. Буду сегодня спать,  набираться сил,  читать любовные романы, смотреть телевизор.  Вчерашний день меня полностью измотал, поэтому, нет сил куда-то выбираться.
-Ну ладно, отдыхай, если передумаешь – звони, буду рад.
-Ты сегодня разве не работаешь?
-Работаю, конечно. Но ради тебя – освобожусь в любое время.
      Положив трубку, я зажмурилась... Вот и начинается сбываться соколовское предсказание: всё будет хорошо. Я выброшу  своего «экс» из головы, вернусь в семью, рожу детей, буду посещать благотворительные утренники, целовать на ночь  мылышей в кроватках перед сном. А муж, как всегда буждет сидеть за компьютером, обещая вскорее прийти в спальню.  Весь кошмар забудется... От этой картины мне стало тоскливо.  Какой ужас, жить вот так скучно, по расписанию, без любви и эмоций, лишь потому, что такая жизнь для большей части человечества является самой желанной целью!  Интересно, чем занимается жена Соколовского? А чем занимается  дорогой Бергер сегодня? В последнее время наши отношения стали какими-то отстранёнными. Я бы сказала, они напоминают мне мои отношение с Отто перед  разрывом.  Я набрала  незабываемый номер, и услышала, что абонент недосягаем. Мишкин мобильник  в последнее время практически никогда не работал, и мне пришлось набрать рабочий номер. Когда через пару минут трубку таки взяли,  женский голос ответил, что  Михаэль Бергер сегодня  очень занят, и если я хочу передать важное сообщение, она готова оставить на его столе записку.
-С каких пор у гера Бергера появилась секретарша, - съязвила я
-Я не секретарша, а приктикантка, прохожу практику и мой стол стоип  в комнате, Гера  Бергера. – надменно прозвучало в трубке. Так ему что-то передать?
- Передайте, что звонила Вера Хайцер.
Было обидно, до слёз. Но плакать я не стала. Даже  запретила себе вспоминать чудесные моменты наших совместных встреч.  Конечно, хотелось зарыться в подушку лицом и начать причитать о потерянном счастьи. Но я решила, что если проплачу весь день, то придётся рыдать пятнадцать лет за шведскими гардинами. Поэтому,  достав новый блокнот,  начала записывать  на одной странице свои мысли по поводу происходящего, на другой -    вопросы, на которые  следовало получить ответ, на третей -  предположения, мыслимые и немыслимые.

Значит так: кто замешан в этом деле? Я, мой муж, Михаэль Бергер, Герхард фон Баумштайн, Гюльфер, Фридрих Эльбоген, его дочка   Свэния. Кого я ещё забыла? Алекс! Она в тот вечер всё время крутилась возле родителей погибшей и  Отто. Всего-то 8 человек! Меня можно не считать. Тогда 7. счастливое число, я бы сказала – магическое. И так, кому из них больше всего нужно меня  уничтожить?  Гюльфер? Она могла быть сообщницей, но не главной героиней в этой неприглядной истории. Шеф – вероятно мог. Но – зачем? Свэния? Влюбилась в Мишку и решила его отбить? Она и так могла бы это сделать. Молодая, незамужняя, наследница миллионов. Уж кому-кому, а  заморочить голову Бергеру было бы не так и сложно. Хотя – не станет же она действовать такими методами?   Возьмём самого Бергера – амбициозный, молодой,  ему как раз и не помешало бы разорить фирму шефа, что бы самому «нагрести» как можно больше с этого разорения.  А может, он и не собирался разоряться, вполне вероятно, что они с шефом решили  припрятать налоги, да не вышло. Кто-то из окружения «стукнул» в фискальные органы. А меня теперь подставляют, что бы замести собственные следы. Вероятно? Очень даже! Но, кто толкнул шефовскую дочку? Может она действительно сама подскользнулась, а на меня сваливает, что бы поглубже  закопать, зная папочкины проблемы? Тоже вариант.  Какую роль в этой истории играет Алекс? Уж точно, не первую, и много знать её никто не позволит. Ей могли пообещать новую должность, и ради этого она готова на всё. А если меня не будет рядом с Отто, то появляется хоть и слабая, но – надежда занять  ваконтное место. Остался Отто. И что? Мог ли он меня подставить? Теоритически – кончечно! Почему бы и нет. Практически – сложно, практически невозможно.  Он меня так любил, дарил подарки, ухаживал во время болезни.  Мог ли он разорить фирму?   Эта фирма была почти его. Он пропадал на службе  почти круглосуточно. Дома – работал.  В отпуску – тоже. Все считают, что  фирма держится на стабильном плаву блягодаря Отто Хайцеру, который стал почти шефом.  Ну и? И что теперь?
Я  оставила тетрадь и подошла к окну. На улице  шел мелкий дождик, от чего всё казалось лакированно- блестящим, кроме прохожих. Они-то как раз и были серыми. Серые цвета превалировали в их одежде. Вот идёт молодая девчушка. На ней  курточка с многочисленными кармашками и такие же, утыканные  заклёпочками брючки. Дама в светло-сером лёгком пальто, мужчина в серо-чёрном  пыльнике. Зонтики серо-кричневых тонов. Кое-где мелькают бежевые цвета или красно-коричневые. Но в основном – серые-серые-серые. Почему мне этот цвет раньше так нравился?  Он казался таким благородным, нейстральным и выдержаным. А сегодня он ни что иное, как мышыно-крысиный.   Если я выбирусь из этой дерьмовой истории , никогда не стану носить этот средний между чёрмым и белым оттенок. Я вспомнила Гюльтен, а что, если ей перезвонить и попытаться всё узнать прямо сейчас? 
Услышав в телефонной трубке знакомый голос, я несказанно обрадывалась. За эти несколько лет, пока симпатичная  многодетная турчанка  господствовала на моей кухне, я не просто привязалась к ней, а полюбила эту улыбчивую и  добрую женщину. Как мне показалось, она тоже очень обрадовалась моему звонку. Мы договорились встретиться в моём новом жилище. Затем я позвонила своему адвокату отказываясь от его услуг,  но была неприятно удивлена,  узнав, что собственноручно подписала с ним договор  до окончания этого судебного дела. Представляете, это значит, что я не  могу от него отделаться. Как я подписывала контракт, понятия не имею, но  ничего не поделаешь, я договорилась с ним о встрече на следующий день. Значит,  завтра буду решать в его офисе, как выкручиваться из этой ситуации.
Через пару часов приехала Гюльтен и привезла мне свои знаменитые «сигара-бюрек»  Я заварила свежий чай,  достала четыре шоколадки для детей..
