Мимолётная встреча

По дороге в Агру, мы сделали небольшую остановку в одной из индийских деревень. Было очень жарко. Выйдя из прохладной «Тойоты», я сразу встал под тень огромного эвкалипта.  Под деревом одиноко сидела смуглая, симпатичная, молодая индианка, и торговала холодной водой. Маленькие бутылочки воды плавали в деревянном ведерке со льдом.
— Сколько стоит бутылочка? — спросил я её по-английски.
— Дас рупия (десять рупий), — ответила она по-индийски. Как оказалось позже, она по-английски не говорила.
Повернувшись в сторону машины, я произнёс по-таджикски:
— Чанд дона бигирам (Сколько штук купить?)?
— Шумо точик хастен (Вы таджики?) — вдруг, привстав с волнением спросила индианка
Она оказалась тоже таджичкой, но из Кабула. Мы немного поговорили. Оказывается, она беженка из Афганистана. Во время эмиграции вышла замуж за индуса-мусульманина. Потом родители вернулись обратно в Кабул, а она осталась с мужем, в своей деревушке. Я купил у неё всю воду. Мы тепло попрощались. Её черные глаза заблестели. Затем она медленно побрела по сухой пыльной дороге в сторону деревушки. На жёлтом песке остались лишь следы её маленьких босых ног. Мы поехали дальше. Через окно машины, вдали виднелась её худенькая фигурка обмотанная в темно-зелёное сари...

(Продолжение этой случайной встречи...)

Несколько лет спустя, мне снова посчастливилось побывать в Индии и проехаться той же дорогой в Агру. Было очень жарко. Когда мы достигли этой деревушки, я обратился к водителю со словами:
— Санджей, остановись, пожалуйста, вон у того эвкалипта. У меня тут есть знакомая.
— Хорошо, — ответил Санджей и замедлив ход машины свернул с большой дороги и остановился у того самого эвкалипта.
Я вышел из прохладной Тойоты, с кондиционером, под жаркое индийское солнце. Вдоль дороги сидели те же самые смуглокожие торговцы, которые продавали гуаву, бананы и разрезанные кокосовые орехи. Я внимательно разглядывал их всех, но среди них не обнаружил ту девчушку, таджичку из Кабула.

В тени эвкалипта сидел худой, смуглый старик, с дрессированной обезьянкой — макакой, которую он держал за верёвку. Подойдя к нему я поздоровался и спросил:
— Тут, когда-то сидела девчонка из Кабула, таджичка, которая торговала водой, где она сейчас?
— Ты, наверное имеешь ввиду Шабнам, — тихо произнёс старик, — из Кабула у нас в деревне она одна.
— К сожалению я не знаю её имени, может и Шабнам, — ответил я.
Затем он указал мне на небольшой ларёк недалеко от того памятного эвкалипта.
— Вон там теперь она работает, добавил с улыбкой старик.
Я направился туда. Дорога к ларьку была пыльная. И я осторожно ступая по пыли добрался к бамбуковому строению. В ларьке шла оживлённая торговля. Я сразу узнал её. Она немного повзрослела, стала более женственная. Красивее. Она не обратила на меня никакого внимания, и продолжила свой разговор с какой-то женщиной в красном сари. Когда женщина в сари вышла из ларька, я поздоровался с ней по таджикски:
— Ассалому алейкум, хонума...
Она подняла на меня свои чёрные глаза и с удивлением кивнула головой и тихо произнесла:
— Ваалейкум ассалом... Она удивлённо разглядывала меня. Затем в её глазах что-то мелькнуло. То ли испуг, то ли радость, то ли восторг...
— Шинохтам... (Узнала) — тихо произнесла она, приставив ладони к щекам. Она была по ту сторону прилавка, я по эту. Придя в себя она предложила мне сесть на плетённое из прутьев кресло и со словами «бифармоед» поставила передо мной свежевыжатый сок манго.
Мы разговорились. Она сказала, что запомнила меня лишь потому что я был единственным таджиком за всё её пребывание в этой деревушке. Что она часто вспоминала ту встречу...

