Больница

Свой рассказ я хочу начать немного с другого. Но   не бойтесь, это не займёт много времени. Для начала я хочу представиться. Меня зовут Ника и на данный момент мне 14 лет. А рассказать я хочу собственно о том, что случилось этой зимой. Начиналось всё довольно мирно, а именно с того, что мне нужно было ложиться на лечение в больницу по одной довольно неприятной причине. Но это уже не важно, ибо в этом рассказе я собираюсь рассказать о людях, которых я там встретила, а не о противных врачах, надоедающих своими процедурами, не о муках, причиненных мне во время моего там пребывания, а совсем о другом. Я хочу рассказать о нескольких удивительных людях и их приключениях в больнице, во время моего нахождения в ней.   Начну я с того, что представлю вам, уважаемые читатели, этих людей: Даша-девочка 14 лет, среднестатистический подросток. Ну, почти… Лейла - тоже девочка 14 лет, не среднестатистический подросток. Катя - маленькая девочка лет 8. Из-за возраста и перенесённой операции ходит без нижнего белья…   Пожалуй, это самое главное, что пока о них нужно знать.   Всё началось с того, что я ступила за порог страшного серого здания с окнами, прикрытыми железными жалюзями решетки. Внешний вид здания, как вы сами понимаете, меня ничуть не обрадовал, а даже наоборо: ызвал явное отвращение и скуку. Оставаться тут абсолютно не хотелось, не хотелось сюда даже заходить и заглядывать, не   то, Что жить на протяжении нескольких долгих дней своей жизни. Но тем не менее. Мне пришлось туда и заглянуть. И зайти, и, даже, пожить. Но не будем отвлекаться от главного. Вот стою я в приёмном отделении этого серого здания, выкрашенного изнутри в тошнотно - зелёный цвет, держу в руках пакет с едой и сумку с вещами. Стою я и ни кого не трогаю. Всего-навсего протяжненько зеваю и наблюдаю за тварью божьей, за мухой. Наблюдаю я за этой животинкой и думаю, как ей хорошо. Летает себе и летает, по врачам не ходит, летает, никому не принадлежит, ни от кого не зависит… Лафа… Так.… Это я что-то отвлеклась.… Вот стою я и думаю, какого чёрта я вообще тут делаю, почему я такая больная и должна торчать тут, за что мне всё это ну и так далее. Вот стою себе просто и думаю обо всей этой мути, как вдруг тётка из приёмной как заорёт на всю больницу мою фамилию. У меня не то, что сердце, у меня мозг чуть не остановился в программе « Loading »! А эта ватрушка в белом халате ещё и ворчит! Нет, ну не нагло ли? Ну я конечно, как самый нормальный человек, только отойдя от этого неправильно запущенного хомячка, вошла в комнату, выслушала долгую речь о своей глухоте, наглости и нехватки времени у таких занятых ватрушек, ой, сорри, врачей, как эта. Итак, когда эта ватрушка закончила читать мне лекцию, меня определили в палату № 3, после чего я, со всеми своими пожитками, была отправлена на расселение.   Ну, вот примерно где-то здесь и началась моя история... Приперевшись в палату, я «отрыла» свободную койку и свалила на неё свои вещи. Посмотрев на живописную картину вокруг, я принялась раскладывать всё по полкам тумбочки. В палате я была пока одна. Точнее там кто-то ещё жил, только их сейчас не было. Ну, я по этому поводу не очень заморачивалась тогда, честно говоря. Я легла на свою новую койку, скрипящую от малейшего прикосновения и начала рассматривать потолок с отсыпавшейся в некоторых местах извёстью. Такого грустного потолка я ещё никогда не видела. Ну а раз я уже и так лежу в больнице, то хуже уже быть не может и ничего странного в том, что я поговорю с этим несчастным, потолком не будет. Ну, я и заговорила:   - Бедный… Тебе наверное очень плохо… Тебя уже так давно не красили… Висишь тут такой облезлый, смотришь на людишек ходящих по этой мерзкой комнатушке и вечно меняющихся… Тебе эта комната наверное уже до жути надоела… Вечно эти противные салатовые стены… Вечно этот протёршийся старый линолеум… Тебя от этого уже наверное тошнит… Главное, чтобы ты не начал блевать, а то мало ли кто и в чём окажется, - говорила я, с полной уверенностью и иногда посмеиваясь. Со стороны, наверное, можно было подумать, что меня не туда определили, ведь таким психам, как я, место не здесь, а в клинике для душевнобольных.