Моя домработница  обняла меня и улабаясь сказала, что очень благодарна и что обязательно передаст своим малышам.   От неё я узнала, что Отто  в день, когда я пришла из полиции, был очень взволнован, что он звонил своему адвокату, после чего они сидели,  закрывшись в кабинете. Мой муж  пытался узнать  о том, как мне удалось попасть к шефу на её автомобиле и в её одежде. Ещё он начал расспрашивать о брате,  преследовавшем меня, считая своей сестрой.  После  этого неприятного разговора, гер Хайцер выдал ей деньги за два месяца вперёд и сообщил, что она уволена.  И если её что-либо не устраивает, она вправе обращаться в суд.  Конечно Гюльтен  была против увольнения, но ничего не сделаешь, если супруги расходятся, ей в разбитой семье делать нечего. Ещё Отто сказал, что  я буду менять квартиру и номер мобильного телефона, поэтому беспокоить меня не стоит.
-Как твой брат, дорогая моя? Он всё по прежнему за тобой следит?
- Фрау Хайцер, он очень добрый и нокогда бы не решился на такое, если бы не страх потерять сестру.
- Почему потерять,  ты же могла поехать проведывать кого угодно в клинику?
-Если я куда-либо еду, обязательно сообщаю или мужу или свекрови. А как же иначе? Если я отправляюсь по незнакомому адресу, это непорядок. Что обо мне могут подумать?
-А если бы ты поехала на встречу к другому мужчине. Если это любовь? Он что, мог бы тебя убить?
-Зачем мне такой позор перед мужем и знакомыми? Не убил бы, конечно, хотя  был бы прав. У меня очень хорошая семья, и очень добрый муж, обманывать его было бы ужасно. Меня никто не признавал бы после такого. Это грех.
Я подумала, что не смотря на средневековые замашки,  возможно, она, права. Ей было 17 лет, когда из Германии приехал в их городок на юге Турции молодой человек, которого она видела лишь мельком. Их познакомили, а через месяц – поженили. Она  приехала  молодой женой в Германию.  Через год у них родился сын, а ещё через пару лет семья её мужа вызвала брата Гюльтен.  У  брата тоже своя семья.  Судя по её  рассказам, они  очень дружные, живут рядом и все праздники проводят вместе. Даже завидно стало такой взаимовыручке и семейственности. Но, кое-что интересное из нашего разговора я  узнала. Не знаю, насколько мне это пригодится, но, определённо это была ниточка.
После ухода бывшей домработницы, позвонил Соколовский и сообщил, что он с дочкой завтра вечером  будет у меня.
... Три часа ночи, а нашим  бдениям небыло видно ни конца, ни края. Мы сидали  за маленьким столиком и говорили-говорили... Иногда Олег ставил  чёрточки и крестики в свой блокнот.Я пыталась разобраться, что ещё забыла вспомнить и рассказать. Картина вырисовывалась очень неожиданная, нехватало нескольких доказательств. Его Ленка по сему поводу изрекла: –«Ещё пару фрагментов из пазл, и всё станет  красиво».
Она связывала преступление с  пазлами, считая, что  собрав все фрагменты ( факты) воедино можно создать истинную картину задуманного и объяснить  произошедшее.
-Всё! Не могу больше. Четвёртую ночь сплю по три часа. Девочки, предлагаю всем спать. Ленка, ты взяла мои снотворные таблетки? Как всегда, забыла! Совесть у тебя есть? Я же тебя просил.. Верочка, у тебя, кажется, есть несколько?
-Да, конечно, есть. Правда, это очень лёгкие таблетки, их рекомундуют даже детям.
-Вот и отлично. Крепкие я и не употребляю. Просто на новом месте не усну, поэтому хочу заглотить одну-две, что бы завтра встать свежим и выспавшимся.  Утром надо  лететь в Сибирь. Там какие-то нелады с местной администрацией. Да и партия товара ожидается  большая, надо бы разобраться, что-почём. А в самолёте спать я всё равно не могу.  Верочка, ты меня с Ленкой отвезёшь в аэропорт,  Ленка прямиком на Мальорку, к матери. Я туда позже наведаюсь.  А ты действуй, как договорились. Про адвоката не переживай, я  тебе своего международника предоставлю.  Хороший парень, ему и работы немного, мы за него практически всё размотали. Следующее заседание у нас через две недели. Слава Богу, не через два месяца.  Как эти судопроизводительные органы работают во всём мире – мне известно. Значит так,  едешь  с начала сюда. После – разговариваешь с этими товарищами, а после звонишь мне или Ленке. А ещё лучше – прилетай  туда сама.  Так, я иду спать, где моя таблеточка?
Я нашла в аптечке  прозрачную баночку, в которой болтались восемь белых  кружёчков, и проятнула  Олегу.
Он посмотрел на название и  дозировку, достал пару, и со словами, « если не усну, возьмёт добавку» проглотил их.
Олег лёг в  так называемом кабинете, Ленка – в гостиной, а я  в  своей комнате. Как ни странно,  через пятнадцать минут все спали, как убитые. Мои гости улетали в 11 утра. Это значило, что нужно выехать в половине девятого, а вставать в восемь. Да. Олегу Соколовскому выспаться особо не придётся,  поскольку осталось всего пять часов спокойного отдыха.
На утро, мы с Ленкой уже встали, а  мужчина, почивавший в кабинете - залёживался. Ленка зашла к нему и начала трясти за плечо. К моему удивлению, побудка длилась довольно долго. Только после того, как родная дочь плеснула папочке в лицо холодной водой, он  открыл глаза и простонал
-Ой, девочки, как мне нехорошо.. Всё-всё, встаю. Но, как мне нехорошо.
-Пап, ты что?  Что с тобой?  Тебе плохо, может врача?
-Давай врача. И немедленно, скомандовал Соколовский, а то мы на самолёт опоздаем.
Через десять мину возле его кровати  уже колдоввал врач, который завершал свои манипуляции с анализом крови из вены. Положив аккуратно  пробирочки в чемодан, он записал в свой журнал имя моих гостей и время. К тому же, он взял на анализ пару таблеток из   моей коробочки для снотворного. А  ещё через полчаса мы  мчались к аэропорту.
-Вера, ты уверена, что это детская доза? Я хочу тебе сказать,  у меня уже были подобные синдромы от успокоительного. Был такой препарат во времена моей молодости, «Тазепам» назывался. Я им давным-давно травиться собрался, так вот, симптомы очень похожие. Если бы в тот момент Людка не подоспела, я   да-а-авно никуда не ездил бы.