Потом она рассказала мне, что её родители вернулись из Кабула снова в Индию, потому что в Афганистане всё ещё было неспокойно и опасно. Да и скучали по единственной дочери, которую оставили в далёкой Индии. Мать Шабнам, потом, рассказывала ей, что её отец ложился спать и просыпался с фотографией дочери... и часто по ночам, тайком, плакал. В конце концов её отцу удалось продать дом какому то талибу за небольшие деньги, и они сразу же уехали из захваченного огнём Афганистана, снова в Индию, к своей дочери...
За те деньги, которые привезли её родители, ей и её мужу удалось открыть кантин (торговый ларёк), в котором, в основном, торговали свежими соками и фруктами. И их скромный бизнес развивался хорошо. Естественно, в таком жарком климате свежие фруктовые соки всегда буду востребованы.
На этот раз она была очень весёлой и довольной жизнью. Она сказала, что у неё растёт сын.
Мне хотелось сделать что-нибудь приятное своей соплеменнице, своей «хамзабон», но предлагать деньги было не удобно, и я сказав, что сейчас вернусь, вышел из ларька.
Под тенью эвкалипта, в «Тойоте», терпеливо ждал Санджей. В машине, в баре, у меня была коробка шоколадного зефира, которую я и подарил Шабнам.
Она смущенно взяла коробку в руки и стеснительной улыбкой произнесла «Ташаккур».

Я, пожелав ей удачи в торговле и в жизни, тепло с ней попрощался.
Когда мы отъехали от ларька, в зеркале заднего вида, я видел её удаляющуюся фигуру. Она, держась за бамбуковую сваю, пристально следила за отъезжающей машиной.
О чём она думала...? Возможно о том времени, когда я встретил её впервые на пыльной дороге, торговавшую водой... А возможно о своём родном Кабуле...
Санджей задавал мне какие-то вопросы, и я машинально на них отвечал... А сам думал, когда же на земле закончатся войны...


19 декабря 2012 года
Катманду, Непал

P.S.

___
На одном из сайтов интернета (proza.kz), где у меня выставлен этот рассказ, я, случайно, встретил вот это произведение, написанное, моей землячкой, но нынче уже, проживающей в Казахстане. Этот рассказ очень впечатлил меня! Мой рассказ "Мимолётная встреча" перессказан глазами Шабнам, героиньей этого же рассказа. И получилась очень неожиданная интерпретация рассказа "По дороге в Тадж-Махал". С разрешения автора рассказа, я выставляю его тут. Приятного чтения.
___
По дороге в Агру. Джурахону Маматову ("Мимолётная встреча" или "По дороге в Тадж-Махал"). История случайной встречи глазами Шабнам.

Шабнам стояла у порога, упершись хрупким плечиком в дверной косяк и смотрела на дорогу. Она часто выходила на нее посмотреть, когда ее кантин (торговый ларек) пустовал. Торговля шла хорошо, свежие соки и фрукты всегда востребованы в такую жару.

Если покупателей не было, Шабнам прибиралась на полках и сортировала в ящиках фрукты. И лишь после этого позволяла себе постоять у открытой двери. Всего несколько десятков метров пыльной дорожки отделяло кантин от того самого раскидистого эвкалипта.

Сегодня, как и тогда, несколько лет назад, под ним сидели старики и женщины, торговавшие бананами, гуавой и кокосами. А она в те годы торговала бутылочками с водой, вспомнила Шабнам. Был самый обычный день. Остановилась машина, ехавшая по направлению к Агре.

Продавцы оживились. Из машины вышел молодой мужчина и направился к дереву, где они сидели. Рассматривая предлагаемые товары, он дошел до ее деревянного ведерка со льдом и спросил о цене. Шабнам не знала английского. Потом он повернулся к машине и крикнул своим спутникам:

— Чанд дона бигирам (Сколько штук купить?)? Шабнам замерла от неожиданности.

Незнакомец говорил по-таджикски. Как давно Шабнам не слышала родного языка! Она жила здесь не первый год, но родом была из Кабула.

Волнуясь, она заговорила с ним на таджикском. Мужчина был удивлен. Сказал, что принял ее за индианку, ведь на ней было традиционное индийское сари и кожа ее была смугла. Шабнам рассказала, как вместе с родителями бежала из Афганистана, как здесь ее взял замуж местный индус-мусульманин. Что родители позже вернулись на родину, что она ничего о них не знает и очень тоскует.