  - А может, ты расскажешь мне, кто тут ещё живёт? Ведь я здесь явно не одна проживать буду, - продолжала я – интересно, они меня старше или нет?   - Я, конечно, предполагала, что больница меняет человека, но не на столько же! – раздался чей-то голос, резко прервавший мой разговор с потолком.   Я, как культурный человек, посмотрела на источник звука, села и, с улыбкой на лице, сказала:   - О! Человечина!!! Неужели мне и вправду довелось встретить этот исчезающий вид!!! Потолок, ты главное не смей на него блевать!!! А то мало ли, они ведь у нас в дефиците!!!   Девка как заржёт, что мне даже пришлось вскочить и спасти несчастный стул, на который она чуть не свалилась в порыве смеха..   - А чего это вы собственно так разгоготались? Что, психов никогда не встречали? – с философским видом спросила я.   - Психов видела, - начала девушка сквозь смех и слёзы – но чтоб таких! Нет… Таких экземплярчиков я ещё не видела!!!   - Ну тогда со счастливой находкой! – сказала я, поклонившись, - меня, кстати Никой звать, - с улыбкой быстро прибавила я.   - Доооо… - сказала девчонка, по-прежнему смеясь, - я Даша. Очень приятно.   - Мну тож. Вот так прошло первое знакомство. Девчонкой Даша оказалась что надо. Не промах, одним словом. Потом мы ещё долго сидели и разговаривали ни о чём. Я познакомила её с потолком, которого мы любя призвали «Мистер Тошнотная Плоскость». Даша рассказала мне ещё об одной девочке, проживающей здесь. Её звали Лейла. Красивое и редкое имечко, не правда ли? Ну да продолжим… Как вам всем известно, люди легки на помине… Вот и Лейла так же. Стоило нам о ней заговорить, как в нашу палатку сумасшедших и прочих придурков, вошла девушка, злая как чёрт и ругающаяся как кипящий чайник.   - Привет, Лелик, а у нас прибавление, - с лыбой до макушки пропела Дарья.   Девушка на минуту отвлеклась и пробурчала что-то между «мои поздравления» и «приветствую». Мило. Очень мило. Не правда ли? С такими радостными побуждениями девушка села на свою кровать, тихо возмущаясь.   А теперь вуаля! Три, два, один, гоу!   - ЧТО? – раздалось удивлённое восклицание Лейлы, которая, уронив челюсть на пол и расстелив коврик из языка, привстала с койки № 3, палаты № 3. (Звучит, не правда ли?)   - Угу. Это Ника, - прорекламировала меня Даша.   - Привет! Йа псЫх в законе! – улыбаясь, проговорила я.   - Очень приятно, Лейла, - сказала девушка, мило улыбнувшись.   А Даша тем временем с хитрой улыбкой посматривала на нас. Но это уже не важно, так как через несколько минут мы уже шли на кормежку, активно разговаривая.   Теперь я расскажу о нашей удивительной во всех пониманиях столовой. Наша столовая – это немного не то, что вы, наверное, привыкли представлять под этим названием. Наш пищеблок – это место где разом кучкуются все психи планеты, разбавленные столами и едой для разнообразия. Правда, весело? Итак, я опять отвлеклась. Столовая была страшнее медицинского кабинета, так как там, если вдруг чего, врачи могли и не спасти. То есть, они бы может и спасли. Но не сразу, а значит, есть риск умереть. Поэтому столовая являлась самым опасным местом. Да и выглядела она страшнее, чем туалет в древнем Риме или у меня на даче, а вы, наверное, уже и сами догадались, что деревянный сарайчик с ведром, выдаваемым за туалет, очень страшная вещь! Ну а так как я глубоко в душонке своей садист, то я опишу вам нашу столовую, но так как я садист пока не конченый, я её сильно приукрашу. Итак, столовая заключалась в небольшом помещении с серыми потрескавшимися от времени стенами, потолком непонятного цвета, облезавшего, где только можно, вздувшегося и почерневшего лейнолеума и кое – как сколоченных посадочных мест, на которые мы боялись садиться, опасаясь заноз.