         Ты поняла. Верочка?  Через неделю заберёшь результаты моей крови, а остаток таблеток отнеси в знакомую  тебе лабораторию, пусть ещё и они проверят,  так же, как  проверили твой шорли из Лихтенштайна. Что ещё? Да, будь осторожна,  но сходи на кладбище в своей покойном подруге. Ты знаешь, когда будут устанавливать памятник?
-Конечнео, через десять дней, как раз за пару дней до суда. Моё появление там будет очень уместным,  если учесть, что они накатали  жалобу и подозреввают в убийстве их единственной дочери.
- Не болтай глупостей. Они несчастные, одинокие старики. И больше ничего. А если ты убедишь их рассказать всю правду, что бы найти истинного убийцу – они согласятся без всяких сомнений. Поняла? Поэтому, прибегай к любым  вариантам. Но разговори их, от этого зависит очень многое.    Господин Зидлер будет тебе звонить, поговори с ним как уладить дела с твоим  нынешним адвокатом. Ну, как будто всё.  Держи меня в курсе дела, понятно?   Так, а теперь Ленка, ты матери не говори об отравлении,  а то она будет волноваться.  Скажи, что возможно Вера к нам приедет погостить.  Пусть обязательно просмотрит документы, которые я ей передал. Мальчишек пусть не балует,  тебя – тоже. Всё, всех целую.
Мы как раз подъехали на стоянку машин. К рейсу неслись, изо всех сил, но успели.  К счастью, самолёт на Пальму улетал через час, и я проводив отца семейства, некоторое время развлекала его дочь, оказавшуюся весьма интересной личностью. Если бы не подобные обстоятельства, я бы с удовольствием с ней дружила, ведь разница между нами была всего  двенадцать лет, такая же, как  между мной и  покойной Сонечкой.
Полторы недели пролетели незаметно. Мой новый адвокат, гер Зидлер, договорился со мной, что приедет  прямо на судембное заседание, что дело мое очень сложное, но он сделает всё возможное. Тем более, что Соколовский  положил в его руки очень интересные сведения, касаемые всего, что происходило. Так что, приезжать во Франкфуркт нет никакой необходимости. За это время несколько раз звонил Отто и ни разу не звонил Михаэль Бергер. Мои попытьки с ним связаться оказывались безуспешными.  На работе практикантка, берущая постоянно трубку, почти хихикала мне в ответ на просьбу позвать Мишку, а его мобильный не отвечал. Вполне вероятно, что номер был изменён. С шефом я  связывалась единожды, но он не захотел со мной разговаривать, утверждая, что  сможет это сделать только после судебного разбирательства, которое надвигалось на меня, как цунами. Вопрос состоял в том,  сумею ли я достаточно высоко вскарабкаться, что бы не утонутьв  этой грязной клокочущей   волне.
В день установления памятника Соничкины родители  выглядели чуть лучше, чем в день похорон. Их лица преобрели какую-то суровую торжественность.  В этот раз пришло не так много народу, кроме стариков, ещё человек десять сотрудников. Памятник оказался небольшим и трогательным. Над небольшим , поросшим  вечнозелёной травкой прямоугольнике, возвышался обычный крест, на котором были высечены имя и возраст покойной. На правой стороне креста была приделана бронзовая  закрытая книга, из которой свисал  неподвижный язычок поблёскивающей на солнце закладки.


Когда всё закончилось, сгорбленные мужчина и женщина остались  одни, она опустилась на колени, что бы поправить  букеты с цветами, лежащие возле памятника и попыталась вновь зажечь свечу, в красном стакане-подсвечнике. Приведя  всё в порядок,  она протянула руку к мужу, который помг ей поднятся,  и они направились в сторону выхода, где я их поджидала.
Начало нашего разговора не предвещало ничего хорошего. Несчастные  Корецкие отказывались наотрез от всяческих контактов со мной. Более того, мужчина пригрозил, что немедленно вызовет полицию. Услышав это, я со слезами в голосе заявила, что Соня была моей лучшей подругой, и что найти её убийцу для меня не менее важно, чем для них. И если они будут упорно молчать, то посадят за решётку меня, а истинный виновник останется на свободе, к тому же, мои родители, не переживут такого позора.
-Мои родители тоже пенсионеры и живут в России! Поэтому  приехать ко мне без посторонней помощи не смогут и умрут от горя! Если вам от этого легче, то ничего не могу поделать. А я, между прочим, тоже единственная дочь в семье.  А если убийца останется на свободе, неизвестно скольких ещё родителей он может осиротить. Не понимаю, почему и за что вы меня так ненавидите?
Почти прокричала я и  умышленно разрыдалась. Просто, как в кино: с заламыванием рук и воплями. Со стороны должно было  выглядеть эффектно.
-Ты изувечила ей жизнь! Ты обещала родить ребёнка, но не родила, и он на тебе женился... Ты завела интригу с другим мужчиной,  вы смеялись над ним. А как она его любила, как хотела родить! И что? Он отговорил  рожать, потому что оба молодые, и рано заводить детей? А после этого Сонечка стала бездетной!  И каково ей было знать, что ты  тоже не можешь родить.  Чем ты лучше её? Ничем, даже разница в возрасте не видна.  А она была умница, доктор наук, стихи в детстве писала.
- Пойдём дорогая, пойдём. Может  эта фрау не так уж виновата, посмотри, на ней лица нет! Бог  ей судья. Пойдём отсюда! А Вас, юная дама, попрошу уйти, иначе я действительно вызову полицию, что может отяготить  ваше и без того не лёгкое положение.
А мне больше ничего и ненадо было. Господи, как всё просто! До смешного просто! Мой муж был долгие годы другом моей лучшей подруги!  Они жили вместе много лет, но он женился на мне. Как я познакомилась с  доктором Корецкой?  Он сам меня направил к ней на курсы,  мол, лучше преподавателя не найти. И мы там подружились, а Кати к нам примкнула чуть позже. И что же,  как выйти из этого положения? Что они скажут завтра на суде? Или, как всегда – уедут в Мюнхен, оставив заместителя, требующего моего  наказания? Тут я вспомнила  свой последний визит к покойнице: и след от бутылки, и отсутствие фотографии и особенно коробку из-под мягкого сыра. стёртый автоответчик у покойной...Господи, как всё оказалось просто!


...- Ты меня по прежнему любишь?  Ты простил мне аферу с Бергером? Какой ты добрый..
Мы сидим всё за тем же низеньким столиком и едим чипсы с различными соусами.  мерцают свечи , в вёдрышке охлаждается бутылка шампанского. Идилия.
