Один день из жизни Григория Распутина

Один день из жизни Григория Распутина, второклассника и второгодника. В год 1916 от Р. Х. Гришка Распутин вдруг засобирался в Москву проведать свою больную бабушку. Так он и заявил ошарашенной венценосной семье. Императрица поплакала, но все же дала свое высочайшее благоволение. Царь-батюшка и вовсе был рад, так как ему уже надоело делить свою корону с этим помешанным. Впрочем, все отлично понимали, что Гришка едет не к бабушке – у него вовсе никогда не было бабушек, только дедушки. Гришка на самом деле ехал в Москву предаться утехам и пьяным оргиям, кои еще оставались в старой доброй Москве – посетить грузинский ресторан, сходить  в грузинское казино и заглянуть в армянский секс-клуб. Однако всем его мечтам сбыться было не суждено: черносотенцы выгнали из Москвы всех грузин куда-то к Черному морю.
И вот сидит вечером Гришка на Ярославском вокзале на перроне и слезы проливает.
- Милейший, - обратился к нему станционный смотритель, - Что вы плачете? Али вас обидели нехристи шакалы всякие?
- Нет, не обидели, но спасибо за совет, - ответствовал ему Распутин, - Мне бы вина постарше да бабу подороже. Но можно и наоборот…
- Так ведь нет-с. Указ! После двадцати трех нельзя, – сказал смотритель и поднял к верху большой палец, явно указывая на того, кто так распорядился.
 - Да знаю я! – в сердцах воскликнул Григорий, - Но ведь бывают же исключения. Вы поймите, я к бабушке больной приехал. Она при смерти, а мне страшно и больно… Нельзя же взрослому человеку бояться и плакать – так дело до анархии какой-то дойдет!
- Золотые слова! – ответил ему смотритель. Он нагнул свою голову и мхатовским театральным шепотом добавил: - Тут есть одно место, оно новое. Его раньше старый городничий открывать не велел – больно срамное заведение. Но вот новый решил его открыть. Говорят, что наш новый городничий, похоже, страшно сказать вслух-то, из ЛИБЕРАЛОВ!
Распутин аж перекрестился от страха:
- Врешь, собака! Не может городничий в Москве западным империалистам куннилингус делать!!! Да у него партийный стаж – 10 лет без взысканий.
- Тише, прошу вас, тише! – взмолился смотритель. – Это не я так думаю, это люди  говорят… Не стучите, умоляю, ведь замочат меня черноносотенцы, а у мена жена, дети, любовница. Вы уж лучше сами съездите, да мне скажите, правду ли люди кличат али врут. Ведь если врут, то я и приезжим не буду его рекомендовать. Адрес его простой: на Пушкинский, 15, во дворе поворотя направо спросите Ефросинью. Это пароль. Вам скажут, что она болеет. Это отзыв. Потом сообщите, что от вы пришли от Сардельки. Это я.
На последних словах смотритель покраснел, как будто ему самому что-то сделал новый городничий.
Распутин взял свой узелок с вещами и с первым извозчиком за двадцать минут добрался до места.
Вечерело. Москва горела сотней газовых фонарей, игриво маня рекламой магазинов, клубов и заведений: «Фельдман и ко – квартира, комната, угол на месяц, неделю, сутки», «Аганесов – свежая выпечка», «Ильгизбедеев – ресторация и платный туалет». «Черносотенцов на вас нету!» - в мыслях выругался Распутин, – «До чего Москву, мать городов русских довели! Велика Россия, а русскому человеку посрать негде!». Однако он тут же вспомнил, что ехал в грузинский ресторан выпить Киндзмараули, и сам себе запретил подобные мысли. «Что то я стал больно вправо забирать. Вот ведь дилемма – направо пойдешь – футбол любить начну, налево пойду – Раскольниковым стану!».
Сии тревожные мысли о дихотомии человеческой души, постоянно находящейся между ангелом и демоном (а правда всегда посередине, как в кресте), разбудил голос извозчика:
- Слющай, двадцать рублей плати, да! Вона твоя берлога!