Вот такая миленькая у нас была столовая. Кормили здесь плохо, но что ж поделаешь, больница, как-никак, не ресторан! Жрали что придётся, одним словом. Спасала только жрачка, которую, как вы, надеюсь, помните, я отдельным пакетиком притащила с собой.   Но это всё же неважно. Я же, собственно говоря, о чём рассказать хотела! Отвлекаюсь… Отвлекаюсь, однако… Но что ж поделаешь-то! Жизнь такая! Всё время в движении. Прямо как морская свинка с электрическим веником! Но продолжим. Итак, после того, как мы побывали в столовой, мы попёрли обратно в нашу палату № 3, на койки № 2, №1 и №3… Близился вечер… Делать было нечего… Ничего не напоминает? Да, угадали, я расскажу вам сказку, как три девицы под окном, ржали поздно вечерком… Да не вы ржали, а три девицы! Нет, ну что за люди пошли! Ах да, опять отвлеклась… Разлеглись мы значит по коечкам, как самые некультурные люди, в одежде, на чистенькое бельишко, свиньи мы короче. Но кто же виноват, что меня в год свиньи родили!? Я что ли? Ну вот лежим мы значит такие, три мымры – чучундры, и разговариваем…   - А мне операцию завтра делают, - так невзначай напомнила Даша.   - А мне уже сделали, - невзначай продолжила Лейла.   - А я послезавтра съеду, - невзначай гордо сказала я. А эти две как заорут хором:   - Какого гхыра???   - А что? Я в отличие от некоторых не больная на части тела ниже головы! – возразила я.   - Мыыыымра… - проныла Даша.   - Угу… И чучундра… - подхватила этот хор ноющих психопатов Лейла.   - А что я? Я ничего, - пожала плечами я. Вот так весело говорили три девицы под окном, шибко поздно вечерком. А потом пришёл мужик и раздался громкий крик:   - Почему и в честь чего, я не вижу никого!? В смысле в кабинете, - сказал етот странный дядя, зло глядя на нас.   - Ась? – как ни в чём не бывало переспросила Лейла.   Мужик в ауте, мы под койками от смеха катаемся. Зашибись картинка, не так ли? Дядя наверное подумал, что больничку перепутал и не туда пришёл, ибо стоял он в дверях с дёргающимся веком и не мог ничего ни сказать, ни сделать. Довели мы человека, ничего не скажешь.   - Девушки… Я сюда вообще за чем пришёл-то! Ни одна из вас сегодня вечером в процедурном не была! Или мне, по вашему, вас вечно ждать? – заорал страшный дядя. Отойдя от нашего «ась».   - Угу… Мы уже идём… - сказала Даша, с видом «Аля игнор» вставшая с койки №2 и направившаяся к выходу.   - Да-да… Уже идём… - сказала Лейла выбегая вслед за Дашей.   - Эм… А вы о чём? – с самым непонимающим видом спросила я.   Мужик опять в ауте. Девки опять на полу. Я, не как опять, в прострации непонимания. Но вот дядя собирается духом и говорит:   - Здоровье ваше проверим. Не ухудшилось ли чего…   - а что, может быть ещё хуже? – с глазами по пять рублей спросила я – я думала дальше уже некуда! У меня на даче в сарайке и то лучше!   Мужик опять в ауте. Девки с пола даже встать не успели. Я, уже опять, в прострации не понимания. Теперь мужика я, видать, в концы задолбала, так как тот, пошатнувшись, сказал, что ждёт нас в своём кабинете и вышел. Девки ржут. Я в ауте.   - Нет, ну нормально? А объяснить никак было, да? – начала возмущаться я, которая, по-моему, единственная ещё осталась в ауте и прострации непонимания.   - Ладно, пойдём, по пути мы тебе всё объясним, - сказала Даша, и мы направились к мистеру «В ауте».   Описывать наш поход к странному дяде я не буду. Я разрешу себе быть наглой и продолжить на предсонной беседе. - Ник, а ты вообще тут на кой чёрт сидишь? С таким же успехом можно дома сидеть, - начала Даша.   - А хз… - сказала я, глядя на своего первого друга, (надеюсь, все поняли, что я про потолок).   - Нда… - протянула Лейла.   Честно говоря, разговаривать не хотелось. Да и не о чем было. Поэтому мы просто лежали и смотрели на облезающий потолок. На душе было так тихо, так спокойно, что мы, пожалуй, даже не слышали, что происходило вокруг. Наверное, если бы сейчас кто-нибудь вошёл и заорал, что здание горит, мы бы так и остались лежать на своих местах, протянув что-то на подобии «угу». Наверное, все мы в эти минуты перебирали все, что случилось с нами за этот день, который для нас стал по-своему особенным. Для каждого было дорого что-то своё в этом дне, но, пожалуй, для всех он был необычайно нестандартным больничным промежутком времени. Почему промежутком времени? Знаете, мне кажется, что в больнице время течёт по-другому. Оно как бы плавно переползает с одного места на другое, двигаясь по кругу. На улитку смахивает.   И вот так время ползло. А мы всё лежали и лежали. Не знаю, сколько времени прошло, но зато знаю точно, что в этот день мы пропустили второй ужин, состоящий из гадкого печенья, йогурта и кефира. Мы просто забыли обо всём. Мы погрузились в прострацию умиротворения (надеюсь, я правильно написала это слово) и спокойствия. Да, прострации тоже у меня бывают разные. Бывает прострация счастья, бывает прострация непонимания, бывает прострация умиротворения, бывает прострация безмолвного гнева, бывает даже прострация тупой ненависти. Опять отвлеклась.