-Мы начнём жизнь с самого начала. Ты родишь мне мальчика или девочку. А ещё лучше –  двоих.  Хорошо? Я вижу, ты даже одела  драгоценности из Антверпена, как я и просил! Они тебе очень идут, просто очень! Ещё шампанского? Пол-глоточка, хорошо? Ты такая уставшая, может, приляжешь? А я тебя покараулю?
-Я не усну перед судом, ты же помнишь, я никогда не могла уснуть перед экзаменами, а тут такое испытание...
-    Выпей таблетку, а лучше две или три. Это ведь детская доза.  Раньше ты их глотала горстями. Так что, где они у тебя лежат?
-Вот здесь, рядом на полке.
 я подняла руку и взяла знакомую полупрозрачную пластиковую бутылочку с широким горлышком, - посмотри, я даже ни одной не съела за это время, старалась жить без  таблеток.
-Ну, сегодня можно сделать исключение. Давай-давай, они такие слабые, что их даже можно смешивать с алкоголем.
Я отвинтила крышку , выложила в ладонь штук пять  пилюль. И с размаху  забросила их в рот , запив большими глотками шампанского.
-Ты уверен, что мне не станет плохо?
-Не уверен, что тебе станет плохо. Думаю – будет очень хорошо. Очень-очень хорошо. Спи, а я приберу немного.
Отто встал, собрал всю посуду, кроме бутылки шампанского и моего бокала,  отнёс на кухню. Я услышала плеск воды, стук закрывающихся шкафчиков.  Через несколько минут  мой муж появился из кухни, неся в руках прозрачный пакетик, в котром находились чипсы с томатным соусом.
-Ты воруешь недоеденные чипсы? Отто, ты что, с ума сошёл?
-А ты ещё не спишь и подсматриваешь?
-Нет, я только засыпаю, но голова такая тяжёлая, и руки, словно холодеют. Сядь со мной,  у меня начинает кружиться голова...
-Нет, дорогая. С тобой я не сяду. Никогда не сяду.
- А если узнают, что ты убил свою любовницу, даже тогда не сядешь?
Отто уставился на меня с такой странной улыбкой,от которой у меня по спине пробежала дрожь.
- Да ну! Говори-говори, просто интересно.
- Когда я была у Сони в квартире, в холодильнике стояла коробка из-под сыра. Кроме тебя никто не ест сыр обрезая уголки, от чего остаётся восьмиугольный след. И моя с Михаэлем фотография пропала, и автоответчик стёрт. И приехал  в санаторий очень быстро, и уехал быстро, но успел толкнуть  шефовскую дочку. Зачем?  Как ты узнал, что мы в том проклятом отеле? Следил? Да?
- Фрау Хайцер,  то, что вы говорите - бессмыслица! Почему я должен убивать женщину, с которой жил целых восемь лет и которую знал лучше, чем самого себя? Почему? Только потому, что она сама позвонила из этого, как ты высказалась «проклятого отеля» и сообщила, что тебе в руки попали документы из лихтенштайнской фирмы?  Мы долго разговаривали, благодаря чему, я выяснил, что бумаги, оказались полной  ерундой. А она начала уговаривать меня приехать и устроить вам с этим молокососом скандал. Знаешь, чего ей хотелось? Выйти за меня замуж. И всех дел-то! Она и  Бергера с тобой познакомила, лишь бы доказать что  моя жена обычная  шлюха.  Обо всех твоих похождениях Соня докладывала с особым удовольствием! Как она любила смаковать как советовала этому мальчишке что- либо  купить, какую музыку поставить, каким шампанским поить... А ты всё принимала за чистую монету « Ах, он слушает такую же музыку, пьёт такие же напитки..»  И ни разу не задумалась, что  не может всё настолько совпадать! Никогда не может!
-Зачем ты её толкнул в пропасть?
- Этого я не делал. Её толкнул кто-то другой. А тогда мы с ней  в очередной раз поругались, поскольку  она требовала, что бы я немедленно отправился  к вам и устроил скандал с разоблачением, не понимая при этом, что в тот момент  у меня были другие планы!
-Ты хотел , я облизнула пересохшие губы, отравить шефа, и свернуть  всё на Мишку. А бутылку  взяла я. Тогда ты, уж не знаю как, позвонил с его телефона, что я  отравилась и сижу на остановке. Ты купил в ближайшем супермаркете такое же шорли, подменил его  тогда на остановке и  после, у уборщицы.... Бутылку поменял, но плохо спрятал, и  её нашла уборщица. Тогда тебе пришлось  эту жидкость и вовсе вылить, поскольку достать яд не так-то просто. 
- В тот вечер  ты сказала, что идёшь в театр с Соней, хотя я знал, что ты встречаешься с Бергером. Я как  раз говорил по телефону и стоял у окна, когда увидел тебя  выходящей из двери с бутылкой шорли в руках.  Бросив трубку, я мигом спустился на стоянку, а ты ужес трудом открывала машину.  Я отобрал  злополучный напиток, достал из своей машины нормальную бутылку, и повёл тебя на остановку.  А скорую вызвал со своего собственного мобильника,  поскольку его номер не определяется, сказал, что это Бергер, и даже  его номер продиктовал.  А средство, которое ты называешь ядом,  производится одной из наших дочерних компаний для собачьих консервов. В минимальных дозах практически безвредно, но имеет  единственный побочный эффект – вызывает аппетит и приводит к привыканию, поскольку обладает слабым  наркотическим действием.. Для людей – не желательно, а для животных -  лучше не придумаешь! Так вот, если  человек несколько месяцев принимает этот препарат, в его организме почти не остаётся следов. А если  у принимающего слабое сердце и доза увеличена в десятки раз -  инфаркт обеспечен, от которого если не умрёт, то будет вышиблен из колеи надолго. Но, этот препарат имеет  очень важную особенность - через 8-10 часов полностью выводится из организма. А если учесть, что сердце у старика  слабое, то результат был-бы самый  естественный.  Пока разберутся,  пока начнут реанимировать, глядишь,  кровь ничего уже и не показывает. А если показывает, то напитком угощал Бергер,  который вхож в лабораторию, и у которого в крови полным-полно этой дряни. Одним залпом двоих!  Хотя  ненужна мне была смерть  Эльбогена! Время потянуть – и ничего более. Если  бы ты была более внимательной, то заметила бы,  я у шефа в любимчиках никогда не ходил.  А вот Майкл Бергер – совсем другое дело! Ты думаешь, он был в тебя  влюблён? Он проводил с тобой время, что бы иметь возможность через тебя выуживать о моих планах и действиях.  Обычный трюк со смазливой, но не очень умной женой высшего чиновника. А женится, он собирался   на Свэние! Об этом его папаша позаботился. Ты что, так и не распознала в Герхарде фон Баумштайне – отца твоего Мишки? Нет? Не женщина, а сама проницательность! Так вот, Гер Эльбоген и фон Баумштайн дружат с университетских времён, и поженить детей было их заветной мечтой, которая, скорее всего, сбудется!  И наша фирма перейдёт в руки тупой Свэнии и авантюрного Микаэля. Удивительный альянс! Как можно было это всё терпеть? Я знаю производство, законы,  нюансы, о которых твой любовник и понятия не имел, и что же? Буду всю жизнь  корпеть под его пятой? А ещё, вполне вероятно, буду воспитывать его ребёнка! Весёленькая перспектива! И я решил создать свою империю. Не фирму, а настоящую империю. Что для этого нужно было? Да почти ничего! Время и только. К счастью,  Бергер не отличался большой прозорливостью, и реагировал на мои  подставки, словно  голодная ворона на брецель. Я подсунул газету со статьёй о Лихтенштайне, где создаются всевозможные фонды, отмывающие деньги, а он тут же загорелся идеей «отмыть» пару миллионов. Для этого, предварительно посоветовавшись со мной, переговорив с тобой о моём отношении на этот счёт, мальчик побежал к шефу с «гениальным» предложением! Причём, мозгов-то нехватало не говорить мне! Он «выпытывал»  у меня  информацию, и «приносил» шефу в уши, выдавая за свои умозаключения! Вот,  придурок!