И действительно, во дворе была еле видная вывеска «Берлога», но дверь была закрыта. Распутин взглядом оглядел двор и увидел дворника, который метлой подметал использованные надувные шарики и тихо матерился.
- Милейший, а не подскажите, где Ефросинья? Нужна она мне очень! – обратился к нему Распутин с поклоном.
Дворник при этих словах резко повернулся и не глядя ответил:
- Больна она, сифилис у нее.
- Я от Сардельки, - вслух добавил Гришка.
Дворник протянул пустую руку. Распутин про себя ругнулся и положил в пустую руку пятак. Дворник тут же отпер длинным амбарным ключом запертую дверь в «Берлогу» и впустил в него нашего героя.
Григорий вступил во тьму и увидел лестницу, что вела под землю. Несколько шагов - и он оказался в освещенной зале, в которой было сорок-пятьдесят столиков, за ними сидели пожилые господа и смазливые мальчики лет пятнадцати-семнадцати. Перед столиками, на сцене кривлялся ансамбль голозадых парнишек, чьи пятые точки были выкрашены красной краской.
Распутин ошалел. «Не врал смотритель!» - подумал он и сел за барную стойку в угле зала. Бармен подошел к нему, оглядел своим высокомерным взглядом и плесканул в стакан зеленоватой жидкости.
- Милейший, а что это? – спросил Григорий. – Мы в Петербурге такое отродясь не пили.
- Это абсент. Его все пьют, кто пришел девственности лишаться, - ответил ему бармен и удалился.
Распутин залпом выпил зловонную жидкость. В глазах у него поплыли зеленые слоники, но потом все прояснилось. Настроение поднялось. Да и не только настроение. Он подозвал к себе бармена и спросил:
- А кто это на сцене? Я не узнаю их без подштанников.
- Это красные, они всю Москву заполонили. Хотят устроить на днях секс-революцию, вот и агитируют, чем могут.
- Я-то вижу, что это херовые агитаторы, но за что они борются?
- А они не борются, они ложатся.
Последняя фраза не добавила никакой ясности, тогда Григорий спросил снова:
- А почему эфтот клуб «Берлога» называется?
- Ну это же просто: в берлоге медведь всегда сосет! – бармен гордо ответствовал и удалился подливать вновь пришедшим абсента.
Не успел Григорий переварить, как к нему подсел маленький человечек с мокрыми пальцами.
- Мое почтение, - прошепелявил он, - Вы на дебют пришли?
- Что-то я вас не понимаю, - сказал Григорий, - У меня бабушка при смерти, вот я пришел грусть залить вином.
При этих словах человечек погрустнел.
- А как бабушку звать-то? – спросил он с какой-то надеждой.
- Да имя ее странное, иноземное – Демократья. Болеет давно, боюсь, отойдет на днях.
- Сочувствую, - поклонился человечек.
После этих слов он поднялся на сцену, сложил руки рупором и громко сказал:
- Дамы и господа! Это облава тайной полиции. Беремся за руки и по двое выходим на улицу. Там вас отвезут в участок на опознанье.
Что тут началось! Все повскакивали с местов, стали опрокидывать столики. Смазливые мальчики стали кричать «Караул! Насилуют!», голозадые попадали на сцену без чувств. На крик сверху прибежала орава полицейских в форме, которые всех заковали наручники и вывели на улицу, где уже стояли полицейские кареты. В углу двора грустно стоял дворник и тихо шептал: «Второй раз несогласных разгоняют! Жалко!!!».
Всю ночь провел Гришка в участке, отвечая, что он просто пришел выпить вина, ему поверили только утром, когда приехавший врач осмотрел его зад и заявил, что тот не либерал. «И без вшивых интеллигентов знаю!» - прошипел напоследок Григорий и выбежал из участка. После этого он добрался на вокзал и сел на обратный поезд. А вечером его убил князь Юсупов.
                Конец.


Рецензии