… Но надеюсь, вы на меня не шибко сердитесь. Знаете, почему-то постоянно хочется напечатать смайл в конце предложения. Но, увы и ах. Форма моего рассказа этого не позволяет. (Хотя я всё равно это сделаю в конце рассказа!)   В конечном итоге мы так и уснули, как лежали. В одежде, на одеяле, на нерасправленной кровати. Но нас это не волновало. Наверное, все мы ночью проснулись, частично разделись и залезли под одеяло, так как наутро мы все лежали под одинаковым бельём в различных позах.   Первой проснулась Лейла. Она встала, посмотрела на нас, оделась и пошла умываться. Мы   с Дашей проснулись минут через пятнадцать после Лейлы. И проснулись, по-моему, одновременно. А может, и нет. Это было трудно понять, так как, проснувшись, мы обе продолжили лежать и смотреть в потолок.   - С добрым утречком, дамы, - прервала наше тупое созерцании «Мистера Тошнотной Плоскости» Лейла, вошедшая с довольным выражением лица в нашу палату № 3 и плюхнувшись на свою койку № 3.   - Угу, - хором протянули мы, посмотрев на довольную до потери сознания Лейлу.   - Вы вставать собираетесь? – спросила Лейла, постепенно отщипывая улыбку с губ.   - Угу, - снова хором промычали мы.   - Так вы собираетесь вставать или нет? – продолжила Лейла.   - Угу, - снова промычали мы и продолжили рассматривать наш потолочек.   - А кабриолет мне купите? – так, между прочим, спросила Лейла, с расчётом на наше «угу».   - А жопу те вареньем не намазать? – снова хором протянули мы.   - Чёрт.… А я то надеялась! – с досадой прикрикнула Лейла.   - Мечтать не вредно, - начала Даша.   - Противно, - закончила я, и мы заржали.   - Дурки!!! – заныла Лейла.   - Ага, ток мы не совсем Дурки, - опять начала Даша.   - Мы злыдни! – опять закончила я.   Что происходило далее, я рассказывать не хочу, так как ничего очень интересного не происходило. Я начну с того момента, когда Даша вернулась из операционной. У неё на время отшибло память, и к ней пришла мама. Она сидела у её кровати и пыталась заставить Дашку её вспомнить. Ржач начался, когда Дашка начала приходить в себя…   - Дашь, ну ты меня вспомнила, да? Ты ведь меня помнишь? – спрашивала мама.   - Да… - слабо сказала наша Дарья, цепляясь за остатки наркоза.   - А помнишь, у тебя дома кошечка есть. Помнишь? – продолжала эта настырная женщина.   - Помню… - цепляясь ещё сильнее за наркоз, сказала Даша.   - А собачку? Собачку помнишь? – не отставал от Даши её домашний садист.   - Какая к чёрту собачка? – с болезненно измученным лицом спросила Даша.   Мама в ауте. (Доктор 2…) Мы под столом. Но думаете, на этом всё кончилось? Нет! На этом всё только начиналось. После этого мама Даши начала её мучить, самым, что нинаесть наглым образом. Она начала вдалбливать в неё всё новую и новую информацию! Ну, на данный момент новою, а так она всё это конечно знала. Продолжу я, пожалуй, на той весёлой ноте, когда мама Даши (самая «добрая и милая» женщина в мире) начала допрашивать нашу бедную сожительницу о том, что она будет делать дальше. Но перед этим, мне надо будет рассказать вам о той самой девочке Кате, о которой, как вы, надеюсь, помните, я упомянула в начале этой истории.   Девочка Катя была ребёнком со странностями, мягко выражаясь. Как это проявлялось? Ну, начнём с того, что этот прелестный ребёнок не носил нижнего белья, а точнее трусов. Да, я знаю, это немного пошло, может даже не не много, а просто пошло, но не в этом суть. Главное то, что этот факт оставался постоянным и неизменным. Затем, она бегала в таком виде по всей больнице и не стеснялась это показывать всем и каждому. (Куда только смотрели педофилы? До сих пор удивляюсь…) Одним словом, странностей у этой девочки было предостаточно и больше. Ну а по себе девочка она была очень даже симпатичная. (Опять же, куда смотрели педофилы???) Ну, так вот, о чём это я... И это «солнышко ненаглядно-лучезарное заражало всех и каждого истошными попытками смеха, но так как она была ещё маленькой, то мы, конечно же, не могли позволить себе такой наглости и начать в открытую ржать как кобылы передоиные. (авось и такое бывает... а не бывает, так будет) Нет, ну а как тут не ржать когда к вам подбегает зеленоглазое чудо и со словами привет поднимает юбку под которой мышь повесилась! Нет, это было не в прямом смысле, хотя, пожалуй, именно у неё я не удивилась увидеть такое сокровище нации, как дохлая мышь на намыленной верёвке. Так вот, о чём это я... Ах да... Дарья моя из операционной на белых носилках прискакала... И вот её мамашка её спрашивает:
- Дашенька, ну и что ты теперь делать будешь?