Благодаря мне  нами занимаются фискальные органы, а часть клиентов ускользнула. Если фирму оштрафуют, мы потеряем очень много, но ещё больше мы потеряем, если от нас откажутся клиенты. А они уже отказались! Вот так!
-Ты их переманил к себе. Вскорее ты уволишся под самым благовидным предлогом, что бы чуть позже создавать собственную империю.
-Зачем создавать, она уже создана, пока ты развлекалась, я был занят делом,  но императрицей ты не станешь, не успеешь просто. Съешь ещё таблетку снотворного ну, быстренько.
Отто подошёл к столику открыл баночку, в которой оставалось несколько таблеток, достал две и  попытался впихнуть их в мой рот. Я немного поупрямилась , но  взяла таблетки и начала их жевать, скривилась и попросила воды, поскольку во рту всё пересохло.  Не отводя от меня взгляд, Отто налил шампанского, взял мою слабеющую с каждой минутой руку, вложил в неё бокал, и я залпом пыпила содержимое.
-И Свэнию в халате...
-Все женщины считают себя необыкновенно умными и проницательными.  Фрау Эльбоген припарковала машину  практически перед дверью в отель Зачем она приехала? Несомненно, ей, так же, как и тебе захотелось  поиграть в  Мис Марпл. А остановить её было совсем легко: халаты лежат в раздевалке акуратными стопками, и тапочки рядом. Не раздеваясь, можно надеть сверьху халат, тапочки , накинуть на голову полотенце и стать незамеченным. Как только она отвернулась,  я её и толкнул. А ты знаешь, что твой шампунь не я разлил, это она, увидев  его бесхозным, решила воспользоваться без спроса. Вот такая мелкая воришка. Представляешь?  Так что, на совете директоров она не появилась ни на следующий день, ни  позже. Бергер носился по Лихтенштейну, пытаясь прикрыть свой зад, шеф сбежал в больницу,  его дочурка тоже. Мой путь был расчищен, если бы не считать мою собственную жену. Вместо того, что бы спокойно переждать весь этот переполох и стать настоящей императрицей, она начала играть в частного детектива. И почти всё испортила. Пришлось её убирать  с пути. И самое главное -  шефу очень понравилась идея  твоего шпионажа. Эта версия будет играть на суде решающую роль. На тебя свалят всё: падение, разорение, взятки...   Кстати, твой Майкл  так и не признался, что это он заказывал обед! Так что,  еду могли оплатить только  наши конкуренты, да и драгоценности, которые на тебе надеты – тоже взятка. Поскольку я никогда не признаюсь, что дарил их тебе! К тому же, ты засветилась  везде, где только можно! Тебе светит как минимум  двадцать лет тюрьмы. Понимая, что это конец, я решил  избавить тебя от  позора.  Спи, дорогая, пусть тебе приснится прекрасный сон о нашей несостоявшейся жизни , о наших неродившихся детях, яхтах, островах. Не быть тебе императрицей. Хотя – жаль. Ты на эту роль подходила как никто другой...
Я почувствовала сильное головокружение и лёгкую тошноту, бокал выпал из моей руки и  покатился куда-то под  окно.  Мой подбородок ослабел, рот непроизвольно приоткрылся, придавая лицу придурошное выражение. Дыхание стало  частым и поверхностным. Отто встал,  оглядел квартиру и направился к двери, оказавшись на лестничной клетке, он аккурвтно захлопнул дверь, снял с рук резиновые перчатки и сунув их в пакет с  недоеденными чипсами, отправился вниз. Через несколько кварталов от парадного, он выбросил пластиковый прозрачный пакет в мусорник.


...Суд был скорее забавный, чем тяжёлый. В первой половине выступала вереница свидетелей.  Меня обвиняли по всем статьям, и двадцатилетний срок замаячил передо мной, как петля перед висельником. Но  вот  настал черёд гера Зидлера! Только тогда я поняла. Что такое настоящий профессионал, прекрасно знающий своё дело. Он  не стал картинно расписывать мои мытарства, не прибегал к соболезнованию. Он был точен, как швейцарские часы:  первым  шагом к моей реабилитации стала  запись переговоров с Сониными родителями, из которой следовало, что господин Хайцер был в близких отношениях с госпожой Корецкой восемь лет, и что он принудил  её сделать аборт, после которого Соня не могла иметь детей.  Впоследствии,  они расстались, поскольку Отто наотрез отказался адаптировать чужих малышей и решил завести полноценную  семью. Благодаря умело поставленным вопросам, выяснилось, что Соня  действительно подтолкнула Микаэля Бергера к сближению со мной, рассказывая ему о моих слабостях  и пристрастиях. А посещение швейцарского отеля, был насоветован моей  бывшей подругой,  как прощальная ночь, после которой Мишка  должен был  навсегда  оставить свою любовницу, то есть – меня. По  её же совету, он собирался рано утром  выехать к своей будущей жене, с которой  договорился заранее встретиться. Не трудно догадаться, что  законной супругой должна была стать Свэния, дочка шефа, благодаря чему Майкл Бергер  одним  лишь росчерком пера становился совладельцем крупной фирмы.  Уж не знаю,  что удержало Отто в ту ночь от появления в пентхаусе. Вот был бы вариант из старого комедийного фильма! Ненаглядная Сонечка  расчитывала на грандиозный  семейный разрыв, благодаря которому  я должна была остаться одна одинёшенька. Поэтому она и названивала моему мужу в надежде, что он примчится и устроит скандал, после которого подаст на развод. Но, как ни странно,  господин Хайцер ехать не собирался, и единственное, чем она смогла его заинтриговать – так это бумагами, взятыми мною на фирме.  Видать она была уверена в своей победе, настолько, что отказ Отто от разоблачения неверной супруги вызвал у неё приступ ярости, из-за чего она начала оскорблять его по телефону, выкрикивать угрозы в его и мой адрес. Что бы не выслушивать  истерику, мой муж просто  выключил звук и продолжил работу за компьютером.   Экспертиза доказала, что последний звонок Соня сделала ночью, и не клала трубку почти час. ..