Мужчина внимательно слушал, хотя в машине его ждали. Они поговорили совсем немного, потом он купил все бутылочки, что плавали в ее ведерке и, тепло попрощавшись, уехал. А Шабнам пошла в сторону дома за новой водой.

Встреча с незнакомцем, такая неожиданная, всколыхнула в ней тоску о доме и родителях, тяжелые воспоминания об ужасной войне. Когда она вернулась, у раскидистого эвкалипта стояла уже другая машина... Прошло несколько лет. Казалось бы, ничего не изменилось с того момента.

Жизнь Шабнам была тягуче-однообразна, дом-торговля-дом... Это только на первый взгляд. На самом деле жизнь подарила Шабнам много прекрасных моментов. Отец, горевавший в разлуке с дочерью, принял решение снова покинуть родину, все еще охваченную огнем войны. Продал дом и вместе с матерью Шабнам вернулся в Индию.

Вырученных за продажу дома денег хватило на покупку этого небольшого ларька. Потом у Шабнам родился сын, долгожданный первенец. Шабнам повзрослела, повеселела и расцвела.

И вот теперь Шабнам отделяют от старого эвкалипта несколько десятков метров. И несколько лет — от той памятной встречи. Молодая женщина не перестает вспоминать о ней. Почему? Она не знает. Она много раз задавала себе этот коварный вопрос. Встреча была так мимолетна, но так растревожила что-то в душе Шабнам, так смутила...

Почему она не может его забыть? Чем он отличается от других покупателей, от всех знакомых мужчин, которых она встречала в своей жизни? Шабнам не находила ответа. Но она точно знала, что будет помнить о нем всегда. Мысли Шабнам были прерваны, к лавке приближалась постоянная покупательница в ярко-красном сари.

Шабнам приветливо поздоровалась и предложила женщине войти внутрь. Пока они весело щебетали, обсуждая товары, в лавке появился новый покупатель. Женщина, которая уже оплатила свои покупки, поторопилась уйти.

— Ассалому алейкум, хонума... — услышала Шабнам приятный мужской голос.

Никогда, погружаясь в свои воспоминания и раздумья, не позволяла себе Шабнам мечтать о новой встрече! Она тихо поздоровалась и, вспыхнув, прижала ладошки к щекам.

— Шинохтам... (Узнала) — добавила, еще больше смущаясь.

Эта встреча была почти столь же короткой, как и та, первая. Незнакомец расспрашивал ее о жизни, Шабнам, преодолев смущение, охотно отвечала. Спустя несколько минут они уже весело беседовали, словно старые добрые знакомые.

Когда мужчина поднялся с плетеного кресла, Шабнам глубоко вздохнула и перестала дышать. Сейчас он уйдет... Но он попросил подождать минутку и вскоре вернулся обратно, вручил ей коробку со сладостями и тогда уже распрощался. Девушка проводила его до двери и долго смотрела вслед. Вот он дошел до эвкалипта, вот открыл дверь, машина тронулась, двинулась по направлению к Агре и быстро исчезла из вида. Шабнам вдруг поняла, что нашла ответ на свой вопрос.

Поняла, что для этого человека было абсолютно неважно, с кем он говорит — с женщиной, мужчиной, стариком или ребенком, неважно, какой у него цвет кожи, образование, религиозные убеждения и положение в обществе... Он говорил с ней, как с равной. Он и с другими такой, поняла Шабнам.

Дитя войны, приученная к осторожности, она впервые встретила незнакомца, которого можно было не опасаться. Она просто чувствовала это, но не смогла бы объяснить словами. Впервые осознала Шабнам значение этого слова — доверие.

Ей очень захотелось выучить английский язык. Хотя бы несколько слов. В следующий раз, когда незнакомца волею случая снова занесет в их края, она будет приветствовать его не только на родном языке. Ведь они еще встретятся?

К ларьку приближались новые покупатели. Жизнь не стоит на месте. Шабнам повернулась к ним и улыбаясь, пригласила войти. Вечером она придет домой, откроет коробку с зефиром и расскажет родным об удивительном человеке. Но никто из домашних не узнает, с какой надеждой она будет ждать новую встречу...