А наша Дашенька ей так же мило отвечает, да ещё таким сахарным-сахарным голосочком:
- А теперь я сниму трусы, раздвину ноги и буду орать что жизнь прекрасна, как лиловые яблоки под окном!
Маман в ауте, мы на полу... Знаете, это только у меня такое ощущение, или весь рассказ находится либо в ауте, либо на полу, либо и там и там одновременно? Ну да что это я... Ответ мамы на это жизнеутверждающее заявление почему-то был на стадии ультразвука по громкости и истерического возмущения по смысловидности. Теперь она обращалась уже к врачу, а не к своей кровинушке:
- Доктор, а это пройдёт? Или, может, это хотя бы лечится?
- Увы ТАКОЕ уже лечить бесполезно, - всё ещё в истерическом смехе простонала Дашка уже откуда-то из подплинтусья. В комнате нависла неодобрительная пауза со стороны взрослых, но так как силы разделились на два равноценных лагеря, то затихать мы хотя и начали, но не так старательно, как того от нас ожидали.
- А откуда берутся дети в капусте? – вдруг подзарядил наш утихающий смех голос Дашки, с недоумением уставившейся на нашего прекрасного мужчину в лице потолка. Мы заржали с новой силой, доктор кашлянул и вышел из палаты, полностью осознавая, что ошибся зданием, мама Дарьи со вздохом вышла за ним. Потом мы уже чисто по приколу начали убеждать Дашу, что в капусту детей приносит одноногий аист со стеклянным глазом и попугаем на плече. Когда та наконец отошла в нас полетели все неловко оставленные под Дашкиной рукой вещи, то есть просто все... Представляю, как, наверное прекрасно мы смотрелись со стороны. Да нас с Лейлой любой спорт клуб бы взял в роли бегунов, а Дашку в роли гребца, ибо мы бежали с неистовыми воплями «спасите утопающих в бездорожье, а разъярённая Дашка неслась за нами на своём четырёхколёсном белом скакуне под названием носилки, «гребя» для скорости капельницей.
 Когда это гарпие-бестие успокоилось, мы вернулись в нашу роднёхонькую палату и легли перевести дух и полюбоваться нашим потолком, который уже почти весь поменял место жительства с потолка на пол. (наверное. Осознал, что с нами не соскучишься, и решил присоединиться, но мерзопакостная ватрушка на метёлке у мела таки его по направлению к шкафу) И вот так мы лежали и думали, кто очём, изредка бросая ненавязчивые и угугчатые фразы. Выглядело довольно забавно. И вдруг нашу идиллию нарушает взвывший телефон Лейлы. Это скорее напоминало ор кота, которого решили кастрировать без гипноза, заменив его простым придавливанием хвоста шпилькой с ноги слонопатамихи. Потом ор несчастного животного сменила возмущение Лейлы:
- Нет, ну нормально, спрашивают блин... Что делаешь? Лежу ,блин, на пляжу и загораю!
Мы дружно заржали, а я между тем я тем мило напомнила, что завтра покину стол милое общество. Повисла грустная тишина.
- Ну, ничего, тебя мы уже врят ли забудем... Да и вся больница, пожалуй, тоже...
Снова смех, а потом сны и отъезд... Было весело.


коНец