Никто не знал, что одинокая и несчастная женщина сидела прямо на дороге и плакала. Рядом валялись  белые бумажные листы, выпавшие из её рук во время телефонного разговора.  Пытаясь их собрать, она присела на корточки и ... расплакалась. Все  рухнуло, абсолютно всё!   За что и почему, она умница и красавица, доктор литературоведения сидит посреди  леса,  брошенная всеми?  А эта зелёная выскочка, дурочка с переулочка развлекается с любовником, и муж её не бросает и всё у неё хорошо! И как на грех, всему этому эта Верочка обязана ей, Соне!  Кто может  определить тяжесть поражения? Два года вести тайную борьбу за любимого мужчину, два года  выстраивать  лестницу, по которой скатится эта вертихвостка Липинская и по которой поднимется сама  Корецкая. И как звучало бы её имя Софи Хайцер!  Ах, какой чудной парой были бы они,  все бы завидовали, глядя им вслед! Ещё бы, Отто – правая рука на крупной фирме, его жена – преподаватель университета, доктор наук.   Всё  вело к такой развязке. Всё было устроено наилучшим образом. Дружба с этой сучкой,   вечные переговоры с Майклом о том, как действовать, что бы угодить любовнице.  И вот, казалось бы – самый подходящий случай!   И Отто не  «ведётся»! Не хочет приезжать. Его не пугает даже перспектива воспитывать ребёнка, который будет явно от другого.  Его заинтересовали бумаги, которые его благоверная  раздобыла в Лихтенштайнской фирме, да и то, как только он  услышал их содержание, рассмеялся, заявив, что это его как раз и не  пугает! И не собирался устраивать ни скандала, ни шума, как было предположено изначально.   Тогда , от ярости, Соня  начала орать на своего бывшего друга и упрекать во всех своих несчастьях. Она называла его  самыми обидными словами на всех языках, которые знала. Она напомнила, что это он испортил ей всю жизнь, что это он во всём виноват! Но  мужчина, проговорив усталым голосом « Прекрати истерику» повесил трубку.  Она сидела посреди дороги и слёзы катились по её щекам. Какие ещё слова нужно найти, что бы  заставить Отто зделать всё так, как она того хочет, а не так как он для себя решил?   Она подняла голову и огляделась вокруг: какая красивая ночь, звёзды просматривали сквозь кружево  негустых туч, негромко шумят деревья, гора нависает над дорогой, словно бок  спящего чудовища фантастических размеров.
-Ну что же, если не уничтожить, то  потрепать нервы необходимо, а для этого и надо то всего передать шефу эти бумажки. Пусть заподозрит  супругу своего заместителя в шпионаже.  Пусть-пусть расскажет своему заместителю о том, что уволняет его благоверную с треском. А может и его самого выбросит за дверь, или понизит до плинтуса. Тогда посмотрим, как они запоют. Вот тогда и можно будет продолжать игру. А значит,  ещё ничего не потеряно, будем считать этот случай пробным мячом. А значит завтра  надо бы подумать, как всё сделать по-умному, чтобы уже наверняка, а не вхолостую...
Соня, не вставая, потянулась за лежащими рядом бумагами, новый план её увлёк настолько, что   вылетевшей из-за горы машины она не услышала. Она успела поднять голову и посмотреть в сторону своей смерти, несущейся на полной скорости. В  воспалённом мозгу промелькнула мыстль, что это Отто  решил приехать....
Но это ехал  на работу официант. Он жил недалеко от отеля и ездил  всегда на большой скорости, поскольку  знал все местные  повороты как всою ладонь. Вот и той злополучной ночью, он ехал на смену не  тормозя, поскольку ну кто может гулять по дороге в такое время суток. Он со всего размаху врезался в женщину, которая возникла перед капотом машины настолько неожиданно, что он не успел даже затормозить. Точнее – он затормозил, но тело неизвестной , перелетев через дорожный отбойник,  исчезло  внизу.  Оправившись от шока, официант приехал в отель,  осмотрел свою машину. На  бампере образовалась едва заметная вмятина, кровь и несколько светлых волосков. Не долго думая, он обмотал гаечный ключ  старой тряпкой, нашедшейся в багажнике, и разбил фару рядом стоящей машины. Затем, резиновой перчаткой перенёс часть крови и волосы на разбитую им фару. 
  ... Мишка выехал очень рано, естественно, не заметив  ни разбирой фары, ни следов крови, ни волосинок.  Со своей будущей невестой он должен был встретиться в Цюрихе, откуда вместе они собирались  провести несколько дней в старом доме, принадлежащем семье Эльбогенов. Эта полудеревянная постройка начала прошлого века была расположена  в Шифенхаузене, совсем рядом с водопадом Рейна, более романтичного места в Европе , пожалуй и не найти.... Но, поскольку Бергера задержала полиция, шефовская дочка, не долго думая, отправилась ко мне в санаторий, узнать, что произошло.  Почему она поплелась за мной в сауну?  Возможно, ей нетерпелось всё узнать, так сказать, из первых рук, а може и сравнить, кто из нас лучше? По крайней мере, я бы так и сделала, если бы предоставился случай.
