Не тот наркоман

  В то время, в середине шестидесятых, я еще учился в школе, заканчивал десятый класс. Заниматься приходилось много, на носу были выпускные экзамены. От постоянных занятий я сильно уставал, похудел и оброс волосами, так как не находил время пойти в парикмахерскую. Единственным моим удовольствием было смотреть по телевизору футбольные матчи и читать газету «Футбол-хоккей».
  Я не был похож на современных ребят, которые в этом возрасте уже курят, пьют и делают то, о чем на этих страницах я не решаюсь написать. Я только занимался и мечтал об окончании школы, которая была для меня сущим адом все десять лет, что я там проучился. Занимался я не один, а с Левой, моим одноклассником, который жил неподалеку от меня. Занимались мы с ним после школы, часиков до 10-11, а затем он возвращался домой, а я готовился идти спать. В качестве моего вечернего моциона служили проводы Левы до дому, благо он близко жил.
  Как-то, в очередной раз, после вечерних занятий, проводив Леву, я возвращался домой. Уже вблизи своего дома, я увидел как милицейский мотоцикл с коляской и двумя огромными, пузатыми милиционерами, резко остановился вблизи меня, и эти милиционеры быстрым шагом направились в мою сторону. Я подумал вначале, что это не имеет ко мне никакого отношения. Но они смотрели прямо на меня, и уже не было никаких сомнений, что их интересовал именно я. Подойдя, они схватили меня за обе руки и, сказав только одно слово «пошли», потащили к своему мотоциклу, засунули в коляску, сами сели один за другим на мотоцикл и поехали.
  Я не знал, что подумать. Пока мы доехали до места назначения, в отделение милиции нашего района, в голову приходили всякие мысли. Мне ничего не оставалось, как ждать, пока в отделении не объяснят в чем дело и не представят обвинения. Там, куда меня завели, начальник потребовал у меня документы, кажется паспорт, которого у меня не было, так как  в то время еще его не получал. После этого начальник начал допрос. Спрашивал имя, фамилию, адрес, год рождения и так далее. Видно было, что он недоволен моими ответами. Тон его становился резким и угрожающим. Он то и дело, отпускал в мой адрес нецензурные слова. Потом он приказал одному милиционеру обыскать меня. Пошарив в моих карманах, единственное, что они обнаружили, была обложка газеты «Футбол-хоккей». Рассмотрев внимательно эту обложку, начальник заметил на ней надпись карандашом «Веп 32».
- Что это такое? – закричал он, - что это за запись, отвечай. Внести все в протокол.
- Это почтальон надписывает, чтобы правильно отнести кому нужно. «Веп» - это сокращенно моя фамилия Вепхвадзе, а 32 это номер дома. Я эту газету выписываю.
-Я тебе выпишу, - заорал начальник, - над кем издеваешься.
  И понеслась ругань и угрозы.
  Я знал, что рано или поздно меня будут колотить и в конце концов посадят. Неужели за то что я выписал газету «Футбол-хоккей», о которой столько мечтал. Не будучи в состоянии достать билеты на матчи моей команды, я довольствовался чтением этой газеты, которую в основном читал в туалете или троллейбусе, так как другого свободного времени у меня не было.
- Пиши, - приказал мне начальник, и буквально бросил мне лист бумаги и шариковую ручку.
- А что писать, - спросил я неуверенно.
- Пиши все: где был, что делал, куда ходил, с кем встречался, - заявил он.
  Я не знал, что от меня хотят узнать, в чем меня обвиняют, и что я должен был писать на той бумаге. До этого я писал только письменные упражнения и сочинения по литературе. Даже дневника никогда не вел.
  Но вид начальника и его тон были настолько угрожающими, что я готов был даже написать роман вроде «Война и мир».
  Когда я писал, то вспомнил один эпизод из старого советского фильма, как немцы поймали русского партизана и допрашивают по-русски, со страшным немецким акцентом:
- «Скажи, где Сталин» - спрашивает офицер-фриц.
- «Не скажу» - гордо отвечает партизан.
 А затем его бьют и ведут на расстрел, куда он идет с высоко поднятой головой и выражением радости на лице, что выполнил свой патриотический долг.
   Почему я тогда вспомнил тот фильм и сцену допроса, не знаю. Наверно у меня были подобные ассоциации и плохое настроение.
  Написав отчет, я протянул его начальнику. Тот внимательно начал читать, а потом закричал:
- Что это ты написал, какая школа, что за контрольная по физике, кто этот Лева? Ты над кем издеваешься. Я тебе покажу футбол-хоккей. Ты у меня еще поиграешь и в одно и в другое.
  Я понимал, что объяснять уже не имеет смысла, лучше молчать и постараться как-нибудь сообщить домой, где я нахожусь. Ждать помощи мне неоткуда. Милиция хочет мне что-то пришить, но пока я не даю ей такой возможности, потому что сам еще не понял, что она от меня хочет.
  В это время в кабинете раздался телефонный звонок. Начальник взял трубку и сказал:
- Да, мы его взяли... он у нас...   пока молчит. ... нет, при нем ничего не было. Хорошо.
-Сейчас придет главный, и он тебе развяжет язык, - злорадно заявил мне начальник, - он тебя выведет на чистую воду. Больше не сможешь отпираться и вешать нам лапшу на уши со своими контрольными, Левой и газетой «Футбол-хоккей».
  Действительно, через несколько минут, которые мне казались вечностью, и в голову лезли всякие страшные мысли, в кабинет вошел один мужчина средних лет в штатском, при виде которого все, включая начальника, вскочили со своих мест и встали по стойке смирно. Я понял, что вошла важная личность, от которой будет зависеть моя судьба.
  Вошедший, поздоровался с присутствующими,  что-то вполголоса сказал начальнику, посмотрел презрительно на меня, а затем громко произнес:
- Отпустите его, это не тот наркоман.
  С тех пор прошло много лет. Милиция больше не ездит на мотоциклах. Вместо нее полиция на шикарных мерседесах. Лева, мой друг, переехал на постоянное место жительства в Ереван. Газета «Футбол-хоккей» больше в Тбилиси не продается и, тем более, не выписывается. Да и к самому футболу интерес, в общем, упал. Отделения милиции, куда меня потащили, уже давно нет, и на его месте построили казино. А вот наркоманы есть. Но это уже не те наркоманы.