Петр

    Сценарий к\м фильма
               

Поначалу было трудно найти что-то, что могло казаться свободным, могло быть бесконечным. Трудно было выбрать то, что можно было бы прервать – вмешаться. Все и так казалось прерывистым. И не к чему было прислонить голову. Петр уже которую неделю жил возле реки. Он ловил руками рыбу и питался ею. Вода в реке холодела с каждым днем. Ноябрь кончался.
Петра мучила острота и извилистость берегов. Он лез в воду только потому, что ему нравилось то, что он убивает рыбу, то, что он потрошит ее. Иногда он убивал рыбу остро заточенной острогой, которую он сделал сам. Мучило то, что подолгу приходилось стоять с острогой над течением реки.
Еще Петр любил скармливать рыбу приблудшим собакам. Сам он ел ее мало. Но вот однажды утром (а снега еще не было) река покрылась льдом, еще тонким и неверным, и рыбу стало добывать труднее. Но Петру было от этого интересно. Вернее, его больше стала интересовать жизнь рыб. Он подолгу ползал по льду и следил за движениями рыбных косяков. Река несла свой смертоносный груз льда и воды, и ловить рыбу было сложно.
Лед делался толще и как-то раз Петр, потянувшись за очередной заспанной рыбой, порезал об лед руку. Он долго сидел на берегу, дрожал и отсасывал льющуюся кровь. Раньше Петра мучила это ровная и невыносимая удлиненность реки, и рыбу он ловил, большей частью для того, чтобы поверить, что река где-то кончается.
Он потом  не знал, что делать с рыбой, доедал то, что оставалось после собак, а собак гоняли местные пацаны – кидали в них камнями. Они пробовали гонять и Петра, но тот никуда не убегал, а только сжимался под ударами камней, и пацаны перешли на собак. Петр не мог никак остановить кровь.
К нему подошел парень в пальто на голое тело и спросил его: «Течешь?». Ему смешно было видеть, как Петр сидел на берегу реки, слизывал кровь и дрожал. Парень сказал ему: «Пошли со мной».
Петру было все равно, что делать и куда идти, и он поплелся за парнем. Парень привел его в сарай. Здесь раньше был сеновал, и старое слежавшееся сено еще валялось по углам. Парень достал из сена какую-то рванину и молча стал перевязывать рану Петра. Петр заныл от боли, а парень стал смеяться.
Он сказал: «Ну что ты, я тебе еще не так больно делаю». Затем стали подходить еще какие-то люди. Приходили мужчины и женщины и с интересом рассматривали Петра. Люди приносили с собой какую либо еду и почти что каждый что-то отдавал Петру. Петр складывал еду, одежду возле себя и не спешил всем этим воспользоваться.
К нему подошел какой-то мужик в фуфайке и зло сказал ему: «Ты чего не жрешь?» Петр глядел на мужика и не мог сказать, что кусок не лез Петру в горло, и то, что Петр боится всего вокруг и себя в том числе. Мужик пришел в ярость и расценил молчание Петра, как пренебрежение подарками. У него выступила слюна на губах, и он заорал: «Братцы, да он брезгует!».
В этом сарае царили непонятные Петру отношения, и все, кто там был, бросились на мужика. Они его били, а он выл и вырывался. Наконец, все успокоились, но мужик остался лежать на земле и не шевелился. Люди стали есть. Петр почувствовал себя тоже невероятно голодным и потянулся к еде. Когда потемнело, в сарае разожгли костер, а труп мужика, а это был труп, не убирали.
Утром, когда Петр проснулся, в сарае уже никого не было, кроме того парня, который привел сюда Петра. Парень увидел, что Петр проснулся  и сказал: «Надо оттащить этого человека к реке». И он указал на труп, который так и лежал в сарае, но одежды на нем уже не было. Петр принялся тащить труп из сарая. Они тащили мужика вместе с парнем по снегу, и Петр пытался украдкой рассмотреть тело мужика.
Он никак не мог разглядеть его, тело прыгало у него перед глазами. Так и не успел Петр запомнить мужика, когда они спустили того под лед. Парень тут же пошел прочь от этого места и оставил Петра сидеть на льду. Петр заметил, что лед на реке еще больше окреп, воды стало меньше, водоросли смерзлись, сжатые льдом.
Где-то подо льдом текла вода и Петр слышал ее. Он прислонил ухо ко льду, и мир различных звуков открылся ему. Петр стал дышать на него и вообще греть его, чтобы тот не мешал слышать звуки.
Его вытащила из воды на берег, всего мокрого от подтаявшего под ним льда, какая-то сердобольная женщина. Она повела его за собой и стала говорить ему: «Ты чего, утонуть хочешь, замерзнуть? Совсем дурак. А ведь здоровущий, ну куда тебе помирать. Да может, случилось у тебя что? У меня аж сердце сжалось, на тебя глядя».