Далее, суду было сообщено, что после разговора с родителями погибшей, я тут же перезвонила новому адвокату и поделилась с ним своими подозрениями. Он  оформил необходимые докумены: три телекамеры были вмонтированы в моей квартире, две на лестничной клетке, а за гером Хайцером была установлена слежка, поэтому выброшенные чипсы с перчатками лежали на столе у судьи.  Я прошла полный инструктаж и заменила успокоительные таблетки,  на обычный витамин С, который идеально подходил по форме. У нас были официальные заявления господина Соколовского, зафиксированный приезд «скорой помощи», анализы крови и химический анализ таблеток. Доза каждой из них  была в 10 раз выше той, которая была проставлена на этикетке моей баночки. Поэтому Олегу и было плохо,  когда я его угостила своим снотворным в ночь нашего корпения. Если бы он съел  на одну шщтучку больше – мог бы и не проснуться. Поэтому  Отто с такой завидной настойчивостью кормил меня этой дрянью в тот вечер. Если учесть, что на журнальном столике, возле дивана, на котором я, якобы умирала, мой  благоверный оставил листок, вырванный пару месяцев назад из  моей первой тетрадки с начерченными схемами, на котором было написано мною «Всё пропало, всё пропало!». Эту фразу он подчеркнул моим  карандашём для глаз, который оставил  рядом.  Если бы я съела пять таблеток – мне не помогло бы уже ничего. А экспертиза решила бы, что я заглотила все 100, которые предположительно должны были быть в опустевшей упаковке. Камера зафиксировала, как гер Хайцер достаёт оставшуюся таблетку и кладёт в пластиковый пакетик, к уже выброшенным чипсам. Так сказать – преступление налицо. С меня сняли все обвинения, и отпустили домой, где я накатала встречный иск о возмещении убытка по поводу незаконного увольнения, и восстановлении на работу. Это мне посоветовал  Соколовский. Как говорится – дело принципа! Следующее заседание назначили через неделю, но и без него становилось ясно, что моему драгоценному мужу не выкрутиться, и предполагаемые десятилетия за решёткой  замаячили  теперь уже перед его  глазами.

Через  год

-Что будешь дальше делать, Вера Львовна?
- Когда, дальше? Я сплю...
- Хватит спать, я предлагаю тебе делом заняться, а не спать. Давай, думай быстрее, время не ждёт!  Слушай. Мои  консервы – твоя фирменная марка. Консервы для домашних животный, причём – элитных домашних животных. Что бы и цены не низкие и покупали нарасхват.
- У вас такая  мощная сырьевая база?
- Ну здрасте вам, пожалуйста! Ты спишь? Да у меня одних нутрий тонны, а песцы, а соболя? Шкурки прочь, а мясо куда? В Сибири живём – витамины, можно сказать – невооружённым глазом видно. А ты говоришь... Жаль, твоего Отто нет в живых. Он-то уж быстро бы всё освоил. Ведь собирался же!  Да вот, незадача вышла. А всё из-за твоей подружки-читательницы. Начиталась всякой ерунды – и вот вам   результат.
- Верочка. Не обращай на него внимания, он медведем был, им и остался. Я с ним  двадцать лет воюю, а результат – только стареет.
-Ну и глупая ты у меня женщина, Людка.
-Обычно ты ещё добавляешь – уродина.
- Глупая уродина.
-Старый облезлый  шатун.
-А за старого ответишь, Вера, слышала, что она сказала?
В это время на палубе появилась Ленка со стаканом сока в руках.  Она спросила, кому сок со льдом, а кому просто так. 
-Мамуля, тебе с мороженым, я знаю. Вот, держи. А папчик опять  вносит раздор и смятение в наши ряды? Слушайте родыки, вам не надоело ругаться одним и тем же? Придумали бы что-то новенькое, а то даже скучно...Ну, скунс вонючий. Это так, к примеру,  или вот:  шиншилла второсортная, а то медведь да медведь. Ну, ей Богу!
-Мы своих родителями называли уважительно – предками, а дети наши? Слышишь, Верочка, как они нас «родыки»...Да ещё медведя на скунса меняют!
Взяв сок из рук дочери, Люда отхлебнула глоточек
- А что, Олег дело говорит, подумайте Верочка, у вас опыт, связи, деньги. Я понимаю, консервы для домашних животных это звучит не так красиво, как аксессуары для бриллиантов, но зато надёжнее.
В это время  по лестнице поднялись мальчишки-близнецы. В руках одного из них было пластиковое ведёрко  с соком , а у другого небъющиеся стаканы и  серебряная кастрюля с колотым льдом. Они гордо  выставили всё  посреди палубы, и уселись возле борта, наполнив предварительно свои стаканы.

-Хорошо, Олег, я подумаю над вашим предложением. Кое-какие записи мужа у меня остались, думаю, разберусь. А консервы – дело спорное. Но, как вы говорите – связи у меня есть, деньги после гибели Отто – тоже.
-Знаешь, Верочка, я думаю, что он не такой уж и негодяй. Он был гениальный финансист, гениальный руководитель, при нём ваша бывшая фирма расцвела .  А за свои преступления он наказан сполна: вылететь на полном ходу с автобана прямо в пропасть, да ещё так неудачно, что практически и следов после взрыва не осталось – страшно. И  откуда только взялся  этот как его, твой воздыхатель, извини, что напомнила...
-Михаель  Бергер? Да Бог с ним, всё прошло, даже не очень больно вспоминать. Хотя к мужчинам у меня доверия поубавилось, скажу я откровенно.
-Прекрати, посмотри лучше на моего старого шатуна.  Он самый гадкий, самый ужасный, деспот, тиран. Но лучше его никого нет в целом мире. Я это знала ещё когда мы только познакомились.  Понятно, папочка-герой? Это он себя так назвал, когда у нас двойняшки родились.  А по поводу консервов подумайте-подумайте. Время ещё есть.
-Недели две – не больше, Вера Львовна! Чего я тебя уговариваю, ты сама девочка взрослая. Кстати, ты сейчас куда?
-На Корфу. Ты  же знаешь, я там домик купила. Очень красивый. Приезжайте всем семейством – места предостаточно.  Только сообщите, а то я могу быть в отъезде.
...Я провела весь день на яхте Соколовских. Они мне очень нравятся, и как жаль, что такой замечательной семьи у меня никогда не будет.  К вечеру меня отвезли в Пальму, откуда чартерным рейсом улетела  на  очень красивый и небольшой остров, где почти у трапа самолёта меня ждала машина  управляющего. Как приятно себя почувствовать хозяйкой.
...Плюхнувшись на заднее сидение,  подождала, когда  мой чемодан будет  заброшен в багажник,  и  машина плавно выехала из аэропорта.  Корфу небольшой туристический остров, растительность не особо буйная, а в некоторыйх местах – почти отсутствует.  На самом севере, расположен мой особнячок - скалы и море, нет гостиниц, только дома состоятельных греков.  Среди них находится и мой на 14 комнат,  есть  бассейн с водопадиком и джакузи.
