Падение

Синее зарево осколков воспоминаний вспыхивает в теле старого ребенка, выстреливая воздушным дефектом спертости воздуха. Черные кнутья деревьев разрезают пластичность мира, напоминая о грешности мыслей в головах святых. "Мои пальцы бьет судорога ломки", - вторит голос из преисподней, куда ведут лестницы глаз бесстрашия. "Здесь все покрыто холодной слизью, я начинаю сливаться с пузырями ненависти", - все тише и тише за нами следует голос потерявшегося человека в индустриальной суматохе городского безумия. Этот мир - выгребная яма для романтиков, тлеющие образы воняют безысходностью, вбирая в себя еще большие толпы, зазывая своим тяжелым положением и требуя сострадания. Лицо младенца светится в этих клубах грязи, не понимая как мало ей осталось видеть желтые блестки прозрачных звезд, с отпавшими крыльями и обредших невесомость. "Моя одежда плавиться прямо на мне", - тонкие руки подергивает легкий трепет в предстоящей встрече с неведомым. Сучки деревьев дают течь. Воздух все тяжелее оседает в маленьких легких, разъедая их стенки. "Что я сделала не так?", - последняя фраза, угодивших в капкан безвременья со своей наивной жаждой проникнуться к бесчувственными вещами, умершими столетия назад, несущих в себе историю страданий. Из головы девочки начинают расти гнилые корни прокаженного дерева, врастая в картину, отрезая пути назад. Но ее глаза по прежнему открыты и видят ржавые веточки рук, сцепляющиеся с другими деревьями.
Вечность уже не пахнет нефтью, она источает радость забвения и танцы на пузырьках. В карманах вселенной еще много заначек.