Курорты. Глава 2. Шестой, шестой, я -пятый!

Слева от дорожки желтел домик, напоминающий своей архитектурой творения архитектора Растрелли. При ближайшем рассмотрении домик оказался заброшенной трансформаторной будкой. Над входом без дверей чернела, выполненная углём, надпись: «Домик Бомжа». А снизу, совсем уж неразборчиво и коряво приписано: « без пол литра не входить».
Сам обитатель архитектурного шедевра неизвестного архитектора, лёжа неподалёку на травке, нежился в лучах восходящего солнышка. Миновав  БОМЖ-палас, молодой человек вошёл в сосновый лесок. Поведя головой по сторонам, и будто к чему- то принюхиваясь, он скорчил смешную гримасу. Потом, порывшись в сумке, достал пригоршню орешков, и, присев на корточки, несколько раз  щёлкнул языком по нёбу.
 Тут же из-за деревьев, мелькая пышным хвостом, появилась белка. Нисколько не опасаясь, она в несколько прыжков достигла ладони и  совсем по-человечьи поднялась на задние конечности. Затем схватила передними лапками орех с ладони, и мгновенно освободив кривыми зубьями ядро от шелухи, отправила его за щеку. После этих манипуляций белка утратила всякий интерес к молодому человеку и исчезла меж деревьев.
Он убрал орехи в сумку и направился к небольшому одноэтажному коттеджу, а мы вслед за ним. Судя по уверенной походке, местность была ему хорошо знакома, и я даже подумал: «А не косит ли этот заяц?» Впрочем, внимательно присмотревшись, я заметил, как он слегка, почти невидимым движением трости обозначает дорогу. Дойдя до коттеджа, он вошёл в дверь под вывеской: «Администрация Сестрорецкого Курорта»
Мы вошли следом. Вся поездная компания была уже в сборе. Наверное, бабульки шли короткой дорогой. Рассевшись по периметру в мягких диванах и креслах, тётки бурно костерили министра  социальной защиты.
«Кто последний?»- спросил молодой человек. В ответ тишина. Он повторил вопрос, и вновь никакой реакции. Тут в дело вмешалась моя жена:
- Так, значит последних нет, следовательно, последние станут первыми, - заключила она, перемещаясь к двери кабинета.
- С какого это перепуга вы первые! - заверещала сухонькая старушка.
 - Так вот дама и есть последняя, - вмешалась полненькая тётенька в спортивном костюме, указывая на сухонькую старушку.
- Здрасьте, пожалуйста, - выдохнула старушка, - я последняя? Да за мной куча народа занимала, только они отошедши.
- Значит, будем пока придерживаться вас, - резюмировала жена. Молодой человек всё это время, прислонившись спиной к стене, молчал, и жена, как бы выступала от его имени. За  короткий отрезок пути от станции до коттеджа, мы не обмолвившись ни словом, странным образом сблизились.   Даже тётки, перестав собачиться из-за очереди , бросали в сторону нашей странной троицы любопытные взгляды, а после, понимающе переглядываясь, затихали. 
 И действительно, мы с ним были похожи. Примерно одного роста и телосложения. У обоих длинные волосы, только у меня обесцвеченные, а у него иссиня-чёрные.  Я старался рассмотреть какие у него глаза, но они были скрыты козырьком бейсболки. Меж тем очередь стремительно продвигалась. И вот уже тётки ехидно  предлагают нам: «Проходите девочки», при этом синхронно хихикая.
 Эта фраза заняла бы, наверное, первое место в хит- параде шуток-самосмеек.
 Молодой человек, отлепившись от стены, подошёл к кабинету.   Жена, распахнув дверь, направила его вовнутрь.
- Спасибо, я сам, - произнёс он, мягко отстраняясь. Желая помочь, она, на какое- то мгновение  оказалась в кабинете.
- Вы вместе? - спросила врач.
- Нет, нет, - ответила жена, и, выйдя из кабинета, тихо притворила дверь.
Почти сразу за ней вышел молодой человек, и мы зашли в кабинет.
Пышнотелая врач-администратор вручила нам квадратный листок памятки, на которой были обозначены номер корпуса, стол, кабинет и фамилия лечащего врача.
Я едва успел спросить:
- Скажите, а окна выходят к морю?
- К морю не советую, - быстро ответила администратор, -  сильные ветра. По её  заученному тону было ясно, что почти все просят номера с видом на море.
 Поблагодарив женщину-администратора, направляемся к единственному высотному зданию из стекла и бетона, расположенному на берегу залива. Наш номер на шестом этаже. Горничная открывает  дверь, и, пропуская нас внутрь, принимается ожесточённо пылесосить ковровую дорожку. Пришлось дать ей полтинник, и она тут же удаляется в соседний номер.
Номера оказались просторные с прихожей, балконом, душем и туалетом. Кровати стандартные, и мы сразу же сдвинули их вместе. Сдвинутые кровати напоминают подиум. На радостях с разбега прыгаю на кровать, и тут же вместе с  остовом оказываюсь на полу. Заглядываю под матрас. Под ним только тонкие жёрдочки, наподобие тех, из которых сколачивают ящики для яблок. Я кое- как восстанавливаю кровать на спинки, и мы быстро уходим на обед, пока ещё чего-нибудь не сломали.
