Город

Я часто прихожу в эти развалины. Думать, искать ответы на свои и не свои вопросы. Слушать ветер… Да, наверное ветер привлекает меня сюда вновь и вновь. Он не воет в развалинах, он поёт… Именно поёт, как ни странно звучит… Равно красиво его песни звучат и о любви и о войне, и о счастье и о страданиях. Вот так и сижу себе на обломке не то дворца, не то храма, слушаю, думаю, чувствую, перевариваю. А песни и музыка ветра заставляют мысль течь в нужном направлении…
         Частенько вспоминаю этот город «живым». Его жителей, вечно спешащих по своим делам и вечно охотливым до любой отвлечённой беседы. Мудрого наместника, с его неповторимым медовым чаем. Было и множество храмов. И множество жрецов в них, людей духовных и возвышенных. Вспоминаю и богиню… Изваяния, образы погребены где-то здесь, в обломках. Ну, чего уж темнить, сам ей этот город показал. Сам же и город этот возвёл, сам населял. В своё время… Дело то не хитрое, а прочувствовав  вкус творения и поле для эксперементаторства – начинаешь с утроенной силой возводить всякие дворцы да прочие дома и курятники. Потом затёр в памяти жителей себя… На то были свои измышления, позже и до них доберусь.
         И, всё же, богиня вдохнула в город иную жизнь. Я то у жителей зрительный облик «вычистил». Но в сердцах огонёк то остался. Мастера выискались, за дело взялись – только диву давался. Один цветочный храм чего стоил. Красота то какая – живой храм. Из деревьев и цветов стены, статуи… Во всех опорах сок тёк древесный, все стволы в листиках причудливой формы. Другие творили чудеса с бронзой и мрамором. Да так что глаз радуется, да в душе белая зависть остаётся – сказано мастера…
         Сейчас в обломках вряд ли что сыщешь. Только ветер вспомнит да споёт о прошлом, всплакнёт иной раз… Попытается то ли тоску в сердце разбудить то ли совесть… Не я ему судья. Да-да, именно совесть. Обломки эти тоже мне многим обязаны… И камни жаром оплавленные вроде и холодные, вроде и с укором немым, вроде как и в назидание сквозь песок смотрят… Только научился я их взгляд тяжёлый выдерживать. А по первой – не мог. До слёз доводили… Жаль было до боли, что вот так…
         В общих чертах история проста как мир. Прогуливался я очередной раз по городу, меня в лицо знали почти все, только не ведали откуда являюсь… Вид выбрал себе скажем не очень приметный, и встретили как подобает по одежде. Носил я тогда подобие рясы с капюшоном, и костюм простенький, для жителей наряд вполне обыденный. Общался со всеми, слушал, говорил, радовался, печалился… В общем жил частью их проблем и радостей. А рады в городе были всем и каждому. В одну из таких прогулок узнал, что наместник решил статую богине воздвигнуть золотую. Что-то у него не заладилось, и, вроде, жрецы решили, что дары для богини должны быть иными. Решили жрецы, потому что богиню я знал очень даже хорошо. Ну, я соответственно к наместнику – тот упорствовать золотую и всё…
         Положа руку на сердце – не люблю я золото. Совсем не люблю – да боком статуя и вышла. Испортила она жителей. Незримо испортила. Её почитали более чем живой храм из цветов и деревьев. Тогда я и уничтожил город. Превратил в гору развалин. Отчаянно стояли жители на защите, но я сжёг и разрушил город, уничтожил жителей коснувшихся золота… Я сжёг статую… Разнёс в щебень стены… Ветер помнит о том. Ветер плачет и поёт о том. И я плакал. Но вернуть не мог, ни слезой ни делом. Оставив в разрухе мир и покой… И облик богини ушёл из меня, покинул. Со статуей я потерял цену золоту, и прочим деньгам. Уж сколько друзья верные бились залечивая раны, нанесённые жителями города – каждый поразил моё сердце… О каждом осталась рана. Я потерял цену деньгам, я потерял цену золоту. За то я знаю, что люди… Что друзья, которые меня спасли… Которые терпеливо лечили раны, слушая мой бред жаркий… Они бесценны.
         Я часто прихожу в этот город, точнее на развалины этого города и слушаю ветер. Я знаю, что найду ответы здесь, слушая песни ветра, поглаживая оплавленный камень, что смотрит с холодным укором…


2004 г