-Ну что,  уговорили тебя  заняться консервной промышленностью?
-Как ты просил –не совсем. Я  сказала, что подумаю недели две.
- Умница, но ответишь через 7 дней, не следует рисковать с прибыльными делами. Кстати, завтра вечером ты летишь в  Швейцарию,  послезавтра начинаются торги за тот самый отель, в котором ты провела последнюю ночь в обществе  нашего общего друга Михаэля.
- И нашей  бывшей подруги Сони. Сколько раз повторять, мне неприятно об этом вспоминать, поэтому,  что бы избежать скандала, не напоминай.  Кстати о Швейцарии: шрамы на  твоём носу практически невидны, а возле  глаз и подавно. Этот пластический  хирург  – действительно спец высшего класса. Теперь я всем буду хвастать, что ухватила в мужья молоденького гения. А когда начну стареть – буду знать, к кому обращаться за омоложением.
-А я тебя предупреждал: забыть не смогу, тем более, что и сам  в некотором роде виноват. Ладно тебе, поцелуй меня скорее, я так соскучился.
-Осторожно, ещё вылетим в кювет.
-Второго раза не бывает, да и где я тебе здесь бесхозного покойника найду?  Да-а, тогда  мы пережили приключение, я тебе скажу... ты потрепала мне нервы своей придумкой с исчезновением. В морге пришлось побывать. И откуда у тебя такие познания?
-Сколько можно объяснять, в каждом морге есть отделение для бесхозных покойников, которые ждут очереди в крематорий. ...Более того, после того, как ты пришёл ко мне с целью убийства, я поняла, что кроме тебя мне никто ненужен! Я до сих пор не понимаю – почему эта истина не явилась ко мне раньше? К счастью, иногда бывает достаточно  одной секунды, что бы  многое понять. Поэтому,  в тот вечер, расплатившись за оказанные услуги с охранниками и наблюдателями видео, я  знала, что  сразу же после суда поеду к тебе с сумасшедшим предложением.  Ну а всё остальное тебе известно.
-А я , действительно, чуть с ума не сошёл на том судебном заседании... Это было полное фиаско! Придя домой, честно говоря, подумал, что травиться пора мне самому, поскольку в тюрьму отправляться  желания никакого небыло. Ты себе представить не можешь  этого ощущения... Когда строил-строил,  и вдруг всё развалилось в одночасье. Такое пережить невозможно...
-Ты это кому рассказываешь?  Мне такое представить тяжело? Да я поэтому и спешила к тебе после заседания суда, что боялась опоздать. Ну,  а когда убедилась, что ты по- прежнему, жив-здоров и  даже можешь адекватно соображать, выложила новые условия нашего сотрудничества....
-Как только в  эту хорошенькую  женскую голову могла прийти такая безумно- гениальная идея?
-Я поняла, что хочу быть императрицей, а лучше тебя никто в целом мире на роль императора не потянет. Поэтому, пора спасать положение,  но теперь  уже , согласно моим правилам игры.
-И ты не побоялась, что я тебя  убью на месте?
- Во-первых, судьба Отто Хайцера была  предрешена! Ему светило, как минимум пятнадцать лет. Ну, может быть десять, если сильно адвокат постарается. Сам понимаешь, с  криминальным прошлым и через такое количество лет  не то что об империи, об овощной лавке не стоило бы  думать. Кто с тобой после этого захотел бы иметь дело?  Правильно? А второе и, пожалуй, самое главное - ты не убийца! Не получилось спровадить меня на тот свет -   слава Богу. Я  помню твоё лицо, когда ты меня увидел в зале суда. Как ни странно, но ты  просиял от радости, забыв о том, что моя жизнь для тебя означает крах. А когда ты услышал о моём предложении, то сразу  понял -  я твоя единственная  возможность  вернуть  едва созданную, но ускользающую империю. Вернуть её именно  через меня.  Ведь ты шёл к этой цели давно, постепенно-постепенно, что называется, «на тихих лапах» переманил почти всех заказчиков на свою сторону. Я же видела, как ты работаешь, только не понимала, для чего! Мне казалось, что ты обычная ломовая лошадь, на которой выезжают, и на которую особого внимания не обращают.  В погоне за императорским званием ты забыл обо всём на свете, даже обо мне. Поэтому, наличие любовника спишем на твоё плохое поведение. Кстати, ты готов к свадьбе? Через три  месяца заканчивается траур по Отто Хайцеру,  и вдова  выходит замуж за своего  молодого управляющего, который  только чуть-чуть смахивает на её покойного мужа. Более того, новый супруг возьмёт  фамилию своей жены, поскольку это будет обязательным условием их  брачного контракта.  А через пару лет можно будет думать и о наследниках. Хорошо бы это были близнецы. Одним махом  мальчик и девочка.
-А вот этого обещать тебе не могу.
-Ладно, тогда сменим тему. Почему продают отель? Извини за нетактичный переход.
-За долги, я же говорил тебе,  детишки так науправляют...  вот и получилось, даже раньше, чем я ожидал.
-За короткий срок влететь в такой минус, что бы продавать недвижимость...
-Ну да, что бы выручить отпрысков,  родителям придётся избавиться от отеля.
-А  нам с тобой он очень даже пригодиться для приёмов важных  партнёров, поскольку  престижно...
- Прр-равильно! Но не расслабляйся, моя дорогая,  а приготовься к битве: здесь стратегия важна, так сказать – железная хватка! Посмотри бумаги, я  коротенько набросал необходимые сведения об участниках аукциона, так, на всякий случай. А теперь объясняю, как нужно будет действовать.  Не боишься?
- Это будет моим свадебным подарком.
- Конечно,  купленным за мои деньги..
-Отто, тьфу ты чёрт, ошиблась.  Феликс, прекращай  свои  бухгалтерские замашки и не торгуйся по мелочам! Как на базаре, ну честное слово...
-Знаешь, мне иногда кажется, что  вместо  разыгранной  смерти Отто Хайцера умерла  милая простушка Вера, а вместо неё возле меня появилась совершенно другая женщина.
- И какая тебе больше нравиться?
- Конечно – нынешняя! С ней  так интересно, даже дух захватывает. Но, видишь ли,  по той я иногда скучаю.  Она была такая ласковая, спокойная, капризная в меру.
- Как кошка: захотел погладил, захотел накормил, захотел выгнал на кухню.
-Почему ты всё всегда сравниваешь? Я не собирался называть тебя кошкой.
-Потому что, когда она стала тебе мешать, ты решил её усыпить
Но эту фразу я не произнесла вслух, сделав вид, что уткнулась в документы,  которые были у меня в руках.