Одновременно с нами из номеров вылезают соседи справа и слева. Соседкой слева оказалась  побитая жизнью обесцвеченная блондинка неопределённого возраста, что называется сзади пионерка, спереди пенсионерка. Соседом справа слепой молодой человек.
У лифта уже скопилась толпа. Один из лифтов тут же остановился. Пятеро пенсионеров загрузились вовнутрь, но стоило мне только сделать попытку войти, как один маленький дедок с воплем: «Шестой, шестой, я пятый нажал на кнопку пуск, и лифт тронулся вниз, без нас. В полных непонятках мы отходим к другому лифту, но и там та же история.  Поначалу я подумал, что лифт движется вверх, но с другой стороны человек назвал номер нашего этажа, а после идентифицировал себя за номером пять. Что бы это значило?  Оказалось, в местном фольклоре существует поверье, что лифт рассчитан на пять человек. Потому -то каждый пятый и кричит всякому вновь входящему: «Шестой, шестой, я пятый».
 В просторном зале столовой много свободных столиков. Молодой человек оказывается за нашим столом. Тут  уже стоит эмалированная кастрюлька с супом, расставлены тарелки, разложены приборы. В пластиковом стакане фигурно разложены бумажные салфетки.  Рядом с каждым лежит полотняная салфетка. Я разливаю суп по тарелкам. Жена берёт меню, читает вслух и спрашивает молодого человека, что он будет на второе.
«На ваш вкус», - отвечает он, раскладывая салфетку на коленях и принимаясь за салат. За соседним столиком пенсионерка-пионерка игриво спрашивает у молодящихся дедков-бодрячков:
- Ребята, а что мы будем кушать на ужин?
Дружелюбные официантки,  белоснежными фартуками напоминающие школьниц на выпускном балу, катят на тележках второе и компот.
Активно апеллируя к ножу и вилке, молодой человек  быстро порубал  говяжий бифштекс на мелкие кусочки. Ел он довольно медленно, тщательно пережёвывая мясо. При этом
взгляд его был устремлён куда- то сквозь нас.
Закончив с обедом, мы удалились в номер, дабы погрузиться в объятия Морфея, но как только  прилегли,  раздался стук в дверь.
Я пошёл открывать. У порога стояла пенсионерка-пионерка. На ней был слегка накинут шёлковый халатик, на ногах - мягкие туфли.
- Ой, извините, - как бы смутившись, воскликнула она, - я думала здесь женщины. Хотела иголку с ниткой по-соседски стрельнуть, - игриво хихикнула она.
Жена вручила ей иголку с ниткой и закрыла дверь.
После тихого часа решили сходить на приём к врачу. Кабинет врача располагался в этом же здании, на последнем этаже. В коридоре, перед кабинетом в ожидании приёма сидели бабушки-старушки. Присели на мягкую лавку у двери. Напротив нас сидели три  бабули. Две вели активную беседу, а третья, которая при более внимательном рассмотрении оказалась вовсе не бабулей, а даже совсем наоборот  девушкой, отсутствующим взглядом шарила по стене. Она была одета в офисный брючный костюм, и, судя по тому, как худенькая старушка иногда обращалась к ней с вопросами, приходилась бабуле то ли внучкой, то ли поздней дочкой. Полная дама, похожа бывшая начальница, обращаясь к худенькой, спросила:
- Слышали, что сейчас в медицине творится?
- А что? – с любопытством спрашивает худенькая.
- У меня тут давеча зуб разболелся, - начинает полненькая, - пошла к дежурному врачу. В кабинете две врачихи: одна молодая, другая в летах. Я к молодой попала.  Та, что в летах, спрашивает молодую:
- Как твоя двушка-то, новенькая?
- Ничего, - говорит, только ванная маленькая, будем расширяться за счёт кухни.
- Что, - спрашивает пожилая, - такая кухня большая?
- Да нет, - отвечает, - нормальная, - просто мы хотим в ванную комнату джакузи ставить, я люблю в пузырьках нежиться.
Вот так за разговором молодая мне зубы- то все и раздраконила, а сама всё со своей напарницей трындит. «Вот, - говорит, - всё никак не могу себе икс пятую с кожаным салоном взять. Мой дилер, только как заказы наберёт, из Германии пригонит бээмвушку».
 И вдруг, без перехода, прямо в лоб мне цену называет.
 А у меня аж с сердцем плохо стало. Денег -то девятнадцать рубликов, в обрез на проезд. Хорошо сын был рядом, а то хоть караул кричи.
- Да, - отвечает худенькая, - без денег хоть в гроб ложись.
Интересно, что так поразило полненькую бабушку, цена на БМВ или на зубы?
Тут дверь  отворилась, и из кабинета вышел молодой человек. Полненькая тут же рванулась и исчезла за дверью.
- Ишь чего деется -то, доча, - произнесла худенькая,  качая головой.
 Затем, будто что- то вспомнив, со вздохом добавила:
- А нам, доча, ещё в больницу ложиться на плановую.
Доча, которую я тут же окрестил Плановая, в ответ промычала что -то нечленораздельное.