Петр молча шел за ней, и она не выдержала его молчания. Она повернулась к нему и взмолилась: «Ну зачем тебе помирать? Ты живи, живи! У тебя еще столько может быть…» У нее были мокрые губы, и она часто облизывала их. Она прижалась к Петру всем телом и заплакала, а потом стала искать своими губами его лицо. Петру было непонятно, что это за женщина перед ним, и он стал трогать ее тело руками, но не так, как это делает мужчина – от страсти, а по другому…
Женщина отпрянула от него и закричала: «Ишь ты! Расхватался! Хватай кого-нибудь помягче». Она резко отвернулась от Петра и пошла прочь от него. Петр не стал ее догонять. Он смотрел растерянно на свои руки и понимал, что это они разлучили его с нею.
Его окликнул какой-то прохожий, стоящий в ладном плаще посреди поля: «Эй, пугало, иди сюда!» А когда Петр подошел к нему, человек в плаще сказал: «Что, уплыла баба? Я уже давно смотрю на тебя. Ротозей ты парень. Пойдем, покажу, как делать все надо». У человека было жесткое лицо с насмешливыми и холодными глазами, и Петру показалось, что этот человек близок чем-то ему.
Они пошли на базар, и там этот человек стал показывать Петру, как тащить с прилавков разные продаваемые продукты, как лазить и вынимать деньги из карманов. Он ничего не говорил, а Петр только видел, как парень ненароком обнимал кого-нибудь и вытаскивал что-то у того из кармана или как он долго спорил продавцом, а потом, когда тот отвлекался, брал что-нибудь у него с прилавка.
Петру показалось, что этот человек напрасно что-то ищет и никак не может найти того, что ему надо, и решил подсказать человеку, что-то, что он ищет – совсем рядом. Петр подошел к лотку, с которого торговал бородатый мужик, и на глазах его взял с лотка кусок вяленого мяса, и стал его есть, и никуда не уходил.
Мужик сначала оторопел, а потом как-то обрадовался. «Ах ты, ворюга!» - закричал он и бросился к Петру. Его крик всколыхнул рынок, и на Петра бросились несколько человек. Краем глаза Петр успел заметить досаду и растерянность на лице, которое недавно казалось ему близким.
Его били долго, но Петр оказался живуч, хотя и очнулся уже в морге. Одежду с него не сняли, но какой-то рабочий в фартуке уже стоял над ним. Он не удивился воскрешению Петра. «Очнулся, значит», проговорил он. Потом он стал смотреть на Петра внимательней.
Возможно, кто-то рассказал ему, как Петр здесь очутился. Рабочий стал волноваться и говорить: «Что же ты смерти ищешь, мальчик. Вот смотри, скольких она тут сама нашла. Негоже время свое опережать. Что же ты беспокоишься за нее - не знаешь, что с собой делать. А смерть сама знает, что делать с человеком. Надо только ее слышать. А ты ей норовишь себя подсунуть. Ишь, какой выискался. Сволочь ты, парень. Другие живут, и жить стараются, а ты все дорогу перебегаешь людям – посмотрите на меня; живых смущаешь, да и мертвых волнуешь. Думаешь, запомнят тебя?».
Мужик все больше и больше расходился, но голос его был скучен Петру. Петру стало скучно слушать рабочего, и он бросился на того, чтоб задушить его голос. Рабочий не сопротивлялся. Он будто ожидал  Петра и быстро перестал дышать. Так Петр стал работать в морге.
Никто не заметил, что рабочий в морге сменился. Прежний, вероятно, был нелюдим, да и мало кого интересовало, кто там обмывает и сортирует покойников. Но вот как-то утром тем, кто совсем недавно отвез своих покойников морг, обнаружил тех у своих дверей. Это Петр ночью притащил трупы обратно.
Люди кричали, они обратились в морг, но рабочий пропал уже оттуда. Так Петр исчез из города. Все со временем успокоились, и больше эта история не повторялась. Только одна вдова не могла забыть этого происшествия. Она очень тяжело восприняла то утро, когда увидела своего недавно умершего мужа у своих дверей.
Как ей не говорили про ненормального рабочего морга, она считала, что ее муж сам вернулся к себе домой. И эта вдова уже не могла жить в своем доме. Она боялась еще раз рассердить покойника.
Она стала жить где-то за городом  и только изредка наведывалась в город. Все уже знали ее историю и сопереживали ей. Люди помогали ей, чем могли, но она быстро отработала свой хлеб. Она стала рассказывать о тех домах, где была, про умерших из этих домов, про их желания, про их дальнейшую судьбу. Кто-то не верил ей, смеялся, но иногда выходили такие совпадения, что скоро чуть ли не весь город стал считать ее вестницей мертвых, и люди уже искали ее расположения.
Она говорила, что на самом деле в доме больше живут не живые, а мертвые, а живые им только мешают. Но больше женщина ходила одна по городу и искала кого-то. Когда ее спрашивали, кого она ищет, она не отвечала. Но искала она Петра потому, что того не было среди живых, ни среди мертвых, и это не давало ей покоя. Она себя чувствовала из-за этого беспомощно.
                1994г.