двадцать восьмое февраля

февраль умирает.
последними вдохами, вздохами, выдохом, облаком пара,
фальшивыми птицами, желтыми стенами, криками в уши -
бьется в ворота.
картами по ветру, кистью по воздуху, старыми пленками -
крылья весны.
стрелками, мелкими каплями светлыми, брызгами радости, уханьем сов,
легким корабликом, солнечным вечером, связками бабочек, встречами снов,
песнями, струнами, яростным веером, лунной не-ночью и боем часов,
бликами неба и горечью утренней, книгами, строками, черным по белому -
ищет дорогу апрель.

календарь утверждает что завтра весна, ведь последний день февраля.
и как будто солнце, как будто тепло... нет, так было бы слишком легко.
а у марта есть ветры, есть бури и снег... я ведь знаю: он зол, жесток.
как ребенок, играет в чужую жизнь, примеряет чужую роль.
называясь весной, обманул людей, и усмешка корежит рот.
он - неправда, фальшивка; он - без перемен, но без зелени не живет.
он уже без шапки, уже пришел; выгорает прядь в волосах.
он как будто сладок; его любовь - немая прозрачная боль:
улыбнется вскользь, вскинет руку вверх -
там зеленых листьев венок!
ну и как его не простить, как его не любить?
вот и воля Весны и дыхание и закон. ожидания больше нет.

а февраль уходит, с трудом дыша, обжигая холодом жизнь.
мы смеяться не будем вслед.
он - ребенок несчастья с тяжелой судьбой.
мы его полюбим. когда-нибудь.
а сейчас - весна.